У склона горы Акка, там, где лес редел и начинался труднопроходимый горный массив, мы решили остановиться и хорошенько все осмотреть. Я расфокусировал зрение, чтобы засечь какое-нибудь необычное движение. Позади нас все было тихо. Но когда я повернулся к горному хребту, лежащему впереди, то заметил зайца. Он подпрыгнул и замер, осматриваясь. Его четкий силуэт был точной копией тех мишеней, что вырезал для меня отец.

Я подал президенту знак остановиться, затем вскинул лук, бесшумно вложил стрелу, прицелился и взялся за тетиву. Как только я потянул за нее, меня охватила страшная злость: лук был для меня слишком большой и тяжелый. От него не было никакой пользы – одно напоминание о моей слабости. Крепко стиснув зубы, я со всей силы рванул тетиву. Но как и в прошлый раз, до щеки она не дошла.

И все же я выстрелил.

Тетива жалобно застонала и стрела выскочила куда-то в сторону. Ее крутануло в полете, и она ударилась о камни слева от цели.

Заяц не упустил шанс и улизнул. Секунду назад он был здесь, в другую – его уж и след простыл.

– Бывает, – прошептал президент, но я ничего не ответил.

Злой и пристыженный, я опустил лук и пошел за стрелой. Засунув ее в колчан, я оглянулся на лес. Мы далеко забрались, оставив позади густую чащу. Сверху было видно, как над ней кружит вертолет – маленькая красная точка с белым лучом.

Я посмотрел на президента и выпалил:

– Если бы у меня был лук поменьше, мой лук, я бы точно попал! Дурацкий лук. Могли бы сейчас поужинать зайчатиной.

– Не переживай, – ответил президент. – Значит, сегодня пропустим ужин. – Он направился ко мне, переступая с валуна на валун. – Да и вообще, я не особо люблю зайчатину. Другое дело – чизбургеры.

Он замолчал и уставился на траву между двумя заостренными булыжниками.

– Ботинок, – президент вдруг присел и поднял с земли свою находку.

– Это ваш? – удивился я. В лунном свете я отчетливо разглядел черную блестящую мужскую туфлю. Из тех, что вполне мог носить президент. Это явно был не ботинок охотника, да и у нас в деревне такую обувь никто не носил.

– Не мой, – он отрицательно покачал головой.

– А размер не ваш? Вдруг повезло?

– Не особо. Ботинок вроде подходящего размера, но он не на ту ногу.

– Жалко, – я посмотрел вокруг, чтобы разобраться, как здесь оказалась туфля, и заметил, что справа, на невысоком скалистом выступе в метре от меня, что-то лежит.

– Стой, где стоишь, – скомандовал президент.

– Что? – удивился я. С тех пор как мы убежали от бандитов, я принимал все решения. Ведь я знал свой лес, а президент был тут чужаком. Непонятно, с чего он вдруг решил стать за главного. Наверное, потому, что он взрослый, а я – ребенок. Взрослые всегда считают себя умнее остальных, и уж особенно если они президенты.

– Я велел тебе стоять, где стоишь. – Он властно сжал мое плечо и пошел к скале. Когда он оперся на камень, чтобы влезть на уступ, то тут же отдернул руку и посмотрел на пальцы.

– Что там у вас?

– Просто стой на месте. – Он крепко ухватился за скалу, подтянулся и забрался на уступ гораздо увереннее, чем до этого на поваленную ель.

Несколько секунд он молчал, и я услышал завывание ветра да отдаленный шум пропеллера. Тишину прервал голос президента:

– Отис. Господи, нет.

И тут я решил, что президент не может отдавать приказы в этом лесу, потому что, в отличие от меня, совсем не знает здешних мест. Перепрыгивая с камня на камень, я подобрался к выступу и залез на него, чтобы посмотреть, что же там лежит.

Мертвец был одет в такой же костюм, что и человек, пришедший из леса к месту приземления капсулы. Он лежал на спине, в неестественной позе: руки раскинуты, одна нога подвернута, вторая – та, что без ботинка – немного свешивается с края скалы. На лице у мужчины не было ни царапины, и, казалось, он просто уснул с открытыми глазами.

Но я понимал, что он был мертв. Как и Пату, как военный на поляне.

– Вы знали его? – услышал я собственный голос.

Президент склонился над мужчиной и прижал кулак к губам, как будто хотел успокоиться. Он тяжело сглотнул комок в горле и ответил:

– Это Отис. Он из группы охраны.

– Ваш телохранитель, да?

Президент кивнул.

Я глубоко вдохнул и огляделся. Невдалеке я заметил еще тела.

– В группе и другие были?

– Да.

– Это они? – я показал пальцем на трупы.

Президент поднял голову и поглядел по направлению моей руки. Потом поднялся и пошел к мертвым телам. Я же остался на месте, мне не хотелось больше видеть покойников.

– Стэнли, – назвал президент имя первого из них. – А это Клэй, – сказал он, подойдя к другому мужчине.

Голос у президента был тихий и надрывный. Он закрыл лицо руками и прошептал:

– Что же с ними случилось?

Президент подошел во мне и перевернул Отиса лицом вниз. За спиной у трупа был сложенный парашют. Президент навис над ним и стал разглядывать крепления.

– О боже!

– Что там?

– Боже мой!

– Да что там? – повторил я. – Скажите, президент.

Он сел на землю и, будто не веря своим глазам, покачал головой.

– Их связали, парашюты. Кто-то стянул парашюты веревками, чтобы они не раскрылись. Это убийство.

– Убийство? Но кто? – Я еще не договорил вопрос, как мне на ум пришел мужчина в костюме: он сказал, что ему с парашютом повезло больше, чем остальным.

– Думаю, их убили те же люди, что гонятся за нами.

– И вы не представляете, кто они? Вы точно никого из них не узнали? Те бандиты сказали, что открыли на вас охоту!

Президент не посмотрел на меня. Он отвернулся и закусил нижнюю губу, словно его мысли занимали не только вооруженные преследователи.

– А Хазар? Его вы раньше видели?

Президент помотал головой.

– А других? Вы, может…

– Оскари, я же президент США. Моей смерти не один человек желает.

Я вздрогнул от ужаса, будто сотни пауков поползли по моей коже. Чтобы собраться, я вспомнил, что говорил папа, когда я начинал себя жалеть: «Слезами горю не поможешь».

– Президент, поднимайтесь.

– Что?

– Поднимайтесь же.

Он махнул на меня рукой:

– Оскари, их убили. Понимаешь? Меня предали. Кто-то поломал все системы на Борту номер один, чтобы его могли уничтожить. Кто-то испортил парашюты моих охранников. И капсулу спасательную тоже. Поэтому я и не мог из нее выбраться.

– Да, мужчина в костюме сказал, что это был он.

Президент поднял на меня глаза:

– Помнишь, я говорил о спасателях. Я уже не уверен, что они прилетят к нам на помощь.

– Да перестаньте жаловаться! – Я и сам не верил, что говорю это президенту, но он уже начал терять веру во спасение, а я должен был заставить его продолжать движение. – Вставайте, мы уходим.

– Но у них оружие. И вертолет. У них есть доступ к информации. Иначе как они смогли бы все организовать?

Я посмотрел на тело Отиса.

– А вот у него есть оружие?

Президент только вздохнул в ответ.

– Он же телохранитель? Где его пистолет?

Похоже, мои слова дошли до президента.

– Да, да! Должен быть.

Он наклонился к трупу, задержал дыхание и залез рукой в карман пиджака, чтобы извлечь наружу пистолет.

– Теперь у вас есть пистолет, а у меня – лук.

Похоже, мою радость президент не разделял. И после той промашки с зайцем я не мог на него обижаться. Он попытался улыбнуться, но в его гримасе читались отчаяние и жалость ко мне. Казалось, он уже смирился с тем, что нас скоро прикончат. Как вдруг президент изменился в лице:

– Телефоны! У них есть мобильники. – Он снова упал на колени, с усилием перевернул тело обратно на спину и начал обыскивать его, отвернувшись, чтобы не видеть мертвое лицо своего телохранителя. Дойдя до кармана брюк, президент торжествующе посмотрел на меня.

– Ну, о чем я тебе говорил. – Он запустил руку в карман Отиса и достал из него сотовый телефон. Подставив его под лунный свет, президент стал крутить в руках и отчаянно давить на кнопки:

– Черт побери, не работает.

Он отшвырнул телефон и бросился обыскивать другого охранника, но снова нашел разбитый аппарат.

– Еще одна попытка, – пробормотал он себе под нос. – Наш последний шанс.

Когда третий мобильный вдруг засветился у него в руках, президент засиял, как ребенок. Он так искренне улыбался, что я не мог не порадоваться за него. Президент, похоже, всем сердцем верил, что в этом телефоне его жизнь, что он сейчас позвонит спасателям, и они прилетят ему на помощь.

Но радость президента длилась недолго. Он тряхнул телефон, потом повернулся и поднял мобильник к небу. Он тряс его над головой на вытянутой руке, потом начал прыгать с булыжника на булыжник. Наконец, выбившись из сил, президент остановился и опустил руки.

– Ну как?

– Нет сигнала, – выдохнул президент. – Будто мало нам сегодня досталось. Теперь еще и телефон не ловит.

– Мы все-таки в лесной глуши. Я, конечно, надеялся, что президентский телефон будет работать, но, выходит… – Я поежился.

Он убрал телефон к себе в карман, присел на камень и, крепко потерев лицо руками, произнес:

– Должность президента, похоже, здесь не дает никаких преимуществ.

– Никаких.

– Здесь, в лесу, я такой же, как и остальные.

– Если не хуже.

– Ну, спасибо тебе.

– Вы же не умеете охотиться.

– Не умею, – согласился президент, понурив плечи.

– А шалаш сможете сделать?

Он отрицательно тряхнул головой.

– Ну а хотя бы костер разжечь.

– Нет.

– Значит, вам и вправду повезло, что я вас нашел. Я все это могу. А завтра в лес придут охотники из нашей деревни и сразу же отправятся к папиному секретному месту. Если я не вернусь, отец первым же делом начнет искать меня там.

– Завтра может быть уже поздно. – Он посмотрел на вертолет, прочесывающий лес, и добавил: – Знать бы, кто это.

– Вертолет им не поможет. Они не там ищут. Потому что я их перехитрил.

Президент вздохнул.

– Если бы не я, Хазар вас бы давно пристрелил. – Было приятно осознавать, что я все-таки неплохо сориентировался в лесу. – Видите, как я вас далеко от него увел?

– Да, – согласился президент. – Ты молодец, малыш.

– Я вам уже говорил, меня Оскари зовут. И я не малыш.

– Да, конечно.

– Не переживайте, президент, я о вас позабочусь. Идет? – Я плюнул на ладонь и протянул ее президенту.

Он посмотрел на меня, потом на мою руку.

– Надо плюнуть и пожать.

Он поколебался, потом плюнул себе на ладонь и коснулся моей. Я сжал ее так крепко, как мог, и потянул президента за руку, чтобы он встал.

– Теперь мы связаны обещанием.

Президент поднял на меня глаза, и я прочел в его взгляде намерение бороться до последнего. Наверное, он решил, что если у меня нашлась смелость, то у него найдется и подавно. Я почувствовал себя как никогда уверенным и сильным.

– Спасибо тебе.

– Пожалуйста. – Я отпустил его руку, поправил рюкзак за спиной и приготовился снова карабкаться в гору. Сделав несколько шагов, я кинул ему через плечо:

– А знаете, в чем вам еще повезло?

– В чем же?

Я указал на Отиса:

– У него ведь ваш размер? Вторая туфля будет впору.