— Я искал твоих должников. А нашел крупные проблемы на свою голову. Это вкратце, — начал свой рассказ Игнат. Лера расположилась на диване, Игнат вальяжно подпирал стену напротив.

— Вот елы-палы, — Лера молчать просто не могла. Эмоции клокотали в ней, как лава в вулкане, и грозили извергнуться либо истерическими рыданиями, либо крушением всего, что под руку попадется. Поэтому она решила выговориться — может, так удастся взять себя в руки с наименьшими потерями. — Как так? Почему так? Да что ж за полоса-то неудач?

— Почему полоса? — тотчас уцепился Игнат. — У тебя проблемы, о которых я не знаю?

— Да что ты вообще знаешь о проблемах! — в сердцах бросила Лера. Хотелось ей сказать, что его проблемы по сравнению с ее — детские шалости, но она не стала и отделалась туманным: — Нет в жизни совершенства. Но это не важно. Говори дальше.

Игнат некоторое время разглядывал бывшую одноклассницу, но допытываться, что к чему не стал, продолжил:

— Я точно не знаю, в чем дело. Как обычно, я выяснил адреса и телефонные номера твоих неплательщиков. К моему удивлению, они совпали. Поэтому у меня вопрос — могут твои должники быть одним и тем же волшебником?

— Как так? — не поняла Лера. — Записок-то две.

— И что? Разве нельзя к тебе повторно обратиться?

Лера заморгала.

— Можно. Только мне это в голову не приходило.

— Продолжу. Я отправился на разведку, посмотрел, где они — или он — живут, и после этого посыпались чудеса. Сначала пришел ко мне на работу какой-то мужик, все глаза таращил по сторонам, расспрашивал, кто я, да что я. Вроде ему что-то надо было найти, но я так понимаю, они тогда просто присматривались, потому как до сути дела мы так и не добрались. На следующий день кто-то вломился в мой офис — ты уже видела, что там творится. Слава богам, в это время там никого не было. — Это, видимо, относилось к Карине. — Я на дно залег, а малыш… Карине отгул дал.

— То-то она мне звонила в панике, — усмехнулась Лера. — Отдыхала так.

— Я сам способен разобраться со своими проблемами, — тихо, но твердо сказа Игнат. У Леры создалось впечатление, что не в первый раз он этот постулат озвучивает. — За меня волноваться не надо. Но не об этом разговор. Потом мне стали поступать странные звонки.

Он оттолкнулся от стены и уселся на диван рядом с Лерой.

— В каком смысле странные?

— На самом деле странные, мартышка. Сначала молчат, а потом то ли пение хоровое, то ли заклинания. Не разобрать. Сплошные помехи. А три дня назад, как раз, когда мы с тобой разговаривали ночью — помнишь? — вечером кто-то на меня напал.

— Напал? — ахнула Лера. — Как напал?

— Очень просто. Заклинание кинул. Неприятное весьма. Только зря старался.

— Почему? — глупо спросила Лера, как будто не знала.

— Отец не зря деньги платил за защиту. Ее пробить может только очень сильный волшебник. Увижу предка, скажу спасибо.

Лера удрученно молчала, болтая ногами в воздухе. Молчал и Игнат. Каждый думал о своем. Затем она подала голос:

— А с чего ты взял, что это связано с моей просьбой? Может, что-то другое?

— Я того, кто на меня напал, выследил. Аккурат до квартиры, где твои должники — пусть будет двое, пока не доказано обратное — проживают.

— Ты с ума сошел? Ты за ним еще и следил? — взвизгнула Лера, всплеснув руками. Игнат едва успел увернуться. — Совсем страх потерял? А если бы тебя заметили?

— Лерок, я сыщик или кто, по-твоему? Я тоже чему-то научился за эти два года. И потом, я весьма неплохой волшебник. И маскировка мне удается на десять баллов из пяти возможных.

— Так почему мы сейчас убегали?

— Потому что драться с двумя волшебниками одновременно я не смогу. Да еще и имея тебя за спиной.

— Откуда ты знал, что их двое?

— Система оповещения а-ля Игнат.

— То есть ты знал, что это я к тебе в квартиру вошла? — нахмурилась Лера. — Зачем напугал тогда?

Рассмеявшись, Игнат встал с дивана и прошелся по комнате.

— И не думал. Просто хотел тебя в комнату втащить побыстрее. А ты как заорешь.

— Значит, банальное «Привет, давай бегом. Я спешу» тебя не устроило? Ладно, проехали. Ты мне скажи лучше, во что сунулся.

— Говорю же, не знаю толком. Но во что-то нехорошее. Ты своих должников, чтоб им трижды быть съеденными троллем, в глаза-то видела?

— Откуда бы? Только записки. Это обычная практика. — Помолчав, она спросила: — Ты выяснил, кто они такие? Сколько их? И почему они стали тебя преследовать?

— Я точно знаю, что в их группе один волшебник — видимо, тот самый, что в должниках числится. Предполагаю, что может быть еще один. И шушера мелкая, человеческого рода.

— Сильные волшебники?

— Без понятия. Но они явно занимаются чем-то противозаконным, раз такая паника поднялась. Я даже папку завел, только впопыхах забыл дома. Надо будет забрать при случае, но в принципе я и так все помню.

— Боги, — вздохнула волшебница, — если бы знала, чем все обернется, порвала бы записки на мелкие кусочки. Не стоят они всего этого.

— Поздно, — бодро сказал Игнат.

Лера посмотрела на бывшего одноклассника озадаченно. Для той ситуации, в которой они оказались, он был странно весел. Ему бы сокрушаться по поводу разгрома на работе и осадного положения, её во всех грехах обвинять, а он улыбается. Она чего-то не знает?

— Тебя по голове не били? — спросила она на всякий случай. — Довольный слишком.

— Ни разочка. Просто это, Лерок, забавно.

— Забавно, — повторила Лера так, словно это был диагноз. — И тебе не страшно?

— Почему не страшно? Страшно. Но и интересно. Даже не знаю, чего больше.

— Великолепно, — буркнула Лера. — Ты не думал в участок пойти? Пусть примут меры.

— А кто сказал, что я там не был? Сразу после того, как до квартиры их выследил, и отправился.

— И что?

— И ничего. Сказали приходить, когда убьют. Тогда будет повод дело возбудить. А разгромы и заклинания, да еще не сработавшие, в расчет не берутся. Мол, это недовольные клиенты. Работать надо лучше, не провоцировать народ.

— Да ладно, — ахнула Лера. — Не может быть.

— Почему сразу не может? Я другого и не ожидал. Но решил все равно отметиться. Для очистки совести, так сказать. В участке меня никогда не любили — вроде как я их хлеб отнимаю. Хромая логика, но боги с ними.

— Игнат, не может такого быть. Они же закон! Они должны нас защищать, а не считать, кто у кого что отнимает!

— Должны, — легко согласился Игнат. — Но как говорится, спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Это стопроцентно наш случай. Не расстраивайся так. Все в порядке. Первая проба сил. Не пропадем!

— Какая проба? Какая проба? — не сдавалась Лера. — Это же угроза твоей жизни! Надо сходить еще раз в участок! Давай вместе!

— Не стоит. Правда. Мне приятно, что ты за меня переживаешь и все такое, но не стоит. Все под контролем.

— Ага, я уже поняла. То-то мы убегали, только пятки сверкали.

— Я не убегал, — с достоинством возразил Игнат. — Я предпринял тактическое отступление.

— Которое еще не проигрыш в войне, я правильно поняла?

— Да.

— Боги с тобой! — прорычала Лера, испытывая как никогда сильное желание треснуть лучшего друга по затылку.

Она демонстративно подымилась ещё немного, потом не без помощи Игната сползла с дивана, переступила пару раз заклеенными вдоль и поперек ногами. Пол был чистый, и это радовало. А вот мужская непрошибаемая уверенность в себе успела утомить. Особенно если учесть, что она не имела под собой реальной основы.

— Упрямый ты осёл. Да ну тебя к демонам! Ладно, о насущном. Чай здесь есть? И еда какая-нибудь? А то у меня с утра маковой росинки во рту не было.

— Холодильник на кухне. Кухня прямо по коридору, — ответил Игнат, развалившись на нагретом ею диване. — И мне сделай! — крикнул он вслед. — И бутеров каких-нибудь! Лучше с колбасой!

Лера только хмыкнула — ей одной кажется, что все мужики одинаковые?

Холодильник оказался полон. Игнат из комнаты объяснил, что это его рук дело — он собирался провести некоторое время в лаборатории и загодя запасся продуктами. Она немного повозилась с готовкой и вскоре ребята смотрели телевизор и пили чай с бутербродами — все как было заказано.

Игнат не лез к Лере с расспросами, но было видно, что ему не терпится узнать, что с ней приключилось. О своих свершениях он ей поведал и рассчитывал на ответную любезность. И отступать не собирался. Пусть не наскоком, без давления, не выжимая признания, а скорее поощряя их, но в первый же удобный момент он начнёт профессионально вытягивать из нее правду.

Лера же молчала потому, что не знала, как подступиться к Игнату и попросить его связаться с Александром без того, чтобы рассказать все как было. А это значило, что… боги, да она сама не знала, что это значило! События десятилетней давности были похоронены глубоко, и доставать их на свет божий, ворошить не было никакого желания. Но и признаваться частично смысла не имело — Игнат будет выпытывать до конца. Уж такой он дотошный.

Для начала Лере необходимо было успокоиться.

— Они точно нас не найдут?

— Не тот уровень, — беспечно пожимая плечами, отозвался Игнат. Отправив в рот очередной бутерброд, он добавил с набитым ртом: — У нас в городе вообще нет сильных волшебников. Так что эту ночь можно спать спокойно.

Леру так и подмывало уточнить насчет ночи завтрашней, и послезавтрашней, и вообще всех последующих и слегка сбить с него спесь, но она воздержалась. Главным образом потому, что сейчас ей было спокойно и уютно, а болячки более-менее утихомирились. Зачем нагнетать обстановку?

А вдруг, пока её не было, Александр каким-нибудь чудодейственным образом вернул свои силы? Если так, ее проблемы решатся сами собой. Если нет… об этом опять же думать не хотелось.

— Не трусь, мартышка. Прорвемся, — с этими словами Игнат приобнял бывшую одноклассницу за плечи. — Где наша не пропадала.

Лера кивнула, не слишком ободренная его словами.

— А у твоего друга нет таблетки от головной боли?

— Не знаю, — пожал плечами Игнат. — Очень надо? А заклинанием?.. Ах да, забыл, забыл. Ты то ли беременная, то ли муж не одобрит. В общем, тебе нельзя. — Лера хихикнула, даже несмотря на головную боль. — Пойду, гляну.

Когда Игнат вернулся с кухни, держа в руках стакан с водой и упаковку таблеток, голова у Леры уже прошла.

— Ты все равно оставь, вдруг пригодится.

Они еще немного посидели, а потом Игнат вдруг набрал в рот побольше воздуху и выпалил с напором:

— Как получилось, что ты ноги стерла до крови? Где ты шлялась? И какого демона тебя занесло в наш Мухосранск? Я же ясно сказал тебе тогда — держись подальше. И где, демоны все побери, твой муж? Почему ты без присмотра?

У Леры до сих пор не было удовлетворительного ответа ни на один из этих вопросов, поэтому молчала она долго. Собирала мысли, готовила слова, перебирала фразы, какие-то отбраковывала, какие-то по нескольку раз прокручивала в голове. Игнат ее не торопил, но и отставать не собирался. Он ждал. И Лера заговорила.

* * *

— Нет, ты, Лерок — форменная дура. Прости меня, но это правда. Я слова плохого никогда о женщинах не говорил, боги этому свидетели, но ты… ты… ты… да тьфу, чего теперь об этом!

Оправдывались самые худшие Лерины ожидания — Игнат очень разозлился. Она еще толком не успела и до середины своего унылого повествования дойти, а он уже «дурой» обозвал. Интересно, что он скажет, узнав всё до конца? Сдаст на опыты как единственную в своем роде клиническую идиотку?

Поджав ноги под себя, Лера сидела все на том же диване. Взгляд ее намертво прилип к остывшему заварочному чайнику. Игнат торчал около наглухо зашторенного окна — интересно, что там такого разглядывать? Дырки в занавесках? Спрашивать Лера поостереглась, ибо настроение у друга детства стремительно портилось. С каждым сказанным ею словом.

— Я еще могу понять, почему ты ничего не рассказала мне тогда, в школе. Но что тебе мешало это сделать сейчас, до замужества? Элеонора! Мы бы что-нибудь придумали.

— Игнат, — с расстановкой ответила Лера, — ты не понимаешь главного — жить хочется. Очень хочется. А у тебя сил бы не хватило меня защищать.

— Откуда ты знаешь? — вспетушился Игнат.

— Оттуда. Не спорь. Просто знаю, и все. И потом, я клятву дала. Еще тогда.

— Я бы придумал что-нибудь.

— Боги, да зачем? Зачем нагружать тебя такими проблемами?

— Я всегда полагал, что дружба означает некую степень доверия и откровенности. И взаимопомощь.

— Вероятно.

— Ты просто струсила.

— Еще ногами попинай. Мне куда легче станет.

— Я думал…

— Не стоило. Игнат, давай закончим с твоими разочарованиями во мне. Толку никакого. Все случилось так, как случилось. Сожаления и упреки ничего уже не поменяют. Только на нервы мне действуешь.

Игнат усмехнулся, отошел от окна, уселся на корточки напротив Леры и, посмотрев ей в глаза, сказал:

— Хотелось бы услышать все до конца.

— Так слушай, а не ругайся. И так несладко, ты еще добиваешь.

Лера честно выложила все, как было. Умолчала только об одном — роли Александра в одарении ее божественным огнем, рассудив, что не стоит нарываться на очередную порцию нотаций. Она еще и первую-то не переварила до конца. Поэтому окончание рассказа заняло всего десять минут, в течение которых Игнат так и сидел в прежней позе.

— Ладно, — подытожил он, когда Лера смолкла. — Все, что я хотел бы сказать, ты и так знаешь. Нечего пинать, ты правильно заметила. Будем думать, как жить дальше.

— Надо с Александром связаться.

— Это еще зачем?

— Если он… хммм… в порядке, то сможет помочь. Ведь есть же вероятность…

— Лучше бы он тебя обратно забрал в таком случае. А я уж разберусь без вас. Ладно, посмотрим. Как бы с ним связаться?

— Ты университет заканчивал, ты и думай. А я пока еще чаю выпью. У меня обезвоживание. И нервы. Ты, кстати, своим-то родителям про преследователей говорил?

— Нет.

— Ах вот как, — прозвучало это многозначительно и с намеком. — А как же откровенность, доверие и взаимопомощь? Вы же не просто друзья — семья.

— Они в первый раз за десять лет укатили в отпуск. Вдвоем. Я не хотел портить им отдых. — Игнат вернулся на свой пост у окна. — У них все плохо было и только недавно стало налаживаться. Пусть занимаются своими отношениями. Я уже взрослый, чтобы отцу с матерью жаловаться по любому поводу.

— Надеюсь, у них все сложится, — безразлично пожелала Лера и резко поменяла тему: — Игнат, ты не боишься связываться с преступниками? Они уже показали, на что способны, и это только цветочки. А вдруг это какой-нибудь супер-тайный клан наемных убийц?

— Супер-тайный? — рассмеялся Игнат. — Лерок, да если бы они хоть что-нибудь понимали в убийствах, мы бы с тобой не разговаривали, по крайней мере, без волшебного круга и заклинания вызова духов. Чем конкретно они занимаются, мне еще предстоит выяснить. Вот отправлю тебя домой и сразу займусь.

— Не хочу портить тебе настроение, но мое отправление домой займет некоторое время.

— Я сделаю все, что в моих силах, — с кислой физиономией пообещал Игнат. — Чудес не обещаю, но пробую все варианты.

— Может, прямо сейчас и начнем? — предложила Лера — в ней всё ещё цвела робкая надежда, что Александр сумел вернуть силы и поможет ей. А заодно разберется с преследователями Игната. Что ему, великому волшебнику, стоит?

— Отчего же нет. Давай.

Игнат отлип от окна и уселся рядом с Лерой на диван.

— Начнем с самого легкого, — возвестил он.

Заклинание было совсем коротеньким, Лера не успела вслушаться в слова, как Игнат уже закончил. Ничего не произошло.

— В чем смысл? — На всякий случай волшебница понизила голос до шепота. — Чего ждать-то?

Игнат выдержал паузу, прежде чем ответить.

— Это общее заклинание вызова. Но видимо, без конкретных данных не срабатывает. А так должен либо облик твоего мужа появиться, либо — если сил не хватит для полноценного воплощения — просто голос.

— Что значит — конкретные данные? Дата рождения, адрес, фамилия, имя? Рост, вес? Родимые пятна, группа крови, реакция Вассермана? Что?

— Да хотя бы вещь, ему принадлежащая, сгодилась бы.

— Амулеты? Я боюсь их снимать.

— Амулеты, мартышка, не столь безобидная вещь. Неизвестно, как они отреагируют на мое волшебство. А то окажемся в царстве призраков, и глазом моргнуть не успеешь.

— Не хотелось бы… — кивнула Лера понятливо. — Тогда как?

— Можно попробовать тебя к нему перекинуть. Там и поговорите.

— Что значит «перекинуть»? Как так «перекинуть»? — подозрительно уточнила Лера. Нет, прямая ей дорога в университет. Надо учиться, пока не поздно. Столько всего мимо проходит, столько возможностей упущено только из-за того, что она не имеет высшего образования.

— Если грубо, то в качестве призрака. Видения бесплотного.

— Мои амулеты?

— Может, снимешь?

— Ну нет. — Лера даже за веревку схватилась, на которой часть из них болталась, словно Игнат уже их сдергивал. — Я жить хочу.

— Мы быстро.

— Игнат, это не тебя в клетке держали. Нет, амулеты снимать не буду ни за какие коврижки. Давай другие идеи.

— Тогда можно по старинке. Телефон у него есть?

— Нет, — буркнула Лера. — Он в этом плане хуже доисторических драконов. По-моему, он даже не знает, что такое телефон, не говоря уже о том, чтобы уметь им пользоваться. О, а давай просто отправим записку. Сил много не потребуется, габариты не те. Я, конечно, вряд ли смогу, а вот ты — запросто. Мы еще в школе это проходили, я даже заклинание помню.

— Что-то не доверяю я девичьей памяти.

— Не доверяешь моей — вспомни сам. — Лера не обиделась, потому что хорошо знала, чем чревато неправильно произнесенное слово в заклинании.

— Даже если и вспомню, где гарантия, что мы по адресу попадем? А даже если и попадем — что твой муженек, — слово прозвучало ядовито, — записку прочитает? Он у тебя, по всему видно, волшебник своеобразный. Вдруг читать не умеет?

Лера хмыкнула против воли, но тотчас снова посерьёзнела:

— Ладно. Тогда… Может, воспользуемся зеркалом?

Игнат округлил глаза и хлопнул себя по лбу.

— И как я об этом не подумал! Это же элементарно.

— Да, простых путей мы не ищем. И если проблема недостаточно серьезна и всеобъемлюща, мы ее сперва доведём до кондиции, а потом дружно, с энтузиазмом возьмемся расхлебывать. И жаловаться всем и каждому на трудную жизнь, — ни с того, ни с сего разозлилась Лера. Осознав же, что злится скорее на себя, на собственную глупость, приведшую к печальным последствиям, причём уже и не раз, и не два, она разозлилась еще и на Игната. За компанию. — Ну, что молчишь, язык проглотил? Надо зеркало искать.

Игнат сделал вид, что грубости не заметил.

— Надо посмотреть в лаборатории. Пойдёшь со мной или здесь подождешь?

Он покосился на замотанные в три слоя пластыря ступни Леры. Она сжала губы в тонкую полоску — то есть когда он гонял ее за чаем и бутербродами, его это не смущало? А теперь озаботился. Как бы то ни было, ей и вставать-то больше не хотелось, не то что идти куда-то босиком. Но оставаться в стороне от активных действий хотелось ещё меньше.

— Тапочек гостевых у хозяина не найдется? Размера эдак сорокового, меньше, боюсь, не налезут. — Лера в свою очередь печально оглядела пластыри.

Игнат вышел из комнаты, пробормотав себе под нос невнятно:

— Я и забыл, какая ты дотошная.

Лера услышала и крикнула ему в спину:

— Мы неделю не виделись, когда успел?

— Не поверишь, но я не все время о тебе вспоминаю. Бывает, что и о других думаю, — откликнулся он из коридора. Спустя минуту он появился в гостиной, держа в руках довольно потасканные тапки, больше похожие на лапти. — Это подойдет? Больше ничего не нашел.

— Эх, — вздохнула Лера, — давай сюда. Горе ты, а не сыщик.

Она немного поколебалась — стоит ли носки надевать, и решила все-таки надеть. Пусть грязные, но родные.

— Руку дай. Я сама не встану.

И они направились в лабораторию.

* * *

С утра ему никуда не надо было спешить. Но Матвей никуда и не рвался. На него напала апатия. Лень было даже моргать, не то что встать и умыться. Мать несколько раз стучалась в дверь, но Матвей не открыл. И, наверное, уже не откроет никогда по доброй воле.

Пробило девять часов, и мать ушла на работу, так до Матвея и не достучавшись. В доме воцарилась тишина, которой Матвей искренне наслаждался — и ему казалось, что никогда и ничему в своей жизни он так не радовался.

Волшебник лежал в кровати, положив руки поверх одеяла — как приучила в детстве мама — и пытался думать. Назойливые обычно, сейчас мысли разбежались кто куда и носа не казали. Пусто было в голове, пусто и просторно. Иногда Матвею хотелось есть, желудок некрасиво бурчал, но Матвей не мог заставить себя встать с кровати.

Время было около двенадцати дня, когда он наконец нашёл в себе силы повернуть голову и подскочил как ужаленный — к его двери был прислонен самокат! Чертовски похожий на тот, что держал в руках злодей Михаил.

Матвей ахнул, спрыгнул с кровати и пошатнулся от слабости, едва не рухнул на пол. Кое-как сумев удержать равновесие, он минуту стоял неподвижно, разглядывая самокат, а затем осмелился приблизиться. Осторожно потрогал блестящую ручку, новенькие колеса.

— Что это? — спросил он сам у себя дрожащим голосом. — Откуда это здесь появилось?

Ответом ему была тишина.

— Я сейчас закрою глаза, открою их, и это исчезнет, — несколько раз повторил Матвей, и сделал, как сказал, но ничего не поменялось. — Я не хочу здесь этого видеть. Мне просто кажется, я вчера перенервничал. Мне кажется. Этого самоката здесь нет.

Перед глазами Матвея сразу поплыли воспоминания о вчерашнем позоре. Он бы с удовольствием взял нож в руки и вырезал их из себя, сжег, растоптал, чтобы и следа не осталось, чтобы не мучили постоянно. Однако возможности даже волшебников в этом плане ограничены — время вспять не повернуть, слов и действий назад не взять. Матвею оставалось лишь горько сожалеть о своей глупости.

В какой-то момент Матвею пришло в голову, что надо бы самокат отнести начальнику охраны в качестве улики по делу о проникновении в кабинет директора. Эта мысль принесла некоторое успокоение. Кинув еще один настороженный взгляд на самокат, Матвей загнал себя в ванную, где умылся, руки поскреб, зубы почистил. Механически выполняя все эти утренние обязанности, он окончательно решил, что надо брать самокат и идти в школу. Может, тамошние умельцы смогут найти Михаила. И этот Михаил окажется сильным волшебником, и Матвей окажется совершенно не виноватым в том, что не уличил самозванца во лжи.

Идти все одно очень не хотелось. Снова косые взгляды, сбивающие с толку вопросы, ставящие в тупик предположения и ранящее нежную Матвееву душу недоверие. Очередное испытание, посланное богами. Очередной вызов, принимать который не было сил и желания. Но не доложить он не мог.

Когда волшебник выходил из ванной, настроение у него было плохим, но ровным. Он смирился с тем, что должен сделать. Он настроился поступить правильно. Но… где же самокат? Матвей захлопал глазами точно так же, как когда только его увидел. Однако теперь самоката на прежнем месте не было. Исчезновение важной улики внесло совершеннейший разлад в мысли Матвея. Он минут пять метался по комнате, заглядывал под кровать, в шкаф, под стол, но тщетно. Никаких следов самоката обнаружить не удалось. Он даже попытался применить заклинание поиска, и оно, к его удивлению, сработало, но опять же ничего не показало. Пшик. Матвей тяжело задумался, почему волшебство его еще работает и почему раньше ему казалось, что непременно выйдет осечка, но ни к какому выводу так и не пришёл. В конце концов он снова принялся блуждать по комнате, по боги знает какому кругу заглядывая во все возможные места.

Он решительно не знал, что думать. Ему и впрямь привиделось? На нервной почве? Или это чьи-то злые шутки? Темнота сказала, что уходит, но так ли это на самом деле? И что это такое — темнота? Или кто? Чей голос на протяжении пары недель не давал ему покоя, толкнул на ужасное преступление?

Матвей уселся на кровать и схватился за голову, которая неожиданно разболелась. Покачавшись из стороны в сторону, он простонал:

— Не могу… не могу больше…

Нетвердым шагом он вышел из комнаты, даже не заметив, что на нем пижама. Ему в голову пришла дельная мысль — раз самокат самовольно ушел, значит, кто-то должен был его видеть. Надо найти свидетелей. Все просто. Кто-то видел, должен был видеть этот треклятый самокат.

Утренняя апатия сменилась жаждой деятельности. Да еще какой! Почти скатившись с лестницы, Матвей вдруг ринулся обратно наверх, потому что забыл пересчитать ступени. Убедившись, что со вчерашнего вечера их число осталось прежним, волшебник вышел на улицу и прищурился — солнце светило слишком ярко. Козырьком приставив ко лбу ладонь, Матвей решительно зашагал в сторону первых замеченных им прохожих — молодой пары. Парень с девушкой не спеша прогуливались, смеялись, щебетали о чем-то интересном.

Матвей вырос перед ними, словно чертик из табакерки.

— Самокат. Вы видели самокат? Красный, с черными колесами.

Мгновение они стояли, непонимающе разглядывая Матвея, а затем парень рассмеялся.

— Вы нас разыгрываете, да?

Теперь рассмеялась и девушка.

— Нас потом по телеку покажут, да? Что нужно сказать, чтобы показали, а?

Матвей переполнился раздражением — глупые улыбки, не отягощенные интеллектом взгляды! И это нынешняя молодежь? Куда катится мир? Надо поискать других, более надёжных свидетелей. Напоследок он всё-таки сделал ещё одну попытку:

— Самокат, — выговорил он почти по буквам. — Я ищу самокат. Вы не видели самокат?

Но парочка заговорщицки переглянулась, захихикала и, обогнув Матвея, продолжила путь. Он бы плюнул вслед этим бестолковым особям, если бы был способен на безумства. Поэтому им достался испепеляющий взгляд, который даже не был замечен.

Матвей продолжил преследование. Следующим ему повстречался пожилой мужчина с клюкой — волшебник или чистокровный человек, Матвей не успел даже понять. Он только задал животрепещущий вопрос, как получил увесистой клюкой по ноге. Очень больно. Что-то сердито бормоча про распущенные нравы молодежи, старик отправился по своим делам. Матвей дрыгнул ногой, стряхивая боль, и ринулся дальше на поиски истины.

Сейчас ему казалось, что он наконец-то нашел цель в жизни. И эта цель — восстановить справедливость. Совсем как в недавнем сне, где Великий Волшебник Матвей спасал миры. Сейчас ему казалось, нет, он был уверен, что впервые в жизни взял судьбу в свои руки и распоряжается ею по своему усмотрению. Он более не пешка в игре богов. Он — не марионетка в руках жадной темноты. Он словно переписывал свою судьбу в этот момент — награждая себя новым характером, новой жизнью.

Матвей вот уже пять минут допрашивал с пристрастием очередного прохожего, бывшего на свою беду, таким же воспитанным, как и сам Матвей в период существования «до цели». Матвей был убеждён, что прохожий знает куда больше, чем говорит, и наседал все сильнее, становился все агрессивнее. Случайно он повернул голову и увидел Михаила с самокатом в руках, заворачивающего за угол дома.

— Держи его! — просипел Матвей и, оттолкнув со своего пути бедолагу-прохожего, рванул следом. — Не дайте ему уйти! Это преступник!

Полчаса он гонялся за Михаилом, пугая прохожих безумным взглядом, боевыми кличами и неожиданными зигзагами. А Михаил, как был далеко, издевательски далеко, так далеко и оставался, только иногда поворачивался к своему преследователю и смотрел со значением — мол, догони, если сможешь. Поймай. Изловчись. Придумай, как. И вновь исчезал за очередным поворотом.

…К своему дому Матвей подошел за несколько минут до прихода матери — никакие свершения в жизни не стоили ее укоров и лекций. Он вымотался до предела, но так и не смог поймать Михаила. Кое-как поднявшись на второй этаж, он сразу заполз в ванную, размышляя, не утопиться ли там с горя. Но не успел — громко хлопнула входная дверь. Этот звук разрезал мир Матвея и его самого в придачу напополам. «До» и «после».

— Матвей, я дома! — крикнула Алевтина Григорьевна. — Матвей!

— Мама, я моюсь! — заорал во все горло послушный сын. — Две минуты!

Но смыть пыль, грязь и пот за заявленный промежуток времени не удалось. Мытьё заняло без малого полчаса, поэтому, когда Матвей спустился вниз — чистый и нормально одетый, мать была раздражена до предела.

— Я думала, ты ужин приготовишь.

Матвей опустился на стул и тихо сказал:

— Я…приготовлю. Потом. Завтра. Сейчас не могу.

— Это еще почему?

— Сил нет. Мама, я устал. Я, правда, устал.

— И отчего, спрашивается? — уперев руки в боки, спросила мать. — Ты сегодня даже на работе не был.

— Не был, — согласился Матвей легко. — Но я выполнял другую, крайне важную миссию.

— Это что еще за новости? Какую такую миссию?

— Я должен был отыскать самокат, — без запинки ответил Матвей. — Это ли не важно?

* * *

Зеркало в лаборатории неизвестного друга нашлось быстро. И какое это было зеркало! Невероятной красоты чаша, хранившая память о тех, кого уже давно не было в живых.

— Ей сколько лет? — спросила Лера с придыханием, осматривая стоящее на столе сокровище. — Ее даже в руки брать страшно. Ты что? А если она рассыплется? Твой друг нас убьет. Она же стоит, наверное, как чугунный мост!

Игнат пожал плечами:

— Сколько бы ни стоила — она нам нужна.

— Может, не надо? Я заметила в гостиной шкаф со стеклянной дверцей. Давай там попробуем. Или воды в стакан нальем. Уж если не выйдет, тогда за это… произведение искусства возьмемся.

— Лер, у меня волшебства, конечно, не кот наплакал, но на три попытки вряд ли хватит. И потом — расстояние большое, хотелось бы с наименьшими затратами заклинание сотворить. А для этого поверхность должна быть приближенной к идеалу.

— Но…

— Мы с тобой не в той ситуации, чтобы силами разбрасываться. Так что будем восторгаться искусством в более подходящее время. И не спорь. Уж лучше пожертвовать зеркалом, чем мной или тобой. Кто знает, что ждет нас через минуту, завтра, послезавтра. Я хочу быть готов.

— Ну да, как погонщик драконов… — устало сказала Лера. — Что делать нужно?

Игнат вручил Лере зеркало и подробно проинструктировал её по её же просьбе — на всякий случай. Хотя она и знала, как через зеркала общаться, но исключительно в теории, на практике же всё что угодно могло пойти не так. А Лера уже не раз на своей шкуре проверяла банальную истину — если что-то может пойти не так, то обязательно пойдет. Лишние пять минут инструктажа погоды не сделают, и на плачевное состояние их дел не повлияют.

Игнат послушно описал ей порядок действий. Все оказалось проще некуда — Лере предстояло таращиться в зеркало до тех пор, пока в отражении не появится образ милого, после чего по мере сил и возможностей донести до него свое сообщение. Четко, коротко, внятно — то есть именно так, как Лера говорить не умела в принципе. Но никогда не поздно учиться, и она, выпросив у Игната ручку и листок бумаги, начала сочинять речь.

Сочинялось из рук вон плохо. Во-первых, с чего начать? С приветствий и расспросов о его житье-бытье? Слишком долго, а ей велено говорить покороче. Значит, опустить любезности и без предисловий перейти к делу. Опять же — с чего начать, чтобы звучало поубедительнее? С волшебной карты? С неплательщиков, которых то ли двое, то ли один? С того, как они с Игнатом в школе сидели за одной партой, и поэтому он, Александр, просто обязан помочь? Почему-то Лера подозревала, что он не проникнется. Ну вот ни капельки.

Промучившись минут десять и окончательно запутавшись, Лера решилась на экспромт. Доложила Игнату, что готова, и взяла в руки чашу.

В этот самый момент зазвонил телефон. Никто даже не вздрогнул, ибо в этой истории все всегда случается не вовремя. Лера, подняв брови, посмотрела на Игната — он лихорадочно вытаскивал сотовый из кармана. Удивлялась она, естественно, не тому, что у него телефон звонил, а мелодии звонка — что-то нежно-приторное, в духе девятнадцатилетних барышень, а не уверенных в себе волшебников. И испепели ее дракон, если она не знает, кто это решил побеспокоить Игната!

— Да, — зашипел в трубку парень, отвернувшись от Леры. — Нет. Я же сказал — все в порядке. Нет. Не надо. Нет, не буду. Хорошо, буду. Как скажешь, только я сейчас занят. Не звони мне… боги, да я не то имел в виду! Прекрати. Нет, ничего опасного. Нет. Я перезвоню, когда освобожусь. Пока.

— Зазнобушка? — спросила Лера, когда Игнат в сердцах швырнул телефон на стол. — Поссорились? Девчонки, они такие. Особенно если недокормленные, да еще в очках…

— Лера!

— Молчу, молчу. Ты лучше начинай, пока твоя возлюбленная нам все планы не попутала.

Пока Игнат читал заклинание, Лера вглядывалась в зеркальную поверхность так старательно, что глаза заслезились.

«А если у Александра под рукой зеркала не окажется, тогда что?» — ни с того, ни с сего пришло ей в голову, но прерывать Игната она не решилась. Один раз она вмешалась в ритуал и получила за это сполна. Больше и рта не раскроет, пока волшебство не будет сотворено.

С возрастающим интересом Лера следила, как по мере воплощения заклинания в жизнь, зеркальная поверхность подергивается рябью и появляется крайне несимметричное и какое-то скособоченное изображение знакомой лаборатории.

«Ну да… где бы ему еще быть…»

Сам Александр обнаружился сидящим на диване с чашкой чая в одной руке и бутербродом в другой. У Леры глаза округлились — еда в лаборатории, где это видано? Кто подменил ее мужа?

— Говори, — напомнил Игнат.

— Да, да… Александр! Вы меня слышите?

— Вы еще и на «вы»? — усмехнулся Игнат, «тактично» устраиваясь поближе, чтобы если не видеть, то хотя бы слышать разговор.

Лере это не понравилось, и она сделала шаг в сторону. Игнат последовал за ней, как на невидимом поводке. Тогда Лера прошипела сердито «Прекрати дышать мне в ухо!» и дернула плечом, только в последний момент сообразив, что этого делать не стоит — чаша может выпасть из рук. Склеивай потом осколки. Лера заставила себя стоять спокойно, хотя у неё опять вдруг и некстати разболелась голова. «Погода, что ли, меняется? — у неё за последние несколько часов голова болела больше, чем за всю предыдущую жизнь. — Старею? Скоро суставы начнут хрустеть? И я, как и все благообразные старушки, буду ходить по знахарям да лечиться примочками и заклинаниями?» Игнат хмыкнул где-то совсем рядом.

— Милая семейка. На «вы»… боюсь спрашивать подробности.

Лера проигнорировала замечание, так как Александр, спокойно оставив чашку и бутерброд на столе, поднялся с дивана и подошел к… дверце шкафа, наверное. Лере, естественно, видно не было, но судя по углу, под которым открывался вид на лабораторию, это была именно она. Да и вряд ли за прошедшее время Александр обзавелся зеркалом на стене. Только когда её муж приблизился, Лера заметила, что выглядит он необычно… более молодо и счастливо, что ли. Его привычного, можно сказать, излюбленного кислого выражения лица как не бывало. Волосы взъерошены, глаза блестят, словно не он несколько дней назад потерял цель в жизни; движения энергичные, бодрые; весь его облик — тот, что виднелся в отражении — представлял собой сплошной позитив и веру в себя. Лера незаметно выдохнула. Оставляла она его в куда худшем расположении духа и теперь была искренне рада видеть такие перемены. Интересно, что с ним произошло? Или это временное? Или то было временное? Волшебник тем временем поприветствовал некстати замечтавшуюся супругу:

— И тебе доброго времени суток. Проблемы?

— Как видите, — ответила Лера беззлобно. — У меня в последнее время — лет десять — сплошные проблемы. Но я не поэтому с вами связалась.

— Догадываюсь. Голова трещит со вчерашнего вечера.

— При чем здесь голова? Вы перебрали?

— Не в этом дело. Ты бракосочетание помнишь? Это благословение о себе напоминает. Дальше будет хуже, — по жизнерадостному выражению лица Александра нельзя было сказать, что это его пугает.

— Даже так, — присвистнул Игнат, — буду знать.

Александр вдруг построжел:

— Это еще кто?

— Ммм… друг, а что? Я, собственно, и звоню, то есть, не звоню, а зеркалю… неважно. Хочу сказать, что задержусь.

— Не пойдет. — Судя по взгляду, её муж подумал нехорошее. И надо бы, наверное, было его разубедить, но время поджимало, некогда было антимонии разводить, оправдания тому, чего на самом деле нет и быть не может, придумывать. Уж он-то должен понимать. «Понимать-то должен, но видимо, не очень хочет, — подумала Лера, глядя на его недовольное лицо. — Ладно, отношения — ха-ха — будем потом выяснять».

— …И спросить — вы… — Лера упорно подбиралась к сути, с трудом подавляя желание пуститься в виноватый лепет.

— Элеонора, я еще раз спрашиваю — что у вас случилось? Кто это с тобой? — требовательно так спросил он, как будто действительно беспокоился. Лера умилилась, но на её лице это никак не отразилось.

— Друг, я же говорю. Александр, речь не об этом. У меня произошла небольшая накладка.

— Я так и понял.

— Родители случайно закрыли портал. Я не могу вернуться назад.

— А этот хмырь на что? Или он полная бездарность?

Удерживать драгоценную чашу одной рукой и параллельно зажимать рот Игнату другой было трудно. Особенно учитывая, что он так и рвался ответить собеседнику Леры. Но она справилась на «ура». В конце концов, она оттолкнула возмущенного Игната подальше и продолжила разговор:

— Александр, давайте не будем опускаться до оскорблений. Игнат вам ничего плохого не сделал. Он мне помогает, и у нас тут возникли кое-какие проблемы… в общем, я спросить хотела…

— Нет.

Лера упала духом. Только сейчас она поняла, как надеялась на то, что Александр выручит ее, а заодно и Игната, из беды.

— Ты где? — спросил Александр.

— В лаборатории, — честно ответила Лера.

— Я и сам вижу, что не в зоопарке. Элеонора, не думаю, что твоя задержка — хорошая идея.

— Это еще почему? — вклинился Игнат.

Александр неприязненно покосился на парня, который с ногами влез в их разговор и теперь невежливо торчал из-за спины его супруги.

— Потому, — коротко буркнул он и продолжил, обращаясь к Лере: — Дай мне минуту. Надо обдумать.

Минута пошла. В течение этого времени зеркало Александра не отражало — он то ли отошел в сторону, то ли совсем вышел из лаборатории. Лера с тоской размышляла о том, что ее надежды, которые и надеждами-то в полном смысле этого слова не назовешь, так, слабое подобие, не оправдались. И как теперь возвращаться? Как помочь Игнату? Как помочь себе самой, в конце концов?

Спустя ровно шестьдесят секунд отражение в зеркале зарябило, и одновременно с этим Игнат сказал:

— Быстрее со своим клоуном заканчивай. Сейчас заклинание исчезнет.

— Я все слышу, — раздался из-за кадра голос Александра. — И помню. — Он снова возник в зеркале и сказал: — Я приеду. Видимо, чему быть, того не миновать. А там придумаем что-нибудь… адрес точный, где ты находишься или планируешь находиться.

Лере было что сказать, и это был вовсе не адрес. Она могла бы привести железобетонные аргументы против этого плана. Первое. Александр без волшебства, а значит, ей и Игнату бесполезен. Только лишний рот. Да-да, Лера подозревала, что первое, что Александр от нее потребует по прибытии, будет ужин, завтрак или обед — зависит от времени встречи. Второе. Это очень опасно. Он сам признался как-то, что врагов у него хватает. А Лере лишние неприятности не нужны, со здешними злодеями бы разобраться. То есть не ей лично разбираться, разумеется. Третье. Как Александр планирует сюда прибыть? Если у него есть возможность открыть портал, так почему бы не открыть его для Леры? Впрочем, это автоматически означало, что Игнат останется один на один со своими проблемами. Совесть начинала грызть Леру за одну только мысль о дезертирстве с «поля боя». Четвертое. Чего ради ему вообще тащиться сюда? Из-за какой-то там головной боли? Таблеточки, по старинке, попробовал бы. Говорят, хорошо помогают.

— Прибуду… поездом, что ли. Или автобусом. Или что там ходит. Драконы летают?

— Летают, — хохотнул Игнат. — Но все больше мимо. Хотя можно попробовать сбить одного. Или заарканить. Потом прыгнешь вниз, мы поймаем. И от асфальта отскребем, если что.

Александр Игната проигнорировал и обратился к совершенно запутавшейся в невысказанных аргументах Лере:

— Адрес?

Пожав плечами, Лера перевела взгляд на Игната. Тот нахмурился, но ответил:

— Если ничего не поменяется, то будем здесь. Проспект Мира, дом 13, квартира 8. Время прибытия?

— Не знаю. Но это и не важно. Я вас найду. Это ведь город, откуда Элеонора родом, я правильно понимаю? Как его там?

— Да, — ожила Лера. — Да, все верно. Лопухи. Но, Александр, может, не стоит? Я имею в виду…

— Я прекрасно понимаю, что ты имеешь в виду. И, поверь, я не жажду класть голову на эшафот. Но… во-первых, ритуал и чертова клятва, на которой ты сама же настояла. Придется тебя охранять по мере сил и возможностей. Во-вторых, я неожиданно выяснил, — тут Александр весело ухмыльнулся, — что мне очень хочется жить. Так странно. Не ожидал.

Лера улыбнулась в ответ:

— Вы много чего не ожидали. Однако получили.

— Это, должен признаться, тяжело. Я отвык. Но…

— Хватит, — вклинился в их воробьиное чириканье Игнат. — Сейчас заклинание…

Он не успел договорить, как отражение в зеркале зарябило и потухло. Лера вновь увидела отражение собственного лица, и была неприятно поражена тем, насколько довольной выглядит. Щеки раскраснелись, глаза блестели, и губы то и дело норовили разъехаться в глупую улыбку. И с чего? С того, что её муженёк проявил некое подобие чувств? С того, что он выглядел куда более молодым и бесшабашным, а главное, доступным, чем до ритуала? С того, что он, несмотря ни на что, собрался приехать? Да, клятва, ритуал и благословение, как он верно заметил, были главным мотивом, но все равно приятно. Прошлое супругов было ужасно, но носиться с обидами вечно было не в Лерином характере. И пусть она не оставила сладкие грезы о мести окончательно, но… все одно было очень приятно. И она улыбалась.