Вечернее полоскание мозгов я все же получила, причем и от двоих сразу, и по очереди. И, главное, все за то, что еще даже не совершила — и за будущие тренировки с Фредо, и за намеченную дуэль Агаты с кем-то из ушлепков. Кстати, судя по настрою девушки — потенциального смертника. Агата не производила впечатления человека, который будет действовать непродуманно. У меня прямо пятки чесались бежать к ней, чтобы уточнить, что же она задумала и почему чувствует себя так уверенно. Но, ясное дело, два тирана меня никуда не отпустили.

Нет, можно было бы устроить прокачивание прав, стукнуть кулаком по столу и гордо выяснить, кто в этом блоке главный, я или тараканы?! Но, положа пятку на грудь, следовало признать, что когда у тебя регулярно эмоции берут верх над разумом, очень важно, чтобы рядом был кто-то хладнокровный, выдержанный, спокойный и уверенный в себе… Короче, тот, кто даст тебе по затылку и объяснит, что ты — безмозглая ящерица. Иногда это полезно.

— Ним, а сколько тебе лет? — неожиданно заинтересовалась я.

Тимохе вот было сто девяносто семь, совсем молоденький еще для домовенка. Его к нам в квартиру отселили как раз тогда, когда мы с мамой туда заселялись. Вместе заехали, вместе обживались, вместе мою комнату обустраивали. Тимка сразу заявил, что на кухне спать ему не любо — холодильник урчит, аки зверь голодный, кошмары нагоняет, а это вредно растущему организму с неокрепшей психикой. И устроился у меня в стеллаже, оккупировав сразу две нижних полки. То есть, учитывая, сколько лет мы прожили вместе, звание старшего брата или друга детства он честно заслужил. Правда, увеличившись в размерах, домовенок начал вести себя несколько подозрительно, но, может, это я уже сама себе придумываю, а он без всяких задних мыслей, исключительно как опекаемый объект, меня тискает и по попе хлопает.

— Эм… Ща прикину, сколько в переводе на ваши будет. У вас в среднем конечный возраст какой? Двести?

— Максимум — сто, — буркнула я, вспомнив свой разговор с Демо. — Мне не в переводе, мне, вообще, интересно.

— А, вообще… Мне четыреста семьдесят три, я по меркам драконов практически подросток во цвете юношеского максимализма. Так что мне надо дурить и баловаться. До первой тысячи считается, что у нас еще не вся скорлупа с плеч осыпалась.

Я скептически посмотрела на ухмыляющегося «подростка во цвете» и тяжело вздохнула.

— Иех, а мне девятнадцать через месяц будет.

— Очешуеть! Устроим ночное пати с обливанием газированным вином? Как оно в вашем мире называется-то?

— Шампанское… Ладно, спокойной ночи!

Как можно быстрее, боясь расплескать очередной приступ тоски по дому раньше, чем за мной захлопнется дверь, я юркнула в свою комнату. Переодевалась, уже тихо всхлипывая, а потом зарылась головой под подушку и расплакалась. Неужели, и правда, придется отмечать свой день рождения здесь?! Я специально весной на права сдала, потому что Сашка с Артуром собирались мне мотоцикл подарить. Еще переживала, как мама к такому подарку отнесется. А то она последнее время постоянно за меня переживала, как будто предчувствуя, что со мной может что-то случиться. И вот… Случи-и-илось…Проснулась я вся зареванная, как будто и во сне плакала. Быстро прошуршала в ванную, мимо зевающего во весь рот Тимохи, намылила руки и размазала мыло по лицу. Все! Пусть теперь докажут, что у меня глаза красные, потому что я мастер по ночным рыданиям. Просто мне мыло в глаза попало!

— Ненавижу… Найду и сломаю, — вполз вслед за продолжающим сладко зевать Тимкой недовольный Ниммей. Включил кран над ванной и запихал под него голову. — Я дракон, а не жаворонок! Дра-кон! Мне положено спать в башне, на сокровищах, и охранять принцессу.

— Ну, так ты и спишь в башне, — усмехнулась я.

От воды рыже-красные волосы дракоши стали бордовыми, тяжелой мокрой гривой свисающими на один бок. И с них по его практически голому смуглому телу на пол стекали тоненькие ручейки. Правда, продолжалось это недолго. Пара секунд, и голова Ниммея снова сухая, так же как и пол вокруг.

— Еще скажи, что ты — принцесса… — фыркнул он. — Все, отваливаете от раковин, мне тоже клыки почистить надо.

Сегодня, судя по лицу Демо, нам предстояло падение ниже плинтуса. Нам показали руны вызова природной и бытовой магии. Причем, если у природы руна была элементарная — кончик стрелы, упирающийся в значок перпендикуляра, то для вызова бытовой магии использовалась даже не одна, пусть и составная кракозябра, а целых три элемента — ветвистая закорюка, затем прямоугольник и над ним, отдельно, треугольник. Жизнь — боль…

Однако после обеда нас ждал приятный сюрприз.

— А теперь вы будете пытаться соединить те руны, что вы знаете, в единые плетения.

Демо поставил на стол горшок с какой-то засохшей икебаной и кивнул в сторону Тима — Лэр Тимофей, попробуйте вдохнуть в ЭТО жизнь. Какие руны нам для этого понадобятся?

Тимоха сначала растерянно посмотрел в мою сторону, словно ожидая подсказки, а потом, откашлявшись, произнес:

— Природы и жизни.

— Вы уверены, что не ошиблись в последовательности? — уголки губ нашего преподавателя дернулись в попытке улыбнуться. Вот ведь зараза! Хочет подловить моего Тимку…

— Нет, лэр Демо, — домовенок уверенным шагом прошел между партами, и, оказавшись у стола, на котором красовалась сушеная жертва, ласково погладил ее ладонью.

— Что ж, вы совершенно правы, — Демо понял, что пояснений от Тимохи он не дождется, и решил объяснить нам сам. — Магу жизни надо было начинать со своей основной руны и потом уже уточнять, кому именно его целительная энергия достанется. А магу природы надо действовать наоборот, сначала призвать свою магию, а потом пояснить, что именно он от нее хочет.

Тут Демон снова посмотрел на Тима и с легким ехидством поинтересовался:

— А какие бы руны вы использовали, если бы в вас не было природной магии, а только магия земли?

Тимошка задумался, буквально на секунду, потом принялся рассуждать:

— Сначала руну земли. На всякий случай. Затем жизнь, а в конце — природа. Чтобы вышло: «Силой земли оживить природу».

— Да, это основное правило плетений: сила, действие, цель, — одобрительно кивнул Демо. — Для жителя техногенного мира вы очень быстро уловили суть.

Тимоха старательно изобразил на лице смущение, хотя я чувствовала, что он напрягся. Наверное, такое же правило действует и для магии домовых. А выдавать, что Тим — не совсем человек, мы оба не хотели, интуитивно.

— Попробуйте оживить этот цветок с помощью более короткого плетения.

Через минуту довольный и облегченно выдохнувший лэр Тимофей плюхнулся рядом со мной, а на столе у преподавателя красовалось нечто, похожее на пион, только маленькое. Когда дошла очередь до меня, мне было поручено зажечь свечку, маленькую, тоненькую, которую Демо держал в руке, сжимая пальцы чуть ниже фитилька. У меня холодный пот по позвоночнику ручьем пролился, пока я решалась на этот подвиг. Но все получилось идеально, — не зря дракошка учил меня котлеты лепить и еду разогревать.

Еще с обеда среди младших курсов началась нездоровая волна ажиотажа, а уж когда мы спустились на ужин, одновременно печалью, паникой, радостью и предвкушением так и фонило из каждого уголка столовой. Завтра начинались командные сборы…Борхэль сидеть спокойно не мог — подпрыгивал, подскакивал, протирал очки. Адам на его фоне выглядел умиротворенно-спокойным сфинксом, а вот пробежавший мимо и быстро поздоровавшийся Пэтро тоже производил не очень здоровое впечатление.

Я изредка поглядывала в сторону Агаты, уютно устроившейся на коленях у Робби. Невинная девочка-ангелочек, ласковая, нежная, послушная… Домашняя кошечка в человеческом облике. Интересно, Роберто хоть догадывается, кого он на самом деле пригрел на своей груди? С другой стороны, меньше знает, крепче спит.

Я уже была наслышана, как проходят сборы, и даже успела всех достать, чтобы представлять для себя примерное количество команд и их состав. В Академии было всего чуть более тысячи студентов, даже с учетом подготовительного факультета и женского отряда — не так уж и много. Командные сборы проходили по очереди у всех курсов, но начинались всегда с первых. У стихийников на каждом курсе было по две группы, в среднем по двадцать человек в каждой, не больше. Но это я еще по числу столов в аудитории догадалась. А допускалась на командные сборы примерно половина, то есть сборная из двадцати студентов от каждого факультета. У цыплят же было всего по двадцать человек на курс, но зато к первым сборам допускались все.

Судя по пренебрежительным отзывам старших, основой задачей младших было научиться работать в команде, и задания им выдавали элементарные, но с расчетом на взаимодействие. А основной задачей «цыплят» было не создавать остальным проблем и не теряться — за потерю «бойца» с команды снимались баллы. Так что завтра около сотни студентов, радостно разбившись на десять команд, в которых будет каждой твари по паре, свалят из академии, примерно на неделю.

— Прикиньте, меня тоже соблазнили развлечься, — Ниммей уселся между мной и Тимохой, обнял нас двоих за плечи и заговорщицким шепотом произнес: — Без меня не шалить, по девкам не ходить, по мужикам тем более! Будьте паиньками, и я вам зверушку какую-нибудь из лесу принесу.

— Корову, — мечтательно закатил глаза Тимка. — Чтоб молоко каждое утро…

— И навоз каждый вечер, — фыркнул дракоша. — Псих ты! Зачем нам в блоке корова?!

— Вы оба — психи. Откуда корова, — я выделила слово голосом, — в лесу?!

— Короче, яйцеголовые, просидите неделю на попе ровно?! Я слетаю, опыта наберусь, уровень прокачаю, а то тут тоска, аж крылья опускаются.

Я внимательно посмотрела на дракошу. Со стороны вот ни за что не догадаешься, но если внимательно вслушиваться в интонацию, то сразу ясно — ему тоже здесь грустно и домой хочется.

— Драконом полетишь? — заинтересовалась я.

— Ящерица, ты хочешь, чтобы потом от меня все шарахались в разные стороны? Здесь оборотень — это существо второго сорта, даже если он — дракон. Пока я наличием второй ипостаси перед всеми не размахиваю, народ не дергается. Но фигню кое-кто всякую думает, можешь мне поверить!

— Если ты имеешь в виду Эззелина, то в думании фигни он уже достиг уровня Virtus, и мы все — жалкие существа, недостойные целовать грязь под его ботинками. Лишь Рина удостоили права выделяться из толпы, но я не уверен, следует ли нам ему завидовать или лучше сочувствовать, — влез внимательно прислушивающийся к нашему разговору Адам.

— Вот и я о том же, в столовую под конвоем, потом сразу в башню, сокровище ты мое. И никаких тренировок, пока я не вернусь, усек?!

Я взглянула в серьезное напряженное лицо Ниммея, вздохнула и обреченно кивнула. О дуэли он при всех ничего не сказал, но я уверена, что наедине и насчет нее пройдется. И ведь как в воду глядела! Только что расписку не потребовал и с меня, и с Тимки. Но тут уж я встала в позу и заявила, что, если Агата решит сражаться в его отсутствие, пойду в секунданты и спрашивать никого не буду. Так что мы минут пять друг на друга злобно пыхтели, но в этот раз Ниммей первым сдался:

— Ладно, не дыши на меня, как рогатый огнеплюй в брачный сезон. Секундантом — иди, но под присмотром Тима! И даже этого своего, водяного, с собой возьми, на всякий случай. Тебя он лапать не будет, если жить хочет. А воздушнику водяную бомбу в кумпол запульнуть осилит.

— Договорились, — кивнула я, выдыхая.

Знакомые парни постарше часто относились ко мне как к младшей сестренке, я уже привыкла к этой кармической несправедливости. Тем более и сама видела в них лишь симпатичных и умных собеседников. А ровесников, вообще, за противоположный пол не считала, или, точнее, учитывая то, что подруг у меня с самого детства не было, они были именно — «подруги». Вместе побеситься, поболтать, погулять… лекции прогулять. Как с таким отношением я умудрилась с парочкой поцеловаться, сама удивляюсь. Ой, даже не с парочкой… Если считать… Хотя, чего там считать?! Серьезного все равно ничего не было! И случай, когда я почти решилась на большее, тоже не засчитывается. Тот парень был меня на шесть лет старше и покорил своим умом настолько, что я почти потеряла волю, и тело начало меня предавать.

Поэтому покровительственные замашки Ниммея меня совершенно не смущали, — просто еще один мужчина пал жертвой моего неземного обаяния и решил, что без него я совершенно точно не выживу. В своем мире, если кто-то уж очень сильно увлекался, я могла гордо нафырчать, потому что у меня был Сашка, а в этом…Дракоша и домовенок просто поделили на двоих внезапно опустевшее место старшего брата и, так как я, растерявшаяся от попадания в другой мир и, вообще, всего свалившегося на мою несчастную голову, изначально восприняла это спокойно, да еще и перенесла на них свое отношение к Саше… Короче, поздно качать права, можно только отстаивать границы личной свободы. И я — молодец, право участвовать в дуэли отбила!

Утром, быстро умывшись, мы с Тимкой устроились на крыше второго корпуса, среди толпы таких же провожающих: весь подготовительный факультет; первокурсники, которых не допустили; старшекурсники, имеющие хоть какое-то отношение к уходящим или к провожающим; просто любопытствующие… А на верхушке второй башни столпился, по-моему, весь преподавательский состав, человек пятьдесят, точно. Я нашла взглядом завкафа своего факультета, лэра Кандейлла. Благодаря подсказке Роберто, визуально оценила и нашего ректора, лэра Тестаччо. Эти двое были чем-то неуловимо похожи — плотно сбитые, высокие, черноволосые, с пробивающейся кое-где сединой. Я даже не удивилась, когда Робби сообщил мне, что эти два мага огня дружат чуть ли не с первого курса.

На выходе из Академии несколько преподавателей быстро раздавали уходящим совершенно одинаковые рюкзаки и называли номер команды. И так, довольно в быстром темпе, сто с лишним человек оказались рассортированы, а также получили недельный запас вещей и провизии. В конце к каждой из десяти групп подошел один из преподов. Я буквально выдрала из Тимкиных рук подзорную трубу, чтобы разглядеть и Ниммея, и Борхэля, и Адама. Уж не знаю, случайно или специально, но эти трое попали в одну команду, в которой в качестве наблюдателя-куратора оказался Демо.

— А кто же нас неделю учить будет? — поинтересовалась я, ощущая себя практически преданной. И дракон меня бросил, и преподаватель…

— А вы будете переходящим призом, — прозвучал за спиной знакомый голос, и я крепко вцепилась в трубу сразу обеими руками, как будто это могло помешать чему-то метафизическому внутри меня резко ухнуть куда-то прямо в пятки, разом ослабляя все мышцы тела, и мозг за компанию.

— Оборотня своего провожаешь? — Фредо как-то довольно ловко и аккуратно оттер стоящих слева от меня Роберто и Агату.

Почему-то меня задел тон, которым это было сказано. Да и вспомнилось, как Ниммей упоминал, что тут оборотень — создание второго сорта.

— Дракона, — уточнила и, повернувшись, с вызовом уставилась в бездонные черные глаза. — Я. Провожаю. Своего. Дракона, — и каждое слово четко выделить голосом. Чтобы знал! — А ты, как я погляжу, где-то потерял свою подвеску? Эззи не захотел пожелать доброго пути своим товарищам?

— Думаю, это — правильное решение, а то вместо доброго напутствия он в них бы огнем дыхнул, не хуже твоего дракона, — Фредо продолжал улыбаться, только между бровей появилась едва заметная морщинка. Так, выдыхаем. Не огнем. Вот чего я на человека накинулась? Он же и раньше Ниммея «оборотнем» называл, и я так не подпрыгивала. А уж насчет Эззелина, вообще, зря подколола. Жестоко и неправильно. Как будто я тоже ревную.

— А что ты имел в виду под переходящим призом? — улыбаемся и переводим тему.

— С вашими двумя группами будут по очереди заниматься избранные везунчики с шестых курсов, — морщинка между бровей исчезла, как и напряженность в голосе. — Кстати, я вхожу в их число.

— Жесть, — недовольным тоном прокомментировал Тимоха.

— Не переживай, обещаю не сильно придираться, — подмигнул ему Фредо.

— Предлагаю ускориться в направлении столовой, — влез с очень дельным предложением Робби.

Все же это предложение слегка запоздало, потому что в указанном направлении двинулась сразу почти вся лавина провожающих. Поэтому мы решили наоборот слегка переждать и втиснуться между этим, первым, нашествием и вторым, когда в том же направлении рванут студенты после утренней тренировки. Засаду мы устроили на первом этаже центральной башни, так, чтобы сразу было видно коридор пятого корпуса и можно было отслеживать, когда последние из желающих протолкнутся внутрь столовой. Мы с Тимкой уселись на ступеньках, Агата и Робби пристроились подпирать стенку напротив, а присоединившиеся к нам Фонзи и Мистер Икс (Я наконец-то запомнила, как его зовут! — Ксирономо) уселись на ступеньках, чуть выше нас. Странно, но Фредо тоже остался, встав так, чтобы ему было видно именно меня, зараза!

А еще Агата выловила где-то маленького хрупкого мальчишку-целителя. И он уселся у стенки на корточки, явно, чтобы стать еще меньше и незаметнее. Разговаривали, в основном, старшие, мы с Тимкой помалкивали, Агата загадочно улыбалась, пацаненок-целитель пытался слиться с плинтусом.

Когда же мы, наконец, дорвались до завтрака, ситуация нисколько не изменилась, разве что к нам попытался присоединиться Эззелин, но потом почему-то подскочил и сбежал. Причем Фредо его не отталкивал и даже пододвинулся, когда тот попытался активно втиснуться рядом. Просто искусство — сидеть, молчать и слушать — Вазелинке, явно, было не дано, поэтому он сначала попытался докопаться до пацаненка, наткнулся на строгий взгляд Агаты и нагрубил ей, затем Робби, потом вспомнил обо мне, вот после этого Фредо что-то прошептал ему на ухо, и тот убежал с обиженно-возмущенным выражением лица.

— Давно пора, — резюмировал Роберто.

— Да, парнишка совсем нюх потерял и все такое, — согласился Фонзи.

Остальные вежливо промолчали, а затем продолжили обсуждать не совсем понятные, но, в принципе, интересные события из студенческой жизни. Я прислушивалась лишь краем уха, Тимошка более внимательно, даже иногда вставляя какие-то реплики, вроде бы даже по делу. А когда мы выбирались из-за стола, чтобы идти на занятия, Агата умудрилась совершенно незаметно для Робби пропихнуть мне за манжет записку. В ней было лишь несколько слов: «Сегодня. В двенадцать. Двор между третьей и четвертой башнями».