— Я уж подумал, что ты от меня сбежал, Джефф, — в голосе Нормана послышалось облегчение.

Они сидели за столиком во дворе закусочной, где продавали рыбу и чипсы. Закусочная была на берегу озера. Норман Тонг пытался заставить себя не смотреть все время в сторону острова, повторяя про себя, что убитая девушка была не Сара. Но упрямый голосок внутри продолжал настаивать, что это была она.

— Нет, я бы этого не сделал, — Джефф отрезал кусочек рыбы пластмассовым ножом, отправил на вилке в рот. — Я знал, что ты все равно поступишь по-своему, со мной или без меня. Если бы те парни в сером схватили тебя тогда, не было смысла нам обоим терять свободу, не так ли?

— Ты прав, — Норман скомкал испачканные жиром бумажки, бросил их в мусорный ящик. Они ударились о бортик, отскочили. В том, что сказал Джефф, был смысл. — Но я не могу забыть, в каком состоянии находилась Рут Мейс и, Господи, ты заметил, что они на себя напялили?

— Это какая-то зимняя галлюцинация, — задумчиво ответил Джефф. — И это только подтверждает мои подозрения. В лагере проводится какой-то эксперимент, который они пытаются скрыть. Энн, моя девушка, все об этом знает. Она в ужасе, но не смеет даже мне рассказать о том, что ей известно. Отчасти это мне развязало руки, потому что я ее не впутываю. Но я за нее боюсь, она может просто исчезнуть. Я подумываю о том, как бы увезти ее отсюда...

— То есть похитить?

— Никакой мелодрамы в этом нет, — улыбнулся Джефф. — Она сама хочет уехать. Вчера вечером она просила, чтобы я увез ее, сразу же. Может быть, если бы мы добрались до города, мы бы не вернулись. Мы этого никогда не узнаем, потому что кто-то опередил нас и спустил шины у моего автомобиля. Теперь мне надо пересмотреть свои планы.

— Можешь в любом случае рассчитывать на меня.

— Спасибо, дружище, ты не представляешь себе, как я благодарен тебе. Итак, мы должны, во-первых, найти твою девушку, во-вторых, скрыться из лагеря. И не забывай, что мы не должны есть в ресторане. Я подозреваю, что они что-то добавляют нам в пищу.

— Но с остальными-то все в порядке?

— Наверно, они выбрали свои жертвы. Почему я им нужен, понятия не имею. Но они определенно выбрали твоих знакомых — Мейсов. И того парня с его женщиной, которого застрелили. Может быть, Сара где-то в другом месте, все еще жива...

— Будем надеяться. Но что нам дальше делать?

— Будет трудно, — Джефф швырнул смятые бумажки из-под рыбы в мусорный ящик. — Если повезет, Энн придет ко мне сегодня вечером. Поздно, в половине одиннадцатого или в одиннадцать. Может быть, и ты появишься? Чем нас больше, тем лучше! — это было нечто вроде шутки, но получилось невесело. — А до тех пор давай-ка разойдемся. Если дело так серьезно, а, судя по их методам, так оно и есть, будет лучше, если нас вместе не увидят. Ничего путного не выйдет, если мы оба попадемся в их сети.

Норман почувствовал, как у него по спине пробежали мурашки. Джефф говорил дело.

— Что ж, тогда протянем день до вечера каждый сам по себе, — сказ ал он.

— Что-то в этом роде, — Джефф Биби поднялся со стула. — Я пойду поплаваю или позагораю на пляже. И ты займись чем-то приятным, Норм.

Норман посмотрел вслед Джеффу, и ему стало очень одиноко. Вдвоем было легче, теперь же ему опять стало казаться, что на острове убили Сару.

Его охватила тревога, он не мог просто так валяться на пляже. Ему надо было что-то делать, чем-то занять голову. Уходя все дальше от закусочной, он заметил вдали фуникулер — несколько крошечных вагончиков двигались вдоль линии, ведущей к пляжу. Люди в них казались точками, они перегибались через бортик, чтобы посмотреть вниз, а, может быть, им нравилось испытывать головокружение. Это лучше, чем сидеть в шезлонге или болтаться без цели. А у берега можно слезть, обратно вернуться по железной дороге, объехать территорию лагеря.

Норман быстро пошел по направлению к месту посадки на фуникулер, к большому, как бы нависающему зданию. Там была очередь, он видел, что хвост ее доходил до детской площадки. Это неважно — ему ведь надо убить целый день и большую часть вечера.

Два ряда вагончиков фуникулера двигались в противоположном направлении. На этом фуникулере можно было кататься целый день, если охота, может быть, некоторые так и делали. Очередь двинулась, произошла посадка: по двое в вагончик, дети только в сопровождении взрослых — так было написано в объявлении. Норман присоединился к толпе, прислонился к барьеру.

Вагончики остановились, их пассажиры вылезли на твердую землю, Появился работник фуникулера, невысокий человек в коричневой кожаной куртке, коротко остриженный. Он, видимо, только что заступил, угощал удивленного парнишку сигаретой — тот работал в утреннюю смену. Парнишка улыбнулся и умчался. Очевидно, получил нежданно-негаданно свободный денек, подумал Норман. В этом лагере очень много работников по найму, что позволяет здорово экономить на зарплате, но нельзя же винить в этом владельцев лагеря.

— Так, все садятся, — у этого работника был тихий голос, — Норман сомневался, чтобы возбужденные отдыхающие услышали его за своей болтовней и смехом. — По двое в каждый вагончик, пожалуйста, дети только со взрослыми. Побыстрее, пожалуйста!

Норман выбрал себе вагончик, сел на дальнее сидение, оставив ближнее кому-то другому. Несмотря на большое число желающих, отдыхающие нервничали по поводу мест, спорили, кто где сядет. В вагончик с Норманом собрался было залезть подросток, но его мать, которая чересчур опекала его, резко велела ему уйти.

— Нет, Алан, нет, — сказала она пронзительным голосом. — Я не позволю тебе сидеть там, где мне не будет тебя видно. Ты сядешь со мной, а там сядет папа.

— А я хочу туда! — раздраженно заверещал мальчишка и попытался вывернуться из рук матери, но та держала его крепко.

— Никаких, один ты сидеть не будешь, и не спорь! Мы знаем, как ты везде лезешь, перегибаешься, скачешь. Иди сюда и перестань сопротивляться, слышишь? Джим, залезай туда, а я займусь Аланом.

Ее муж беспрекословно повиновался, залез на свободное место, опустил перекладину безопасности. Он сидел, глядя прямо перед собой, этот многострадальный муж, избравший линию наименьшего сопротивления.

— Ну, иди за мной, паршивец! — женщина потащила сына за собой по платформе. — Из-за твоих капризов мы не успели занять места сразу за папой. Быстрее, вон еще два места!

Работник фуникулера не обращал внимания на семейную ссору, он был занят тем, что проверял, все ли перекладины безопасности опущены и закреплены; он дошел до конца ряда и направился обратно, тщательно проверяя, хорошо ли прикреплен канат к каждому вагончику. Он толкал их, тянул, повисал на некоторых всей тяжестью, чтобы удостовериться, что они прикреплены надежно. Он остановился возле вагончика Нормана, подтянул гайку ключом, перешел к следующему вагончику.

Пассажиры на секунду притихли; тем, кто ехал впервые, было чуть страшновато, нечто вроде первого полета на самолете. Очередь на платформе разрослась, люди стояли впритык к барьеру, готовые занять места в вагончиках, которые должны были прибыть через несколько минут.

Работник фуникулера был явно доволен, он прошел в конец, чтобы установить автоматические регуляторы, опустил вниз рычаг. Норман почувствовал, как вагончик двинулся, дернулся, затрясся, поднимаясь от земли. Легкий наклон в сторону, вагончики закачались, набирая скорость, вышли из здания и стали подниматься.

Норман невольно схватился за перекладину, когда на крутом подъеме вагончик оказался под углом 45 градусов, перед тем как они вышли на горизонтальную линию кабеля на высоте около двадцати метров над землей. Норман испытал легкое чувство беспокойства, немного похожее на морскую болезнь или на переезд по горбатому мостику на полной скорости, когда возникает неприятное чувство в животе.

Наконец все вагончики оказались на одной высоте, подъем завершен, отсюда до пляжа путь шел по прямой линии.

Вагончики чуть-чуть покачивались на сильном морском ветру, но шарнирные соединения крепко держали их на линии. Норман рискнул посмотреть вниз, и у него перехватило дыхание. Вид был великолепный: лагерь внизу походил на взбудораженный игрушечный город, ровные ряды улиц, яркий и пестрый парк аттракционов, люди суетятся, словно потревоженные муравьи в муравейнике. Они все уменьшались по мере того, как фуникулер удалялся к берегу моря.

Теперь внизу были луга, потемневшие местами от недавней засухи, круг для лошадей вытоптан, на поле паслись несколько овец. Грубая пустошь, еще несколько овец, и извивающаяся лента мутного ручья.

Вагончик дернулся, приостановился, снова набрал скорость. Норман занервничал, посмотрел наверх, на замки канатов, Ему показалось, что висящие в воздухе вагончики подпрыгивают, словно автомобиль, проезжающий по крышке люка на асфальте. Где-то сзади него плакал ребенок, мать пыталась успокоить его. Группа юнцов принялась возбужденно вскрикивать — они увидели возвращающиеся вагончики, которые должны будут пройти мимо них метрах в десяти. Крики восторга и испуга, разговоры между пассажирами, по мере того, как приближались встречные вагончики, инстинктивное желание пообщаться, поприветствовать, посвистеть, помахать рукой.

Обе линии вагончиков проехали своим путем, проходя, покачиваясь, через узлы, затем вновь обретая равновесие. Раздался резкий свист, шум колес; Норман глянул через бортик, увидел далеко внизу миниатюрную железную дорогу, ярко раскрашенный поезд на петляющем пути, вынырнувший из-под дюн. За ним виднелся скалистый силуэт берега, острые скалы, полоска гальки, песок, все еще мокрый и блестящий после недавнего отлива. Отдыхающие купались, дети играли в мяч, одинокий рыбак на скале надеялся поймать на крючок макрель.

Чайки стремительно опускаются на воду, кричат, кружат над берегом. Далеко у линии горизонта он смог еле-еле разглядеть судно, наверно, траулер.

Норман взглянул на своего соседа. Тот казался совершенно равнодушным ко всему этому, обычный отец семейства из пригорода, поневоле находящийся на отдыхе; может быть, он доволен, что на короткое время избавился от своей приставучей жены и избалованного сына. Тупое выражение лица, окружающие красоты его не трогают, высота на него не действует, в общем, один из тех, кто варится в собственном соку. Может быть, у него и мыслей своих нет, он просто отключился и пребывает во сне наяву, Норман решил не обращать на него внимания, он не хотел ни с кем вступать в разговор.

Отсюда можно было разглядеть многометровую очередь — люди в пляжных костюмах ожидали поезда. Долго придется ждать. Норман подумал, что ему, наверно, лучше вернуться пешком через дюны или подольше побыть на пляже. Может быть, там он встретит Джеффа Биби. Он решит, как поступить, когда они приедут, теперь уже скоро. Вагончики начали потихоньку опускаться. Он собрался с духом, уже научившись различать канатные замки, прежде чем они их достигали, заранее готовился к толчкам. Вот уже один замок виднеется.

Вагончик накренился, закачался. Норман схватился за перекладину, невольно закрыл глаза, словно маленький мальчик на поезде в подземелье ужасов в парке аттракционов, чувствующий прикосновение искусственной паутины, сидя неподвижно, зная, что через пару секунд все будет кончено.

Раздался скрежет металла, вагончик еще больше накренился и начал падать. Норман открыл глаза, услышал, как закричал его сосед, почувствовал, как тот вцепился в него. Вагончик висел под невообразимым углом, они могли видеть землю, не перегибаясь за борт. Вагончик качался, словно взбесившийся маятник, он держался только на одном проволочном тросе.

— Этот хреновый канат порвался!

Мужчина лежал, перевалившись через Нормана, оба они сгрудились в углу вращающейся кабинки.

Норман изо всех сил попытался оттолкнуть его от себя, ему удалось повернуть голову и посмотреть наверх. О Боже, они висели на одной только проволоке, основной канат согнулся под неравномерной нагрузкой. Л сразу за ними следующий вагончик набирал скорость из-за внезапного спуска, он несся к ним!

Люди визжали. Норман приготовился к столкновению. Прямо внизу под ними он видел гребень крутой скалы, прибрежную гальку, поднятые кверху лица, в страхе разбегающихся купальщиков. Его охватил какой-то паралич; ноги, застрявшие под телом орущего мужчины, омертвели. Мысленно он уже сдался. Он знал, что не может ничего предпринять для своего спасения, он был жертвой Судьбы. Бог распорядится, жить ему или умереть, как сильно покалечиться. Это было не в его силах.

Приближавшаяся кабинка неслась на полной скорости, пассажиров в ней видно не было, они легли на пол. Надвигающийся гигант металлически шипел, изрыгая ненависть снопом искр. Металл вгрызся в металл, стальная проволока изогнулась со страшной силой и лопнула, словно сломавшийся от удара кнут. Разбитые вагончики освободились от креплений, перевернулись. Норман чувствовал, что его спутник все еще держится за него, попытался высвободиться, но их тела лишь беспомощно барахтались. Они знали, что были уже не в кабине, что они летят вниз как парашютисты в свободном полете, чьи парашюты не раскрылись.

Сначала медленно; казалось, они парили в воздухе, видя все, что происходит внизу. Куски металла сыпались вокруг них градом, но почему-то не задевали их, хотя для конечного результата это не имело никакого значения.

Теперь они летели быстрее. Все быстрее и быстрее, как будто изменили курс: вершина скалы притягивала их своим холодным, соленым дыханием. Норман почувствовал, что он освободился от своего спутника. Он вертелся и крутился, все вокруг было в тумане, он ничего не мог разобрать. Стремительно налетевший порыв воющего ледяного ветра заглушил его крик, Он закрыл глаза, отключился от всего, почувствовал удар, от которого все тело онемело как от наркоза.

И после этого ничего больше не было.