Аризона, 1872 год

Бренд заметил тоненькую струйку дыма, поднимавшуюся над холмом. Кровь застыла у него в жилах. Он не жалел почти загнанного коня… лишь бы поскорее оказаться дома. Ведь Бекки там одна…

Он мчался, не разбирая дороги, и сердце сумасшедшим молотом стучало в груди. Взмыленный жеребец птицей летел вперед, а Бренд снова и снова вонзал шпоры в его бока. Обычно Бекки всегда ездила вместе с ним, когда в форте возникали неотложные дела, но сейчас она носила под сердцем его ребенка, и они решили не рисковать.

Он судорожно натянул поводья и вихрем взлетел на вершину холма. Глазам его открылось ужасающее зрелище. На месте некогда уютной хижины, которую они с Бекки сделали домом, теперь дымились развалины. Забыв обо всем, Бренд ринулся вниз. Мысль о том, что, может быть, Бекки удалось ускользнуть, каким-то чудом спастись, укрыться где-нибудь, гнала Бренда вперед.

— Бекки! — хрипло сорвалось с его губ.

Ответом ему была гробовая тишина.

Спешившись, Бренд бросился на поиски. Может, удастся найти хоть какие-нибудь следы среди дымящихся головешек. Отчаяние росло с каждой минутой. И вдруг он увидел ее…

Он всегда считал себя сильным человеком, но вид этого истерзанного, неподвижного тела потряс его. Рухнув на колени, он судорожно прижимал ее к груди. Прошло неизвестно сколько времени, прежде чем Бренд пошевелился и бережно опустил Бекки на землю.

До самого вечера он просидел на пепелище, храня молчание и не чувствуя ничего, кроме ужасающей боли. Его жена и ребенок, так и не увидевший мира, мертвы. Теперь он один на белом свете.

Медленно тянулись часы — самые черные часы в его жизни. Сгустились сумерки, и наконец на землю спустилась ночь. Но Бренд по-прежнему не находил в себе сил оставить Бекки. Окаменевший от горя, он рыл могилу для жены и ребенка — последнее, что он еще мог для них сделать.

Близился рассвет. Багрово-алый шар утреннего солнца вынырнул из-за туч, и Бренду показалось, что земля вокруг залита кровью. Теперь он знал, что ему делать. Любой, заглянув в эти минуты в его глаза, увидел бы в них смерть.

Очень скоро Бренд напал на след убийц — он был одним из лучших следопытов в здешних местах.

Глаза его, обычно ярко-синие, сейчас напоминали колючие льдинки. Они впивались в едва заметные следы подков на земле. Мерзавцы, видимо, и не думали, что за ними будет погоня. Бренд же знал, что остановится только тогда, когда последний из них будет мертв.