На пол мягко опустились первые лучи света. Осень. Крохотное окошечко под потолком почти не пропускало солнца. Мариоль с тоской взглянула на каменный пол камеры и совсем по-детски улыбнулась своим мыслям. Сегодняшнее утро — как отрезвляющее похмелье волшебной вчерашней сказки.
Вечер.
Бал…
…Она тогда угробила целый день, подбирая наряд и украшения. Намучилась с прической, придавая ей ещё больший блеск. Тщательная, кропотливая работа над макияжем… Сколько потратила она времени, превращая себя в прекрасную богиню. И для чего? Чтобы показать этой убогой расе, насколько они, эльфы, превосходят людей? Официальная версия для собственного самолюбия.
В действительности же Мариоль хотела доказать одному-единственному человеку, как намного она совершеннее всех человеческих женщин. Платье из лучшего эльфийского шёлка. Со вкусом подобранные украшения. И несравненное обаяние эльфийки из Правящего Дома Летнего Дождя…
Как только Мариоль зашла в зал, все взгляды как приковались к её персоне… или не все? Маг, сопровождающий её на прием, выискивал кого-то в толпе.
Праздник начался. Мужчины то и дело поглядывали на эльфийку жадными глазами, а некоторые имели наглость пригласить её на танец, в итоге получая категорическое «нет», сочившееся едким презрением. Скоты! Неотесанные твари! Да как в их головы могла придти такая мысль, что эльфийка из высокородного Дома позволит хотя бы на мгновение прикоснуться к ней!…
А Дэшэролл любезно обменивался приветствиями со старыми приятелями, даже не подавая виду, что ему есть до неё какое-то дело. Лишь после седьмого-восьмого отказа Мариоль на очередное приглашение маг невинно осведомился:
— А разве в эльфийских Домах не принято учить всех детей искусству танца?
— Простите, что? — Мариоль не сразу уловила суть вопроса, но тут же встрепенулась. — Да с чего вы взяли, Дэшэролл, что я не умею танцевать?
— Столько отказов молодым, симпатичным людям, — пожал плечами маг, когда его спутница фыркнула при упоминании о людях. Он, как и эльфийка, рассматривал танцующие пары, но не принимал участия в веселье.
Дэшэролл, бесспорно, являлся необычным человеком, не таким, как его соплеменники, грубые варвары. Мариоль изо всех сил прятала от себя мысль, что маг привлекает её как представитель другого пола. Женщина успокаивала себя, что это мимолётное чувство. А он!… В отличие от других мужчин, которых Мариоль встречала в своей жизни, Дэшэролл смотрел не на людей, а как бы в глубину образа, тщательно создаваемого ими.
Вот и сейчас: стоит весь из себя такой непреклонный. Не делает скидки ни на внешность, ни на положение эльфийки в обществе, да ещё и смеётся над ней. Не вслух. Но зачем голос и слова, когда глаза так и искрятся ехидненьким весельем?
И она решилась: так или иначе, но заставит мага смотреть на себя, как на женщину, а не предмет мебели!
— В наших землях, — самым искренним тоном, на который только была способна, заговорила эльфийка, — принято, что первый танец высокородная леди дарит кавалеру, с которым она пришла на торжество. В данном случае им являетесь вы, Дэшэролл. — Последние слова были произнесены бесстрастным тоном, и лишь слегка проскользнула нотка раздражения. Такую откровенную ложь Мариоль никогда не слышала из собственных уст. Искажать факты на своё усмотрение — пожалуйста. Изменять смысл сказанного, сужая или расширяя тезисы слов, — да сколько угодно! Многозначительно недоговаривать предложение или менять тему — без проблем! А тут…
— Н-да? — Кажется, маг сейчас искренне пытался вспомнить все подробности эльфийского этикета. Определённо, ему в голову не пришло и намёка на подобную традицию, и он обезоруживающе улыбнулся. — Прошу прощения, блистательнейшая Мариоль, за свои скудные познания в данном вопросе. Пробел в образовании и собственное невежество сделали меня очень плохим сопровождающим для вас. Позвольте хоть частично искупить свою несоизмеримую вину и пригласить вас, незабвенная госпожа посол, на танец.
В ответ эльфийка надменно изогнула брови и с тихой, затаенной в самой глубине души радостью вложила свою очаровательную ручку в протянутую в приглашающем жесте руку мага.
Несомненно, они оказались самой красивой парой вечера.
Человеческие обычаи несколько отличались от эльфийских, но Мариоль была уверена: знакомство с родственниками и здесь считается чем-то особенным. И пусть Тиффи Арин приходилась ему тёткой, а не родной матерью, но разве это играет большую роль, если оба родителя отсутствовали на празднестве.
… И разве в тот момент эльфийка могла предугадать, какой катастрофой закончится столь многообещающий вечер?…
Не успела она глазом моргнуть, как её кавалер, пробормотав что-то вроде "Так я и знал. Она рискнула появиться", извинился и исчез в толпе, оставив родственницу и эльфийку недоуменно хлопать глазами. Арин удивлялась недолго (видимо, такие выходки племянника она наблюдала не впервой) и поспешила успокоить гостью. Общий смысл лестных слов сводился к тому, что маг снова променял общество великолепной девушки на некие туманные дела…
…Эльфийка открыла глаза, оторвавшись от воспоминаний. В ближайшие часы её будут окружать только холодные каменные стены и тишина. Попалась, как сопливая человеческая девчонка! О чём только думала? Ведь могла догадаться с самого начала! Идиотка! Сразу должна была сообразить, что уже в самой поездке кроется подвох. В человеческие земли отправили её, ту, которая и видела-то людей всего несколько раз. А кто выставил её кандидатуру, утверждая, что это великая честь для Мариоль? Представитель Дома Зимней Бури — Линдэталь. Да провести тебе всю оставшуюся жизнь в Закатном Городе, мерзкий предатель! А как распинался-то перед Советом… Но пусть подождёт, настанет день — и она доберется до его нежной шейки своими коготками, и даже не испытает стыда перед духами предков за его смерть! Разве что самую малость… И то — исключительно перед королевой Т'хиаль.
Дом Зимней Бури на дух не переносит людей, а тут такой щедрый подарок — Тиара "ледяного ветра", реликвия их рода. Столько лет артефакт удерживали сотнями заклинаний. И вдруг, ни с того, ни с сего, отдают людям, которые толком даже и не знают, что это за предмет…
Кто ж мог предугадать, что самый холодный из Домов задумал ловушку — кто бы мог подумать! — на самого теневого волка. Насколько помнила Мариоль из рассказов учителей, обладатель тиары мог подчинить себе теневого волка, но для этого обязательно нужно являться потомком Т'хиаль. Однако род королевы прервался вместе с её смертью. Детей у неё не было, но… во время бесцеремонного похищения Мариоль Линдэталь обмолвился, что отпрысков-то и вправду не было… официальных. Неделю назад эльфийка просто посмеялась бы над его словами, ведь это значило, что Т'хиаль имела связь с ЧЕЛОВЕКОМ! Королева была мудрой женщиной, конечно же, она постаралась спрятать полукровку от чужих глаз, иначе скандал вышел бы грандиозным.
Её мысли прервал лязг открывающегося замка. Несколько заклинаний спали с дверей, как обручи с рассохшейся бочки. Всё же Мариоль учуяла приближение гостя несколько минут назад и была готова к встрече. Пришедший не должен был заметить, что эльфийка из правящего Дома Летнего Дождя… подавлена.
Мариоль не собиралась ждать, когда Линдэталь первым начнёт разговор. Ей пришлось волноваться, сидя в этом узилище, и ладно бы за себя, так нет, голову, раз за разом, сверлил вопрос: а как там Дэшэролл?
— Надеюсь, ты понимаешь, во что выльется моё похищение? Да остальные Дома попросту порвут тебя на части за такой произвол! — Мариоль чуть повысила голос. — Я даже толком представить не могу, что за наказание тебе придумают мои родственники.
Линдэталь и ухом не повел на её высказывания. Похоже, его мало волновало, что может устроить Дом Летнего Дождя, вступаясь за своего посла. А ведь должен бы волноваться!
Между тем причинение вреда одного Дома другому очень строго каралось, тем более в случае, если страдал правящий Дом. Если б провинившийся был родом из Дома Осеннего Ветра или Весенней Грозы, всё обошлось бы менее плачевно. Зимней Буре пощады не дадут. Особенно пострадает Линдэталь, от этой персоны родственники Мариоль давно мечтали избавиться. И пусть их мечты сбудутся, но только не ценой жизни эльфийки!
— Что за глупости ты говоришь, Мари? — Очень натурально удивился Линдэталь, медленно растягивая имя женщины. Он его сократил. Он её оскорбил! Он лишил её принадлежности к Дому{При рождении к имени ребенка ставят окончание в зависимости от того, к какому дому он принадлежит. В Доме Летнего Дождя — «оль», Осеннего Ветра — «эль», Весенней Грозы — «иль», зимней Бури — «аль». Только близкие родственники, с предварительного согласия, могут называть друг друга сокращенными именами. В данном случае — это считается великой честью. Если же согласия не было, подобная фамильярность считается очень грубым оскорблением.}! Он будет умирать долго!
— Какое похищение? О чем ты? Во всем виноваты люди. Тебя хитростью заманили на человеческий приём, твой сопровождающий в указанный срок применил одно очень хитрое заклинание, лишив тебя разума. Он же маг, я не ошибся?
— Не ошибся. Не ошибся.
— В твоей смерти будет обвинен человеческий чароплёт. У людей не будет другого выбора, как отдать его на наш суд. Пытки и казнь. Ведь этот негодяй мало того, что лишил жизни прекрасную представительницу Дома Летнего Дождя, так он ещё вдобавок и украл священную реликвию нашего рода!
Мариоль удивилась последней фразе. Дэшэролл был уверен в другом, и на этот счёт у него существовала одна безумная идея, с которой он не хотел делиться… Поэтому эльфийка спросила:
— Так она у вас?
— Почти. Она у теневого волка. И скоро он будет здесь.
— Люди не такие идиоты, как тебе кажется. И суток не пройдет — Дэшэролл будет здесь. А ему хватит ума связаться с людскими и эльфийскими властями.
— Думаешь, ему это кто-то позволит?
Мариоль замолчала. Было еще несколько запасных планов, о которых Линдэталь не имел представления.
Проверив, что произошло в поместье Молтинайтов, Дэшэролл пытался выяснить у девчонки подтверждение своей теории:
— Бэтси Праллен, Нирина и Раен Коу, Дайяниррэн Валт и Крэшлвейнс Молтинайт. Тебе известны эти люди?
Она взирала на спрашивающего удивленно, словно не понимала человеческой речи. И если б до этого у них не произошло короткого диалога, маг усомнился бы, что она вообще способна говорить. Но расслабляться не стоило. Пусть и выглядит, как ребенок, но она опасна. До сего момента Дэшэролл и сам не мог поверить в то, что теневой волк может принимать образ человека.
Несколько мгновений она смотрела ему в глаза. Её голос прозвучал хрипло:
— А почему мне они должны быть известны?
Сейчас магу нужно было понять только одно: насколько это существо имеет отношение ко всему происходящему.
— Три года назад в Королевском Парке произошло нападение на пятерых подростков. Это произошло в Дни Гекаты, не так ли, теневой волк?
Он внимательно следил за её реакцией. Что будет делать? Отрицать? Промолчит? Постарается сбежать? Или… нападёт?
Она едва кивнула, признавая его правоту. Но проглянула в этом её жесте странная смесь: горя, ненависти и… торжества?
— А как вы… — Она гордо вскинула голову и резко сменила интонацию. — Как ты узнал? И не слишком ли самонадеянно? Обычный человек ещё являлся бы проблемой, но ты же — маг. Ваша братия мне не помеха.
Дэшэроллу случалось слышать угрозы в свой адрес, но эта звучала несколько иначе. Словно закатный монстр проверял: а что ты сделаешь, если я поступлю так… а если вот так? Насколько разум этого существа соответствует человеческому обличию? Реакция ребенка. Маг чувствовал: не нападёт, но всё равно проверяет, чем это для неё может обернуться. Что-то знакомое. Она, как и он, желает понять, кто перед ней: враг или возможный союзник?
Понимая, что надо торопиться, маг решил рискнуть. Пока придёт подмога от Эрика Лоуна, Мариоль и остальным пропавшим может не поздоровиться.
— Ты заметила, что за последние дней пять у тебя появились проблемы со способностями? Как только с тиары "ледяного ветра" были сняты чары эльфов, она стала искать тебя и своего настоящего хозяина. Думаю, и сейчас тебе затруднительно проделывать некоторые вещи. Но Хранителя ты должна почувствовать. Помоги мне. Моя напарница и те пятеро подростков, на которых ты однажды напала, — похищены. Когда эльфы определят, кто из них Хранитель, остальных убьют.
Она вздрогнула.
Странная реакция.
Какая разница порождению Закатного Города до жизней пятерых человек и одной эльфийки? Каждый месяц — новая жертва. Одна? Несколько? Прихоть? Необходимость? Сколько загубленных душ на её совести? Много. Осознает ли она хоть смысл своих поступков?
— Я помогу, — тихо вышептала она.
Глаза опущены. Руки неуверенно теребят бант на платье. Как-то не вязались эти жесты с обликом жестокого убийцы. Но и на то, что теневой волк испытает муки совести за свои действия, рассчитывать не стоит. Его всё сильнее стал волновать вопрос, почему она согласилась помогать? Каковы способности у этого существа, заключённого в образ странной девушки, Дэшэролл мог только догадываться. Не маленькие, это точно. Чтобы раз за разом уничтожать магов (не последней силы, если верить документам разведки и свиткам Артура Полара), нужно быть очень хитрой и изворотливой… тварью. Но неужто она — из таких действительно?
— У тебя имя-то есть? — Неожиданно поинтересовался он. — Или твои сородичи так и называют теневым волком?
Вся нерешительность девушки исчезла в то же мгновение.
— Имя? — Прозвучал её невинный голос. — А есть ли оно у тебя, маг? Или тебе подобные называют тебя богомерзким чароплётом?
Ага. Только наивного похлопывания ресниц не хватает этому кристально честному взгляду. Вот значит как. Не стоит забывать, что на самом-то деле перед ним сейчас стоит теневой волк, а не миловидная девушка. Сам виноват, в общем. Идиотский вопрос, не поспоришь.
— Дэшэролл. — Представился маг, глубоко в душе надеясь, что от него не потребуют официальных речей. Обмениваться любезностями с нечистью было выше его сил и актерских способностей. Но, к счастью, закатного монстра такое положение вещей устраивало, и в ответ вновь послышался тихий шёпот:
— Рэн.
"Имя как имя, — подумал человек. — Никаких заковыристых сочетаний букв и труднопроизносимых шипений и рычаний". Но добавлять полагающиеся случаю "приятно познакомиться", он не решился.
Внезапно скользнула мысль: какая ей выгода в помощи? Хранитель, если всё правда, то девчонке (ну вот опять!) выгодно избавиться от того, кто в будущем сможет приказывать ей. И как ни печально, никто не сможет помешать Рэн в дальнейших убийствах.
Рэн шла по лесу, прислушиваясь к ощущениям Тьмы. Маг не отставал. Сначала девушка думала, что он её боится. Слишком уж внимательно тот ловил каждое её движение, и если б она не сказала, что его постоянные вопросы мешают поиску, до сих пор вынуждена была бы на них отвечать. Но вскоре Рэн поняла: его не пугают страшные истории о теневом волке, ему просто безумно интересно узнать об этом существе как можно больше. Говорить с настоящей легендой. Узнать правду. Окажись девушка на месте Дэшэролла, она давно б сбежала, куда глаза глядят. Но не зря же про всех магов говорят, что они законченные психи. Или… дети?
Маг рассказал многое. И когда он сообщил, что наравне со всеми ищет Дайяниррэн Валт, девушка с облегчением поняла, что всё для неё складывается не так уж и плохо. Да, он знает, что она теневой волк, но настоящее её имя ему не известно. Если повезет, то вызванная магом подмога решит, что Дайян Валт была убита до их прибытия. И репутация её семьи не будет запятнана этой страшной истиной.
На понятливость Рэн никогда не жаловалась, — но причём тут эльфы? Глупость какая. Или она что-то путает? Тиара — Хранитель — теневой волк. Так что ли? Маг объяснил как-то путанно. Словно догадался об этом совсем недавно и теперь не мог чётко выразить свои мысли. По всему выходило, что события трёхлетней давности имели совсем иной смысл, который ранее придавала Рэн. Но Хранителем должен был быть эльф, или в его крови должна была присутствовать их кровь. Родословную своих друзей девушка знала наизусть. Эльфов там не бывало! Даже скользких намеков на подобное…
…Предвкушение…
Азарт…
Такие давно забытые чувства…
Грань мешала… но это не надолго…
Скоро Она найдет Его… и глупые препятствия перестанут быть помехой…
И отпадёт всякий смысл в наличии человеческой оболочки…
Внезапно чувства обострилось. Цвета взорвались яркими шарами — и тут же смазались, лишая РЭН возможности самостоятельно ориентироваться в пространстве. Звуки, совсем недавно раскалывающиеся громом в голове, превратились в монотонный шум, незаметно ретировавшийся на задний план. Запахи, казалось, стёрлись, исчезнув из восприятия девушки…
…Грань с треском разлетелась на сотни кусочков…
…Если бы сейчас мысли Рэн не расплывались по уголкам её сознания, она пришла бы в ужас. Примерно то же самое с ней происходило в предпоследний лунный день, когда она теряла контроль над своим телом, превращаясь в теневого волка. Сопротивляться не было возможности. Девушка просто не понимала, что нечто тёмное и, несомненно, жуткое расползается по её существу, постепенно подчиняя собственному контролю.
Гибкость.
Пластичность.
Стремительность!…
Она больше не шла. Бежала. Неслась. Летела. Прорезала ночную темноту, растворяясь на её фоне.
Вряд ли на данный момент существовала сила, способная остановить или хоть на мгновение задержать девушку, преследующую выбранную мгновенно цель…
…Он где-то рядом…
Он Её ждет!…
Почти как счастье…
Ему не всё равно!…
Почти как жизнь…
Только лучше…
… Время перестало существовать. Кажется, исчезло всё. Стёрлось. Утратило смысл во всём, кроме одного: движения!…
Только не останавливаться. Вперёд. Только вперёд. Даже вопреки тому, что хрупкое равновесие в любую минуту угрожало пошатнуться и вернуть всё на круги своя…
…Опасность!…
… Рэн открыла глаза. Где она? Противное ощущение слабости растекалось по всему телу. Впервые за несколько лет девушке стало поистине жутко. Это было похоже на временное помутнение рассудка, а ещё — пугало неизведанным. Голову нежданно заполнила оглушающая тишина — и в один миг превратилась в жуткую смесь всевозможных звуков.
Удивлённо хлопая глазами, Рэн обнаружила, что растерянно сидит на траве и глупо разглядывает стекающие из раны на руке струйки крови. А ещё подумала, что это должно быть очень больно. По сознанию девушки прокатилась, но как-то лениво, словно проползла, мысль о том, что рядом нет вездесущего мага, и это не кажется ей странным, а должно казаться… наверное…
Размышлять о чем-то конкретном ей совсем не хотелось. Блаженно нырнуть бы в объятия Тьмы и — уснуть… Надолго… Возможно, даже навсегда…
…Тьма была удивлена…
Он волновался за Неё…
А это мешало…
И, наконец, вывело из равновесия, побудив Грань сопротивляться…
Та не желала просто так исчезать!…
Мелкие кусочки не растаяли в густом тумане, наоборот, набираясь сил, вновь и вновь стремились восстановить своё прежнее состояние…
Превратиться в полноценную Грань!…
Вот это было неприемлемо…
…Сквозь темноту — тихое, едва слышимое шуршание. Не будь Рэн теневым волком, вряд ли смогла распознать шаги приближающегося человека. Нет, не человека! Люди не умеют ТАК тихо ходить… Трава зелёная… Кровь красная… Всё обладает не только цветом, но и звучанием… Потому что освещено не тусклым серпом луны, а смело пробивающими густой лабиринт листьев лучами утреннего солнца.
Шесть-семь часов точно вылетели из памяти. Если не несколько суток! Рэн попыталась резко встать на ноги. Попытка отдалась немилосердной болью в мышцах. В груди у девушки словно что-то рухнуло, открывая прекрасную возможность ощутить и рану на руке, и ещё сотни мелких царапин и порезов по всему телу.
Не успела Рэн подумать ещё о чём-то, кроме своего ноющего тела, и хотя бы предположить, откуда появилась кровоточащая рана, как чей-то голос словно осколком льда расколол с трудом восстановившийся слух. Потребовались три удара сердца, чтобы девушка могла понять, что ей что-то говорят. Через пять ударов фраза повторилась, и теперь девушка могла в полной мере оценить угрозу в голосе и натянутость эльфийского лука, нацеленного на неё.
— Не шевелись.
— Да при всём желании, — огрызнулась Рэн, чувствуя, какой болью отдается любое движение.
Зашуршали кусты. Рядом появился ещё один представитель расы эльфов. Обменявшись взглядом с товарищем, он обратился с вопросом то ли к новоявленной пленнице, то ли к кому другому, доступному только его взгляду:
— Не шибко-то тянет на теневого волка.
— На человека тоже, — возразил его напарник, — на живого так уж точно, но под описание подходит. Пусть колдун разбирается, а то какого порождения Тьмы он здесь делает?!
Вопреки приказу эльфа, двигаться девушке всё-таки пришлось. Проклиная эльфов за все грехи на белом свете, не забывая при этом ежеминутно поминать недобрым словом мага, Рэн шла под присмотром своих конвоиров.
Невероятная пробежка по лесу плохо сказалась на её одежде. Кажется, туфли она сбросила ещё в самом начале, ну а платье превратилось в ужасную тряпку уже во время бега. В том состоянии, в котором была девушка, она, видимо, не сильно заботилась о сохранности своего наряда.
Минут через десять Рэн увидела место, где ей придется провести ближайшее время.
Замок…
Когда девушка предстала перед Искателем, он и сам едва поверил, что это — героиня многих страшных мифов и легенд, теневой волк.
Ещё меньше верилось в то, что незнакомка на балу и вот это чудо — одно и то же лицо. По-видимому, эльфы придумали какое-то хитроумное заклинание, чтобы удерживать её способности, и девушка не делала попыток сбежать. При каждом шаге, морщась от боли и ощущая босыми ногами холод каменного пола, она потерянно разглядывала выщербинки в стенах. Маска более не скрывала лица, а некогда шикарное бальное платье представляло собой набор лохмотьев.
"Сейчас ей все равно, — подумал он. — А когда выяснят, кто из этих подростков, что сейчас сидят в темнице, Хранитель, она и вовсе утратит собственное мнение".
Наверное, Искатель должен был радоваться, что скоро вся эта странная история закончится, и он больше не будет обязан подчиняться этому длинноухому с глупым именем Линдэталь. Глаза его больше видеть не могли снующих повсюду эльфов. Все силы только и уходили на то, чтобы не сорваться. Но с каждым часом спокойствие таяло, сменяясь слепой ненавистью и не покидающим ни на секунду раздражением.
После нападения на поместье семьи Молтинайт, когда захваченных подростков телепортировали прямо сюда, Искатель решил, что на этом его сотрудничество с представителями другой расы и закончится, но нанимательница не пожелала расставаться со своим помощником.
— Это были вы?…
Мужчина чуть дёрнулся, услышав голос теневого волка. Задумавшись, он не заметил, как девушка остановилась и теперь внимательно смотрела на него. Голос прозвучал чуть приглушённо и едва дрожал, но явно не от страха. Твари Закатного Города не умеют бояться.
Искатель хотел ответить какой-нибудь резкостью, сорвать на волке злость и заявить, что, мол, пленным слова не давали — иди, да помалкивай. Но, уловив, что два сопровождающих эльфа тоже решили разразиться подобной речью, тут же, в пику этим нахалам, изменил своё намеренье, поддержав диалог:
— На балу? Да, я.
Два возмущённых взгляда эльфов были посланы ему в ответ. Злая ухмылка уже была готова расплыться по его лицу, как девушка слегка мотнула головой:
— Не там. В библиотеке. И в Городе, — последнее слово она выделила так, чтобы у мужчины не возникло сомнений, о каком именно городе идёт речь. — А ещё амулет сдушой. — И уже с укором, вперемешку с детской обидой в голосе, спросила. — Ну, зачем вы его забрали?
— О каком амулете она говорит? — Нанимательница стояла рядом. Длинные волнистые волосы, цвета густого, тягучего меда. И глаза…
Искатель перевел взгляд с Нанимательницы на теневого волка. Вот это да! Так не бывает! Или бывает? Если только это не случайность. Такие знакомые черты лица. Как он сразу этого не заметил?
Рэн перестала понимать суть того, что творилось вокруг. Предательство не просто дорогого и родного человека, но буквально собственного кумира — способно, наверное, любого выбить из колеи нормального течения жизни. Остальные события попросту меркли в сравнении с этим.
— Мэл, — когда они остались вдвоем, Рэн нашла в себе силы говорить. Почти нашла. — Что всё это значит?…
Ни слез, ни злости. Словно она надеялась, в глубине души, что всё окажется сном и не придётся страшиться предстоящего разговора. Услышать ответы.
Как же она сейчас хотела, чтобы сестра помолчала. Ведь пока она не говорит ни слова, можно себя обманывать, что это не Мэл, а кто-то другой. Тот, кого она не знает, с кем никогда не была знакома. А значит, её никто в таком случае не предавал.