– Дело ваше, но я искренне советую вам выпить это.

– Ага, а потом я очнусь и сделаю реверанс перед архангелом Михаилом, – огрызнулась Кэти, с подозрением рассматривая легчайшую чашку майсенского фарфора, которую протягивал ей старик без уха. На первый взгляд там был чай. Но после случая с офицером Кэти с подозрением смотрела на все напитки, которые подавались в этом доме.

– Здесь нет яда.

– Хотите, чтобы я вам просто поверила?

– Не верьте, – пожал плечами старик, оставляя чашку, – здесь сильное снотворное. Не хотите пить – придется обездвижить вас другим способом.

– Например? – подозрительно спросила Кэти.

– Например – ударом по голове. Не очень красиво, но зато очень надежно.

Молодая женщина пожала плечами и, понюхав напиток, осторожно глотнула.

– Я не чувствую никакого постороннего привкуса, – заметила она, – по-моему, это обычный фруктовый чай.

– Так и должно быть, – кивнул старик, – большинство наших клиентов мы не ставим в известность, что именно они пьют. Вы – редкое исключение.

– Хм…

– Вы вообще редкое исключение, – продолжал старик, внимательно наблюдая, как убывает чай в чашке, – вы живете с открытыми глазами, видите жизнь такой, какая она есть, не сочиняете себе сказок. Кроме того, вы предприимчивы, находчивы и никогда не теряете присутствия духа. Это как раз те качества, которые очень ценит в своих людях одна очень серьезная организация.

– Так вы из какой-то банды? – скривилась Кэти.

– А вот внимания вам пока недостает. Я же сказал – серьезная организация.

– Хорошо, серьезная организация, – кивнула Кэти, – и что вы можете?

– Почти все, – скромно ответил старик.

– Если так, вы должны работать на Господа Бога, – съязвила Кэти.

– Ну… в некотором смысле так оно и есть.

Кэти почувствовала легкое головокружение и, не желая этого показать, выпрямилась на подушках.

– И что дает членство в этой вашей организации?

– Как и в любой армии: генералу власть, деньги, исполнение желаний. А рядовому – возможность умереть за то, во что он верит.

– Звучит не слишком заманчиво, – произнесла Кэти и неожиданно для себя зевнула.

– Не сопротивляйтесь, – посоветовал старик, – тогда пробуждение будет легким. Если будете бороться со сном, то, когда проснетесь, почувствуете головную боль, схожую с похмельем. И запомните, Кэти, в нашей организации любой солдат может стать генералом.

– Если до этого не выпьет бренди… с добавками.

– Все возможно, – серьезно сказал старик, – но, как правило, без особой необходимости мы своих не бросаем. На всякий случай запомните слова: «Во имя Господа я поражу дьявола». Если будет слишком туго, скажите их любому священнику католической церкви. Он будет обязан помочь. А если случайно попадете на солдата Ордена, он ответит «Да будет благодать его на моем клинке». Того, кто скажет это, можете просить о чем угодно. Вы запомнили?

Кэти кивнула, еще раз сладко зевнула и опустилась на подушки. Она крепко спала.

* * *

Было уже часа два пополудни, когда Бикфорд в присутствии констебля подъехал к особняку на Риджент-стрит. Уже у самых ворот он понял, что безнадежно опоздал. Клетка опустела и птички упорхнули. На воротах насмешкой красовался огромный навесной замок. Рик цветисто выругался.

– Кого это вы так… цветисто, милорд? – добродушно спросил крепкий, высокий констебль, которого Рику выделили с большим трудом, после часа пререканий.

На доблестных лондонских стражей порядка ни его фамилия, ни титул не произвели никакого впечатления. Вот когда Рик остро пожалел об отсутствии в этом времени мобильной связи, все же насколько она облегчала жизнь! Сейчас бы позвонил Руперту… Пришлось прибегнуть к кошельку. Тактика оказалась правильной, и уже спустя три минуты они катили в экипаже к особняку, который снимал мнимый французский граф.

Жалел Рик и о том, что не оказался в Лондоне времен Шерлока Холмса и канонизированного в мировой литературе Скотланд-Ярда, пусть даже с инспектором Лестрейдом. Лучше уж Лестрейд, чем престарелые инвалиды-»сторожа», которых больше никто не брал на работу, да караульные, именно они и составляли все полицейские силы в Англии этого времени. Более неэффективную систему трудно было представить. Но до образования знаменитой лондонской полиции оставалось еще почти полвека, так что приходилось пользоваться тем, что есть.

– Да бюрократов обложил, – пояснил он причину своего раздражения. – Прибудь мы сюда утром, был бы шанс накрыть всю шайку, а так…

– Ну, раз уж мы приехали, давайте хотя бы осмотрим дом, – рассудительно произнес констебль. Выпустив баронета, он нырнул в недра экипажа и, спустя мгновение, вынырнул с чем-то похожим на небольшой аккуратный ломик. Внушительный на вид замок сопротивлялся меньше минуты.

– Прошу вас, милорд, – констебль вежливо пригласил Рика на территорию сада.

Большой двухэтажный дом был пуст и нем, окна закрыты ставнями, массивные дубовые двери держали оборону против непрошенных визитеров.

– С этими так просто не справишься, – заметил констебль, – попробуем поискать черный ход.

В особняк они вошли через кухонные двери. Здесь, как и в саду, было пусто. Не пылал очаг, не пахло бараньей похлебкой, не суетились слуги.

– Какой-то, мать его, заколдованный замок, – буркнул Рик, пинком открывая дверь на господскую половину.

– Святой Петр! – констебль склонился над чем-то в глубине полутемного холла, но почти сразу же выпрямился, – вы были правы, ваша милость. Здесь нечисто.

– Что там? – крикнул Рик, входя в холл.

– Покойник. Офицер. Молодой совсем.

– Проклятье, – Рик уставился в остекленевшие глаза Питера Дадли так, словно и в самом деле надеялся увидеть там его последние минуты.

– Вы знаете, кто это?

– Нет, но догадываюсь. Судя по всему, это и есть граф Шрусбери.

– Нужно известить родных. – Констебль еще раз наклонился над молодым человеком, сложил ему руки на груди и пальцами закрыл глаза. – Упокой Господь его душу, – пробормотал он и широко перекрестился.

«Вот и все полицейское расследование», – с горечью подумал Рик. Но, как оказалось, ошибся. Констебль свое дело знал.

– Надо осмотреть особняк сверху донизу, милорд. Если найдем кого живого, за воротник – и в тюрьму, там разберутся, что за птица.

* * *

Кэти пришла в себя от того, что ее легко, но ощутимо покачивало. В первую секунду она здорово испугалась: вместо привычного темно-красного балдахина и шелковых простыней узкая койка, низкий потолок и крашеная дверь напротив. Но уже в следующую секунду она все вспомнила: ее муж отравил офицера, она оказалась свидетелем, а потом… Старик без уха. Серьезная организация. Фруктовый чай…

Голова у нее не болела, это была хорошая новость. Кэти села и быстро осмотрела себя: она была в том же платье и чулках, сняли с нее лишь накидку, туфельки и шляпку. Она быстро сунула руку за корсет – еще одна хорошая новость: таинственный листок бумаги оказался при ней. Стало быть, похитители, кем бы они ни были, не догадались ее обыскать. Что это было за письмо, кому адресовано, кто и от кого так хитро спрятал его, Кэти не знала и даже не догадывалась. Но смутно чувствовала, что этот смятый листок очень важен, а значит… Ну, прежде всего это значит, что она должна о нем помалкивать и не потерять, а дальше будет видно. Снятые с нее вещи лежали тут же, и это была еще одна хорошая новость. Кэти торопливо сунула ноги в туфли, встала, чуть покачнулась, и в два шага преодолев расстояние, отделявшее ее небольшого окна, заглянула в него.

От края до края, насколько хватало глаз, была вода.

В страшном волнении она опустилась обратно на койку. Вода… Море… Она еще никогда не покидала острова. В отличие от Ирис, обошедшей на кораблях весь белый свет, Кэти до своего злосчастного замужества даже в соседний городок на ярмарку выезжала лишь дважды, и оба раза в детстве.

Рассказы подруги вдруг вспомнились очень ярко. Пиратские шлюпы, сундуки с золотом, страшный шторм, разбивший корабль у самых берегов Золотого острова… Морская болезнь.

Корабль покачивало, но никаких неприятностей ни с желудком, ни с головой Кэти не ощущала. Слава Господу. Значит, она относится к тем редким счастливчикам, которые не подвержены этой напасти.

Потянув дверь на себя, Кэти с удивлением обнаружила, что никто и не подумал ее запереть. Странно. Она же вроде пленница. Или как?

Молодая женщина оказалась на палубе небольшой караки. Вечерело. Золотой отблеск заката лежал на воде. Стояла удивительно тихая погода. Море неторопливо катило свои волны, которые показались Кэти очень тяжелыми. Кое-где можно было заметить пенные барашки. Если бы на ее месте была Ирис, она бы почувствовала признаки надвигающегося шторма, но невольная пассажирка не обратила на них никакого внимания. Ее больше интересовали люди. А именно – капитан этой посудины. Очень хотелось знать, куда же ее все-таки везут и намерены ли ссадить на берег хоть где-нибудь, или все проще: отвезут подальше, сунут в какой-нибудь мешок и утопят, как нежеланных в хозяйстве котят.

Кэти понятия не имела, где можно найти капитана, а спросить, как назло, было не у кого, злосчастная карака была совершенно пуста, словно двигалась в открытом море сама по себе. На мгновение Кэти стало по-настоящему страшно, припомнились истории о «Летучем Голландце», чумных кораблях и прочих зловещих призраках моря. Но тут, на счастье, ее окликнули. Самый обычный человеческий голос, ничего замогильного:

– Я вижу, вы уже проснулись?

Кэти подняла голову. По узкой лестнице к ней спускался мужчина средних лет в коричневом костюме и высоких сапогах, с непокрытой головой. Он смотрел на нее серыми, чуть сощуренными глазами, не улыбался, но и не хмурился. Кэти взбодрилась.

– Вы – капитан этого… корабля?

– Точно так, мисс, – мужчина кивнул, – хотя обычно мои пассажиры называют «Крошку Сью» корытом или как-нибудь похуже. Я – капитан, это верно. Обычно у меня пара помощников, для караки этого вполне достаточно. Но старина Джефф заболел, так что сейчас мы здесь вдвоем с Питом, он сменился с вахты и спит. Вы, наверное, голодны?

Кэти была приятно удивлена.

– Простите, я невольно оскорбила вас. В мыслях, – пояснила она, – я подумала, что вы какие-то бандиты, и вас наняли, чтобы утопить меня в море.

– Как можно, мисс? – капитан едва руками не всплеснул, – я не бандит… хотя, «Крошке» случалось брать на борт груз, не облагаемый налогом, но убийство в открытом море – это не ко мне. Я семейный человек и не хочу закончить жизнь на виселице.

– Но, в таком случае, может быть, вы скажете мне, куда направляется ваш корабль… и как далеко мы от Англии?

– Да уже довольно далеко. Вы проспали больше суток, а «Крошка» при хорошем ветре может держать восемнадцать узлов.

– Я в этом ничего не понимаю, – призналась Кэти, – мне просто хотелось бы знать, как скоро я могу попасть домой. Конечно, ваше гостеприимство будет оплачено, – торопливо добавила она, увидев, что капитан смутился.

– Может быть, вы сначала поедите? У меня готова отличная мясная похлебка. Здесь нет кока, так что мы с Питом готовим сами, по очереди.

Кэти насторожилась. Похоже, капитан увиливал от ответа. Но желудок предательски заурчал, и скрепя сердце она кивнула. Хорошо, пусть сначала будет ужин, а уже потом подробное дознание. Может быть, на сытый желудок капитан будет более откровенен. А если нет, возможно, удастся разговорить его помощника, когда он проснется.

* * *

Уже порядком стемнело, когда Рик вместе с констеблем и парой его приятелей, нанятых за деньги милорда «для хорошего дела», подошли к небольшому домику, спрятанному в густой листве дубов, росших здесь в изобилии.

– Ваша милость, я так и не понял, почему мы должны караулить здесь? – спросил констебль, опытным взглядом окидывая территорию и намечая места для «секретов».

– У них большая фора во времени, – пояснил Рик, – закрывать Лондон уже поздно. Если они покинули город, то могут быть очень далеко. Закрывать нужно порты, но с этим Каслри справится и без нас, приказ уже отдан. Если только они не опередят курьеров Его Величества и не скроются раньше, их задержат.

– Тогда что мы делаем у дома господина виконта?

– Если это те люди, о которых я думаю, – терпеливо пояснил Рик, – они просто обязаны появиться здесь. На виконта было совершено покушение. Неудачно. Сработали грязно, а эта организация не любит оставлять за собой таких «хвостов».

– Хотите сказать, они попытаются «доделать» работу?

– Обязаны попытаться, иначе – виселица.

Расставив людей по периметру, Рик оправил констебля к калитке, ведущей в парк. Он сам остался у заднего фасада дома, резонно полагая, что изобретательность противника приведет их именно сюда. Ну в самом деле, не будут же они ломиться через парадный вход.

Минуты тянулись занудно, и с таким же занудным постоянством складывались в часы долгого ожидания.

– Скоро рассвет… – еле слышно прошептал Рик, когда за оградой раздался легкий шелест.

Джеймс моментально напрягся и сосредоточился. Ответственная минута… и вот на ограде показалась тень. Она ловко соскочила на землю. Распрямляться незнакомец не спешил. Лишь убедившись, что видимая часть парка безопасна, тень махнула крылом плаща. Следом ограду перемахнул еще один гость.

Рик, стараясь быть бесшумным, извлек из-за пояса револьвер. Тени сделали всего несколько шагов и затаились за дубом. Всего с десяток метров отделяло их от укрытия Джеймса. Он практически перестал дышать, выжидая дальнейших действий непрошенных визитеров.

Но действие развернулось совсем не там, где ожидал Рик. За спиной, словно издеваясь над безмолвной округой, противно скрипнула калитка. Раздался звук шагов…

– Ой, – пискнул чей-то голос… похожий на женский. – Вы кто?

Рик невольно отвлекся. С его позиции тропинка, ведущая от калитки к дому, была хорошо видна. На ней стояла еще одна тень. Женщина?

– Вы напугали меня, господа… – громко запричитала дама, хотя Рику показалось, что в ее голосе не было ни малейшего страха.

– Вы кто такая? – вступил в дело констебль.

– Служанка.

– Чья? – полицейский сделал шаг вперед.

– Известно чья. Господина Каслри.

– Не поздновато ли, миссис…

– Мисс Дейл, – тут же поправила она его.

– Так откуда же вы так поздно, мисс Дейл? – повторил констебль свой вопрос.

– Я выполняла поручение мистера Каслри.

– Вот как? – удивился констебль. – И какое?

Рик увидел, что двое помощников полицейского явно заинтересовавшиеся беседой подтянулись поближе, напрочь позабыв про свои посты.

– Идиоты… – процедил Джеймс сквозь зубы и выглянул из-за ствола. Две тени осторожно двинулись вперед. – Ловушка…

– Вы с ума сошли? – женщина всплеснула руками так быстро, что поля ее плаща закинулись на плечи.

Выстрел заставил Рика вздрогнуть, но оборачиваться он не стал. Позади кто-то ойкнул и как будто упал. Раздался еще один выстрел, затем другой… дикий крик полный боли и отчаянья.

А две тени уже спешили вдоль дома, и Рик, вскинув револьвер, открыл огонь. Он бил на опережение двух фигур, и весьма удачно. Бежавшего первым откинуло на стену здания, и Рику показалось, что он так и прилип к штукатурке. Зато вторая тень, пораженная огневой мощью неведомого стрелка, мгновенно упала на землю. Убит?

Рик только сейчас, когда кончились патроны и возникла необходимость перезаряжаться, позволил себе посмотреть в сторону тропинки. Там шла драка. Двое помощников, кажется, уже убитого констебля, наседали на псевдомисс. Сомнений больше не осталось. Мисс ловко орудовала двумя пистолетами, схватив их за стволы и размахивая ими, как миниатюрными булавами.

Краем глаза Рик уловил движение.

– Черт!

Человек вскочил и метнулся к ограде, отступая тем же путем, которым и пришел. Щелкнул барабан. Рик согнул левую руку, взяв упор для револьвера, тщательно прицелился и спустил скобу. Но как это было возможно! Незнакомец упал за секунду до выстрела и отчаянно пополз к ограде.

– Стой! – Рик рванул вперед. – Стой! Убью, скотина!

И отчего-то именно сейчас он представил себя в роли праведного мента из… да-да, из того самого сериала.

– Стой! – Выстрел.

Джеймс специально промазал, но это не возымело результатов. Тень вскочила и в два прыжка достигла ограды.

– Надоел, зараза! – Рик задержал дыхание…

Грохот чужого выстрела почти оглушил его. Он резко ушел вправо, упал, перевернулся на мокрой от росы траве и почти не глядя выстрелил в невесть откуда появившегося за спиной противника. Тело, и до того неровно стоявшее на ногах, выронило пистолет, подломилось и упало на траву.

Рик встал. Ограда была пуста. Тень успела перемахнуть и исчезнуть. Он прислушался. Шума борьбы с тропинки уже было не слышно.

– Вот ведь… – сплюнул Рик. – Не добил.

Как тот, первый, подстреленный им у дома, смог проделать такой путь в целых три десятка шагов с двумя дырками в животе?

Джеймс наклонился над убитым.

– Этьенн? Нет, не он…

Скрываться больше смысла не имело, и Рик громко спросил:

– Френк, Уилл что там у вас?

– Два трупа, сэр.

– Констебль?

– Да, сэр. И он…

– Я иду.

* * *

Часы пробили одиннадцать, когда в двери библиотеки, где Ирис коротала ожидание, тихонько поскреблась служанка.

– Миссис Бикфорд, записка от хозяина.

– Записка? Но я ждала его самого! – Впрочем, кому она это говорила? Девушка уже исчезла. Ирис торопливо вскрыла конверт.

«…Этьенн снова сбежал, – прочла она, – пропала твоя подруга. Пытаюсь ее найти. Надеюсь быть к утру. Ложись спать и ни о чем не беспокойся…»

Ирис торопливо повернула письмо обратной стороной, убедилась, что она пуста и растерянно уставилась на свои руки. «То есть как – исчезла? Куда исчезла? При чем тут вообще Кэти? – Ирис поднесла письмо к глазам и еще раз внимательно перечитала, – А где ее муж, этот француз? Мужчины, – фыркнула Ирис, – в этом они все. Ничего толком не объяснят, а потом – ложись спокойно спать! Как будто я смогу уснуть!»

Еще минут пять прошло в нервном напряжении. Ирис пыталась вернуть себе недавнее спокойствие. Наконец, поняв бесплодность этих попыток, она отбросила книгу и поспешила на конюшню.

Ей стоило большого труда добудиться конюха. Питер вставал в четыре утра, поэтому ложился вместе с курами, и сон его был по-крестьянски крепок. Требование немедленно заложить коляску привело его в ступор.

– Господь с вами, сударыня, – пробормотал он, пытаясь наскоро пригладить волосы пятерней, – полночь скоро. По такой дороге, да в темноте лошади все ноги переломают, да и коляску разобьете.

– А фонари на что? – уперлась Ирис. – Я не требую, чтобы лошадей гнали как на пожар, но мне нужно быть в Лондоне как можно скорее. Какое слово из тех, что я произнесла, ты не понял?

– Да вроде все понятно… – Питер пожал плечами. – А господин знает?

– Я еду к нему, – коротко отозвалась Ирис.

– Так, может, лучше подождать его здесь?

– Питер, мне самой запрягать? – спросила хозяйка, зловеще понизив голос.

– Не извольте беспокоиться, все будет сделано в лучшем виде, – Питер сделал неловкую попытку вытянуться во фрунт. – Коляска будет у ворот через несколько минут.

– Для твоей же пользы, лучше чтобы это так и было, – прошипела Ирис и бросилась наверх, одеваться.

Всю дорогу до Лондона она не находила себе места, в десятый раз перечитывая записку и пытаясь вникнуть в ее смысл. «Этьенн снова сбежал…» Что значит снова? Насколько она знала, Этьенном звали этого подозрительного мужа Кэти, которому вздумалось что-то выпытывать у подруги про нее, да еще в день свадьбы! Не мог хотя бы неделю подождать, олух. Но откуда он сбежал? Из тюрьмы? Там, конечно, ему самое место, но куда, ради Господа, могла подеваться Кэти? Ведь это именно о Кэти говорилось в письме, у Ирис не было другой близкой подруги.

Вконец измучив себя бесплодными размышлениями, Ирис задремала, и это было к лучшему, Питер уже устал делать вид, что погоняет лошадей.

На въезде в город их остановил караул, но сообразительный слуга выкрутился, соврав, что везет блудную дочку хозяина, которую выловил на почтовой станции по пути в Шотландию, где она собиралась тайно повенчаться с каким-то проходимцем. Солдаты понимающе покивали, без слов пропустили экипаж и даже посочувствовали несчастному отцу. Ирис, уютно свернувшуюся клубком, они даже будить не стали.

Светало, когда, стуча по мостовой, экипаж подъехал к особняку на Риджент-стрит, который в последнее время пользовался небывалой популярностью, особенно в плане визитов в неурочное время.

– Хозяйка, – Питер легонько потряс Ирис за плечо, – мы приехали.

С трудом сбросив с себя дрему, Ирис сладко потянулась. Мелькнула мысль о чашечке бодрящего чая, но тут же пропала, вытесненная страхом за Кэти.

К воротам они подошли вместе, и сердце Ирис упало. Она всю дорогу надеялась, что ошиблась, не так поняла записку мужа, и Кэти сейчас мирно спит в своей постели. Но грубо взломанный замок и распахнутые настежь ворота яснее всяких слов сказали – в доме подруги случилась беда.

Ирис решительно взялась за створку ворот.

– Госпожа, может быть, лучше позвать кого-нибудь… сторожа или караульного? – попытался остановить ее Питер. – Не ровен час нас с вами за воров примут, да добро, если только арестуют, хозяин нас вытащит. А если сразу пальнут? Дырку в животе так просто не заштопаешь.

– Кому в нас стрелять? – удивилась Ирис. – Четвертый час, все спят как младенцы.

– А если собаки?

– Нет здесь собак. Были бы, давно бы на нас выскочили… Питер, если мы будем стоять тут, рядом со сломанными воротами, и рассуждать о смысле жизни и природе души, нас точно арестуют. Я иду туда. Ты, если хочешь, можешь остаться.

– Скажете тоже! Если хозяин узнает, что я вас одну пустил, так голову мне на спину отвернет, как куренку.

– Значит, выбор у тебя между арестом и потерей места, – с этими словами Ирис скользнула на территорию чужой частной собственности, отстраненно удивляясь, как легко, при первом же ветре, слетел с нее лоск светской дамы и вернулись кое-какие старые привычки.

Взломанный черный ход первым углядел Питер. Все больше тревожась, Ирис ступила в дом, куда ее ни разу не приглашали… несмотря на близкую дружбу с хозяйкой. И с первых шагов едва не рассталась с жизнью, споткнувшись о слишком высокий порог.

– Нужен фонарь, – решил Питер, – вы обождите, госпожа, я мигом. С коляски сниму.

Ирис кивнула. Бродить по чужому дому в полной темноте было явным безумием. А в том, что дом пуст и брошен, сомневаться не приходилось.

Питер, действительно, вернулся очень быстро. С фонарем дело пошло веселей. Они прошли сквозь большую, очень чистую кухню, оказались в узком коридоре, миновали ряды кладовок. У лестницы, ведущей на второй этаж, Ирис на мгновение заколебалась. В большинстве английских домов наверху располагались хозяйские спальни и гардеробные. Когда пропали Кэти и ее муж? Если их похитили среди ночи, то именно там нужно искать следы борьбы.

– Не мог написать поточнее, – буркнула она и все же свернула вправо, в просторный холл. И немедленно наткнулась на мертвое тело, которое, конечно, никто и не подумал убрать.

– Господи! – вырвалось у нее, – а это еще кто такой? Явно не муж Кэти, если только он не нашел ведьму с колдовскими зельями и не помолодел лет на двадцать… И не прислуга, он в мундире офицера.

– Пойдемте отсюда, хозяйка, – пробормотал Питер, – в чужом доме, да еще с покойничком… совсем беда, если застукают. Тут каторгой не отделаемся, это виселицей пахнет.

– Чем, говоришь, пахнет? – переспросила Ирис, которую живо заинтересовал бокал с остатками вина на узорном шахматном столике, – а вот это ничем не пахнет? Как, по-твоему?

– Бренди, – ответил конюх, – хорошее.

– Видно, не слишком, – возразила хозяйка, – раз он глотнул его и сразу умер. Но миндалем не пахнет. Это не цианид. Какой-то редкий яд?

Питер уже давно глядел на свою хозяйку глазами, круглыми от изумления. Все, что он знал о ней: госпожа носится на лошади как сумасшедшая, не слишком слушает мужа и под настроение гоняет прислугу, как горгона. Теперь к этому списку прибавилось кое-что еще: госпожа не боится ни темноты, ни воров, ни покойников, ни суда Его Величества… Похоже, она вообще ничего не боится. Либо глупа, как пробка, либо чересчур умна. В том и в другом случае хозяину с такой женой ничего хорошего не светило.

Движимый чувством долга и боязнью увольнения без рекомендации, Питер обошел за Ирис весь первый этаж, стараясь светить фонарем так, чтобы луч не проник сквозь ставни. Не обнаружив больше ни единого человека, ни живого, ни мертвого, они поднялись наверх. Как Ирис и ожидала, здесь было две господские спальни, пара гардеробных, четыре небольшие комнаты для прислуги и большой кабинет.

Кабинет оказался самым интересным местом в доме, потому что единственный из всех носил следы то ли разгрома, то ли обыска, то ли просто поспешных сборов. Интересные это были следы: все ящики письменного стола и секретера были вывернуты и тут же брошены. А бумаги их них, вероятно, вывалили в камин и подожгли.

Отобрав у Питера фонарь, Ирис и туда сунула свой любопытный нос, но удача ей не улыбнулась: после аутодафе, совершенном над бумагами, кто-то очень тщательно перемешал всю золу, ничего целого не осталось.

Из кабинета вела еще одна дверь, небольшая и поначалу незаметная. Она, единственная из всех, оказалась запертой, но ключ торчал прямо в замке. Заглянув туда, Ирис издала сдавленный возглас.

– Что случилось, госпожа? – Питер поспешил следом.

– Перчатка, – проговорила Ирис, – перчатка Кэти.

– Ну и что, – удивился тот, – если госпожа здесь жила? Мы видели много ее вещей.

– Питер, ты дружишь с кем-нибудь из домашних слуг? – вкрадчиво спросила Ирис.

– Ну да. С Джулией, – конюх смутился и, кажется, покраснел. Впрочем, в неверном свете фонаря ничего нельзя было сказать наверняка.

– Спроси у нее как-нибудь, часто ли она видит меня в кабинете мужа.

– Хотите сказать?.. – протянул сообразительный слуга.

– Вот именно! Это территория, которую мужчины считают своей собственностью, и женщины на нее, как правило, не допускаются.

– Может, у этой семейной пары были другие правила.

– Даже если так – где вторая перчатка?

Питер не нашелся, что на это ответить. А хозяйка удивила его еще раз, шагнув в комнату и уверенно пошарив за притолокой.

– Ага! Я так и думала, что кроме меня этого никто не найдет! Кэти так в детстве ключи всегда прятала, потому что постоянно их теряла, – пояснила хозяйка, разворачивая туго скрученную записку, – кроме меня об этом никто не знал. Почерк ее. Посвети-ка мне, ничего не видно.

«Ирис, – торопливые строчки прыгали в спешке, – мой муж совершил убийство. Я это видела собственными глазами и могу свидетельствовать в суде, хотя жена и не должна показывать против мужа. Мне грозит опасность, но пока не знаю, какого рода. Этьенн хотел и меня убить, но высокий старик без уха приказал ему меня не трогать и заверил, что я никому из них не причиню вреда. Что он хотел сказать и что задумал, Господи? Я не знаю. Заперта здесь, жду решения своей участи. Пожалуйста, помоги мне, ты ведь такая смелая! Обязательно сообщи о смерти молодого офицера!

Надеюсь на тебя. Кэти».

Приписка, сделанная позже, мелким почерком, была странной:

«Надеюсь, весточка от меня обрадует тебя больше, чем письмо от принца».

– Какого принца? – озадаченно протянула Ирис. – И куда, Боже меня просвети, ее могли спрятать? Как думаешь, куда можно деть человека, чтобы он замолчал навсегда?

Питер пожал плечами. С другой женщиной он бы поостерегся, но с этой, похоже, можно было не церемониться.

– Мест немного: кладбище, монастырь, тюрьма или бедлам.

Вцепившись в перчатку Кэти так, словно та могла ей что-то сказать, Ирис наконец-таки согласилась покинуть дом, к большому облегчению Питера. Шел пятый час, и Лондон уже начинал просыпаться.

Ирис шла, настолько погрузившись в свои мысли, что пару раз чуть не упала, спотыкаясь о высокие пороги.

Старик без уха, это, конечно, Тот Самый Старик, тут думать не о чем. И раз уж он появился в Англии, можно было ждать чего угодно. Ирис не заблуждалась на счет мнимой старости и слабости Уха, доведись им сойтись на шпагах с Риком, она бы, пожалуй, при всей своей любви и преданности, не рискнула поставить на мужа. А уж в искусстве строить козни он мог поучить не только бывшего короля пиратов, но и тех, кто в свое время учил короля. Ухо был опасен, как ядовитая змея, молния и тайный донос вместе взятые. И с его дороги нужно было уходить немедленно. Ни секунды не раздумывая, Ирис так бы и поступила: плевать против ветра глупо, унизительно, но вполне безопасно, а против урагана… это уже ощутимо отдавало безумием.

Но записка Кэти была криком о помощи!

– Значит, плевать не будем, – решила Ирис, – будем действовать предельно вежливо и дипломатично.

– Что? – переспросил Питер.

– Ничего. Так, мысли вслух.

– Домой?

Хозяйка решительно мотнула головой.

– В порт.

– Зачем? – изумился Питер.

– За информацией, – исчерпывающе ответила миссис Бикфорд. Ухо, каким бы дьяволом не был, по воздусям сюда не прилетел. Он приплыл на корабле. И корабль это был, вероятнее всего, либо французский, либо итальянский.

– Может быть, лучше вначале дождаться хозяина?

– Нет времени, – возразила Ирис, – я и так потеряла его слишком много. В порт.