Маршалл спокойно наблюдал, как менялось ее настроение в течение всего вечера. То она радовалась жизни как ребенок, то вдруг становилась печальной, но в ней никогда не было никакого притворства, никакого обмана. Это он был вынужден признать. Время, которое Рени проводила с его семьей, лишний раз доказывало, что ее сходство с Элизабет касалось только внешности. Хрупкое, нежное создание, она испытала столько горя в жизни! Интересно, думала ли она когда-нибудь о нем. Он вспомнил ее лицо тогда, на пароходе, когда перестал ласкать ее нежное тело. Ей небезразлично его мнение о ней. А вот она, полуобнаженная, изящно лежит на диване, вытянув длинные, красивые ноги. Чтобы отвлечься от этих мыслей, Маршалл изобразил на лице неподдельный интерес к разговору родителей.

Женщины поздно ушли спать, а Джордж и Маршалл остались одни для серьезной беседы.

— Ты часто навещал их?

— Нет, — ответил он без обиняков.

— Что, работа мешала?

— Я был очень занят, — заявил Маршалл уклончиво.

— Не хочешь говорить об этом?

— О чем об этом? — Он удивленно вскинул брови.

— Мы были всегда с тобой откровенны, сынок.

— Да, но я не понимаю, о чем ты. Я заезжал сюда поужинать пару недель назад, но мне нельзя было оставаться.

— Ты говорил с Джоном Рэндольфом?

— Да, только сегодня.

— И что?

— Они напали на след Магвира и его банды в Сент-Чарлзе, но тем удалось скрыться.

— Уже ближе, — вздохнул Джордж. — Теперь я спокоен, что твои мать и сестра здесь. Иногда мне бывает так тоскливо одному в Сидархилле, но я рад, что здесь им не грозит никакая беда.

— Здесь они в безопасности.

— Ты уверен? А если тебе нужно будет уехать по работе… — начал сердиться Джордж.

— Отец, я просил Джона хорошенько следить за ними.

— И все же мне будет спокойнее, если ты побудешь с ними сам.

— Почему? — Маршалл недоверчиво взглянул на отца.

— Мне нужно еще на пару дней съездить домой, к концу недели я смогу вернуться. Думаю, тебе лучше побыть здесь до моего возвращения. Пока мама рядом, сплетен не будет.

— Ты уверен, что это необходимо? Дело в том…

— Дело в том, что это действительно необходимо, — стоял на своем Джордж. — Я скажу женщинам, чтобы ждали тебя завтра вечером.

Маршалл скорчил гримасу. Не хватало ему только постоянно встречаться с Рени. Хорошо еще, что Дорри будет рядом. С каждой неожиданной встречей его все больше и больше тянет к Рени.

— Хорошо, — согласился Маршалл, понимая, что у него нет другого выхода. — Закончу работу, закрою контору и перевезу сюда вещи.

— Ну вот и прекрасно! Я подожду, пока ты приедешь.

Маршалл поехал в контору. Спать совершенно не хотелось, как всегда спасала работа. Уже рассвело, когда он решил немного отдохнуть. Только задремал, как возник переменчивый образ Элизабет. То она смеется и кокетничает, то стоит перед ним с искаженным яростью лицом; длинные светлые волосы беспорядочно развеваются на ветру, а в руке она держит нож. Она приближается и кричит диким голосом: «Ты мой! Только мой!» Маршалл судорожно мечется, когда она вскидывает руку и заносит над ним нож, но, вместо того чтобы ударить его, она вонзает лезвие в себя и отвратительно смеется. Затем исчезает, он пытается ее догнать, но ноги не слушаются его.

— Элизабет! Не покидай меня! — кричит он вслед уходящему образу.

Затем он скачет на лошади, ветер дует ему в спину, еще чуть-чуть, и он догонит ее. Она бежит впереди в белом плаще с капюшоном. Он догоняет ее, хватает и сажает на лошадь впереди себя.

«Элизабет», — выстукивает его сердце.

Вдруг женщина снимает капюшон и поворачивает к нему лицо.

— Рени! — вырывается из груди удивленный крик.

Он видит ее искрящиеся невинные глаза, и комок подступает к горлу. Вот женщина, которая исцелит его душу. Он наклоняется к ней, и его губы нежно касаются ее губ…

Внезапно Маршалл вскакивает и протирает рукой глаза. Который час? Какой сегодня день?

Мысли лихорадочно проносятся в голове. Он оглядывает комнату. Лучи солнца пробиваются сквозь окно, и по углу их падения он определяет, что уже далеко за полдень. Он спустил ноги с кровати и уронил голову на колени. Этот кошмар возвращается снова с прежней силой, вновь возникают эти туманные образы, нарисованные его больным воображением. Он быстро встал, зная, что за этим последует. Грезы так сильно на него действовали, что его качало из стороны в сторону. Он мгновенно оделся, стремясь поскорее покинуть замкнутое пространство маленькой комнаты.

Джулиана подняла бокал с вином, приветствуя Филиппа. Они сидели за столом напротив друг друга в гостиной особняка Чэндлеров.

— И это все, что тебе удалось выяснить?

— Да, дорогая. Но разве это не стоит сегодняшнего вечера? — хихикнул он.

— Да, Филипп, это стоит того. Так, значит, сейчас он находится в доме Фонтейнов и охраняет свою семью? А эта девушка там же. Когда я ее увижу?

— Думаю, на балу Дорри Уэстлейк.

— Ты считаешь, что я должна быть с ней обходительна?

— Конечно, ты же леди.

Джулиана весело рассмеялась.

— Правильно. Что-нибудь слышно о Магвире?

— Только то, что его выследили в Сент-Чарлзе, а потом он исчез.

— Неудивительно, что Марш переехал к матери. Мистер Уэстлейк, должно быть, в бешенстве.

— Представляю! — произнес Филипп скучным голосом и искоса посмотрел на Джулиану. — Подойди ко мне, милая. Вечер в разгаре, и я хочу получить награду за свою услугу.

Джулиана подошла и села к нему на колени.

— Да, ты прав, — согласилась она, призывно обвивая его руками.

— Твой отец уехал?

— В нашем распоряжении весь дом.

Джулиана вскочила с колен и повела его за собой, шевеля пальчиком у него под рубашкой.

— Ты уверен, что не можешь больше ждать? — спросила она лукаво.

Он вопросительно смотрел на нее, пока она закрывала раздвижные двери в прихожую. Загипнотизированный ее обольстительными телодвижениями, Филипп последовал за ней.

— Мне сейчас нужен мужчина, — произнесла Джулиана, когда он обнял ее.

Филипп даже не подозревал, что она просто использует его. Он был настолько влюблен, что многого не замечал. Он никак не мог справиться с пуговицами на ее платье, и она, рассердившись, сама подвела его к дивану.

— Пожалуйста, я хочу тебя, — сказала она, подняв подол платья.

Ее просьба прозвучала как приказание. И он выполнил его, соприкоснувшись с ее обнаженным телом. С закрытыми глазами Джулиана пыталась высвободиться, царапая ногтями спину Филиппа, когда он овладевал ею. Образ другого человека вставал перед ее глазами, пока она сопротивлялась и наконец получила то, что хотела. Тогда он отпустил ее и обессиленно, с чувством исполненного долга рухнул на диван рядом с ней.

— Ты прекрасна, Джулиана, — вымолвил он, еле шевеля губами.

— Ты тоже, Филипп. Поднимемся наверх, там нам никто не помешает. — В ее голосе слышался холодный расчет.

Филипп встал, привел в порядок одежду и улыбнулся. Джулиана опять превратилась в неприступную женщину, которую он страстно желал. Он открыл двери в прихожую, и они поднялись в спальню, не замечая зорких глаз прислуги.

— Так, значит, вам кажется это смешным? — спросил Маршалл улыбающуюся Рени.

— Я думала, у тебя хватит ума не играть с ней в триктрак, — смеялась Дорри. — Она опять выиграла!

— Я потерпел поражение, но война еще не проиграна, — заявил он и, озарив их приветливой улыбкой, встал из-за игрового столика.

— Когда же закончится эта война? Вы уже проиграли целых три сражения, — пошутила Рени.

— Да знаю, знаю!

— Дорри, тебе не кажется, что проигравшие должны платить?

— Точно.

— Что это будет такое, а? — Рени взглянула на Маршалла, стоявшего у окна спиной к ним. У нее тут же перехватило дыхание, и она покраснела, вспомнив прикосновение его рук.

— Я знаю. — Дорри интригующе подмигнула подруге, когда Маршалл повернулся.

— Так какое испытание вы уготовили мне, дорогая сестричка? — Улыбка осветила его лицо.

— Рени, по-моему, три танца на балу будут достойной компенсацией за три проигранные партии.

— Больше чем достаточно, — расхохоталась Рени.

— Но не просто три, — продолжала Дорри, — а три вальса.

Рени округлила глаза, а Маршалл тяжело вздохнул. Не потому, что не хотел танцевать с ней. Просто он не знал, что ему делать с Джулианой.

— Что ты хочешь сказать? — допытывалась Дорри.

— Дорри, будет неловко… понимаешь… Мисс Чэндлер — его партнерша и… — запинаясь, произнесла Рени.

— Нет-нет, никаких проблем, Рени, — перебил ее Маршалл. — Обещаю три вальса. Но запомните, когда я наконец выиграю, тоже потребую компенсации, — добавил он угрожающе и быстро вышел из комнаты, оставив юных леди в замешательстве.