Кэсси вцепилась в ручки кресла. Она не могла отделаться от ощущения, что ей снится какой-то ужасный сон и она никак не может проснуться. В эти последние дни Кэсси совершенно не думала о своей книге. В Стокфорд-Эбби она чувствовала себя как в раю, наслаждаясь общением с дружелюбной, любимой ею семьей. Теперь все это резко изменилось.

Она чувствовала, что за ее спиной стоит Сэмюел. Сегодня Кэсси собиралась поделиться с ним своим секретом, но это не имело никакого отношения к ее книге. Секрет, который она хранила в сердце, был более важным и более радостным, и Кэсси сама догадалась о нем только сегодня.

Но сейчас она не решалась взглянуть в глаза Сэмюелу, опасаясь его реакции. Ей хотелось зажмуриться и молиться, чтобы это все оказалось сном.

– «Черный лебедь»? – переспросил Сэмюел. – И кто же, черт возьми, эта самая леди Вандерли?

Уолт, Филипп и Берти вопросительно посмотрели на Кэсси, и было совершенно ясно, что никто из них не хотел выдавать ее тайну. Понимая, что правду уже не скроешь, Кэсси глубоко вздохнула и решительным тоном сказала:

– Леди Вандерли – это я. Это мой псевдоним. Я написала роман, который называется «Черный лебедь».

Майкл удивленно ахнул. Сэмюел не двигался, и все его внимание было приковано к Кэсси. Боковым зрением она видела его неподвижную напряженную фигуру. Затем он опустился на корточки рядом с креслом и взял ее за руку. Изумление было написано на его красивом лице.

– Ты продала свою книгу?

– Не ту, которая про Софию Абернети, а другую, – объяснила ему .Кэсси, с ужасом думая, что Сэмюел не знает самого главного.

– Почему же ты мне об этом не сказала? – спросил он. – Ты думала, что мне это будет неприятно? – Казалось, что он скорее удивлен, чем рассержен.

– Я не была уверена, – сказала она, запинаясь. – Я продала ее издателю задолго до того, как ты вернулся в Англию.

– Не переживайте, Фирт, – сказал Уолт, – нам она тоже ничего не сказала.

– Мы сами узнали лишь случайно от мисс Харрис, – обиженно добавил Филипп. – Я и не предполагал, что мисс Харрис такая болтушка.

– Как и ее подружка, леди Элис, – вмешался Берти. – Они всем рассказывают, что грозный пират напоминает... – Он замолчал, и уши у него вспьгагули.

Трое сидевших рядом друзей обменялись многозначительными взглядами. Сэмюел внимательно посмотрел на них, потом на жену. Его взгляд проникал ей в душу.

– Кого он напоминает, Кэсси?

В горле у нее пересохло, Кэсси не в состоянии была говорить. По нахмуренному лицу Сэмюела она видела, что он уже обо всем догадался.

– Тебя, Сэмюел, – пролепетала она. – Я списала бандита с тебя.

Когда Кэсси проснулась, мягкие лучи заходящего солнца освещали ее спальню в загородном доме Стокфордов. Ее сонный взгляд остановился на Сэмюеле, который сидел в удобном кресле у окна.

Его темные волосы блестели в последних лучах солнца, босые ноги покоились на маленькой скамеечке. Белая рубашка была расстегнута, открывая вьющиеся волосы на груди. Желание охватило Кэсси. Она не сразу заметила, что Сэмюел поглощен чтением книги. Ее книги.

Сон ее как рукой сняло. Кэсси снова ощутила беспокойство и тревогу. /

Сэмюел, выслушав ее неловкие объяснения, не стал ничего выяснять. Он сказал только, что хочет сам прочесть книгу и определить, насколько велико сходство.

Кэсси дала ему свой экземпляр, который лежал у нее на дне дорожного сундука: она слишком дорожила своим первым романом, чтобы оставить книжку в Лондоне.

С книгой в руках Сэмюел уединился в своей спальне и, вероятно, вернулся сюда, когда она дремала. Несмотря на все свалившиеся на нее волнения, глаза у Кэсси буквально слипались. Она опустилась на кровать и моментально заснула. Она знала причину.

Слушая сегодня разговоры невесток об их беременностях, Кэсси поняла причину своего недомогания, увеличения груди и задержки месячных. Все эти признаки указывали, что чудо свершилось – ребенок Сэмюела живет в ней. Она и собиралась поделиться сегодня с ним этой радостной новостью, а вовсе не приводящей в смятение правдой о ее книге.

Сейчас, глядя на Сэмюела, Кэсси пыталась уловить его настроение, но непроницаемое выражение на лице мужа не позволяло определить его отношение к прочитанному. Возможно, он ждал ее пробуждения, чтобы высказать свое негодование. Кэсси овладело детское желание зажмурить глаза и притвориться спящей, чтобы отодвинуть неприятный момент. Вместо этого она медленно поднялась, спустила ноги с кровати и одернула халат.

– Сэмюел, если бы я могла объяснить...

– Подожди, – прервал он ее, не отрывая глаз от книги и подняв руку предостерегающим жестом, – я должен дочитать.

Как ему удалось так быстро прочесть книжку? Неужели роман показался ему интересным?

Или он читал только те страницы, в которых действовал Персиваль Грэндич? Мучаясь от неизвестности, Кэсси подошла к зеркалу, чтобы поправить растрепавшиеся волосы. Причесываясь, она внимательно наблюдала за Сэмюелом в зеркале. Тот был всецело поглощен чтением и время от времени переворачивал страницы.

Закончив причесываться, Кэсси бесцельно прошлась по мягкому персидскому ковру, устилавшему пол спальни. Переложив ручки на маленьком письменном столе, она подошла к книжным полкам и переставила книги. Ожидание нервировало ее, и она стала смотреть через окно в сад.

Мысли ее обратились к последним трем дням. Это время здесь, в Стокфорд-Эбби, прошло не зря. Кэсси заметила, что Сэмюел чувствует себя здесь все более непринужденно, хотя и упрямо отказывается говорить на тему о семье. Она же при любом удобном случае заводила такие разговоры, стараясь не давить на него слишком сильно. Наладить его взаимоотношения с братьями и бабушкой можно было, действуя только очень осторожно, и процесс этот ни в коем случае нельзя было ускорять.

Надежда в душе Кэсси росла. Особенно теперь, когда внутри у нее зародилась новая жизнь. Если Сэмюел сможет простить своих родных и научится любить их, она с огромным удовольствием разорвет в клочья договор о раздельном проживании и останется с мужем навсегда. Она хотела, чтобы он пожил с ней здесь – днем все ближе узнавая свою семью, а ночью предаваясь любви.

Но если книга «Черный лебедь» разозлит его, он может уехать в Лондон, даже не дождавшись завтрашнего празднования дня ее рождения... Больше оставаться в неведении Кэсси не могла.

Она подошла к Сэмюелу. Он опустил книгу и посмотрел на жену. Холодность в его глазах привела ее в ужас.

– «Незаконный сын лорда С...», – процитировал он. – Ты не могла высказаться более определенно?

Кэсси очень не хотелось отвечать на этот вопрос, но она решила быть откровенной.

– Я очень плохо знала тебя, когда писала эту книгу, – сказала она. – Ты покинул меня в первую брачную ночь, и я была очень обижена.

– Так это что, своего рода месть? Вопрос заставил ее задуматься.

– Я никогда не помышляла о мести. Это был просто... способ высказать свои чувства. И я вовсе не намеревалась печатать свою рукопись. Это Флора мне посоветовала, и я была очень удивлена, когда издательство ее приняло.

– Но ведь не так уж трудно было замаскировать героев.

Его резкий тон причинял ей боль.

– Вначале я не придавала этому значения. Ты был далеко, и никто не заметил бы сходства. Потом ты возвратился и захотел появиться в обществе. Тогда я обратилась к своему издателю, мистеру Куиннеллу, намереваясь изменить некоторые детали, но было поздно – книгу уже печатали.

Неожиданно Кэсси почувствовала, что вот-вот разрыдается. Наверное, это изменения, происходившие в ее организме в последние дни, сделали ее такой чувствительной, раньше она никогда не была плаксивой. Она всегда презирала женщин, использующих слезы для того, чтобы вызвать сочувствие.

Слушая, Сэмюел испытующе смотрел на нее, как будто пытался оценить, насколько искренними были ее объяснения. Когда Кэсси замолчала, он положил книгу на небольшой столик и сухо сказал:

– Ладно, я верю, что у тебя не было дурных намерений. А насчет сплетен не стоит беспокоиться. Они постепенно заглохнут.

– Нет, не заглохнут, – возразила Кэсси, – если я сделаю то, о чем меня просит мистер Куиннелл.

– О чем он тебя просит?

Ноги у нее подкосились, и она опустилась в кресло рядом с мужем.

– Так как «Черный лебедь» пользуется большим успехом, издатель попросил меня вернуть к жизни Персиваля Грэндича и написать продолжение романа.

Тень скользнула по лицу Сэмюела.

– Ты уже подписала контракт?

– Нет еще. – Жалкая и растерянная, Кэсси продолжала: – Если я напишу вторую книгу, это вызовет еще больше сравнений с твоим прошлым. И, что хуже всего, мистер Куиннелл хочет, чтобы Персиваль Грэндич был положительным героем моей следующей книги. Но Грэндич не может быть положительным героем, если не помирится со своим сводным братом.

– Да, я понимаю.

Этот короткий ответ можно было истолковать по-разному. Всем сердцем Кэсси хотела, чтобы это было обещанием Сэмюела наладить отношения с братьями.

Но в сгущающихся сумерках Сэмюел казался таким же непреклонным, как всегда. Гордая посадка головы, холодный взгляд убивали ее радужные мечты и надежды. Неужели она так наивна, что может поверить в его способность измениться и увидеть хорошее там, где он долгие годы видел только плохое?

Борясь с отчаянием, Кэсси пробормотала:

– Что же такое она тебе сказала? Почему ты так их презираешь?

– Кто?

– Твоя мать, Джоанна. – Кэсси наклонилась, коснулась его плеча и сквозь рубашку почувствовала напряженность его мышц. – Ты никогда не говоришь о ней. Что именно она сказала, сумев так восстановить тебя против Кеньонов?

Их взгляды встретились.

– Ничего. Мне мать всегда только хвалила Джорджа Кеньона. Она очень любила его, даже больше, чем меня. Перед смертью она просила меня поехать к отцу сюда, в Стокфорд-Эбби. Она уверяла меня, будто я так похож на отца, что он не сможет не признать во мне сына.

У Кэсси сжалось сердце.

– Но ты не поехал.

– Черт возьми, конечно, нет! – Сэмюел вскочил на ноги, как будто скопившаяся в нем злость требовала выхода. – Зачем я буду искать встречи с трусом, который обманул мою мать? Негодяем, который отказался от меня еще до моего рождения? Он больше любил своих собак, чем меня.

Глубокая боль, прозвучавшая в словах Сэмюела не могла не вызвать сочувствия. Неудивительно, что ему оказалось так тяжело занять подобающее месте в семье Кеньон. Им владела не только ненависть, но и желание любви и признания. Кэсси поднялась с кресла, обняла Сэмюела, стараясь поцелуем стереть следы страдания с его лица.

– О, мой дорогой! Ты достоин любви, и я люблю тебя всем сердцем.

Однако Сэмюел никак не прореагировал на ее признание, а лишь жестом собственника положил руку ей на живот. После продолжительной паузы он вдруг сказал:

– Только ты имеешь для меня значение, Кэсси. Ты и наш ребенок.

Удивленная, она дотронулась до его руки.

– Ты знаешь? Я сама поняла это только сегодня.

– И я тоже.

Сэмюел нежно провел рукой по изгибам ее тела.

– Я бесконечно счастлив. Ни о чем в жизни я не мечтал с такой силой, как о том, чтобы начать создание нашей собственной семьи.

«Нашей собственной семьи». Тон, которым были произнесены эти слова, исключал всех остальных, и хотя Кэсси очень хотелось броситься в его объятия, она слегка отодвинулась.

– Но мы ведь будем приезжать сюда в гости? – уточнила она. – Я хочу, чтобы наш ребенок знал всех своих родных, и, уж конечно, прабабушку.

Сэмюел отвел глаза, будто пытаясь скрыть свои мысли.

– Нет смысла беспокоиться сейчас. У нас еще будет время обсудить это позже.

Неопределенность его ответа встревожила Кэсси.

– Нет. Я хочу знать это сейчас, Сэмюел. Мы обязательно вернемся сюда? Теперь, когда я жду ребенка, особенно важно быть принятым в семью Кеньон.

Сэмюел сжал зубы и сказал, с нежностью глядя на нее:

– Мы нуждаемся только друг в друге, Кэсси. Ты, я и наши дети – наша семья. Благодаря твоему происхождению дети будут приняты в высших кругах общества. И нам не нужны никакие Кеньоны.

Его ответ был как резкий удар. «Сэмюел не изменится ни ради меня, ни даже ради ребенка», – с горечью поймала Кэсси. О жизни без мести мечтала она, а не ее муж.

Кэсси высвободилась из его объятий.

– Таков твой план был с самого начала. Ты хотел, чтобы я родила ребенка и это положило бы начало твоей собственной династии. Тебе надо было сравняться с Кеньонами.

Сэмюел и не пытался возражать. Суровый и мрачный, он стоял напротив Кэсси.

– Честолюбие не такое уж плохое качество. Благодаря честолюбию я получил то, что имею. И я добился этого без чьей-либо помощи.

– Потребность в любви вовсе не признак слабости. Но открыть свое сердце навстречу любви очень трудно, это большая работа.

На это Сэмюел ничего ей не ответил и лишь еще крепче сжал губы. Слезы застилали Кэсси глаза, превращая Сэмюела в жутковатую фигуру, которая затягивала ее в пропасть, созданную его мрачными идеями. И наконец Кэсси произнесла вслух то, что давно терзало ее:

– Значит, ты заставляешь меня сделать выбор между тобой и Кеньонами?

– Не говори глупостей. Приезжай сюда когда захочешь, я препятствовать не буду.

– Но ты не приедешь со мной?

Как могла она оставаться с человеком, который не хотел или не мог избавиться от своей ненависти к дорогой для нее семье? И хотя сердце Кэсси разрывалось на части, она заставила себя произнести роковые слова:

– Ты заставляешь меня сделать выбор, Сэмюел. И я выбираю Кеньонов.