Монтерей, Калифорния, 1858 год

Рейна Изабелла Альварес трясущимися руками расправляла юбки белого платья с высоким воротником и длинными рукавами, в которое только что переоделась.

– Так, теперь надень вот это, – серьезно распорядилась ее подруга Мария, темноволосая девушка небольшого роста, протягивая длинное покрывало.

Его следовало надеть спереди так, чтобы сзади оно ниспадало на свободно сидевшее платье.

Рейна сделала, как ей сказали. Она покрыла голову необычным одеянием и тут же почувствовала себя так, словно ее завернули в шатер.

– Вот, Рейна. Это самое важное...

Рейна потянулась за туго накрахмаленным черным покрывалом, которое ей протянула Мария. Рейна уже собиралась в него облачиться, как вдруг ее взгляд упал на стопу собственной одежды, снятой в спешке и брошенной на кровать. Она замешкалась. Смотря на модную изумрудно-зеленую амазонку и необыкновенные нижние юбки, Рейна чувствовала сожаление. Она любила красивую одежду, и было больно думать, что от нее теперь придется отказаться. Но она вспомнила, ради чего все это делает, и ее темные глаза вспыхнули решимостью. Рейна надела покрывало, убрав под него длинные пряди черных волос, и повернулась к подруге.

– Ну, Мария, что скажешь? – беспокойно спросила Рейна, стараясь, чтобы голос звучал мягко и низко.

Только Мария знала, что она находится в монастыре и насколько важно, чтобы ее не нашли.

Мария, с которой Рейна дружила с детства, смотрела на нее с благоговейным удивлением.

– Взгляни на себя, – прошептала она, указывая на зеркало, висевшее над умывальником в углу крошечной комнаты, меблированной по-спартански.

Повернувшись к зеркалу, Рейна тяжело сглотнула. Это должно сработать! Просто обязательно! Она подняла глаза, заглянула в зеркало и была поражена образом женщины, смотревшей на нее. Это была она и одновременно не она!

Рейна с недоверием вглядывалась в собственное отражение. Да, глаза ее, темно-карие и выразительные. В них отражалась неуверенность, которую она сейчас ощущала. Да, губы тоже ее. Они были полные и подвижные, чтобы можно было надувать их и еще шире улыбаться, когда ей уступали. Ее подбородок с решительным наклоном весомо свидетельствовал о пылкой упрямой натуре. И все же, несмотря на знакомую внешность, спрятав волосы под покрывалом, она выглядела совершенно по-другому, как монахиня.

– Не верю... – выдохнула Рейна, вглядываясь в себя.

– Поверь. Ты выглядишь так, будто рождена для этого, – тихонько проговорила Мария, удивляясь, каким образом надменная яркая Рейна Альварес, единственная дочь самого богатого ранчеро долины, смогла совершенно изменить свой облик, лишь облачившись в одеяние монахини.

Рейна выглядела совершенно правдоподобно. Если ей чего и не хватало, так это только набожности. Не то чтобы она была далека от веры, просто все то время, какое ее знала Мария, Рейна была слишком занята собой, слишком любила радости жизни, чтобы надолго задумываться о чем-либо другом, кроме собственного удовольствия.

– Может, стоит подумать о том, чтобы присоединиться к вам? – Она взглянула на подругу через плечо.

– Не шути о таких святых вещах, – мягко пожурила Мария.

Она прекрасно знала, какого мнения была Рейна о религиозной жизни. Подруга несколько раз пыталась отговорить ее от принятия духовного сана, но Мария ее не послушала и была только что принята в орден после завершения обязательного года послушничества.

– Кто шутит? – раздражительно спросила Рейна. – Даже жизнь здесь была бы куда предпочтительнее, чем вынужденный брак с этим отвратительным американцем!

Она практически выплюнула слово «американец», так глубоко было ее отвращение к этому человеку. Слишком неожиданно отец выбрал его ей в мужья.

Рейна ощутила дрожь в позвоночнике, когда вспомнила, что только три вечера назад отец объявил о своем намерении выдать ее замуж за американца, этого Натана Марлоу, уже через полгода. Она испытала шок от того, что отец отказался выслушать ее возражения, пренебрегая ее чувствами. Это так оскорбило ее! И все же Рейна была еще уверена, что сможет переубедить отца, потому что он никогда и ни в чем ей раньше не отказывал. Но отец опередил ее, сделав объявление на вечере, который они устраивали на ранчо Альваресов, ставшее для нее сюрпризом. Она оказалась в ловушке.

Она была в ярости оттого, что отец так ее обманул. Рейна была вынуждена разыгрывать счастливицу перед гостями, стоя рядом с улыбающимся и тайно злорадствующим Натаном. Когда толпа поздравителей, собравшихся вокруг счастливой пары, рассеялась, она была не в силах возражать светловолосому американцу-бизнесмену. Он вывел ее на несколько минут во внутренний дворик, чтобы побыть наедине. Рейна пыталась сохранять спокойствие, но когда Натан нагло поцеловал ее, а потом попытался приласкать, она сопротивлялась изо всех сил. Бывало, Рейна целовалась с поклонниками, но в прикосновении Натана было для нее нечто отталкивающее. Она не была уверена, в чем тут было дело.

Сейчас Рейна невольно поморщилась при воспоминании о его ироническом смехе и язвительных словах: «Не волнуйся, Рейна, я могу подождать до нашей брачной ночи. Ты будешь моей совсем скоро!» В его словах она почувствовала угрозу. Рейна снова вздрогнула, осознав, что Мария говорит с ней, и отогнала прочь мысли об унижении того вечера.

– Не могу понять, почему ты называешь Натана Марлоу отвратительным. Я видела его, он не урод, – сказала Мария.

– Если ты считаешь его привлекательным, выйди за него! – раздраженно проговорила Рейна, зная, что никогда больше не сможет вынести его прикосновений.

– Рейна, ты же знаешь, что я никогда не выйду замуж! Я просто отметила, что Натан не лишен привлекательности. И вдобавок богат, не так ли?

– Мне не нужны деньги и, уж конечно, не нужен муж!

Рейна повернулась лицом к подруге. Ее глаза светились негодованием.

– Просто не понимаю, как отец мог так поступить со мной! Как он мог обручить меня, не поинтересовавшись сначала моими чувствами?

– Это верно, совсем не похоже на твоего отца, – озадаченно согласилась Мария. – Ты пыталась поговорить с ним об этом?

– Пыталась, но он и слушать не захотел!

– Он объяснил, почему решил выдать тебя замуж так внезапно?

– В том-то и странность. Нет! Просто сказал, что мне пора выходить замуж, что Натан для меня великолепная партия. Мне всего девятнадцать, Мария. Едва ли меня можно считать старой девой! – Рейна негодовала. – Я всегда мечтала выйти замуж по любви, но сейчас...

– Ты можешь договориться с ним как-нибудь по-другому? – с надеждой предположила Мария, пытаясь отговорить ее от небывалого плана.

Мария хотела образумить подругу, но знала, что упрямую Рейну не удержать.

– Нет, я уже испробовала все. Когда отец запер меня в комнате и...

– Не верю! Он запер тебя?

Мария была ошеломлена. Она знала Луиса Альвареса всю жизнь. То, как грубо он повел себя с дочерью, на него было совершенно не похоже.

– Да, и угрожал держать меня там до тех пор, пока я не соглашусь подчиниться его приказу.

Рейна почувствовала внезапную усталость и присела на небольшую кровать.

– Я просидела там целый день, но это никак не повлияло на его решение. Когда я снова попыталась с ним заговорить, он просто отказался выслушать. Вот тут я поняла, что должна действовать решительно, чтобы дать ему понять, насколько серьезны мои намерения.

– Поэтому ты здесь...

– Пришлось провести в седле почти весь день, но это того стоило. Отец никогда не будет искать меня здесь. В этом одеянии я смогу безопасно добраться до Нового Орлеана. Там у меня есть друзья, которые мне помогут.

– Ты собираешься ехать в Новый Орлеан одна?

– Да.

Рейна ощетинилась, почувствовав молчаливый упрек подруги. Ничто больше не остановит ее. Она избежит той участи, что уготовил ей отец!

– Но ты не можешь так поступить! – настаивала Мария, подойдя и присев рядом. – Для тебя небезопасно ехать без сопровождения.

– Бог будет моим сопровождающим, – ответила подруга, взмахнув рукой. – Я ведь теперь монахиня помнишь? Никто меня не побеспокоит.

– Хотелось бы мне иметь такую же уверенность, как у тебя.

– Можешь быть уверена, Мария. Со мной ничего не случится.

Губы Рейны сложились в печальную улыбку, когда она оглядела свою почти бесформенную одежду. У нее всегда был огромный гардероб, с учетом того, чтобы можно было великолепно одеться в любой ситуации, но Рейна решила, что этот наряд идеально подходит для нынешних обстоятельств. Монашеское одеяние создавало образ чистоты, целомудрия и набожности, и Рейна была уверена, что ни один мужчина даже не взглянет на нее, не говоря уже о задних мыслях. Эти размышления совершенно противоречили ее натуре, и все же она была чрезвычайно ими довольна. Чтобы ускользнуть, надо путешествовать незаметной.

– Надеюсь, что нет!

– Все будет хорошо, когда отец поймет, что я не собираюсь выходить замуж за Натана, – объявила Рейна, веря в глубине сердца, что отец все-таки согласится с ее мнением.

В коридоре за закрытой дверью раздался какой-то звук. Глаза юной монахини расширились от внезапной паники, когда она вдруг поняла всю опасность своего положения. Подруга привела Рейну в монастырь, когда та обратилась к ней за помощью. Мария не могла допустить, чтобы кто-нибудь узнал, что Рейна находится здесь, особенно в одеянии, взятом у одной из сестер.

– Тсс... – Она сжала руку Рейны, нервно смотря на дверь. – Если нас сейчас поймают...

При мысли об этом у нее заболел живот. Игуменья не одобрит того, чем она занимается с Рейной.

Предостережение Марии напомнило Рейне о том, что победа над непреклонной властью отца еще не обеспечена, и она немного побледнела.

– Нам надо быть особенно осторожными, – предупредила Мария.

– Как скоро я смогу уйти, чтобы меня никто не заметил?

– Может быть, через час... обычно к полуночи все спят, тогда мы и сможем выскользнуть.

– Хорошо, тогда все, что от меня потребуется, – это добраться до дилижанса так, чтобы меня не поймали. После этого все будет просто.

– Надеюсь, ты права, Рейна.

– Разумеется, я права. К тому времени как отец обнаружит, что меня нет, ему придется понять, какой глупой ошибкой было пытаться выдать меня замуж насильно. Он будет счастлив, что я вернусь, и согласится на все, – просто объяснила Рейна.

И все же, пытаясь убедить себя, что все будет так, как она задумала, Рейна не могла не удивляться необычному поведению отца в связи с помолвкой. Принуждать ее к чему-то было совершенно не в его характере. Однако, несмотря на ее решительный отказ, он не пошел на попятную. Вместо этого он стал еще более настойчивым и даже наказал ее! Она молилась, чтобы ее план осуществился. В противном случае...

Рейна подумала, что, возможно, ничего не получится. Такая перспектива ее очень пугала. Она решительно отгоняла все мысли о неудаче.

Отец должен понять, должен!

– А что с деньгами? Тебе хватит? – поинтересовалась Мария.

– Да, у меня их много. Кстати, вот...

Рейна покопалась в маленьком ридикюле, привезенном с собой, и вручила Марии значительную сумму.

– Зачем это? Тебе понадобятся деньги.

– Возьми, их хватит на два одеяния, – ответила Рейна, немного виновато улыбаясь. – Не хочу идти по жизни с грехом воровства у монахини. Оставь деньги там, где их сможет найти сестра.

Мария усмехнулась в ответ:

– Оставлю.

– Мне нужно знать что-то еще?

Рейна уделяла не слишком много внимания вопросам религии. Теперь ее беспокоило, как мало она знает о монахинях.

– Думаешь, сможешь удержаться от флирта? – добродушно поинтересовалась Мария.

Она знала, как сильно ее подруге нравилось внимание симпатичных молодых людей, всегда соперничавших за ее внимание.

– Тебе не стоит об этом волноваться. Последнее, о чем я сейчас думаю, так это о мужчинах, – серьезно ответила Рейна. – Все, чего я хочу, – это попасть в Новый Орлеан.

– Тогда с тобой все будет в порядке. Просто не забывай, кем тебя должны считать во время поездки. Ты больше не Рейна Альварес. Ты сестра Мария Регина, помни об этом.

– Буду помнить.

– Вот возьми. – Мария подошла к маленькому комоду и достала последний предмет, который сделал бы одеяние полным, – четки из пятнадцати десятков бусин. – Прикрепи эти четки сбоку на пояс.

Рейна встала и проделала это с большой аккуратностью. Потом бросила последний взгляд в зеркало: преображение было полным. Настоящая Рейна Альварес исчезла, а на ее месте стояла сестра Мария Регина – воплощение терпения и любви, доброты и смирения, женщина, посвятившая жизнь служению другим.

– Теперь ты совершенна, – подбодрила ее Мария.

– Спасибо, Мария. Ты не знаешь, что значит для меня твоя помощь, – от всего сердца произнесла она.

– Ты моя подруга, Рейна. Я просто надеюсь, что все будет так, как ты хочешь.

– Так и будет, – ответила она, а потом тихонько добавила: – Так должно быть.

Чуть позже Мария смотрела из окна кельи до тех пор, пока Рейна не пропала из виду на дороге в город. Она быстро помолилась, прося Господа помочь Рейне и защитить ее во время поездки.

– Мы не нашли никаких следов вашей дочери, сеньор Альварес, – осторожно признался хозяину Хуан Санчес, держа в руках сомбреро.

Он знал об изменчивом нраве Луиса Альвареса и опасался сообщать ему о неудаче.

Луис, высокий видный мужчина лет пятидесяти, неподвижно стоял за письменным столом и смотрел на работника. Обвиняющий взгляд черных глаз был сосредоточен на Санчесе, когда он повторил с легкой угрозой в голосе:

– Ничего?

– Ничего, сеньор Альварес. Мы искали везде, где вы нам сказали, и не нашли никаких ее следов.

Неистовая ярость грозила овладеть Луисом, но он поборол себя. Гнев вибрировал по его телу, когда он взбешенно выкрикнул:

– Значит, недостаточно хорошо, Санчес! Вернитесь и проверьте снова! Рейна не могла провалиться сквозь землю!

– Да, сэр, – быстро ответил Санчес, опасаясь гнева хозяина. – Мы отправимся прямо сейчас.

Он попятился из комнаты, желая спастись от недовольства.

– Санчес! – резко крикнул Луис в тот самый момент, когда работник собирался покинуть кабинет.

– Да, сеньор Альварес?

Тон Луиса стал лишь чуть менее злобным.

– Удостоверься, что останешься незамеченным. Я хочу, чтобы ее нашли, но не хочу, чтобы все в округе узнали о том, что она пропала.

– Да, сеньор, – последовал почтительный ответ.

Работник поторопился прочь, чувствуя жалость к девушке, которая, без сомнения, испытает на себе всю силу гнева отца, когда они вернут ее домой.

Как только Санчес закрыл за собой дверь, Луис ударил кулаком по столу и мерзко выругался. Открытое неповиновение Рейны удивило его. Несмотря на любовь к ней и даже обожание, он не мог позволить ей так себя вести. Из-за нее он выглядит слабым и безвольным. Что он за мужчина, если не может контролировать собственную дочь? Он гордый человек и не привык, чтобы его выставляли дураком.

Луису приходилось волноваться и из-за Натана Марлоу. Он не рассказал богатому янки об исчезновении Рейны и не собирался этого делать. Слишком многое зависело от того, будет ли заключен этот брак, как было объявлено. Он не мог подвергаться риску и сердить Марлоу, не мог отменить заключенную договоренность. Эта сделка спасет его ранчо от оспаривания в суде США и возможного изъятия. Он видел, как это уже произошло с несколькими его друзьями, и не позволит, чтобы так поступили с ним.

Он любил дочь, но в ранчо была вложена вся его жизнь.

Луис нервно подошел к ящику со спиртным и влил в высокий стакан значительную порцию виски. Сделав большой глоток, он снова зашагал по комнате.

Луис привык контролировать ситуацию, но, пока Рейну не найдут и не приведут, он не сможет ничего сделать. Подумав об открытом неповиновении дочери, он снова громко выругался. Как она посмела отказать ему в одном-единственном требовании?

Разве он не давал ей все, что хотелось? Разве он не пытался угодить ей любым способом? Теперь Луис понял, что совершил ошибку, так сильно избаловав дочь. Но ему будет стоить еще большего труда исправить эту ошибку, когда она вернется. Он научит ее, как надо повиноваться! Никому он не позволял перечить себе. Никому!

Допив виски, Луис выбежал из кабинета, собираясь заняться работой на ранчо. Он надеялся, что тяжелый дневной труд отвлечет его от грустных мыслей о Рейне и от отчаянного страха, что Марлоу узнает о ее исчезновении. Узнает до того, как Луис найдет ее и вернет.

Широкая довольная улыбка изогнула тонкие губы Натана Марлоу. Его холодные голубые глаза торжествующе блеснули, когда он салютовал собеседнице бокалом шампанского.

– Все идет точно по плану. Всего через полгода ранчо Альвареса будет моим. – Он объявил об этом с высокомерной самонадеянностью.

Лилли Баскомб, высокая чувственная женщина с рыжими волосами, сидела в кресле в салоне своего шикарного дома в предместье Монтерей и жадно вслушивалась в каждое его слово. Она издала грудной смешок и салютовала своим бокалом в ответ.

– Ты гений, Натан. Хотя, должна признаться, вначале у меня были сомнения. Луис Альварес всегда был достаточно враждебно настроен по отношению к американцам, и я опасалась, что ты не сможешь убедить его переменить мнение. Но как всегда, тебе все блестяще удалось. Как ты этого добился, дорогой?

– О, это очень просто. Только выясняешь, чем мужчина дорожит больше всего, и угрожаешь лишить его этого. С этого момента начинаются переговоры.

Выражение лица Натана стало хитрым, а улыбка – акульей.

– А-а, – понимающе пробормотала Лилли, – это просто свидетельствует о том, насколько по-разному мыслят мужчины и женщины.

– Да ну? – заинтересованно спросил он, делая глоток пузырящегося вина.

– Да, дорогой. Когда я строю планы, подобные твоим, я выясняю, чего мужчина хочет больше всего, и даю ему это, – хрипло объяснила она.

– Значит, так ты поймала меня в сети?

Глаза Натана потемнели от жара страстных воспоминаний.

Легкая самодовольная улыбка тронула великолепные губы Лилли.

– Я не расставляю тебе сети, Натан. Ты же знаешь, что волен приходить или уходить когда пожелаешь, – спокойно ответила она.

Лилли прекрасно понимала, что Натан относится к тому типу мужчин, которые не терпят пут. Она ничего не требовала от него, а наслаждалась тем, что между ними было, и не думала о будущем. У нее, богатой вдовы, не было потребности в новом муже.

Натан забрал из рук Лилли бокал и отставил его в сторону вместе со своим.

– Насколько знаю, я скоро стану самым богатым человеком в Калифорнии, Лилли. И я хочу, чтобы ты все время была рядом. Ранчо Альвареса – всего лишь еще один шаг по пути наверх.

– А девушка... твоя будущая невеста?

План жениться на дочери Альвареса веселил Лилли. Ей было интересно, как гордая молодая женщина отреагирует, когда узнает, что у мужа есть любовница.

– Она просто неудобство в моей общей схеме, Лилли.

Даже произнося эти слова, Натан знал, что лжет. Рейна возбудила в нем страсть, отвергнув его притязания в тот вечер. Он не привык быть отвергнутым, а ее безразличие по отношению к нему еще больше возбудило его аппетит. Натан наслаждался ее вызовом. Ему доставит большое удовольствие продемонстрировать жене ту власть, которую он получит над ее телом и душой.

Их брак точно не будет формальным, но Лилли не обязательно это знать. Обе они – красивые желанные женщины, и Натан был уверен, что может совершенно удовлетворять их обеих.

– Ты же знаешь, как нам хорошо вдвоем. Рейна никак не повлияет на это. Ты ведь не ревнуешь?

– Едва ли. Однако тебе известно, как я ненавижу мысль о браке. Те несколько лет, что я провела с Баскомбом, были достаточной пыткой для меня. – Лилли встала и обняла его за шею. – Хоть она и хорошенькая, меня может взволновать нечто большее, Натан. Она молода и не знает, как доставить удовольствие такому мужчине, как ты. Между нами существует нечто особенное.

– Конечно, – согласился Натан и наклонился, чтобы поцеловать ее.

Когда его губы жадно коснулись губ Лилли, в ней разгорелась дикая животная страсть. Они не виделись уже несколько дней, пока он был на ранчо Альвареса, и Лилли ужасно скучала. Она была очень чувственной женщиной и ждала его с нетерпением. Вне всякого сомнения, Натан был самым страстным любовником из тех, что у нее когда-либо были, и она с трудом могла дождаться того момента, когда снова будет с ним. Бесстыдно покачивая бедрами, Лилли двигалась к нему, заставляя Натана забыть обо всем. Он знал, какое чувственное удовольствие она могла ему подарить. Когда Натан застонал от ее бесстыдства, Лилли отпрянула.

– На сегодня я достаточно наговорилась! – заявила она темпераментно, направляясь в спальню.

– Я тоже, – согласился он, следуя за Лилли. Раньше Натан часто менял любовниц, но за многие годы не устал от Лилли потому, что они были слишком похожи. Она знала, чего хочет от жизни, и брала это. Ее распущенность нравилась ему. Он хотел ее, но, закрывая за собой дверь спальни, почему-то не мог отделаться от мыслей о Рейне.