Ривриен:
Обед, как ни странно, прошел довольно мирно. Наверное, потому, что я слегка отвлекся от жены на ее молодого родственника. Чудесный пятнадцатилетний ребенок, пантера и кот в невинной золотоволосой упаковке ангела с картинки.
Старший сын у троюродного братца Айриш полностью оправдывал старинную присказку: «Первый блин — комом». Зато младший… Младший, бесспорно, удался. Причем, засранец малолетний, старательно строил глазки и мне, и королеве, и, похоже, небезуспешно, потому что Айриш даже пару раз ему улыбнулась и соизволила задать несколько вопросов. Раз это дитя так забавляет мою жену, наверное, имеет смысл оставить его при дворе.
Ужинали мы с королевой раздельно. Она в обществе своих фрейлин, я — в компании своих друзей. А поздно вечером, идя по коридору в свою спальню, краем глаза я отметил быстрое движение за одной из скульптур, изображавших, само собой, кого-то из достойнейших предков моей жены.
Первое, что я сделал, взойдя на престол — приказал собрать расставленные на пути в королевскую спальню фигуры рыцарей в доспехах, потому что я постоянно шел мимо них в диком напряжении, ожидая нападения. Простейшее покушение — влезть в доспехи и прибить сонного короля, идущего в свои покои. Так что рыцарей я приказал отнести в кладовые, а вот скульптуры пришлось оставить.
Сделав вид, что ничего не заметил, я прошел еще пару шагов, резко обернулся и прижал к стене одну из фрейлин королевы, леди Алисию.
— Ах, Ваше Величество, вы так меня напугали!
Что-то эта дамочка слишком активно кружит вокруг меня, как волк вокруг своей добычи. Да она и есть волк, волк и гиена.
— Что вы, графиня, разве я смог бы напугать такую прекрасную леди?
Обычно не стоит у меня на псовых, как бы красивы они ни были. Но эту я уже могу считать своей официальной любовницей — она оказывается в моей постели раз в месяц точно. Настойчивая дама. Непонятно только, чего именно она добивается.
— Конечно нет. Ваше Величество. Вы столько всего проделываете с прекрасными дамами… Но в запугивании еще ни разу замечены не были, — юная графиня стыдливо опустила глазки в пол, не забыв перед этим скосить их на меня с кокетливо-жеманной полуулыбкой.
— И в чем же я был замечен? — спросил я шепотом, прижав слабо пискнувшую девушку к стене посильнее, так, чтобы ее вылезающие из декольте прелести соприкоснулись с моей грудью, пусть и через ткань. И наклонился к ее лицу, губы к губам.
Графиня, привстав на цыпочки, тоже тянулась к моим губам, но целовать не спешила, уступая мне право решать, будет ли продолжение. Сегодня выполнения супружеского долга не планировалось, бревном в постели леди Алисия никогда не была, даже когда я лишал ее невинности, лет эдак… пять назад. Поэтому ничто не мешало мне подхватить девушку на руки и унести в спальню.
А за традиционным уже общим завтраком королева, демонстративно наморщив носик, произнесла:
— Мне кажется, или тут от кого-то ужасно пахнет псиной!
— Надо быть более терпимой к представителям других видов, любимая, — улыбнулся я ей, выделив последнее слово. Сегодня у нас планировалась очередное выполнение супружеского долга, так почему не начать доставать жену заранее?
— Да древние боги с вами. Ваше Величество! — вдруг засмеялась королева. — Я очень люблю другие виды, просто предпочитаю их чистоплотных представителей!
Припомнив сегодняшнюю ночь, я ехидно хмыкнул и решил тактично промолчать, потому что сравнение было не в пользу моей жены. Хотя… Посмотрим, как пройдет ночь сегодняшняя. Но у меня против жены был чудесный утренний компромат:
— Например, молодых котов, выпрыгивающих из окон ваших покоев под утро?
Хорошо, я не сразу сообразил, от кого именно вышмыгнул этот парень, и почему мне кажется таким знакомым идущий от него запах… Запах моей собственной жены!
Черный кот. Сначала я заподозрил новенького пажа, но потом столкнулся с ним возле спальни леди Мариши, да и окрас его зверя был серебристо-белым, а не угольно-черным. Но совсем недавно кто-то мне говорил про черного кота… кто-то…
Точно! Леди Алисия жаловалась на своего дальнего родственника, которому начала вдруг покровительствовать ее мамочка.
И красавица явно намекала, что ее мать с этим новоявленным родственником развлекается не только как тетушка с племянником.
— Люблю котят. Они на редкость безобидные, особенно когда еще совсем дети… Принести своей королеве цветы на рассвете, чтобы заслужить воздушный поцелуй — так романтично! Поступок настоящего пажа, — Айриш небрежно пожала плечами и спрятала безмятежный взгляд в чашке с крепким чаем.
Если знать ее чуть хуже, то можно было бы и не заметить, как на мгновение у нее словно струна внутри натянулась. Ну что ж, врём и не краснеем, подставляя собственного родственника, чтобы выгородить того, другого? Странно, как это я не заметил, что не только у моей жены появился довольно заметный бюст, но и у меня наметились рога?!
Развлечения в постели я изменой не считал, а вот то, что ради какого-то черного кошака жена оказалась способной соврать мне, своему королю и мужу… Это настораживало.
Как, однако, не вовремя…
* * *
Айриш:
Негромко напевая простенькую веселую песенку, запомнившуюся мне на каком-то далеком детском празднике, из тех, что еще успела устроить мама, я провела рукой по пышной шапке пены и встала в купальне.
Несмотря на трудный и какой-то непонятный день, настроение было странно приподнятым. Почему? С чего? Не знаю.
А ведь один намек мужа на котенка и окно должен был заставить меня сжиматься от тревоги. Я и сжалась, а потом… В последнее время я вообще постоянно чувствую повисшее в воздухе марево опасности. Неясное, смутное ощущение, и на кого оно направлено, определить невозможно. Я так привыкла к нему, что почти перестала замечать.
Котенок временно разбил эту гнетущую тишину перед бурей, сделал то, на что уже давно не был способен мой муж.
Заставил улыбаться и вспомнить, что я живая, и я многоликая, а не просто кукла с кровью зверя.
Пума внутри меня лениво потягивалась и точила когти, рысь насмешливо фыркнула, а тигрица дыхнула лесом и кровью откуда-то из темноты. Все это дарило странную, немного неестественную безмятежность и уверенность — я справлюсь.
А сейчас мне хочется насладиться купанием. В отличие от простой домашней кошки, мои крупные звери любят воду. То ощущение легкости, что она дарит, и мягкие касания, которые я теперь могу сравнить с касаниями умелого любовника, когда он хочет не только получить, но и подарить наслаждение.
Все еще мурлыча под нос ту самую песенку, я провела ладонями по мокрому телу, чуть коснувшись напряженных сосков и скользнув ниже, по животу, на бедра… Я — совершенство.
С недавних пор я это знаю. Восхищение в чужих, мужских глазах сдернуло пыльную занавесь со всех зеркал, и оттуда на меня смотрит потрясающая женщина и настоящая хищница. А кто этого не видит, тот сам себе злобный дурак.
Еще раз погладив себя и внутренне мурлыкнув ощущению, как колкие иголочки удовольствия разбегаются по коже, я вышла из купальни. Не отказав себе в желании двигаться в такт с той самой, все еще звучащей в голове мелодией, я протянула руку к полотенцу, одновременно вглядываясь в свое отражение в большом роскошном зеркале.
Взгляд поднялся по стройным ногам, я с нескрываемым самодовольством осмотрела свою фигуру, внутренне немного насмешливо-избито сравнила ее с амфорой, еще раз оценила тяжелую, совершенной формы грудь… и наткнулась на удивленно расширенные глаза. В зеркале.
Удивление в этих отраженных глазах почти мгновенно сменилось хитрым прищуром зверя, вдруг обнаружившего соблазнительную дичь в соседних кустах. Ах ты…
— Подглядываете за собственной женой. Ваше Величество? — этот чуть насмешливый, спокойный тон у меня получился исключительно с перепугу. Очень уж неожиданно он появился, слишком много увидел, и…
Древние боги, я столько лет мечтала о том, что его глаза будут вот так гореть при взгляде на меня, столько лет разочаровывалась, что… что… А вот обойдетесь, Ваше Величество!
— Моя жена, — почти промурлыкал король. — Могу любоваться, когда захочу! — И сделал шаг ко мне.
Хорошо, что я попросила служанку оставить меня в одиночестве, хотелось побыть одной. Хорошо… или нет?
Да, служанка не помешала бы королю подсматривать, другое дело, что я заметила бы его раньше, и, главное, не позволила бы себе многих вольностей, на которые Его Величество без спросу полюбовался.
И что теперь? Прятаться и визжать? Зажиматься и кутаться? Как бы не так! Я королева!
— Ну да, через десять лет брака надо же хоть глянуть, что подсунули? — фыркнув, я все же взяла полотенце.
— Позвольте? — Ривриен спросил только из вежливости, отбирая полотенце и начиная вытирать мне плечи, постепенно спускаясь ниже.
И что теперь, подраться с ним, вырываясь или отнимая полотенце обратно? Нет, можно его, скажем, пнуть. Коленкой. А толку? Как-то глупо и не по-королевски.
Нет, у меня непроизвольно получилось вести себя так, словно ничего особенного не происходит. Вот и дальше надо как-то так… Я прекрасна. Я богиня. Пусть любуется, и даже прикоснется, но это не значит, что я сходу растаю и стеку к его ногам!
Поведя плечом и бросив на короля мимолетный «равнодушный» взгляд, я чуть улыбнулась краешком рта. Так… насмешливо, снисходительно, как мальчишке.
Муж отбил атаку, более того, попытался атаковать в ответ:
— Вас надо наказать за преступление против своего короля. Вы так старательно скрывали от меня такую красоту.
Я лишь удивленно изогнула бровь в ответ на это заявления, а между тем даже повернулась, чтобы ему было удобнее вытирать мне спину. Раз уж взялся за дело — пусть делает как следует.
— Ваше Величество, как некрасиво, — произнесла я с легким смешком, — десять лет смотреть куда угодно, но не туда, куда нужно, а потом еще и обвинять других в собственной слепоте! Впрочем, я всегда знала, что замужем за гадким мальчишкой!
— ух!
Сказала и почувствовала, как сердце рухнуло куда-то в желудок и там затрепыхалось.
Я НИКОГДА так не разговаривала с мужем, мне в голову такое раньше не могло придти! Что на меня нашло?!
Полотенце в его руках пушисто скользнуло по спине, и вдруг я почувствовала его губы на плече, чуть влажное тепло, острый холодок от мимолетного касания зубов… Потом мужская рука отвела в сторону мокрую путаницу волос, и он поцеловал меня в шею, порождая целый рой огненных мурашек по коже и еще где-то там… привычно и непривычно: внизу, внутри и…
— Вы меня ни с кем случайно не путаете? Например, с тем котом? — мурлыканье… рокочущее, в котором вместо неги слышится грозный рык насторожившегося зверя.
Почему меня это не пугает? Охота? Ты вышел на охоту, мой король? Что же. В эту игру можно играть вдвоем!
Древние боги, что я делаю? Изменяю… любовнику с мужем? Или мужу? К демону!
Я непроизвольно выгнулась, откидывая голову Ривриену на плечо, и из-под ресниц подарила еще один дерзкий, насмешливый взгляд непойманной дичи.
Короткое, утробное рычание, и он резко развернул меня к себе, подхватив на руки. В два шага оказался у стены и прижал меня к ней, нависая, сжимая почти до боли.
Стало страшно, но всего на секунду. Я не сдамся, демоны все забери!
С силой оттолкнувшись от его груди, я извернулась и повисла на нем, обхватив его бедра своими. Снова рык, и снова муж нависает, сверкая глазами:
— И в чем же заключались мои гадости? В том, что я потакал вашим слабостям, а не взял вас силой на несколько лет раньше?
— Ах, это были мои слабости.. — Не сдамся! Ни за что! Страшно до мурашек, и в то же время меня охватил странный, сводящий с ума азарт. Если будет надо, я его укушу… сильно! С частичным изменением зубов… но пока не стану. — А я думала, вам просто наплевать, Ваше Величество… на все, кроме толпы глупых кукол!
— Глупым куклам хватало ума изображать, что им нравится то, что я с ними делаю, — удерживая одной рукой и прижимая всем телом, он принялся расстегивать штаны другой рукой.
А меня вдруг такая злость взяла… кошак! Опять я виновата?!
Не выдержала и укусила его за плечо, сильно, но зубы все же менять не стала. Просто пометила. Не удержалась, от души и со вкусом… и выдохнула сквозь сжатые зубы, отпустила.
— А кто вам, Ваше Величество, мешал сделать так, чтобы вашей ДЕВСТВЕННОЙ королеве понравилось с вами спать? — Да, знаю! Не по-королевски, и вообще ужасно невоспитанно, некрасиво, не утонченно… но меня довели! — Ума не хватило сообразить, что я отличаюсь от опытных шлюх, которые сами прыгают в вашу постель?!
— Поэтому вы озаботились завести опытную шлюху для себя? — король тоже перестал сдерживаться, губами заткнул мне рот, впиваясь, словно пытался проникнуть в меня через губы до самой сути, его руки сжались на моих ягодицах, скорее болезненно, чем ласкающее, но…
Меня едва не снесло звериным рыком откуда-то из самых глубин, я огромным усилием воли сдержалась и… не обратилась.
Тигрица билась о прозрачную стену моего самоконтроля, а я изнемогала, потому что яростный напор мужа сносил к демонам все мои барьеры. НЕТ! Нельзя! Бешеный рев тигрицы там, внутри, отразился яростным рыком тут, на моих губах.
Я ответила. Я ему ответила! На поцелуй, на агрессию, на вызов, на…
Мои руки тоже сжимались до боли. Даже не выпуская когти, ногтями, я прорвала тонкий шелк его рубашки и ощутила под руками горячую влажную кожу. И одновременно там, внизу, я уже чувствовала, как его член трется у меня между ног, твердый и скользкий, готовый войти.
— Я хорошая ученица, мой король! — сдавленно выдохнула, прерывая жесткий поцелуй, и вдруг, неожиданно даже для себя самой, резко подалась навстречу, качнула бедрами, насаживаясь на него, захватывая в плен. Мой! Пусть только… пусть только… попробует!
Я сошла сума…
* * *
Ривриен:
Я сидел в кабинете, в тишине, наедине с бутылкой любимого вина, и вспоминал.
Горячая страстная ночь с собственной женой после десяти лет брака. Сам бы посмеялся, если бы кто-то из друзей рассказал, но все именно так и было! В моей жене неожиданно оказалось темперамента поболее, чем у некоторых моих любовниц, да и фигура у нее… Куда она прятала всё это десять лет?! И почему оно вдруг в ней проснулось? Неужели я должен благодарить за это какого-то приемыша пожилой графини Гайел? Да, леди Шарлотта перестала пользоваться популярностью среди молодых мужчин, а переходить на поклонников своего возраста не спешила. Я узнал об этом мальчишке, Винсенте, всё, почти от самого рождения. И графине он не приходился родственником даже в пятнадцатом колене, потому что кот и волк… Кот и волк не могут быть родней, а вот врагами — легко!
Мальчишка был бастардом, нагулянным третьим сыном графа Тагхафара, мелкопоместного дворянчика из некогда очень знатного рода и пленной степнячки, человека. В итоге у парня необычный для многоликих темный цвет волос, всего один облик и никаких шансов оказаться при дворе. Правда, и в портовый бордель попасть еще подростком он был не должен.
Однако попал, и во дворец, и в бордель! И там из него сделали настолько опытную шлюху, что моя жена после общения с ним расцвела и раскрылась как женщина. Хм…
Сидя в любимом кресле и просматривая очередной раз досье на этого Винсента, я поймал себя на странном чувстве. Мне было обидно. Да, демоны всех раздери, мне было обидно, что это произошло не со мной!
Рука непроизвольно превратилась в лапу, чтобы провести когтями по столу, оставляя на полированном дереве ровные глубокие бороздки.
Моя жена изменяет мне с бывшей шлюхой из борделя! Моя жена… Моя жена десять лет лежала подо мной, как бревно!
Мямлила что-то в ответ на мои комплименты. А на мои подколы реагировала только подрагивающими губками и слезами в глазах… И тут!
И этого добился не я, а какой-то практически безродный кот!
Удар моего кулака об стол. Треск, грохот падающей на пол столешницы, рассыпанные по ковру бумаги. Ненавижу! Понять бы еще, кого?
* * *
Винсент:
Я сидел на дереве в королевском саду и судорожно вылизывался. Мало кто знает, что коты вылизываются не только для поддержания чистоты, но и для успокоения нервов. И если кому-то мои метания могли показаться подготовкой к свиданию, то себе я врать не мог — я паниковал. В груди медленно, но верно разворачивались, казалось, позабытые чувства — боль предательства и страх. Нет, я с самого начала понимал, что не стоит ожидать ничего хорошего. Как бы я ни старался и как ни вертелся, она всё-таки королева, и мне не встать рядом с ней ни в каком случае. Жизнь — не сказка, где безродный сиротка может оказаться принцем. Но, несмотря на полное понимание ситуации, в груди все равно разливалась чернота обиды.
Я ведь, как всегда, пришел вчера под её окна и ждал, промокая насквозь под дождем, пока тяжелые шторы распахнутся. И лишь когда время перевалило за полночь, решился взглянуть поближе. А затем я смотрел в щель между двумя кусками бархатной ткани и не мог поверить своим глазам. Что она там вешала мне на уши, что хочет отомстить своему мужу?
Оказалось, мне банально врали! И тогда, смотря на два сплетающихся на королевском ложе тела, не смея оторвать от них взгляда, я понял, что снова остался один.
Была б моя воля — я бы просто ушел, растворился в тенях, как обычный дворовый кот, и больше никогда бы моя лапа не ступила на этот подоконник, как бы эта кошка драная меня ни просила.
Но… у самого ведь рыльце в пушку, да и не ради светлого чувства велась вся эта игра. Да, Винсент, ты провалился с треском, но это не отменяет того, что от этих отношений зависит даже не твоя свобода, а жизнь. Как бы ни хотелось сейчас сделать больно, пройтись острыми когтями слов по сердцу и душе, вывалить в лицо всю мерзкую правду. Нельзя. Поэтому снова придется притворяться, разве что в этот раз маску будет держать сложнее, намного сложнее. Что ж, терпеть осталось недолго — графиня наметила операцию на время королевского переезда из одного дворца в другой, и тогда всё наконец закончится. Тут я горько усмехнулся, потеребил тонкую серебряную цепочку на шее и вздохнул. Иногда мне кажется, что вместо того, чтобы терпеть, было бы разумнее сдохнуть. Пчхи! Ну вот… этого еще не хватало….
Сегодня ненавистные занавески наконец-то дернулись, на что я раздраженно махнул хвостом — зовет она меня, видите ли.
А вот не буду в этот раз спешить на всех парах, перебьётся. Я кот, а не собачка, что должна по первому зову хозяйки нестись с высунутым языком. Мне и одной «хозяйки» хватает с лихвой. Тем более, что я пока не привел желания и мысли в порядок окончательно, а это чревато глупостями, которые на нервах могу выдать.
Почему-то именно с ней я не мог снова надеть ту маску недалекого влюбленного кавалера, да и раскусит меня эта кошка быстро. А-апчхи! Да что ж такое!
Я пересел на ветку поближе к окну и сделал вид, что сплю. Что ж, из любого положения надо извлекать выгоду, даже если это положение «раком». А на данный момент я как минимум простужен, и это вполне может сыграть в мою пользу. На всякий случай даже протер лапой нос, чтоб уж точно был сухим и горячим. Осталось только подождать, когда Её Величество изведётся от волнения и выглянет в окно. А там я, весь такой красивой, больной, лужицей вишу. А-апчхи!
* * *
Айриш:
Котенок опаздывал. Точнее, мне так показалось, потому что он не мяукнул под окном и не появился из темноты сразу, как только я отдернула штору.
Беспокойство серой мышью зашевелилось где-то в груди. Почему его нет? Что-то случилось? На фоне этой тревоги даже отошло на второй план желание, которое мучило меня весь день. Странно… Но мне так хотелось рассказать котенку о том, что… Да, если задуматься, я все же сошла с ума. Мне безумно хочется рассказать любовнику о своей если не победе, то о том, что я вступила в бой. Я не сдалась и больше никогда не сдамся. И все благодаря Винсу…
Но где же этот кот?!
Не выдержав, я снова подошла к окну и не просто отодвинула в сторону занавеску, а высунулась чуть ли не по пояс. Ужасно не по-королевски, но… зато я увидела котенка!
Он сжался взъерошенным черным клубочком на ближайшей ветке, и, казалось, спал. Но я даже со своего места слышала неспокойное, хрипловатое дыхание. Что с ним?
Ни секунды не раздумывая, я протянула руки и подхватила невесомое тельце, не обращая внимание на мокрую шерсть.
— Винс, что с тобой?
— Пчи! Мурр…
Он еле приоткрыл глаза. Даже внутреннее веко наполовину только втянулось.
— Ну вот, — расстроилась я, утаскивая кота на кровать. — Простудился! Котенок, разве можно так себя не беречь? — одна моя рука продолжала гладить взъерошенную мокрую шерстку, а второй я ощупывала постель в поисках чего-то хоть отдаленно похожего на полотенце. — Может, обернешься?
Винсент снова приоткрыл один глаз и вздохнул, но я поняла намек и положила котенка на кровать. Оборачиваться у меня на руках он явно не хотел.
Секунда, и обессиленное тело раскинулось на покрывале, а потом несколько раз громко чихнуло. И шмыгнуло носом так по-детски, что мне одновременно захотелось его затискать, обцеловать и шлепнуть за то, что ходит в мокром, а потом болеет! Ужас!
Я его раздевала, вытирала, поила горячим вином с пряностями, которое приказала принести, а потом забрала у двери, не впустив служанку в покои. Та не удивилась — в такую погоду раньше я часто мерзла, хандрила и немного капризничала. Даже муж, как ни странно, знал об этом и по-своему реагировал. То есть вообще не появлялся возле меня и побыстрее выпроваживал в зимний дворец.
Сегодня пасмурное настроение явно выбрало себе новую жертву. Котенок старательно прикрывал глаза и «болел», но в последнее время, наверное, в связи с приближением третьего зверя, моя чувствительность выросла в несколько раз.
Кстати, для меня это стало очередным открытием, причем не всегда приятным. Я стала замечать вещи, на которые раньше просто не обращала внимания. Лицемерие фрейлин, запах секса от одной из самых чопорных поборниц морали, интерес придворных, часто не доброжелательный… Чужая похоть, радость, боль и обман — все вдруг стало проступать сквозь привычные маски.
Вот и сейчас я прекрасно видела, что котенок не столько простужен, сколько ему просто плохо.
На мои вопросы он отмалчивался, и я видела, как он с трудом сдерживает желание отвернуться. Что же случилось? Ладно. Попробую просто согреть, и не только тело.
Укутав раздетого котенка в пуховое одеяло, я устроилась рядом с ним, положив его голову себе на плечо и обняв одной рукой. Другой я тихонько перебирала густые, подсыхающие прядки его волос.
— Котенок, ты так нужен мне… не представляешь. Мне даже страшно. Мы на самом деле так мало знакомы, а я… у меня никогда не было никого ближе тебя. Это пугает, котенок… Ты так много мне дал, с тобой я стала другой. Сильной, уверенной. Даже с мужем.
Я замолчала, вглядываясь в непроницаемо темные глаза. Не в этом ли дело? Он так напрягся именно тогда, когда я вспомнила короля. А до этого лежал тихо, но те мельчайшие детали, которые в последнее время все виднее глазами тигрицы, говорили, почти в голос кричали, что он мне не верит. Почему?
Чуть помолчав и притянув Винсента к себе поближе, я продолжила:
— Оказалось, чтобы вспомнить о своей силе, мне нужно было всего лишь, чтобы ты мне об этом сказал. Ты сказал, что я прекрасна, и я поверила. Ты напомнил, что я королева, и я вспомнила! Я больше никогда не буду безвольной плаксивой куклой в чужих руках, Винс, и это ты… — я наклонилась и поцеловала его в в сок. — Это все ты. Даже с королем… Я больше не боюсь. Я десять лет была его тенью, обожала и плакала, а теперь… Я зла, ты не представляешь, как я зла, но в то же время… я смогу, заставлю его быть моим и не волочиться за каждой юбкой.
Еще один взгляд в эти недоверчивые, а теперь еще и удивленные глаза, и я продолжила:
— Это ты научил меня быть женщиной. Это с тобой мое тело научилось наслаждаться любовью и… схваткой. Я никогда этого не забуду и никому тебя не отдам!
Удивление в глазах выросло до изумления, а потом Винс вдруг отвел взгляд и спрятался, уткнувшись мне в шею:
— Прости… прости меня…
За что он просит прощенья? Хотя мне все равно.
— Я вас прощаю, сэр Королевский Кот! — захотелось как-то разбить напряжение и пафос между нами, чтобы он снова улыбнулся, чтобы… — Я вас прощаю, и награждаю Большой Королевской Наградой! — Важно так сказала, пряча смех в глазах, и чуть толкнула его на кровать, чтобы он лег навзничь. Потянула за край одеяла, разматывая кокон, который сама же соорудила.
— Большая Королевская награда заключается в том, что… маленький котенок будет лежать и получать удовольствие! — заявила я, прижимая его за плечи к кровати, а потом нежно проводя ладонями вниз, по груди, к поджарому, в симпатичных квадратиках мышц, животу.