Кровь отхлынула от лица Изабеллы, ее темно-карие глаза округлились от ужаса. Керн похолодел. Черт побери, она и правда думала, что Аврора Дарлинг стала жертвой грязной игры.

И считала, что виноват ее отец.

Девушка отвернулась, глядя на улицу, где сновали по делам торговцы и слуги.

– Убил? Не понимаю, как герцог мог такое решить. – Ее голос звучал более невинно, чем требовалось. – Наверное, он болен намного серьезнее.

– Он повторил ваши слова.

– Откуда вы знаете? Вас же там не было.

Графу надоели ее отговорки. Изабелла заслуживала наказания за то, что накинулась на старого, больного человека. Он взял ее за подбородок и заставил посмотреть на себя.

– Не пытайтесь меня одурачить, мисс Дарлинг. Если вы и дальше станете из-за ложных обвинений преследовать отца, я устрою так, чтобы вас удалили из общества и поместили обратно в бордель, где вам самое место.

– Не осмелитесь. Я опубликую дневник, – всхлипнула Изабелла.

– Правда? Но разве вы не собираетесь разоблачить убийцу? Человека, который, по-вашему, принадлежит к светскому обществу?

Губы Изабеллы упрямо сжались.

– Я не обязана рассказывать вам о своих делах. Будьте любезны, остановите фаэтон. Мне приятнее идти в церковь пешком, чем терпеть ваше общество.

– Ну, нет, – процедил Керн сквозь зубы. – Вы останетесь со мной, пока не расскажете всю правду до последней точки.

– Тогда, милорд, запаситесь терпением на весь день, – тряхнула головой девушка.

Графу захотелось взять ее за плечи и как следует встряхнуть, но он лишь дернул вожжи, пустив лошадь рысью. Сбруя весело зазвенела, когда они выехали из Мейфера. Она все ему расскажет, он знает способ, как выудить из нее сведения.

Заметив, что изысканные особняки сменились маленькими домиками и простыми лавками, Изабелла насторожилась.

– Мы едем не к церкви Святого Георга.

– Нет.

– Вы направляетесь к Стрэнду. Куда вы меня везете?

– Увидите.

Когда они миновали «Ковент-Гарден», граф остановил фаэтон у простого кирпичного здания. Входили и выходили чиновники в белых париках и темных сюртуках, плачущая женщина прижимала к губам платок, сыщик в заметном красном сюртуке провел человека, по виду отъявленного преступника.

– Главный уголовный суд на Боу-стрит! Зачем вы меня сюда привезли? – удивилась Изабелла.

– Поскольку вы не хотите быть честной со мной, тогда расскажите вашу историю судье. – Керн наклонился к девушке. – Можете не сомневаться, мисс Дарлинг, слух неизбежно просочится и все узнают, откуда вы взялись.

Изабелла открыла рот, но не произнесла ни единого слова. Только когда граф уже собирался выйти из коляски, она схватила его за руку.

– Хорошо, я расскажу вам правду. – Ее голос дрожал от волнения.

Керн хлестнул лошадь, и та затрусила дальше.

– Начинайте, – приказал он.

– Кто-то из вашего круга отравил мою мать. Убил ее, чтобы она не смогла закончить свои воспоминания. И чем бы вы мне ни грозили, я отыщу негодяя, а затем прослежу, чтобы свершилось правосудие.

Убежденность ее тона потрясла Керна. Ему захотелось обнять девушку за плечи, притянуть к себе, утешить.

– У вас есть доказательства?

– За несколько дней до смерти мама доверила свои опасения дневнику. И симптомы болезни очень напоминают отравление.

– Если вы намерены обвинить в убийстве Линвуда, то смею утверждать – это совершеннейшая глупость, – с неестественным спокойствием произнес Керн. – У герцога много грехов, но он не убийца.

– Мама не назвала его по имени. Но герцог один из ее бывших любовников. Тех, кто знал, что она вела дневник. Которые приходили, чтобы убедить ее отказаться от этого занятия. – Изабелла говорила очень медленно, словно речь давалась ей с большим трудом. – Минни видела, как некий джентльмен входил в мамину спальню накануне того дня, когда она заболела.

– Почему бы вам не изложить свои подозрения судье?

– Неужели вы полагаете, что там, – девушка махнула рукой в сторону здания, оставшегося позади, – мне поверят и захотят расследовать смерть куртизанки? Там лишь порадуются, что в городе стало на одну поганую шлюху меньше.

Отчаяние девушки вызвало у Керна сочувствие, и он впервые понял, что Изабелла по-настоящему любила свою мать. Любила и горевала о ней. Однако граф не мог себе позволить раскисать.

– Значит, вы решили начать собственное расследование? Обманным путем проникли в дом Хатуэев, а сегодня улизнули, чтобы повидаться с преподобным Реймондом. Хотели задать ему вопросы.

– В любом случае это не ваше дело.

– Простите, но я с вами не согласен. Так уж случилось, что этот человек – дядя моей невесты. Прекрасный, богобоязненный джентльмен, приверженный церкви.

– Странно. А мать описывала его изобретательным сластолюбцем, которому есть что скрывать.

Иногда граф тоже замечал совсем не благочестивые взгляды, которые его преподобие бросал на своих прихожанок. Но он не собирался вручать Изабелле оружие и давать ей преимущество в ее маленьком сражении. К тому же лорд Реймонд не убийца. Когда-то он обучал Керна и выслушивал мальчика, если рядом не было Хатуэя. Добросердечный человек, с нежностью выхаживающий воробья с подбитым крылом, которого притащил ему мальчуган.

– Есть что скрывать? – усмехнулся граф. – Уж, не о той ли вы дуэли, причине его хромоты? Это давно забытый скандал. И он скорее оправдывает его, нежели обвиняет. Реймонд предпочтет выстрелить в воздух, чем в своего противника.

– Я говорю не о том случае.

– Что же еще он может скрывать?

Изабелла поджала губы и уставилась перед собой. Жеманство старой девы не вязалось с ее чувственной красотой.

– Не собираюсь разглашать тайны.

Скрытность девушки сводила графа с ума. Ему хотелось добиться правды поцелуями, ласкать красивое тело, пока не исчезнет ее сопротивление, пока она не обнажит перед ним и плоть, и душу. Хотелось заехать в ближайшую гостиницу и довершить начатое вчера.

Бог ему судья, он достоин всяческого порицания. Обручен с Хелен, а жаждет Изабеллу…

– В таком случае давайте вместе зададим вопросы лорду Реймонду.

– Нет! Я не хочу, чтобы вы вмешивались.

– Я уже вмешался, желаете вы того или нет. А теперь скажите, кого еще упоминала в дневнике ваша мать.

– Я сказала вам достаточно.

– Напротив, мне надо целиком прочитать эти скандальные воспоминания. Где, черт побери, вы их прячете?

Изабелла подскочила, словно ее укололи булавкой.

– Тетрадь спрятана в надежном месте, куда ни один важничающий сноб вроде вас не сумеет добраться.

– Полагаете, я должен принимать ваши слова на веру? Думаете обо мне как о порядочном дураке?

– Ошибаетесь, милорд, я вообще о вас не думаю, – едко парировала Изабелла.

Будь проклята ее наглость! А он полночи лежал без сна, думая о ней, вспоминал, как страстно Изабелла ответила на его поцелуи, как помогла опустить лиф платья, чтобы он мог ласкать ее грудь. Керн взял поводья в одну руку, а другую положил ей на бедро, даже сквозь перчатку ощутив теплоту ее тела, которого так безрассудно жаждал.

– Лгунья! Хотите, чтобы я доказал, что ваше безразличие показное? Вы так же, как и я, желаете свидания.

От такого заявления Изабелла потеряла дар речи. Солнце золотило его тонкое лицо и дорогой белый галстук, но Керн распространял вокруг себя атмосферу первобытной дикости. Управлял экипажем с небрежным изяществом, а сам хлестал девушку словами. В довершение ко всему Изабелла с ужасом почувствовала, как ее плоть ответила на наглую мужскую атаку. Даже сейчас, на улице, среди людей, ей захотелось, чтобы рука графа скользила по ее ноге выше… выше…

Она хотела быть его шлюхой.

Девушка отбросила дерзкую руку.

– Управляйте лошадью, не то убьете нас обоих.

– От моего управления вы никак не пострадаете, – мрачно усмехнулся Керн. – Скорее оттого, что имеете нахальство обвинять сильных мира сего.

– Тогда вы должны признать, что один из этих сильных убил мою мать, – ответила Изабелла, обрадовавшись перемене темы.

– Да, согласен, некоторые развратные негодяи способны на убийство. Но к ним не принадлежат ни мой отец, ни лорд Реймонд. – Граф направил лошадь к обочине. – Я собираюсь вам это доказать.

Черт бы его побрал! Разве можно добиться от священника правдивого ответа, если рядом будет находиться Керн и защищать своих? Впрочем, надо попробовать. Ведь она привязана к нему, словно заключенный к тюремщику.

Коляска остановилась у церкви Святого Георга с высоким портиком и изящной колокольней. Граф спрыгнул на землю первым, хотя Изабелла явно не хотела принимать его помощь. Он понял это по насмешливому блеску в ее глазах. Заносчивая дурочка! Но поскольку ей нелегко было спуститься с высокого сиденья, Керн обхватил ее за талию и поставил на тротуар. Его прикосновение опалило Изабеллу, и она быстро пошла по дорожке, презрев дамскую привычку опираться на руку джентльмена.

В церкви пахло воском и сыростью, шаги эхом отдавались в нефе. Скамьи пустовали, канделябры были потушены, но сквозь окно над алтарем падал солнечный свет.

Его преподобие был в маленькой опрятной комнате и что-то писал. На столе перед ним лежала раскрытая Библия в кожаном переплете, у кресла стояла трость с набалдашником из слоновой кости.

Заметив гостей, лорд Реймонд издал удивленный возглас. Курчавые волосы и озадаченное выражение придавали его лицу с орлиным носом какую-то нелепую ребячливость.

Оттолкнув назад кожаное кресло и опершись о стол, он поднялся; настороженность сменилась учтивой улыбкой.

– Джастин. Мисс… Дарси… Вот уж не ожидал.

– Надеюсь, мы не слишком оторвали вас от дел, – вежливо произнес Керн.

– Вовсе нет. Я делал заметки к воскресной проповеди. – Священник указал на стулья. – Пожалуйста, садитесь. Что привело вас ко мне?

Изабелла села, но продолжала чувствовать на себе его пристальный взгляд. Тем не менее, она прогнала страх, представив его преподобие в боа из перьев и женских чулках, воображающим себя падшим ангелом.

– Меня просила заехать к вам леди Хелен, – проворковала девушка. – Вы, кажется, проигнорировали несколько ее приглашений к обеду, и она беспокоится.

Лорд Реймонд снова опустился в кресло.

– Обязанности пастыря держат меня в приходе, – натянуто изрек он. – Передайте ей мои извинения и заверьте, что настанет время, когда я опять смогу посещать дом Хатуэев.

– Ясно. – Изабелла поняла смысл его тирады: он не приедет к Хатуэям, пока в доме находится она. Самодовольный козел! – Хелен также хотела, чтобы я обсудила с вами некоторые детали ее брачной церемонии. Но раз вы слишком заняты, с этим можно подождать. Лучше я задам вам несколько вопросов о моей матери.

Улыбка мгновенно исчезла с лица его преподобия.

– Вопросы? Я прекратил всякие отношения с той женщиной много лет назад. Больше мне нечего вам сказать.

– Одну минутку, – перебил его Керн. Он сидел у книжного шкафа, небрежно сложив руки на груди. – Мисс Дарлинг считает, что ее мать убили… посредством яда. И желает знать, не вы ли это сделали.

– Я? Убил? – воскликнул лорд Реймонд, откинувшись на спинку кресла. Солнечный луч из окошка резко обозначил черты его немолодого уже лица. – Безумие! Дикость!

«Черт бы тебя побрал, Керн!» Изабелла намеревалась подступить к делу осторожно, чтобы шаг за шагом изучать реакцию священника.

– Это правда. – Ее сердитый взгляд приказал графу не вмешиваться. – Лорд Реймонд, я хочу знать, где вы были десятого мая прошлого года.

– Как я могу помнить, что делал год назад? Видимо, оставался дома с женой. – Его лицо исказилось от ужаса. – Я полагал, что Аврора умерла спустя месяц от естественных причин, спаси Господь ее грешную душу.

Он еще имел наглость считать ее мать более грешной, чем он сам! Изабелла вспомнила веселый смех Авроры, щедрость ее натуры. А этот человек не удосужился заметить ее породу.

– В тот вечер мама заболела, – подсказала она. – И тогда же одна из женщин заметила пришедшего к ней мужчину. А под покровом темноты обычно приходили именно вы. По известным нам обоим причинам.

Лицо его преподобия сделалось таким же белым, как бумага на столе. Он посмотрел на Керна, затем перевел сердитый взгляд на Изабеллу.

– Это был не я. И позвольте вам напомнить: в обмен на то, что мой брат приютил вас в своем доме, вы обещали никогда не упоминать о моих визитах к вашей матери.

– Хорошо. Если сегодня вы ответите на мои вопросы. Некоторое время тишину в комнате нарушало только его тяжелое дыхание.

– Клянусь, последние пятнадцать лет я не приближался ни к Авроре, ни к другой проститутке. – Лорд Реймонд положил запачканную чернилами ладонь на Библию. – Господь свидетель, я посвятил свою жизнь церкви.

– Но один раз вы к ней приходили. Как Линвуд и прочие, все, кто не хотел, чтобы она опубликовала свои воспоминания.

– Это не было свиданием. Я заскочил к ней на пять минут то ли в апреле, то ли в мае.

Изабелла внимательно изучала его лицо, заметив кроме негодования и нечто большее. Отчаяние? Страх?

– Настоящий убийца солжет без угрызений совести, поэтому мне нужны доказательства, что вы говорите правду…

– Довольно! – Керн поднялся. – Лорд Реймонд сказал все, что знал. И вы не смеете больше к нему приставать.

– Его ответы уклончивы. А мне нужно точно знать, где он был вечером десятого мая.

Граф схватил ее за руку.

– Он дал вам слово джентльмена. Прощайте, сэр. Священник тоже встал, опершись на костяной набалдашник трости.

– Надеюсь, она не станет распространяться. Возникни хотя бы намек на скандал, и даже Хатуэй будет не в силах помочь мне получить сан лондонского епископа.

– Она будет держать язык за зубами. Я прослежу. – И без дальнейших разговоров граф вывел Изабеллу из церкви.

Высокомерная уверенность Керна в способности держать ее в узде разозлила девушку. Она сбросила его руку и остановилась в узорчатой тени дуба.

– Вы сильно превысили свои полномочия. Вам не следовало вмешиваться.

– А вам не следовало угрожать лорду Реймонду, словно он настоящий преступник. Я знаю его с детства и утверждаю, что он невиновен.

– Понимаю. Вы требуете доказательств, что мою мать отравили. Но в отношении лорда Реймонда я лишена вашей привилегии и не имею права требовать доказательств его честности.

– Не имеете. А теперь идемте, пока весь Лондон не заметил, как мы ссоримся.

Изабелла, наконец, поняла, что на улице много людей, и не знает, сколько, любопытных глаз следило за ними.

Девушка подавила гнев и последовала за графом к коляске. Он помог ей сесть, а когда лошадь перешла на рысь и экипаж покатился по мостовой, повернулся к Изабелле.

– Назовите мне других мужчин, которых вы собираетесь опросить.

Как бы не так! Больше она не позволит ему вмешиваться в ее дела.

– Рискую повториться, но скажу вам опять: это моя тайна.

Лицо Керна посуровело, и он уставился на дорогу.

– Полагаю, все они описаны в воспоминаниях, которые вы упорно не хотите мне показать.

Изабелла поджала губы. Его цель не помочь ей, а предупредить себе подобных. Мужчины их положения составляют тесный круг, оберегая репутацию друг друга.

Граф посмотрел на нее так пристально, что девушка испугалась, как бы он не догадался, что дневник находится в пределах его досягаемости. Нет, он не знал. Просто не мог ничего знать. Ведь она настолько осторожна, что, переодеваясь, следила за тем, чтобы даже Кэлли ни о чем не заподозрила.

– Один из джентльменов в вашем списке – Джон Тримбл? – предположил граф.

Девушка похолодела. Значит, вспомнил ту карточную игру во время ее первого бала. Но Керн не должен был совать нос в прошлое Тримбла. Нельзя допустить, чтобы он понял, что от нее отвернулся собственный отец.

– Вы не можете быть в этом уверены.

– Не могу, но правду выяснить не так сложно. – Керн снова переключился на дорогу, и Изабелла заметила, что они едут на юг по оживленной Риджент-стрит.

– Куда мы направляемся?

– По-моему, Тримбл – член нескольких клубов, поэтому нам не составит труда его найти.

– Его нет в городе, – возразила девушка. – Вы же слышали, что он собирался в провинцию.

– А мы посмотрим, не вернулся ли он.

Несносный Керн! Она хотела настоять, чтобы граф отвез ее к Хатуэям, но потом испугалась, как бы он не поехал допрашивать Тримбла один и не испортил эффект неожиданности. По крайней мере, она услышит, как старик будет оправдываться, и объяснять смерть ее матери.

На Сент-Джеймс-стрит граф остановился перед зданием, которое выглядело очень симпатичным загородным особняком, хотя и было расположено в центре города. Керн нетерпеливо мотнул головой, и к ним заторопился привратник, который, приподняв шляпу и почесав лысеющую голову, ответил на заданный вопрос:

– Невысокий человек со шрамом? Кажется, я видел его в «Будлз». Милорд желает, чтобы я навел справки?

Милорд бросил ему монету. Слуга подхватил ее на лету, кинулся через дорогу в другой фешенебельный клуб и через несколько минут вернулся с нужными сведениями. Сэр Джон жил в довольно мрачном районе по соседству с Хаймаркетом.

Скрывая торжество, Керн направил фаэтон по указанному адресу. И хотя Изабелла сидела как примерная ученица гувернантки, он чувствовал, что внутри у нее все клокочет от возбуждения. Она, конечно, знала, где проживал Тримбл, но постаралась насолить Керну.

А он старался насолить ей.

Граф быстро проехал по запруженным улицам и отыскал и страшный дом среди таких же неприглядных строений. Удивительно, как человек, живущий в стесненных обстоятельствах, мог позволить столь дорогое удовольствие прием Авроры Дарлинг. Этот вопрос он и намеревался задать.

Но Тримбла дома не оказалось. Вышедшая на стук экономка сообщила, что он еще не вернулся из поездки, и Керну пришлось откланяться, сказав на прощание, что он заедет в пятницу утром.

– Видите, – усмехнулась Изабелла, – я же вам говорила, что он уехал. И не смейте приезжать сюда без меня. Теперь вопросы буду задавать я. Его преподобие рассказал бы гораздо больше, если бы обвинения были решительнее.

Керн мрачно посмотрел на девушку.

– Забудьте о нем, он не из тех, кто может оказаться в числе виновных.

– Почему? У него был мотив. Если вы и с Тримблом намереваетесь обойтись так же безрассудно, лучше предоставьте допрос мне.

– Черта с два! – вырвалось у графа, который никогда не ругался при женщинах, но Изабелла Дарлинг вывела его из себя. – Я намерен держать вас в узде. Иначе недостаток воспитания заведет вас неизвестно куда.

– Недостаток воспитания? Это говорит сын Линвуда?

– Именно недостаток воспитания. – Керн решил не поддаваться на провокацию. – Вдруг кто-нибудь заметит, что вы посещаете джентльмена без должного сопровождающего. – Граф чуть не сказал: «Вы же себя погубите». – Вы навлечете позор на леди Хелен и ее отца.

Изабелла с достоинством выпрямилась.

– Я прекрасно знаю, как должна вести себя леди. У меня тоже была гувернантка, которая учила, как делать реверанс и говорить с благородными людьми… Ох!

Встревоженный этим, восклицанием, Керн проследил за ее взглядом. На другой стороне группа уличных мальчишек с криками и насмешками разглядывала нечто находившееся в середине их кружка.

К удивлению Керна, Изабелла, схватив кнут, бросилась к подросткам.

– Боже правый! – изумился граф и кинулся следом. В какую еще нелепую историю попадет эта женщина из-за своего дурного воспитания?

Единственный взмах кнута, и маленькие оборванцы, бросились врассыпную. Девушка подхватила с мостовой испуганный рыжий с серыми подпалинами комочек и прижала к груди.

– Керн, собачка! Посмотрите, какая прелестная!

– Это он, – поправил граф, осматривая дрожащее создание, чтобы убедиться, что животное не ранено. Шерсть свалялась на его болтающихся ушах и коротком хвостике. – Он запаршивел, поэтому лучше опустите его на землю.

– Нет! – Изабелла грозно посмотрела на графа. – Несносные мальчишки вернутся и опять начнут его мучить.

– И что же вы намерены с ним делать?

– Заберу домой.

– Позвольте вам напомнить, что жилище Хатуэя не наш дом, и вы не вправе навязывать маркизу шелудивую дворнягу.

Девушка побледнела, однако не выпустила щенка из рук, и гладила его по серому пятну на лбу до тех пор, пока сам не успокоился.

– У меня есть свой дом, где он потом и будет жить. А пока я с ним не расстанусь.

Она круто повернулась и направилась к коляске. Графу осталось только последовать за ней, досадуя на то, что Изабелла выставила его первостепенной скотиной. Кто он такой, чтобы противиться всякому проявлению доброты? Неужели он настолько ее презирал, что отрицал наличие у девушки всяких человеческих чувств?

Граф подсадил ее в экипаж, и Изабелла улыбнулась крошечному заморышу. Ветерок играл ее кудрями, луч солнца окрасил щеки. Истинная леди, исправляющая грубую несправедливость жизни. Керн поймал себя на мысли, что был бы доволен и половиной внимания, которое доставалось щенку.

Просто смешно, что все его нутро сводило от ревности к какому-то Богом забытому комочку шерсти. Тем не менее, он горел желанием узнать, кого еще Изабелла подозревала в убийстве. Кто в последние недели пользовался ее особым вниманием?

Например, Чарлз Мобри. Но Изабелла не добивалась его дружбы, лишь использовала его, чтобы ее представили сэру Джону Тримблу. С тех пор за ней ухаживали многие щеголи, но граф не мог представить, чтобы кто-нибудь из них стал бы посещать стареющую проститутку, когда легко получил бы женщину свежее и моложе.

Но к чему ломать над этим голову? Коль скоро Изабелла воздерживается от обвинений членов его семьи, ему нет дела до ее планов. Пусть обвиняет, кого хочет. Рано или поздно она встретит настоящего убийцу, который с ней разберется.

Похолодев, Керн взглянул на девушку. Щенок лизал ей подбородок, и она смеялась, как беззаботный ребенок. Графу вдруг захотелось удержать Изабеллу от опасного предприятия.

Тут она почувствовала его взгляд, и ее улыбка поблекла.

– Милорд, – прошептала она.

– Я вас слушаю.

– Так зовут его.

Неужели она установила личность убийцы? Керн натянул вожжи и резко повернулся к Изабелле.

– Кто он?

– Я говорю не о человеке, – озорно улыбнулась девушка и прижала к груди бездомного щенка. – Прекрасное имя для собаки. Отныне он будет зваться Милордом.

14 мая 1821 года

Хотя моя рука дрожит от слабости, я снова берусь за перо, чтобы записать свои мысли… нет, страхи. Неужели прошло две недели со дня моей болезни? Недуг держит меня в постели, высасывает силу, дает понять, насколько хрупким сосудом является смертное тело.

Господи! До того как меня поразила мерзкая хворь, я была здоровее телом и духом многих более молодых женщин. И жила ради удовольствий. А теперь у меня отняли возможность наслаждаться.

Меня отравили.

Дорогой читатель/ Ты можешь посмеяться над этими подозрениями, но попробуй меня понять. В последние недели мои любовники приходили сюда один за другим, требовали, чтобы бросила вести дневник. И теперь я опасаюсь, что среди них сеть Злодей, который хочет заставить меня замолчать.

Но меня не остановить. Безрассудно растратив и состояние, и любовь, я чувствую себя одинокой. Бог даст, выручка от книги позволит мне навсегда оставить этот дом свиданий и населиться с любимой дочерью в Оксфордшире, где мы будем жить вместе, я и она. Может, там я наконец обрету покой, которого не нашла с ее отцом…

Исповедь жрицы любви.