Последний день путешествия близился к завершению, и волнение Атайи возросло до невероятных пределов.

Девушка потеряла аппетит и не могла ни о чем думать, кроме как о предстоящей встрече. Джейрен, почувствовав состояние принцессы, беспрестанно болтал о чем-то, пытаясь успокоить ее и убедить в том, что бояться Осфонина вовсе не стоит. Это в какой-то степени помогло: во время обеда Атайя съела приличный кусок сыра.

Джейрен продолжал развлекать ее, рассказывая о достопримечательностях страны, мимо которых они проезжали, и об истории городов, в которых останавливались. Сердце Атайи переполнялось благодарностью за оказываемое им внимание и поддержку. После пересечения границы Джейрен заметно оживился и лишь время от времени впадал в задумчивость. Но и в эти моменты он выглядел не настолько несчастным, как после их разговора на побережье, и Атайя решила, что ему удалось найти решение проблемы, так обеспокоившей его тогда.

Когда небосклон на горизонте окрасился в пастельные тона, оповещая о скором закате солнца, Тайлер придержал коня и поравнялся с Атайей.

- По словам Джейрена, мы прибудем в Ат Луан примерно через час.

Принцесса нехотя кивнула, ощутив вдруг неприятную пустоту в желудке.

- Все будет хорошо, не волнуйся, - произнес Тайлер и ласково улыбнулся. Его улыбка - именно такая - всегда действовала на нее успокаивающе. - Осфонин окажется полным идиотом, если посмеет прогнать такую красавицу со двора. И я скажу ему об этом.

- Обещаешь?

- Обещаю. Постараюсь успеть. Если они захотят захлопнуть ворота перед нашим носом, я помешаю им при помощи своего клинка. Но все равно скажу им все, что о них думаю.

Атайя звонко расхохоталась. Она была уверена: что бы ни случилось, Тайлер придет на помощь. Принцессе всегда казалось это просто поразительным: он мог угадывать ее настроение с полувзгляда, с полуслова. И постоянно знал, как поддержать ее, какие подобрать слова, каким образом утешить. В трудные моменты Тайлер неизменно был рядом.

Да уж! - призналась мысленно Атайя сама себе. - Трудных моментов в моей жизни случалось немало. У Тайлера достаточно опыта.

Они достигли окраины города в тот момент, когда солнце опускалось за горизонт. Великолепное небо, раскрашенное разноцветными красками, придавало и без того красивому местечку дополнительное очарование.

Ат Луан располагался в долине, которую со всех сторон и окружали заросшие высокими золотистыми травами скалы. Сейчас, в лучах заката, они как будто светились волшебным пурпурным сиянием. Покрытые черепицей крыши домов, озаренные заходящим солнцем, казались приветливыми и милыми. Атайя услышала умиротворенный звон церковных колоколов и немного успокоилась. Белоснежные зубчатые башни окружающей королевский дворец крепостной стены эффектно выделялись на фоне остальных построек в городе.

Войдя в Ат Луан, Джейрен повел гостей из Кайта по извилистым, переплетавшимся друг с другом улочкам. Они медленно продвигались вверх, к вершине холма, пока наконец не очутились перед главными воротами Грендольского дворца.

Город показался Атайе удивительно красивым: по обеим сторонам улиц располагались аккуратные домики с резными деревянными окнами. Еще шла торговля, и кругом толпился народ. Покупатели суетились у овощных лавок, пытаясь выторговать картофель и репу в последние перед закрытием полчаса по более низким ценам. Горожане обращали внимание на довольно необычное шествие - кайтских солдат можно было увидеть в столице Рэйки далеко не часто. Однако никто не находил зрелище особенно захватывающим. На приезжих показывали пальцем, некоторые люди оживленно перешептывались друг с другом, но лишь немногие отрывались от своих дел, чтобы поглазеть на процессию. Причем большинство любопытных взглядов были устремлены не на принцессу, как она того ожидала, а на Джейрена. Атайе это не очень понравилось, даже немного огорчило.

Наверное, я не совсем еще утратила желание быть известной, - пронеслось в ее голове.

Дорога заканчивалась у массивного сторожевого здания замка, более высокого и представительного, чем аналогичное строение в Делфаре. Над воротами была укреплена покрытая глазурью тарелка с позолоченным ободом. На ней гордо красовался герб короля: шестнадцать орлят вокруг креста, небесная лазурь и серебро.

Более дружелюбный вид, чем у герба семьи Трелэйнов. Крылья орлят были подняты вверх, и Атайе показалось, что они приглашали ее пройти внутрь. Она вспомнила черных львов и их угрожающие морды. Какая огромная разница. На мгновение страх перед встречей с Осфонином как будто исчез.

Первым, что бросилось в глаза, когда Джейрен провел гостей через ворота во двор королевского замка, были стражники в синих мундирах и белоснежных рубахах. Атайя и глазом не успела моргнуть, как, откуда ни возьмись, появились вдруг несколько конюхов и слуг. Лошадей повели в конюшню, седельные вьюки и сумки отстегнули и понесли в замок.

Проходя мимо Джейрена, люди почтительно кланялись.

Как забавно! - подумала Атайя, но сумела сдержать улыбку.

Она уже привыкла относиться к Джейрену как к приносящему постоянные неприятности курьеру, а не как к сыну иностранного герцога.

Во дворе почти никого не было, и по доносившимся из тронного зала звукам - смеху и обрывкам разговоров, а также по запаху жареной оленины, наполнявшему воздух, - Атайя поняла, что они приехали во время ужина. Она облегченно вздохнула. Король, по всей вероятности, занят принятием пищи, поэтому их встреча наверняка будет отложена до утра. Можно спокойно помыться и переодеться и, что казалось наиболее важным, подумать о том, что сказать Осфонину.

Вдруг она заметила человека, идущего через двор по направлению к ним. Вот бы исчезнуть куда-нибудь! Провалиться сквозь землю! Походка, надменная и важная, и смуглое лицо показались ей подозрительно знакомыми.

Молодой мужчина был одет в дорогую накидку, отороченную изысканным мехом, с золотистого цвета воротником.

Он подошел к приезжим и высокомерно осмотрел каждого из них, на принцессе взгляд сияющих карих глаз задержался несколько дольше.

- Джейрен, наконец-то ты вернулся, - весело произнес Фельджин и по-дружески похлопал молодого колдуна по спине. - Хедрик ждет не дождется твоего приезда! С самого первого дня он клянется, что без тебя у него ничего не клеится.

- Не верь ему, - ответил Джейрен и улыбнулся. - Хедрик специально это делает, чтобы заставить меня почувствовать себя полезным.

Фельджин жестом указал на прибывших гостей.

- Насколько я понимаю, к нам пожаловала делегация из Кайта?

- Да, ваше высочество. Уверен, вы помните…

- Не нужно представлять нас друг другу, Джейрен. Я прекрасно помню капитана Грайлена. Меня поразило его умение владеть клинком. В июне мне представилась возможность наблюдать за тем, как он тренирует молодых рекрутов короля Кельвина. А что касается принцессы… - добавил он и тихо, как-то угрожающе усмехнулся, - …то с ней мы очень хорошо знакомы.

К щекам Атайи прилила кровь, но, прежде чем она успела подумать о чем-либо подходящем, чтобы ответить принцу, он уже вновь заговорил:

- Друзья мои, вы приехали как раз вовремя. Ужин только что подали. Если вы последуете за мной, то я представлю вас королю.

Фельджин учтиво протянул принцессе руку, и после секундного колебания она смущенно приняла ее, просто не зная, как еще можно поступить в подобной ситуации.

- Пойдемте, моя дорогая, - сказал он, направляясь к тронному залу. В его глазах поблескивали злобные огоньки. - Нам с отцом не терпится отплатить вам за недавнее гостеприимство.

* * *

Войти в тронный зал Грендола было подобно проникновению в прошлое, во времена вековой давности.

Помещение выглядело простоватым, и все здесь как будто дышало стариной. Наверное, этот зал являлся главным местом обитания королевской семьи еще в те годы, когда строительство замка Делфар в Кайте даже и не планировалось. В тронном зале царила атмосфера устойчивой традиционности. Столы-подставки были покрыты цветами, а не привычными для Атайи дорогими полотнами. На обеденных столах горело множество свечей белого цвета. Здесь было необыкновенно светло. Неужели при помощи одних только свечей можно добиться такого замечательного результата, удивилась было Атайя, но в следующее мгновение заметила, что в центре зала висели какие-то необычные шары, каждый величиной с кулак. Они располагались по кругу и излучали ярко-красный свет. Свет этот сливался с сиянием свечей, озаряя все вокруг подобно заходящему осеннему солнцу.

Или подобно пламени ада, - подумала Атайя, догадавшись, что странные шары связаны каким-то образом с колдовством.

Капитана и его воинов повели в противоположную сторону тронного зала, и Атайя проводила Тайлера печальным взглядом. Фельджин шествовал к столу, предназначенному для членов королевской семьи, держа ее за руку. То, что рядом находился Джейрен - он шел позади, - служило некоторым утешением. Все, о чем могла сейчас думать Атайя, так это о том, что ей не дали возможности переодеться и привести себя в порядок. Придется предстать перед королем Рэйки в столь ужасном виде: с растрепанными волосами, в запыленных кожаных крагах. И хотя Тайлер постоянно твердил ей, что в одеждах, из которых вырос Николас, она выглядит настолько же красиво, как в своих изысканных платьях, сейчас представлялся совсем другой случай. Нужно произвести впечатление не на Тайлера, а на самого рэйкского короля, который наверняка обладает совершенно иным вкусом.

В центре стола, расположенного на небольшом возвышении, сидел плотный, мускулистый мужчина в синей накидке, отороченной мехом куницы. Откинувшись на спинку резного дубового стула, он оживленно беседовал с белокожей женщиной, тоже в синем, сидевшей справа от него. Время от времени оба добродушно смеялись над чем-то. Король и королева, догадалась Атайя, взглянув на красовавшиеся на их головах изящные золотые короны с сапфирами. Супруги общались друг с другом просто и непринужденно. Сразу можно было понять, что этих людей связывали теплые, близкие отношения. Слева от них восседал далеко не молодой уже, седовласый мужчина в необычной мантии изумрудно-зеленого цвета. Его посох из вишневого дерева с изогнутой ручкой стоял рядом у стены.

Должно быть, этот старик и есть тот самый Хедрик, друг Родри, - подумала Атайя.

Джейрен, пройдя вперед, обогнул стол, приблизился к старцу и, наклонившись, шепнул ему что-то на ухо. Хедрик изумленно уставился на принцессу, обжигая ее своим странным немигающим взглядом. В этот момент они с Фельджином уже подошли к нижней ступеньке, ведущей на возвышение.

Увидев Атайю, король тут же прекратил разговор с женой.

Добродушное выражение мгновенно исчезло с его лица, оно стало вдруг напряженным и строгим. Карие глаза испытующе смотрели на принцессу. Толстые пальцы нервно постукивали по столешнице, при этом рубин в дорогом перстне весело переливался в свете свечей. Казалось, король вовсе не удивился ее появлению.

- Отец, позволь представить тебе принцессу Кайта Атайю Трелэйн, - торжественно произнес Фельджин. - Принцесса Атайя, его величество король Рэйки Осфонин!

Осфонин окинул ее осуждающим взглядом и ничего не ответил. Напряженная тишина действовала угнетающе.

Нарочито медленно король поднялся со стула и неторопливыми шагами прошелся вдоль стола и обратно, держа руки за спиной, то сжимая, то разжимая пальцы. Затем спустился с возвышения и остановился прямо перед Атайей.

- Итак, к нам пожаловала дочь Кельвина, - сказал он наконец. Его голос был низким и звучным.

- Да, ваше величество, - ответила девушка, склоняя голову.

Если бы она была в платье, а не в несвежих дорожных одеждах, могла бы сделать реверанс. В данной ситуации этот жест выглядел бы просто нелепо.

- Я привезла…

- Принцесса с дурными манерами, насколько мне известно, - продолжил Осфонин резким тоном.

Он нахмурил широкие брови, и они слились в изогнутую полоску.

Глаза Атайи возмущенно сверкнули, но она постаралась взять себя в руки. В конце концов, она настраивалась именно на такую реакцию с его стороны.

- Да, ваше величество, - ответила принцесса.

Ее руки слегка дрожали, щеки пылали от нахлынувшего вдруг жара. Осфонин продолжал испытующе и сердито смотреть на нее. В отчаянии, детском, беспомощном, девушка мечтала очутиться в этот момент где-нибудь совершенно в другом месте, где-нибудь, только бы исчезнуть отсюда. Ее вдруг осенило: те же самые ощущения ей сотню раз доводилось испытывать, когда она сидела в своих покоях в Делфаре. Как странно! Наверное, королевские замки похожи друг на друга, в любом из них ее охватило бы, наверное, то же самое желание - желание поскорее сбежать. А ведь большинство молодых людей и девушек, в какой бы стране они ни проживали, прямо-таки мечтают хоть раз в жизни попасть в обиталище королевской семьи!

- Так это вы та самая молодая особа, которую предложил Кельвин в качестве жены для моего сына?

- Да, ваше величество, - ответила Атайя очень тихо.

Осфонин направил ей в прямо лицо свой толстый палец.

- Та самая особа, которая выставила на посмешище моего сына, наследного принца рэйкского, и тем самым посмела глубоко оскорбить меня? - продолжал король, не слушая девушку. - Та самая молодая особа, которая общалась с моим сыном, совершенно позабыв о правилах приличия, которая дразнила его, вступала с ним в бесконечные споры, которая в своем собственном доме приняла его крайне недружелюбно?

- Только когда он заслуживал такого обращения, ваше величество, - твердо ответила принцесса и приподняла голову. - И должна признаться, он вынуждал меня вести себя подобным образом на протяжении практически всего времени пребывания в моем доме.

Атайя искоса взглянула на Фельджина. В этот момент принц отпустил ее руку.

В глазах короля вспыхнул огонь ярости, он весь напрягся и подался вперед, как будто желая схватить оружие и наброситься на дерзкую гостью.

Атайя не двинулась с места, спокойно и твердо глядя на Осфонина. Если король возненавидит ее, то с этим ничего уже не поделаешь. Она предпочитала, чтобы ее ненавидели за неуважительное поведение и непочтительность, а не за трусость и нерешительность. Атайя не могла видеть Тайлера, но чувствовала его присутствие. Он находился в другом конце зала и сейчас сидел, наверное, закрыв лицо руками, не в силах что-либо исправить. Сколько раз он говорил ей держать свое мнение при себе!

Совершенно неожиданно выражение лица Осфонина резко изменилось. Он ударил себя ладонью по бедру и взорвался хохотом, запрокидывая голову назад. Глаза, пару секунд назад исполненные гнева, засветились радостью и весельем, на щеках появился задорный румянец.

- Хорошо сказано, принцесса Атайя, - выдавил из себя король, продолжая смеяться. Успокоившись немного, он указал пальцем на сына. - Ах ты, хитрец, Фельджин. Ведь я подозревал, что хотя бы некоторые из уроков, которые она преподнесла тебе, были вполне заслуженными.

Последовал еще один взрыв хохота, добродушного и заразительного. Даже принц не удержался и улыбнулся краешком рта.

- Ты смелая, Атайя, - продолжил наконец Осфонин. - И честно высказываешь свое мнение, как я понял из рассказов Фельджина. Мне это нравится. Только трусы и дураки тратят время на формальности и лесть… никогда не поймешь, что у них на уме и о чем они думают на самом деле. Если они вообще способны думать…

Осфонин вернулся к столу и, взяв кубок с медовым напитком, повернулся к принцессе.

- Добро пожаловать в наше королевство, принцесса Атайя. Надеюсь, ваше пребывание здесь будет приятным и продолжительным.

Итак, король принял ее! После сказанных им слов остальные члены семьи, собравшиеся за столом, с облегчением вздохнули, и напряженная обстановка сразу разрядилась. Король выпил за принцессу, и все присутствовавшие в зале, следуя его примеру, тоже подняли кубки в честь приезда Атайи.

Она почувствовала себя гораздо более свободно и комфортно, но что-то все-таки не давало ей покоя. Осфонин подозрительно быстро простил ее, и это наводило на мысль, что рэйкскому королю известно нечто такое, о чем не знала Атайя и что сподвигло его быть столь благодушным по отношению к ней.

Принцессе ужасно не хотелось разрушать ту гостеприимную атмосферу, которая воцарилась в зале, но нужно было переходить к делу. Она приехала в Рэйку с одной целью.

- Я привезла письмо от отца, - сказала Атайя, стараясь никоим образом не выдать своего волнения. Осфонин махнул рукой.

- Да-да. Наверное, он написал ответное послание. И непременно уделю ему должное внимание… Но я целый день провел на охоте и нагулял зверский аппетит. Никогда не занимаюсь делами на голодный желудок, - произнес король, поглаживая упитанное пузцо. - Достаточно один раз взглянуть на мой живот, чтобы догадаться, что я люблю поесть.

Он хлопнул в ладоши, давая знак слугам, что настало время нести первое блюдо, и челядь тут же поспешила на кухню.

Осфонин жестом указал на Джейрена, сидевшего рядом с Хедриком.

- Джейрен сообщил нам, что вы приедете сегодня вечером, и мы как следует подготовились. Сейчас подадут лучший ужин, каким только могут угостить в Рэйке.

Атайя окинула Джейрена удивленным взглядом. За все время совместной поездки она не видела, чтобы он писал письмо либо нанимал курьера, который мог бы поехать вперед и передать королю какие-то вести.

- Джейрен сообщил вам?

- Да, дня два назад, - ответил Осфонин небрежно. - Он передал это через свою сферу.

Атайя молча кивнула.

Даже не стану спрашивать, что это такое, - подумала она.

Фельджин провел гостью к свободному месту рядом с королевой, а сам направился к той части стола, где сидели Хедрик и Джейрен.

Как только принц присоединился к колдунам, все трое стали оживленно, но приглушенными голосами беседовать о чем-то.

- Здравствуйте, Атайя. И добро пожаловать в Ат Луан, - произнесла королева, слегка наклоняя украшенную короной голову. - Меня зовут Исел. А это сестра Фельджина, Катя.

Она жестом указала на сидевшую рядом девушку - рыжеволосую красавицу, которая, по всей вероятности, была на несколько лет моложе Атайи. В ее светло-голубых глазах плясали озорные огоньки, как у энергичного шаловливого ребенка.

Хозяева обменялись с гостьей приветственными фразами, а затем расспросили ее о поездке: о состоянии дорог, погоде и подобных вещах. Королева слушала очень внимательно, даже если ответы были односложными и неинтересными, и, казалось, на самом деле желала узнать о подробностях путешествия отважной принцессы. Поэтому Атайя сразу почувствовала себя легко и непринужденно, как будто была не незнакомкой, приехавшей впервые из соседнего королевства, а старым добрым другом семьи, отлучившимся на какое-то время и теперь возвратившимся назад.

Какое-то время спустя, когда королева отвернулась к Осфонину и стала разговаривать с ним, Катя с таинственным видом наклонилась к Атайе, словно собиралась открыть ей секрет.

- Фельджин рассказывал, что у тебя есть братья, - прошептала она. - Вы с ними ладите?

Пораженная чистосердечностью и бесхитростностью вопроса, Атайя не сдержалась и рассмеялась.

- С которым из них?

Катя понимающе улыбнулась.

- Братья чаще всего бывают скверными. От них нельзя ожидать ничего хорошего. У меня их двое. Сестры - совсем другое дело. С ними гораздо интереснее. А у тебя есть сестра?

- Нет. У меня два брата. Николаса я люблю. Он славный, веселый и относится к жизни с легкостью и юмором. А мой старший брат Дарэк… Дарэк довольно занудный и полон предрассудков.

- Представляю, что ты имеешь в виду. Наверное, он способен мыслить лишь в одном направлении: о том, что в один прекрасный день станет королем. При этом человек забывает обо всех общечеловеческих ценностях. Фельджин тоже вел себя подобным образом, но в последнее время он исправляется.

Катя подозвала слугу и велела наполнить медом кубок Атайи.

- Значит, у тебя нет сестер. Знаешь, мне было бы приятно, если бы ты относилась ко мне как к сестре. Кто знает? Вероятно, когда-то так оно и будет.

- Возможно, - ответила Атайя.

Меньше всего на свете ей хотелось заводить сейчас разговор на эту тему. В данный момент она вообще не знала, как воспринимать их с Фельджином ситуацию, так как добродушие Осфонина, а теперь и предложение Кати стать друзьями совершенно сбили ее с толку. Когда представится возможность уединиться в своей комнате, надо все как следует обдумать. Если, конечно, на это хватит сил, если сон не сморит ее в то самое мгновение, когда голова коснется подушки. От сладкого медового вина еще больше хотелось спать.

- Признаюсь честно: чем больше Фельджин разглагольствовал о том, как беспардонно ты вела себя, тем большей симпатией я проникалась к тебе, - забавно скривив губы, сказала Катя и окинула беглым взглядом увлеченного разговором с Хедриком и Джейреном брата. - С его высочества необходимо было сбить немного спеси. Мой братец временами ведет себя чересчур высокомерно.

- Я, между прочим, все прекрасно слышала, Катя, - произнесла Исел, повернулась к дочери и осуждающе посмотрела на нее из-под густых темных ресниц.

Сестра Фельджина громко вздохнула.

- Мама, ты сама знаешь, что это правда!

- Да, но это вовсе не означает, что ты должна рассказывать гостье обо всех недостатках нашей семьи, - сказала королева. - Какое у нее сложится впечатление о нас? Принцесса, послушав тебя, чего доброго, соберется домой и даже не попробует десерт.

Атайе безумно понравились все поданные к ужину блюда, включая десерт. В этот день у нее от волнения пропал аппетит, поэтому она практически ничего не ела. Теперь же отказываться от еды, настолько вкусной и изысканной, не имело смысла.

Атайя пробовала все блюда, какие только ей предлагали. Ее тарелку вновь и вновь наполняли яствами: жареной олениной и бараниной, мясом куропатки и гусятиной, копченой сельдью, разнообразными овощами, экзотическими сладостями, которые ей никогда ранее не доводилось пробовать. Время от времени она поглядывала туда, где сидел со своими подчиненными Тайлер. Он весело смеялся и разговаривал с братьями по оружию: старыми друзьями и только что приобретенными - сменившимися с поста стражниками рэйкского замка.

Когда блюда со сладким были опустошены, Осфонин, насытивший желудок, изъявил желание перейти к делам.

- Если не возражаешь, Атайя, мы могли бы пройти в мои приемные покои, и я прочту письмо, которое ты привезла. Понимаю, что уже поздно и что ты устала, поэтому не собираюсь задерживать тебя надолго.

Принцесса подошла к Тайлеру, чтобы взять у него послание, и он пожелал ей удачи.

Король повел Атайю через проход, отделенный от тронного зала красивыми бархатными занавесками, в уютные, прекрасно освещенные приемные покои.

Стены здесь были украшены мечами и кинжалами - в сиянии свечей их стальные лезвия таинственно поблескивали. Осфонин сел в дубовое кресло с высокой спинкой рядом с камином. Позади короля, опираясь на палку из вишневого дерева, встал тот самый старик в зеленой мантии, с которым шептался о чем-то Джейрен. Он не спускал с Атайи глаз, походя на дотошного врача, внимательно осматривающего пациента и пытающегося обнаружить признаки болезни. Принцесса расположилась напротив на устланной подушечками скамье, взволнованно крутя в руках письмо от отца.

- Наверное, Джейрен рассказывал тебе о моем колдуне Хедрике, - произнес Осфонин и указал на старика в шелковой зеленой мантии.

Колдун сложил свои тонкие руки на груди и поклонился так низко, как только мог.

- Для меня большая честь познакомиться с вами, принцесса, - сказал Хедрик. Его голос был на удивление молодым - не дрожащим и срывавшимся, чего можно ожидать от человека столь преклонного возраста, а уверенным и звучным. - Я очень ждал встречи с вами.

Атайя улыбнулась - из вежливости. Она понятия не имела, к чему клонит старик. Когда Джейрен впервые сказал о том, что Хедрику необходимо поговорить с ней, это привело ее в полное замешательство. Теперь же в голове Атайи зародились смутные догадки: скорее всего предстоящая беседа связана каким-то образом с Кельвином и теми способами, при помощи которых он обучился применять магию. Ведь когда она заговорила именно об этом, Джейрен прямо-таки изменился в лице. Хотя не исключено, что вся эта история окажется полным недоразумением. До недавнего времени два государства слишком мало общались между собой, и суждение жителей Рэйки о Кайте и его короле могло большей частью основываться на слухах и сплетнях.

Атайя протянула запечатанное письмо Осфонину.

- Прежде чем вы прочтете послание, позвольте мне заранее извиниться. Полагаю, отец написал его сгоряча, просто чтобы заставить меня приехать к вам и оказаться в унизительном положении. С одной стороны, он поступил верно. Я действительно вела себя с вашим сыном непростительно грубо и больше не потому, что мне не нравилось его поведение, а чтобы разозлить свое семейство. Боюсь… что мне кажется малопривлекательной сама идея выходить замуж.

- Многие молодые люди относятся к этому подобным образом, - заметил Осфонин. - Но мало кто из них может как следует обосновать свое нежелание вступать в брак. Исел, например, тоже показалась отвратительной перспектива замужества, когда ее родители заговорили о свадьбе со мной. - Король добродушно усмехнулся, как будто самому себе. - Но со временем все изменилось. Так же, я думаю, будет и у вас с моим сыном. Фельджин иногда проявляет себя как человек невоспитанный и нестерпимо тщеславный. Эти черты - моя супруга с радостью подтвердит - он унаследовал от меня. Но однажды ему придется вступить на престол, и я уверен, что из него выйдет отличный король. Наверное, Фельджин даже превзойдет меня, ведь он обладает неплохим талантом к использованию волшебства, - добавил Осфонин.

В его голосе прозвучали нотки отеческой гордости. Затем он продолжил свою речь уже более серьезным тоном.

- Из рассказов Хедрика о религиозных убеждениях большинства людей в Кайте я понял, что брак с представителем лорнгельдов для тебя кажется просто недопустимым.

Щеки Атайи вспыхнули. Она бы предпочла не обсуждать столь деликатные вопросы, тем более в присутствии могущественного колдуна. Вовсе не хотелось случайно обидеть человека, обладавшего такими знаниями и умениями, о которых Атайя не имела ни малейшего представления. А что, если он тут же отправит ее обратно в Кайт, причем каким-нибудь необычным способом, используя свои колдовские методы?

- Можешь ничего не говорить, Атайя, - произнес король. - Не смею осуждать тебя за твои чувства. Но боюсь, они порождены неведением и ничем иным. Я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы во время твоего пребывания у нас убедить тебя в том, что твои представления о лорнгельдах - заблуждение.

Осфонин распечатал письмо и принялся читать, а Атайя приблизилась к колдуну в зеленой мантии и протянула ему свиток.

- У меня есть еще одно послание. Для вас.

Густые, белые, как снег, брови старика в изумлении изогнулись. Он взял скрученный в трубочку пергамент, отошел в дальний угол комнаты, шелестя шелком широких одеяний, словно разбрасывая под ногами сухую листву, и углубился в чтение письма.

Через несколько секунд напряженной тишины Атайя увидела, как колдун, передернувшись, стал комкать письмо. Он щелкнул пальцами второй руки, и вдруг откуда ни возьмись в его ладони засветился ярко-красный шар, точно такой же, как те, которые она видела в тронном зале. Хедрик положил измятый пергамент в горящую ярким огнем ладонь, и он, мгновенно вспыхнув, превратился в кучку пепла.

- Кто может написать тебе из Кайта? - осторожно спросил Осфонин, откладывая в сторону письмо от Кельвина. - Насколько я понимаю, не друг. Ты так обошелся с посланием!

- Мой ученик по имени Родри, - ответил Хедрик. Его плечи заметно опустились, словно под тяжестью невидимого груза. Он стряхнул с ладони пепел и сел в кресло с невысокой спинкой и мягкими подушечками на сиденье. Лицо колдуна выражало невероятную грусть и вскипающую ярость. - Возможно, вы его помните.

Король мрачно кивнул.

- Ах да.

Больше он не добавил ни слова и, оставив Хедрика наедине с его, по всей вероятности, нерадостными мыслями, продолжил читать письмо Кельвина.

- Вижу, твой отец изрядно рассердился на меня, - произнес Осфонин. Но в его голосе не было ни злобы, ни обиды.

- Вы позволите мне говорить с вами откровенно, ваше величество? - спросила Атайя.

- Из того, что я слышал о тебе, могу сделать вывод: откровенность и прямота - твои характерные качества, - сказал Осфонин.

В его глазах горели веселые огоньки. Атайя улыбнулась. Король Рэйки ей понравился гораздо больше, чем можно было ожидать.

- Думаю, мой отец рассердился не на вас, а на меня. Я разрушила все его грандиозные планы. Могу вас уверить, Кельвин весьма заинтересован в укреплении дружеских отношений с вами и вашим народом. Тот гнев, который он выразил вам в письме, - это гнев на меня, просто неверно адресованный.

- Возможно, - ответил Осфонин. - Но прежде чем ты продолжишь свои объяснения, позволь мне высказать личное мнение. Мои взаимоотношения с Кайтом на протяжении долгих лет оставались напряженными и очень ограниченными, но мне прекрасно известно, что со времен правления короля Фалтила в вашей стране отсутствовала централизованная власть. Почти два столетия проживающие в Кайте благородные семейства враждовали между собой, и страна развалилась на отдельные части. Кельвин посвятил свою жизнь восстановлению государства - объединению разрозненных провинций. Ему это удалось, и теперь он хочет подчеркнуть, что Кайт - могущественная держава, с которой обязаны считаться. Я прав?

Атайя была поражена. Осфонин осведомлен о происходивших в Кайте событиях не хуже, чем она сама, если не лучше.

- Возможно, это так, ваше величество. Но прошу вас, не рассматривайте письмо от отца как угрозу. Полагаю, Кельвину бы этого тоже не хотелось.

- Думаю, ты права. Но знаю, что люди, желающие, чтобы он слегка припугнул меня, существуют.

Атайя закатила глаза. Ей тоже было известно об этом.

- Да. Отец находится под постоянным давлением со стороны своих епископов, а еще моего брата Дарэка, когда ему представляется такая возможность. Он предлагает организовать поход против Рейки, потому что здесь приветствуется обучение лорнгельдов.

Осфонин печально покачал головой.

- Никак не могу понять, почему ваши священники считают колдунов людьми проклятыми. На каком основании? Способности, которыми обладает этот народ, не что иное, как дар Господа - знак божественного покровительства.

Только что услышанное Атайей мнение настолько отличалось от привычных для нее убеждений, но прозвучало так просто и убедительно, что у нее не нашлось слов, чтобы каким-либо образом опровергнуть его.

- Возможно, тебя это удивит, но мы в Рэйке на протяжении уже долгого времени очень встревожены принятыми в Кайте законами. И не столько в политическом смысле, - подчеркнул король. - Признаюсь честно: когда соседнее государство находится в состоянии гражданской войны, живется спокойнее. Это значительно снижает вероятность того, что оно ополчится против тебя.

Атайя рассмеялась. Своеобразная логика Осфонина поразила ее. Он же в свою очередь обрадовался реакции гостьи: она не обиделась на его откровенные замечания.

- Что нас всерьез волнует, так это судьба лорнгельдов, проживающих в вашей стране, - продолжил король. - Ты даже представить себе не можешь, какие страдания доставляет нам тот факт, что людей, наделенных божественным даром умения применять магию, систематически истребляют. Знаю, знаю, - произнес он, видя по выражению лица принцессы, что она готова возразить. - Вы называете это отпущением грехов. Но мы видим ситуацию совершенно в другом свете. Сам я не являюсь лорнгельдом, но мой сын Фельджин и близкий друг Хедрик принадлежат к их числу. Мне небезразлична участь их братьев, живущих в Кайте. Я хочу передать с тобой письмо, в котором опишу свои взгляды и переживания Кельвину.

- Он будет рад. Мой отец не согласен с мнением церкви относительно лорнгельдов и пытается предпринять меры для искоренения обряда отпущения грехов. Кельвин будет только благодарен за поддержку с вашей стороны.

- Если он все еще не сердится на меня за то письмо, в котором я заявил ему, что Фельджин категорически отказывается жениться на тебе. Признаюсь, я многое переосмыслил с тех пор, как написал его, - добавил Осфонин, взглянул на все еще пребывавшего в печальной задумчивости Хедрика, а затем на Атайю. - Наверное, нам с Кельвином стоит еще раз обсудить возможность твоего вступления в брак с Фельджином.

Атайя почувствовала, как неприятно сжалось сердце в груди. Все, чего ей удалось добиться, так это еще больше убедить Осфонина в необходимости заключения союза с Кайтом. Тем самым она поставила себя в еще более опасное положение. Теперь замужества, которое представлялось ей ненавистным, будет не избежать.

Атайя попыталась придумать что-нибудь подходящее, чтобы отговорить рэйкского короля от его затеи женить на ней сына, но в этот момент в дверь громко постучали, и на пороге появился принц Фельджин.

- Когда вы закончите разговор, отец, мне бы хотелось побеседовать с принцессой.

Осфонин кивнул:

- Конечно. Кстати, ты пришел вовремя. Мы уже обсудили те вопросы, о которых собирались поговорить сегодня.

Король поднялся со своего места, положил письмо Кельвина на полку из орехового дерева, прошел в тот угол комнаты, где все еще стоял Хедрик, и дотронулся ладонью до его плеча.

- Пойдем, старый мой колдун. И перестань хмуриться. Надеюсь, по дороге к моим покоям расскажешь мне о письме от Родри.

Хедрик пошел было за Осфонином, но приостановился, обернувшись, взглянул на Атайю. Глаза старика выражали невероятную тревогу и обеспокоенность. Может, причина его волнений крылась в содержании письма от Родри… а может, в чем-то еще?

- Нам необходимо поговорить, ваше высочество, не позднее, чем завтра, - произнес Хедрик. По его интонации было понятно, что дело совершенно не терпит отлагательства. - Мы должны обсудить некоторые вещи, касающиеся лорнгельдов, проживающих в вашем государстве, а также касающиеся непосредственно вас.

Голос Хедрика прозвучал очень напряженно.

Атайе захотелось вдруг отказаться от беседы с колдуном, придумать для этого любую причину, но ничего не пришло в голову.

- Я…

- Пожалуйста. Я не просил бы об этом, если бы не знал, что разговор очень важен, - добавил он уже спокойнее. - Но речь действительно пойдет о жизни и смерти.

Чьей? - подумала Атайя, но не решилась произнести вопрос вслух, наверное, из страха услышать от Хедрика ответ.

- Хорошо, - вежливо произнесла она. - Как вам будет угодно.

Колдун поклонился и, медленно отвернув голову, словно не желая уходить, направился к выходу. Король попрощался и тоже вышел из приемных покоев, оставляя Атайю наедине с Фельджином. Даже в Делфархаме, во время визита принца, они никогда не оставались вдвоем, и девушка не могла представить, о чем он собирался разговаривать. Возможно, Фельджин тоже испытывал некоторую неловкость: какое-то время оба молчали.

Наконец наследник рэйкского престола заговорил:

- Думаю, настало время помириться.

В его голосе слышалось некоторое напряжение. Принц сидел сейчас напротив Атайи в том кресле, которое несколько минут назад занимал его отец, и водил по ковру сапогом - мерцание свечей отражалось в начищенной черной коже, как в темном зеркале.

- Вообще-то, - продолжал Фельджин, - это Катя посоветовала мне поговорить с вами. Боюсь, что, несмотря на юный возраст, она обладает гораздо большим здравым смыслом, чем я.

Он провел рукой по густым черным волосам, выдавая этим жестом крайнюю неуверенность в себе. Тут Атайя увидела в нем того самого Фельджина, о котором рассказывал ей Джейрен. Какая поразительная разница! Перед ней сидел не изнеженный молодой человек, приезжавший пару месяцев назад в замок Делфар, нахальный, поглядывавший на всех свысока. Теперь это был совсем не тот самодовольный сноб, с которым она умышленно вступала в бесконечные споры, которого стремилась обидеть.

Принц склонил голову, вероятно, пытаясь подобрать нужные слова. Сейчас Атайя не видела в нем и капли былой важности и напыщенности. Его глаза выражали искреннее желание примириться, найти общий язык, а вовсе не высокомерие и надменность. Она была обезоружена этой резкой переменой в поведении Фельджина. Если он смог справиться со своей гордыней и проявить благоразумие, то почему бы и ей не последовать его примеру?

- Это я должна извиниться перед вами, Фельджин, - пробормотала Атайя. - Моему поведению нет оправдания. Я просто…

- …хотела проучить меня за то, как я вел себя? - продолжил он ее мысль с улыбкой на губах. - Только не отрицайте этого из желания пощадить мои чувства, Атайя. Полагаю, мы оба оказались жертвами первого неверного впечатления друг о друге. Своими дальнейшими действиями и поступками мы только усугубили ситуацию.

- Простите меня за партию в шахматы, - сказала принцесса. - Я не должна была предлагать играть на деньги. Знаю, что только из-за этого ваши люди остались понаблюдать за игрой.

- М-да, эта партия явилась настоящим ударом по моему самолюбию, - признался Фельджин. - Я не люблю проигрывать, так как привык к тому, что окружающие поддаются мне, позволяя при любом раскладе выходить из игры победителем. А оказаться в положении пораженного в присутствии всей своей свиты - это вообще безумно неприятно. Интересно, - произнес он, криво улыбнувшись, - что вы сделали с пятьюдесятью кронами, которые выиграли у меня тогда?

Атайя виновато усмехнулась.

- Если вам действительно интересно узнать, то я скажу. В тот вечер я отправилась в вояж по игорным заведениям Делфархама и удвоила выигрыш.

Фельджин добродушно рассмеялся, очень напоминая сейчас отца.

- Вы удивляете меня, Атайя. Я знаком со многими молодыми особами, некоторые из них прекрасно поют, танцуют, другие творят настоящие чудеса простой иголкой и нитками, но до настоящего момента мне ни разу не доводилось встречать такую, как вы, - преуспевшую в умении играть в карты. Может, вы скрываете от меня еще какие-нибудь таланты?

- Нет. У меня их не так много. С моей способностью обижать людей вы уже знакомы. Я совершенствуюсь в этом на протяжении уже нескольких лет. Вы ведь не первый жених, с которым я обошлась подобным образом.

Фельджин улыбнулся краешком рта.

- Вы хотите сказать, что это уже вошло у вас в привычку?

- Да. С того момента, когда отец решил избавиться от меня, чтобы я больше не путалась под ногами. Не могу сказать, что не хотела уезжать из дома, просто во мне не появилось ни капли желания стать женой хотя бы одного из тех молодых людей, которых предлагал мне Кельвин.

Тут Атайя заметила, как Фельджин вдруг поднял бровь, и, обхватив ладонями щеки, смущенно рассмеялась.

- Вот видите? Я опять отличилась. А ведь я вовсе не хотела обижать вас.

- Не волнуйтесь. Я вас прекрасно понимаю, - сказал Фельджин и усмехнулся. - Мне известно, что это такое - когда тебя заставляют вступать в брак. Возможно, я настрадался от этого больше, чем вы, так как являюсь наследником престола. Отец пока ничего не говорил мне, но я догадываюсь, что он уже переживает: думает, я никогда не женюсь. И не обзаведусь, таким образом, собственными сыновьями.

- А вы собираетесь создать семью?

- Когда-нибудь - конечно. Мне всего двадцать семь. Для неженатого принца это достаточно много. Но для расставания с личной свободой - достаточно мало. Надеюсь, голос долга, живущий внутри меня, помолчит хотя бы еще какое-то время.

Долг. И почему это отвратительное слово всплывает каждый раз, когда я заговариваю с кем-нибудь? - угрюмо подумала Атайя.

Даже Тайлер считал своей обязанностью постоянно напоминать принцессе о том, как подобает вести себя королевской дочери. Иногда слово «долг» приводило ее в такую ярость, что она давала себе зарок никогда не произносить его.

- Наверное, мне лучше уйти. Вам нужно как следует отдохнуть с дороги, - сказал Фельджин и приподнялся с кресла, собираясь удалиться.

Атайя жестом попросила его остаться.

- Пожалуйста, подождите. Думаю, я обязана все объяснить, - нерешительно пробормотала она. - Джейрен посоветовал мне рассказать вам… Он сказал, что я могу быть откровенной с вами, сказал, что вы умеете держать слово.

- Возможно, я иногда веду себя как человек грубый и невоспитанный, но болтливостью никогда не отличался. Уверяю вас, вы можете довериться мне.

Атайя улыбнулась. Он повел себя так, что у нее на душе стало невероятно легко. Она представляла себе эту сцену гораздо более затруднительной.

- Я вела себя с вами так беспардонно не потому, что вы мне не понравились, - сказала принцесса, подавшись немного вперед. - Просто… Видите ли, я влюблена в другого человека.

- А-а… - ответил Фельджин и облегченно вздохнул. Наверное, услышав ее признание, он успокоился: по крайней мере это не задевало его гордость. - Полагаю, ваш избранник не нравится Кельвину.

- Да нет, не совсем так. Просто он не принадлежит к благородному роду. Его отец - управляющий имением одного графа в южном Кайте. Довольно уважаемый человек, но не настолько, чтобы иметь возможность женить сына на королевской дочери.

- Печальная история, - произнес Фельджин.

Затем, после продолжительной паузы, добавил:

- Я никому не скажу ни слова, так как прекрасно понимаю: подобные ситуации могут повлечь за собой массу неприятностей, если о них становится известно окружающим. - Он улыбнулся принцессе ободряюще и как-то по-доброму. - Я рад, что Джейрен посоветовал вам открыться мне. Этот парень очень умен. И практичен - хорошо иметь такого друга. В критических ситуациях можно полностью положиться на него. Трудно сосчитать все случаи, когда Джейрен спасал меня от наказаний отца - за те или иные проступки. Возможно, он упоминал о некоторых моих склонностях. - Фельджин ухмыльнулся. - Да, нас связывает крепкая дружба с того самого момента, как он приехал к нам, чтобы тренироваться с Хедриком… уже пять лет назад…

Упомянув о Хедрике, Фельджин вдруг осекся и замолчал.

Создалось такое впечатление, что ему запретили заговаривать на эту тему, а он забылся и нарушил уговор. Несколько минут принц сидел молча, сжав пальцы в замок, пристально глядя в лицо Атайе.

- Вы сможете откровенно ответить мне на один вопрос? - спросил он неожиданно серьезно и спокойно.

- На какой?

Фельджин немного нагнулся вперед, опираясь локтями на бедра.

- Вы думаете - только честно, - у вас когда-нибудь появится возможность выйти замуж за человека, которого вы любите?

В комнате воцарилась тишина. Ее нарушало лишь потрескивание горящих в камине поленьев и отдаленный гул голосов все еще сидевших в тронном зале людей. Атайя растерянно поправила волосы, которые так и не успела привести в порядок после утомительной поездки, и подумала о том, где в данную минуту находится Тайлер.

- Я мечтаю об этом… Я надеюсь…

Добавить ей было нечего. Никто никогда не задавал принцессе этот вопрос. Сейчас она впервые осознала, как велико ее желание не отвечать на него, в первую очередь самой себе.

- Неужели вы надеетесь, хотя бы в глубине сердца, что в один прекрасный день станете его женой? - опять спросил Фельджин.

Атайя почувствовала, что к глазам подступили горячие слезы, и вонзила в ладони ногти, чтобы только не расплакаться.

- Нет, - прошептала она, не в силах поднять глаза и встретиться взглядом с Фельджином. - Он тоже наверняка не верит в это, потому что уже говорил мне, что все поймет, когда придет время и мне необходимо будет выйти замуж за кого-то другого.

- Гм… Должно быть, он по-настоящему любит вас.

И Фельджин медленно поднялся с кресла и зашагал по комнате, теребя бородку, стараясь подобрать подходящие слова.

Атайя отвернулась, чтобы вытереть покатившуюся по щеке слезинку. Ей не хотелось показывать свои чувства Фельджину, но она прекрасно понимала, что скрыть нахлынувшие эмоции не в состоянии. Он наверняка давно все понял по появившимся под глазами красным кругам.

- Никто не запрещает вам любить его, Атайя, - сказал наконец принц. - В этом нет ничего плохого. Но вам - и ему тоже - необходимо признать тот факт, что у вас практически нет шансов создать семью. Если же вы отвергнете желание ваших родственников и сбежите, то сильно навредите отцу. Люди решат, что если король не сумел управиться с собственной дочерью, то он не в состоянии управлять целым государством. Уверен, вы не захотите поступить подобным образом.

- Вы считаете, что я обязана согласиться выйти замуж за вас? - спросила Атайя, удивленно поднимая глаза.

- Я не это имел в виду. Признаться честно, мне бы не хотелось жениться на женщине, заранее зная, что в ее жизни я буду лишь вторым по значимости мужчиной. Возможно, это звучит эгоистично, но…

- Нет-нет, я прекрасно вас понимаю, - пробормотала Атайя, проглатывая подступивший к горлу комок. - Я тоже достаточно эгоистична и хочу поставить свои желания на первое место, отодвигая на задний план все остальное, в том числе и свои обязанности - обязанности дочери короля Кельвина.

Опять эти проклятые обязанности!

- Извините меня, я вовсе не хотел так расстроить вас. - Фельджин грустно усмехнулся. - Я пришел сюда с намерением примириться, а сам довел вас до слез.

- Вы ни в чем не виноваты, - заверила его Атайя. - Вы прямо сказали мне о том, в чем я давно должна была себе признаться. Просто невероятно трудно…

Голос девушки оборвался, она отвернулась и несколько секунд молчала.

- Невероятно трудно сознаваться в том, что тебе никогда не получить того единственного, чего хотелось получить от жизни. Очень больно отказываться от мечты…

Фельджин положил руку ей на плечо.

- Пройдет какое-то время, Атайя, и у вас появятся новые мечты. Такие, которым суждено будет сбыться.

Она кивнула, но поверить его словам не могла. Возможно, когда-нибудь ей станет понятно, что он был прав, но в данный момент никто не в силах заставить девушку забыть о сладких грезах. Разве зря поется в прекрасных песнях - для двух влюбленных нет ничего невозможного? К сожалению, стихи, слагаемые поэтами-мечтателями, совсем не подходили для той ситуации, в которой оказалась Атайя. Теперь, когда она убедилась в том, что все здесь настроены по отношению к ней доброжелательно, что ни Фельджин, ни Осфонин не питают к ней злых чувств, принцессе нужно было лишь смириться с судьбой: вероятность стать женой принца Рэйки только возросла. А желание Осфонина поддержать Кельвина в его стремлении изжить обряд отпущения грехов и помочь таким образом народу лорнгельдов только увеличивало необходимость сближения двух государств.

Вскоре оба монарха придут к выводу, что тянуть со свадьбой их детей не имеет никакого смысла.

И хотя у Атайи имелись свои личные соображения по этому поводу и свои собственные, отличные от королевских, желания, девушка понимала: вскоре она вынуждена будет смириться с судьбой и признать тот факт, что возложенные на нее от рождения обязанности возьмут верх над мечтами и надеждами.