ПРОЛОГ

Раулю Уинстеду казалось, что у него стерли часть памяти. Ощущение было такое, словно его мозг окутан ватой. А один кусок воспоминаний просто-напросто пропал. Всякий раз, когда он пытался восстановить его, мысли начинали путаться, рассеиваться, оставляя ощущение легкого замешательства.

И он совершенно точно знал, что причиной его был гипнотический блок. Кто-то поставил его, чтобы помешать ему вспомнить, зачем он прибыл на планету Колоков, на кого работал и что должен был сделать. Ситуация неприятная: в конце концов, кому понравится, если часть его жизни будет навсегда утеряна? Не помнить, что он сделал или сказал в течение целой недели, — чувство несколько пугающее.

Возмущения по этому поводу он не испытывал, воспринимая необходимость гипнотического блока как одно из условий его использования в только что завершенном деле. Ведь, кроме всего прочего, его наниматель — кто бы он ни был — заплатил немалое вознаграждение за согласие на подобную обработку. Мысль о дополнительных десяти тысячах рублей, положенных на его банковский счет, была очень даже утешительной.

И все же, несмотря на самоуспокоение, что-то притягивало его к этому провалу в памяти, подобно языку, который тянет к пустому месту, оставшемуся от недавно удаленного зуба.

Он мысленно возвратился к удачно завершенной операции. Будучи на Колокове, он не смог противиться искушению заработать еще немного денег, и ювелирная вещица на рабочем столе перед ним представляла собой немалую ценность как щедрая компенсация за понесенный ущерб. Это была брошь, украденная два дня назад, — золотая безделица с россыпью небольших бриллиантов в центре треугольника из крупных изумрудов. Вещь дорогостоящая, но совершенно бесполезная в ее нынешнем виде, поскольку являлась довольно известным оригиналом. Он уплатил за нее вору всего две тысячи рублей, что составляло меньше половины стоимости камней и золота самих по себе.

Но обработай он ее, используй все свое умение, эта вещица будет стоить впятеро больше, чем он заплатил за нее. При помощи сверхминиатюрного оборудования Рауль мог таким образом изменить грани кристаллов, что даже при радиометрической экспертизе в них не обнаружили бы сходства с украденными камнями. Золото он мог переплавить и отформовать совершенно новую оправу, столь прекрасную, что она позволит получить хорошую цену. И при этом она будет настолько не похожа на оригинал, что он сможет продать ее первоначальному владельцу без опасения, что тот распознает оригинал.

ЭТО было ремеслом Уинстеда, а он был мастером своего дела.

Он так сосредоточился на этой броши, что ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что кто-то стучит в дверь мастерской. Скрытность была его второй натурой: он убрал брошь в потайной карман своего жилета и осторожно направился к двери.

— Кто там?

— Полиция, gospodin Уинстед. Немедленно откройте.

На мгновение Рауля охватила паника. В комнате было достаточно улик, чтобы упрятать его в тюрьму лет на двенадцать. Несколько секунд он пытался развеять туман в голове, и только тогда вспомнил, что пристроил к этой комнате запасный выход специально для таких случаев. Как можно тише он направился к потайной двери, которая вела к узкому лазу, позволявшему ползком выбраться на крышу, где его ждал личный вертолет. «Что-то мозги сегодня не варят, — думал он, пробравшись через люк и закрывая за собой дверцу. — Вероятно, это побочное действие гипнотического блока. Пора встряхнуться, пока я не попал в неприятность».

Он знал, что полиция будет ждать не более тридцати секунд, а потом просто взломает дверь и обнаружит, что он исчез. За дверью он слышал голос только одного человека, но их могло быть и двое. Уинстед сомневался, что больше — будучи реалистом, он прекрасно осознавал, что в криминальной иерархии он не такая уж шишка, чтобы посылать за ним более двух агентов. А потому был неплохой шанс, что за его вертолетом не следят и он сбежит. Однако следовало поторопиться.

Крыша была пуста, когда Рауль выбрался из лаза и через открытое пространство побежал к своему вертолету. Он залез в кабину и проскользнул в кресло пилота как раз в тот момент, когда двое людей показались из шахты лифта. Увидев Рауля, они выхватили станнеры, один опустился на колено для стрельбы, а второй бросился к вертолету. Луч из станнера полицейского, не причинив вреда, отразился от лобового стекла вертолета Уинстеда, когда тот начал подниматься в воздух. Второй полицейский убрал свой станнер и вместо него достал бластер. Это было маломощное полевое оружие, однако уважения оно заслуживало.

Уинстед резко изменил направление движения своего вертолета с вертикального на горизонтальное и скользнул в сторону от крыши, избежав тем самым огня полицейского, ожидавшего, что он будет и дальше Подниматься вверх. Выполняя маневр, Уинстед едва избежал столкновения с другим вертолетом, заходившим на посадку у следующего входа в здание. Отвернув в сторону, беглец устремился в небо столицы, надеясь затеряться в плотном потоке воздушного движения деловой части города.

Из кабины вертолета он внимательно наблюдал за окружающей обстановкой. Сначала ему показалось, что побег удался: на экране радара не было видно других машин, странно ведущих себя в транспортном потоке. Но, вероятно, полицейские с крыши передали по рации его бортовой номер, поскольку пять вертолетов, появившихся вдруг неизвестно откуда, окружили его и двинулись параллельным курсом — один снизу, один сверху и три вертолета треугольником вокруг него на той же высоте. Тут же ожило бортовое радио:

— Уинстед, немедленно посадите свой вертолет. В случае неповиновения нам разрешено открывать огонь на поражение.

«Думай», — приказал себе Рауль. Но тщетно. Гипнотический блок по-прежнему туманил сознание, мысли его путались. Выхода не было. Вряд ли он уцелеет в случае, если полицейские откроют огонь, а вырваться из столь плотного сопровождения не представлялось возможным. У него не оставалось иного шанса, кроме как сдаться и надеяться выиграть свое дело в суде.

— Сдаюсь, — сказал он угрюмо и начал, медленно опускать свой вертолет на крышу ближайшего здания. Вертолет, находившийся снизу, ушел в сторону, а остальные сопровождавшие его полицейские машины продолжали держать безопасную дистанцию.

«Ладно, могло быть и хуже, — подумал Уинстед. — Я снял часть денег в банке и смогу нанять опытного адвоката. Я сумею выпутаться из этого дела».

Но дело Уинстеда не дошло до судебного разбирательства. Начавшееся с тривиального ареста, оно вскоре было передано в Службу Имперской Безопасности. Последствия этого события дали о себе знать повсюду от планеты Колоков до самой Земли, ведь дело оказалось настолько серьезным, что могло создать угрозу самому порядку наследования Трона Империи.

 

ГЛАВА 1

ПУТЕШЕСТВИЕ ПРИНЦЕССЫ

У коронованной принцессы Эдны Стэнли, наследницы Трона Земной Империи, было мало времени для огорчений. Ее распорядок дня был так заполнен официальными обязанностями, что чувства приходилось отодвигать на второй план. Всегда находился какой-нибудь мост для торжественного открытия или новый звездный корабль для присвоения ему имени, чередой шли банкеты в честь неких событий или выдающихся личностей, торжества по случаю завершения обучения в школе, на которых ее просили выступить, благотворительные вечера, на которых по вполне понятной причине присутствие члена Императорской семьи могло бы собрать больше денег, выставки произведений искусства, театральные премьеры и спортивные состязания, которые она, как патронесса подобных мероприятий, пропустить не могла. Кроме того, ее отец настаивал на том, чтобы она присутствовала и высказывала свое мнение на заседаниях Совета Империи, поскольку через два года после отречения отца она должна, была унаследовать Трон, и Император хотел быть уверенным, что дочь готова возложить на себя бремя власти. Все чаще он просил ее принимать решения, чтобы приучить ее к ответственности.

Все эти дела и множество других не оставляли молодой женщине времени для личной жизни. Будь у нее братья или сестры, она могла бы переложить часть нагрузки на их плечи. Но братьев и сестер не было. Родители считали, что лучше всего иметь одного ребенка, и того завели довольно поздно; история династии Стэнли была переполнена мятежами и тайными заговорами со стороны инакомыслящих членов Императорского семейства. Шесть предыдущих правителей династии были предательски убиты собственными родственниками, а посему нынешний Император и его жена решили уберечь своего ребенка от потрясений, связанных с возможными интригами со стороны братьев и сестер.

Возможно, это и было благом, что Эдна не имела конкуренции в борьбе за такой большой приз, как корона. Но это, несомненно, было благом не безусловным.

Она уже целую неделю находилась в состоянии тоскливой апатии. Мать заметила странности в ее поведении и пришла, чтобы откровенно поговорить с дочерью.

— В чем дело, дорогая? — спросила Императрица Ирена.

Эдна молча пожала плечами.

— Не скрывай от меня ничего. Я не для того растила тебя, чтобы ты отдалялась от меня. Что-то угнетает тебя, и я хотела бы знать, что именно.

Эдна опустила глаза, избегая взгляда матери.

— Иногда все кажется таким бессмысленным.

— Что конкретно?

— Все. Речи, рукопожатия, ноющие ноги, скучные обеды… — она умолкла.

— Продолжай. Я думаю, ты не закончила.

— Эти поездки… Императрица начала понимать.

— Ясно. И то, что ты должна отправиться в очередную поездку в конце следующей недели, угнетает тебя, не так ли?

— Само по себе это не так уж плохо, только ужасно скучно. Почему в спутники мне отбирают либо атлетов с улыбкой актеров сенсабля, либо косоглазых книжных червей? Сплошь льстецов и притворщиков. Мне двадцать четыре года, и я хочу нормального человеческого общения.

Ирена нежно взяла дочь за руку и отвела в один из многочисленных залов императорского дворца. Там они уселись на скамью для серьезного разговора.

— Каждый великий герцог несет ответственность за людей, с которыми ты встречаешься во время поездки по его Сектору. Возможно, они немного консервативны. Но тебе не хотят предлагать абы кого…

— Это было бы неплохой переменой, — проворчала Эдна. — Я хочу лишь, чтобы они дали мне больше выбора, я уже достаточно взрослая, чтобы жить своим умом.

— Не все поездки так плохи, — вздохнула мать. — Я вспоминаю встречу с твоим отцом в одном из турне, и это весьма приятное воспоминание. — Она улыбнулась.

— Я верю, что у тебя так и было, — ответила дочь. — Ты была тогда простой незнатной женщиной, отобранной из многих тысяч для встречи принца Короны. Я уверена, это было большой честью для тебя, и рада за тебя. — Она подсмеивалась над своей матерью. — Я действительно так думаю. У меня лучше родителей и быть не могло. Ты была судьбой, предназначенной отцу, если он выбрал тебя из этой толпы простых людей.

— Ты хоть иногда должна встречаться с ними, твоему отцу хотелось бы увидеть тебя замужем до того, как ты взойдешь на Трон.

Эдна кивнула. Доктрина Стэнли, составленная Императрицей Стэнли Третьей, декларировала, что члены Императорской семьи должны были жениться на простых людях; это было предусмотрено для того, чтобы гарантировать здоровое потомство, избегая браков исключительно между аристократами. Этой цели и служили поездки престолонаследницы по Империи.

— Я понимаю, это еще одна из моих королевских обязанностей. Не беспокойся, я не буду уклоняться от нее. Я только хочу найти возможность сделать их не столь дьявольски скучными.

— О, не все так плохо. Ты должна провести время в Кембрии, не так ли? Тебе всегда нравилась Кембрия, еще с тех пор, когда ты впервые была там на каникулах маленькой девочкой. И в Секторе 29 есть несколько интересных колонизированных планет. Я уверена, тебе не будет скучно.

— Ты, вероятно, права, — сказала Эдна, пытаясь подарить своей матери убедительную улыбку. — Я так устала от нудных церемоний и банкетов, что начинаю считать все официальное банальным. Мне необходимо расслабиться и побыть некоторое время самой собой.

На расстоянии парсеков пятидесяти от Земли молодой человек ожидал аудиенции у коронованной особы в роскошном офисе административного здания, где находился кабинет герцога планеты, вместе с более чем дюжиной других претендентов. На журнальном столике лежало множество журналов, но молодые люди были слишком взволнованы, чтобы читать их. Это был решающий день, когда только один из них будет выбран, чтобы представлять свою планету в этой поездке.

Дверь кабинета открылась, и из нее высунулась лысая голова gospodina Ри. Он назвал имя, и молодой человек вздрогнул. Это было его имя; выбор пал на него. Стараясь сохранять спокойствие, он встал и направился к двери, ощущая на себе пристальные взгляды других претендентов, холодные, как зимние тучи. Все думали одно и то же: этот счастливчик ничем не лучше, чем я. Так почему же выбор пал на него?

Он прошел в кабинет вслед за лысым человеком, пожал руки присутствующим, затем сел в предложенное кресло.

— Поздравляю, — сказал Ри. — Вы выбраны более чем из полутора тысяч претендентов, чтобы представлять наш мир в предстоящей поездке царственной особы.

— Благодарю, сэр, — ответил молодой человек. — Не знаю, что и сказать. Я и подумать не мог, что буду удостоен подобной чести.

— Это все компьютеры. Они решили, что вы наиболее подходящий холостяк, которого наша планета может представить принцессе. По личным качествам, интеллекту и другим данным вы намного превзошли остальных. Надеюсь, вы нас не подведете. Имеется много мельчайших деталей, которые должны быть приняты во внимание, и мало времени, чтобы разобраться в них. Вы должны подписать кучу бумаг — формальность, разумеется. Частью вашего вознаграждения будет то, что мы полностью снабдим вас новым гардеробом и всем необходимым для путешествия. Кроме того, мы оплатили ваш проезд до Ансергии. Вам здорово повезло. Осталось главное — выдержать конкуренцию претендентов с других планет. А теперь к делу, вам еще нужно заполнить немало документов.

Ри вздохнул.

— Начнем с подписания этих бумаг, — он передал молодому человеку толстую пачку.

Когда спустя полчаса молодой человек покидал здание, кисть его правой руки болела. Выходя из двери, он сгибал и разгибал руку.

И скорее почувствовал, чем увидел, что сзади к нему приближается человек. Фигура в коричневом плаще выскользнула из тени и ткнула ему под ребра предметом, похожим на ствол пистолета.

— Делай, что я скажу, — прозвучал скрипучий голос, — и тебе не причинят вреда.

Молодой человек был далеко не трус, но не собирался подвергать себя смертельному риску и повиновался.

— Иди в тот переулок, — человек пистолетом указал направо, где между двумя зданиями виднелся узкий проход. Молодой человек двинулся в указанном направлении, похититель последовал за ним. Пистолет все время был прижат к ребрам юноши.

Они углублялись в переулок, пока тени от зданий не скрыли их полностью.

— Что вам нужно? — осмелился, наконец, спросить молодой человек. Его похититель не ответил. Тогда он повторил вопрос, на этот раз громче.

— Тихо! — прошипел похититель сквозь зубы. И добавил после паузы:

— Тебе незачем знать.

В этот момент он оказался совсем рядом, а пистолет на миг отделился от ребер юноши. Другой возможности не представится, решил он, и сделал резкое движение. Одной из причин того, что он был выбран для сопровождения высокой особы, была его превосходная физическая форма и молниеносная реакция. Левой рукой он ударил похитителя по руке, в которой тот держал пистолет, а правой сорвал капюшон, скрывавший его лицо.

Но он просчитался.

Сила, с которой юноша нанес удар, должна была, по крайней мере, отвести руку противника в сторону, если не выбить бластер. Но он словно на бетонную стену наткнулся. Рука похитителя ни на миллиметр не сместилась — сила противника была нечеловеческой. Но не это было самым страшным. Ужасным было то, что увидел юноша, когда сорвал капюшон с его головы.

Он увидел собственное лицо.

ЕГО собственные глаза спокойно смотрели на него, ЕГО губы кривились в небрежной усмешке. Теперь незнакомец не пытался изменить тембр голоса, говоря ЕГО собственным голосом:

— Ну, как тебе эти научные чудеса?

И прежде чем молодой человек успел издать возглас изумления, его двойник нажал на курок, и луч бластера прожег насквозь живот незадачливого претендента. Он рухнул на землю, даже не получив ответа на свой невысказанный вопрос: «За что?»

Двойник нагнулся над ним, что-то тихо пробормотал и похлопал по щекам. Затем одним небрежным движением забросил тело себе на плечо, словно это была подушка, и продолжил свой путь по аллее к тому месту, где оставил автомобиль. На этом его миссия была закончена.

Герцог Колокова Федор Пасков был подобен скелету. Он выглядел так, что казалось, не мог быть живым. Он весил всего тридцать пять килограммов, хотя рост имел около двух метров. Кожа туго обтягивала кости, сухожилия и связки выступали подобно натянутым струнам, а мышцы отсутствовали. Прямо под кожей пульсировали, подобно голубым трубопроводам, вены. Очень похоже на фигуру хоккеиста, которую рисуют дети. Вместо волос на голове — торчащие седые пучки. В глазах, с огромными белками, с маленькими кружками зеленых роговиц и черными точками зрачков, горел огонь фанатизма.

Но при всем своем гротескном виде герцог Федор был безусловно живым человеком. Он высох в результате редкой и в общем-то смертельной болезни, которую подхватил еще ребенком, лет тридцать назад. Его отец, тогдашний герцог, не жалел ни сил, ни средств для спасения отпрыска, и тот выжил. Теперь жизнедеятельность герцога Федора поддерживали разнообразные протезы, разработанные медицинской наукой двадцать пятого века.

Поскольку тело его было слишком слабым, чтобы переносить воздействие нормальной гравитации планеты, его поддерживал механический экзоскелет. Миниатюрные электродвигатели обеспечивали перемещение конечностей. Электростимулятор регулировал ритм биения ослабленного сердца. По существу, машины управляли деятельностью практически всех его внутренних органов. Даже зубы у него были искусственными, настоящие давно выпали.

С точки зрения нормальной жизни он был жалок, но зато символизировал собой триумф медицины.

Его слабые белые глаза, усиленные крошечными, почти невидимыми линзами, читали записку, которую он держал в руке. Содержащиеся в ней новости заставили его рассмеяться. Это были пугающие звуки, похожие на предсмертный хрип.

— Дело сделано, — сказал он. — Дело сделано. — Его голос, модулируемый электроникой, монотонный и дребезжащий, исходил из двух громкоговорителей, расположенных по обе стороны его головы.

Находившийся рядом человек, доктор Эммануэль Рустин; ухмыльнулся:

— Разве вы, ваша светлость, сомневались в моих способностях?

— Ни в коей мере. Я знаю, что человек, спроектировавший эту адскую машину, что поддерживает мою жизнь, способен на многое. Но, помимо ваших талантов, существуют и другие факторы. Ставки в игре очень велики, мой друг, и каждое действие следует рассматривать как критическое. Провал на данном этапе может оказаться фатальным.

— Он не будет обнаружен, — доктор Рустин, маленький человечек с глубоко посаженными глазами и крючковатым носом сделал выразительный жест. — Наше маленькое творение было доведено до совершенства вплоть до отпечатков пальцев, «отпечатка» голоса и структуры сетчатки глаза. Только рентгеновское излучение может выявить его истинную сущность; поэтому оставьте ваши тревоги. Они не будут устраивать для него еще один медицинский экзамен, по крайней мере, сейчас, а потом будет поздно, и в случае чего мы опять подделаем результаты.

— Знаю, знаю, мы уже обсуждали все это тысячу раз. Поскольку вся моя жизнь была тяжелой борьбой за выживание, я никогда не мог позволить себе принимать что-либо на веру, без доказательств, и не намерен изменять этому правилу впредь. — Он пристально посмотрел сверху вниз на своего компаньона; его глаза, казалось, старались прожечь два отверстия в душе доктора.

— Есть одна мысль, которую я боялся высказать все это время; она меня беспокоит больше, чем все остальное. Что, если Его программа даст сбой?

В голове Рустина не возникало вопросов относительно данного местоимения. Лишь езде один человек был в курсе дела — их таинственный высокопоставленный покровитель, известный им как «О».

— А были у него ошибки когда-либо раньше? Герцог поднял руку, показав на микросхему, которую носил на шее на золотой цепочке.

— Нет, — произнес он, — это поразительно, но Он еще ни разу не был не прав… пока. Я не знаю, какие у него источники информации, но временами кажется, что Он знает обо всем происходящем в Империи.

— Можете смело довериться Ему, — успокоил Рустин. — Он говорит, что физический облик плюс индивидуальность, которую мы запрограммировали в нашем роботе, делает его таким, что принцесса Эдна влюбится и захочет связать с ним свою жизнь. Через два года она будет править Империей, а наш робот будет ее супругом. — И усмехнулся:

— Как раз то, о чем я твердил вам много раз: бомба замедленного действия против принцессы и всей Императорской семьи.

— Но зачем? Мы работали несколько лет, следуя Его приказам, но до сих пор не получили и малейшего представления о конечной цели Его устремлений. Почему Он хочет править Империей?

— Почему? — Рустин пожал плечами. — Я знаю, что лично я не хотел бы такой ответственности. Честно, не хотел бы. Нам хорошо заплатили, обещали еще большее вознаграждение в будущем. Я не смог бы задать Ему этот вопрос. Если это вам так интересно, спросите Его сами. Пока не поздно.

— Да, вот потому-то я так и нервничаю. Технически наша работа сделана. Интересно, что будет дальше.

За стенкой послышался громкий стрекот принтера, который был подключен к компьютерному терминалу. Через эту линию связи они получали приказы. Заговорщики ни разу не видели своего загадочного босса даже на экране и не имели ни малейшего представления, кем же он (или она) был на самом деле. Механический экзоскелет, поддерживающий хрупкое тело герцога Федора, быстро перенес его к компьютеру, чтобы он прочитал всего одно слово, которое выдала машина:

СООБЩИТЕ.

Герцог Федор постарался сделать ответ кратким и точным. Его механизированные пальцы передвигались по клавиатуре медленно и неуверенно, его экзоскелет хотя и был мобильным, но не настолько проворным, как того хотелось бы.

Закончив сообщение, он подписался кодом и стал ждать ответа от «С».

Ответ пришел быстро. Федор склонился над принтером, считывая каждое слово, пока оно печаталось на бумаге. После того как передача прекратилась, он еще долго молча стоял, уставившись на машину.

— Ну, — сказал Рустин, — не держите меня в неизвестности. Чего он хочет?

Герцог Федор расхохотался. Это были не слишком приятные звуки. Вырвав из принтера лист и передав его компаньону, он вышел из комнаты.

Доктор Рустин взял лист бумаги и в растерянности долго разглядывал его. Полученное сообщение было простым и конкретным:

ПОЗДРАВЛЯЮ. РАБОТА СДЕЛАНА ХОРОШО.

ДАЛЬНЕЙШЕЙ СВЯЗИ НЕ БУДЕТ.

ДО УСПЕШНОГО ЗАВЕРШЕНИЯ ПЛАНА.

Как всегда, Рустин сжег сообщение.

 

ГЛАВА 2

БОМБА ЗАМЕДЛЕННОГО ДЕЙСТВИЯ

Вся колонизированная людьми часть Галактики была поделена на тридцать шесть Секторов и управлялась с Земли правительством Империи. Каждый Сектор имел в своем составе несколько обжитых планет, и административные проблемы были столь серьезны, что требовали совершенной бюрократической структуры могли возникнуть и возникали в населенной части Галактики. Поэтому каждый Сектор имел на Земле свое собственное административное здание с персоналом из тысяч гражданских служащих.

Среди всех прочих своим размахом выделялось административное здание Четвертого Сектора. Официальное объяснение этого состояло в том, что Сектор 4 имел самое большое число планет — около сотни. Расположенное в Северной Америке, в Майами, штат Флорида, это здание имело девяносто три этажа, и даже самые высокие из соседних зданий по сравнению с ним казались карликовыми. Значительная часть работавших там людей была обычными бюрократами, но была и другая, более серьезная причина того, почему не только оно, но и меньшие здания, расположенные вокруг, здания, в которых предположительно находились офисы вполне обычных бизнесменов, — были битком набиты людьми и компьютерным оборудованием: это здание фактически было секретной штаб-квартирой Службы Имперской Безопасности (СИБ).

Ночью окна небоскребов светились: Служба никогда не спала. Являясь в конечном счете ответственной за внутреннюю безопасность всей Империи, она не могла позволить себе подобной роскоши. Свет в его окнах можно было видеть в любое время суток — а в одном окне, принадлежащем прекрасно оборудованному офису на 31 этаже, — постоянно.

Небольшой реактивный самолет устремился к крыше этого впечатляющего небоскреба. Система обороны здания держала этот небольшой самолет под прицелом, но никаких действий против него не предпринималось. Самолет уже заходил на посадку. Его пассажирами были два молодых человека, чьи имена в интересах безопасности никогда даже косвенно не связывались с деятельностью Службы.

Небольшой реактивный самолет — «Марк-41, служебный, специальный», замаскированный так, чтобы походить на спортивную модель автомобиля «Фраскати», совершил посадку на плоскую крышу здания. Из него вышли мужчина и женщина. Они направились к двери шахты лифта и вошли внутрь. Воздушная подушка мягко опустила их вниз на шестьдесят третий этаж.

На первый взгляд ни Жюль, ни Иветта д'Аламбер не были похожи на тех, кем они являлись в действительности, — на главных агентов Службы. Они совсем не соответствовали тому имиджу сотрудников СИБ, который в сознании широкой публики формировали телевидение и сенсабль. Брат и сестра были невысокими и коренастыми, скорее ломовые лошади, чем высокопородные скакуны. Но это первое впечатление было обманчивым.

Действительно, они оба были ниже и массивнее жителя Земли, но связано это было с тем, что они происходили с планеты ДеПлейн, где гравитация более чем в три раза превышает земную. Чтобы выжить в таких условиях, человек должен быть крепким и невысоким, высокие люди не могли долго выдержать на подобных планетах.

Но помимо силы и быстроты реакции, которые были присущи жителям их мира, Жюль и Иветта д'Аламбер обладали еще и другими, более специфическими качествами: еще год назад они были ведущими воздушными акробатами Галактического Цирка, опытными атлетами с ловкостью, доведенной до предельного совершенства годами интенсивных тренировок.

Галактический Цирк был в сущности синонимом рода д'Аламбер. Этот клан несколько веков назад создал шоу, которое существовало с тех пор как семейное предприятие. Современная труппа насчитывала несколько тысяч человек, потомков этого почтенного рода. Цирк управлялся Этьеном д'Аламбером, который, кроме того, был еще и герцогом планеты ДеПлейн. Работа в Цирке настолько притягивала его, что он фактически передал управление своим миром в руки старшего сына Роберта.

Руководство Цирком отнимало все время и по другой причине: единственный на всю Империю Цирк являлся наиболее мощным и универсальным оружием в обширном арсенале СИБ. Следует отметить, что Цирк совершал гастроли по всей Галактике, не вызывая ни малейших подозрений. Весь его персонал был чрезвычайно умелым, весьма талантливым и всецело преданным Императору. Почти с самого своего создания Цирк являлся неофициальной правой рукой разведывательной сети СИБ.

Из сотен членов семейства д'Аламбер, работавших в настоящее время в Цирке, ни один не превосходил своей ловкостью и талантом этих Двоих, выходящих сейчас из трубы подъемника. Иветта и Жюль д'Аламберы, соответственно второй и третий отпрыски герцога Этьена, были, по мнению Шефа Службы, идеальными секретными агентами.

— Привет, — сказал Жюль, входя в роскошный офис. — Рад видеть вас снова.

— Похоже, наклевывается новая работенка, — добавила с улыбкой Иветта. — Терпеть не могу бездельничать.

Офис, вне всякого сомнения, принадлежал важной персоне. Пол был покрыт толстым коричневым ковром, стены обшиты панелями дорогого дерева, из него же были сделаны балки потолка. Большой письменный стол, стоявший лицом к шахте лифта, был завален горой бумаг, а позади стола на стене находился огромный герб Империи, увенчанный золотой короной. Громадный двуглавый орел смотрел всевидящим оком на всех, кто находился в комнате. Большое красивое окно, из которого открывался прекрасный вид на Майами и Атлантический океан, сегодня было закрыто — чтобы исключить телефотосъемку, которую с помощью современной аппаратуры можно было вести с расстояния до километра.

Сидевший за столом человек встал, чтобы поприветствовать их. Одет он был консервативно, в серый кафтан устаревшего фасона с высоким воротником и широкие брюки. У шеи блестела серебряная булавка с бриллиантом. Голова человека была совершенно лысая, а лицо изрезано морщинами — следы непосильного груза ответственности. Потому он казался гораздо старше своих сорока семи лет. Его глаза, однако, светились жизнью и интеллектом. Неординарная личность.

Он в самом деле был неординарным человеком — великий герцог Зандер фон Вильменхорст, правитель обширного Четвертого Сектора, полукровка Стэнли, пятый в порядке престолонаследования и один из наиболее значительных людей в Галактике. Но кроме этих общеизвестных фактов, герцог являлся еще и Шефом СИБ, человеком, ответственным за мир и внутреннюю безопасность Империи. И в этом качестве он был наиболее близким советником и доверенным лицом Его Императорского Величества Стэнли Десятого.

Однако в его манерах не было и признаков помпезности или официальности, когда он поднялся поприветствовать двух своих главных агентов.

— Как поживаете? — тепло поинтересовался он на смеси русского и английского, которая являлась официальным языком в Галактике.

— Пытаемся сохранить форму, — ответила Иветта. — Мы хорошо отдохнули на ДеПлейне после нашего последнего задания, но это было так давно, что, если вы не дадите нам какую-нибудь работу, мы деградируем.

— Да, для нас в Цирке уже нет места, — добавил Жюль. Когда он и его сестра перешли на работу в Службу Имперской Безопасности, их место тут же заняли более молодые кузены, приняв их имена и внешне настолько на них похожие, что никто не заметил подмены.

Шеф улыбнулся, выходя из-за стола, чтобы поцеловать руку Иветте и крепко пожать Жюлю.

— У меня не хватает слов, чтобы выразить восхищение двумя моими лучшими агентами. Будь у меня еще пятьдесят таких агентов, я мог бы уйти в отставку и знать, что Империя в безопасности. Присаживайтесь. Я приготовлю вам выпить.

— А где же Хелена? — спросила Иветта.

Так звали дочь Шефа, герцогиню Хелену фон Вильменхорст, которая выполняла роль секретаря отца и занималась всей рутинной работой в его офисе.

— Последнее время она много работала, и я дал ей месячный отпуск, — ответил босс. — Это роскошь, которую я не могу позволить себе, но она молода, пусть немного порадуется жизни. — Он подошел к бару и положил лед в бокалы.

— Чего ей действительно хочется, — сказала Иветта, — так это настоящей оперативной работы. Она томится желанием проявить себя. — Иветта смотрела, как Шеф наливал в высокие бокалы апельсиновый сок: уроженцы ДеПлейна физиологически не переносили алкоголь.

— Вы абсолютно не правы, — возразил Шеф, подавая им бокалы. — У меня есть множество действующих агентов; и в чем я нуждаюсь больше всего, так это в том, чтобы в офисе возле меня был кто-то, на кого бы я мог положиться на сто процентов. Вы не представляете, какой это адский труд — пытаться поддерживать эффективную работу Службы. Кроме того, — он понизил голос до конспиративного шепота, — я готовлю ее на роль Шефа Службы после моей отставки. А для этого ей необходимо набраться знаний.

— Нам в голову приходила эта мысль, — улыбнулся Жюль. — Я думаю, Хелена будет лучшей кандидатурой, когда придет время.

— Пожалуйста, только не говорите ей об этом, — предупредил Шеф. — Если она узнает, какую судьбу я ей уготовил, она может замкнуться в себе. А я хочу, чтобы она была податлива, как пластилин, только так я смогу сделать из нее будущего Шефа.

— Хорошо, мы не скажем ей. А для секретных агентов еще что-нибудь есть? — спросила Иветта.

— Ах да! — Угостив их напитком, Шеф возвратился за письменный стол и сел в кресло. — У меня есть для вас задание. Вы знаете, что принцесса собирается на следующей неделе в поездку?

— Да, это не секрет, — кивнула Иветта. — В течение нескольких недель это было главной темой всех средств массовой информации. Насколько я знаю, на этот раз гостей принимает Сектор 29.

— Верно. И у меня есть для вас приятное задание — вы оба отправитесь вместе с принцессой и будете обеспечивать ее безопасность.

Жюль прищурился:

— При этом, я полагаю, вы умолчали о том, что это будет не просто небольшое безобидное общественное мероприятие.

— К сожалению, именно так. Мы имеем лишь крайне неопределенную информацию, но, когда на карту поставлена жизнь наследницы Трона, мы не можем позволить себе рисковать.

— Я слышала, — сказала Иветта, — что она собирается на планету Ансергия и будет путешествовать в обществе барона Пирса и баронессы Ксимены из Кембрии. Я знакома с ними, это очаровательные люди. Надеюсь, не их вы подозреваете в каком-то заговоре?

— Позволь мне начать с начала, — вздохнул Шеф. — С неделю назад на планете Колоков местная полиция задержала человека по имени Рауль Уинстед по подозрению в присвоении краденого имущества. При проверке досье обнаружилось, что Уинстед был межзвездным преступником, и поэтому, как предписано инструкцией в подобных случаях, его направили в распоряжение СИБ.

— Уинстед, похоже, установил рекорд. Он был ювелиром по профессии и плутом по природе. Его бизнесом была переплавка ювелирных изделий и часов из драгоценных металлов, а также огранка камней. Воры несли ему свою добычу, которая была слишком хорошо известна, чтобы ее можно было продать такой, как она есть, и он за вознаграждение переделывал ее. Предположительно он является специалистом экстракласса по работе с миниатюрными изделиями. — Шеф снова вздохнул. — Мы, несомненно, живем в век специализации. Как наши методы по отслеживанию украденного имущества, так и методы плутов по его сокрытию становятся все более изощренными.

— Как бы то ни было, местное отделение Службы приступило к его допросу. Они надеялись выявить как можно больше его контактов и связей. Уинстед упорно отмалчивался, но в конце концов они заставил и — таки его открыть рот и неожиданно узнали секрет, неизмеримо более ценный, чем то, что искали вначале. Они наткнулись на гипнотический блок, связанный с причиной его прибытия на Колоков.

Д'Аламберы были заинтересованы. Гипнотический блок являлся одной из форм ментообработки, которая не позволяла человеку вспоминать (кроме как под воздействием по большей части незаконных стимуляторов) информацию, находящуюся внутри блока. Это была дорогая и сложная процедура, поэтому она имела смысл лишь тогда, когда нужно было скрыть архиважную информацию.

Шеф заметил выражение их лиц.

— Я вижу, это возбудило ваше любопытство. И шеф местного отделения тоже была удивлена: зачем кому-то нужно было идти на все сложности и расходы, связанные с блокированием памяти ювелира? Несомненно, это было сделано не для того, чтобы скрыть подробности краж ювелирных изделий. Кроме того, на Колокове не было каких-либо нашумевших краж в течение довольно длительного времени.

Шеф приступила к более интенсивным формам допроса. Она использовала все, что было в ее распоряжении, за исключением нитробарба, и сумела вскрыть блок. Фраза, которую произнес Уинстед, такая: «Бомба замедленного действия против принцессы».

Жюль и Иветта напряглись. Лояльность к Трону они впитали с молоком матери, упоминание об измене привело их в содрогание. А то, что они были лично знакомы с принцессой, еще более усугубляло положение.

— Конечно, — продолжал босс, — это совершенно меняло дело. Измена — это то, что является проклятием для всех нас, либо нам нечего делать в этой Службе. К сожалению, шеф Службы слишком остро отреагировала на этот факт. Она направила отчет о деле лично мне. Когда скорого ответа не последовало — Хелена уехала в отпуск, а я был завален работой, — она заволновалась и решила под свою ответственность сделать Уинстеду инъекцию нитробарба.

Иветта кивнула. Она была обучена применению этого препарата — вероятно, наиболее мощного наркотика из когда-либо синтезированных. Под его воздействием никто не мог солгать или скрыть какие-либо факты, даже люди с гипнотическим блоком. К сожалению, этот препарат имел очень опасный побочный эффект: уровень летального исхода составлял пятьдесят процентов. Главным образом поэтому он и был внесен в запретительный перечень; даже просто обладание этим препаратом являлось уголовным преступлением. Но и это не останавливало многих от его применения.

— К сожалению, — продолжал Шеф, она не была опытным специалистом и не смогла эффективно использовать препарат. Через тридцать минут Уинстед скончался, ничего больше не сказав.

Иветта снова кивнула. Сама она дважды предписывала применение нитробарба и точно знала, каким коварным может быть его действие.

Для того, кто не был полностью подготовлен к его применению, это было, по существу, равносильно установке в голову подозреваемого взрывного устройства.

— Я не мог осуждать ее мотивацию, — сказал Шеф спокойным и ровным голосом, — но обязан был объявить ей выговор в любом случае. Ее опрометчивые действия поставили принцессу в очень опасное положение. Если бы она подождала день-два, мы смогли бы направить опытного специалиста, чтобы либо демонтировать блок, либо применить нитробарб более осторожно, и теперь знали бы гораздо больше об этой истории. А так мы оборвали нашу единственную ниточку и оказались в потемках. Теперь вы знаете столько же, сколько и я.

— Бомба замедленного действия, — размышлял Жюль. — Довольно общая угроза. Почему вы так уверены, что это произойдет во время поездки принцессы?

— Я не могу быть уверен, — согласился Шеф. — Я могу только догадываться. Может быть, угрозы вообще не существует, если то, что слышал Уинстед, упоминалось лишь как желаемое. Но, безусловно, мы обязаны предполагать, что угроза реальна. Если это так, возникает вопрос, где может находиться такая бомба? Императорский Дворец или любое другое поместье коронованной особы отпадают; они так тщательно охраняются, что туда и муха не пролетит. И, если вы помните, было специально отмечено, что заговор строится «против принцессы». Единственный способ расправиться именно с ней состоит в том, чтобы поместить бомбу в ее апартаменты, опять же наша Служба Безопасности слишком надежна, чтобы проглядеть подобное.

— Но в течение семи дней она будет находиться в поездке, где система безопасности будет несколько упрощена. Если кто-то собирается предпринять против принцессы враждебную акцию, удобнее случая и представить себе невозможно.

— Я полагаю, замок барона в Кембрии проверен? — спросил Жюль.

— Сверху донизу. Осторожно, конечно. Мы не хотели беспокоить барона и баронессу. Ничего обнаружено не было, что означает лишь, что бомбы пока нет. Необходимо вести непрерывное наблюдение, чтобы быть уверенным, что ее там не будет никогда. Вот почему я хочу, чтобы там были вы — у вас самый острый глаз и самая быстрая реакция, какие я знаю.

— А почему бы в таком случае не отменить поездку? — спросила Иветта.

— Это, конечно, был бы простейший выход. Но не обязательно самый эффективный. Вспомните, что лишь счастливая случайность привела к выявлению этого факта; так что мы знаем только крупицу планов злоумышленников. К счастью, они пока не знают, что нам это язвестно. Уинстед, вероятно, лишь небольшое звено в заговоре, и мы не должны промахнуться. Если мы сейчас отменим поездку, наш противник заподозрит, что мы что-то знаем, и изменит свои планы. Мы можем остаться без нужной информации, пока не окажется слишком поздно. Вот почему дело необходимо раскручивать дальше.

— А что вы думаете о продолжении расследования на Колокове? — спросил Жюль. — Может быть, нам стоит попытаться узнать, что там делал Уинстед?

— Я думал об этом, — сказал главный стратег Империи. — Цирк уже находится на пути туда; я доверил вашему отцу и всему семейству отыскать все что удастся. Но хочу, чтобы вы оба находились рядом с принцессой. Вы лучшие из тех, кто у меня есть, и потребуются ваши мозги и ваше проворство.

— Бомба замедленного действия может быть любого размера, формы и цвета, — произнесла Иветта, — и у нас нет ни малейшего представления, где ее искать.

— Верно, — согласился Шеф, поморщившись. — Вспомните, что Уинстед был специалистом по работе с миниатюрными изделиями. Вполне возможно, что его наняли именно благодаря его таланту. В этом случае бомба действительно может оказаться очень маленькой. Это может быть небольшой предмет или часть крупного предмета. Вы должны относиться с подозрением ко всему, с чем имеет дело принцесса. Вам будет выдана сверхчувствительная аппаратура, которая может помочь, но ее нельзя использовать во всех случаях. Вы должны в большей мере полагаться на интуицию.

— Эдна знает, что мы едем с ней? — спросила Иветта.

— Конечно. Это скрыть от нее невозможно. Она утверждает все планы, касающиеся ее лично, подобно ее отцу. Эдна обрадовалась возможности новой встречи с вами, хотя и отметила, что ей хотелось бы, чтобы обстоятельства были более приятными.

— Итак, дело за нами, — согласилась Иветта.

— Какая будет у нас легенда? — спросил Жюль.

— Вы оба будете в составе официальной свиты телохранителей принцессы, только вы сами и она будете знать, что вы являетесь кем-то большим.

Жюль покачал головой.

— Я не уверен, что это наилучший вариант. Это не значит, что я хочу поставить под сомнение ваши планы, — поспешно добавил он.

— Какие вопросы! Вы тот, кто будет фактически делать всю работу. Я доверяю вашей интуиции. Если вы можете предложить более подходящую легенду, я буду только счастлив.

— Так вот, — начал Жюлъ нерешительно, — если бомбы нет в замке сейчас, ее могут принести.

— У моего брата есть своя система для столь блестящих выводов, — заметила Иветта, смеясь. Жюль не обратил внимания на насмешку.

— Кто бы ни принес бомбу, он знает, что у принцессы, естественно, есть телохранители. Он заранее примет это во внимание и составит план, как их обойти. Мы имели бы шанс узнать больше, будь у нас менее официальная роль.

Шеф на мгновение задумался.

— Что бы вы в таком случае предложили?

— Главная цель поездки принцессы состоит в том, чтобы встречаться с простыми людьми, из которых она, возможно, выберет будущего мужа. Там будет множество людей, о которых мы знаем очень мало.

В действительности мы знаем о них больше чем о любом абстрактном человеке. Каждый из них подвергся тщательной компьютерной проверке, прежде чем они были отобраны. Теоретически все они вне подозрений.

— И все же мне представляется, что именно они могут оказаться слабым звеном. Они имеют наилучшую возможность пронести бомбу в апартаменты принцессы.

— Поскольку кандидаты не знают друг друга, — подхватила Иветта, развивая рассуждения брата, — ты мог бы сойти за одного из них и проследить за ними.

— Точно, — согласился Жюль.

— А я могла бы стать фрейлиной принцессы. Это звучит гораздо приятнее, чем «телохранитель», и я могла бы быть к ней гораздо ближе. Никто не сможет что-либо заподозрить.

Шеф улыбнулся.

— Я еще раз убедился, что выбрал нужных людей. Меньше чем за полчаса вы уже приняли эту заботу на себя и сделали дело своим собственным. Да, ваши предложения превосходны, и мы займемся ими немедленно. Разработайте такое прикрытие своих личностей, какое хотите, а я посмотрю, что можно сделать.

Он заметил неуверенность Жюля.

— Что-нибудь еще?

— Да, это касается предстоящей операции. Я не уверен, что мы вдвоем сможем прикрыть абсолютно все. Вы не будете возражать, если мы попросим помощи?

— Кого вы имеете в виду? Жюль взглянул на cестру.

— Не кажется ли тебе, что можно было бы привлечь к делу Вонни и Жака?

— О! Они будут в восторе. Хочешь совместить приятное с полезным?

— Точно, — в ответ улыбнулся Жюль, а затем повернулся к Шефу. — Ивонна и Жак Руменье.

— Хороший выбор, — согласился шеф. — Оба первоклассные агенты. Поскольку Ивонна твоя невеста, не должен ли я подозревать семейственность?..

— Так же, как в случае с вашей дочерью? Простите, сэр, но Вонни наилучшим образом сделает эту работу.

— Вам следовало бы позволить старшему среди вас закончить свое высказывание. Я собирался сказать: «Зная вас, не должен?. Кроме того, семейство Руменье дало почти столько же агентов, что и клан д'Аламбер. Когда род так хорош, кто будет возражать против семейственности? Конечно, я согласен. Они помогут занять посты телохранителей, на которые первоначально намечались вы, а каждый из вас может выбрать свою собственную легенду.

Он дотянулся до ящика своего стола и вытащил небольшую коробку.

— Здесь находится чувствительная аппаратура, которая может помочь вам обнаружить бомбу. Здесь также досье на кандидатов, с которыми будет встречаться принцесса. Может быть, вы сумеете обнаружить ключи к разгадке, которых не заметили мои люди.

Он протянул коробку Жюлю и направился к бару, чтобы налить себе воды; была поздняя ночь, и Шеф не мог позволить себе затуманивать мозг алкоголем, ведь работы предстояло еще много.

— Я прекрасно знаю, что вы прониклись важностью задачи, но хочу подчеркнуть еще раз: безопасность коронованной принцессы Эдны имеет величайшее значение. Через два года ее отец собирается отречься от престола, и она станет коронованной Императрицей Стэнли Одиннадцатой. Она единственный ребенок своих родителей. Если с ней что-либо случится, это может нарушить весь порядок престолонаследования. Теоретически есть и другие люди в чистой родословной — и я один из них, — но к этой процедуре, к счастью, никогда не прибегали. Если произойдет кризис, вся Галактика может погибнуть в гражданской войне. Помните об этом и берегите ее. — Он поднял свой бокал в традиционном приветствии Службы:

— За завтрашний день, товарищ и друг, и да увидим его мы!

 

ГЛАВА 3

ПРИБЫТИЕ В РОКХОЛД

— Если кто-то из этих парней изменник, — сказала Иветта устало, — я съем этот диск.

Брат и сестра всю ночь провели за изучением досье на тех людей, с которыми была запланирована встреча принцессы менее чем через неделю. Времени оставалось мало, а у них не было даже малейшей зацепки.

— Едва ли можно было подобрать более лояльную группу, — согласился Жюль, грызя яблоко. — Тридцать молодых людей из народа, каждый из которых — гордость своего мира. Отобранные компьютером в соответствии со своими качествами — а может, с теми качествами, которые программист посчитал наилучшими. Но все исключительно честные, лояльные, интеллигентные…

— И красивые, — добавила Иветта.

— В самом деле? Я не заметил.

— Ну кто-то же должен заметить. Ты ведь не рассчитываешь, что принцесса будет находиться в компании уродов, не правда ли?

— Ну и что из этого следует?

— Из этого следует, что у тебя могут возникнуть проблемы, когда ты окажешься в этой группе.

— Вонни на мой внешний вид не жаловалась.

— Вкус Вонни — это ее личное дело. Но если серьезно, у тебя будет проблема с тем, как подать себя. Имеются тринадцать кандидатов-мужчин, по одному от каждой обитаемой планеты в Секторе 29. Хотя ни один из них не знает другого, ни для кого не секрет, что их должна быть чертова дюжина. И все они умеют считать. Так как ты объяснишь наличие лишнего человека?

— Просто. Я с Джулии, небольшой колонии, которая только-только начинает развиваться. Нас пока немного, всего несколько тысяч человек, большинство крестьяне. Ничего удивительного, что о нас забыли упомянуть в информационных ведомостях. Я буду играть роль деревенщины — не слитком воспитанный, немного туповатый.

— Пиши роль.

Жюль воспользовался дружеским советом сестры и не ответил на замечание.

— Если одним из кандидатов является наш «бомбист», я смогу внушить ему ложное чувство безопасности.

— Это может сработать, — согласилась Иветта— Но если наш «бомбист» не в твоей команде, у меня появится своя часть работы. Я должна быть возле Эдны ежесекундно — это нелегко, учитывая те мероприятия, которые предусматривают возможность дать ей одной встречаться с таким количеством людей, с каким она только сможет. А как еще бедной девушке узнать их поближе?

— Она может прочитать их досье, они настолько подробные, что я чувствую себя так, словно знал каждого из этих людей всю жизнь.

— Мой друг, кандидаты вскоре начнут собираться на Ансергии, и тебе следует поторопиться, чтобы не вызвать подозрений.

— Справедливо. Я возьму «Комету» и немедленно отправлюсь туда, а ты поедешь вместе со свитой принцессы. Детали я оставляю на тебя. Пошли сообщение Вонни и Жаку, попроси их встретить тебя на Ансергии. Думаю, следует известить барона и баронессу о том, что мы будем там инкогнито — обычная предосторожность. Не возбуждай в них беспокойства.

— Заметано. А теперь отправляйся. И желаю удачи.

Кембрия — город на берегу самого большого океана планеты Ансергия — был известным курортом и выделялся в Секторе 29 красотой и пышностью окружающей его природы — холмами с буйной растительностью, голубыми озерами и славился стабильной умеренной погодой. Кембрия раскинулась на несколько миль, ее невысокие административные здания и одно-двухэтажные жилые дома расположились на достаточном удалении друг от друга. Побережье было девственно чистым, с высокими белыми скалами высотой до пятидесяти метров. В небе кружили морские птицы, и их крики органично сливались с экзотическим пейзажем.

За пределами городских кварталов на линии горизонта вырисовывались внушительные очертания замка Рокхолд, в котором жили барон и баронесса. Построенный более ста лет тому назад из массивных блоков, добытых в местных каменоломнях, он стоял у края высокого утеса, возвышаясь над безбрежным морем. Главная башня замка имела три этажа и была окружена небольшим двором, границы которого едва обозначались самой примитивной стеной, что свидетельствовало о спокойной, мирной жизни Ансергии под властью этого досточтимого семейства.

Позади замка находился прекрасный образец ландшафтного проектирования — парк площадью около гектара. По краю утеса были сделаны искусственные террасы с водопадом. Вода переливалась через ступени и эффектно падала на берег моря с высоты трехсот метров. Идеальное место для отдыха принцессы. Из-за одной лишь его красоты Эдна запомнит эту поездку.

Жюль оставил свой личный корабль «Медная комета» в ближайшем космопорте Каньонвилля и отправился в замок на том самом «Марке-41, служебном, специальном», который он использовал для поездки к Шефу. Это было удивительное транспортное средство, могущее служить и автомобилем, и реактивным самолетом, и двухместным звездным кораблем.

Жюля пропустили внутрь замка после проверки его отпечатков пальцев, сетчатки глаз и модуляции голоса. Во внутреннем дворе находилось множество автомобилей, что говорило о том, что остальные кандидаты уже прибыли. Жюль поставил свой «Марк-41» на свободное место и вышел, взяв чемодан.

Его одежда соответствовала образу, который он должен был являть собой. Стоила она не слишком дорого — его родная планета была бедной колонией и не могла выделить достаточно средств на его экипировку. Молодой человек был одет по моде двухлетней давности. Коричневые вельветовые брюки были мешковаты и оканчивались как раз над лодыжками, открывая ботинки чуть массивнее, чем того требовала современная мода. Рубашка из золотистой парчи была слишком яркой, а кружевная манишка — чересчур вызывающей. Рукава доходили только до запястий и имели тенденцию задираться, когда он двигал руками. Кожаный жилет облегал торс, вырез его немного топорщился. Словом, наряд выглядел довольно нелепо. Короткие рыжие волосы Жюля были расчесаны на прямой пробор и спадали на лоб. Он имел вид деревенского увальня, принарядившегося к свиданию в субботний вечер.

Жюль подошел к парадным дверям, которые открыл сухопарый бородатый мужчина с суровым выражением лица.

— Привет, ваша честь, — сказал Жюль. — Я Джон Даллум, кандидат от Джулии. Надеюсь, вы ждете меня.

— Я не «ваша честь», а простой распорядитель, — ответил человек с достоинством дворецкого. — Его светлость сожалеет, что не может лично приветствовать вас, но мне дано указание показать вам ваши апартаменты и представить вас другим кандидатам. — Он не сделал движения, чтобы взять у Жюля битком набитый чемодан, и продолжил:

— Следуйте за мной.

Жюль поднялся по лестнице на второй этаж, затем спустился вниз в устланный толстым ковром коридор, увешанный картинами, изображающими морские пейзажи Ансергии. Комната, в которую его поселили, возможно, была маленькой по меркам этого замка, но очень большой по его собственным представлениям. Полноразмерная кровать с тумбочками и лампами с каждой стороны, длинный туалетный столик с зеркалом, стенной шкаф, отдельная ванная комната, — все это было предназначено лично для него.

Жюль с восхищением вытаращил глаза.

— Вы, несомненно, перестарались.

— Благодарю вас, сэр. Вы найдете остальных кандидатов в комнате отдыха. — И распорядитель, рассказав ему, как найти эту комнату, ушел, фыркнув при попытке Жюля поклониться ему.

Считая, что его новый персонаж должен пройти смотрины, Жюль, распаковав свои вещи, поспешил вниз в комнату отдыха, полный желания увидеть остальных, а возможно, и будущего «бомбиста». Он шел быстрым шагом, походкой человека смелого благодаря своему невежеству. Решительно вошел через двустворчатые двери, остановился и оглядел тринадцать других «конкурентов».

Все были выше его и лучше одеты. Они сидели или стояли небольшими группами, ведя между собой непринужденные праздные разговоры, за исключением одного молодого человека, одиноко сидевшего в углу. Когда вошел Жюль, разговоры стихли, и все уставились на него, чтобы оценить потенциальную угрозу своим шансам завоевать благосклонность принцессы. Большинству из них одного беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы понять, что он вообще не представляет никакой опасности.

— Привет, — обратился к ним сияющий Жюль чрезмерно дружески. — Я Джон Даллум с Джулии.

Симпатичный на вид с хорошим цветом лица парень подошел к нему и пожал руку.

— Позвольте приветствовать вас. Я Поль Симон с Латисты. — Его рукопожатие было крепким, улыбка и голос приятными. Жюлю этот человек понравился.

— Пойдемте, — продолжал Симон, — я представлю вас остальным. — И повел агента СИБ по комнате, называя имена, которые Жюль уже знал, но должен был делать вид, что слышит впервые.

Когда они приблизились к высокому темноволосому человеку, Симон сказал:

— Это Антон Ильич Боров с планеты Коло-ков. Антон, это…

— Да знаю я, — ответил тот с легкой усмешкой. — «Джон Даллум с Джулии» — это где-то у черта на рогах. Его появление не прошло незамеченным.

Жюль озадаченно нахмурил брови.

— Я сделал что-то обидевшее вас, господин Боров?

— Дело не в том, что вы реально сделали что-то, а в том, какой вы есть. Все мы здесь соперники, претендующие на руку будущей императрицы Галактики. Предполагается, что мы вежливы, учтивы, галантны… И тут являетесь вы и превращаете все в балаган.

— Мне жаль, приятель, но у нас на Джулии было мало времени, чтобы научиться элегантным манерам — мы слишком заняты борьбой за выживание. Колонизируемая планета — довольно суровое место для жизни, и мы должны настойчиво трудиться только для того, чтобы прокормить себя…

Боров глянул на него так, словно пытался удержаться от едкого замечания и выбрать более дипломатичный подход. Спустя мгновение он улыбнулся и протянул Жюлю руку.

— Пожалуйста, поймите меня правильно, Даллум. Нет абсолютно ничего плохого в том, как вы зарабатываете себе на жизнь. Я уверен, что вы очень славный малый, и то, что я сказал, прошу не считать оскорблением. Если я чем-либо обидел вас, то, пожалуйста, примите мои глубочайшие извинения. Но вы должны понимать, что принцесса будет руководствоваться стандартами императорского двора, стандартами, которым вы, поскольку прибыли с молодого мира, едва ли сможете соответствовать. Вам следовало бы немедленно покинуть замок, и я сомневаюсь в благоразумии комитета по организации этой поездки, включившего вас в нашу группу.

Жюль пожал ему руку, критически разглядывая его. Прибывший с Колокова, с планеты, где предположительно готовился заговор, Боров становился наиболее вероятным подозреваемым как потенциальный наемный убийца. Агент СИБ пытался вспомнить, что говорилось о нем в досье. Боров был чемпионом по шахматам, президентом диспут-клуба, боксером-любителем и штангистом. Он происходил из богатой семьи, мать его работала в одной из влиятельных финансовых консультационных фирм Ко-^локова. Борову почти всегда удавалось добиться чего он хотел, и его компьютерная модель показывала, что он склонен к повелеванию. Это, а также вспыльчивый характер считались его слабым местом, и все же на родной планете именно ему было отдано предпочтение. Жюль решил, что этот человек заслуживает особого внимания.

— О, не берите в голову, — сказал Симон, взяв Жюля за руку и ведя его дальше по комнате. Затем конспиративным шепотом добавил:

— По-моему, Боров излишне высокого мнения относительно собственных достоинств. Как я слышал, принцесса отдает предпочтение невысоким темноволосым людям. У вас реально может оказаться больше шансов, чем у высоких голубоглазых и светловолосых болванов, подобных мне. Идемте, я познакомлю вас с остальными, они не такие снобы.

Поочередно Жюль был представлен другим кандидатам и должен был признать, что все они оказались приветливыми людьми, любой из них мог быть превосходным партнером в спорте. Происходящее напоминало деревенский клуб, в котором собрались дружелюбные люди для приятного времяпрепровождения.

Последним, кого Симон представил ему, был Чей Ли с планеты Анарес, Ли был самым низкорослым человеком в этой группе, лишь чуть выше, чем Жюль, правда, более хрупким. На нем был темно-синий парчовый халат — исконная одежда его родины. Анарес был заселен три века назад колонией мистиков, и их религия с некоторыми изменениями сохранилась до наших дней. Анаресцы мало путешествовали и в значительной степени потому представляли собой загадку для всех, кто находился за пределами их Вселенной.

— Привет! — Жюль протянул для рукопожатия руку, и анаресец сжал ее с такой силой, что тот был искренне удивлен. Ли словно пытался раздавить сверхпрочные кости Жюля, при этом на лице его не было признаков враждебности или напряженности. Жюлем овладело искушение ответить всей своей силой деплейнианца, чтобы смять руку Ли, но он подумал, что это выйдет за рамки его нового образа. И потому только отдернул свою руку, тихо присвистнув:

— Вот это да! У вас очень сильная рука для столь хрупкого на вид парня.

Ли посмотрел ему прямо в глаза.

— Вселенная полна иллюзий, gospodm Даллум. Кто из нас в действительности является тем, кем он кажется?

Жюль уставился на анаресца. В его голове пронеслись десятки историй, которые он слышал об анаресцах, о невероятных загадках их мышления. Хотел ли сказать ему Ли, что уже разглядел личность Жюля под его маской? А, может, он был наемным убийцей, играющим в словесные игры, чтобы подразнить тех, кто его окружал? Или справедливы оба предположения? Или же Ли просто развлекался, играя роль анаресского мистика, дабы произвести эффект?

По лицу этого человека ничего нельзя было разгадать. Черные глаза бесстрастно смотрели на Жюля. Какую бы игру, однако, ни вел Ли, Жюль не мог позволить себе открывать свою истинную сущность даже в рукопожатии. Он предоставил возможность Джону Даллуму в течение нескольких секунд изумленно уставиться на Ли.

— Несомненно, глубокая мысль, — сказал он наконец.

— Боюсь, это не оригинально. Я всего лишь скромный школяр в философии.

— А я восхищен этим. Я всегда хотел стать философом, но был слишком занят. Мне было бы интересно побеседовать с вами на эту тему.

— Конечно, gospodm Даллум.

— Странный человек, не правда ли? — спросил Жюль у Симона, когда они отошли.

— Да, — согласился Симон. — Никто из нас не смог сблизиться с ним. Он вежливый парень, но очень замкнутый.

Жюль попытался вспомнить сведения из досье Ли. На Анаресе не слишком тщательно вели досье на своих жителей, и досье Ли было самым скудным из всех остальных. Однако утверждение Ли о том, что он всего лишь скромный студент философии, не было правдой. В свои двадцать восемь лет Чен Ли был посвящен в сан священника и рассматривался как один из тех, кто мог бы вскоре занять место главного философа и мистика на планете Анарес.

Принцесса и ее свита, включая Иветту, прибыла два дня спустя. Когда женщины встретились, они приветствовали друг друга как две давно не видевшиеся сестры, несмотря на то, что до этого встречались всего лишь раз на званом вечере год назад. Но искра дружбы, вспыхнувшая тогда между ними, разгорелась с новой силой. Им было много что рассказать друг другу, и во время долгого путешествия от Земли до Ансергии они почти все время проводили вместе.

Ивонна и Жак Руменье встретили их в космопорте, прибыв с ДеПлейна несколькими часами раньше. Иветта представила принцессе брата и сестру. Руменье проявили было надлежащее благоговение, но Эдна быстро разрядила обстановку, приведя их в веселое расположение духа. Вонни и Жак были снабжены униформой официальных телохранителей принцессы, а затем, прежде чем лея группа проследовала в замок Рокхолд, представлены остальной свите.

Барон и баронесса, как того требовал протокол, ожидали в замке, чтобы лично приветствовать принцессу. Замок был украшен вымпелами, а императорский флаг развевался на флагштоке над стягом Кембрии. Под звуки туша принцесса проследовала через ворота во внутренний двор.

Барон Пьер Хоуэлл был высоким мужчиной. Ему было за пятьдесят. Его лицо, изрезанное морщинами, излучало такое достоинство, что никто не мог и представить более величавого правителя. Его жена, баронесса Ксимена, маленькая изящная женщина с лицом оливкового цвета и темными волосами, напротив, была живая и порывистая. Ее легкий смех и очаровательные манеры пленили многих жителей двадцать девятого Сектора.

Хозяева замка тепло поприветствовали принцессу и перешли к официальной части встречи. Их речь изобиловала оборотами, несколько более пышными, чем того требовала ситуация, и заверениями в том, что они сделают все возможное, чтобы пребывание здесь доставило удовольствие столь высокой персоне, почтившей их своим присутствием. Затем принцесса с одной из фрейлин (Иветтой) и двумя телохранителями (Жаком и Ивонной) проследовала в обеденный зал, тогда как остальная свита Ее Высочества занялась доставкой объемистого багажа принцессы в отведенные для нее апартаменты.

Кандидаты уже находились в обеденном зале и стоя встретили принцессу со свитой. Иветта узнала среди других кандидатов своего брата.

Его глаза скользнули по ней и чуть задержались на Вонни.

Надо отдать должное влюбленным — они не выказали на своих лицах эмоций, переполнявших их сердца. Они не видели друг друга несколько недель, их стремление быть вместе было огромно, но они понимали, что выдать свои чувства значило выдать свою миссию. Поэтому с достойной восхищения силой воли они не сводили глаз с принцессы, лишь иногда бросая быстрые взгляды на других людей.

Коронованная принцесса Эдна заняла свое место во главе стола между бароном и баронессой, но сесть не спешила. Она оглядела собравшихся в зале и произнесла:

— Дорогие друзья и те, кто, я надеюсь, скоро станут моими друзьями! Я знаю, что вы немного взволнованы встречей со мной. Но я должна отметить, что здесь не может быть места формальностям — они разрушили бы весь смысл этой встречи. Как ваша принцесса, я отдам вам лишь два распоряжения. Первое: вы должны относиться ко мне просто как к Эдне Стэнли, леди примерно того же возраста, что и вы сами. Кто назовет меня «Ваше Императорское Высочество» получит штрафные очки от меня лично. — Она сделала паузу, чтобы оценить произведенный эффект. — Второе распоряжение: развлекайтесь. А теперь приступим к обеду.

Жюль и Иветта рискнули обменяться взглядами, когда сели за стол. Каждый как бы сказал: время пошло. В течение двух недель они, и только они, отвечают за безопасность наследницы Империи.

А где-то, возможно, уже тикает бомба с часовым механизмом.

 

ГЛАВА 4

ЭВЕКИАН-УСТРОИТЕЛЬ

Гастроли Галактического Цирка на любой планете Империи были событием примечательным. Герцог Этьен заблаговременно высылал нескольких антрепренеров для разжигания ажиотажа. Реклама размещалась во всех информационных изданиях, передавалась по всем каналам телевидения, радио и сенсабля, по крайней мере, за неделю до прибытия Цирка, рассказывая об удивительных чудесах, которые можно увидеть в самом грандиозном шоу Галактики.

На Колокове, к сожалению, не было необходимого времени для проведения широкомасштабной рекламной кампании, уж больно неожиданно герцог Этьен решил отправиться сюда. Эта внезапность, однако, не была подозрительной, ведь герцог имел репутацию человека импульсивного, способного на весьма неожиданные действия, — хотя обычно главенствующую роль играли интересы Службы Имперской Безопасности, что, естественно, никому не было известно.

Тем не менее Цирк привлек внимание широкой публики. Он не был на этой планете около двадцати лет, но память о нем жила в рассказах очевидцев.

В космопорте собралась немалая толпа только ради того, чтобы понаблюдать за разгрузкой имущества труппы. Цирк путешествовал на двенадцати больших грузовых корабляк. Придерживаясь древних цирковых традиций, д'Алам-беры сами разгружали свой реквизит. Эта работа, обычная для профессиональных грузчиков, была делом, которое почитал за честь выполнять каждый член труппы — от звезд до билетных кассиров.

Они саму разгрузку превратили в шоу. Крепкие мужчины бросали огромные тюки, словно те были наполнены пухом, — зрители лишь раскрывали рты от изумления. Воздушные гимнасты и акробаты буквально летали в воздухе с небольшими коробками, извлеченными из трюмов кораблей, складывая их на грузовики, что обычные люди без помощи механизмов вряд ли способны были сделать. По полю сновали клоуны, с виду внося сумятицу, а на самом деле координируя действия атлетов и акробатов. Дикие животные, когда выгружали их клетки, издавали страшный рев, приводя в дрожь и в возбуждение людскую толпу. Но несмотря на все это «вавилонское столпотворение», разгрузка была проведена с блеском и в минимальное время.

Подобное зрелище было подарком для тысяч зрителей, собравшихся в космопорте поглазеть на него. Едва ли нашелся хотя бы один человек, который после увиденного не поклялся бы пойти и посмотреть цирковое представление. Разгрузка была одним из наиболее эффективных видов рекламы, продуманных хитрым герцогом Этьеном.

Монтаж сооружений и основного оборудования проходил более спокойно на площадках для представлений, куда посторонним до официального открытия Цирка вход был закрыт. Монтажом занимались специальные команды, артисты же тем временем репетировали свои номера.

Все делалось без спешки, к открытию, которое было назначено на следующий день, успевали, но Этьен д'Аламбер все равно не мог позволить себе расслабиться. Он нес на своих плечах не только груз ответственности за все службы Цирка, перед ним стояла и более важная задача — координация тайной деятельности службы безопасности Империи.

Герцог был родом с планеты ДеПлейн и при своем росте в сто шестьдесят сантиметров по меркам Земли был довольно низкорослым. В молодости, будучи звездой Цирка, он был мускулистым и упругим, сейчас же стал тучным. Его волосы поредели, поседели на висках, но в глазах по-прежнему светился юмор. Он выглядел безобидным добрым дядюшкой, но за этим фасадом скрывался умный и опытный руководящий сотрудник службы, который в вопросах шпионажа и разведки уступал, возможно, только самому Шефу СИБ.

В данный момент герцог беседовал со своим братом Марселем, цирковым фокусником и партнером Этьена по смелым похождениям в молодые годы. Для д'Аламберов Марсель был высоким и стройным: при росте сто восемьдесят сантиметров и весе восемьдесят килограммов он выглядел жердью по сравнению с другими деплейнианцами.

— Будут ли какие-нибудь специальные распоряжения? — спросил Марсель на французско-английском наречии, которое было родным языком уроженцев ДеПлейна.

— Шеф полностью полагается на нас. Надо как можно больше выяснить о готовящемся покушении и постараться предотвратить его. Если это окажется невозможным, мы должны передать всю информацию Жюлю и Иветте на Ансергию, чтобы они там смогли предпринять необходимые меры.

— У нас есть лишь одна зацепка — человек по имени Уинстед.

— Да. Я полагаю, что наиболее логичным было бы проверить связи Уинстеда с преступниками разного рода. Похоже, он прибыл сюда для выполнения какого-то специального задания, возможно связанного с бомбой. Но такие люди, как правило, совершают дальние путешествия не только ради работы. Готов держать пари, что он установил контакты с другими преступниками, чтобы, как говорится, сделать поездку стоящей.

— Местная контора СИБ снабдила меня информацией о верхушке преступного мира, с которой мог быть связан Уинстед. Упоминая достаточно часто его имя, мы можем понять кое-что по реакции на него. Кроме того, большая часть преступного мира еще даже и не знает, что Уинстед схвачен, а полагает, что он просто исчез.

— Когда же мы начнем? — спросил Марсель, потирая в предвкушении дела руки.

— Ах, Марсель, и мне не терпится. Но нельзя же нам тащить весь груз самим. В нашем роду достаточно людей опытных и жаждущих послужить Императору.

— Так кто же занимается этим?

— Я поручил его Генри. Он очень аккуратен в делах подобного рода.

Генри д'Аламбер абсолютно не походил на деплейнианца. Он был похож на земную ласку: тонкое лицо, заостренный нос, бегающие глазки. Постоянно на взводе, с нервными движениями, он редко оставался спокойным в течение хотя бы нескольких минут. У него были ловкие руки и острый язык, это последнее качество помогло ему более десяти лет назад стать главным зазывалой Цирка, а время и практика лишь отточили его язык и ум.

Сейчас он был одет в хорошо сшитый костюм, подогнанный точно по его фигуре. Костюм, однако, был непрактичным и чрезмерно ярким-тип одежды, которую предпочитают преуспевающие проходимцы на своем пути вверх по криминальной лестнице успеха. Он не был атлетом и фигурой не походил на плотных и коренастых деплейнианцев, что и явилось основной причиной того, почему герцог выбрал для этой миссии именно его — не следовало афишировать участие деплейнианцев в этом расследовании.

Генри направился прямо к бару. Он заказал слинг «Звездный корабль». Хотя у него, как у всех уроженцев ДеПлейна, была аллергия на алкоголь, он мог при необходимости выпить немного виски; расплачиваться придется утром, когда скажутся нарушения в обмене веществ. Пока бармен готовил для него коктейль, Генри осмотрел салон бара.

В салоне царил полумрак, освещена была только эстрада, где голографические изображения двух танцовщиц исполняли выразительный номер под звуки «Опуса N 4» Рауссада. Столы вокруг сцены пустовали — ничего необычного, учитывая, что это был будний вечер. Несколько человек стояли возле стойки бара: парочка перешептывалась, словно заговорщики, а еще агент СИБ мельком увидел, как в одном углу из рук в руки перешли деньги. Он не смог сказать, сколько, но на вид пачка была немаленькая.

Подали заказанный коктейль, и он сделал небольшой глоток.

— Я ищу своего друга, — сказал он бармену. — Возможно, вы знаете его, он назначил мне встречу здесь. Его зовут Рауль Уинстед.

По приподнявшимся бровям бармена Генри мог с уверенностью сказать, что он слышал раньше это имя. Однако его собеседник быстро пришел в себя и больше ничем не показал, что знает, о ком идет речь.

— Нет, не знаю такого. Передо мной каждый день проходит немало людей, и, возможно, если бы вы описали его, я смог бы что-то припомнить.

Агент СИБ достал десятирублевую банкноту, сложил ее и положил на край стойки бара.

Наконец-то ему повезло, это было уже одиннадцатое место, которое он посетил.

— Так вот, он высок, худощав, с длинными изящными пальцами, правда, чаще всего он в перчатках. Одет весьма консервативно. Темные тяжелые брови…

— Да, я думаю, что знаю малого, о котором вы говорите, — кивнул бармен, проворным движением спрятав деньги в карман. — Он приходил сюда пару раз с друзьями.

— Вы не знаете, где бы я мог найти его самого или его друзей?

Бармен выждал секунду, а затем произнес:

— Конечно. Господин Чиверс один из них. — Бармен сделал знак одному человеку и, когда тот подошел, сказал ему:

— Джо, этот парень ищет Рауля Уинстеда.

Джо Чиверс был крупным мужчиной ростом под два метра и весом около ста килограммов. Рядом с ним Генри наглядно убедился в своем изяществе.

— Какое же у тебя дело к Уинстеду? — спросил Чиверс скрипучим голосом.

— Он назначил мне встречу, — спокойно ответил Генри. — Я его старый друг по Беланжу, мы вместе выросли. Пару недель назад он послал мне сообщение о том, что хотел бы видеть меня здесь, чтобы предложить работу.

— И чем же ты занимаешься?

— Тем же, чем и Рауль. Чиверс прищурился.

— Что говорил тебе Уинстед о своей работе здесь?

— Я сказал вам все, что собирался. Возможно, если бы вы сообщили мне, где найти Рауля, мы могли бы поговорить еще.

Чиверс явно не привык к такой манере разговора. Будучи плутом с умственными способностями ниже среднего уровня, хотя и гораздо более высокими, чем у горилл, он имел дело лишь с двумя типами людей: с боссами, которым подчинялся, и другими гангстерами, которым обычно давал в зубы. Этот же человек абсолютно не вписывался ни в одну из указанных категорий.

— Как тебя зовут?

Генри д'Аламбер оглядел его, не сказав ни слова. Чиверс постоял рядом, сжимая и разжимая кулаки и пытаясь сообразить, что же делать. Наконец, процедил:

— Жди здесь. Я пойду позвоню.

Генри наблюдал, как этот здоровяк подошел к телефонной кабинке, набрал номер и начал говорить, закрыв видеоэкран от любопытных взглядов. Генри не решился вытянуть шею. Все, что он мог сделать — это ждать, пока Чиверс закончит разговор, и медленно потягивать отраву, стараясь не морщиться, когда алкоголь обжигал горло.

Наконец Чиверс вернулся.

— Пойдем со мной, — приказал он.

— Ты нашел Рауля?

— Да.

Интересно, похоже, рыбка клюнула.

— Я еще не допил.

— Я думал, тебе не терпится увидеть своего друга.

— Какие ты можешь дать мне гарантии, что действительно приведешь меня к нему?

Чиверс приблизился вплотную и слегка толкнул его в бок. Генри почувствовал твердый ствол оружия, прижатый к его ребрам. Он не мог сказать, был ли это бластер или станнер, ему не слишком и хотелось проверять.

— Вот мои гарантии, — прорычал Чиверс.

— Ну раз ты выбрал такой способ, тогда, конечно, — ответил Генри. — Глупо возражать против столь веских доводов. — Он поставил свой бокал на стойку бара, радуясь, что не надо допивать содержимое, и направился к двери вместе с идущим позади Чиверсом.

В дверях к ним присоединился еще один человек. Вновь подошедший был немного ниже Чиверса, но выглядел, пожалуй, более крепким. Так, втроем, они и вышли на улицу.

«Куда же мы направляемся? — думал агент. — Несомненно, кто-то проявил большой интерес к моей персоне».

— Почему Рауль сам не смог встретиться со мной? — спросил он.

— Он за решеткой.

— Ему угрожает опасность? Вы можете сказать мне, я его лучший друг.

— Я сказал, что он за решеткой. — Чиверс поднял руку, словно собирался ударить агента СИБ по лицу, но не успел сделать этого по ОД7 ной очень простой причине. Причину эту звали Ричард д'Аламбер.

Рик, как его звали домашние и близкие друзья, был лидером цирковой команды борцов. Он владел различными видами единоборств, а реакция его была такова, что он мог одерживать верх над любым противником, не применяя запрещенных приемов.

Он тайно сопровождал Генри и в данный момент находился снаружи салона на случай каких-либо непредвиденных обстоятельств. Увидев брата в окружении двух типов явно бандитской наружности, Рик последовал за ними, скрываясь в тени.

Когда Чиверс замахнулся для удара, а второго гангстера что-то на мгновение отвлекло, Рик всей своей стокилограммовой массой деплейнианца врезался в спину незадачливого бандита.

Чиверс, застигнутый врасплох, упал лицом вперед. Цирковой борец навалился на своего противника, нанося ему удары, каждый из которых способен был вывести из строя любого человека. Но Чиверс, ветеран многих уличных драк, был изворотливее, чем обычный человек, и ухитрился даже нанести один ответный удар. Рик легко парировал его плечом и нанес бандиту хук в челюсть, отчего тот ударился головой о тротуар, и сознание его погасло подобно лампочке.

Между тем и Генри не бездействовал. Хотя он не был, как Рик, атлетом, но был д'Аламбером, а значит, тоже находился в прекрасной физической форме. Зная, что Рик выжидает удобный момент для нападения, он был наготове, когда тот начал действовать. Когда в Чиверса, словно пушечное ядро, врезалось тело брата, Генри отступил в сторону, развернулся и ногой со всей силы ударил второго бандита. Гангстер взревел от боли, но вопль этот захлебнулся, когда Генри утопил свой кулак в животе противника.

Бандит, согнувшись, со свистом выпустил воздух. Руками, сложенными в замок, Генри ударил его по голове. Раздался глухой стук, человек упал на землю и затих.

Генри похлопал по телу руками, словно стряхивая воображаемую грязь, и посмотрел на Рика. Борец как раз поднялся на ноги и улыбался во весь рот.

— Для человека, который зарабатывает на жизнь красноречием, — сказал Рик весело, — ты неплохо поработал руками.

— Благодарю, кузен, твои своевременные действия также оказались весьма успешными. Но, думаю, нам следует закончить взаимные поздравления и позаботиться о наших друзьях. Чиверс тот, которого уложил ты, надеюсь, скоро очухается.

— Я бил не в полную силу, — заверил его Рик.

— Нам надо узнать, куда он собирался меня отвезти, и как можно скорее. Если мы не окажемся там в ближайшее время, босс Чиверса может заподозрить неладное, и вся проделанная работа пойдет насмарку.

Вместе они подтащили гангстеров к автомобилю. Второго бандита связали, рот заткнули кляпом, после чего бросили его на заднее сиденье. Чиверса тоже связали, но рот затыкать не стали. Похлопав его по щекам и приведя в чувство, братья приступили к допросу.

Поскольку методы допроса были не джентльменские и вполне соответствовали бы тем, которые использовал Чиверс, поменяйся они ролями, спустя несколько минут братья узнали, что Чиверс получил от своего босса по имени Эвекиан приказ немедленно доставить человека, заявлявшего, что он знает Уинстеда, в его офис. Было разрешено применить силу, если жертва не согласится пойти добровольно. Кроме того, д'Аламберы выяснили адрес штаб-квартиры Эвекиана и систему ее охраны. К тому времени, когда Чиверс закончил рассказ, он уже был вполне в сознании; Рик вставил ему в рот кляп, бросил на заднее сиденье, а Генри в это время передал шифрованное сообщение в цирк.

Штурмовая группа была наготове все это время, ожидая дальнейших указаний. Генри сообщил адрес штаб-квартиры и набросал предварительный план нападения, сообщив, что штурмовая группа должна быть там через пятнадцать минут.

Как и планировалось, д'Аламберы встретились под покровом темноты у здания штаб-квартиры. Здание имело шесть этажей, первый использовался под склады и офисы, а пять других занимал Эвекиан со своими подручными. Сам главарь жил на пятом и от атаки снизу был защищен четырьмя этажами, и еще один этаж прикрывал его в случае, если противник (или полиция) вздумает атаковать его сверху. К единственному выходу на улицу вела узкая винтовая лестница. По словам Чиверса, на верхней ее площадке должны дежурить два охранника, вооруженные бластерами.

Подобная ситуация могла бы обескуражить многих, но не д'Аламберов. Лобовая атака с лестницы или крыши в лучшем случае окажется пирровой победой; поэтому они решили нанести удар с тыльной стороны здания и с флангов.

Среди нападавших было много акробатов и воздушных гимнастов. При помощи крюков, канатов и блоков они с легкостью даже в темноте ночи поднялись до второго этажа и заняли места по бокам освещенных окон. Все они были вооружены станнерами и, что более важно, были опытными уличными бойцами.

По сигналу они одновременно с нескольких направлений начали атаку. Вися на канатах, они оттолкнулись от стен, ногами разбили стекла окон и влетели в комнаты. Первая волна нападавших держала свои станнеры настроенными на отметку «четыре» — двухчасовой шок. Все, что двигалось и даже казалось способным двигаться, получило свою дозу шоковых лучей.

Эта, первая, волна нападавших почти не встретила сопротивления. Оборонявшиеся были застигнуты врасплох; если они и ожидали какой-нибудь неприятности, то думали, что она будет исходить только от одного человека, которого Чиверс захватил в баре, а уж никак не от армии опытных, хорошо подготовленных агентов. Поэтому, когда штурмовая группа ворвалась на этаж, ее встретил лишь один выстрел.

И все же, как ни быстры были нападавшие, в замке успели поднять тревогу. Звон разбиваемых оконных стекол привлек внимание внутренней охраны. Битва была еще впереди.

Все больше и больше д'Аламберов проникало внутрь через окна, тогда как их ударные силы продвигались вперед. Коридоры превратились в поле боя, а жужжанье станнеров перешло в сплошной гул. Повсюду валялись бесчувственные тела оборонявшихся, сраженных шоковыми лучами, но были потери и среди д'Аламберов: несколько человек были сражены ответным огнем.

Тем не менее за две минуты задача первой волны нападения была выполнена — охрана парадных лестниц была ликвидирована. Бой перешел в рукопашную схватку, и в дело вступили борцы Рика. Каждый из них представлял собой боевую машину из тугих мышц весом более ста десяти килограммов. Словно орда варваров, они пробивались вперед, сметая все на своем пути. Их хриплые боевые крики вселяли ужас в сердца защитников замка, а вид этих разъяренных гигантов отбивал желание сопротивляться даже у самых стойких из них. Большинство охранников Эвекиана были настолько ошеломлены видом надвигавшихся на них людей Рика, что даже не воспользовались своим оружием. Сопротивление было сломлено, подходы к третьему этажу расчищены.

Но тут их встретил огонь бластеров, и атака захлебнулась. И вновь вперед вышли акробаты, более быстрые и ловкие по сравнению с борцами. Они так стремительно покатились по коридору, что оборонявшиеся не успевали прицелиться.

Акробаты использовали свое преимущество: их выстрелы были более точными.

Так, медленно, но верно они продвигались вперед, пока весь третий этаж не был очищен от защитников. Группа борцов, не мешкая, направилась по лестнице на четвертый этаж, где жил Эвекиан. Этаж был пуст. Главарь понял, что оборона сломлена, и, чтобы не пойти ко дну вместе с тонущим кораблем, видимо, поднялся на крышу, к своему личному вертолету, рассчитывая сбежать.

Он сделал лишь несколько шагов к вертолету, когда услышал голос:

— Подожди, tovarishch. Мой станнер направлен прямо тебе в живот, и, поверь мне, желание воспользоваться им очень велико и доставит мне немалое удовольствие.

Генри д'Аламбер подошел поближе, чтобы Эвекиан смог хорошо разглядеть оружие. Главарь преступников остановился и поднял руки.

— Я не знаю, кто ты и зачем твои люди напали на мой офис, — сказал он, — но вы совершили ошибку.

— Ошибка твоя, мой друг, в том, что ты натравил на меня Чиверса. Но я пришел, чтобы дать тебе шанс спастись. Нам предстоит разговор о хорошо известном тебе Рауле Уинстеде и о том, зачем он прибыл на Колоков.

— Эвекиан оказался нам очень полезным, — сообщил Генри герцогу через несколько часов. — Сначала он говорил, что я его с кем-то спутал, что ему нечего скрывать. Но если это так, зачем он держит в своей резиденции целую армию? В конце концов Рик и я убедили его добровольно выдать нам всю необходимую информацию.

Герцог Этьен откинулся в кресле и подавил зевоту. Было раннее утро, а он еще не ложился спать, ожидая сообщения от Генри. Ему хотелось, чтобы «зазывала» поскорее перешел к деду, но по опыту он знал, что Генри всегда оставлял самую важную информацию напоследок.

— Похоже, — продолжал Генри, игнорируя нетерпение герцога, — что этот Эвекиан — один из главарей преступного мира здесь, на Колокове. Он мало что делает сам, но создает условия для других — за вознаграждение, конечно. Если, например, вы планируете совершить грабеж, но не имеете для этого необходимых навыков, достаточно связаться с Эвекианом, и он найдет вам нужного человека. Если вы хотите совершить убийство, он найдет киллера и в случае необходимости поможет вам с безупречным алиби. А еще ему принадлежит брачная контора, приносящая немалый доход. В случае с Раулем Уинстедом его попросили найти специалиста, имеющего опыт работы с миниатюрными изделиями типа часов. На планете достаточно легальных ювелиров, но клиенту был нужен кто-нибудь из преступного мира, способный выполнить любую работу и не находящийся в розыске. Эвекиан вызвал Уинстеда. Одним из условий договора было то, что ювелир должен согласиться на установку у него гипнотического блока, но сумма контракта была столь велика, что легкая потеря памяти не казалась ему непомерной ценой забудущие доходы.

— Эвекиан знает, что это была за работа? Генри покачал головой.

— Говорит, что не знает, и я готов поверить ему. Эвекиан относится к тому типу людей, что не задают лишних вопросов, а работают по принципу «надо сделать». Он считает, что не может являться орудием преступления, если не будет знать, что это преступление. Уинстед выполнил работу, получил вознаграждение и затем исчез. Эвекиан думал, что дело на этом кончилось, пока не появился я, заявив, что являюсь другом этого ювелира. Естественно, Эвекиан не хотел опасных осложнений, грозящих сорвать сделку, и собирался позвать меня на обед, чтобы, так сказать, «обсудить» вопрос.

— Ты узнал, по крайней мере, имя клиента, которому потребовались услуги Уинстеда? Генри глубоко вздохнул.

— Конечно. Это Федор Пасков — герцог Колокова.

 

ГЛАВА 5

СОРЕВНОВАНИЕ

Турне принцессы началось с прогулки по побережью. Каждому из ее свиты был предоставлен дорват — нечто вроде шестиногого мула. Дорваты обитали в Ансергии до ее колонизации и оказались весьма сообразительными и поддающимися обучению животными. Наездникам требовалось совсем немного времени, чтобы приспособиться к непривычной походке этих шестиногих созданий, и во время прогулки звучало немало шуток по поводу неумех, которые так и не смогли сладить с этими спокойными, несколько неуклюжими созданиями. Досталось и Жюлю, который выбрал дорвата с виду флегматичного, а на деле оказавшегося весьма резвым. Впрочем, Жюль воспринял шутки с невозмутимостью, как и подобало Джону Даллуму.

Свита принцессы была подобрана тщательно, количество фрейлин соответствовало числу кандидатов. Таким образом, ни один из них не должен был остаться без женского внимания во время всей этой кампании, должной продлиться две недели. Обязанность Эдны заключалась в том, чтобы, находясь в обществе претендентов, постараться провести с каждым из них как можно больше времени, чтобы не ошибиться в выборе своего будущего супруга и отца для продолжения династии Стэнли.

День был солнечным и теплым, в Кембрии почти всегда стояла хорошая погода, особенно в это время года. Пока вся группа двигалась верхом на дорватах вдоль берега океана, принцесса болтала с молодым человеком по имени Ганс Гаудинг. Он был сыном банкира с планеты Ван-дергаст и сделал себе имя в межпланетных финансовых кругах, специализируясь на спекуляции продуктами сельского хозяйства. Он рассказывал ей о проблемах своей деятельности: как ему приходится собирать информацию об общей ситуации с продовольствием сразу в целом секторе Галактики, чтобы выявить намечающиеся тенденции, по крайней мере, на два года вперед, как осмотрительно приходится производить закупки, поскольку чрезмерная активность в одной области может создать нежелательный перекос, и как постоянно приходится уточнять имеющуюся информацию, отсеивая неподходящие варианты для инвестиций, в то же время продолжая наращивать капитал.

Предмет разговора был не таким скучным, как мог показаться на первый взгляд, поскольку Ганс Гаудинг был очень интересным молодым человеком, энтузиастом в своем деле, а энтузиазм заразителен. Эдна слушала с неподдельным интересом, поскольку тоже получила хорошую подготовку в области межпланетных финансов и знала, что ей потребуется гораздо больше знаний в этих вопросах, как только она займет Трон. Пока же Эдна считала себя вопиюще невежественной в этой области, а потому внимательно слушала молодого человека, иногда вставляя вопрос или замечание. Она тактично, с присущей ей деликатностью уходила от его не слишком изящных намеков на то, что ей следует выбрать мужа, который был бы, как он, опытен в делах финансовых и разбирался в людях. Она уже немало времени провела в подобных поездках, чтобы понимать, что на самом деле она является для претендентов в мужья не личностью, а прежде всего объектом, который может принести несказанную власть и богатство. Это огорчало ее и наводило на мысль о том, что в подобных прогулках должны быть и приятные моменты.

Они прибыли на побережье, где слуги барона устроили для группы ленч с зажаренным на углях мясом. Во время обеда царила более непринужденная атмосфера, люди, расположившись на песке, разговаривали, смеялись, и Эдна получила возможность общаться с молодыми людьми в менее официальной обстановке.

После ленча Антон Боров предложил устроить состязания, как легко догадаться, чтобы показать кое-какие из своих способностей и привлечь к себе внимание принцессы. Идея встретила всеобщее одобрение, и тут же начались споры о форме и правилах этих состязаний. Наконец все сошлись во мнении, что начать следует с борцовских поединков, а затем перейти к соревнованию в беге. Рее хотели принять участие в этих состязаниях, за исключением Чен Ли, который тихо сидел в сторонке, наблюдая, как остальные разминаются. Эдна из любопытства подошла к нему.

— А вы разве не собираетесь участовать в состязаниях? — спросила она.

— Нет, — ответил Ли. — Состязаться — это значит признать иллюзию жизни, в которой некие произвольные цели важнее, чем внутреннее содержание.

— Вы не одобряете соревнование, хотя входите в число тех, кто состязается ради моей руки. Не усматриваете ли вы в этом некое противоречие?

— Вовсе нет. Вы — создание со свободной волей, так же, как и все мы. В конце концов вы сделаете свой выбор, а я выбран моей планетой как одна из ваших альтернатив, и не более того. Бороться против других было бы глупостью, поскольку именно вы должны оценить наши достоинства и недостатки. Только убив всех и тем самым лишив вас альтернативы, я мог бы рассчитывать на успех.

Новизна идеи Ли была столь неожиданной, что Эдна в изумлении уставилась на него.

«Какой странный молодой человек, — подумала она. — Его высказывание меньше всего имеет цель привлечь мое внимание. Следует побольше узнать о нем. Кроме того, планета Анарес будет частью моего государства, и мне следует знать, что живущие там думают и делают, чего хотят и в чем нуждаются». Эдна, однако, никак не могла сообразить, что бы еще сказать этому незнакомцу. Поэтому она молча сидела рядом с ним, наблюдая за происходящими на берегу событиями.

Состязания борцов довольно быстро выявили трех претендентов на победу — Жюля, Поля Симона и Антона Борова. Жюль прекрасно знал, что при его невероятной силе и ловкости двое оставшихся ему не соперники, но понимал также, что победить означало разрушить свою легенду. Поэтому в полуфинальной встрече он красиво проиграл Симону и уселся на песок смотреть встречу финальной пары.

Это была тяжелая схватка. Жюлю было совершенно ясно, что Симон был сильнее и ловчее Борова, однако тот больше был настроен на победу. Лицо уроженца Колокова выражало почти животную ярость. Он атаковал вновь и вновь, применяя довольно жестокие для товарищеского состязания приемы, и только проворство Симона позволяло ему избежать травм.

Наконец, Борову удалось бросить своего соперника на землю и навалиться на него всем телом, но уроженец Латисты, извиваясь, как уж, ухитрился выскользнуть из объятий противника, опрокинуть его, а затем прижать к земле. Боров вынужден был признать себя побежденным.

Следом в программе шел забег вдоль берега, но эта идея была отклонена: песок был слишком рыхлым, и ноги вязли в нем. Боров азартно предложил альтернативу:

— А почему бы нам не устроить скачки на дорватах?

— А они побегут? — спросил с сомнением один из молодых людей. — Животные выглядят такими невозмутимыми.

— Конечно, побегут, — сказал Боров. — Любое животное, которое может ходить, может и бегать, как же еще ему спастись от хищников? Кто будет участвовать в скачках?

Пятеро кандидатов, включая Симона, приняли вызов Борова. Жюль решил отказаться от участия в этом состязании. Он не был уверен в своих способностях жокея, к тому же считал, что принуждение странного животного делать то, чему оно явно не было обучено, может привести к трагичным последствиям.

Шестеро соревнующихся выстроили своих оседланных животных на берегу у стартовой черты. Они должны были бежать вдоль берега к скале, находящейся примерно в километре, затем обратно к старту.

По сигналу все шестеро мужчин вонзили каблуки в бока своих дорватов. Животные никак не отреагировали на это, и всадники стали молотить их сильнее. Дорваты в испуге поднялись на дыбы, а не ожидавшие такого маневра жокеи посыпались из седел на землю. Животные начали топтать людей. Поднялась паника

Жюль, Жак и Ивонна бросились к месту происшествия. Иветта хотела было последовать за ними, но передумала: кто-то ведь должен оставаться с Эдной, что бы ни случилось. Вполне возможно, что эта небольшая паника была средством отвлечь внимание людей от чего-то более серьезного. Девушка стала следить за присутствующими, но не заметила ничего подозрительного.

Благодаря своей реакции и фантастической скорости трое деплейнианцев были на месте происшествия уже через несколько секунд после того, как всадники оказались под копытами дорватов. Каждое животное весило более трехсот килограммов и представляло большую опасность. Увертываясь от копыт, Жюль добрался до одного из лежащих мужчин. Этот человек, нагалианец по имени Итсу Вабаси, потерял сознание от удара о землю. Жюль оттащил его в безопасное место. Ивонна и Жак были заняты спасением других неудачливых всадников. Симон ухитрился сам отползти от опасного места. Сейчас он стоял в растерянности, не зная, что делать дальше.

Жюль заметил Антона Борова, лежавшего ничком в самом центре свалки, и стал пробираться к нему. Он почти уже достиг цели, когда копыто левой средней ноги дорвата угодило ему в висок. Хотя внешне это выглядело как легкий удар, Жюль отлетел в сторону и столкнулся с другим дорватом. Тот ударил его, словно кеглю, отшвырнув под ноги третьему напуганному и возбужденному животному.

Вонни, увидев, что произошло, вскрикнула и кинулась к Жюлю. Ее брат Жак, услышав ее крик, бросил свою ношу и ринулся в буйствующее стадо спасать будущего зятя. Оба понимали, что могут не успеть: им нужно было преодолеть слишком большое расстояние, чтобы добраться до Жюля раньше, чем это сделает дорват.

Жюль, полуоглушенный ударом, откатился от обезумевшего животного и вдруг краем глаза заметил Чен Ли, пробиравшегося ему на помощь. Анаресец уже находился рядом с рассерженным дорватом. Дотянувшись до него одной рукой, он осторожно начал гладить короткую толстую шею животного, издавая при это свистящие звуки, чтобы успокоить его. Чен Ли достиг своей цели. Этой небольшой передышки Жюлю было достаточно, чтобы откатиться на безопасное расстояние. Вонни уже была рядом и помогла подняться на ноги.

Ивонне захотелось обнять Жюля, задушить его поцелуями, показать, как счастлива она, что все обошлось благополучно. Но вместо этого она лишь спросила:

— Вы ранены, gospodin?

— Все в порядке, — ответил Жюль и незаметно подмигнул ей.

Чен Ли тем временем продолжал успокаивать животных, разговаривая с ними, посвистывая, нежно поглаживая их. Вначале животные враждебно реагировали на его приближение, но уже через полминуты вели себя смирно.

Жюль был удивлен. Он знал лишь одного человека, который так умело обращался с животными, — свою троюродную сестру Жанну д'Аламбер, которая, хотя ей исполнилось всего семнадцать лет, была главным укротителем в Цирке и считалась лучшим дрессировщиком в Галактике. Она обладала таким чувством родства со всеми живыми существами, что умела уговорить самых свирепых животных из известных в Галактике выполнить ее приказание. Похоже, Чен Ли имел подобный талант. Этот факт стоило запомнить, и Жюль отложил его в уголок своей памяти. Он подошел к анаресцу и дружески похлопал его по спине.

— Спасибо. Это просто фантастика.

— Ты сам проявил большую храбрость, рискуя своей жизнью ради спасения других, — ответил Ли. — Ты рожден героем.

И вновь Ли явно намекнул Жюлю на то, что, по его мнению, он может быть более важной фигурой, чем представился. И опять Жюль умышленно проигнорировал этот намек.

— Пойдем, — сказал он, — посмотрим, не нужна ли нашим товарищам какая-нибудь помощь.

Сейчас почти вся группа находилась возле места разыгравшейся трагедии. Естественным стремлением принцессы было как можно скорее направиться туда же, но Иветта напомнила ей, что она и так уже подвергла свою жизнь достаточному риску и в целях безопасности ей следовало бы держаться немного поодаль. Поэтому, пока основная часть группы отправилась оказывать помощь пострадавшим, Эдна, Иветта и другие телохранители оставались на вершине небольшого холма, наблюдая за происходящим.

К счастью, ранения у всех оказались не слишком серьезными. Один из молодых людей оставался без сознания, но его дыхание было ровным, и кровотечения не было. У другого была вывихнута лодыжка и разбиты два пальца, остальные отделались легким испугом. Придя в сознание, Боров пожаловался на острую боль в правой стороне груди, и Жюль заподозрил, что у него сломаны ребра. Один из телохранителей принцессы сообщил по радио в замок о том, что произошло, и вскоре за ранеными прибыл санитарный вертолет.

Остальные в унылом молчании отправились назад в Рокхолд на успокоившихся животных. По возвращении в замок все отдыхали часа два. Поступили сведения о состоянии раненых. Находившийся без сознания молодой человек получил сотрясение мозга, он сможет присоединиться к группе после выхода из госпиталя. Юноша, у которого была вывихнута лодыжка и размозжены пальцы, тоже какое-то время проведет в госпитале. У Борова врачи установили перелом трех ребер и рекомендовали ему остаться в госпитале для наблюдения, но он сказал, что чувствует себя нормально и попросил разрешения продолжить турне. Врачи с неохотой согласились, перебинтовали ему грудную клетку, сделали уколы восстанавливающими силы препаратами и отправили в Рокхолд. Это были хорошие новости.

Оживленно болтающие друг с другом хорошо одетые красивые молодые люди из Сектора представляли собой довольно яркое зрелище. Эдна сидела рядом с Полем Симоном и была очень довольна тем, что он оказался приятным собеседником. Он не надоедал ей доказательствами своей пригодности к тому, чтобы стать ее мужем, он и принцесса рассказывали друг другу о забавных случаях из своего детства, веселые анекдоты и обсудили некоторые из текущих новостей. Когда обед был окончен, Эдна почти забыла о дневном происшествии.

Она отпустила служанок и попросила Иветту остаться в спальне, чтобы поговорить с ней.

— Итак, — сказала она своей подруге и телохранителю, — один день прошел. Что ты об этом думаешь?

— Трудно сказать. Я была так взволнована происшедшим на соревнованиях, что не могу прийти в себя.

— А мне нравится, что что-то случилось. Приятная перемена в монотонности событий. Если бы еще люди не были ранены… Ну а теперь скажи мне, как обстоят дела с твоим заданием.

Иветта вздохнула.

— Пока я не обнаружила ничего. Я буквально просеяла вашу комнату через сито, используя аппаратуру, которой снабдил меня Шеф, и ничего не нашла. Я собираюсь обследовать это крыло здания еще раз, когда все уснут, но не могу гарантировать, что найду что-нибудь. Даже если бомба и существует, она может быть выполнена так, что этот детектор ее не обнаружит. Наша главная надежда — на то, что мы поймаем живого бомбиста.

— Есть какие-нибудь подозрения?

— У меня не было достаточно времени изучить всех. Я провела с Жюлем сегодня днем несколько минут, чтобы сравнить наши наблюдения, но он тоже в замешательстве. Теоретически все они лояльны, и в то же время любой из них может быть потенциальным наемным убийцей. Жюль считает, что первый подозреваемый — Боров, поскольку он прибыл с Колокова, где был захвачен Уинстед и где, очевидно, и был задуман заговор. Но мне он не кажется более вероятным террористом, чем любой другой.

Эдна согласно кивнула.

— Я тоже так думаю. Он слишком нахальный и задиристый. Я и раньше встречала подобных типов на этих прогулках. Он рассчитывает одним своим нахальством привлечь мое внимание и пускает пыль в глаза при любой возможности. Выйти за него замуж абсолютно недопустимо. Мне нужен партнер, который будет помогать мне править Империей, и я не собираюсь соглашаться на того, кто будет пытаться управлять мной.

— Он, несомненно, настроен очень решительно, настаивая на участии в поездке, несмотря на сломанные ребра, — размышляла Иветта. — Мне хотелось бы знать, не связано ли это с тем, что он должен выполнить свою тайную миссию. — Она пожала плечами.

— Ну хорошо, пусть Жюль проверит комнату Борова, пока тот в госпитале. Если там что-нибудь есть, он непременно это обнаружит.

— Кроме того, он присматривается к этому анаресцу Чен Ли. Его высказывания заставляют Жюля отнестись к нему с определенной долей подозрения.

— Чен Ли очень странный, — согласилась Эдна. — Я беседовала с ним и совершенно не поняла, какие у него намерения. Он совершенно не похож на других людей, с которыми я встречалась. Было бы слишком просто не обращать на него внимание как на напыщенного толкователя философских истин, но ведь он сделал нечто, чем успокоил разъяренных дорватов, я очень удивил меня. Он, несомненно, интересен своей экзотической манерой поведения. Как твое мнение?

— Не знаю, у меня пока еще не было с ним контакта. Но если Жюль считает его подозрительным, я присмотрюсь к нему.

— А Поль Симон? — внезапно спросила Эдна.

— Как потенциальный убийца или супруг Императрицы?

— И то и другое.

— Как подозреваемый, он равен любому другому. А как человек, — она улыбнулась, — я бы сказала — «аппетитный». Этакий «гроза девушек», даже мне приходится сдерживать свои эмоции. Советую вам обратить на него внимание.

— Обещаю, — засмеялась Эдна. — Слово принцессы. Да, он и на меня произвел впечатление. Он не столько стремится показать, что будет хорошим супругом королевы, сколько хочет доказать, что будет хорошим мужем. А это как раз то, что я ищу. — Она посмотрела в глаза Иветте.

— Я так рада, что ты рядом не только в качестве телохранителя. Ты человек, с которым я могу говорить откровенно, ведь мы с тобой примерно одного возраста. Мне нужна подруга. — Она обняла Иветту.

Иветта провела с принцессой еще полчаса в дружеской болтовне, прежде чем удалиться, чтобы подготовиться к ночной прогулке. Оставшись одна, Эдна подумала, что с такими людьми, как Жюль и Иветта д'Аламберы, оберегающими ее, она может спать спокойно и эту, и все остальные ночи.

 

ГЛАВА 6

ПРИГЛАШЕНИЕ В РИМСКОР

На каждой планете, где выступал Галактический Цирк, герцог Этьен в соответствии с правилами хорошего тона организовывал пункты распространения бесплатных контрамарок для местной знати, начиная от герцога всего мира до барона, в городе которого проходили гастроли. Если Колоков и явился исключением из этого правила, то лишь в связи с особым вниманием, которое Великий Герцог уделил приглашению, направляемому герцогу Федору Паскову.

Приглашение было искусно выполнено Франсуазой, племянницей герцога Этьена, специалистом в почти утраченном искусстве каллиграфии.

Этот впечатляюще выглядевший документ сопровождался личной запиской герцога Этьена, в которой он после просмотра величайшего шоу Галактики приглашал герцога Федора на ужин, чтобы оценить букет баснословно дорогих вин и насладиться изысканной кухней его шеф-поваров, прославившихся на всю Галактику.

Приглашение герцога было всего лишь ширмой. Этьен прекрасно знал, что Федор почти наверняка владеет ключом к разгадке готовящегося покушения на принцессу, и, если он собирался заполучить этот ключ, ему следовало самому отправиться в замок Римскор.

Герцог Этьен долго раздумывал, прежде чем решил, какую тактику использовать для достижения цели. Прямое насилие он отбросил сразу, поскольку и представления не имел о силах охраны герцога Федора, и пошли он туда группу, не знающую точно, что же искать, то скорее всего провалил бы операцию.

Возможность ареста герцога Федора он после недолгих сомнений тоже отклонил. Да, показания, выбитые из Эвекиана, послужили бы достаточным основанием для задержания, но в этом случае герцог Пасков почти наверняка откажется сотрудничать, и останется только весьма длительный путь решения вопроса по официальным каналам, — ведь дело касается герцога планеты, — и все это время угроза для жизни принцессы будет висеть дамокловым мечом.

Кроме этого, существовал еще и риск раскрыть Цирк как передовой отряд СИБ. Это был секрет, тщательно оберегаемый из поколения в поколение, и его нельзя было просто взять и отбросить. Нет, данный случай требовал особого подхода, и, будучи человеком проницательным, герцог Этьен справедливо предположил, что Федор Пасков не устоит перед солидной дозой лести. А потому, приняв приглашение, в качестве ответного шага по правилам этикета он пригласит Этъена на торжество в замок Римскор, В этом случае Этьен смог бы сам выполнить рекогносцировку, которая обеспечила бы штурмовой группе шанс на успех. Вот почему было отправлено специальное приглашение.

Однако герцог Федор разочаровал Этьена д'Аламбера, прислав через личного секретаря ответ, в котором сообщил, что редко покидает родовой замок из-за своей физической слабости, и, будучи ограниченным спартанской диетой, не может позволить себе обильную еду и дегустацию вин. Но герцог был бы рад, поскольку его организм не в состоянии переносить столь сильные эмоциональные перегрузки, посмотреть шоу по телевизионному каналу, если такой вариант устроит герцога Этьена.

Д'Аламбер-старший передал второе послание, в котором в вежливой форме было заявлено, что он принимает во внимание проблемы со здоровьем герцога Федора, и все же не может отойти от почти двухсотлетней традиции поддержания интереса к своим гастролям и разрешить трансляцию по телевидению. Он выразил сожаление, что герцог Федор не может отведать его кухни и изысканных вин, но он готов гарантировать, что Цирк, опять же по давней традиции, уделит всецелое внимание диете и всем прочим нуждам герцога, так что он будет чувствовать себя, как если бы находился в собственном замке.

Второе послание увенчалось успехом. Секретарь Федора ответил, что герцог благодарен герцогу Этьену за заботу и, конечно, сочтет за честь быть его гостем на представлении Цирка. Дата была согласована этой же ночью, и обрадованный Этьен начал подготовку к операции.

Герцог Федор прибыл на личном вертолете в сопровождении невысокого человека, которого представил как своего личного врача — доктора Эммануэля Рустина. Скелетообразная фигура герцога Федора в лабиринте труб и механизмов вначале изумила Этьена, хотя он и был знаком с досье СИБ на этого человека. Он пытался не обращать внимания на обтянутый кожей череп, выпученные глаза и сверкающие металлические зубы, но у него это не получилось. Герцог Федор сказал:

— Да, я произвожу жуткое впечатление почти на каждого. — От его голоса, раздавшегося из динамиков, расположенных по обе стороны головы, мурашки побежали по спине Этьена.

— Я не могу не испытывать к вам уважения, сэр, — ответил Этьен. — Я изумлен, но это так. В конце концов, я ведь тоже зависим от протезов.

Этьен вытянул правую руку и отвинтил кисть запястья. Он потерял ее четырнадцать лет назад от шального луча бластера, выполняя задание. Искусственная рука была идеально приспособлена для работы. И не отличалась от настоящей. Каждый ее палец скрывал аппаратуру строго специального назначения. Пальцы крепились к ладони там, где Этьен носил яркие кольца, чтобы скрыть видимые швы. К одному из его секретов, о котором мало кто знал даже из членов его семьи, было наличие у него целого набора запасных пальцев, каждый из которых имел свои собственные характеристики.

Глаза герцога Федора заблестели, когда он увидел «обрата по несчастью».

— Как это случилось? — спросил он. Этьен пожал плечами:

— Несчастные случаи происходят даже в лучших цирках.

Когда герцог Федор наклонился вперед, чтобы рассмотреть искусственную руку, Этьен заметил на шее гостя необычное ювелирное украшение — микросхему на золотой цепочке.

— «Нечто подобное я уже видел раньше», — подумал он, но не стал напрягать память, чтобы не отвлекаться, — его ждали неотложные дела.

Когда неловкость развеялась, оба герцога почувствовали себя непринужденно. Естественно, у них были лучшие места в зале — королевская ложа, обычно резервируемая для прямых родственников Императора, а исполнители старались продемонстрировать особенно впечатляющую игру для весьма важных гостей. Герцог Федор был потрясен их искусством и смелостью.

— Должен признать, я всегда восхищался хорошими артистами, обладающими физической ловкостью. Возможно, потому, что сам я всегда был ограничен в движении, меня приводит в трепет, когда я вижу людей, в совершенстве владеющих своим телом. Удивительное представление. Федор признался герцогу Этье-ну, что не помнит, когда он получал большее удовольствие.

— Пока вы здесь на Колокове, вы обязательно должны стать моим гостем. Завтра вечером я устраиваю дипломатический прием в честь посла из Горации по случаю двухсотпятидесятой годовщины заселения этой планеты и настаиваю, чтобы вы присутствовали в качестве моего гостя в ответ на ваше сегодняшнее гостеприимство.

— Буду рад присутствовать. Могу ли я взять с собой моего брата Марселя?

— Конечно. Я восхищен его выступлением. Как вы думаете, красиво ли будет попросить его выступить перед гостями?

Этьен д'Аламбер улыбнулся, с трудом пытаясь скрыть, как его обрадовала эта просьба.

— Да, я уверен, он почтет это зачесть. Итак, до завтрашнего вечера.

И два герцога — один — изменник, а другой — агент Короны — расстались с явным дружелюбием.

На следующий вечер герцог Федор направил к Цирку один из своих личных лимузинов, чтобы забрать двух гостей. Герцог планеты ДеПлейн Этьен д'Аламбер и лорд Марсель д'Аламбер оделись в соответствии со всем своим аристократическим вкусом. На герцоге была туника и расклешенные брюки из серого вельвета. Разрезы на тунике открывали серебристую подкладку. Голову опоясывала гладкая платиновая лента, почти сливающаяся с серебристо-седыми волосами. С его плеч спадала платиновая же Цепь с звездой из сапфира, которая составляла комплект с сапфировыми кольцами на его искусственной руке. Вельветовая накидка до пояса с подкладкой из серого сатина и серые вельветовые, расшитые серебряными узорами акробатические туфли дополняли его одеяние.

Марсель подчеркнул свой мефистофельский облик, надев облегающий черный комбинезон, рукава которого также имели разрезы, и сквозь них была видна ярко-красная ткань. Его талию охватывал пояс из рубинов, закрепленных на черной коже, а его черные волосы венчала красная вельветовая ермолка. Худощавую фигуру скрывала черная меховая накидка с красной подкладкой.

Два эффектных статных вдовца наверняка привлекут внимание высокопоставленных женщин на приеме.

Ехали около часа. Наконец перед ними появилось что-то огромное с неотчетливыми очертаниями.

— Это гора, и на ней замок герцога? — спросил Этьен шофера.

— Замок — это и есть гора, — последовал ответ.

Замок Римскор действительно был внушительным сооружением — двухсот семидесяти пяти метров высоты и с основанием диаметром около ста метров. Выполненная из конструкционной стали и покрытая алюминием и пластиком, наружная поверхность замка изображала причудливый механистический лес. Эрзац-деревья из блестящего металла «росли» на склонах замка, среди них резвились роботы-животные. Как архитектурное сооружение, он, безусловно, был несравним ни с чем, по крайней мере, в этом секторе космоса.

На гору вел лишь один путь — узкая дорога. Они подъехали к огромным арочным воротам. Перед ними опустился электрический шлагбаум с вертикальными столбами на расстоянии двадцати пяти сантиметров друг от друга. Прожекторы, установленные прямо над воротами, ярко освещали автомобиль. Внутри ворот стояли два вооруженных охранника, они с интересом разглядывали группу, пока шофер доставал пластиковую карточку с электронным кодом и вставлял ее в прорезь в стене. Ворота медленно открылись, и лимузин проехал в большой гараж, расположенный в нижнем этаже замка.

В гараже находилось несколько машин, что свидетельствовало о том, что прием уже начался. Шофер открыл дверь автомобиля. Марсель д'Аламбер, выходя, дотронулся до его плеча.

— Хочу поблагодарить тебя за прекрасную работу, мой дорогой, — сказал он с барским высокомерием. — Надеюсь, ты отвезешь нас обратно в Цирк после приема?

— Это сделает один из шоферов Его Светлости, милорд.

— Нет, нет, я настаиваю, чтобы это сделал ты. Никому другому я не доверяю.

— Как пожелаете, милорд. — Он указал им на шахту лифта.

— Ты взял ее? — шепотом спросил Этьен, как только они остались одни.

В ответ Марсель д'Аламбер сунул ему пластиковую входную карточку, которую вытащил из кармана шофера, когда прислонился к нему. Этьен взял кусок пластика и слегка провел по его поверхности безымянным пальцем правой руки. Чувствительный электронный сканер внутри этого искусственного пальца считал закодированную комбинацию и зафиксировал ее на будущее. Затем он вернул карточку брату.

— Когда мы уедем, она опять должна быть в его кармане, — сказал Марсель. — Никто ничего не должен заподозрить, и тогда не будут менять код на воротах.

— А что, если он обнаружит пропажу раньше?

— В конце концов он найдет ее в том же кармане и решит, что просто плохо смотрел. Разве тебе ни разу не приходилось находить какую-нибудь вещь там, где ты уже искал ее? Всего лишь одна небольшая житейская неприятность. Ну а теперь скажи, удалось ли тебе что-нибудь обнаружить?

Герцог Этьен погладил свой искусственный мизинец.

— С каждой стороны дороги плотное минное поле. На протяжении всего дорожного полотна датчики нажимного действия, передающие охране сигнал о том, что кто-то приближается к замку. Дорога также минирована, мины управляются дистанционно с пульта охраны. Нежелательную персону в случае необходимости можно с легкостью разнести в клочья.

Двери лифта открылись, и, прервав беседу, братья вышли в главный холл. Как и все в замке, стены холла были выполнены из металла, отполированного до идеального блеска. Большие драгоценные камни, вмонтированные в стенные плиты, радужными узорами отражали свет. Сводчатый потолок над их головами поднимался на высоту двадцать метров и состоял из тысяч зеркал, в которых происходящее внизу дробилось и отражалось под тысячами углов. По холлу прогуливались несколько десятков человек, их шаги резонировали от блестящих металлических полов подобно эху от выстрелов. Братья взяли это на заметку.

К ним подошел робот, наряженный в цвета герцога Федора. Это была стандартная машина, высотой полтора метра, почти цилиндрическая, с многочисленными щупальцами на корпусе. Они показали ей свои приглашения, и робот громко объявил о них собравшимся. Вскоре появилась механизированная фигура герцога Федора, идущего по коридору, чтобы лично приветствовать их.

— Какая честь! Я так рад, что вы смогли приехать! Милорд Марсель, это удовольствие — встретиться со столь талантливым человеком. В вашем вчерашнем выступлении не было недостатка в сверхъестественном.

— То же можно сегодня сказать и о вас. Этот замок — воплощение небывалого воображения и мастерства, какие я когда-либо знал.

Герцог Федор просиял, подобно маленькому мальчику, выигравшему первый приз. Замок был, очевидно, его любимым детищем, и похвала ему расположила герцога к гостям.

— Я сделал все от меня зависящее, чтобы он получился необычным. Вам действительно нравится то, что вы видите?

— Я не знаю ничего лучше, — искренне сказал Марсель. — По мне во всем секторе ваш замок — самый интересный объект. — Он повернулся к брату:

— А как тебе? Этьен улыбнулся.

— Да, должен признать, что мой собственный замок не идет ни в какое сравнение с вашим. Вы знаете, на ДеПлейне нам приходится строить невысокие, прочные и простые здания из-за высокой гравитации. Я бы почел за честь, если бы вы посетили мою родину.

— Ну а теперь идемте со мной. — Герцог Федор направился в другой конец огромного холла, и д'Аламберы последовали за ним, подстраиваясь под быстрый шаг своего гида, оснащенного сервоусилителями. Они проходили мимо элегантно одетых знатных особ, глядевших на них с любопытством: что это за люди, которым герцог уделяет столько внимания?

— Должен заметить, — заговорил опять герцог, — что для строительства я выбрал исключительно металл и пластик. Большинство моих слуг — роботы, и практически все работы по обслуживанию замка автоматизированы. Некоторые мои недоброжелатели на этом основании считают, что я вообще ближе к машинам, чем к людям. Природу-мать, которая отвернулась от меня, я, по их мнению, презираю и пытаюсь исключить из моей жизни. Чушь! Ничто не может быть дальше от истины, чем подобные рассуждения.

Из дверей в конце холла лился яркий свет, и, когда Федор ввел своих гостей в комнату, им пришлось зажмуриться, чтобы не быть ослепленными.

— Посмотрите, — сказал герцог, — это Комната Углов — венец моих творений.

Невероятное зрелище лишило деплейнианцев дара речи. Комната занимала половину горы, которой был замок Римскор. Потолок находился так высоко, что трудно было его разглядеть. Комната имела в поперечнике метров тридцать. От каждого из нескольких входов поднимались до потолка зигзагообразные переходы. Невероятные углы действовали на зрительные нервы любого нормального человека, искажая его визуальное восприятие. Сооружение наводило на мысль о конструкторском помешательстве. Отдаленно оно напоминало старинную телебашню, перекрученную мощным торнадо. К потолку были подвешены подвижные металлические конструкции в количестве нескольких тысяч, выполненные из тонких листов полированной стали, разрезанных под разными углами, каждый из которых отражал разорванное, искаженное изображение помещения.

От яркого светильника на потолке по всей комнате пробегали пульсирующие проблески белого цвета. Этьен, посмотрев на все это несколько секунд, перевел взгляд на полированный металлический пол. Марсель, возможно, потому, что вся его жизнь была связана с иллюзиями, смог изучить комнату более тщательно, но даже ему это далось с трудом.

— Замечательно, не так ли?

— Это… ошеломляюще, — сказал Этьен, стараясь подбирать дипломатичные выражения. — Я в жизни не видел ничего подобного.

Хозяин дома воспринял это как комплимент.

— Я вовсе не презираю Природу-мать. Но по мне самое прекрасное — это точность. Точность машины, проявляющаяся в ее движении, или, в случае вашего Цирка, точность человека, исполняющего сложные и опасные номера с безупречностью, поражающей воображение. Комната Углов посвящена духу точности, если говорить кратко — механическому совершенству.

— Я думаю, такое совершенство сродни хорошему вкусу, — поддакнул Этьен. — Не будете возражать, если мы продолжим нашу прогулку? Я слишком… слишком ошеломлен всем этим,

— Понимаю, — кивнул герцог. — Это воодушевляющее зрелище. Позвольте мне теперь показать вам нечто более прозаическое в моем доме,

«Прозаические» части замка, хотя и были менее нервирующими, чем эта комната безумия, тем не менее представляли собой навязчивые шедевры прикладной технологии. На огромной кухне можно было приготовить еду для двухсот гостей. Она представляла собой сборочную линию с компьютерными программами для приготовления пищи — от простого яйца до семидесятислойных королевских миндальных тортов. Десятки небольших специализированных роботов носились туда-сюда, каждый был не выше метра и имел не менее шести постоянно занятых рук.

— Обратите внимание на систему подачи блюд, — герцог Федор указал на большой проем в стене. — Еда или, как в данном случае, любая упаковка или контейнер могут быть доставлены отсюда в любую комнату замка. Все встроено в стены и скрыто от глаз. Система невидимая, эффективная и полностью автоматизированная. Как и Комната Углов, это тоже мой собственный проект. — Оба гостя должным образом выразили восхищение, к явному удовольствию Федора, и продолжили экскурсию.

Следующими были спальни. Они представляли собой помещения с зеркальными стенами и яркими лампами. Этьен подумал, что вряд ли смог бы уснуть в такой комнате, — ему мерещились бы роботы-страшилища, выползающие из-под кровати, чтобы похитить его.

Еще одним внушительного размера помещением была библиотека, тоже холодная, металлическая. От пола до потолка поднимались стеллажи, на которых размещались сотни тысяч книг в виде дисков. Герцог ДеПлейна не мог удержаться, чтобы не сравнить эту библиотеку со своей собственной. Он собирал именно книги, шедевры полиграфии. Это скорее была коллекция, так как книг почти не осталось в двадцать пятом веке. Следовало признать, что книги были тяжелее и объемистее, чем диски, но это не значило, что хуже. Так, по крайней мере, думал Этьен.

Несмотря на множество поворотов на их пути, на переходы с этажа на этаж, острый ум Марселя д'Аламбера точно запоминал маршрут и мысленно составил карту замка. Когда они вернутся в Цирк, он перенесет ее на бумагу — для штурмовой группы, которая вскоре должна будет вторгнуться в эту крепость.

— Вот примерно и все, что стоило посмотреть, — сказал герцог Федор, когда, закончив экскурсию, привел их обратно в большой холл.

— Милорд Марсель, не будете ли вы так любезны исполнить в порядке одолжения некоторые из ваших изумительных номеров для моих гостей?

— С удовольствием, — ответил фокусник. — Мне лишь потребуется несколько минут для подготовки.

Герцог Федор кивнул и отправился дать указание слуге объявить о предстоящем развлечении.

Марсель шепнул брату:

— Есть одно очень большое помещение, которое нам не показали. Оно на этом этаже, с восточной стороны от Комнаты Углов. Состоит из одной или двух комнат, и я уверен, что это помещение простирается вверх, по крайней мере, на восемь этажей.

— Ты думаешь, что там есть что-то такое, что наш хозяин скрывает?

— С этим следует разобраться. Он был полон желания показать нам все, однако… — Он прервал разговор, услышав свое имя.

— Меня зовут. Пожелай мне удачи.

— Пожелай и ты мне удачи. Мне она необходима больше, чем тебе. — Этьен улыбнулся брату, когда тот шел через толпу в холле к импровизированной сцене.

— Леди и лорды, благодарю вас за ваше внимание, — начал исполнитель. — В свое время я был назван величайшим фокусником Галактики. Я знаю, что это не так, но что значит мое мнение по сравнению с мнением многих других? Но если я и великий маг, то все это благодаря моей публике, благодаря вам. Нет фокусников, которые добились бы успеха без помощи людей, для которых они выступают. Например, вы, gospodin, — и он шагнул к человеку, стоящему в первом ряду.

— Я никогда не встречал вас раньше, не так ли? А как вы думаете, почему я выбрал именно вас? Я собираюсь с вашей помощью показать фокус. В сущности, — в этот момент он вынул букет цветов из уха женщины, стоящей возле мужчины, — вы мне уже помогли. Мадам, эти цветы для вас. — Он поклонился и вручил букет испуганной матроне под аплодисменты и хохот зрителей.

— Вся суть дела в отвлечении внимания зрителей, — продолжал он. — Когда я показываю фокус, вы никогда не увидите того, что я действительно делаю, поскольку ваше внимание направлено туда, куда нужно мне. Например, я прошу вас наблюдать за моей правой рукой. — Он поднял руку подчеркнутым жестом, и глаза всех сосредоточились на ней. — Я хочу, чтобы вы смотрели туда, поскольку настоящий трюк выполняет моя левая рука. — Он поднял левую руку, в которой оказалась горящая свеча. И опять раздались смех и аплодисменты.

Это был сигнал Этьену. Марсель не случайно завел свой любимый монолог о внимании зрителей. Пока все гости сосредоточенно наблюдали за исполнением номера, герцог Этьен сумел исчезнуть так, что этого никто не заметил.

По длинному коридору он вновь дошел до Комнаты Углов. Брат был прав: недалеко от нее была дверь, в которую герцог их не провел. Этьен не стал трогать ее и открыть не пытался. Вместо этого он провел мизинцем своей искусственной правой руки вокруг дверного косяка примерно в сантиметре от него. Как он и предполагал, чувствительные сканеры, находящиеся внутри этого искусственного пальца, обнаружили сложный электронный замок и систему сигнализации. У него не было с собой необходимых инструментов, кроме небольшой иглы, но такие инструменты были у него в Цирке.

Марсель говорил, что помещение за дверями тянется вверх на несколько этажей. Запрокинув голову, Этьен попытался разглядеть, есть ли двери из этой комнаты на верхних этажах. Ему показалось, что он заметил одну, на третьем, но от напряжения у него сильно закружилась голова. Он закрыл глаза и скорее почувствовал, нежели услышал, странную вибрацию.

Похоже на инфразвук, подумал Этьен: вибрация воздуха с частотой, неощутимой для человеческого уха, но достаточно сильной, чтобы подействовать на нервную систему человека, один из способов герцога Федора производить впечатление на людей. Похоже, ему доставляло радость создавать своим гостям дискомфорт.

Разгадка секрета комнаты немного успокоила его, но инфразвук продолжал раздражать. Этьен направился к рампе, ведущей к нужной ему двери. Он проверил рампу своим мизинцем, но не обнаружил ни сигнализации, ни каких-либо других электронных устройств. Рампа была лишь тем, чем она и должна была быть, — средством перехода с одного этажа на другой.

Рампа слегка закачалась, когда он ступил на нее, но, в общем, оказалась весьма устойчивой.

Ступнями он ощущал вибрацию, которая становилась все сильнее по мере того, как он поднимался вверх по крутому уклону. Рампа четыре раза меняла свое направление, прежде чем он достиг нужного ему этажа. Эти четыре поворота были, казалось, под совершенно невероятными острыми углами. Когда Этьен достиг нужного этажа, его тело непроизвольно содрогалось. Герцог Федор предусмотрел хитроумную защиту для этой комнаты.

К удивлению Этьена, дверь была не заперта и не подключена к системе сигнализации. Герцог Федор либо был уверен в силе воздействия инфразвука на незваных посетителей верхних этажей, либо убежден в том, что большинство непрошенных гостей попытаются войти в помещение через нижнюю дверь. Как бы то ни было, Этьен не собирался упускать возможность посмотреть, что находится за дверью, в которую хозяин не соизволил их пригласить.

Он открыл дверь и увидел лишь темноту. Он не решился зажечь свет, хотя возле двери виднелся выключатель, а оставил это для тех, кто явится сюда после него и будет лучше оснащен для такого дела.

Он только успел закрыть дверь и начал спускаться вниз, как услышал голос:

— Эй, что вы здесь делаете?

Д'Аламбер направил указательный палец правой руки в сторону голоса. Этот палец был смертоносным: в нем был скрыт миниатюрный бластер. При серьезной опасности Этьен с его помощью мог расчистить себе путь.

Вопрос раздался из громкоговорителя одного из роботов-официантов, которые подавали закуски в главный бальный зал.

Опустив руку, герцог Этьен стал раскачиваться взад-вперед, имитируя приступ головокружения.

— Я хочу… на свежий воздух. Увидел эту дверь, поднялся… почувствовал сильную слабость, головокружение. — Говоря это, он начал спускаться вниз, надеясь этим сбить с толку простоватую машину, убедить робота, что просто заблудился.

— Вы не имеете права находиться там, — сказала машина.

— Простите, я почувствовал такое… такое головокружение, я не знаю, что делать. — Этьен уже прошел по рампе полпути и с каждым шагом чувствовал себя все увереннее.

— Здесь запрещено находиться посторонним. — Робот отличался ослиным упрямством.

— Конечно, вы правы, — сказал Этьен, добравшись до низа рампы. — Вот так. Теперь я чувствую себя гораздо лучше. И приношу вашему хозяину глубокие извинения за нарушение принятых в замке правил. Не могли бы вы сказать, где находится герцог, чтобы я мог лично извиниться перед ним?

Этот маневр вконец запутал бедную машину. Если это был ночной вор — маловероятная гипотеза, — он не стал бы действовать подобным образом и, во всяком случае, не спрашивал бы, где находится хозяин замка. Прокрутив в компьютерных цепях всю информацию, робот решил, что вторгшийся в запретную зону человек должен быть тем, кем и представился, — гостем, который заблудился в поисках выхода на улицу.

— Его Светлость находится в бальном зале, смотрит выступление фокусника, — сказал робот и покатился своей дорогой на кухню, выбросив историю с незнакомцем из блока памяти.

Этьен с облегчением вздохнул и вернулся в бальный зал. Свою главную задачу он выполнил: провел рекогносцировку замка Римскор. Дело за штурмовой группой.

Он даже смог получить удовольствие, наблюдая заключительную часть выступления брата.

 

ГЛАВА 7

СЛЕЖКА

Утро было прекрасным, но Иветта и Жюль не могли оценить это: оба не спали почти всю ночь, тщательно обследуя здание. Иветта при помощи сканирующего устройства проверила каждый сантиметр коридора в том крыле, где жила Эдна. Каждая трещина, каждое отверстие в штукатурке, рамы картин, каждая деталь мебели были досконально исследованы. В результате она получила покрасневшие глаза и подробно ознакомилась с архитектурой замка Рокхолд — ничего более существенного напряженный труд ей не принес.

Труды Жюля также оказались напрасными. Пока Боров был в госпитале, он взял на себя смелость прощупать его комнату детекторами. Он проверил все личные вещи, мебель, каждый уголок, где можно было спрятать бомбу. Ничего! Если Боров действительно был убийцей, похоже, он взял бомбу с собой в госпиталь. Это было опасно, но очень уж высоки были ставки в игре.

Конечно, не исключена вероятность, что Боров изменником не был, в этом случае Жюлю предстояло проверить еще дюжину гостей замка.

Он обсудил проблему с Иветтой.

— Крыло, где живет Эдна, чистое, — сообщила она. — Служба безопасности здесь очень квалифицированная, и я просто не представляю, что кто-нибудь мог бы проникнуть туда и подложить бомбу, но все же небольшая вероятность существует.

— Есть один момент во всем этом деле, который ставит меня в тупик, — само понятие «бомба замедленного действия». Думаю, оно не означает реального оружия, которое хотят применить против конкретной личности, поскольку в этом случае нужно точно знать, когда жертва будет там, где находится бомба, чтобы подорвать ее. И если вы не можете гарантировать этого на сто процентов, такое покушение бессмысленно.

— Наиболее вероятная мишень в таком случае-спальня принцессы ночью. Правда, я лично обошла ее дважды, комната пуста, как «черная дыра». — Иветта расстроено вздохнула. — Не думаю, что мы на верном пути, братец. Должно быть что-то еще, что мы проглядели, просто обязано быть!

— Тем не менее, по словам Шефа, ключевая фраза — именно «бомба замедленного действия».

— Может, убийца знает программу мероприятий и заблаговременно подложил бомбу туда, где принцесса будет находиться в определенный момент?

— Полагаю, это возможно, но я был бы очень удивлен, если бы это оказалось действительно так. Только принцесса, барон с баронессой и единицы из наиболее доверенных слуг, да еще ты да я знаем эту программу, да и служба безопасности здесь не хуже, чем в Имперском Дворце. Я просто не знаю, как предполагаемый убийца мог достать эту программу, разве что он умеет читать мысли.

— В данном случае даже это нельзя сбрасывать со счетов. Я ничего не могу поделать, но мне кажется, что мы ищем не то, что нужно. Да, угроза существует, я чувствую, как она витает в воздухе. Но мы движемся не в том направлении.

Жюль постучал кулаком правой руки по ладони левой.

— Может быть, может быть. Я научился доверять твоей интуиции. Но пока это не дает нам никакой зацепки относительно предмета наших поисков, а потому будем двигаться в прежнем направлении.

— Опять крутиться целый день возле принцессы, а потом всю ночь бродить вокруг замка! Еще три дня, и я свалюсь в изнеможении.

Наконец брат и сестра расстались, чтобы вернуться в свои комнаты и попытаться поспать хоть пару часов, прежде чем снова приступить к своим обязанностям.

За завтраком Чен Ли подарил коронованной принцессе Эдне изящный бумажный цветок.

— Какая прелесть, — воскликнула она. — Где вы его взяли?

— Я сделал его прошлой ночью, — ответил он. — Лепестки — это душа, раскрывающаяся вокруг центра самого бытия.

— О! Большое спасибо. Очень красиво. — Это все, что смогла сказать принцесса после затянувшейся паузы.

— Вы очень добры. Замечу, что этот цветок — подходящий объект для медитаций.

Когда Эдна села завтракать рядом с Иветтой, она положила искусственный цветок так, чтобы девушка-агент могла его внимательно рассмотреть. Во время еды Иветта незаметно просканировала своими миниатюрными датчиками цветок, но он оказался именно тем, что из себя представлял. Иветта легким кивком дала разрешение, и Эдна приколола бумажный цветок к своей тунике возле плеча.

Вчерашний инцидент на берегу нанес всем значительно больший урон, чем они предполагали. Никто не позаботился о защите от солнечных лучей, и в результате почти все получили солнечные ожоги. Только двое избежали этого — Симон и Ли.

На вопрос, как ему удалось это, Ли ответил:

— Солнце Анареса более горячее, чем ваше, и дома я подвергаюсь гораздо более сильному его облучению.

— Моя кожа довольно странная, — сказал, в свою очередь, белокурый Симон. — Либо со мной ничего не случается, либо я сразу обгораю. Полагаю, вчера мне просто повезло.

На сегодняшний день была запланирована охота в лесу в полукилометре от Рокхолда — пункт программы, вызвавший энергичные протесты Жюля и Иветты, когда его обсуждали в первый раз.

— Нам приходится принимать предупредительные меры против кого-то, кто задумал взрыв, — заявила Иветта. — Но оказаться в группе вооруженных людей — это полная глупость. Жюль, Жак, Ивонна, я и даже все ваши телохранители не смогут уследить за всеми. Одного выстрела будет достаточно.

— Зандер говорил, что по возможности все в этой поездке должно идти как обычно, — настаивала Эдна. — В прессе сообщалось, что я люблю охотиться. Преступник может что-нибудь заподозрить, если на этот раз охоту отменят. И, кроме того, вооружены будут все. Убийца может заколебаться, зная, что у всех его спутников есть оружие. Если он промахнется, второго шанса у него не будет.

Конечно, в конце концов принцесса победила, хотя и согласилась с предложением д'Аламберов перенести день охоты на срок более ранний, чем было запланировано. Их довод заключался в том, что в этом случае убийца будет осторожнее и может отказаться от выстрела в принцессу, рассчитывая, что сможет сделать это позже. А если охоту устроить в конце поездки, он может решить, что лучшего шанса у него уже не будет.

Боров присоединился к группе вскоре после завтрака, когда все уже собирались отправиться в экспедицию. Боль от сломанных ребер не способствовала хорошему настроению. Он был раздражен и жаловался на ужасное обращение с ним в госпитале. Иветта и Эдна обменялись взглядами, но ничего не сказали.

Из-за вчерашней неудачи с дорватами ехать до леса решили на автомобилях, а дальше идти пешком, поэтому кандидату с вывихнутой лодыжкой пришлось остаться в замке. Охрана была только рада: одного подозреваемого можно было на сегодня списать со счетов.

Группа шла лесом, наслаждаясь свежестью воздуха и приятным ветерком. Сладковатый запах прели, смешиваясь с благоуханием цветов и ароматом хвои, создавал атмосферу эйфории, действовал на всех успокаивающе.

Лес был полон дичи всех видов вплоть до паннакэтов — самых быстрых и свирепых хищников планеты. Участники охоты были вооружены старинным огнестрельным оружием вместо станнеров, веерные лучи которых слишком легко поражали цель. Огнестрельное оружие требовало гораздо большего умения и точности.

Оружие устанавливалось либо на стрельбу одиночными выстрелами, либо короткими очередями в зависимости от размеров и скорости передвижения животного. Выследившему животное предоставлялось по традиции право первого выстрела.

Всего за два часа охоты настреляли довольно много дичи, большую часть которой составляли кроликоподобные существа, называемые бобберами. Бегали они очень быстро и потому представляли собой довольно трудную цель. Эдна имела на счету трех, Жюль, Боров и Симон — по два, и почти все остальные — по одному. Кроме того, принцесса подстрелила «белую шейку» — небольшое травоядное, которое, будучи взрослым, достигало размеров земной косули. У гурманов Ансергии мясо белой шейки считалось деликатесом, и Эдна получила много поздравлений по поводу своей охотничьей удачи.

Большая часть утра прошла в молчании, никто не докучал разговорами, вероятно, чтобы не спугнуть дичь. Тишину нарушали лишь звуки отдельных выстрелов. При каждом таком звуке д'Аламберы и Руменье вздрагивали и тут же искали глазами принцессу. Но ни один выстрел ей не предназначался.

А Эдна, позабыв обо всех тревогах, окунулась в азарт охоты. Ее лицо лучилось энергией, мышцы были напряжены в ожидании. Большую часть времени она находилась рядом с Полем Симоном, и, хотя говорили они мало, между ними чувствовалось взаимопонимание. Когда глаза Симона встречались с глазами принцессы, в них горел восторг,

На небольшой поляне решили устроить привал, и Эдна заметила, что один Чен Ли был без добычи.

— Это оттого, — ответил он торжественно, — что я противник уничтожения живых существ ради спортивного интереса.

— Но ведь вы не вегетарианец. Я видела, как вы ели мясо.

— Это совсем другое. Человек выращивает домашних животных для определенной цели — ради их мяса и шкуры. Отрицать это — значит закрыть глаза на их предназначение. А животные здесь, в лесу, имеют иное предназначение, не имеющее к нам прямого отношения. Охотиться на них ради своей прихоти — значит менять их судьбу, вмешиваться в то, что нас не касается.

За этими рассуждениями Ли Эдне виделось что-то другое, более значительное, о чем она уже думала когда-то раньше. Как бы принимая его вызов, Эдна возразила ему:

— Но почему нельзя считать предназначением существа быть убитым из вашего ружья?

Ли улыбнулся, довольный, что Эдна приняла его игру.

— Не может. Если я не нажму на курок, — ответил он и, поклонившись, отправился перекусить, оставив озадаченную принцессу в размышлениях, чем же набита его голова?

— Не беспокойтесь о нем, — улыбнулся Боров. — Он начал философствовать сразу, как только прибыл сюда. Никто его больше не слушает.

— Я слушаю, — холодно произнесла Эдна. — Может оказаться так, что в дуновениях ветерка больше смысла, чем в криках павлина. — Сказав это, она поймала себя на мысли, как близка ее фразеология к стилю изречений анаресца. И пошла прочь, оставив посреди поляны раздосадованного Борова.

— Мне кажется, я стала рассуждать подобно Чен Ли, — сказала принцесса Иветте, когда они сели перекусить. — Я и говорить начинаю его словами.

Когда ленч был окончен, группа собралась вновь, чтобы продолжить охоту в надежде добыть более крупную дичь, чем утром. Боров отстал, следуя за Ли. Ледяное замечание принцессы разбередило его душу, и теперь весь его гнев был направлен против анаресца. Во время ленча он отпускал в его адрес едкие замечания, говорил, что Ли противится охоте вовсе не из этических соображений, а из-за неумения охотиться. Колкости Борова звучали все громче и громче, и анаресец уже не мог делать вид, что не слышит их, однако продолжал идти почти рядом с Боровом, не отвечая на его выпады.

Это еще больше раздражало Борова. Он чувствовал, что его игнорируют. Наконец, он не выдержал.

— Ли! — крикнул Боров. — Повернись и посмотри мне в глаза, трусливый червяк! Покажи, что ты настоящий мужчина, а не тряпка.

Эдна, которая тоже сочла за лучшее не слушать Борова, решила все-таки одернуть его, но увидела, что Ли уже повернулся к Борову с невозмутимым видом.

— Какие у вас проблемы? — спросил анаресец холодным тоном.

Боров был несколько выбит из колеи таким отношением к его вызову, но он слишком далеко зашел, чтобы отступить, не уронив престижа.

— Я думаю, ты не заслужил чести сопровождать принцессу. Эдне нужен настоящий мужчина, а не прячущаяся в норе ночная личинка, вроде тебя.

Подняв ружье, Ли направил его в сторону Борова и без предупреждения выстрелил. Пуля просвистела рядом с головой колоковника, распалив огонь его злости еще сильнее.

— Ты, кровожадный кретин! — заревел он. — Я убью тебя!

В пылу гнева он швырнул свое ружье и бросился на анаресца, как разъяренный бык на плащ матадора. Однако цели своей не достиг: Жюль и Симон, в миг оказавшись между двумя мужчинами, предотвратили драку. Главный удар принял на себя Симон. Боров в слепой ярости молотил кулаками по Симону, и тот вынужден был отступить, освободив место Жюлю. Одним ударом мощный деплейнианец послал Борова на землю, где он и остался в сильнейшем нокауте.

Подошла Эдна и встала рядом с распростертым телом.

— Gospodin Боров, — сказала она ледяным голосом, как только убедилась, что он в состоянии воспринимать ее слова, — это самое позорное представление, какое я когда-либо видела. Помнится, я говорила вам, чтобы вы не относились ко мне как к принцессе, но ваше поведение не может считаться подобающим даже перед моими слугами. Вы не достойны находиться с нами в одной компании — Вам следует вернуться в Рокхолд, упаковать свои вещи и немедленно уехать. Я больше не желаю вас видеть.

— А он? — пробормотал Боров, показывая на Ли. — Он выстрелил в меня. Разве он не должен быть наказан?

— Обернись, Боров, — тихо сказал Жюль.

Боров повернул голову, посмотрел на траву метрах в трех позади себя, и у него перехватило дыхание. Там, вытянувшись во всю длину в два с половиной метра, лежал паннакэт. Легкий бриз шевелил его желто-зеленый мех, а мощные лапы судорожно дергались в предсмертной агонии. Это прекрасное, но опасное животное было сражено единственным выстрелом Ли, пуля попала точно между глаз.

— Паннакэт разорвал бы тебя, — продолжал Жюль. — Я увидел его одновременно с Ли, но он находился в более выгодном положении и сделал выстрел, я бы добавил: идеальный выстрел. Достойный ответ на твои слова о том, что он слабак и трус. — Жюль нагнулся и грубо дернул Борова за ногу,

— Ты слышал, что сказала Эдна? Убирайся с наших глаз.

В глазах Борова сверкнули молнии.

— Я отомщу тебе, Даллум, — пригрозил он. — И тебе, Симон. И особенно тебе, Ли. Я с вами расквитаюсь.

— Да что же это такое? — Эдна едва сдерживала ярость. — Если я или кто-нибудь из нашей группы снова обнаружит вас поблизости, вы будете отправлены на Гастонию за измену без судебного разбирательства. У меня есть на это право. А теперь уходите!

Это было повеление настоящей принцессы, будущей правительницы Земной Империи. Ее интонация, жест требовали немедленного повиновения.

Боров удалился словно побитый пес. Но Жюль успел заметить злой блеск в его глазах.

Конец дня прошел без происшествий. И Жюль и Иветта, понимая, что у Эдны не было другого выбора, кроме как прогнать Борова, сожалели, что так получилось. Он еще был под подозрением как возможный «бомбист», и теперь у них не было возможности следить за его действиями. Кроме того, если раньше он не планировал убийство Эдны, то новые обстоятельства могли подтолкнуть его к этому. Все это изложил Жюль принцессе в разговоре один на один.

— Когда ваша жизнь в опасности, надо остерегаться возбуждать вражду между людьми или создавать новых врагов.

— Я высоко ценю ваше мнение, — ответила Эдна, — но что еще мне оставалось делать? Я должна была сделать это, или все турне пошло бы прахом. Мне Боров не угрожает, но я беспокоюсь, что он примется сводить счеты с вами, Симоном, с Ли.

— Не волнуйтесь, — вмешался в беседу Жак Руменье. — Я предупрежу охрану и буду следить, чтобы он больше никого не тронул.

К концу охоты звание лучшего охотника завоевал Симон. Эдна была второй, а Жюль оказался пятым, впрочем, он не слишком старался.

В Рокхолде обед был доставлен всем в комнаты, чтобы осталось больше времени на отдых и подготовку к вечернему балу. Хотя, сказать правду, ни у одного из участников поездки не было праздничного настроения. События двух последних дней тяжело подействовали на всех.

Тем не менее все надели свои лучшие наряды и в назначенный час явились в бальный зал. Принцесса Эдна была ослепительна. Впрочем, чему удивляться, ведь в ее распоряжении находились все сокровища Императорской Семьи. Кандидаты тоже были на высоте: герцоги соответствующих планет не пожалели средств, чтобы их «выдвиженцы» выглядели как можно эффектнее.

Иветта сказала Ивонне:

— Я не видела столько блеска со времени взрыва на фабрике золотых монет.

Даже Чен Ли, наиболее консервативный из всех кандидатов, выглядел впечатляюще. Панталоны из плотного золотого ламе подчеркивали линию его ног, а атласная темно-коричневая рубашка была отделана искусной ручной вышивкой из золота.

Бал открыли как хозяин и хозяйка, начали барон Пирс и баронесса Ксимена. Первым партнером Эдна выбрала Поля Симона. Выбор этот мало о чем говорил, поскольку принцесса хотя бы один раз за вечер должна была станцевать с каждым из кандидатов. Но то, что она выбрала первым именно его, не прошло незамеченным и не слишком обрадовало остальных.

А из парка через окно пара злых глаз смотрела на происходящее в зале. Антон Боров был слишком разозлен, чтобы оставить свой позор неотмщенным. Драться он умел и в драках всегда побеждал. Он не намерен был и сейчас отступать без боя.

Охрана вокруг парка после происшествия в лесу была удвоена, но, несмотря на это, Борову без большого труда удалось проникнуть в парк, нависавший над крылом замка, где располагался бальный зал. Замок Рокхолд не был крепостью, он не имел сторожевых башен, так что за парком никто не наблюдал. Боров проскользнул к окнам бального зала.

Ему хотелось быть там. Он был великолепным танцором и был уверен, что принцесса не смогла бы противостоять его чарам, станцуй она с ним хотя бы один танец. Был объявлен перерыв, и все вышли в парк освежиться. Боров увидел одного из своих противников, направлявшегося в глубь парка, и ухмыльнулся.

Он вышел из-за дерева и двинулся по тропинке вслед за ним. Сунув руку в карман, Боров достал станнер, радуясь ощущению от гладкой твердой рукояти оружия. К нему опять вернулась уверенность. Теперь он мог отомстить тем, кто опозорил его и его планету. Нацелившись, Боров пустил луч прямо в спину своей жертве.

И от удивления раскрыл рот. Его станнер был настроен на «8», при такой силе луча жертва должна была мгновенно свалиться на землю и остаться парализованной на несколько дней. Однако луч пистолета не оказал никакого воздействия на человека, разве что низкий жужжащий звук подсказал ему, что в него кто-то стрелял.

Боров от изумления потерял способность двигаться и лишь продолжал бесполезную стрельбу. Человек повернулся и направился прямо к нему…

В бальном зале возобновились танцы. Наступила очередь Жюля танцевать с Эдной. Обоим было хорошо в обществе друг друга. Они обменивались улыбками людей, знающих секрет, неизвестный окружающим. Для Эдны, помимо прочего, это была возможность расслабиться.

Жюль не был реальным претендентом на ее руку, она могла быть с ним сама собой, и оттого ей было очень легко.

Внезапно из парка раздался крик:

— Кто-нибудь, помогите!

Иветта узнала голос Жака.

В мгновение ока зал опустел. Первым побуждением Эдны было тоже побежать в парк, но Жюль мягко сжал ее руку.

— Это может быть ловушка, — предостерег он.

Ивонна осталась с принцессой. Жюль с Иветтой поспешили в парк.

У подножия холма уже собралась толпа. Пробравшись через нее, они подошли к Жаку. Он не сказал ни слова. То, что было у его ног, говорило само за себя.

На земле лежал мертвый Антон Боров. Его тело было раздавлено, на лице застыло выражение ужаса. Поперек его туловища лежал ствол дерева банабола.

 

ГЛАВА 8

СИЛЫ ВТОРЖЕНИЯ

После возвращения из замка Римскор герцог Этьен д'Аламбер и его брат Марсель большую часть дня провели вместе. Оба пришли к мнению, что герцог Федор, внешне учтивый и благоразумный, на грани умственного расстройства, что он потенциально опасен и способен организовать заговор с целью уничтожения коронованной принцессы при полном отсутствии каких-либо мотивов для этого.

Братья обсудили особенности замка Римскор и средства его защиты. Они не смогли припомнить, чтобы когда-либо раньше видели столь оригинально спроектированное сооружение: замок был абсолютно недоступным для тайного проникновения. Мало того, что в замок вела всего лишь одна дорога, она к тому же была заминирована и находилась под постоянным наблюдением. А в самом замке имелась такая разветвленная система сигнализации, что по сравнению с ним даже штаб-квартира Галактического Банка выглядела весьма незащищенной от нападения. Даже самые храбрые, самые отчаянные и самые способные оперативники могли ЛИШЬ РАССМАТРИВАТЬ ВОЗМОЖНОСТЬ штурма такой крепости.

Этьен и Марсель не были ни безрассудно храбрыми, ни слишком отчаянными, но слыли в Службе Имперской Безопасности самыми способными разработчиками тактических операций. Помимо прочего, они делали ставку на то, что разработанная ими тактика будет реализовываться членами клана д'Аламбер — группой наиболее талантливых, преданных делу людей.

Прежде всего они отказались от непосредственного участия в операции. Оба понимали, что несколько староваты для этого. Успех делу могли обеспечить быстрые, ловкие молодые люди.

Братья начали подбирать группу. В их распоряжении была почти тысяча квалифицированных агентов, но Этьен и Марсель знали, кто им нужен. По окончании вечернего представления Цирка они вызвали в кабинет управляющего четверку кандидатов. Ими были:

Рик д'Аламбер, лидер команды борцов. Он хорошо зарекомендовал себя во время прошлых операций.

Клод д'Аламбер, троюродный племянник герцога и один из ведущих исполнителей в группе воздушных гимнастов. Как и большинство деплейнианцев, Клод был плотным и коренастым, но в то же время на удивление гибким. Он выполнял трюки невероятной сложности.

Жанна д'Аламбер, двоюродная племянница Этьена и Марселя. Хотя ей было всего семнадцать лет, она считалась наиболее одаренным в Галактике дрессировщиком животных. У нее было бледное лицо, и для деплейнианки она выглядела весьма хрупкой при росте в полтора метра и весе в пятьдесят пять килограммов. Однако хрупкость эта вполне компенсировалась ее талантом обращения с животными.

И, наконец, Луиза де Форрест, дочь Эмиля де Форрест и Маргарет д'Аламбер, сестры Этьена и Марселя. Луиза, утонченная красавица, в свои двадцать с небольшим, слыла одним из лучших клоунов и мимов Цирка. Она должна была координировать операцию на всех ее этапах.

Члены штурмовой группы молча внимали герцогу. Все они были одеты в серебристые комбинезоны из ламе, такие костюмы, по мнению герцога, делали их более неприметными. На ногах были спортивные туфли, которые обеспечивали максимальное сцепление с полом, при этом делая шаги неслышными.

У каждого был пояс с множеством карманов для необходимого снаряжения, бластеров и станнеров. Кроме того, на груди у Жанны, в комбинезоне, прятался один из ее маленьких любимых зверьков. Этот пятый член группы в нужный момент мог оказаться весьма полезен.

— Основная наша проблема, — говорил Этьен, — состоит в том, что мы не знаем точно, что нужно искать. Нам необходимы какие-то доказательства измены. Если вам удастся найти описание бомбы замедленного действия или вы узнаете, где она должна быть заложена, кем и когда, — это будет просто замечательно. Но даже слова «бомба» на клочке бумаги будет достаточно, чтобы оправдать наше вторжение в замок герцога Федора. Если что-нибудь обнаружите, дайте нам знать по рации. Мы будем ждать поблизости и тут же начнем штурм. Дайте нам зацепку, а мы сделаем остальное.

Затем он и Марсель изложили им план проникновения в замок Римскор. Они рассказали о ловушках, которые им, возможно, попадутся, и о том, как их обойти. Марсель показал им карту замка, которую каждый запомнил, обладая фотографической памятью.

Взяв один из цирковых автомобилей, они отправились под покровом ночи к искусственной горе, которую представлял собой замок. Миновав его, они проехали еще с полкилометра, и, оставив автомобиль, вернулись назад. Автомобили пускали только по приглашениям, которых у них как раз и не было. А потому они решили идти обходным путем. К счастью, герцог Федор невольно предусмотрел маршрут для них. Вся наружная часть «горы» была украшена «ландшафтом» из металла и пластика, являя собой истинный образчик «реалистического искусства». Искусственные скалы и металлические деревья облегчили д'Аламберам подъем на гору.

Подъем начал Клод. Акробат, он был самым ловким в квартете. При помощи «кошек», тросов и блоков он быстро взобрался вверх по склону горы. Это была задняя сторона горы, наиболее удаленная от входа, и здесь не было сигнализации. Да и зачем ей там быть, если единственным входом в замок служили электрические ворота со шлагбаумом и двумя охранниками?

Клод помог подняться остальным — Рику, Жанне и Луизе, выполнявшей роль арьергарда. Собравшись вместе, они начали продвигаться к фасаду замка, обходя металлические деревья, чьи острые листья могли нанести серьезные раны. Им приходилось обходить валуны и несколько раз даже использовать крючья и тросы, чтобы преодолеть неожиданные препятствия.

Клод, подтягиваясь на тросе, зацепил горного козла. Робот, столь же агрессивный, как и его природный двойник, воспротивился вторжению на свою территорию и предпринял попытку напасть на непрошенного гостя, пытаясь рогами достать Клода. Защищаясь, Клод рисковал сорваться с тридцати метров.

Видя, что происходит, Рик вытащил бластер, чтобы сжечь зарвавшегося козла.

— Нет, — Луиза тронула его за руку. — Выстрел в него может привести к срабатыванию сигнализации и поднять на ноги охрану. Давай поступим иначе: брось в него камень.

Сначала Рик решил, что она шутит, но, подумав, понял, что идея весьма неплоха. Оглядевшись, нашел подходящий камень. Тот оказался легче, чем выглядел, поскольку был из алюминиевого сплава, и Рику не потребовалось больших усилий, чтобы бросить его в козла. Камень попал ему в туловище. Вздрогнув от неожиданности, козел издал негромкое протестующее блеяние и бросился вниз по склону горы.

— Все в порядке? — шепотом спросила у него Луиза.

— Нормально. Немного болят ребра, но это пустяк.

Они продолжали движение, пока не достигли выступа, нависавшего как раз над воротами. Им были отлично видны находящиеся прямо под ними прожекторы, освещающие узкую дорогу, ведущую к электрическим воротам со шлагбаумом — единственному въезду в замок.

Теперь вся надежда была на Жанну. Из-за пазухи своего комбинезона из серебристого ламе она вытащила Бур-Бура, небольшую бурую «пугливую мышку» с планеты Кориан. Бур-Бур представлял собой нечто вроде мехового шара сантиметров пятнадцати в диаметре, пока находился на груди у Жанны. Но стоило извлечь его наружу, как у клубка появились шесть крохотных ножек и пара огромных черных глаз.

При своей симпатичной внешности Бур-Буры были к тому же чрезвычайно умны, сообразительны, ловкостью превосходили земную кошку, но в отличие от нее легко поддавались дрессировке. Жанна говорила с Бур-Буром, она ворковала, глядя в его глаза, что-то ему внушала. Затем девушка извлекла специальное устройство, закрепила его на спине у зверька подобно седлу и опустила его на землю. Он побежал, перебирая крошечными лапками. Наблюдая за ним, д'Аламберы надели газовые маски и стали ожидать дальнейшего развития событий.

Бур-Бур спустился на дорогу, встал на задние лапки, понюхал воздух и бросился вперед, в ворота. Подождав несколько секунд, чтобы увериться, что зверек пробрался внутрь, Луиза нажала кнопку на устройстве дистанционного управления у себя на поясе. Коробочка на спине Бур-Бура раскрылась, выпустив облачко тираскалина — одного из самых сильных усыпляющих газов с характерным душистым запахом. Он не действовал на зверька, но человека в течение секунд погружал в беспробудный сон на несколько часов.

Группа вторжения, не дожидаясь, пока газ начнет действовать, стала спускаться с выступа. Им понадобилось всего десять секунд, чтобы оказаться на земле и добраться до двух охранников, которые уже ни на что не реагировали. Путь был свободен.

Вынув из одного кармана пластиковую карточку с электронным кодом, она вставила ее в прорезь ворот. Ворота раскрылись, и четверка двинулась внутрь. Жанна подобрала Бур-Бура и сунула его в теплоту своего комбинезона.

Первый этап был завершен. Они находились в замке Римскор.

Второй этап был намного труднее. Теперь, когда они находились внутри, на первое место выступал фактор времени. Они не знали, как часто центральная служба безопасности проверяет охрану у ворот. Стоило шефу безопасности Римскора связаться с ней, как он тут же обнаружил бы неладное и включил сигнал общей тревоги. А потому единственной надеждой д'Аламберов на успех операции была быстрота.

Приготовив стайеры и настроив их на пятерку, разведчики через подземную автостоянку поспешили к шахте лифта. Они решили не тратить времени на бальный зал и главный холл, а отправились сразу на четвертый этаж. Согласно карте Марселя там были расположены спальни и комнаты для гостей. Предполагалось, что на этаже в это время ночи будет безлюдно, тем более что в замке не планировалось официальных мероприятий. Немаловажным был и тот факт, что Марсель заметил здесь дверь на запретную территорию.

Коридор был погружен во тьму. Сняв газовые маски, группа заменила их на инфракрасные очки и специальные фонари, так что прекрасно могла ориентироваться и в темноте. Установленные в коридоре специальные проблесковые маячки подсвечивали его жутковатым свечением и придавали ему фантастический вид.

Пол, как и везде, был сделан из полированного металла, но четверка бесшумно двигалась по нему. «Цепкие» туфли на мягкой подошве глушили звуки шагов, а комбинезоны облегали фигуры так плотно, что не шуршали при движении.

Они обнаружили нужную дверь после третьего поворота, именно там, где, по словам Марселя, она и должна была находиться. Здесь тоже было темно, и Луиза поняла, что разобраться с системой сигнализации, используя только инфракрасное освещение, невозможно. Она сняла очки и включила миниатюрный фонарь, дававший луч белого света размером с пшеничное зерно. Ее товарищи стояли рядом, наблюдая за концом коридора.

Достав портативный сканер, Луиза изучила систему сигнализации. Как и говорил Этьен, она оказалась довольно стандартной модели. Герцог Федор, очевидно, считал, что проникнуть сюда практически невозможно, — он просто не знал способностей д'Аламберов.

Луиза много лет изучала электронику, и для нее было плевым делом нейтрализовать эту систему. Управившись с сигнализацией, она вскрыла замок, выключила микрофонарь, вновь надела инфракрасные очки и, осторожно открыв дверь, шагнула во тьму.

Она стояла на узкой лестнице, ведущей вниз. Она обследовала ступеньки портативным сканером, но не обнаружила ни сигнализации, ни чувствительных к нажатию пластин, которые могли бы подать сигнал тревоги охране замка. Луиза спустилась по лестнице на два этажа, прежде чем достигла площадки с дверью в потайную часть комнаты.

Как показала проверка, дверь не была подключена к сигнализации, очевидно, у герцога не было опасений по части безопасности этого тайного убежища. Луиза почувствовала себя спокойней.

Это были именно те особенно охраняемые зоны, которые они искали. Там, где не было никаких секретных устройств, и искать было нечего.

Разведчики проникли внутрь и очутились в какой-то лаборатории. Убедившись, что здесь, кроме них, никого нет, они включили освещение. После долгого пребывания в темноте с жутковатым инфракрасным излучением они были ослеплены яркостью белого света, и прошла почти минута, прежде чем они снова смогли видеть.

Небольшое помещение похоже было местом сборки микроэлектронных схем: на рабочем столе находились, электронные микроскопы, оборудование для микроювелирных работ, печатные платы для микросхем. От соседней комната была отделена стеклянной перегородкой. Комплект управляющих приспособлений предназначался для манипуляций со сложными устройствами по другую сторону перегородки. Кроме того, там находилась металлическая плита, похожая на операционный стол, но в этот момент на нем ничего не было, как не было и никаких признаков, позволяющих определить его назначение.

На письменном столе Луиза обнаружила почтовую бумагу с длинными формулами и зашифрованными обозначениями и, сложив, сунула ее в карман.

Тщательно обыскав помещение и не найдя больше ничего ценного, они выключили свет и прошли в соседнюю комнату. Там стояла пара роскошных удобных кресел и телетайп, который молчал. Эта комната в отношении инфорнации оказалась менее ценной, чем первая, и группа отправилась дальше.

В следующей комнате на полу стояли открытые упаковочные ящики, между ними были разбросаны куски кожи, какие-то металлические детали. Кожа оказалась пластидермом — материалом, применяемым при изготовлении протезов. Д'Аламберы знали это благодаря искусственной руке герцога. При нагревании до температуры человеческого тела он выглядел как настоящая кожа, но при комнатной температуре становился жестким и хрупким.

— Мне все ясно, — сказала Луиза. — Герцог Федор — ходячий склад металлолома. Для сохранения подвижности ему нужно множество протезов. Вся эта зона — не что иное, как кабинет его врача.

Еще одна комната подтверждала предположение Луизы. Это был комфортабельный рабочий кабинет с письменным столом и несколькими мягкими креслами. Три стены его занимали полки с книжными дисками. Выборочно просматривая заголовки, Луиза поняла, что это в основном книги о биомеханике, протезировании, пересадке органов, искусственном интеллекте и компьютерном программировании. Две последние темы несколько озадачили ее. Если книги медицинского направления были необходимы для обеспечения функционирования тела герцога Федора, то зачем хирургу знать об искусственном интеллекте и компьютерном программировании? Нет никаких сомнений в том, что мозг герцога вполне естественный. Хотя, быть может, у него болезнь, постепенно разрушающая мозг, и врач решил усилить его жизнедеятельность при помощи электронных устройств? В тот момент эта мысль не показалась ей здравой, и она просто отложила увиденное в уголке памяти.

Больше никаких результатов осмотр не принес. В той части замка Римскор, к которой они подошли, могли быть другие комнаты, но к ним надо было искать другие пути. Сожалея, что не удалось найти какие-либо обвинительные доказательства против герцога Федора, Луиза подала сигнал к отходу.

В этот момент тишину разорвал хриплый визг тысяч сигнальных сирен. Д'Аламберы приготовились к бою. Насколько понимала Луиза, сигнализацию включили не они, а потому служба безопасности не могла знать их точного местонахождения. Возможно, у ворот обнаружили лежащих без сознания охранников, может, еще что вызвало подозрение.

В любом случае ясно было одно: им предстоит жестокий бой, чтобы выбраться отсюда, а они не нашли того, что искали.

 

ГЛАВА 9

СХВАТКА ВО ТЬМЕ

Ужасная смерть Борова привела всех участников поездки в состояние мрачного оцепенения. Бал был немедленно прекращен, запланированные на следующий день мероприятия оказались под вопросом. Никто не знал, что и думать, в мозгу каждого крутились десятки вопросов. Жюль и Жак с помощью двух телохранителей убрали с Борова дерево. Тело было отправлено в местный госпиталь для вскрытия. Иветта постояла некоторое время, глядя на дерево, а затем до мельчайших подробностей обследовала часть парка в непосредственной близости от места трагедии. Остальные разбрелись по своим комнатам готовиться ко сну.

Иветта вернулась к Эдне и изложила ей подробности происшедшего. Затем она и Ивонна поднялись с принцессой в ее комнату, еще раз проверили, не подложили ли туда за время их отсутствия бомбу, и, пожелав наследнице Трона спокойной ночи, удалились спать.

Четверо деплейниан тайно собрались в комнате Жюля. Впервые с момента прибытия на Кембрию они имели возможность обменяться мнениями. События этого вечера потрясли всех. Состояние было подавленное. Даже поцелуй, которым обменялись Жюль и Ивонна, был менее нежным, чем всегда.

Жак и Иветта в смущении наблюдали, как целовались двое влюбленных. Девушка знала, что Жак любит ее, но не могла ответить на его чувство взаимностью. С детства они были близкими друзьями. Для Иветты Жак так и остался другом. Девушке было жаль его, но это была только жалость, не больше.

Ивонна и Иветта сели на кровать. Жак устроился в кресле в углу. Жюль, по своему обыкновению, расхаживал по комнате — он утверждал, что так ему лучше думается.

По негласному уговору председателем собрания стал Жюль.

— Произошло то, чего никто из нас не ожидал, — начал он. — Это не входило в наши планы, и мы должны в кратчайшие сроки разобраться в ситуации. Кто выскажет свои соображения?

— Мои впечатления о сегодняшнем вечере не слишком приятны, — сказала Иветта, — но я ничуть не сожалею, что Боров мертв.

— Напыщенный индюк, так ему и надо, — согласился Жак.

— Но вспомните, он был подозреваемым номер один, — возразил Жюль. — Он прибыл с Колокова, откуда пришла информация о бомбе. У него был самый скандальный характер среди участников поездки. После того как он вышел из игры, мы оказались отброшены далеко назад. У нас нет другого кандидата.

— Может, он все-таки был изменником? — подала голос Ивонна. — Вернулся в парк, чтобы заложить бомбу, а на него упало дерево.

Иветта покачала головой:

— Так деревья не падают. Боров был убит.

— Ты уверена в этом? — спросил Жюль.

— Несомненно. Я очень тщательно осмотрела дерево. На нем не было признаков гниения, ничего такого, что заставило бы его упасть само по себе. Корни крепкие. Впечатление такое, словно оно было вырвано с корнем одним сильным рывком.

— Вырвано с корнем?

— Ты правильно меня понял. Моей первой мыслью было, что кто-то срубил дерево или свалил при помощи луча бластера, но на нем не было следов ни топора, ни огня. Ствол от верхушки до корней цел. Дерево было выдернуто.

— Но… — Жак представил себе такую картину. — Но кто мог сделать это? Разве ты не видела, что Жюль, я и еще двое парней еле смогли поднять его, чтобы снять с тела. Два деплейнианина и два нормальных человека смогли лишь отпихнуть ствол в сторону. Нужно иметь кран, чтобы вытащить дерево из земли и положить его на Борова.

— Может, он у них и был, — предположила Ивонна.

— Или их была целая бригада, — добавила Иветта.

— Абсолютно исключено. Если вы помните, телохранители были особо проинструктированы по поводу Борова. Очевидно, он все же переиграл нас, но даже в этом случае мы не могли бы не услышать звуки работающего крана или продирающихся через кустарник людей.

— Мы немного отвлеклись, — сказал Жюль. — Я согласен с Жаком: кран в любом случае кто-нибудь да заметил. А что касается гипотезы о группе, то я не думаю, что при таком численном превосходстве была нужда в том, чтобы выдергивать дерево и бросать его на человека. Все можно было сделать гораздо проще. Есть множество более легких, быстрых и эффективных способов убить человека.

— Но если кто-то задумал сделать так, чтобы все выглядело как несчастный случай? — спросила Ивонна.

Жюль кивнул.

— Хороший вопрос. Трудно представить дерево, СЛУЧАЙНО ПАДАЮЩЕЕ на кого-то. Это даже труднее представить, чем убийство. Ветка дерева-возможно, но никак не целое дерево.

— Мы опять уклонились от нашего главного вопроса, — сказала Иветта. — Похоже, это действительно было убийство. И раз уж мы зашли в тупик относительно того, как его совершили, давайте постараемся ответить на главный вопрос: кто это сделал?

Жюль оглядел лица друзей. Все молчали.

— Вижу, ни у кого соображений на этот счет нет. Совершенно очевидно, что Боров не нравился никому, отношение всех к нему было одинаковым. Кроме того, троих он обещал убить — меня, Симона и Ли.

— Думаю, тебя можно исключить, — засмеялась Иветта.

— Мерси! Тогда остаются только два человека.

— Но это он угрожал им, а не наоборот, — запротестовал Жак. — Нелогично.

— Предположим, — сказала Вонни, — что Боров пробрался в парк с намерением убить кого-то, а жертва просто опередила его.

— Зачем тогда вся эта история с деревом? — спросил Жак. — Если Боров пытался кого-то убить, со стороны того, другого, была бы самооборона. Есть много свидетелей угроз Борова, но ни один прокурор Галактики не стал бы доводить подобный случай до судебного разбирательства.

— Боров был безоружным, когда мы обнаружили его тело, — настаивала Ивонна. — Если у него и было какое-то оружие, убийца забрал его. Хороша самооборона, когда нападающий не вооружен.

Настала очередь Иветты.

— А что, если убийца — это и есть наш изменник? Если это так, то будь это даже законный случай самообороны, он не захочет светиться. Ведь тогда он окажется в центре внимания, ему будут задавать вопросы. Он не может себе этого позволить. Он ведь не знает, что Служба наиа-ла на след заговорщиков и будет стараться избежать даже малейших намеков на подозрение.

С минуту длилось молчание. Затем Жюль сказал:

— Ты, как всегда, права, сестренка.

Но опыту, он знал, что даже, казалось, самые невероятные предположения Иветты оправдывались чаще, чем тщательно продуманные версии других людей, и всегда прислушивался к ее словам.

— Если других соображений нет, думаю, можно подвести некоторые итоги. До настоящего времени мы даже не были уверены, что изменник находится здесь. Мы действовали лишь на основании предположений. Теперь мы знаем точно: в замке находится убийца, и убийство он совершил, чтобы скрыть свою очень важную тайну.

Жюль походил по комнате.

— Нам нужны дополнительные данные. Скажи точно, когда произошло убийство? — Он посмотрел на Жака.

— Это не могло произойти до начала бала, — сказал Руменье. — Команда телохранителей перед ним тщательно обследовала парк.

— Ну что ж, — Жюль задумчиво кивнул, — это дает нам промежуток времени между началом бала и моментом, когда было обнаружено тело, — приблизительно два часа. Мы должны выслушать всех присутствующих и решить, чьи передвижения в это время следует принять во внимание.

— И в то же время, — сказала Иветта, — мы должны сохранить нашу собственную легенду, даже если это будет означать, что мы попадаем в разряд подозреваемых.

— Совершенно с тобой согласен, — поддержал ее брат. — Изменник думает, что о нем никто ничего не знает, и мы не можем дать ему повод подозревать, что это не так, иначе он заляжет на дно.

На следующее утро прибыла полиция с намерением допросить всех о событиях предыдущего вечера. Кроме того, поскольку дело касалось коронованной принцессы и барона с баронессой, присутствовали представители из местного отделения СИ Б.

Следствие пролило свет на одно обстоятельство. Хотя дерево нанесло телу значительные повреждения, что затруднило работу экспертов, причину смерти они все же сумели установить. Ею явился сильный удар по шее, раздробивший позвоночник и нижнюю часть черепа, И произошло это до того, как на погибшего упало дерево.

Все, кроме д'Аламберов и Руменье, были поражены, хотя им пришлось удивляться вместе со всеми. Это не был несчастный случай. Сомнения отпали. Это было убийство.

Полиция не стала заострять внимания на деталях, в частности, на небывалой силе убийцы, использовавшего дерево, чтобы скрыть содеянное. Они предпочли заняться обычным выяснением обстоятельств преступления, особое внимание уделяя местонахождению каждого гостя замка в этот вечер. Время наступления смерти сузилось до получаса, того самого, на который падал перерыв в танцах. Все старались в точности вспомнить, кто что делал во время этого перерыва, но не каждому это удавалось.

Иветта большую часть перерыва проболтала с Эдной, Жюль вел приятную беседу с Ивонной. Большинство кандидатов находилось в парке, некоторые — с фрейлинами Эдны, и потому имели прочное алиби. Только трое не имели такого алиби: Поль Симон, Чен Ли и парень по имени Сен Мальваней с планеты Аркта. Мальваней сказал, что он вышел на свежий воздух позже, но свидетелей, способных подтвердить его слова, не нашлось. Симон сказал, что он поднялся к себе в комнату, чтобы захватить комплект ювелирных украшений, который он забыл надеть, а Ли признался, что пошел в парк для медитации.

На нем полиция и сосредоточила свое внимание. То, что он на момент события не имел алиби, его признание, что он находился в парке во время убийства, угрозы Борова ему несколькими часами раньше сделали его главным подозреваемым. Ли принял это подозрение со свойственным ему невозмутимым достоинством. Он вежливо, но твердо заявил, что не убивал Борова и не знает, кто это сделал, и ни агенты СИБ, ни полицейские детективы не смогли найти несоответствий в его рассказе.

В конце концов им пришлось отступить. У них не оказалось достаточных оснований для чьего-нибудь ареста и даже для того, чтобы отправить кого-нибудь в полицейский участок для более тщательного дознания. Поскольку все подозреваемые должны были участвовать в заключительной части турне, полиция отпустила их и направилась в парк с тем, чтобы осмотреть место происшествия. Затем они отбыли, предупредив, что каждый из присутствующих обязан пройти проверку перед тем, как покинуть планету.

Убийство было единственной темой разговоров на протяжении всего дня. Симон, Мальваней и Ли буквально превратились в изгоев, и очень немногие рисковали заговорить с ними. Ли воспринимал все это с присущим ему философским спокойствием, но двое других были явно оскорблены тем, что их честность находится под вопросом, хотя и пытались демонстрировать хорошее настроение.

Жюль улучил возможность поговорить с сестрой наедине.

— Мне пришла в голову одна мысль, — сказал он. — А что, если мы изначально неверно определили количество злодеев? Что, если изменник не один, а имеет помощника, дублера, если хочешь? Если это так, что стоит ему состряпать себе алиби, которое сообщник или сообщники подтвердят?

— Возможно, ты и прав, — задумчиво проговорила Иветта. — Просто нам не хватает данных. Предполагать наличие лишь одного изменника проще, хотя и того трудно выявить. Но я согласна — их может быть больше одного.

Жюль дождался времени обеда и, когда все собрались за столом, завел разговор об убийстве. Он конфиденциально заявил, что у него есть неплохая идея, как определить убийцу. Эдна бросила на него удивленный взгляд, пытаясь понять, что за игру он затеял, но ничего не сказала.

— И кто же это? — спросил Ганс Гаддинг. Жюль покачал головой.

— Я могу сказать только то, что это не я. Это большая ответственность, и я бы не хотел опорочить кого-то на основании имеющихся у меня улик. Если я окажусь не прав, я никогда не прощу себе, что назвал убийцей невиновного человека.

— Почему бы вам не сообщить в полицию о своих подозрениях? — спросил Поль Симон.

— Я, вероятно, так и сделаю, как только мне самому все станет абсолютно ясно. Завтра утром первым делом я позвоню следователю и поделюсь своей версией.

— В чем именно она состоит? — спросил Мальваней.

— В последние дни случилось несколько событий. Лицо, которое я подозреваю, совершило такие действия, которые я назвал бы несколько необычными. Есть одна-две детали, которые я хочу уточнить на месте, в парке. — Он закончил есть и отодвинул свой стул от стола. — Пожалуйста, извините меня, но это может оказаться очень важным.

Жюль, к удивлению всех присутствующих, покинул столовую и отправился в парк. Он провел там два часа, бродя по тропинкам и иногда нагибаясь, чтобы рассмотреть что-то в тусклом свете ансергской луны. Больше часа он кружил вблизи места, где было обнаружено тело, переворачивая камни и чуть ли не обнюхивая их. Время от времени кто-нибудь выходил из дома, чтобы посмотреть на него, недоумевая, что он собирается обнаружить, если полиция и та не смогла ничего найти. В конце концов, его оставили в покое.

Это вполне устраивало Жюля, ведь того, что он якобы надеялся найти, в парке и быть не могло.

Спустя еще час Жюль вернулся в замок. Большинство людей уже ушло отдыхать. Вскоре он остался один и тоже решил отправиться спать.

В коридоре, который вел в его комнату, был погашен свет. Странно. Что-то здесь не так. Едва эта мысль пришла в голову, Жюль в долю секунды собрался, кувыркнулся вперед и вправо, прокатился немного и ударился в стену на другой стороне коридора.

И вовремя. Низкий жужжащий звук станнера разрезал воздух. Луч прошел в нескольких сантиметрах от его тела. Стоя в освещенном проеме двери, он был идеальной мишенью для убийцы, но его мгновенная реакция спутала

Карты.

На этот раз Жюль избежал луча. Его жизнь теперь зависела от ловкости и реакции нападавшего, что, впрочем, не слишком его беспокоило: реакция деплейнианина, несомненно, лучше, чем у любого нормального человека.

Докатившись до стены, он вскочил на ноги, низко пригнулся и прыгнул опять — на этот раз вперед и чуть влево. Жюль был абсолютно уверен, что его противник находится в дальнем темном конце коридора, откуда мог видеть Жюля, а Жюль его — нет. Двигаясь зигзагом, Жюль приближался к убийце.

Прыжок, перекат, прыжок — и Жюль уже на середине коридора. Жужжание станнера перешло в отчаянный вой. Агент был поражен столь высокой частотой довольно метких выстрелов; его противник, очевидно, имел молниеносную реакцию. Неужели кто-то из участников турне мог обладать подобными качествами?

Времени на размышления не было. Жюль знал длину коридора и точно рассчитал свои прыжки. Еще три — и он оказался вплотную к противнику. Теоретически они сейчас были в равных условиях, поскольку оба находились в темноте и не могли видеть друг друга. Поэтому когда Жюль замолотил кулаками в направлении, где должен был находиться противник, он ожидал, что ответные удары будут неточными.

Вместо этого крепкий кулак ударил его прямо в челюсть. Если бы Жюль действительно был, как заявлял, выходцем с мифической планеты Джулия с гравитацией, равной земной, он, несомненно, был бы нокаутирован этим ударом, потерял бы сознание, а челюсть его была бы раздроблена. Но Жюль был уроженцем ДеПлейна, где гравитация втрое пргзышала земную, и род его жил на этой плотной, покрытой скалами планете свыше четырех столетий и адаптировался к суровым условиям жизни — их кости были тяжелее, мышцы плотнее, реакция быстрее, чем у людей с планет, похожих на Землю. Дополнением к такой наследственности служила цирковая подготовка и превосходное физическое состояние Жюля. Он и его сестра были, по словам Шефа, самыми способными его агентами.

Поэтому удар оказался не таким сокрушительным, как полагал противник. Жюль поразился той точности, с какой он был сбит с ног, но у него хватило ловкости, чтобы ответить на удар ударом. Падая на спину, он поднял ногу и нанес жестокий удар в то место, где должна была быть грудь врага.

Он почувствовал, как его нога действительно врезалась в грудь противника. Удар был столь силен, что должен был раздробить врагу ребра, отбить легкие. И самое малое, противник должен был почувствовать сильную боль и начать задыхаться. Но ничего подобного не случилось. Вместо этого Жюль был отброшен к стене и потерял равновесие.

Это его и спасло. Не получи он удар и не потеряй равновесие, он оказался бы легкой мишенью для станнера противника. Жюль упал, перекатился и, шатаясь, медленно поднялся.

Единственной надеждой на спасение было движение.

«Надо не дать ему возможности прицелиться, — свербила в мозгу единственная мысль. — На такой короткой дистанции промахнуться сложно».

К счастью, коридор был довольно узким. Жюль понимал, что противник мог немного сместиться относительно своего предыдущего положения, но только чуть-чуть, если хотел, чтобы Жюль находился между ним и светом, падающим из другого конца коридора. В момент выстрела Жюль, пригнувшись, прыгнул вперед, туда, где, как он полагал, должен был находиться убийца, и опять почувствовал, что его таранный удар достиг цели. Но тщетно. Противник не шелохнулся и тут же сам нанес сверху удар ребром ладони. Казалось, он точно знал, где находится Жюль, тогда как агент вслепую вонзался в темноту.

«Руб!» — вдруг услышал Жюль возглас, предупреждающий об опасности, — возглас цирковых акробатов, который прошел через века и сейчас исходил из уст его сестры. Жюль обрадовано вздохнул: два деплейнианина — это уже команда, которую не остановит никто во Вселенной.

Иветта, глаза которой еще не адаптировались к темноте, на звук летела к месту схватки. Словно дьявол из преисподней, набросилась она на врага, молотя кулаками и крича во всю мощь своих легких. Она бросилась в бой, не имея никакой защиты от лучей станнера, и потому избрала своей тактикой прямую лобовую атаку. Ее удары сыпались с неимоверной скоростью, и все же, несмотря на темноту, убийца с легкостью блокировал каждый ее выпад.

Хотя ни один из ударов Иветты не достиг цели, убийца был вынужден переключить на нее свое внимание. Это позволило Жюлю восстановить дыхание и снова вступить в драку. В темноте коридора ему приходилось следить, чтобы не задеть сестру, но им так часто приходилось действовать вместе, что их реакция и согласованность во времени были практически инстинктивными. Когда Иветта отводила руку назад для нового удара, кулак Жюля обрушивался на противника.

Ни один смертный не уцелел бы после такой яростной атаки, но изменник выдержал. Да, он уже был не в состоянии перейти в наступление, во тем не менее ему удавалось блокировать каждый удар со скоростью, превосходящей их собственную.

Противник, наконец, понял тщетность своих усилий. Весь его план строился на том, чтобы быстро убить и скрыться, прежде чем кто-либо обнаружит его. Но теперь шум драки мог привлечь внимание охраны. Он не мог дальше рисковать, пусть даже эти двое на сей раз уйдут живыми.

Собрав все свои силы, он схватил д'Аламберов прежде, чем те смогли среагировать, поднял в воздух и швырнул о стенку коридора. Отскочив от нее, они грохнулись на пол. Прошло некоторое время, прежде чем агенты пришли в себя и огляделись. Преступника не было, слышались лишь его быстрые удаляющиеся шаги.

Они все же успели увидеть мелькнувшую в дальнем конце коридора фигуру.

— Ты в порядке? — спросила Иветта брата.

— Вроде бы да. Я рад, что ты оказалась

Рядом.

— Ты так умно подстроил ловушку, что я решила посмотреть, кого ты поймал. Задумка сработала, кому-то захотелось заставить замолчать тебя прежде, чем ты сможешь рассказать все полиции.

Жюль задумчиво покачал головой.

— Да. Сработала даже слишком хорошо.

Он был очень обеспокоен. Во время схватки они узнали о своем противнике немало интересного. У него невероятно быстрая реакция. Он может быстро бегать, — даже они по сравнению с ним выглядели медлительными. Он может видеть в темноте. Он выдерживает удары, которые могли бы убить или искалечить обычного человека. И, видимо, мог с корнем вырвать дерево — дерево, которое два деплейнианина и два обычных человека могли лишь с трудом поднять.

Что же это за человек, с которым они бились?

 

ГЛАВА 10

ЭКСПРЕСС «КУХОННЫЙ ЛИФТ»

По всему замку Римскор ревел сигнал тревоги. Четверка агентов СИБ лихорадочно искала спасения. Они находились в зоне, которая заканчивалась тупиком. Остаться здесь значило отдать себя в руки охраны. Она бросилась назад из медицинского кабинета через склад, комнату связи, лабораторию. Прыгая через три ступеньки, Луиза бежала по лестнице, пока не достигла площадки. Задержавшись на пару секунд, чтобы достать станнер, она рывком распахнула дверь в холл.

Повезло: холл был пустым. Сколько могло продолжаться это везение — вопрос, в любую секунду там могли появиться слуги, люди из службы безопасности или роботы. По всей видимости, лифты были взяты под охрану в первую очередь, и воспользоваться ими не удастся.

Покинуть замок не представлялось возможным. Фасадные ворота — единственный выход из замка, сейчас, вероятно, настолько тщательно охранялись, что даже такие агенты, как д'Аламберы, не смогли бы пробиться наружу. К тому же бежать, не узнав ничего, — несмываемый позор для представителей этого уважаемого семейства.

По темному коридору Луиза двинулась к тому месту, которое Марсель обозначил на карте как лестничный пролет. Он, конечно, тоже должен охраняться, но наверняка менее тщательно, и группа имела бы на лестнице свободу маневра большую, чем в шахте лифта.

Когда она наконец достигла лестницы, открылась дверь, и из нее выдвинулся робот-охранник. Трудно сказать, кто испугался больше: Луиза или робот, но девушка среагировала первой. Она автоматически разрядила станнер прямо в машину, хотя разум подсказывал ей, что это не подействует на робота.

Робот представлял собой вертикальный цилиндр высотой около полутора метров с дюжиной закрепленных на нем металлических манипуляторов, выполнявших роль конечностей. В одном из этих манипуляторов робот держал станнер, который тут же перевел в положение для стрельбы на поражение. И если станнер Луизы не подействовал на робота, этот его вполне мог сразить ее, замешкайся она хоть на секунду.

Левой рукой Луиза схватила манипулятор, державший оружие, и дернула робота на себя. Хотя тот имел массу около ста килограммов, от рывка он потерял равновесие. С силой человека, родившегося в мире с гравитацией, равной трем земным, и сноровкой артиста Цирка девушка опрокинула это неуклюжее создание и пинками покатила его по холлу.

Теперь наступила очередь Рика. Когда робот оказался рядом, он схватил его и оторвал от пола. Могучий борец поднял его с легкостью, выработанной за долгую практику, подержал секунду над головой и швырнул в стену. Робот ударился об нее с оглушительным грохотом и свалился на пол кучей бесполезного металлолома. Несколько искорок промелькнуло внутри его цилиндрического тела, что-то затрещало — и все стихло.

Проблема теперь состояла в том, что Луиза не была уверена, действовал ли робот сам по себе, или управлялся с главного пульта. В последнем случае им надлежало покинуть это место немедленно, ибо армия подобных роботов уже двигалась бы к ним со всех других этажей замка.

Она подошла к лестничной клетке, откуда появился робот, и посмотрела вверх и вниз. Нижние этажи замка должны были охраняться более тщательно, поскольку покидающий замок должен непременно пройти через них. Поэтому первой мыслью Луизы было броситься наверх, чтобы выиграть время. Группа уже начала подниматься наверх, когда послышался топот множества металлических ног на лестнице над ними. Столкнуться нос к носу с ордой роботов-киллеров желания не было.

Группа повернула назад и ринулась вниз по лестнице. Не встречая на пути никакого противодействия, разведчики достигли первого этажа и оказались еще перед одной дверью. Выбора у них не было, кроме как пройти через нее, рискуя нарваться на неприятную неожиданность. Они убрали станнеры и достали бластеры. Судя по тому, что говорил им Этьен о герцоге Федоре, хозяин Римскора любил машины больше, чем людей, и основную часть его сил безопасности, похоже, составляли роботы. Против таких противников станнеры были бесполезны.

Дверь выходила в длинный холл, еще более причудливый, чем лестница, ведущая наверх, к коридору со спальными комнатами. Холл был украшен металлическими скульптурами, реалистическими и сюрреалистическими. Платиновые мифические фигуры, пугающие своим таинственным видом, злобно смотрели на них сверху, а полированный гладкий пол казался весьма ненадежной опорой.

Это был ад. Люди и роботы, похожие друг на друга, в панике носились взад и вперед. Внезапное появление четырех агентов СИБ лишь усилило толкотню, что играло им на руку.

Четыре луча одновременно вырвались из бластеров, кося всех подряд в холле. Когда все было кончено, Луиза приказала посмотреть за двери, ведущие в холл, — все тихо. Она была несколько обеспокоена тем, что потеряла ориентацию в замке. Она понятия не имела, где располагается этот холл на карте Марселя, и им пришлось положиться на удачу.

Как командир группы, Луиза взяла ответственность на себя, остальные без колебаний последовали за ней. Вскоре они вышли к кухне, и девушка смогла по карте определить их местонахождение, проклиная свое невезение. Она выбрала неверное направление, и группа оказалась в задней части замка. Теперь им нужно было пробиваться назад, если они хотели получить хоть какой-то шанс на спасение. Еще один бой с охраной герцога Федора был равносилен самоубийству.

Луиза отчаянно искала выход из сложившейся ситуации. На глаза ей попался кухонный лифт. Как говорил Этьен, лифт представлял собой систему механизированных трубопроводов, проходящих по всему замку с выходами практически в каждую комнату. Трубы были невелики в диаметре, но, за исключением Рика, все д'Аламберы были сравнительно небольшого роста. Если им удастся протиснуться в систему, они, словно мыши, смогут проникнуть в любое помещение.

Единственная проблема заключалась в том, что, если охрана герцога обнаружит на кухне их следы, проследить их движение труда не составит. Как всегда, Луиза приняла на себя всю ответственность.

— Рик, — сказала она, — кухонный лифт — наш единственный путь к спасению. Но если служба безопасности догадается об этом, выкурить нас оттуда будет несложно. Кто-то должен остаться снаружи, чтобы увести преследователей.

— Не волнуйся, — ответил Рик, глядя на вход в лифт. — Я все равно в него не пролезу. А наделать шуму для меня пара пустяков. Охрана будет думать, что охотится за всей группой.

Луиза благодарно улыбнулась. Чувство преданности роду д'Аламберов воспитывалось в них с детских лет, и каждый жизнь готов был положить ради спасения остальных.

Луиза, не теряя времени, влезла в люк лифта и легла на ленту конвейера. Конвейер был отключен, и ей пришлось пробираться ползком, но теперь она находилась в безопасности. Следом за ней в трубу полезли Жанна и Клод.

Больше часа длился этот кошмар. Луиза старалась держать направление к фасаду здания, но трубопровод имел столько изгибов и поворотов, что ориентироваться было чрезвычайно трудно. Дважды им приходилось перебираться с этажа на этаж, цепляясь за скобы, сделанные на случай ремонта системы. По пути попадалось много дверей, но все они выходили в хорошо охраняемые помещения и выйти туда означало отдать себя в лапы службы безопасности.

Иногда до них доносились звуки схватки.

Верный себе Рик д'Аламбер доставил охране веселые минуты. Он летал по комнатам замка, словно огненный смерч, паля из бластера и принимая на себя ответный огонь, отвлекая таким образом внимание от системы кухонного лифта, где скрылись его товарищи. Они молили Бога, чтобы удача не отвернулась от него и он вышел живым из переделки.

И вот тройка добралась до двери, ведущей в небольшую комнату. Бесшумно откатив скользящую в пазах дверь, Луиза рискнула выглянуть в щель. В комнате были всего два робота-охранника — на удивление мало. Там же находился один человек без оружия, а еще какой-то предмет, который она сначала приняла за машину. Но когда он вдруг повернулся, девушка с удивлением обнаружила, что это был герцог Федор, прочно закрепленный в механический каркас, обеспечивающий его жизнеспособность. Огромный пульт с мигающими огнями свидетельствовал о том, что они попали в центральный пост управления замком. Похоже, им повезло.

Луиза шепнула об увиденном своим товарищам и объяснила им свой план. Размявшись, насколько это было возможно в тесном туннеле, она приготовилась к действию. Рывком откатив дверь, девушка оттолкнулась от стенки трубы и стремительно влетела в офис службы безопасности, перепугав всех находившихся там.

Прежде чем кто-нибудь успел среагировать на ее появление, Луиза приземлилась, перекатилась по полу и вскочила с бластером наизготовку. Оба робота-охранника замешкались лишь на долю секунды, но этого оказалось достаточно, чтобы луч, выпущенный агентом СИБ, перерезал их пополам. Луиза направила бластер на людей, ожидая, пока ее товарищи выберутся из трубы.

— Не дергайтесь, — предупредила она. Это было совершенно лишнее; герцог и его помощник и не собирались делать никаких необдуманных движений, в изумлении глядя на дуло бластера.

Как только Жанна и Клод оказались внутри комнаты, мысли Луизы вернулись к Рику. Хотелось думать, что он был жив.

— Прикажите охране немедленно прекратить сопротивление. Один из моих людей в замке.

— Он получил заряд из станнера, — сказал герцог. — Мы как раз собирались пойти и допросить его, когда вы появились. — Он сделал паузу, чтобы собраться с мыслями, и принял вид оскорбленного достоинства. — Надеюсь, вы понимаете, что, кто бы вы ни были, просто так это вам с рук не сойдет. Я герцог планеты, и пусть сейчас вы одержали победу, далеко вам уйти не удастся. Вас уничтожат.

Луиза не обратила никакого внимания на его слова. Она дождалась, пока Клод и Жанна достали станнеры, а затем засунула бластер за пояс. Из специального кармана в комбинезоне достала небольшой безыгольный шприц с бесцветной жидкостью.

— Это, — объяснила она, — нитробарб. Вы, конечно, слышали о нем и знаете, как он действует. У меня есть к вам несколько вопросов, ответы на которые я намерена получить любой ценой.

Герцог побледнел. Похоже, он действительно знал, что нитробарб дает пятидесятипроцентный уровень смертности для здоровых людей, и понимал, что даже если он выживет после действия препарата, его высказывания вынесут ему смертный приговор.

— Это незаконно! — запротестовал он, Луиза холодно посмотрела на него.

— Итак, Ваша Светлость, поговорим о заговоре.

Но едва Луиза сделала шаг к правителю Колокова, заговорил второй пленник:

— Пожалуйста, не делайте этого. Герцог очень слабый человек, его организм не выдержит нит-робарба. Как его врач, я могу сказать вам, что он умрет в считанные минуты, и вы не узнаете ничего из того, что вам нужно.

Луиза обернулась к нему.

— Вы, должно быть, доктор Рустин?

Она замолчала, обдумывая ситуацию. То, что герцог Федор с самого детства жил на грани жизни и смерти, факт широкоизвестный. Его тело оставалось жизнеспособным только благодаря этому невероятно хитроумному экзоскелету. Нитробарб был очень сильным препаратом, и то, что сказал врач, несомненно, было правдой. Герцог умрет, а они в своем расследовании не продвинутся ни на шаг. Что же ей делать? Похоже, они зашли в тупик. Нитробарб применить нельзя, а любая другая форма допроса эффекта не даст, ведь герцог наверняка правды не скажет.

Придется блефовать.

— Ну что ж, доктор, наказание за измену — смерть. Какое имеет значение, когда это произойдет — раньше или позже? — Она сделала еще один шаг к герцогу.

Кожа герцога Федора обычно была довольно бледной, а его система жизнеобеспечения не позволяла ему потеть. Но сейчас он стал просто мертвенно-бледным, и лоб его покрылся испариной. Насколько он себя помнил, вся его жизнь представляла собой борьбу со смертью. Его самыми первыми воспоминаниями были госпитальные палаты и врачи с мрачными лицами. Его приводила в ужас одна только мысль об уходе в неизвестность, а он сопротивлялся этому с помощью любых средств, что были в его распоряжении. И он победил. Он победил смерть, отодвинул ее, пусть это сделало его уродом, пусть он был презираем, но он победил и остался жив. И не собирался позволить кому-то убить себя сейчас.

— Он! — закричал он, указывая на доктора Рустика. — Возьмите его! Он знает столько же, сколько я, он участвовал во всем с самого начала. Возьмите ero.

Луиза замерла, ошеломленная тем, что ее ход сработал. Доктор Рустин был известен как компаньон герцога. Оказалось, что он был и сообщником герцога по заговору.

— Я полагаю, стоит попробовать, — сказала Луиза. — Но если я не получу от него ответов, очередь за вами.

Доктор Рустин съежился, когда девушка подошла к нему. Он был уже довольно стар, и нитробарб вполне мог убить его, хотя для его лет здоровье у доктора было неплохое. Но у него не было выбора, и через несколько минут от потерял сознание, а затем впал в оцепенение, которое могло продолжаться до двадцати ми-луг — это была первая стадия действия препарата.

Все это время в комнате было тихо, словно на кладбище ночью. Герцог Федор все еще находился в шоке и безвольно сидел в углу, недоумевая, где же он совершил ошибку. Трое д'Аламберов тоже молчали, ситуация была критической, и они не могли допустить, чтобы какая-нибудь мелочь выдала их статус.

Наконец, доктор Рустин начал подавать признаки того, что приходит в себя. Он открыл глаза, в которых застыло бессмысленное выражение. Луиза села напротив него и начала задавать вопросы.

— Вы и герцог Федор организовали заговор против Империи, не так ли? — спросила она сурово.

— Да, — прозвучал ответ.

У Луизы вырвался вздох облегчения. Все это время ее терзал ноющий страх, что, возможно, она и Служба оказались не правы; что они предприняли эту агрессивную акцию против невиновных. Теперь она могла спокойно продолжать допрос.

— Вы наняли Рауля Уинстеда?

— Да.

— Зачем вам понадобилась его помощь?

— Он был прекрасным специалистом в области микроробототехники.

— Робототехники? — Брови Луизы поползли вверх. — Я думала, вы готовили террористический акт.

Изо рта Рустина вырвался низкий заунывный вой. Луиза произнесла утверждение, а не вопрос, и произошел сбой. Девушка мысленно прокляла себя за небрежность и быстро задала вопрос:

— Что за робота вы хотели сделать?

— Такого, который выглядел бы и действовал в точности, как живой человек.

«Какая связь между бомбой и роботом?» — подумала она.

— Вы когда-либо произносили словосочетание «бомба замедленного действия» в присутствии Уинстеда?

— Да.

— В каком контексте?

Луиза испытывала разочарование от коротких ожидаемых ответов. Это была главная проблема при допросе с помощью нитробарба — он делал допрашиваемого совершенно безвольным и неспособным к рассуждениям.

— Я говорил, что робот должен стать бомбой замедленного действия против принцессы и Императорской Семьи.

— Каким образом?

— Предполагалось, что он женится на принцессе Эдне и будет ее мужем, когда она взойдет на Трон.

Разрозненные куски сложились воедино. Так вон оно что! Робот, который выглядел и действовал в точности, как живой человек, должен был отправиться в турне и очаровать принцессу.

— Но почему вы уверены, что принцесса захочет выйти за него замуж?

— Он запрограммирован так, что любит все, что любит она, и соответствует ее представлениям об идеальном муже.

Мороз пробежал по спине Луизы. Это был самый коварный из планов, о которых она когда-либо слышала, хотя на первый взгляд и казался сумасшедшим: ни у кого не было такого количества информации о принцессе, чтобы смоделировать для нее идеального мужа. Правда, существовали компьютерные брачные службы, которые добились потрясающих успехов в сборе информации. В случае с принцессой знание этой информации ради устройства ее брака могло привести к последствиям, неизмеримо более разрушительным, чем взрыв бомбы. Муж Императрицы, имеющий доступ ко всем секретам Империи, способен был взорвать всю Вселенную. Судьба Империи висела на волоске.

— Почему вы уверены, что этот робот не будет сразу же обнаружен?

— Из сконструированных раньше ни одного пока не узнали.

Если предыдущий ответ бросил Луизу в дрожь, то этот привел ее в оцепенение.

— Вы имеете в виду, что делали и других роботов, замаскированных под живых людей?

— Да.

— И все они предназначены в мужья принцессе?

— Нет, у них различные задачи.

— Сколько их? Имена, задачи? Сколько времени они существуют? Чего добились?

Луиза была так ошеломлена услышанным, что не могла сдержать поток вопросов. Разоблачение этого заговора может стать одним из самых грандиозных успехов СИБ за все время ее существования. В интересах безопасности Галактики было просто необходимо получить ответы на эти вопросы.

Челюсти доктора Рустина шевелились, но вразумительных ответов не последовало. Его одурманенный мозг мог воспринять лишь по одному вопросу, а Луиза засыпала его таким их количеством, что дело застопорилось. Рустин сидел, неподвижно глядя перед собой.

Видя, что все внимание сосредоточено на докторе, герцог Федор решил воспользоваться ситуацией. Он подобрался ближе к пульту управления, где был закреплен станнер, сунув руку под пульт, вытащил оружие и открыл огонь. Оружие было настроено на «10» — мгновенную смерть, и его жертва упала на пол замертво. Доктор Рустин больше был не в состоянии выдавать секреты, над которыми они с герцогом работали столько лет.

Клод первым заметил действия герцога и открыл огонь из своего станнера, но не успел предотвратить смерть Рустина. Когда луч попал в герцога Федора, тело его забилось в конвульсиях, словно в эпилептическом припадке, и он с грохотом рухнул на пульт управления. Посыпались искры, герцог завизжал и затих.

Луиза подбежала к нему, но было поздно: человек, правивший Колоковым, был мертв.

— На каком делении стоял твой станнер? — строго спросила она Клода. Герцог был нужен ей живым.

— Всего лишь на «тройке», — ответил он озадаченно. — Это должно было свалить его максимум на полчаса.

— В любом случае все кончено, — впервые с начала операции открыла рот Жанна. — Это оказалось для него смертельным. Я думаю, он действительно был очень слаб.

Луиза заметила, что Жанну бьет дрожь. Все, что случилось, было непосильным для нее, хотя она честно старалась выполнять возложенные на нее обязанности. Дрессировщица была чрезвычайно чувствительна к живым существам — огромное количество механизмов-убийц, окружавших ее, подействовало на ее нервную систему.

— Ну что ж, у нас достаточно информации для СИБ, чтобы она начала действовать.

— Если мы сумеем передать эту информацию, — заметил Клод.

Луиза достала из кармана миниатюрный радиопередатчик, чтобы по нему сообщить герцогу Этьену о выполнении задания. Директор Цирка должен был находиться вблизи замка Римскор с целой армией агентов СИБ, ожидая сигнала для вторжения. Луиза нажала кнопку, загорелся красный глазок, подтверждая, что передатчик послал сигнал.

Девушка с минуту глядела на передатчик: рядом с красным должен был появиться зеленый огонек, подтверждая, что герцог принял сигнал. Зеленый огонек не загорался.

— В чем дело? — спросил Клод, заметив ее недоумение.

— Сигнал не проходит. Мы не можем связаться с Этьеном. — Луиза посмотрела на пульт управления. — Может быть, экранируют металлические стены горы. Или работает глушитель.

— Что же нам теперь делать?

В самом деле — что? Они находились далеко от ворот, замок кишел охраной и минами-ловушками. Их же стало на одного меньше: Рик лежит где-то, сраженный лучом станнера, плененный или мертвый. Оба человека, которые могли нейтрализовать охрану, убиты, и теперь только Луиза, Клод и Жанна — обладают добытой ими сверхважной информацией. Они были готовы умереть за свое дело. Но теперь им просто необходимо остаться в живых.

Но как это сделать?

 

ГЛАВА 11

БУР-БУР ПРИХОДИТ НА ПОМОЩЬ

— А вам не кажется, — обратилась Луиза к своим товарищам, — что герцог Федор мог оставить каналы связи отключенными?

— Нет, если он не собирался вдобавок ко всем неприятностям лишить себя внутренней радиосвязи, — сказал Клод. — По крайней мере, я бы такого не сделал. Я хотел бы быть уверенным, что если кто-то и ухитрится проникнуть сюда, то все равно не сможет ни покинуть замок, ни передать информацию, которую узнал.

Луиза поморщилась.

— Этого-то я и опасалась, — она подошла к пульту управления службы безопасности и несколько секунд разглядывала его, но, поскольку на нем не было никаких надписей, она не знала, как с ним работать.

— Понятия не имею, как отключить сигнализацию или послать охране «Отбой», — вздохнула она. — Боюсь, нажму не на ту кнопку, и мы взлетим на воздух. Похоже, придется с боем пробиваться наружу.

Было два варианта: каждому выбираться самостоятельно, тем самым втрое увеличивался шанс, что хотя бы один выберется с ценной информацией за пределы замка, либо выбираться всей боевой группой. Один мощный прорыв в правильно выбранном месте — и они на свободе. Ведь крепко спаянный отряд д'Аламберов представлял собой почти неодолимую силу. Противник был значительно ослаблен после последней схватки с ними — Рик сделал очень много, до того как выбыл из строя. Луиза выбрала последнее — держаться всем вместе. Сунув бластер за пояс, она скомандовала:

— Вперед!

Тройка ворвалась в холл. Там находились лишь два робота-охранника, не ожидавших атаки с тыла. Оба были тут же сражены лучами бластеров д'Аламберов, не успев поднять тревогу.

В холле были две двери. Луиза направилась к ближайшей, распахнула ее настежь и… обнаружила, что стоит на одной из рамп в Комнате Углов, которую описал Этьен. Потолок находился высоко над головой. Поблескивали причудливые фигуры, отражая яркий свет комнаты, а инфразвуковая вибрация буравила кости и нервы так, что могла довести до безумия даже самого спокойного человека. А в данной ситуации Луиза не была самым спокойным человеком.

В комнате не было охраны. Рампа вела вниз, на первый этаж. Луиза двинулась туда, ее акробатические туфли почти не создавали шума на полированном металлическом полу. Она заметила, что эта жуткая комната подействовала на Жанну куда сильнее, чем на нее. Девушка трепетала, как лист на ветру, от всего этого механического кошмара, но не жаловалась: ведь она была из рода д'Аламберов.

Они прошли по рампе лишь полпути, когда в комнату ворвался отряд роботов и тотчас открыл огонь. Бластеры д'Аламберов рявкнули в ответ, но прежде один из роботов успел издать пронзительный свист, призвав на помощь целую армию роботов-охранников.

Тройка агентов укрылась за толстыми металлическими перилами рампы, ожидая начала атаки. Долго ждать не пришлись. Несколько десятков роботов появилось из разных дверей и начали поливать огнем д'Аламберов. Луиза предупредила своих товарищей, чтобы они берегли боезапас, — батареи бластеров были уже наполовину разряжены, теперь они не могли позволить себе промахнуться.

Краем глаза Луиза заметила, что выстрелы Жанны становятся все более беспорядочными, пока, наконец, юная дрессировщица совсем не прекратила стрельбу, съежившись в комок. Луиза пожалела, что взяла эту молодую и неопытную девочку на задание, хотя именно она помогла им проникнуть в замок.

Под комбинезоном Жанны Луиза заметила какое-то шевеление: это Бур-Бур проявлял беспокойство. Вероятно, инфразвук так же плохо подействовал на него, как и на его хозяйку. Луиза испытала приступ жалости к этому беспомощному существу, но подавила это чувство: в голову ей пришла одна мысль. Велев Клоду прикрывать ее, девушка перекатилась к Жанне и

Зашептала:

— Ты в состоянии контролировать поведение Бур-Бура?

— Я… я не знаю. Думаю, что да, если дело

Будет не слишком сложным.

Луиза сунула руку в карман и достала маленький передатчик.

— У Бур-Бура больше шансов, чем у нас, выбраться наружу. Мы могли бы прикрепить передатчик к его туловищу, как сделали это с банкой тираскалина, и, когда он окажется за воротами, передатчик пошлет сигнал. Сумеешь ты заставить зверька сделать это?

Жанна кивнула.

— Да. Все его природные инстинкты сейчас буквально кричат, что ему нужно любым способом бежать отсюда. Мне надо только направить его в нужную сторону.

Жанна сунула руку за пазуху своего комбинезона и извлекла любимца. Животное было явно напугано, и Жанне понадобилось несколько секунд смотреть ему прямо в глаза, ворковать с ним, успокаивать. Это задание оказалось хорошим лекарством для Жанны; она больше не паниковала.

Жанна прикрепила передатчик к сбруе, опоясывающей тело Бур-Бура. Она разговаривала с пугливым зверьком тихим голосом на каком-то своем языке, которого Луиза понять не могла. Это было трогательное зрелище.

Наконец, девушка выпрямилась.

— Он готов, — сообщила она. — Но здесь такая стрельба! Я не знаю, сумеет ли он выбраться из комнаты.

Клод, находящийся у края рампы, крикнул:

— Давай его сюда! Я позабочусь о нем!

Жанна передала ему своего любимца, тот спрятал его себе за пазуху. Попросив девушек прикрыть его, он ринулся вперед.

Присев и оттолкнувшись своими мощными ногами от пола, он перелетел через перила и рукой ухватился за опорную стойку одной из многочисленных конструкций, раскачивавшихся в комнате. Снова оттолкнувшись, он описал дугу в направлении двери, ведущей к фасаду замка. Приземлившись, он несколько раз перевернулся через голову с такой скоростью, что был практически недосягаем для бластеров охраны.

Луиза прикрывала Клода, своими действиями привлекая к себе внимание роботов. Те на мгновение растерялись, не зная, какую цель выбрать, но в конце концов сосредоточились на Клоде и стали выдвигаться на позиции для прицельной стрельбы в акробата. Лучи из бластеров Луизы и Жанны расстроили их ряды, нанеся значительный урон. Остальные роботы в замешательстве отступили.

Клод, приземлившись на полусогнутые ноги, покатился вперед в акробатическом кульбите. Вскочив, он бросился к двери, паля из бластера по роботам, оказавшимся на его пути. Он был почти у выхода, когда луч бластера попал ему в спину. Вскрикнув, он упал.

Луиза и Жанна в ужасе смотрели на него. Они понимали, что могут погибнуть, выполняя это задание, но не могли представить, что эта вероятность может превратиться в реальность. Сначала они испугались, что луч бластера поразил и Бур-Бура, но тут же заметили, что маленькое существо вылезло из комбинезона Клода. Зверек постоял секунду на задних лапах, оценивая обстановку, а затем побежал к двери, ведущей в холл.

— Остается лишь надеяться, что он найдет нужный путь, — сказала Луиза.

— Если кто и сможет найти путь наружу, так это Бур-Бур, — ответила ей Жанна. — Роботы вряд ли обратят внимание на объект подобного размера, к тому же они заняты борьбой с нами.

Как только по всему замку прошло сообщение, что двое агентов блокированы в Комнате Углов, стало прибывать подкрепление. Место каждого робота, выведенного из строя двумя женщинами, занимали два других.

Выигрывая время, агенты СИБ понемногу отступали вверх по рампе. Теперь они уже не думали о том, как выбраться из замка, им надо было продержаться до тех пор, пока для их спасения не прибудет герцог Этьен с силами Службы. Вся надежда была на маленького зверька с передатчиком.

В это время дверь сзади них распахнулась, и появился еще один робот. Жанна первая заметила его и крикнула, предупреждая Луизу об опасности. Та мгновенно развернулась и открыла огонь. Луч прожег в роботе большую дыру, но перед этим луч из его бластера задел ее правую голень. Раненная, Луиза заковыляла к краю рампы. Если бы не быстрая реакция Жанны, она бы упала, но дрессировщица бросилась к ней и подставила плечо. Луиза с благодарностью оперлась на него.

— Я думаю, нам лучше убираться отсюда, — шепнула Жанна Луизе, поддерживая ее, когда они шли к двери наверху рампы. Как они и надеялись, верхний коридор был свободен. Роботы поднимались вслед за ними. Луиза и Жанна через холл вернулись в комнату службы безопасности. Тела герцога Федора и доктора Рус-тина лежали где и прежде, никто их не трогал. Жанна закрыла за собой дверь и задвинула засов.

— Это их не остановит, — задыхаясь от боли, произнесла Луиза. — Они будут стрелять в нее, пока не разобьют, и тогда уж точно доберутся до нас. Нам лучше попытаться опять воспользоваться кухонным лифтом — там у нас будет хоть какой-то шанс.

Внезапно замок содрогнулся от взрыва. В холле возникло замешательство, и роботы быстро покинули помещение, бросившись на устранение новой угрозы.

— Я думаю, — сказала Луиза, — в дело вступили главные силы…

Это действительно было так. Приняв сигнал от передатчика, герцог Этьен д'Аламбер приказал тотчас начать штурм. Период ожидания чрезмерно затянулся, и он начал уже опасаться худшего.

Герцог использовал свои полномочия, чтобы получить в распоряжение армейское подразделение местного отделения СИБ. Атаку начали пять вертолетов с ракетами лазерного наведения. Они одновременно спикировали на ворота замка Римскор и разнесли их несколькими залпами.

Прежде чем осажденные защитники замка обнаружили угрозу с другого направления, подразделение оперативников СИБ атаковало дорогу. Мощные фугасы, установленные над воротами, бездействовали, а внутренняя охрана либо была мертва, либо слишком ошеломлена, чтобы привести в действие минное поле вдоль полотна дороги. Отряд герцога прошел сквозь защитников замка, как нож сквозь масло. В отчаянии роботы-охранники обращались по радиосвязи на пост управления службы безопасности за инструкциями. И не получали ответа: в этой комнате в живых были лишь два человека, которые не знали, как обращаться с пультом управления, а если бы и знали, не стали бы помогать им.

Роботы покойного герцога Федора вынуждены были прекратить борьбу. Через пятнадцать минут после начала штурма охрана капитулировала.

В коридоре замка герцог Этьен наткнулся на тело Клода, своего троюродного племянника. Слезы брызнули из его глаз. Подошедшие Луиза и Жанна в печали смотрели на обгоревшее тело брата.

— Он погиб достойно, — сказала Луиза. — Если бы не он, никто из нас не остался бы в живых, и сведения, которые мы добыли, вы бы не получили.

Все вместе они отправились на поиски Рика.

Пораженный лучом станнера, он лежал без сознания в одной из комнат. Они подождали, пока он придет в себя.

По пути к выходу из замка Луиза вкратце сообщила Этьену о результатах допроса герцога Федора и его врача. Глава клана д'Аламберов был крайне раздосадован, узнав, что все это время они преследовали несуществующую цель и что не удалось получить сведения о других роботах — двойниках реальных людей, о существовании которых никто раньше не подозревал. Необходимо было немедленно сообщить обо всем этом Шефу.

Герцог покинул Римскор, чтобы вернуться в Цирк, а девушки задержались на некоторое время. Оставив Луизу, Жанна вышла из замка, остановилась и начала издавать нежные трели. Это продолжалось минут пять. Затем Луиза увидела, как девушка, опустившись на колени, что-то подняла с земли. Это был Бур-Бур. Целый и невредимый.

Сразу же по возвращении в свой офис в Цирке герцог Этьен сел за стол и подготовил два шифрованных сообщения. В одном он подробно изложил все, что произошло во время проведения ими операции на Колокове, и предупреждал о возможности появления других андроидов где-либо в Империи. Во втором сообщении говорилось о прекращении поиска бомбы замедленного действия и начале поиска робота. Сообщения были переданы Шефу по девятому классу срочности как информация, жизненно важная для Службы Безопасности Империи.

Когда на планете Ансергия это второе сообщение было получено, его уровень — наивысший из когда-либо получаемых в этом конкретном мире — обусловил его немедленную доставку шефу СИБ планеты. Но тот не стал сам читать его — особый код подсказал ему, что содержание сообщения предназначено для коронованной принцессы Эдны, находящейся в Кембрии.

Шеф лично доставил сообщение в замок Рок-холд. Принцесса встретила его любезно, хотя и несколько надменно; дела шли не слишком хорошо, и она была раздражена. Однако сообщение тотчас привело ее в нормальное расположение духа. Оставшись одна, она вызвала к себе Жюля и Иветгу и ознакомила их с шифровкой.

 

ГЛАВА 12

РАЗОБЛАЧЕНИЕ ТУТ

— Робот! — воскликнула Иветта. — Неудивительно, что все наши усилия оказались бесплодными. Мы могли искать здесь бомбу до конца света, тогда как неведомая нам машина вовсю вальсировала с Эдной.

Принцесса поежилась.

— Кто бы он ни был, он должен выглядеть весьма убедительно, — произнесла она.

— По крайней мере, это не Боров, — сказала Иветта. — Он доказал это своей смертью.

— Информация объясняет множество загадочных вещей, — добавил Жюль. — К примеру, незнакомец, напавший на меня в коридоре. Удар, который я нанес ему в грудь, убил бы обычного человека. Его реакция была не менее быстрой, чем у нас: это естественно, поскольку им управлял компьютер. Он видел в темноте, поскольку имел систему инфразрения. Если бы я делал робота-изменника, я тоже наделил бы его сверхспособностями, подобными тем, что есть у этого.

— Такими, как сверхсила? — спросила Иветта.

— Да. Такая машина должна быть невероятно сильной. Как та, что вырвала с корнем дерево и бросила его на бедного Борова. Боров, вероятно, столкнулся с ним, раскрыл его секрет, и тому пришлось убить Борова.

— Но кто же это мог быть? — размышляла Иветта. — Луизе не удалось узнать это.

— Давайте пошевелим мозгами. — Клод заходил по комнате. — Логично было бы подозревать Чен Ли. От него исходит какой-то холод и невозмутимость, как от машины. В первый день пребывания на берегу он не загорел на солнце. А вспомните, как здорово он обращался с ружьем на охоте: свалить одним выстрелом панна-кэта — дело неслыханное.

— Но вспомни: это он успокоил дорватов, когда они испугались, — не думаю, чтобы робот смог так подействовать на животных. К тому же Ли не единственный, кто не загорел, солнце не тронуло и Поля Симона.

Принцесса Эдна некоторое время молча наблюдала за этим «мозговым штурмом». Откашлявшись, она осмелилась предложить свою идею:

— Почему бы вам просто не просветить каждого на рентгене, вместо того чтобы разыгрывать детективные игры?

Оба д'Аламбера уставились на нее, Жюль хлопнул себя ладонью по лбу.

— Боже мой! Эдна! Вы гений, и вы будете самой лучшей Императрицей, которую мы когда-либо имели. — Он схватил ее за плечи и запечатлел счастливый поцелуй на императорских губах.

Эдна была ошеломлена, но недовольства не проявила. Когда Жюль отпустил ее, она сказала:

— Благодарю вас, но я не уверена, что заслужила эту похвалу. Это же вполне очевидный ход.

— Именно гению приходят в голову самые простые решения, — торжественно заключила Иветта. — Мы могли весь день играть в Шерлоков Холмсов безрезультатно. Гм! Рентгеновские лучи… Для этого требуется громоздкое оборудование, и у робота могут возникнуть подозрения. Он ведь поймет, что с помощью подобной аппаратуры будет разоблачен за считанные секунды. Он и так уже напуган, поскольку события развиваются не по плану. Если его беспокойство возрастет, он может повести себя непредсказуемо. Мы не должны допустить этого.

— А пока мы используем свои собственные детекторы, — заметил Жюль. — Они настолько малы, что никто и не заметит, что мы пользуемся ими. Они способны обнаружить, человек ли это из плоти и костей или механизм. Раньше у нас и мысли не было опробовать их на людях.

— Верно, — кивнула Иветта. — Мы могли бы сделать это сегодня днем. Но лучше спланировать все заблаговременно. А что мы будем делать, когда обнаружим робота?

Ответить на этот вопрос оказалось труднее, чем задать его. Робот уже показал свои способности и изобретательность. Он не остановился перед убийством, чтобы замести следы, и был запрограммирован на измену. Если его разоблачат, он не остановится ни перед чем, чтобы причинить как можно больше вреда. Он прекратил схватку с ними в коридоре лишь по единственной причине — испугался, что может быть установлена его истинная сущность, если он слишком замешкается. Теперь, когда угроза стала более реальной, агенты поняли, какое опасное дело им предстоит.

— Несомненно одно, — сказал Жюль, — Эдне лучше быть отсюда подальше, когда это произойдет.

— Совершенно верно, — согласилась сестра. — Она находилась с нами, поскольку нам нужно было развеять возможные подозрения нашего клиента. Теперь же нет смысла подвергать ее опасности. Эдна, переговорите с бароном и найдите предлог уехать отсюда, не сообщая никому о вашем отъезде. Если возникнут какие-нибудь вопросы, формально вы скажетесь больной и будете находиться в своей комнате.

Эдна улыбнулась.

— Вообще-то я должна была бы возмутиться, что распоряжения отдают мне, а не я сама, если бы я не знала вас так хорошо. Все, что вы сказали, принимается.

— Отлично, — сказал Жюль. — Теперь перейдем к плану захвата.

Большая часть кандидатов собралась в комнате отдыха замка Рокхолд. Их было примерно столько, сколько и в день прибытия Жюля. Жюль крутился среди них, а Жак Руменье стоял на страже у наружной двери. Поза его была небрежной, но правая рука находилась возле рукоятки бластера, который он мог выхватить в доли секунды. Жюль и Иветта решили в случае необходимости тоже использовать бластеры: станнеры могли оказаться бесполезными против робота.

Иветта и Ивонна томились в ожидании в соседней комнате, У обеих оружие было наготове.

Ни Симона, ни Ли в комнате отдыха еще не было, и Жюль на всякий случай провел стандартный осмотр присутствующих. Как они с Иветтой и предполагали, проверенные оказались «чистыми» и, несомненно, людьми.

Главные подозреваемые появились в зале почти одновременно, войдя в разные двери. И разошлись по противоположным углам комнаты: Ли, чтобы заняться медитацией, а Симон, чтобы поболтать с Сеном Мальванеем.

Первым Жюль решил проверить Ли. Подойдя к нему, он шепотом, чтобы никто больше не мог услышать, сказал:

— Кое-что в вас приводит меня в недоумение.

— Неужели? — Анаресец посмотрел на него. Лицо его, как всегда, было невозмутимым.

— Да. Когда меня знакомили с вами, мне показалось, что у вас очень сильное рукопожатие для внешне хрупкого человека, и удивился. А вы сказали, что мир полон иллюзий и что никто не является именно таким, каким кажется. Что вы имели в виду?

Говоря это, Жюль своими датчиками проверял тело анаресца. Один датчик находился у него в перстне, другой в пряжке ремня. Оба датчика дали нормальные показания. Ли не был роботом.

— Существует столько же уровней реальности, сколько и уровней иллюзии, — ответил анаресец. — Я обладаю скромной способностью не впадать в иллюзию. Я знаю, например, что вы не тот, за кого себя выдаете.

— И как же вы это узнаете?

— Ваше физическое состояние, строение костей вашей руки не характерны для жителя планеты с нормальной гравитацией, а вы утверждали, что прибыли оттуда. Кроме того, я хорошо знаком с галактографией и текущей политикой и знаю, что планеты с названием «Джулия» нет.

— Если вы это знали, почему не разоблачили меня как обманщика?

— Иллюзии составляют часть реальности. Разрушить иллюзию, не понимая ее происхождения, значит действовать неблагоразумно.

— Есть ли здесь кто-нибудь еще, кто является иллюзией? — спросил Жюль. Он хотел проверить умение Ли наблюдать и надеялся, что анаресец придет к тому же выводу, что и он.

— Да, — спокойно ответил Ли. — Мы все, даже я сам. В ситуации с обстоятельствами, подобными этим, мы все предлагаем идеализированный вариант каждого из нас, комбинацию наших грез и наших идеалов, наших устремлений и наших страхов. — Он сделал паузу. — Есть, однако, один человек, который является большей иллюзией, чем все остальные.

— Кто же это и в чем это проявляется? — настаивал Жюль.

Чен Ли посмотрел на него взглядом, глубину которого Жюль даже не мог себе представить.

— Следует ли говорить о том, что вы и так уже знаете?

Жюль склонил голову в знак признательности. Чен Ли начинал ему нравиться. Так или иначе, анаресец знал больше, чем должен был видеть, а сказал ему еще меньше, чем видел.

Но если Чен Ли не робот, то им должен быть Поль Симон. Симон, воспитанный, дружелюбный молодой человек, который ко всем хорошо относился. Представительный парень, умный и приятный собеседник. Симон — изменник? С другой стороны, кто бы мог лучше него заманить в ловушку принцессу? — думал Жюль.

Но прежде чем приговорить Симона к смерти или чему-то эквивалентному смерти для робота, следует быть уверенным в своей гипотезе на сто процентов.

Непринужденно расхаживая по залу, Жюль на мгновение остановился возле Симона, когда тот разговаривал с Мальванеем. Датчики уверенно показали, что да, Симон был машиной. Легким кивком Жюль дал знать Жаку, что это именно тот, кого они искали.

Теперь проблема заключалась в том, как изолировать Симона от остальных кандидатов: надо было избежать случайных жертв.

— Поль, можно поговорить с вами один на один? — спросил он тихо.

Что-то, видимо, было в интонации Жюля или в его позе. Или Жак сделал излишне поспешное движение к своему бластеру. Или Симон поймал его беспокойный взгляд. Или все это вместе. Как бы то ни было, но что-то подсказало роботу, что его легенда раскрыта. Его мозг мгновенно проанализировал информацию, и робот понял, что у него уже не будет шанса выполнить свое задание. Сейчас задача — выжить. Выжить любой ценой.

Он отшвырнул Жюля и Мальванея. Последний пролетел через всю комнату и, ударившись о стену, потерял сознание. Жюлю досталось меньше.

Неожиданный удар ошеломил его и отбросил на несколько шагов. Но он не потерял равновесия. Робот, отшвырнув находившихся возле него еще двух человек, бросился бежать. Жак молниеносно вытащил бластер, но коварная машина оказалась уже на другой стороне комнаты, возле группы кандидатов, в замешательстве застывших на месте. Они закрыли от Жака цель. Он на мгновение замешкался, и Симон выскочил из двери в соседнюю комнату.

Там сидели Иветта и Ивонна, держа наготове бластеры. Трудно сказать, кто был больше изумлен, — робот, увидевший двух вооруженных людей, поджидавших его, или агенты СИБ, перед которыми он так внезапно возник. Симон с его компьютерной реакцией пришел в себя первым.

Наступил момент решающей схватки в короткой жизни человека-робота, и он не собирался сдерживать свои удары. Иветта стояла ближе к нему, и он ударил ее ребром ладони до горлу. Удар был настолько быстрый, что сработала не ее реакция, а инстинкт — она успела откинуться назад. Рука Симона лишь скользнула по горлу, не разорвав его, а напрягшиеся мышцы шеи защитили дыхательные пути. И все же она без чувств упала на пол.

В борьбу вступила Вонни. Она нажала на курок своего бластера. Жюль выбрал ее для этого задания не только потому, что она была его невестой; в тысячебалльном тесте, который обязательно проходили все агенты СИБ для проверки умственных и физических способностей, она получила очень высокий показатель — «989». Во всей Галактике было всего десятка два людей с лучшими данными.

Но возможности Симона были поистине безграничны. Ни одно живое существо, даже деплейниане, не могло двигаться так быстро и эффективно, как он. Его компьютеризованный мозг просчитывал ситуацию несравнимо быстрее, чем человеческий. Когда он действовал, у него не было ни колебаний, ни даже бесконечно малой задержки между мыслью и действием. Ивонна промахнулась.

Мозг Симона, неподвластный эмоциям, оценивал его шансы на выживание. Спасением мог бы стать флаер, но этот вариант был чреват опасностями. На крыше здания не было вертолетов, спасаться на дорвате была бы смехотворно. Оставался автомобиль. Но в одиночку в автомобиле он был бы не в состоянии отбиваться, его могли бы расстрелять с воздуха или просто сбросить на него бомбу, и это стало бы концом всему.

Был еще вариант, который стоило попробовать. Заложник. Если он возьмет заложника, им придется много раз подумать, прежде чем уничтожить его. Он мог взять лишь одного заложника: с двумя будет труднее управиться, если ему придется драться. В заложники нужно взять женщину: люди имеют предрассудок — защищать женщин любой ценой.

Все это промелькнуло в его мозгу, пока он приближался к Ивонне. Поэтому он сдержался, и его удары не убили, а просто оглушили девушку. Прежде чем ее тело оказалось на полу, робот одной рукой подхватил его и забросил себе на плечо. Он пересек комнату, прошел в холл и через парадную дверь покинул замок Рокхолд.

Жюль ворвался в комнату, где до того находились девушки, и увидел сестру, лежащую на полу. Встав на колени, он проверил пульс и с облегчением вздохнул: Иветта была жива. Немного успокоившись, Жюль оглядел комнату в поисках своей невесты, в это время в дверях появился Жак.

— Присмотри за Ив, — сказал ему Жюль. — Исчезла Ивонна. Скорее всего Симон унес ее с собой. Нельзя дать ему уйти.

Жюль бросился во внутренний двор, где стояли автомобили, и увидел, как Симон выезжает через парадные ворота с телом, лежащим возле него на сиденье, — это могла быть только Ивонна Руменье.

 

ГЛАВА 13

ПОГОНЯ В КОСМОСЕ

Жюль впрыгнул в свой автомобиль и на полной скорости рванул из парадных ворот.

Автомобиль Жюля был сделан по заказу. Внешне он был похож на старинную спортивную модель «Фраскати», а на самом деле это была модель «Марк-41, служебный, специальный». Машина была немного длиннее, шире, более обтекаемая, чем автомобиль такого класса, и значительно тяжелее. Это был самый эффективный и «непобедимый» автомобиль из когда-либо построенных. При нажатии на кнопку его закругленные боковины раскрывались, образуя вокруг корпуса прозрачный, защищающий от лучей купол. Машина могла летать в атмосфере, и даже в космосе, правда, на короткие расстояния. Она двигалась вперед, назад или вбок с ускорением, в четыре раза превышающим земное ускорение свободного падения. Автомобиль имел полный комплект средств связи и был хорошо вооружен мощными бластерами и различными бомбами.

Но в нынешних обстоятельствах все это дорогостоящее и сложное оборудование было бесполезно для Жюля, он не решился бы применить его против мчавшегося впереди автомобиля. Не мог, пока там была Вонни.

Симон вел автомобиль на предельно допустимой скорости, полагаясь на свою суперреакцию. Жюль вел преследование, не отставая. Если бы захотел, он мог взлететь над преследуемым автомобилем, но он считал это преждевременным. Кроме того, могли возникнуть сложности с посадкой, если вдруг тот автомобиль остановится.

Нельзя сказать, что он бездействовал, ведя машину. Выехав на автостраду, он сразу связался по рации со штаб-квартирой Службы Ансергии. Он назвал свое кодовое имя — «Уомбат» (Уом 6 а т — сумчатое млекопитающее (Прим, пер.) «Уомбат» и «Барвинок» (Иветта) были легендарными агентами, СИБ, запрос любого из них был равноценен приказу Шефа. Поэтому когда Жюль запросил следящее устройство и эскорт вертолетов, он получил все, что просил, и очень быстро.

Никто не пытался замаскировать силы наблюдения, используемые против робота-изменника. Если бы Симон и заметил вертолеты, он не обратил бы на них внимания: он был уверен, что против него не предпримут активных действий, пока с ним заложница, а там он покинет планету. В космосе у него будет больше шансов уйти от погони.

Автомобиль Симона мчался в Каньонвилль, где находился местный космопорт. Думали было установить у него на пути дорожные заграждения, но Жюль отмел это. Поскольку Симон не представлял прямой угрозы принцессе, можно было в данной ситуации дать ему относительную свободу действий в надежде, что он допустит промах, и они спасут Ивонну.

Симон подъехал к космопорту. Выбрав небольшой почтовый корабль, стоявший в дальнем конце поля, робот погнал автомобиль прямо к нему. Затормозив рядом с кораблем, он вышел из автомобиля, держа на плече находящуюся без сознания Ивонну, и начал подниматься по трапу в кабину экипажа.

Жюль подъехал следом и в ярости заскрежетал зубами: всего лишь мгновение Симон был видим и уязвим, однако у Жюля в машине были установлены слишком мощные бластеры, чтобы можно было открыть прицельный огонь. Он не Мог стрелять в робота, не поразив при этом Ивонну. Он предупредил пилотов вертолетов, чтобы они ни в коем случае не открывали стрельбы: была велика вероятность поразить не ту цель, что нужно. Но даже если бы кто и попал в Симона, он при падении мог выпустить Ивонну из рук.

Сотрудники СИБ могли лишь наблюдать, как Симон с пленницей поднялся по трапу и исчез в люке, закрыв его за собой. Жюль не знал, находился ли внутри корабля кто-то из членов экипажа, но это значения не имело. Такой небольшой корабль вполне мог управляться одним человеком, если тот, конечно, умел это делать; а Симон наверняка умел.

Жюль понимал, что не следует рассчитывать на помощь недостаточно опытной Службы Ансергии. Это значит, что все зависит только от него. Разогнав свой автомобиль до максимальной скорости, он помчался по полю космопорта к собственному, его и Иветты, кораблю «Медная комета». Отполированный металл двухместного корабля казался почти красным в лучах вечернего солнца. Нажав специальную кнопку на пульте управления своего автомобиля, он открыл створки корпуса «Кометы», и автомобиль въехал внутрь корабля. «Марк-41, служебный, специальный» идеально вписался в грузовой отсек, после чего створки закрылись, восстановив герметичность корпуса.

Через несколько секунд Жюль уже сидел в кабине управления за пультом. «Комета» находилась в обесточенном состоянии. Ему пришлось работать в бешеном темпе, щелкая переключателями и вращая ручки, чтобы привести корабль в состояние готовности для взлета в космос.

Наконец системы, приводящие «Комету» в движение, вошли в рабочий режим. Жюль окинул индикаторы опытным взглядом — все было в полном порядке.

По радио Жюль связался с СИБ и приказал передать на контрольно-диспетчерский пункт, что его действия приоритетны по отношению к действиям остальных участников операции. Затем отдал распоряжение об отмене всех регулярных рейсов до ее завершения.

Робот, очевидно, не встретил отпора в кабине пилота, и почтовый корабль оторвался от стартовой площадки. Ни один нормальный человек не выдержал бы такой скорости взлета и перегрузок, которые при этом должен был испытывать пилот. Жюль с ужасом наблюдал за угнанным кораблем на экране радара. Его ускорение достигло шести G. Пока терпимо. Для человека из мира с тройной гравитацией шестикратная нагрузка — это немногим больше, чем простое неудобство.

Пока почтальон разгонялся в небе Ансергии, корабль Жюля следовал за ним с той же скоростью. Разгон продолжался до тех пор, пока оба корабля не покинули атмосферу Ансергии. Симон, похоже, хотел удалиться на достаточно большое расстояние от гравитационного поля Ансергии, включить свой подпространственный привод и устремиться в просторы Галактики. А Жюль был полон решимости не дать ему такой возможности.

Когда Жюль оказался в полукилометре от почтовика, он навел оружие на беглеца. Он ждал, когда робот допустит ошибку, ведь он совершил уже две: оказался в ловушке в корабле, который можно было, не разрушая, вывести из строя, и угнал корабль, на котором не было оружия.

Тщательно прицелившись, агент открыл огонь из бластера по хвостовой части корабля с беглецом. На «Комете» были не ручные бластеры, лучи которых увязли бы в прочной металлокерамике корпуса, а бластеры огромной мощности, и вряд ли какой-нибудь материал мог выдержать их удар. Задняя часть корабля Симона стала вишнево-красной, а потом раскалилась добела. Произошел небольшой взрыв, и хвост почтовика разлетелся на куски. Разгон корабля прекратился, и он продолжил полет по инерции со скоростью, достигнутой до момента разрушения двигателей.

Такая скорость устраивала Жюля, и он похвалил себя за точный выстрел. Жюль начал торможение, следя, чтобы его корабль не пролетел мимо беглеца. Выравнивание скоростей было достаточно сложной операцией. Прошло довольно много времени, прежде чем Жюль сумел откорректировать свою скорость и курс в точном соответствии со скоростью и направлением движения поврежденного корабля.

Жюль начал облачаться в скафандр из космической брони. Да, выравнивание скоростей было сложной процедурой, но еще более сложным представлялось взятие на абордаж подбитого почтовика с взбесившимся роботом на борту.

Жюль покинул воздушный шлюз «Кометы» и подплыл в пустоте к разбитой хвостовой части корабля Симона. Входной люк не открывался, впрочем, он ожидал этого — Симон не собирался пускать его внутрь. Что же, придется поискать другой путь.

Осмотревшись, Жюль обнаружил аварийный ручной привод, который мог заблокировать подачу команд с главного поста. Внутреннюю дверь воздушного шлюза Симон оставил открытой, поэтому Жюлю нужно было сначала закрыть ее, прежде чем начать открывать наружную дверь. Рукоятка двери вначале не поддавалась, но, навалившись изо всех сил, Жюль сумел-таки сдвинуть ее. Дальше дело пошло быстрее: он смог закрыть дверь и начал откачивать воздух из шлюзовой камеры. Теперь система безопасности почтового корабля не позволит открыть внутреннюю дверь до тех пор, пока Жюль сам не сделает это.

Когда воздух из шлюза был удален, Жюль открыл люк и шагнул внутрь корабля. Закрыв за собой люк, он начал вновь наполнять воздухом шлюз. Но даже сейчас он не стал снимать космическую броню. Хотя грудная клетка у Симона расширялась и сжималась с регулярными интервалами, как у человека, Жюль сильно сомневался, что роботу так уж необходимо дыхание. В качестве последнего средства машина могла пробить дыру в борту корабля, чтобы выпустить воздух, и не будь Жюль в скафандре, покончить с ним не составило бы труда. Жюль не мог сделать Симону такого подарка.

Открыв внутреннюю дверь, Жюль попал в темноту. Он ожидал этого. Робот уже продемонстрировал свою способность видеть во тьме — он опять получил преимущество. Агент СИБ дотянулся до купола своего шлема и включил прожектор большой мощности. Симон хотел драки, он получит ее. Любой, кто захочет напасть на Жюля, получит в глаза сноп яркого света. Вряд ли даже робот сможет увидеть что-то.

Жюль обнаружил, что находится в коридоре, тянущемся вдоль оси корабля. Наиболее вероятным местонахождением робота была передняя часть корабля — командный отсек, откуда он мог контролировать все, что происходит внутри корпуса.

Находящиеся в коридоре предметы давали яркие отсветы, а на периферии зрения плясали тени и лежал густой мрак. Когда Жюль выплыл в центр коридора, он отлично знал, что представляет собой прекрасную цель, но это не слишком его беспокоило. В ту ночь в коридоре замка Рокхолд Симон использовал против него станнер, сейчас же Жюль был прикрыт космической броней, и это оружие против него было бессильно. Вряд ли у робота есть какое-либо более мощное оружие, но даже если оно у него и было, броня скафандра могла выдержать разряд любого ручного оружия, кроме тяжелых бластеров. Собственный бластер Жюль держал в руке, готовый немедленно пустить его в ход.

Дверь в командный отсек — по идее — скользила в пазах сверху вниз. Подплыв к верху дверного проема, Жюль нажал кнопку, пребывая в полной уверенности, что Симон запер дверь изнутри. Однако дверь легко скользнула вверх, и его взору открылась кабина.

Он увидел Вонни, которая плавала внутри кабины, все еще находясь без сознания. На пульте управления слабо светилось несколько огоньков, а один, красный, часто мигал — очевидно, система автоматического контроля хвостового отсека сообщала пилоту, что двигатели разрушены и тяговая камера разгерметизирована. Симона в отсеке не было видно.

Вдруг какой-то предмет ударил его по шлему. Броня была прочной, и от удара не пострадала, но он был такой силы, что отбросил Жюля к переборке. Он ударился шлемом о металлическую стенку, отчего у него зазвенело в ушах, и все же сумел развернуться в сторону противника.

Симон прятался где-то в коридоре, угадав, что Жюль направится в командный отсек. Он беззвучно двигался за агентом СИБ, ожидая удобного момента для атаки. И вот, когда внимание Жюля было сосредоточено на кабине пилота, Симон схватил газовый баллон и швырнул его изо всех своих сверхчеловеческих сил в противника и бросился к нему.

Жюль увидел Симона, летевшего прямо на него. Он поднял правую руку, чтобы выстрелить из бластера, но опоздал на долю секунды. Тело робота врезалось в него, пригвоздив к переборке. Симон схватил бластер Жюля и сдавил его. Бластер из прочной стали и пластика развалился, словно был сделан из картона. Ситуация определилась: деплейнианец со сверхнормальными способностями против робота-андроида, совершенной машины-убийцы.

Симон имел преимущество и намеревался сохранить его до конца схватки. С монотонностью автомата он бил Жюля в живот кулаком правой руки; удары, грохотавшие по скафандру агента, были столь сильны, словно это был не кулак, а копер для забивки свай. Броня скафандра была способна выдержать самые неблагоприятные воздействия, но долго противостоять точечным ударам не смогла бы.

Жюлю оставалось только использовать свойства невесомости: физическая сила в условиях отсутствия жесткой опоры имела вторичное значение. Пока Жюль был прижат к переборке, удары кулаков Симона были весьма ощутимы, в условиях же свободного парения они не могли быть столь эффективны.

Мощным толчком правой ноги Жюль оттолкнулся от стенки. Толчок получился таким сильным, что освободил его от захвата робота и вытолкнул в коридор. Он ухватился за дверной проем и остановился. Придя в себя после первой атаки, он почувствовал, что к нему вернулись силы.

Оттолкнувшись от двери, он бросился на своего врага. Симон попытался было уцепиться за что-то, но не сумел и, когда стокилограммовое тело Жюля ударило его, отлетел в центр командного отсека.

Жюль кинул взгляд за спину Симона. Ивонна, похоже, стала подавать признаки жизни. Но Симон не должен был знать об этом. Жюль обрушил град ударов на голову робота, вынудив его обороняться.

Ивонна тем временем медленно приходила в себя. К неприятным ощущениям, обычно сопровождающим выход человека из бессознательного состояния, добавилось подташнивание от резкого перехода в невесомость, она приоткрыла глаза. Кругом была темнота, только с купола скафандра бил луч яркого света. Она узнала человека в скафандре: Жюль д'Аламбер. Он с кем-то яростно бился. Того, другого, она видела со спины. Вот чуть повернулся… Конечно, это Симон! Но почему они все в командном отсеке космического корабля? Как они вообще очутились в космосе? Где Иветта и Жак?

Но не время разгадывать загадки. Жюлю необходима помощь. Надо действовать.

Она видела, что Жюль уже начал уставать. Удары его были по-прежнему яростны, но замедлились. Вдруг девушка поняла, что все усилия д'Аламбера направлены на то, чтобы Симон был обращен к ней спиной, иначе робот бы узнал, что она пришла в себя.

Удары по корпусу робота были малоэффективны, он был сделан из прочного материала. Что же делать? Как вывести его из строя?

И тут ее осенило.

Как любому агенту СИБ, ей было многое известно об устройстве пультов управления. В них всегда было множество резервных систем на случай, если что-то выйдет из строя. Необходимо найти кабель системы аварийного питания.

Медленно, так, чтобы Симон не мог ее заметить, она поплыла к пульту. Как она и рассчитывала, там оказалась пара прочно закрепленных кабелей. Никакой возможности отсоединить их не было, да и времени на это тоже не было. Со всей силой деплейнианки она выдернула кабели из креплений, держа их за изоляцию. И бросилась на Симона,

Робот краем глаза увидел движение, но мало что мог сделать — Жюль усилил натиск, поняв замысел Ивонны, и Симон уже двигался в нужном направлении, посланный кулаком деплейнианца. Он попытался увернуться, не смог и попал прямо на оголенные концы кабеля, которые Ивонна ткнула в него.

Раздался оглушительный треск. Полетели искры. Как и предполагала Ивонна, «электрический стул» оказался идеальным средством, чтобы разделаться с роботом. Высокое напряжение кабеля выжгло цепи машины. Корпус робота судорожно дергался до тех пор, пока Ивонна не отбросила кабель в сторону. Робот безжизненно плавал в воздухе.

Жюль подплыл к Ивонне и обнял ее.

— Любимый мой, — сказала она, — сними, пожалуйста, броню!

 

ГЛАВА 14

ВЕРХУШКА АЙСБЕРГА

Все д'Аламберы после смерти хотели быть похороненными на родной планете ДеПлейн, но редко когда так случалось. Нельзя было допускать утечку информации об агентах СИБ. Поэтому в случае гибели агента на задании предусматривалось сокрытие истинного имени погибшего. Даже допустить нельзя было сообщения, что кто-то из труппы Цирка умер. Сразу возникло бы много вопросов, как и от чего он умер.

Вот почему похороны четырех членов клана, погибших на Колокове, — трех в рейде против Эвекиана и одного, Клода д'Аламбера, в замке Римскор, были проведены в строжайшей тайне. Тела были кремированы, а пепел отправлен на ДеПлейн. Вся церемония проводилась под большим секретом после последнего Циркового представления.

Жюль, Иветта, Жак и Ивонна, чья миссия на Ансергии завершилась, присоединились к Цирку на Колокове и смогли принять участие в печальной церемонии. Все понимали, что они тоже могли погибнуть, и это крепче связало их друг с другом. Род д'Аламбер будет продолжаться, пока живет Империя, и никогда д'Аламберы не предадут дела, которому служат.

Этьен, как глава клана, произнес прощальную речь. В церемонии принимал участие сам Шеф — Великий герцог Зандер фон Вильменхорст, правда, в виде трехмерного изображения. По долгу службы он не мог покинуть Землю, а потому ценой огромных затрат энергии его изображение было передано через миллионы парсеков на Колоков, в кабину межзвездной связи. Аппаратура была установлена так, что присутствовавшие на церемонии не могли видеть его, а герцог видел все.

Затем аппаратуру, передающую изображение, перенесли в личный кабинет герцога, где Этьен, Жюль и Иветта могли обсудить с Шефом все, что случилось. Сначала Шеф поздравил трех д'Аламберов с успешным выполнением очередного задания. Жюль и Иветта подчеркнули, что главная заслуга принадлежит Луизе и погибшим, которые вышли на след заговорщиков, а также Ивонне, которая уничтожила робота.

Шеф задумался.

— Я ни в коей мере не преуменьшаю их роль, и все они заслуживают похвалы. Это все, что я могу сделать. Из-за сверхсекретного характера тайных операций Цирка я не могу сообщить об их награждении в прессе. В успешном выполнении задания и ваша заслуга, его разработчиков. Ликвидирована угроза существованию Империи. Вы тоже заслуживаете благодарности, моей и принцессы.

— На мой взгляд, вы преувеличиваете, — сказал Жюль. — Но от имени всех, кто действовал вместе с нами, спасибо за ваши добрые слова.

— Хотя, к сожалению, — заметила Иветта, — угроза не миновала. Если то, что рассказал доктор Рустин под нитробарбом, верно, значит еще много роботов, подобных Симону, бродят вокруг. Кто знает, что они могут натворить.

Лицо Шефа помрачнело.

— Да, — вздохнул он. — Но теперь мы знаем, что эти роботы не являются непобедимыми. Главная опасность состоит в том, что некоторые из них могли проникнуть на ответственные посты, в армию или даже в Службу Имперской Безопасности.

— Их, однако, довольно легко выявить. По моему запросу Император прикажет всем придворным и персоналу Службы, а также старшим военным офицерам проходить регулярное обследование состояния здоровья… В этом деле без рентгенографии не обойтись. Обосновать такой приказ довольно легко, и у роботов, работающих в этих органах, не возникнет подозрений. Достаточно и просто попугать их подобной акцией. Одни из них поддадутся панике и сбегут, начнут действовать преждевременно. В любом случае у нас будет хороший шанс сорвать их планы.

— Но, — заметил герцог Этьен, — что, если эти роботы находятся не там, где мы можем их проверить?

Шеф снова вздохнул.

— Да, это проблема. Население Империи исчисляется триллионами, и среди них мы должны выявить нескольких заговорщиков. Шансы не в нашу пользу. Что, если один из роботов работает, скажем, привратником в каком-нибудь здании, ожидая назначенного часа для нанесения удара? Как выследить его?

— Так же, как выследили этого робота, — сказала Иветта, с большим оптимизмом, чем она то испытывала. — Если они собираются что-то предпринять, то должны совершать хоть иногда какие-либо действия. А мы теперь будем начеку, поскольку знаем о существовании угрозы.

Служба Имперской Безопасности — наилучшая организация подобного рода из когда-либо существовавших, а наши люди — самые квалифицированные из тех, кто есть в распоряжении Императора.

— Забавно: Билл высказал ту же мысль и почти теми же словами, — улыбнулся Шеф, имея в виду Императора. — Я уважаю его мнение. А сейчас к делу. Есть сведения, что герцог Федор и доктор Рустин были лишь частью широко разветвленного заговора.

Д'Аламберы в недоумении смотрели на него.

Он продолжил:

— Федор Пасков был герцогом Колокова. В этом качестве он имел большую власть только на этой планете и теоретически нигде больше. Поль Симон-настоящий прибыл с Латисты. На этой планете кто-то должен был заранее знать, что Симон будет выбран как представитель этого мира для участия в турне принцессы. Кто-то должен был суметь собрать о нем такие данные, чтобы его можно было продублировать в виде робота.

Но и это еще не все, — добавил Зандер фон Вильменхорст. — Должен был быть кто-то, достаточно близкий к Императорской Семье, кто мог знать вкусы и пристрастия Эдны. Я думаю, что мы обнаружили лишь верхушку айсберга. Нам придется проделать огромную работу, чтобы получить полную картину. Вам двоим следует начать подготовку к новой операции.

— Мы справимся, — заверил Жюль.

— А что касается вкусов Эдны, — задумчиво произнесла Иветта, — я думаю, тот, кто запрограммировал робота, недостаточно хорошо знает образ мыслей женщины. Симон имел все достоинства — прекрасная фигура, очаровательная внешность, умница, каких мало, — в целом, ну, прямо идеал. Эдна даже призналась мне, что он заинтересовал ее. Однако Эдна слишком умна, чтобы выйти за него замуж. Опасно брать в мужья совершенство. Думаю, принцесса смотрела в другую сторону.

— И куда же? — спросил Жюль.

— На Чен Ли, — ответила она. — Не удивляйтесь. Да, не эффектный внешне, не романтичный — Но Симон был довольно поверхностным, чего нельзя сказать о Чен Ли — Он настолько глубок, что, чтобы понять это, нужна целая жизнь. Принцессе нужен друг, а не просто муж. И одно я могу гарантировать: с Чен Ли ей не будет скучно. Я думаю, в итоге она выйдет за него замуж.

Шеф слушал Иветту и просматривал сообщение, которое Эдна немногим раньше послала своим родителям. В нем она сообщала о том, что во время турне встретила человека, который очень ей понравился, и по приезде домой хотела бы обсудить его кандидатуру, как возможного мужа. Этим человеком был Чен Ли. Для Шефа этот парень означал собой лишь очередное досье, вопросы сватовства находились вне его компетенции.

Он только улыбался, когда беседа продолжала крутиться вокруг принцессы и ее возможного мужа. Досье Ли говорило, что он был лояльным подданным Короны, а это все, что интересовало Службу. Его лучшим агентам необходимо было хорошенько отдохнуть перед началом следующего этапа борьбы с энтропией. Он знал, что вскоре им опять придется рисковать своей жизнью ради сохранения идеалов Империи, а потому дал им возможность поразвлечься беззаботной беседой.