Один из жителей миссии отдал Алекс свою куртку. Разорванная рубашка слишком живо напоминала о том, что могло бы случиться. От воспоминаний Алекс снова затрясло, и Уин покрепче прижал ее к себе. Он охранял ее сон до рассвета, поклявшись никогда не расставаться с ней, что бы ни случилось.

На рассвете отряд разделился. Уин, Алекс, Мэтт и несколько человек из миссии поскакали вернуть венец на прежнее место, а остальные поехали искать лагерь Филиппа и Роберта.

При свете дня обратное путешествие не представляло никаких трудностей, и часов около одиннадцати они уже были у церкви. Услышав стук копыт, священник выбежал им навстречу.

— Мы привезли венец, святой отец, — объявил Уин, спешившись и входя под священный кров.

Добрый пастырь светился от счастья, но по лицу его прошла тень, когда он увидел сумку, запачканную кровью.

— Что произошло?

— Вам известно предание о проклятии венца?

— Нет, — ответил священник, смутившись.

Они рассказали ему об опасности, которой подвергались искавшие Венец Желаний из жадности. Лоуренс не случайно поместил его на статую Мадонны с Младенцем, так как их любовь была совершенной.

— Мы хотим вернуть его обратно, отец. Здесь его место. Не в каком-нибудь лондонском музее, а здесь, где он благословляет землю и людей, — сказал Мэтт.

— Здесь к нему относятся с достойным его благоговением. Только здесь он и должен оставаться, — заключила Алекс.

— Бог да благословит вас.

Алекс вытащила венец из сумки, и они вошли в церковь. Она прошла вперед и поместила его на голову Девы Марии.

Пока они стояли, застыв в молчании, начал звонить церковный колокол. На его радостный звон сбежалась вся миссия, окружив церковь. Все были уверены, что случилось чудо. Так оно и было, ведь венец вернулся к нам, а, следовательно — гармония и покой, как заповедовал Бог.

Уин и Алекс держались за руки, не сводя глаз с Девы.

Сердце Мэтта было переполнено любовью и безмятежностью. Всю свою жизнь он искал Венец Желании. Сначала он хотел поместить его в какой-нибудь музей, но теперь не сомневался, что они поступили правильно. Венец будет защищать и благословлять всю паству. Где еще можно найти спокойствие и любовь, как не в церкви? Довольный результатом их поисков, Мэтт вышел наружу. Ему не терпелось добраться до Нового Орлеана, где его ждала Кэтрин.

Задержавшись у выхода, Уин посмотрел на Алекс.

— Алекс, — начал он тихо, чтобы никто не услышал, — ты выйдешь за меня?

Она ответила сияющей улыбкой, глаза ее искрились нежностью.

— После всего, что Филипп и Роберт порассказали мне о тебе, я уже и не ждала такого вопроса.

Он удивился:

— А что они говорили?

— Когда они пришли ко мне в Галвестоне, они сказали, что в Лондоне ты был настоящим денди и ловеласом. Более того, использовал женщин для собственного удовольствия, а потом бросал, когда уставал от них.

Уин выглядел смущенным.

— Так оно и было до нашей встречи. Тогда мне на всех и на все было наплевать. Но сейчас… — Он остановился, чтобы собраться с мужеством и открыть все глубины своей души. — Теперь я люблю тебя, Алекс. Без тебя мне незачем было бы жить.

— И я люблю тебя. Я выйду за тебя, но…

— Но?.. — Он напрягся, услышав ее заминку.

— Но сначала я должна освободить отца. Пока я не буду знать, что он в безопасности…

— Понятно. Мы можем отправляться прямо сейчас, ведь здесь все устроилось.

— Спасибо. — Она положила ладонь на его руку, и он прижал ее своей.

— Незачем меня благодарить. Я люблю тебя. Я обнаружил, что любовь — самая могущественная сила в мире. Она преодолеет все преграды, все, даже самое страшное. Мы спасем твоего отца, Алекс. — Он не мог оторвать от нее глаз.

Алекс пристально посмотрела на Уина. В его глазах она увидела силу и решительность и поверила, что он ей поможет. Впервые с того времени, когда братья Энтони так неожиданно появились у нее дома в Бостоне, она почувствовала, что будущее не так уж плачевно.

— Я люблю тебя, Уин, — прошептала она и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала его в щеку.

Из церкви они вышли обнявшись. Мэтт поджидал их.

— Едем в Сан-Антонио?

— Да, а потом в Галвестон и как можно быстрее Ты возвращаешься в Бостон?

Мэтт улыбнулся:

— Нет, в Новый Орлеан. Домой, к Кэтрин.

Они готовились тронуться в путь, когда из церкви высыпала толпа народу. Алекс захотела переодеться перед дорогой, и одна из женщин пригласила ее к себе, пока остальные прощались друг с другом.

Вскоре они уже удалялись от миссии — и от венца. На холме они остановились, чтобы в последний раз взглянуть на Корасон Саградо. В солнечном свете мессия сияла белизной и напоминала земной рай. Уверенные, что там все будет в порядке, они двинулись по направлению к Сан-Антонио.

К вечеру они без приключений добрались до города и остановились в той же гостинице, что и раньше. Заказав места в утреннем дилижансе на Галвестон, они поужинали и разошлись, условившись встретиться пораньше.

Уин и Алекс вошли в свою комнату. Увидев ванну с горячей водой, Алекс обрадовалась и стала расстегивать блузу.

Прислонившись к двери и скрестив руки на груди, Уин наблюдал за ней. Он смотрел, как она расстегивает последние пуговицы и сбрасывает блузу с плеч, и желание постепенно нарастало в нем.

— Ты такая красивая, Алекс. Я люблю тебя, — прошептал он срывающимся голосом, приближаясь к ней.

Алекс подошла к Уину и положила голову ему на плечо. Только сейчас она ощущала себя в полной безопасности. Если бы не беспокойство об отце, она чувствовала бы себя абсолютно счастливой. Когда же Уин поцеловал ее, Алекс постаралась отбросить в сторону все заботы и на какое-то время полностью отдаться блаженству.

Действуя мягко и сдержанно, он помог ей раздеться, подвел ее к кровати и уложил на нее. Забыв обо всем на свете, они слились в страстном объятии. Ласки Уина становились все более настойчивыми; ее шелковистая кожа сводила его с ума. Он жадно стремился изучить все заветные уголки ее тела, прикосновение к которым могло доставить ей особое наслаждение.

Алекс упивалась его объятиями и ласками. Ее желание было не менее сильным, и она еще больше разжигала его страсть, скользя опаляющими прикосновениями рук вдоль его груди, спускаясь к животу и ниже, заставляя его совершенно потерять голову. Ничто больше не имело значения — в мире не было ничего, кроме их любви.

От первозданного, животного удовольствия Уин застонал. Их губы встретились, и оба утонули в глубочайшем поцелуе, от которого чуть не задохнулись. Потом он начал покрывать поцелуями все ее тело, сладострастно изгибающееся в ответ на каждое его прикосновение. Алекс чувствовала, что не может больше сдерживать огонь, полыхавший в ней, и придвинулась к нему вплотную. Уин последовал приглашению, шепча Алекс на ухо что-то нежное, и накрыл ее своим телом. Ритмичное, разгоряченное движение их переплетенных тел приводило его в экстаз.

Достигнув апогея наслаждения, они почувствовали бесконечное блаженство. Потом, отдыхая, они все еще крепко прижимались друг к другу, не в силах расстаться с прекраснейшим из ощущений.

— Какая жалость, что ванна пропадает зря… — пробормотал Уин, поглаживая ее.

— Угу, — сонно согласилась Алекс.

Она лишь вздохнула, когда Уин взял ее на руки, но не стала возражать, почувствовав, как ее осторожно опускают в еще теплую ванну. Уин влез туда вслед за ней и усадил к себе на колени, не обращая внимания на льющуюся через край воду. Некоторое время они с увлечением мыли друг друга, пока Уин, наконец, не выдержал и не отнес ее обратно в постель. Там они с еще большей страстью снова занялись любовью. Только под утро, утомившись и как следует, насладившись удивительным блаженством любви, они, наконец, крепко заснули.

А на закате они уже подъезжали к побережью. В Галвестоне им пришлось расстаться с Мэттом, что было очень печально.

— Не забудь передать Кэтрин, что ты был самым замечательным из всех моих мужей, — сказала Алекс, поцеловав его на прощание.

Пароход Мэтта отходил первым, и они пришли на пристань проводить его.

— Обязательно, — ухмыляясь, пообещал он. Пожимая Уину руку, он добавил: — Думаю, в итоге мы с тобой нашли просто бесценные сокровища.

— Ты прав… — Он посмотрел на Алекс. — Береги себя.

— Постараюсь, да и вы тоже. — Поднимаясь по трапу, он вдруг обернулся: — Кстати, Алекс, когда вытащишь отца из тюрьмы, передай ему, что он пропустил потрясающее приключение.

Она улыбнулась в ответ:

— Знаешь, Мэтт, у меня такое чувство, что когда-нибудь мы с ним обязательно вернемся в Техас.

— Только через мой труп, — вмешался Уин. — Пусть твой отец ищет себе другого помощника — ты будешь путешествовать только со мной.

— До свидания… — Мэтт помахал им с палубы. Он надеялся, что все у них будет хорошо. При других обстоятельствах он бы обязательно отправился в Лондон вместе с ними, но был уверен, что Уин справится и без его помощи. Кроме того, его ждала Кэтрин. Сейчас она занимала самое главное место в его жизни.

Мэтт не сводил глаз с пристани, пока Уин и Алекс совсем не исчезли из виду. Тогда он обратил свой взгляд на северо-восток, к Новому Орлеану, где его ждали любовь и новая жизнь.

Кэтрин стояла посреди площадки для игр и следила за тем, как продвигаются ремонтные работы в здании приюта. Рабочие меняли рамы. Она все еще изумлялась переменам, произошедшим после того, как мистер Маркхам обнаружил, что Лиза является его внучкой. Он был человеком слова и сразу же после ее указаний о необходимых переделках прислал своих рабочих, и результаты были налицо.

— Миссис Кэтрин! — Через площадку к ней мчались Томми и Лиза.

Ее лицо осветила улыбка, она раскинула, руки и подхватила их обоих.

— Дедушка нас снова пустил поиграть, — обрадованно сказала Лиза. Она никогда не думала, что жизнь может быть такой чудесной. Мало того, что Томми был теперь признан ее братом, у нее появилась своя комната! В доме деда ее окружала неземная любовь, и Лиза хорошела с каждым днем.

Кэтрин была тронута великодушием старика. Она боялась, что, переехав к нему, дети забудут о приюте и о ней. Но Маркхам понимал, что значил для них приют, и позволял им регулярно навещать старых знакомых. Теперь дети выглядели ухоженными и довольными и рады были поделиться своим счастьем с друзьями.

— Я так рада вас видеть. Мне очень вас не хватало, мои милые.

— Нам тоже, но дедушка такой хороший. Последние несколько недель были так насыщены для Лизы новизной, что казались длиннее всей ее предыдущей жизни.

Ее глаза светились, а щеки горели — сразу было видно, что это обожаемый ребенок.

— Что вы сегодня будете делать? — спросила Кэтрин.

— Ну, не знаю. Просто играть.

— Ладно, только ведите себя хорошо, — поддразнила она.

— Конечно, не волнуйтесь, — пообещал Томми. Они умчались, полные жизни, любви и веселья. Она увидела, как они встретили своих приятелей, и почувствовала глубокое удовлетворение. И всем этим они обязаны Мэтту.

Мэтт… Она скучала по нему. Она задумывалась: а действительно ли он вернется? С тех пор как он поцеловал ее, она все время мечтала оказаться в его объятиях. Она знала, что это безумие, ведь они так недолго были знакомы. Но разве рассудок может объяснить чувства? Сердцем она чувствовала, что ждет не напрасно, а она привыкла доверять своему сердцу.

Новый Орлеан

Мэтт с нетерпением ждал прибытия. Пароход пришвартовался в полдень, и Мэтт немедленно отправился в приют.

Когда экипаж, наконец, остановился перед приютом, он соскочил, заплатил извозчику и остановился посмотреть на здание.

Улучшения были налицо. Значит, Маркхам сдержал свое слово, обрадовался Мэтт.

Он глубоко вздохнул и поднялся по ступеням.

Неожиданно он лицом к лицу столкнулся с Томми. Мэтт широко улыбнулся, раскинул руки, и Томми без промедления кинулся ему на шею.

— Ну, надо же, вы вернулись! — «Значит, взрослые иногда все-таки держат слово», — подумал он.

— Я же обещал. Приехал, как только смог. — Мэтт легко подбросил его.

— А вы нашли сокровище? Моя подсказка помогла?

— Нашли.

— Ну и где оно? Вы привезли его с собой?

— Нет, мы решили, что лучше всего будет оставить его там, где нашли.

— Расскажите все-все! А трудно было найти?

— Я тебе обо всем расскажу, но попозже. Это очень долгая история, сначала я должен повидать миссис Кэтрин.

Мэтт опустил Томми вниз и поглядел на окна ее кабинета.

— Ага, она там. Ну и обрадуется же она! — закричал мальчик.

— Ты так думаешь?

— Я знаю.

— А что ты тут делаешь? — спросил Мэтт, неторопливо шагая по направлению к кабинету.

— Мы с Лизой пришли поиграть с другими ребятами. Дедушка нам всегда разрешает.

— Вам нравится жить у него?

— Ужасно.

Мэтт никогда не видел Томми таким счастливым, и был страшно рад тому, что все так обернулось.

— Мне многое надо с тобой обсудить, но сначала я должен увидеть миссис Кэтрин.

Они обменялись понимающими взглядами.

— Вы на ней женитесь, да? Вы должны это сделать, — вырвалось у Томми.

— Если она согласится, то я готов, и как можно скорее.

— И тогда вы останетесь здесь?

— Все зависит от миссис Кэтрин. Если она захочет, я, конечно, останусь.

— Здорово. — Томми был доволен.

— Потом увидимся, хорошо?

— Ага, а я пока скажу Лизе, что вы здесь. Мэтт постучал в дверь кабинета.

— Войдите.

Нежный звук ее голоса бальзамом пролился на его изголодавшееся по любви сердце. Он снял шляпу и вошел.

— Мэтт! Ты вернулся! — Кэтрин не знала, ни когда он вернется, ни вернется ли он вообще, но всегда молилась об этом.

Она показалась ему во сто раз прекраснее того образа, который он хранил в своей памяти, в чем он не замедлил ее заверить, крепко сжав в объятиях.

— Как я скучал по тебе, — прошептал он.

Она страстно ответила на его долгожданный поцелуи.

— Кэтрин, я люблю тебя, — просто сказал он.

— Я тоже, Мэтт, мне так тебя не хватало… Неужели ты, наконец, вернулся…

В глазах друг друга они прочли исполнение всех желаний.

— Ты пойдешь за меня, Кэтрин?

Ответом ему был бесконечно нежный поцелуй.

— Если хочешь, мы останемся здесь. Я буду помогать тебе с детьми.

— А как же твой дом, твоя жизнь в Бостоне?

— Моя жизнь, мое будущее с тобой, Кэтрин. Здесь мое место, и здесь я хочу остаться. Там, где ты, — мой дом.

— А там, где ты, — мой.

Их губы устремились друг к другу и слились в поцелуе, которым они обменялись как залогом любви и обетом верности.

Мэтт подумал о Бостоне, о жизни, которую там вел, и ему показалось, что все это происходило с другим человеком и в другом измерении. Его место было здесь. Он понял это, как только ее увидел. Он был дома.

В это время в холле показалась Милли, помощница Кэтрин, которая намеревалась обсудить с ней кое-какие дела. Стоявший на страже Томми перехватил ее как раз вовремя.

— Не думаю, что вам нужно входить сюда прямо сейчас, мисс Милли.

— Что? — Она нахмурилась. — Что это значит, Томми?

— Мистер Маккитрик вернулся. Милли улыбнулась и подмигнула Томми.

— Ясно. Ну, тогда я загляну попозже. — Она улыбнулась и повернула в другую сторону. — Охраняй дверь хорошенько, Томми.

— Не беспокойтесь.

Милли поспешила заняться другими делами, а Томми остался на страже. Он с улыбкой оглянулся на закрытую дверь. Живя вместе с Лизой и дедушкой, он был счастлив и надеялся, что у миссис Кэтрин и Мэтта тоже все будет хорошо.

Уин и Алекс стояли на палубе у перил. Они плыли несколько недель и уже приближались к Бостону. Они решили, что по пути отправятся к ней домой, узнать, нет ли новостей от отца, а потом уже помчатся прямо в Лондон.

— Уин, я так боюсь, — призналась Алекс. Он взял ее за плечи и нежно привлек к себе:

— Что бы ни случилось, любимая, я с тобой.

— А вдруг, когда мы приедем в Лондон, мы узнаем, что приговор уже приведен в исполнение?!

Уин поспешил успокоить ее:

— Если Энтони действительно сумели повлиять на охрану, тогда с ним все в порядке. Я уверен, что они хорошо заплатили за его неприкосновенность.

— Как бы мне хотелось поверить в это. Надеюсь, что ты прав. — Она подняла на него взгляд, полный тревоги, и прочитала решимость в его глазах.

— Почему ты улыбаешься? — спросил Уин.

— Филипп и Роберт предупреждали меня, что, как только мы найдем венец, ты схватишь его и сбежишь. Они сказали, что ты испорченный, самоуверенный аристократ, которого волнуют только развлечения и удовольствия.

— Когда-то так оно, наверное, и было, но я изменился, и причина этому — ты. Без тебя моя жизнь не имела бы смысла. У меня было достаточно денег и друзей, которых я покупал на них.

— Это звучит так ужасно… и одиноко.

— А я и был одинок. Людям, которые меня окружали, было на меня наплевать, да и мне на них тоже. Я уже никогда не стану таким, как раньше. Уина Брэдфорда, отчалившего от Лондона в начале наших поисков, больше не существует.

— Я так испугалась, когда они мне все это рассказали.

— Почему?

— Я так отчаянно тебя любила! Мне страшно было подумать, что ты бросишь меня, когда венец будет найден.

— Пока я с тобой, ты ничего не должна бояться. Верь в меня, в наши чувства.

— Я верю, и прости меня за мои сомнения. — Выражение ее лица было красноречивее любых слов. — Все было так запутано. Я с самого начала знала, что придется предать тебя, и от всего сердца надеялась, что ты сумеешь меня простить.

— Мне нечего прощать. Ты поступила так, как было необходимо.

Она вздохнула и крепче прижалась к нему, наслаждаясь его близостью и мечтая только о том, чтобы все волнения были уже позади и ее отец находился бы рядом.

Вернувшись в каюту, они всю ночь занимались любовью, пытаясь найти успокоение в чувственной близости.

Сердце Алекс сжалось, когда, наконец, она увидела бостонскую гавань. Все время по пути домой ее не отпускала мысль, что, вернувшись, они узнают, что с отцом стряслось нечто ужасное. Пока они спускались с корабля и по дороге к дому Алекс ни на секунду не выпускала руки Уина из своей.

Казалось, все спокойно. Ничто не изменилось с того времени, как «отец Брэдфорд» впервые нанес ей визит. Они поднялись по ступеням парадного подъезда и постучали.

Лицо открывшей дверь горничной выражало безграничное удивление:

— Мисс Алекс! Боже правый, вы вернулись!

— Что? Что случилось? Вы слышали что-нибудь о папе?

Ответа не последовало. Они замерли в мертвой тишине в предчувствии трагических вестей.

— Но, мисс Алекс, ваш папа…

Вдруг из кабинета раздался голос Еноха:

— Алекс, дорогая! Это ты?

При звуке его голоса ноги Алекс подкосились, и, если бы не Уин, она бы упала.

— Папа?! О, папа, слава Богу, ты здесь!

Он вышел из кабинета, и она кинулась ему навстречу по коридору. Не в силах промолвить хоть слово, она бросилась ему на шею и крепко обняла.

— С тобой все в порядке! Ну, надо же — все в порядке! — И она расплакалась.

— Алекс, я так беспокоился. Все, что мне известно от горничной, так это то, что ты поехала искать венец с какими-то приятелями Лоуренса — священником по имени Брэдфорд и неким Маккитриком. — Он тоже прослезился.

— Ох, папа, — всхлипнула она, — я думала, ты погибнешь. Я так боялась, что не смогу тебя спасти!

— Я тоже переживал, дорогая.

— Но как тебе удалось выбраться? Что произошло? — Алекс все еще плакала не в состоянии оторваться от него. Чувства переполняли ее, после стольких страданий и тревог она не в силах была с ним расстаться.

Она и представить себе не могла, что он здесь, будучи уверенной, что им придется ехать в Лондон и использовать все влияние Уина, чтобы освободить его. А теперь ее молитвы были услышаны.

— Ну-ну, детка. — Он мягко похлопывал ее по спине, пытаясь утешить. — Давай-ка присядем. Думаю, по глоточку бренди нам сейчас не помешает.

— Да, папа. — Она судорожно вздохнула. Потом, вспомнив об Уине, стоящем позади, быстро представила их: — Папа, это Уин Брэдфорд.

— Очень приятно. — Енох пожал ему руку. — Вы не родственник того священника?

Уин не сдержал усмешки:

— Можно сказать и так.

— Что вы имеете в виду?

— Я и есть тот самый священник, сэр.

— Что? — В восклицании Еноха прозвучало изумление.

— Папа, я сейчас все объясню. Видишь ли, он был священником, а сейчас он не священник.

— Это, конечно, проясняет дело, — насмешливо сказал Енох.

Алекс поняла, что сказала глупость, и рассмеялась. В обнимку они вошли в кабинет, а Уин проследовал за ними.

— Долго рассказывать, папа, но, по-моему, скучно тебе не будет.

— А что служанка болтала о венце? Значит, я тут прохлаждался, а ты в это время шаталась по какому-то захолустью? Что же, наконец, произошло?

— Нет, ты первый рассказывай! Как ты вышел из тюрьмы? Тебя долго там держали?

Когда он вручил каждому по стакану бренди и все уселись, Енох начал:

— Все было просто ужасно, Алекс. Меня забрали прямо из гостиницы, предъявив обвинение в убийстве Лоуренса. Можешь себе представить?!

— Зная Роберта и Филиппа, очень даже могу.

— Они сполна за все расплатятся, ведь все уже известно.

— Значит, власти уже в курсе, что это они убили Лоуренса?

— Ну да, ведь горничная, которая знала, что это они его отравили, наконец-то решилась и все рассказала. Когда она поняла, что Филипп лишь использовал ее, она была только рада разоблачить его с братом. Как только они появятся в Лондоне — мои старые апартаменты к их услугам.

— Они не вернутся, — заметил Уин.

— Что вы сказали? — Он взглянул на Уина почти рассерженно: неужели эта алчная парочка не поплатится за свои мерзкие злодеяния? — Они просто так не уйдут! Я лично возьмусь за это дело!

— В этом больше нет необходимости, папа. Они мертвы.

Воцарилось глубокое молчание. Потом Енох медленно кивнул, довольный тем, что справедливость восторжествовала.

— Вот уж не думал, что смогу обрадоваться чьей-то внезапной смерти, однако на этот раз она, вероятно, была справедливой.

— Так оно и есть, — подтвердил Уин.

— А вы, молодой человек? Как вы оказались замешанным в это дело? Вы знали Лоуренса? Священник вы или нет?

Уин дружелюбно улыбнулся.

— Я лишь немного знал Лоуренса, но он был лучшим другом моего дяди. Это дядя Эдвард был отцом Брэдфордом, но вскоре после смерти Лоуренса он тоже отошел в мир иной. Мне достались его вещи, а вместе с ними — книга и письмо от Лоуренса.

— Так вот в чем дело, — задумчиво произнес Енох, — но горничная сказала, что Алекс уехала со священником.

— Да, сэр. Я занял место дяди Эдварда, так как в своем письме Лоуренс отметил, что вера дяди сослужит ему хорошую службу. Вот я и решил, что на всякий случай лучше мне быть священником.

Увидев, как Уин и Алекс смотрят друг на друга, Енох полностью оценил комизм ситуации.

— И это сыграло решающую роль, не так ли?

— Вы и представить себе не можете! Алекс засмеялась.

— Священник из него был превосходный, но знаешь, папа, я очень рада, что на деле это не так. — Она с обожанием посмотрела на Уина. — Он попросил моей руки, и я согласилась.

Енох заулыбался от таких новостей.

— Это чудесно, девочка, просто чудесно! — Он поцеловал ее и снова пожал Уину руку.

— Папа, еще кое-что… Это насчет венца…

— Да, где же венец? Вы его нашли? — Теперь, когда они обсудили все самое важное, ему не терпелось узнать, что с венцом и чем закончились поиски.

— Ну…

— Не тяни, просто ответь, нашли вы его или нет? Ведь в ночь перед смертью Лоуренса мы поссорились именно из-за этого. В конце концов, он признался, что все эти годы венец был у него — даже когда мы занимались раскопками. Разумеется, меня возмутило это известие.

— Вы, правда, сцепились?

— Ну, не то, чтобы сцепились… Я просто высказал ему все, что думал, — представьте себе, сколько времени, сил и денег мы потратили на поиски, и вдруг выясняется, что все это время сокровище находилось в его частной коллекции.

— А что случилось той ночью?

— Мы вернулись к нему домой, выпили, и он пообещал, что на следующий день расскажет, куда спрятал венец. Готовясь к встрече с ним, я был арестован за его же убийство. Филипп и Роберт в тюрьме требовали у меня книгу, но я отрицал, что знаю о ее существовании. Они сказали, что пока не получат венец, мне придется оставаться в тюрьме.

Алекс вздрогнула, так как поняла, что ее страхи имели основание.

— Прости, папа. Ко мне они тоже приходили и заставили меня поехать за венцом с Уином и Мэттом, чтобы найти его и отдать им.

— С Мэттом?

— Мэтту Маккитрику Лоуренс тоже оставил книгу с разгадкой. Он поехал с нами.

— Полагаю, он хороший человек.

— Очень хороший. Мы были даже немножко… женаты, — невозмутимо добавила она.

— Вы были… что?!

Алекс засмеялась:

— Это часть долгой истории. Не волнуйся. Все в порядке.

Енох снова расслабился и сделал долгий глоток.

— Я заинтригован. Может, начнете с начала? Алекс рассказала ему о визите братьев и об их угрозах.

Он понимающе кивнул:

— Они бы так и сделали.

— Я знаю. Когда они показали твои письма, которые им удалось перехватить, я поняла, что мне ничего не остается, кроме как вступить с ними в сделку ради твоего спасения.

— И Уин и Мэтт ничего об этом не знали?

— Нет, Алекс взвалила всю ношу на себя. Должен сказать, что они и меня навестили, пытаясь заполучить книгу. — И Уин коротко рассказал о своем столкновении с жадной парочкой.

— Меня до сих пор поражает, как такой добрый и высоконравственный человек, как Лоуренс, мог иметь такое отвратительное потомство.

— В письме дяде он предполагает, что проклятие венца отозвалось на его детях. Возможно, он был прав.

— Так что с венцом?

— Мы нашли его.

— Правда? — Глаза Еноха засверкали. — И где он? Я должен его увидеть.

— Может, и увидишь, но не сейчас. Мы оставили его там, где нашли.

— Но почему? После стольких трудов, вот так просто взять и бросить его?

— Потому что там, где он находится, царит истинная любовь, как и было, предсказано. Он в одной миссии, d Техасе, возложен на голову статуи Девы Марии.

Енох в изумлении уставился на них.

— Лоуренс спрятал его в церкви?.. — Затем, поразмыслив, добавил: — Ну, конечно, в этом есть смысл. Если Лоуренс действительно поверил в силу проклятия, куда, кроме церкви, он еще мог обратиться? Где еще возможна истинная любовь? С годами я прихожу к мысли, что человечество на нее не способно, хотя попробовать стоит, не так ли?

— Надо надеяться на будущее, папа, — уверенно произнесла Алекс, глядя на Уина.

— Надеюсь, ты права, детка. Надеюсь, ты права.