Татьяна. Разговоры.

— Таня, брось кису! Брось, кому сказала!

— Мама, киса мулыкает!

— Ну что за девчонка! Иди сюда сию секунду! Теперь руки грязные. Ой, она тебя поцарапала! Татьяна! Что ж за наказание!

— Мама, Тане не больно.

— Я тебе дам не больно! Ну-ка домой! Сережа, усаживай ее в коляску и поехали, надо промыть и продезинфицировать. И ничего не ерунда! Уличная кошка — мало ли какая там зараза! Не реви! Домой!

— Ки-иса… киса… хорошая киса… ты плишла лизнуть Тане лучку? На, лизни… Тане уже не больно. Хорошая киса. Я плинису тебе колбасу!

— Татьяна, брось кошку! Взрослая уже девочка, а хватаешь что попало! Ну сколько можно повторять!

— Мам, я только погладила. Не беспокойся, я помою руки.

— Да толку с твоего мытья, Татьяна! Мало ли, чем она больна? Может у нее лишай, глисты или вообще бешенство!

— Мама, ну что ты, разве не видишь — совершенно здоровая кошка.

— Ох, откуда тебе знать! Пошли. В школу опоздаешь.

— Таня, так будет лучше. Ты же не можешь жить одна, и к нам я тебя взять не смогу. У нас маленькая квартира и трое мальчишек в одной комнате. Нам просто не разрешат тебя забрать к себе, сама понимаешь. В интернате тебе будет удобнее. Я узнавала, там очень хорошие условия…

— Да, тётя Света, не беспокойтесь. Вы будете брать меня домой на выходные?

— Конечно, Танечка, со временем… Может и сюда потом вернешься… Хотя сейчас тебе самой будет тяжело тут находиться, столько воспоминаний… Бедная Настя, бедная моя сестричка… Ой, горе-то…

— Тётя Света, не плачьте. Всё будет хорошо.

— Да, Анна Васильевна, Смоленцеву. Объявилась ещё какая-то родственница, приехала с документами. Со стороны отца, да. Нет, на квартиру она не претендует, просто хочет забрать девочку. Нет, оснований для отказа мы не нашли, все справки в полном порядке, решение из комиссии положительное. Да, придётся отдавать.

— Ну, привет, котёнок.

— Привет… киса. Ты за мной?

— Да. Сейчас моя помощница оформит документы, и мы уедем далеко. В другой город.

— Чтобы учиться?

— Умный котёнок. Первый оборот прошёл нормально?

— Да, миарми. Только почему чёрная?

— А ты в какую хотела, в белую? Ты сама чёрненькая, а чтобы научиться менять облик, нужно время. Ничего, теперь оно полетит быстро.

— Да, миарми. Можно вопрос?

— Спрашивай, котёнок.

— Мама и папа… это случайность или? Они не отдали бы меня и животных не разрешали…

— Глупый котёнок. Никогда больше так не думай. Нет, мы не убивали твоих родителей. Это был несчастный случай. А заниматься с тобой всегда можно было найти возможность, в крайнем случае, ты поехала бы учиться в хорошую школу для одарённых детей или ходила бы на занятия в секцию. Когда ты познакомишься с другими котятами, узнаешь, что многие так и живут. Всё, не плачь, глупый котёнок.

— Да, миарми. Я не буду плакать.

Тай:

— Да иметь тебя через зад в зверином обличии! Ша, я все сказал! — выдав последнюю фразу, я вылетел из дома, перекидываясь на ходу. Небольшой герметичный тубус болтался на шее, но бежать не мешал. В нем лежал обрывок карты, с другой стороны которого учитель своим красивым убористым почерком переписал мне текст пророчеств, больше похожих, если честно, на бред объевшегося винных ягод.

Моя прощальная фраза была высказана другу, как выяснилось, бывшему, потому что с трусами я ничего общего не имею, ша! Гневно фыркнув, я презрительно махнул хвостом.

Мало того, что трус, так ещё и учителя на смех поднял — за это ему вождь обязательно холку намылит. Учитель, конечно, сам не расскажет, но я позаботился: тявкнул кому надо, забегая в лес. Всё равно надо было успокоить своих, чтобы не нервничали. В селении так заведено — охотиться можно, когда угодно, но недалеко и сообщив сторожевым лонгвестам. Вот я и сообщил. Парни протявкали в ответ пожелание хорошей прогулки. Один из них обернулся, чтобы записать время моего ухода.

Сторожевики это делают обязательно, ведь если кого-то нет более трёх тенченей, поднимется паника. Я сам уже участвовал в розыскных операциях и точно знаю, как со стороны взрослых выглядят попытки щенков доказать свою самостоятельность и сбежать, заметая хвостом следы. Глупо они выглядят… А ещё опасно.

Как только кто-то из стаи попадает в лапы магам, остальным надо сразу сниматься с места и искать новый дом. Потому что, хочешь ты этого или нет, а выложишь гадам всё: начиная с собственного имени и звериного образа и заканчивая тем, где стояла люлька, в которой тебя мамка качала.

Маги — ещё те сволочи, никого не пожалеют: ни самок, ни детей… Всех сгребут, по загонам раскидают и продадут потом своим, таким же сволочам, чтобы силы тянули… Из диких оборотней много силы можно получить. Учитель нам даже на примере показывал и как силу можно тащить, и зов издавал, чтобы мы его узнавать научились и, если не противостоять, то хоть сбежать успели бы.

Учитель — настоящий лонгвест, хоть и маг. Он родился сразу после великого порабощения и пусть сам не застал время, когда оборотни были свободными и вступали в союзы с магами добровольно, но слышал много историй и пересказывал их моему деду, когда тот был ещё щенком, потом моему отцу, моим братьям и мне. Мы — одна из последних свободных стай оборотней и выживаем только благодаря учителю. Страшно подумать, что с нами станет, когда он всё же уйдет за черту, к духам предков.

Я знал, куда бежать, каждый поворот изучен, только перебирай лапами. Ну и следи, чтобы в лужу или грязь не вляпаться. Скоро сезон дождей, листья вот-вот облетать начнут. Запахи меняются.

Последнее время учитель постоянно чудит. Несколько ночей не отрывался от своей большой чёрной трубы и смотрел на звёзды. А вчера сказал, что видел хвост кометы, да и звёзды расположены так, как предсказано… В общем, вроде как всё указывает на то, что пророчество не такая уж и белиберда. Хотя как по мне, так бред — бредом. И карта каким-то психом нарисована, и пророчество таким же сумасшедшим написано. А может, как в соседней стае принято: их шаман отвара специального выпьет и давай нести околесицу, а помощник за ним записывает. Потом шаман трезвеет и пытается свою ахинею на нормальный язык перевести. Ну вот тут, скорее всего, так же было, только перевести забыли. Или не успели. Или перевод потеряли.

Пророчество-то древнее, ему лет пятьсот и есть — вот сколько со времени порабощения прошло… Его учитель у какого-то полубезумного мага забрал, когда ещё мальчишкой был.

У того мага ещё что-то было, с пророчеством и картой связанное. Но это «что-то» разбойники украли, когда маг от Саруксовых гор через Энтакатош ехал… Это лес такой, как я понял, типа нашего, только наш Лонвестош называется, потому что тут в основном лонгвесты живут, а там, значит, энтакату. А Саруксовые горы на северо-западе, за ними города простолюдей начинаются.

Вот тоже смешные зверушки эти простолюди. Раньше они жили примерно как мы сейчас — племенами, между собой почти не общались, оружием нормальным пользоваться не умели: дубины и метательные камни в ходу были. Ипостаси не то что третьей, второй на смену нет: зубов нет, когтей нет… Зверушки, чуть разумнее остальных, не более того. Так что оборотни их использовали и для дела, и для тела.

Ну, учитель так рассказывал. Сам я ни одного простолюда не встречал.

А сейчас у них — города! И живут они там вместе с магами рука об руку. И даже здесь, на бывшей нашей территории, тоже есть простолюди. Но это опять же учитель все рассказывал. Я за свои двадцать четыре зимы только Лонвестош и видел. Зато теперь насмотрюсь!..

Татьяна:

Сколько себя помню, я всегда знала, что я — кошка. И очень удивлялась, когда поняла, что родители и вообще окружающие считают иначе. Разве они не видят, что я котёнок?

Но мама и папа, как и все остальные взрослые вокруг, считали, что я человек, и в какой-то момент я тоже засомневалась. В самом деле, у меня же нет хвоста, да и лапы не покрыты шерстью. Но внутри-то я кошка, и я это чувствовала всем существом, но что с этим чувством делать — не знала.

И поэтому чуть ли не с пелёночного возраста старалась поближе познакомиться с настоящими кошками — пушистыми и с хвостом. Лезла из коляски, стоило обнаружить в пределах видимости усатую мурлыку, не слушалась маму и убегала в заросли, если там обнаруживался притаившийся кот, часами могла сидеть рядом с дворовой Муркой и слушать… да…

Я никогда не тискала кошек и не таскала их на руках, в отличие от других детей. Мне это в голову не приходило. Они же были взрослые кошки, серьёзные и часто занятые своими делами, а я всего лишь котёнок. Но зато они всегда рассказывали много интересного.

Про то, что за зелёным забором живет очень злая собака, которая почти никогда не лает, но порвала соседского кота. О том, что в этом году очень много слётков-голубей, потому что был сильный ветер. О том, что… да много о чём.

Так было, пока не появилась миарми. Это была первая кошка, которая меня поцарапала. Я, помню, страшно удивилась и совсем не испугалась, потому что миарми сказала, что так надо. Я привыкла слушаться взрослых и потому поверила ей сразу.

Тай:

Отбежав подальше от селения, я обернулся в человека. Присел у куста болотицы, собрал перезревшие уже ягоды. Тают на языке. Вкусно!

До указанного на карте и в пророчестве места — один тенчень хорошего бега. Оказаться там надо сразу после заката. Но у меня все рассчитано, волосок к волоску вылизано. Не найду — обратно прибегу, успею. Если узнают, зачем бегал, — оправдываться не буду. Кто не рискует — бегает голодным!

А если найду то, что пророчеством обещано, значит, дальше пойду. Тогда обратной дороги домой — нет. Учитель скажет вождю, куда я пошёл, селение снимется с места и переедет. И я уже никогда никого не найду. Ну, то есть когда я спасу мир, они все сами меня найдут, я уверен. А вот если струшу и решу обратно вернуться, некуда будет. Но это правильно — жизнь одного лонгвеста, даже самого умного и сильного среди молодняка, ничего не стоит по сравнению с целой стаей. Тем более, у нас опять три беременных самки, пятеро щенков, этим летом еще семь самок войдут в детородный возраст…

Я себе одну присмотрел, покрасивее. Всё равно вырождаемся, но обычно стараемся не мешать кровь уж так откровенно — меняемся с соседями в день весеннего солнцестояния. Особым шиком считается найти место празднования стаи из других уголков леса и наделать там пару-тройку щенков на память. Но у меня пока не получалось, хотя щенки уже есть, четверо. Я даже видел одного. Смешной и на меня совсем не похож.

Татьяна:

С этого момента все изменилось. Миарми рассказала мне, что я должна научиться быть человеком для окружающих людей и родителей, а кошкой меня научит быть она. И я стала учиться.

Читать, считать, стишки, бантики… слушать, нюхать, ощущать… иногда я по малолетству путалась, и взрослые или смеялись над моими ошибками, или качали головами, странно посматривая на меня. Потом я научилась различать две жизни и не смешивать их между собой. К тому моменту, как пришла пора идти в первый класс, я уже была вполне нормальным ребёнком по меркам людей и обученным котёнком по меркам миарми.

Других таких странных котят, как я, рядом не было, и я усвоила, что бывают котята, которые с хвостами и когтями, и бывают дети, из которых потом, когда они вырастут, получаются люди. И с теми, и с другими было весело играть, но по отдельности. Почему-то дети людей совсем не умели играть с детьми кошек, и они всё время обижали друг друга. Так что мне пришлось привыкнуть, что людские игры отдельно, а кошачьи — ещё отдельнее.

Всё было прекрасно, пока мне не исполнилось двенадцать. Тем летом меня впервые отправили в лагерь на морском побережье сразу на три месяца. Я очень радовалась и ждала, беспокоясь только об одном — вряд ли миарми сможет поехать со мной. Но меня успокоили и дали кучу упражнений на лето, пообещав, что если я справлюсь, то совсем скоро будет праздник, когда я стану взрослой и смогу превратиться в кошку с хвостом и шерстью.

Лето началось волшебно: море было сказочное, и с ребятами я вполне ладила, целыми днями гоняя по лагерю загорелой голоногой бандой. А ночами я упражнялась. Так всегда было — для того, чтобы выспаться, мне достаточно четырёх-пяти часов. А ночь — лучшее время для необычных занятий.

Но шестнадцатого июля я вдруг упала в обморок на общей линейке. Не помню, чтобы у меня было какое-то предчувствие или страх, ничего похожего. Я просто грохнулась прямо в строю и перепугала весь персонал лагеря. Меня почти полчаса не могли привести в себя, вызвали скорую из города, но я очнулась сама и ничего не помнила.

А на следующий день приехала тётя Света, мамина сестра. И я узнала, что мама и папа погибли в разбившемся автобусе, в котором ехали вместе с туристической группой на экскурсию к пирамидам…

Так я оказалась сначала в другом городе, где жила семья маминой сестры, а потом в интернате. Впервые в жизни я была совсем одна. Я понимала, что миарми не может найти меня так быстро, тем более за тысячи километров от родного города, но твёрдо верила, что рано или поздно она появится. Ведь ещё даже осень не закончилась.

Взрослые удивлялись моему спокойствию. А чему удивляться? Кошки слёз не льют.

Кроме того, я чувствовала, что благодаря упражнениям, которые я не забросила и выполняла с каким-то маниакальным упорством, во мне что-то начало меняться. Это что-то было глубоко внутри, но с каждым днем изменения нарастали, словно растягивая изнутри тонкую шкурку человеческого подростка, не помещаясь в ней и грозя разорвать на кусочки. Я догадывалась, что это признаки первого оборота, который должен сделать из меня настоящую кошку. Но подсказать, как правильно, было некому.

Всё вышло неплохо. Только кошка из меня получилась чёрная, как уголь, и очень маленькая. Я оглядела себя с лапок до хвоста и сама себе не понравилась ни цветом, ни размером. Но зато в кошачьей шкурке все человеческие проблемы и огорчения унесло куда-то далеко-далеко, влажный запах земли из-под ближайшего куста был гораздо ближе и интереснее. Я обнюхала куст, села, обвив хвостом лапки, и… это называется «зов». Когда котёнок-оборотень, оставшись где-то один, зовёт взрослых. Я звала три ночи, и на четвёртый день миарми пришла за мной.

Тай:

Дерево у реки, указанное на карте и упомянутое в пророчестве, учитель нашёл уже очень давно. Он же не зря выбрал наш лес. И стаю нашу — тоже неслучайно. Мой прадед был сильным альфой, а после великого порабощения остался одним из сильнейших бет.

Первое время, пока был молодым, учитель ходил по Лонвестошу от стаи к стае. А потом, после рождения моего отца, осел именно у нас. «Вы — сильнейшая бета-линия на всем полуострове». Но когда начали появляться на свет мои братья, учитель напрягся. Он сам мне потом рассказывал, что даже начал подумывать кинуть зов и поискать ещё сильных бет, но тут родился я… Тайнгжэрми. Будущая надежда мира.

Татьяна:

— Таня, ты готова?

— Да, миарми. Когда?

— Этой ночью. Ты всё помнишь? Слушай зов, и твой мир позовёт тебя. Твой мир и твой альфа.

— Мне обязательно уходить, миарми?

— Ты знаешь, что обязательно. В этом мире нет свободного места для новой альфы. Ты же не хочешь спровоцировать войну за территорию? Тебе уже почти девятнадцать, а на твой зов взрослой альфа-самки и в этом году не откликнулся ни один альфа-самец. Значит, искать его надо в других мирах. Ничего, котёнок, ты справишься. Главное, ничего не бойся и будь внимательна. Ты уже многому научилась. Калейдоскоп твоих обликов полон… Ты взяла всё, что мог тебе дать материнский мир, теперь пора идти дальше.

— Миарми, я… ты думаешь, у меня все получится?

— Я уверена, котёнок. Ты сильная альфа, просто ещё очень молодая. Иди и учись.

Тай:

Всё-таки я чуть поторопился: до заката ещё четверть теньчени, а я уже почти на месте. Ладно, сяду возле дерева, глаза закрою, как будто меня тут нет… главное — не заснуть.

И тут воздух словно натянулся, даже дышать стало тяжело, хотя я не у того самого дерева сел, а подальше. Если б у того, точно лапы бы откинул. Вскоре натяжение воздуха стало настолько плотным, что я будто видел его, как ткань. И вдруг в этой ткани появилась дырка. Маленькая. Но она росла и росла… Я чувствовал исходящие оттуда какие-то незнакомые запахи… Я уже давно обратился в лонгвеста и отполз поближе к кустам. Я, конечно, смелый, но умный. А здесь полным дураком надо быть, чтобы не понять — происходит какая-то странная фигня. И лучше на время слиться с природой. Вот я и слился.

И тут ткань окончательно порвалась, с треском… и все исчезло, как будто почудилось. Только под деревом возникла… самка! Это ещё что за насмешка судьбы? Зачем мне сейчас самка?! У меня никакого настроения делать щенков нет. И даже если просто, без щенков… Хотя это роскошь непозволительная, но всё равно… Не хочу я сейчас самку! Тем более такую… странную.

Татьяна:

Иди… учись… иногда миарми заносит в многозначительный мудровывернутый пафос по самый хвост. А мне что делать? Я никогда не мечтала о других мирах, мне вполне нравилось в этом… удобно, привычно. А там что будет — кошка хвостом на воде написала!

Утешает одно. Как только «научусь» и освою этот самый «свой» мир, смогу навещать родное измерение, когда захочу. Именно потому прощаемся мы с миарми быстро и немного скомкано, не навсегда же.

С друзьями я простилась заранее, вещи собрала и уложила в рюкзак. Много мне не нужно. Там, где оплошает Таня-человек, вполне устроится Таня-кошка. Хорошо, что я научилась обороту в одежде, а сначала приходилось раздеваться догола, ведь костюм исчезал вместе с шерстью в неведомые дали.

Джинсы, берцы, футболка, рубашка, куртка. Нож, зажигалка, котелок. Волосы опять отросли чуть ниже плеч, чёлка падает на глаза, я не успела постричься. Ничего, соберу в хвост. Всё. Вперёд…

Тай:

Брюки… на самке — брюки! Не какие-нибудь там шаровары под платье, а обычные брюки. То есть не обычные — ткань странная. И куртка… странная. И… вся эта самка какая-то странная, короче. Ша, не хочу! От нее даже пахнет как-то…

Я, не оборачиваясь в человека, подошёл поближе и обнюхал это… Нет, на то, что обещало пророчество, она совсем не была похожа. Ни разу!

Татьяна:

Я припала на одно колено и замерла. Переход завершился успешно, и первые мгновения в новом мире ушли на то, чтобы сориентироваться. Куда меня занесло? Прислушаться, принюхаться… осмотреться.

Пахнет лесом, рекой и… самцом. Фу! Лиса! Лиса — это почти собака! Фуф!

Я отчаянно чихнула и даже потерла лапой… то есть рукой нос. Подняла глаза.

Точно, лиса, только странная. Здоровенная, с огромного волчину, и цвет… чёрный… с проседью. И тоже нюхает меня, носом тянется.

— Фу, брысь!

Тай:

Где солнце клонится к закату,

Где древо у реки растёт,

Укрыто, что дороже злата,

И лишь один его найдёт.

Вот если то, что дороже злата, — это она есть… Укройте её обратно, немедленно! Зачем она мне сдалась? Интересно, я ещё успеваю домой вернуться? Да, надо возвращаться домой… И самку эту подозрительную привести! Может, приглянется кому?

Я обернулся в человека и презрительно посмотрел на самку:

— Ты сейчас что хотела сказать этим своим «Фу!»?

Татьяна:

— Пахнешь неприятно, — я выпрямилась и снизу вверх посмотрела на оборотня-самца. Странно, если он мой альфа, то почему я этого не чувствую? Присмотрелась внимательнее…

Мать моя мурлыка, кто ж ему энергетические каналы так перекорёжил? Всё, что выше уровня «бета», скручено и, такое впечатление, узлом завязано. Если он и альфа, то недоделанная. Н-да… и что бы это значило?

И тут меня накрыло. Пришёл пакет инфополя мира, подхваченный при переходе — это нормально, меня предупреждали. Но ни одна зараза не сказала, что этим пакетом, как кувалдой по башке шарахает, так, что на ногах не устоять!

Вот и рухнула я к ногам этого недоальфы, как героиня мелодрамы, бесчувственно и романтично. Прямо в какую-то грязюку.

Тай:

Сначала это золотко выдало мне, что я неприятно пахну. Потом закатила глаза и упала. Типа, от меня так мерзко воняет, что сознание потерять можно? И теперь мне ЭТО из грязи выковыривать и на себе к учителю тащить? Нет, на такие подвиги я не готов. Тем более, у меня ещё полтора тенчена осталось. Так что могу и подождать, пока это «счастье» в себя придет. Сокровище… Или закопать её тут и сделать вид, что не видел?

Так ведь самка же. Новая кровь. Польза стае. Жалко.

Татьяна:

Пакет шёл за пакетом, информацию утрамбовывали в мою бедную голову пинками, не заботясь о том, что от такого напора и лопнуть может. Образы, звуки, запахи, всё смешалось и диким торнадо мотало сознание по всему, кажется, этому мирку, из угла в угол, везде подхватывая новые порции всякой дряни, которую тоже, словно пылесосом, затягивало в мой бедный мозг.

Не знаю, сколько это продолжалось. Пришла я в себя, всё также лёжа в грязной луже, куртка с одного бока промокла насквозь, волосы вымазались в жирном иле и липли к лицу, а в нос бил всё тот же запах лиса. Уже вроде бы не такой противный — наверное, принюхалась. Привыкла. Н-да…

Повозилась и села, придерживая голову руками. А то на секунду показалось, что я поднимусь, а она останется в луже, неподъёмная от того количества данных, которые туда запихали.

Тай:

Я уже начал нервничать. Нет, если я даже на тенчень задержусь, а потом приду со свежей самкой — меня поймут. Но это если самка оклемается. А если так в грязи и сдохнет? Зарывать её потом ещё…

Но она наконец-то соизволила встать. Грязная. Мокрая. И пахнущая… Как она там сказала? Неприятно? Вот да, именно оно, это слово! Но, конечно, если ее отмыть, переодеть, и… заткнув нос, пометить… Для щенков — подойдет точно. На мордашку — ничего, фигура — сойдет… Бедра можно было бы и пошире, и грудь побольше, но в целом — потянет.

Татьяна:

Я посидела, потом очень осторожно покрутила головой. Трясти не рискнула. Отвалится ещё… Чтобы разобраться в той мешанине сведений, что мне выдали, нужно время, но даже поверхностного просмотра достаточно, чтобы понять, что… ох.

— Пророчество, значит. Тьфу, вот влипла! — я с отвращением обтерла о траву вымазанную в грязи руку. Бесполезно. Плюнула, кинула взгляд на лиса и вздохнула — этот свидетель, к сожалению, не лишний. Инфосфера — это круто, но очень… неконкретно. То есть определяться на местности приходится самой, а для этого нужен как минимум проводник. Туда, где я смогу уточнить, в какую сторону это дурацкое пророчество завёрнуто. Значит, пусть смотрит. Закрыла глаза, мысленное усилие, и…

— Мяоу!

Тай:

Звук, который издала самка, был очень странный. Очень-очень странный. Но то, во что она превратилась, было еще страньше. В книжках я видел такое, оно называлось «кошка домашняя». Только на картинках оно выглядело крупнее, откормленнее, внушительнее и пушистее. А это… мелкое, черное и пахло…

— Тяв! Р-р-р-р… тяв!

Надо ж было так лохануться?! Самка! Да эту самку еще растить и растить. Хотя все равно первому она достанется мне, как нашедшему. Ладно, надеюсь, быстро бегать это «сокровище» умеет? Ещё раз рыкнув, я рванул в сторону селения.