— Я загляну буквально на секунду, — сказал Маршалл, открывая дверь своей конторы. — Только проверю некоторые бумаги, и мы пойдем.

Рени улыбнулась и села напротив. Маршалл просматривал за столом кипу бумаг. Пока он занимался документами, Рени незаметно встала и оглядела комнату. Она никогда не была здесь прежде. Дверь во вторую комнату была открыта, и она вошла, с любопытством рассматривая помещение, где Маршалл проводил дни и ночи. В этой спартанского вида обители находились только узкая кровать, умывальник и маленький шкафчик, и никаких украшений. Рени с облегчением вздохнула и присела на краешек кровати. Хорошо, что ничего здесь не напоминает ему о бывшей жене. Наверное, она была чудесным человеком, и ее было за что любить — чем реже Маршалл будет ее вспоминать, тем лучше.

Наконец он нашел нужную бумагу и поднял глаза. Где Рени? Он тихо встал и прошел в другую комнату. Рени подпрыгивала, сидя на кровати, и он еле сдержал улыбку.

— Ждешь меня?

— Да. — Она удивленно посмотрела на него и подобрала широкую юбку, приглашая сесть рядом.

Но он мгновенно исчез из виду. Рени только слышала, как хлопнула дверь и задернулись шторы. Когда он появился вновь, она все поняла по его лицу, и сердце ее затрепетало. До чего он был хорош и статен в белой просвечивающей рубахе и плотно облегающих бриджах! Он сел рядом.

— Ты что, уже готов? — изумилась она, заметив, как вздыбились его бриджи.

— Я всегда готов, — прошептал он ей в самое ухо и нежно поцеловал. Рени почувствовала, как горят его губы. — Повернись ко мне.

Он проворно расстегнул наглухо закрытое платье и спустил его с плеч. За платьем последовали многочисленные нижние юбки и обручи. Наконец, последняя сорочка разделила судьбу остальных вещей. Рени содрогнулась, когда он дотронулся до ее обнаженного тела.

— Ты прекрасна! — Он прижал ее к груди и повалился на кровать. — Когда ты надо мной, мне так хорошо…

Рени прильнула к нему, прижалась бедрами к выступающему бугорку.

— Сними рубашку, — попросила она, целуя его.

Он беспрекословно подчинился, затем снял остальное. Она дошла до крайней степени возбуждения, и он лег на нее. Рени впервые осознала, что Маршалл принадлежит только ей. Она вторила его движениям, ласкала его спину и ягодицы, а он вздрагивал от каждого ее прикосновения. Он был на седьмом небе: Рени хочет его так же страстно, как он ее. Даже будучи девственницей, она мечтала о нем искренне, не пытаясь прикрыть свое желание ни ложными мотивами, ни обманом. Она была чиста перед ним, и он воспринимал это как Божий дар. Такую женщину он искал всю жизнь и не отдаст ее никому. Он жадно впился в нее губами, как будто хотел всю ее втянуть в себя.

Когда, расслабленные, они лежали рядом, он долго и нежно изучал ее лицо, словно хотел запомнить навсегда. А она вдруг повернулась к нему и деловито сказала:

— Я думаю, это подойдет.

— Что подойдет? — спросил он недоумевая.

— Твоя контора. Мы можем остаться здесь, пока не найдем свой собственный дом.

Ее уверенный тон поразил Маршалла.

— Значит, ты экспериментировала? — Она закивала головой. — А я был в роли подопытного кролика?

— Нет, не ты, — засмеялась она, — а твоя кровать!

— Конечно, куда комфортнее спать на двух, — заметил он. — Но когда я чем-то занят, просто не замечаю неудобств.

Маршалл наклонился и поцеловал ее розовые соски, и Рени вздрогнула от воскресшего желания. Она вцепилась в его плечи, а он продолжал провоцировать ее на новые фантазии, пока из них наконец не вырвался единый стон наслаждения.

— Ты уверена, что именно такое кольцо тебе нужно?

— Абсолютно, — сказала Рени задумчиво, лежа на его груди.

— До тех пор, пока ты будешь счастлива… — произнес Маршалл и вдруг услышал умиротворенное посапывание.

Маршалл думал о ней. Он обнаружил еще одну удивительную грань ее характера. Несколько часов назад, выбирая кольцо, он предложил ей на выбор два, и она выбрала то, что попроще. Широкое золотое кольцо, ничем не украшенное, кроме их инициалов. Сейчас на нем делали гравировку, и они должны были заехать за кольцом поздно вечером по дороге домой к Элиз. У ювелира они столкнулись с Филиппом; он сообщил им о помолвке с Джулианой, и они его поздравили. Как хорошо, что не придется выяснять с ней отношения! Очевидно, ее помолвка не совершена в отместку — вряд ли Джулиана знала о том, что он женился на Рени. Маршалл вновь взглянул на жену, прекрасную во сне. Спутанные локоны закрывали лоснящиеся от пота плечи, полная грудь дышала ровно и спокойно, а живот, теплый и волнующий, упирался прямо ему в бедро. Он почувствовал, как в нем поднимается новая волна желания, но сумел справиться. Пусть она отдохнет как следует. Маршалл улыбнулся, откинулся назад и закрыл глаза. Ему тоже не мешало немного поспать.

Рени проснулась от неимоверной жары, пот струился по всему телу. Она удивленно заморгала в полутьме и вдруг вспомнила, где находится. Маршалл почти весь лежал сверху, его горячее тело буквально вдавливало ее в кровать. Она не шелохнулась, ей казалось, будто видит его впервые. В этот миг он повернулся во сне, открылось его лицо, и Рени задохнулась от счастья: как он красив, и как он любит ее! Может быть, ей удастся убедить его поехать с ней в Леман. Она покажет ему свой дом, пройдет вместе с ним по полям, по которым когда-то бродила. Никогда бы она не покинула родину, но молодая леди не может жить одна на таких огромных плантациях. Мысль о поездке домой просто опьянила ее, и она весело поцеловала Маршалла. Он вздохнул и в изумлении открыл глаза.

— Здравствуй! — Он чмокнул Рени в щеку.

— Здравствуй!

— Должно быть, уже поздно, здесь так темно. — Он оглядел комнату. — Нам пора собираться в дорогу.

Маршалл сел на краешек кровати и посмотрел на Рени, Щеки ее пылали.

— Я люблю тебя, — сказал он полусонным голосом.

— Я так счастлива! — Рени крепко прижалась к нему.

Он вдруг резко схватил ее и усадил к себе на колено. Рени завизжала от восторга.

— Не сейчас, дорогой. Нам еще многое предстоит сделать.

Он поцеловал ее и отпустил.

— Маршалл? — спросила Рени, надевая нижние юбки.

— Да? — Он стоял спиной и застегивал бриджи.

— Не хотел бы ты поехать со мной в Леман? На некоторое время. Пусть это будет наш медовый месяц.

Он обернулся и увидел умоляющие глаза.

— Посмотрим, что можно предпринять. Это очень важно для тебя?

— Очень, — тихо ответила она.

— Тогда попробуем осуществить это как можно скорее.

Она радостно бросилась ему на шею.

К Элиз они приехали, когда начало смеркаться. Стол уже был накрыт. Марта и Элиз целый день готовили роскошный свадебный ужин. Элан и Джим задержались еще на сутки, чтобы отпраздновать радостное событие. Все поздравляли молодых, поднимая бокалы за их здоровье. Никто не возражал против того, чтобы они провели эту ночь в конторе, только приветливо улыбались.

— Теперь, когда ты вышла замуж, дорогая, может, уговоришь своего мужа вернуться в Леман? Это стоит того, — посоветовал Элан.

— Мы уже все обсудили, — заверил его Маршалл. — Как только приведу дела в порядок, мы приедем навестить вас.

— Замечательно! У меня просто нет слов. Ведь Рени мне как родная дочь.

Рени посмотрела на Маршалла с нескрываемым обожанием.

— Спасибо.

Он усмехнулся, и поднес ее руки к губам, от чего у нее задрожала каждая клеточка. Она покраснела.

— Собери свои вещи, и мы поедем в контору.

— Я сейчас. — Рени извинилась и вышла из-за стола.

Дорри поспешила за пей. Мужчины отправились в кабинет выпить коньяку, а Элиз и Марта устроились в гостиной за чашечкой кофе.

— Какие у тебя планы, Маршалл? Не можешь же ты все время оставаться в конторе, — сказал Джордж.

Маршалл стоял у камина с бокалом в руке.

— Думаю, завтра я приведу дела в порядок, и мы с Рени проведем несколько дней в Сидархилле, а затем отправимся на юг.

— Ты считаешь, это разумно? — спросил Джим озабоченно. — Ведь ты не знаешь, где Магвир.

— Меня это не интересует. К тому же кроме вас никто не узнает, куда мы отправимся с Рени.

— Когда вы планируете ехать?

— Может быть, в пятницу. А что?

— Только я не хочу, чтобы вы с Рени провели медовый месяц на борту «Элизабет Энн», — заявил Джордж.

— Конечно, ты прав.

— Что это за «Элизабет Энн»? — удивился Элан.

— Наш лучший пароход. Он назван так в честь первой жены Марша. Завтра вы его увидите.

— Теперь понятно, — кивнул Элан.

— Какой пароход отплывает в пятницу?

— «Старбель». Если, конечно, он прибудет сюда вовремя.

— Хорошо, поплывем на нем.

Постепенно вечер подошел к концу. Джордж и Джим были рады, что Маршалл наконец-то обрел душевный покой и был счастлив, чего ему так недоставало все эти годы.

— Ты любишь его? — спросила Дорри, затаив дыхание.

— Как я могу не любить его? Он просто чудо!

— Однако ты хорошо скрываешь это.

— По правде, мы не разговаривали с ним толком до вчерашнего вечера, когда ты свела нас. — Рени на минуту перестала собирать вещи. — Я знала, что он красивый и элегантный мужчина, и ужасно ревновала его, но до вчерашнего вечера я не могла и представить, что он относится ко мне не только как к другу семьи. — Рени покраснела, вспомнив их неожиданную встречу в кабинете в Сидархил-ле. — Он так странно относился ко мне. То был очень внимательный и добрый, а то становился равнодушным…

— Знаю-знаю. Ему пришлось пробираться сквозь огромную стену, которую он соорудил вокруг себя. Элизабет так много значила для него. Когда она умерла… лучше не вспоминать… Маршалл никого не хотел видеть рядом. Я так рада, что появилась ты. Дай посмотрю твое кольцо, а потом побежишь к своему возлюбленному, — засмеялась Дорри.

Рени с гордостью показала обручальное кольцо с их инициалами.

— Чудесное!

— Спасибо. — Рени обняла подругу. — Дорри!

— Да?

— Обещай как-нибудь рассказать мне о его первой жене. Все умалчивают о ней.

— Как-нибудь, но не сейчас. Когда будет время.

— Спасибо. Мне не хочется тревожить Маршалла.

— Сомневаюсь, что он вообще сможет говорить на эту тему.

— Почему?

— Пойдем. Я уверена, он уже готов к отъезду, — поторопила ее Дорри.

Они взяли две сумки и спустились вниз.

Рени вся светилась в своем ярко-желтом платье. В волосы были вплетены ленты такого же цвета. Щеки горели румянцем. Она озиралась вокруг, ища глазами Маршалла. Наконец услышала его смех, доносившийся из кабинета. А вскоре появился и он сам.

— Вот и они! — сообщил Джордж.

Джим и Элан шли следом за ним.

Маршалл встретил Рени внизу, взял сумку и поцеловал в щеку.

— Прекрасно выглядишь! — прошептал он ей на ухо и, взяв за руку, повел в гостиную.

Элиз и Марта наблюдали за этой сценой со слезами умиления на глазах.

— Как романтично! — воскликнули они, поцеловав молодых на прощание.

— Будь счастлив, сынок! — добавила Марта, и Маршалл нежно обнял мать.

— Обязательно, мама, — ответил он, ни на минуту не упуская из виду Рени, пока она прощалась со всеми остальными.

Уже почти рассвело. Филипп стоял напротив Джулианы, а она, умиротворенно вытянувшись, лежала на кровати.

— Придешь ко мне, как только что-нибудь узнаешь. Хочу встретиться с Магвиром лично.

— Если к вечеру я узнаю, где он прячется, приду за тобой. Думаю, он не очень-то стремится быть обнаруженным.

— Уверена, он не пожалеет. — Джулиана прищурила глазки. — Я отплачу этим Молодоженам Уэстлейкам! В общем, я должна знать все.

— Хорошо, — сказал Филипп уверенно, хотя вовсе не чувствовал уверенности. — До встречи.

Он поклонился и вышел, вспоминая жаркую ночь, проведенную здесь с Джулианой.

— Ты хочешь проводить Элана завтра? — спросил Маршалл, когда они устраивались на ночь.

— Было бы здорово, но, если это помешает твоей работе, нет необходимости…

— Дорогая, ты всегда будешь на первом месте.

Рени благодарно сжала его в объятиях.

— Тогда давай вместе проводим его. Джим говорил тебе, когда он уезжает?

— Полагаю, днем. — Маршалл поцеловал ее. — Нужно разобраться с вещами, тогда мы сможем прилечь отдохнуть.

— Прекрасная идея, — согласилась она и понесла в спальню дорожную сумку.

Маршалл поспешил за ней, чтобы помочь распаковать вещи.

— Ты считаешь, я привезла с собой слишком много вещей? — озабоченно спросила Рени, глядя в изумленные глаза Маршалла.

— Конечно. Ты мне больше нравишься такая, как сегодня днем.

Рени залилась краской.

— Ну хоть иногда ты можешь говорить серьезно?

— А я вполне серьезен.

Душа ее разрывалась на части. Природная стеснительность боролась в ней с раскованностью, которую она испытывала от нежных прикосновений его рук. Конечно, она понимала, что Маршалл ее муж и что она любит ею. Вполне естественным было ее желание как можно чаще находиться рядом с ним. Видимо, осведомленность в таких щекотливых вопросах приходит с опытом замужней жизни, чего у нее пока не было.

Маршалл заметил смущение на ее лице.

— Что тебя беспокоит? У тебя какой-то потерянный вид.

— Ничего. Все в порядке. — Рени отвела глаза.

Маршалл развернул ее к себе.

— Ты обещала вчера вечером делиться со мной, если что-то будет тебя волновать. — Его тон был жестким, а лицо таким счастливым.

— Понимаешь… — Ей трудно было найти нужные слова. — У меня страшное ощущение. Я не привыкла…

— Страшное ощущение? Как это может быть? — перебил он.

— Мне так хочется быть рядом с тобой, прикасаться к тебе… Никогда прежде ничего подобного я не испытывала. Я как будто растворяюсь в тебе, — закончила она чуть ли не шепотом.

— И ты из-за этого переживаешь? — спросил Маршалл недоумевая.

Она кивнула, прижавшись к его груди.

— Рени, не волнуйся. Я чувствую то же самое. Даже когда тебя нет рядом, я слышу твой голос и с нетерпением жду твоего возвращения. Все мои мысли о тебе, я больше ни о ком и ни о чем не могу думать. Хорошо, что я закрою контору на несколько недель, все равно не смогу работать. — Он представил, как мог бы разговаривать с клиентом, если бы Рени стояла за дверью. — Совершенно не о чем беспокоиться. Это любовь, и твои чувства окупятся сполна.

— Ты считаешь, в том, что я так хочу тебя, нет ничего дурного? — спросила она лукаво.

— Придется серьезно над этим подумать. — Маршалл еще крепче прижал ее и прикоснулся к ней губами. — Ты по крайней мере можешь скрывать свои желания, мне это не удается, дорогая.

Его руки расстегнули платье сзади, и она оказалась в его объятиях в одной сорочке.

— Помнится, ты однажды сказал, что очень неудобно предаваться любви в брюках. — Рени теребила его пуговицы.

— Да, действительно, было такое.

У него перехватило дыхание, когда она просунула руку в брюки.

— Разве я виновата, что так хочу тебя? — Глаза ее светились счастьем.

— Нет. Ты моя жена, и я люблю тебя. Совершенно нечего стыдиться, если любишь. — Он наклонился и нежно поцеловал ее. — Если ты будешь продолжать дразнить меня, то вынудишь показать тебе, как это весело можно осуществить и в одежде.

— Неужели? — спросила Рени невинным голосом, прижимаясь к нему бедрами и трепеща от радости.

Маршалл почувствовал слабость в ногах. Он высвободился из ее рук и потащил к умывальнику. Рени раскрыла глаза от удивления и, чтобы не упасть, вцепилась ему в плечи. Маршалл снял брюки и, приподняв ее бедра, медленно притянул к себе. Рени сначала вздрогнула от соприкосновения, а затем расслабилась, обхватив его ногами.

Он улыбнулся. Почувствовав на себе его взгляд, Рени подняла глаза. Не нужно было никаких слов. Их слившиеся тела говорили сами за себя. Она изогнулась, и чувство полного отрешения охватило ее. Она вцепилась в него, стараясь стать частью его самого, частью, без которой он не мог бы жить, которая нужна ему как пища и воздух. Она перестала стесняться и полностью отдалась его власти. Маршалл был в восторге от этой перемены. Когда прошел накал страстей, он нежно прижал ее к себе и лег на кровать. Ноги от напряжения стали ватными, а слова застряли в горле. Рени мирно лежала у него на груди. Было лень шелохнуться. Раз ее страсть нормальна и естественна, значит, ничто теперь не мешает ей любить его. Она была уверена, что и он чувствует то же самое, и огромный камень свалился с ее души. Маршалл на минуту встал с кровати, разделся, а затем снова прижал ее к себе, накрывшись легким покрывалом.

— Тебе хорошо?

— Угу, — буркнула Рени сонным голосом.

Маршалл ничего не ответил и забылся сладким сном.