Более часа спустя они все сидели на станции вокруг большого грубо сколоченного стола. С помощью Клэя Фред позаботился обо всем необходимом. Сейчас они приходили в себя, обсуждая бандитский налет и ожидая, когда Ханли, лысеющий станционный смотритель средних лет, приготовит им ужин. Пок очнулся вскоре по прибытии и, кажется, чувствовал себя неплохо – Ханли уступил ему свою кровать в маленьком домике. Пожилой ковбой сидел опершись о стену и с интересом выслушивал подробный рассказ о произошедших событиях.

– Значит, вы не подпустили их, сестра? – поинтересовался Пок с некоторым восхищением и гордостью за нее.

– Да, но сегодня вечером мы живы и здоровы только благодаря тому, что вы быстро мыслите, да и мистер Корделл появился вовремя, – возразила Рейна.

– Вам пришлось воспользоваться пистолетом? – с жадностью поинтересовался Пок.

– Да, – неохотно призналась Рейна. – К сожалению, я была вынуждена стрелять, но нас спасла не моя меткость, а стрельба мистера Корделла.

Пожилой ковбой взглянул на Корделла с уважением:

– Тогда спасибо вам за спасение наших жизней, Корделл. Это были мерзавцы.

– Именно, – согласился Клэй, смотря на Рейну. – Но сестра Мария Регина заслуживает большей благодарности. Именно она выманила последнего бандита на открытое пространство. Если бы не она, я никогда не попал бы в него.

– Она особенная женщина, – кивнул Пок, разглядывая ее.

В его глазах читалось явное восхищение «монахиней».

– Конечно, – согласился Клэй, тоже направив на нее взгляд своих серебристых глаз.

С того момента как ее невинное прикосновение так глубоко потрясло его, он боролся с собой. Никогда раньше Клэю так не нравилась женщина, а ее недосягаемость только еще больше привлекала. Он рассматривал ее сейчас и думал, какая она симпатичная даже после такого кошмарного дня. Он думал о мужестве и храбрости, которые она проявила, столкнувшись с бандитами, и понял, что перед ним необыкновенная женщина.

Рейна ловила на себе горячий взгляд Корделла. Ей удавалось сохранять внешнее спокойствие, но нервы ее были истрепаны. Трудно было сохранять инкогнито до появления Корделла, а сейчас почти невозможно. Ведь она будет ночевать в одном домике с тем самым человеком, которого отец послал на ее поиски!

Хотелось куда-нибудь скрыться от этого ловца преступников, но бежать было некуда, а укрыться уж точно негде. В домике места тоже было маловато. Единственная надежда – проявить бесстыдство и молиться, чтобы утром он навсегда исчез из ее жизни.

– Готово! – объявил Ханли, отвлекая Рейну от отчаяния, и поставил посреди стола большой котелок с дымящимся тушеным мясом. – Берите, пожалуйста, сами.

– Спасибо, – ответили все.

Рут взяла черпак и положила каждому по большой порции. Когда все получили по миске и собирались приступить к еде, Мелисса вдруг уставилась на Рейну своими большими невинными глазками.

– Сестра Мария Регина... – мягко проговорила она.

– Да, Мелисса?

– Разве вы не собираетесь читать сегодня молитву?

Рейна спохватилась. Она так волновалась из-за Корделла, что совершенно забыла помолиться перед едой. Мелисса указала на ее обязанность, с этих пор она должна будет читать молитву каждый вечер.

– Конечно, Мелисса, извини, – сказала Рейна, стараясь быть как можно спокойнее. – За всеми этими волнениями я почти забыла об этом. – Наклонив голову, чтобы скрыть замешательство, она быстро начала молитву: – Мы благодарим тебя, Отец небесный, за все то благословение, что ты даровал нам сегодня. Мы благодарим тебя за здоровье Пока и молимся о том, что он будет выздоравливать.

Рейна знала, что должна сказать что-то про Корделла, и это чрезвычайно раздражало ее.

– Мы благодарим тебя также за заступничество мистера Корделла, чья бескорыстная храбрость спасла нас. Мы молимся о том, чтобы ты не покинул его в пути.

«Убери его подальше от меня, пожалуйста, Боже!»

– Защити нас всех от зла и благослови пищу, которую мы хотим разделить. Во имя Отца, Сына и Святого Духа. Аминь!

– Аминь, – эхом отозвались сидевшие за столом.

– Давайте-ка есть! – пригласил Ханли.

Все принялись за еду и ели с аппетитом, кроме Рейны. Слишком уж близко сидел Корделл. Его присутствие смущало Рейну еще до того, как выяснилось, кто он такой, а теперь, зная о нем правду, она не находила себе места. Рейна сосредоточилась на ужине, притворяясь, что ест. Только так можно было избежать вовлечения в дальнейший разговор. Чем меньше она будет говорить, тем лучше.

– Сестра Мария Регина! – в конце концов заговорила Рут, посчитав, что монахиня ведет себя слишком тихо и что у той может быть повод для беспокойства.

– Да?

– Сегодня вечером вы очень молчаливы. Вы хорошо себя чувствуете? Что-нибудь случилось?

– Нет, вовсе нет. Думаю, я просто несколько устала от потрясения во время нападения и всего...

– Я уверен, что обе леди должны были устать, да и Мелисса тоже, – признал Фред, думая, как хорошо вели себя женщины в такой непростой ситуации.

– Очень, – согласилась Рейна, слабо улыбнувшись честной улыбкой.

– Я все уберу и устрою вам постель, – предложил Ханли.

– Благодарю вас, сэр. Я уверена, что не нуждаюсь ни в чем, кроме небольшого отдыха.

«Хорошо бы проснуться завтра утром, увидеть солнечный свет, услышать пение птиц и узнать, что Клэй Корделл давным-давно уехал!»

Рейна подняла голову и снова натолкнулась на бездонный взгляд Корделла. Вдруг показалось, что стены домика смыкаются и нужно бежать отсюда, спасаться, пусть даже и ненадолго. Несмотря на нервозность, ей удалось улыбнуться:

– Думаю, если вы не имеете ничего против, я просто выйду на улицу, подышу воздухом.

– Конечно, мэм, – ответил Ханли, – вы будете в безопасности, если не уйдете слишком далеко.

– Я не уйду, – пообещала Рейна, обрадовавшись тому, что можно будет успокоиться и опять взять себя в руки.

– Если хотите, – заметил Ханли, когда она направилась к двери, – я могу согреть воды, чтобы леди помылись.

– Спасибо, сэр. Мы с Мелиссой будем очень благодарны, – ответила Рут.

Рейна взглянула на себя и поняла, какой грязной она стала за этот день.

Одежда на ней стала отвратительной от ужасной жары, ухаживания за кровоточащей раной Пока, лежания в грязи и перевязывания руки Корделла. В свое время Рейна раздумывала, взять ей или не взять два одеяния из монастыря. Теперь же она радовалась, что все-таки это сделала.

– Думаю, и я воспользуюсь вашим любезным предложением, мистер Ханли. Можно будет заодно и постирать кое-что.

– Конечно. Выйдите на улицу и прогуляйтесь, сестра. Я все приготовлю для вас.

– Спасибо.

Рейна покинула переполненную комнату, чтобы насладиться миром и тишиной лунной калифорнийской ночи.

– Будьте осторожны, сестра. В это время ночи в лесу много всякого сброда! – крикнул ей вслед Пок, когда она вышла.

– Буду, – послышалось в ответ.

Рейна знала, что Пок озабочен не тем сбродом. Единственный сброд, который ее волновал, так это тот, кто сидел у стола и смотрел на нее этим проклятым взором, заставлявшим ее нервничать!

Клэй посмотрел, как Рейна вышла на улицу, потом задумался о Дейве.

Он уже долго отгонял от себя эти мысли. Хорошо, что он смог остановить грабеж, но недовольство собой не оставляло его. Он допустил ошибку, погнавшись не за тем дилижансом. Непонятно, почему так получилось, но это произошло, и надо платить по счетам.

При мысли об этом Клэй чуть было не рассмеялся циничным смехом.

Он ничего не платит! За все расплачивается Дейв! Единственная надежда в том, что друг неплохо держится. Судя по тому, как обстоят дела, придется проехать обратно всю Луизиану, чтобы догнать девушку, а сделать это быстро нет никакой возможности. На это потребуется время. Он молился, чтобы Луис Альварес предоставил ему это время.

Ханли поставил воду на огонь, потом с помощью Фреда начал отделять часть помещения для женщин, вешая веревку, а на нее – одеяло. Он обустроил все так, чтобы им досталось место поближе к камину. Так им будет уютнее прохладной ночью.

Пока Ханли помогал наливать воду для Рут и Мелиссы, мысль о том, чтобы привести себя в порядок перед сном, показалась привлекательной и Клэю. Он получил у Ханли мыло и полотенце, достал из седельных сумок чистую рубашку, прибор для бритья и направился к корыту с водой. Раненая рука болела, но Клэй с облегчением заметил, что сохранилась полная подвижность. Он не мог сейчас заняться лечением. С рассветом нужно срочно ехать в Новый Орлеан.

При мысли о Луизиане Клэй вспомнил отца и Уиндоун. Он не был дома уже несколько лет и сожалел о том, что ехал по необходимости, а не просто из желания побывать там. И все же Клэй знал, что не может заниматься ничем другим, кроме поисков Рейны Альварес.

Как только дело будет сделано, а Дейв освобожден, можно будет подумать о возвращении в Уиндоун, но пока...

Клэй отбросил сожаления в сторону, качая воду насосом. Когда ледяная вода наконец-то потекла, он склонился под струей так, чтобы не намокла перевязанная рука.

Рейна обошла все окрестности станции, пытаясь обуздать панику. Она снова и снова упрекала себя за страхи. Рейна поняла, что ее тайна не раскрыта. Если Корделл не узнал ее до сих пор, то и не узнает. Рассуждала-то она здраво, но инстинкт самосохранения не давал ей расслабиться. Она чувствовала себя зверьком, прячущимся в лесу, пока поблизости находится хищник.

Остановившись у деревьев неподалеку от дома, Рейна гневно вздохнула и сжала руки, чтобы унять дрожь и справиться с волнением.

Она пробыла у дома уже столько, сколько могла. Нужно было возвращаться, казаться спокойной, даже если она себя так не чувствовала.

Клэй только что закончил бриться и мыться, когда заметил Рейну, одиноко стоявшую на некотором расстоянии от него. Он замер, взглянув на нее: так она была похожа на молящегося ангела!

Однако как бы божественно ни смотрелась Рейна, Клэй все еще продолжал видеть в ней женщину. Он нашел в ней все то, чего никогда и не думал найти в женщине. В ней великолепным образом сочетались красота, скромность и доброта. В то же время она была так смела, что Клэй и вообразить себе не мог, чтобы она могла убегать от чего-нибудь. Но больше всего его прельщало в ней то, что она абсолютно честная женщина, женщина без вероломства. Хотелось бы Клэю найти ее до того, как она примет обет и уйдет в монастырь...

Рейна ощутила на себе испытующий взгляд Клэя еще до того, как осознала его присутствие. Она подняла голову и не смогла не задохнуться от изумления, когда увидела, что он наблюдает за ней. Он был обнажен до талии. Бронзовая от солнца кожа поблескивала в приглушенном свете луны.

Но привлекло ее не сильное тело, а то, что он впервые был чисто выбрит.

В это мгновение она поняла, что перед ней стоит самый красивый мужчина, какого она когда-либо видела. Во рту у нее пересохло, сердце бешено колотилось. Она просто уставилась на него зачарованным взглядом.

Рейна внимательно рассмотрела твердую тонкую линию подбородка и решительный чувственный изгиб его губ. Она почувствовала, как глубоко внутри вспыхнуло нечто напряженное. Она вдруг ощутила себя вовлеченной в водоворот противоречивых эмоций. К Клэю ее влекло физически, как мотылька к пламени. Он был нужен ей так, как никогда не был нужен другой мужчина, но она понимала, что в самом этом влечении таилась предельная опасность.

Потрясенная Рейна боролась сама с собой, с трудом контролируя ситуацию.

Собравшись с мыслями, она изобразила, как ей казалось, спокойную улыбку и направилась обратно к домику.

– Добрый вечер, мистер Корделл, – приятным голоском произнесла Рейна, проходя мимо и стараясь не смотреть на него.

– Добрый вечер, сестра, – ответил Клэй таким хриплым голосом, что, сам того не осознавая, поверг ее в трепет.

Он смотрел на Рейну и раздумывал, как ей удается быть такой спокойной среди всей неприглядности жизни. Хотелось бы и Клэю иметь хоть немного ее внутреннего покоя.

Нервы Рейны были туго натянуты, когда она вошла в домик, но девушка испытала большое облегчение, когда узнала, что Ханли отгородил для них угол.

Она удивилась, заметив, что все рано легли, но была им благодарна за это. Ей хотелось немного побыть одной и привести свои мысли в порядок.

– Для вас у огня стоит горячая вода, – объявила Рут с соломенного тюфяка, который делила со спящей дочерью.

– Спасибо, – поблагодарила Рейна.

Она быстро разделась, не сняв только практичное нижнее белье из хлопка. В монастыре она отказывалась расстаться с модным шелковым бельем, но Мария была непреклонна. Сейчас Рейна радовалась тому, что послушалась подругу, потому что было бы трудно объяснить Рут, почему на ней такое тонкое кружевное белье.

Рейна соскабливала пыль и глубоко въевшуюся грязь, когда услышала, что в домик вернулся Корделл. Она замерла, словно олень, предчувствующий беду, и принялась ждать. Услышав наконец, что охотник за преступниками укладывается, она успокоилась и закончила умывание.

Чувствуя себя освеженной, но, испытывая небольшое напряжение, Рейна надела длинную ночную рубашку, а затем достала из сундучка щетку. Сидя на стуле перед слабо горевшим огнем, она наслаждалась расчесыванием волос. Она впервые получила такую возможность с того момента, как покинула Монтерей, и чувствовала себя превосходно.

Рейна дала своим мыслям волю, снова и снова проводя щеткой по густым волосам. Ей, конечно, не хватало удобств, которые были дома, но она все равно не хотела возвращаться. Она слишком презирала Натана Марлоу и не могла даже подумать о том, чтобы провести с ним несколько мгновений, не говоря уж о том, чтобы прожить рядом всю жизнь. Ей пришло в голову, что отец с большим вкусом выбрал охотника за преступниками, чем жениха для нее. Она обиженно подумала, что если уж отцу так не терпелось найти ей мужа, то почему он не нашел кого-то вроде Корделла. Клэй Корделл был настоящим мужчиной, не то что Натан. Если бы отец устроил ее помолвку с этим человеком, она, наверное, никогда и не подумала бы убегать. Вообще-то единственным местом, куда бы она с удовольствием побежала, были его объятия. Этот мужчина был чертовски привлекателен. Рейна сожалела лишь о том, что их встреча не произошла при других обстоятельствах. Она негромко хихикнула над своими мыслями и быстро прикусила губу, поняв, что сейчас не время думать об этом.

Запихнув себя обратно в роль сестры Марии Регины, Рейна резко прекратила расчесывать волосы и убрала щетку. Затем закончила приготовления ко сну и скользнула поглубже под одеяло. Скоро она приедет в Новый Орлеан, и все будет хорошо. Там она будет в безопасности от отца, Натана Марлоу и Клэя Корделла. Вскоре она заснула, лишь смутно услышав низкий мягкий голос, пожелавший ей спокойной ночи.

Клэй печально лежал на соломенном тюфяке в противоположном углу помещения, по другую сторону перегородки из одеял, и с тревогой думал о том, не совершил ли он невольно в жизни нечто ужасное, заслужив такое мучение. Он знал, что не жил как святой, но, с другой стороны, именно сейчас он начинал чувствовать себя так, будто гонится за святостью.

Клэй внутренне застонал при мысли о невинном, но совершенно соблазнительном действе, свидетелем которого он только что был. Время, которое он провел с Френчи, не шло ни в какое сравнение с этим возбуждением и мучением! Откуда ему было знать, что сестра Мария Регина не собирается сразу ложиться спать? И откуда ему было знать, что, если огонь горит, он сможет видеть сквозь одеяла?

Клэй смотрел в потолок и молча вопрошал Господа: за что ему дан этот крест? Он повел себя как джентльмен, специально задержался на улице, когда сестра Мария Регина вошла в дом, чтобы дать ей время привести себя в порядок. Он хотел сразу лечь и тут же заснуть, а вместо этого подвергся самым изощренным мукам пустых надежд, известных мужчине, – увидел красивую недосягаемую молодую женщину во всем великолепии.

Ее тень на одеяле почти свела его с ума, а когда она села, чтобы расчесать волосы, Клэй чуть было не разломал перегородку и не выхватил у нее щетку, чтобы завершить дело самому.

Клэя смутило, насколько бурно он отреагировал на нее. Это случилось, конечно же, не потому, что ему была нужна женщина. Френчи удовлетворила его желание, когда он был в Монтерее. Нет, он ощущал по отношению к этой монахине нечто совершенно другое. И это другое приводило его в сильное смятение.

Расстроенный Клэй перевернулся, закрыл глаза и натянул одеяло на плечи. Отчаянно стремясь забыться сном, он был доволен, что уедет этим утром. Зная свои чувства по отношению к сестре Марии Регине, Клэй радовался, что не едет на Запад в дилижансе. Он не был уверен в том, что сможет контролировать желание, которое ощущал по отношению к ней. Почувствовав, что засыпает, он хрипло пожелал ей спокойной ночи, зная, что утром уедет еще до того, как она проснется, и никогда больше ее не увидит.