Мма Рамотсве понимала, что открыть детективное агентство будет непросто. Люди заблуждаются, считая, что начать свое дело легко, и после сталкиваются с массой непредвиденных проблем и осложнений. Бывало, люди открывали магазин, а через месяц-другой у них кончались деньги или товар, а иногда и то и другое вместе. Начать свое дело значительно труднее, чем полагают многие.

Она обратилась к юристу в Пилане, который взялся ей помочь. Он устроил распродажу стада и получил за него хорошую цену.

— У меня для вас куча денег, — сообщил он. — Стадо вашего отца множилось и множилось.

Он протянул ей чек и лист бумаги. Она не ожидала, что сумма окажется такой большой. Но вот они, деньги, которые она, Прешас Рамотсве, может получить в банке Барклайс.

— Вы можете купить на эти деньги дом, — сказал юрист. — И еще какой-нибудь бизнес.

— Я собираюсь купить и то, и другое.

— Что именно? — заинтересовался юрист. — Я дам вам хороший совет.

— Детективное агентство.

Юрист был явно обескуражен.

— Но детективных агентств нет в продаже. Ни одного.

Мма Рамотсве кивнула.

— Я знаю. И собираюсь начать с нуля.

Юрист поморщился.

— Деньги легко потерять, — сказал он. — Особенно когда затеваешь дело, о котором не имеешь представления. — Он со значением поглядел на нее. — Особенно в вашем случае. Разве женщина может быть детективом? Как по-вашему?

— А почему бы и нет! — воскликнула мма Рамотсве. Она знала, что юристов не любят, но только теперь поняла, за что. Этот человек так уверен в себе, так убежден в своей непогрешимости. Кто он такой, чтобы лезть в ее дела? Это ее деньги, ее будущее. И как он смеет так отзываться о женщинах? А сам даже не заметил, что у него наполовину расстегнута молния на брюках! Может, сказать ему об этом?

— Женщины очень наблюдательны, — спокойно возразила она. — Они видят людей насквозь. Вы разве не слышали об Агате Кристи?

Вопрос застал юриста врасплох.

— Об Агате Кристи? Ну конечно! Да, верно. Женщины наблюдательнее мужчин. Это всем известно.

— Так вот, — продолжала мма Рамотсве, — когда люди увидят вывеску «ЖЕНСКОЕ ДЕТЕКТИВНОЕ АГЕНТСТВО № 1», что они подумают? Они подумают, что женщина лучше разберется в том, что происходит. Женщина, а не мужчина.

Юрист почесал подбородок.

— Вполне возможно.

— Вот именно, — сказала мма Рамотсве, — вполне возможно. — И добавила: — Ваша ширинка, рра. Вы, наверное, не заметили…

Сначала она нашла дом на углу Зебра-драйв. Он оказался дорогим, и мма Рамотсве решила купить часть дома в кредит, чтобы еще остались деньги на покупку агентства. Найти подходящее место для агентства оказалось труднее, однако в конце концов она облюбовала маленький дом у подножия холма Кгале, на краю города. Место было удачным — по этой дороге каждый день проходит множество людей, которые заметят ее вывеску. Это все равно что поместить объявление в «Дейли Ньюс» или «Ботсвана Гардиан». Скоро про ее агентство узнают все.

Домик, который она купила, сначала был магазином, потом — химчисткой и под конец — винной лавкой. Около года он пустовал, и в нем жили бродяги. Они разводили внутри костры, и в каждой комнате была стена с обуглившейся штукатуркой. В один прекрасный день владелец дома вернулся из Франсистауна, прогнал бродяг и выставил запущенное здание на продажу. Плачевное состояние дома отпугнуло двух-трех потенциальных покупателей, и цена упала. Когда мма Рамотсве предложила уплатить наличными, хозяин дома не устоял и в считанные дни оформил документы.

На этом ее хлопоты не закончились. Она позвала строителя оштукатурить стены и починить жестяную крышу, и снова перспектива получить наличные способствовала тому, что он сделал все за неделю. Потом мма Рамотсве принялась за покраску дома и вскоре выкрасила стены — снаружи охрой, а внутри белой краской. Она купила новые желтые занавески и в несвойственном ей порыве расточительства разорилась на мебельный гарнитур, состоявший из двух письменных столов и двух стульев. Ее приятель, мистер Дж. Л. Б. Матекони, владелец авторемонтной мастерской «Быстрые моторы», принес ей вполне пригодную к работе старую пишущую машинку, которую получил в придачу к стоимости ремонта. Итак, агентство было готово к открытию — не хватало только секретарши.

Найти ее оказалось легче легкого. Первый же телефонный звонок в Ботсванский колледж делопроизводства увенчался успехом. У них как раз есть подходящая кандидатура, сказали там. Мма Макутси, вдова учителя, недавно с блеском окончившая курсы. Они уверены, что мма Макутси будет идеальной секретаршей.

Она понравилась мма Рамотсве с первого взгляда. Худощавая, с удлиненным лицом и заплетенными в косу волосами, в которые она втирала щедрые порции хны. Мма Макутси носила большие овальные очки в пластмассовой оправе и постоянно улыбалась — абсолютно искренне.

Агентство открылось в понедельник. Мма Рамотсве уселась за свой стол, а мма Макутси — за свой, перед пишущей машинкой. Она посмотрела на мма Рамотсве и улыбнулась еще шире.

— Я готова приступить к работе, — сказала она.

— М-м-м… — произнесла мма Рамотсве. — Сейчас еще рано. Мы только открылись. Дождемся первого клиента.

В глубине души она была уверена, что никаких клиентов не будет. Она совершила роковую ошибку. Никто не нуждается в услугах частных детективов, а уж тем более в ее услугах. Да и кто она такая? Никому неизвестная Прешас Рамотсве из Мочуди. Она даже никогда не была в Лондоне или в других местах, где учатся на частных детективов. Не была даже в Йоханнесбурге. Что, если кто-нибудь из пришедших спросит: «Вы, конечно, знаете Йоханнесбург?» — и тогда ей придется солгать или в лучшем случае промолчать.

Мма Макутси посмотрела на нее, затем — на клавиатуру пишущей машинки. Открыла ящик стола, заглянула внутрь и снова закрыла его. В этот момент в комнату забрела со двора курица и клюнула что-то на полу.

— Пошла вон! — крикнула мма Макутси. — Здесь не место курам!

В десять часов мма Макутси поднялась и направилась в заднюю комнату приготовить чаю. Мма Рамотсве попросила ее заварить свой любимый редбуш, и вскоре та вернулась с двумя чашками. Потом они пили чай и наблюдали за тем, как маленький мальчик, стоящий на обочине, швыряет камнями в тощую, как скелет, собаку.

В одиннадцать часов они выпили еще по чашке чая, а в двенадцать мма Рамотсве поднялась и объявила, что пойдет в ближайший магазин купить духи. А мма Макутси останется отвечать на телефонные звонки и встречать клиентов. При этих словах мма Рамотсве улыбнулась. Она знала, что никаких клиентов не будет, и к концу месяца ее агентство закроется. Понимает ли мма Макутси, как ей не повезло? Женщина, блестяще окончившая курсы, достойна лучшей участи.

Мма Рамотсве стояла у прилавка, рассматривая пузырьки с духами, и тут в магазин ворвалась мма Макутси.

— Мма Рамотсве, — выпалила она. — Клиент. В нашем офисе клиент. Серьезный случай. Человек пропал. Поторопитесь. Нельзя терять ни секунды.

Все жены исчезнувших мужей похожи друг на друга, размышляла мма Рамотсве. Поначалу они испытывают беспокойство, потому что уверены: случилось нечто ужасное. Но постепенно в их души закрадывается сомнение, и они начинают думать: а не сбежал ли он с другой женщиной? — обычно так и бывает, — и, наконец, приходят в ярость. На этой стадии они уже не хотят возвращения супруга, даже если он найдется. Они хотят одного: устроить ему скандал.

Мма Малатси находится на второй стадии, решила она. Начала подозревать, что ее муж прекрасно проводит время, тогда как она сидит дома, и, разумеется, стала нервничать. Возможно, у них остались невыплаченные долги, хотя она и выглядит так, словно у нее денег куры не клюют.

— Расскажите мне, пожалуйста, о своем муже, — предложила Прешас, и мма Малатси отхлебнула редбуш из чашки, которую принесла ей мма Макутси.

— Его зовут Питер Малатси, — начала мма Малатси. — Ему сорок лет, и у него… у него… мебельный магазин. Дела идут неплохо, и денег ему хватает. Так что от кредиторов он точно не убегал.

Мма Рамотсве кивнула.

— Здесь должна быть другая причина, — заметила она и осторожно добавила: — Вы же знаете мужчин, мма. Может, у него другая женщина? Как вы думаете?

Мма Малатси энергично затрясла головой.

— Нет-нет, — возразила она. — Год назад это было бы возможно, но теперь он стал христианином и ходит в какую-то церковь, где постоянно поют и разгуливают в белых одеждах.

Мма Рамотсве взяла эти слова на заметку. Церковь. Пение. Увлекся религией? И кто-нибудь из прихожанок его сманил?

— Кто эти люди? — спросила она. — Быть может, им что-то о нем известно?

Мма Малатси пожала плечами.

— Я не знаю, — произнесла она с легким раздражением. — В самом деле не знаю. Пару раз он просил меня пойти с ним, но я отказалась. И он ходил туда один по воскресеньям. И исчез он в воскресенье. Я подумала, что он пошел в свою церковь.

Мма Рамотсве устремила взгляд в потолок. Похоже, случай не слишком сложный. Питер Малатси сбежал с одной из христианок, это ясно. Остается только отыскать эту общину и выйти на его след. Старая, как мир, история с заранее известным концом. Мма Рамотсве не сомневалась: его увела молодая христианка.

К концу следующего дня мма Рамотсве составила список из пяти христианских общин, отвечавших описанию. За следующие два дня она разыскала трех из пяти священников и убедилась, что те ничего не знают о Питере Малатси. Двое из троих пытались обратить ее, а третий просто-напросто потребовал денег и получил банкноту в пять пула.

Отыскав четвертого священника, его преподобие Шэдрека Мапели, мма Рамотсве поняла, что поиски увенчались успехом. При упоминании о Питере Малатси священник вздрогнул и украдкой оглянулся.

— Вы из полиции? — спросил он. — Вы полицейский?

— Женщина-полицейский, — поправила она.

— Ах! — горестно запричитал он. — Ох!

— Я не полицейский, — быстро поправилась мма Рамотсве. — Я частный детектив.

Священник немного успокоился.

— Кто вас послал?

— Мма Малатси.

— Ох, — вздохнул священник. — Он нам сказал, что у него нет жены.

— Но она есть, — сказала мма Рамотсве. — И не знает, где он.

— На небесах, — ответил священник. — Отправился к Господу.

Мма Рамотсве почувствовала, что священник говорит правду и что расследование подходит к концу. Осталось лишь узнать, как умер Питер Малатси.

— Вы должны рассказать мне все, — потребовала она. — Если хотите, я сохраню ваше имя в тайне. Просто расскажите мне, как это случилось.

Они отправились к реке в белом фургончике мма Рамотсве. Был сезон дождей, и после нескольких гроз дорога стала почти непроезжей. Наконец они достигли цели, и мма Рамотсве поставила машину под деревом.

— Здесь у нас происходит крещение, — начал священник, указывая на заводь, где бурлила вода. — Я стоял вот здесь, а вон там грешники входили в воду.

— И сколько всего было грешников? — спросила мма Рамотсве.

— Вместе с Питером шесть. Они вошли в воду, а я готовился последовать за ними с жезлом.

— И что же случилось потом? — спросила мма Рамотсве.

— Грешники стояли в воде, доходившей им до сих пор. — Священник провел ладонью по груди. — Я отвернулся, чтобы дать команду хору, а когда повернулся к реке, то заметил что-то неладное. В воде осталось только пять грешников.

— Один исчез?

— Да, — подтвердил священник, слегка вздрогнув. — Господь забрал его к Себе.

Мма Рамотсве посмотрела на воду. Это была неглубокая река, большую часть года от нее оставалось несколько стоячих заводей. Однако в сезон дождей, которые в этом году были особенно обильны, река превращалась в бурный поток, который легко мог унести человека, не умеющего плавать, размышляла она. Но тело утонувшего всегда находят ниже по течению. К реке по разным причинам ходит много людей, и тело обязательно бы нашли. И позвонили бы в полицию. В газетах непременно появилась бы заметка о неопознанном теле, найденном в реке Нотване. Газеты обожают подобные истории и не упустили бы такой возможности.

Поразмыслив еще немного, мма Рамотсве нашла другое объяснение, от которого у нее мурашки поползли по телу. Но прежде чем рассмотреть эту версию, надо было выяснить, почему священник никому не сообщил о случившемся.

— Вы не заявили в полицию, — сказала она, стараясь, чтобы ее голос звучал не слишком осуждающе. — Почему?

Священник потупился. Она по опыту знала, что это признак искреннего сожаления. Тот, кто не раскаялся, обычно возводит глаза к небу.

— Я понимаю, что должен был сообщить в полицию. Бог накажет меня за это. Но я боялся, что меня обвинят в смерти бедного Питера и даже отдадут под суд. В суде могли бы потребовать оплатить издержки, и это привело бы к банкротству церкви, остановило труд во славу Господа. — Он сделал паузу. — Теперь вы понимаете, почему я молчал и велел молчать прихожанам?

Кивнув, мма Рамотсве тихонько коснулась руки священника.

— Я не считаю, что вы поступили плохо, — сказала она. — Я полагаю, ваши труды угодны Богу, и он не рассердится на вас. Это не ваша вина.

Священник поднял глаза и улыбнулся.

— Спасибо за добрые слова, сестра. Спасибо.

Днем мма Рамотсве попросила соседа одолжить ей одну из его собак. У него их было целых пять, и мма Рамотсве ненавидела каждую в отдельности за непрерывный лай. Собаки поднимали лай с рассветом, как будто были петухами, а ночью лаяли на луну. Они лаяли на коров, на сусликов и на прохожих, а иногда — просто потому, что перевозбудились.

— Собака мне нужна для расследования, — объяснила она. — Я верну ее в целости и сохранности.

Сосед был польщен предложением.

— Я дам вам своего лучшего пса. У него великолепное чутье. Из него выйдет отличная ищейка.

Мма Рамотсве с опаской покосилась на громадного желтого пса, от которого шел странный и отвратительный запах. В тот же вечер, сразу после захода солнца, она усадила пса на заднее сиденье своего фургона и привязала к ручке дверцы веревкой, накинутой на его шею. Потом завела мотор и направилась к реке. Свет фар выхватывал из темноты силуэты терновых деревьев и муравейников. Она с удивлением обнаружила, что рада присутствию пса, каким бы противным он ни был.

Подъехав к речной заводи, мма Рамотсве вынула из машины толстый кол и воткнула в мягкий грунт на берегу. Потом привела пса и крепко привязала веревкой к колу. Вытащила из сумки большую кость и положила у него перед носом. Желтый пес довольно заурчал и тут же бросился ее обгладывать.

Мма Рамотсве отошла на несколько шагов, завернувшись ниже пояса в простыню, чтобы не донимали москиты, положила на колени старую винтовку и принялась ждать. Она знала, что ожидание будет долгим, и надеялась не уснуть. А если уснет, пес разбудит ее лаем.

Прошло два часа. Вокруг вились тучи москитов, кожа зудела от укусов, но это была ее работа, а на работу мма Рамотсве никогда не жаловалась. Неожиданно пес заворчал, и она стала вглядываться в темноту. Она различила силуэт пса — тот, вскочив на ноги, смотрел на воду. Потом снова зарычал и залаял. Потом наступила тишина. Мма Рамотсве сбросила простыню и положила рядом мощный фонарь. Теперь уже скоро, подумала она.

Услышав плеск воды, она поняла, что пора включать фонарь. В луче света, у самой кромки воды, она увидела огромного крокодила и съежившуюся от страха собаку.

Крокодил не обратил внимания на свет, похоже, он принял его за свет луны. Не отрывая взгляда от собаки, он медленно приближался к своей жертве. Подняв винтовку, мма Рамотсве увидела в прицеле его голову. И нажала на спуск.

Получив пулю в голову, крокодил высоко подпрыгнул, буквально сделав сальто в воздухе, плюхнулся на спину и остался лежать наполовину в воде, наполовину на земле. По его телу прошла дрожь, ион затих. Выстрел оказался метким.

Положив винтовку, мма Рамотсве заметила, что ее бьет дрожь. Стрелять ее учил отец, и прекрасно научил, но ей не нравилось стрелять в животных, особенно в крокодилов. С этими тварями шутки плохи, но долг превыше всего. И что он здесь делал, этот крокодил? Они не водятся в Нотване. Должно быть, он прошел по суше много миль или приплыл в половодье из самой Лимпопо. Бедняга крокодил, теперь его путешествие окончено.

Взяв нож, она вспорола ему брюхо. Кожа в этом месте была мягкой, и вскоре взгляду мма Рамотсве предстало содержимое желудка: горстка камешков, которые крокодилы заглатывают, чтобы переваривать пищу, несколько дурно пахнущих рыб. Но ее внимание привлекло не это, а браслеты, кольца и часы, которые нельзя переварить. Хоть и изъеденные ржавчиной, они сразу же бросались в глаза — свидетельства дурных наклонностей крокодила.

— Это вещь вашего мужа? — спросила она мма Малатси, протягивая часы, извлеченные из брюха крокодила.

Мма Малатси взяла часы и принялась их рассматривать. Мма Рамотсве поморщилась. Она терпеть не могла приносить дурные вести.

Но мма Малатси проявила редкое спокойствие.

— Ну что ж, по крайней мере, я знаю, что он рядом с Господом, а это гораздо приятнее, чем знать, что он рядом с другой женщиной, ведь так?

Мма Рамотсве кивнула.

— Наверное, вы правы, — сказала она.

— Вы были замужем, мма? — спросила мма Малатси. — Вы понимаете, что это значит?

Мма Рамотсве посмотрела в окно. Под ним росло терновое дерево, а вдали виднелся покрытый валунами холм.

— Я была замужем, — ответила она. — Когда-то у меня был муж. Он играл на трубе. Он принес мне много горя, и сейчас я рада, что я одна. — Мма Рамотсве помолчала. — Простите. Я не хотела вас обидеть. Вы потеряли мужа и, вероятно, очень расстроены.

— Совсем чуть-чуть, — ответила мма Малатси. — Но извините, у меня много дел.