Идис прокралась вдоль берега, карабкаясь по скользким скалам; брызги из Котла обжигали ее лицо. Зока не было видно; он перестал ставить капканы и ловушки на морских птиц на берегу с тех пор, как она начала ломать их. По всей вероятности, он ставил капканы где-то в другом месте, может быть, на Торфяном болоте, потому что прошлым вечером они ели дикую утку.

В маленькой пещере была рыба, скумбрия; такая скользкая, что она чуть было не выпала у нее из рук. Тьфу, рыба воняла, и Идис сразу поняла, что это та самая скумбрия, которую Зок нашел на берегу после отлива. Отвратительно! Она выбросила ее и посмотрела, как рыбина поскакала по скале. Прилив принял ее, взял обратно. Идис и не была голодна, потому что поела утиного мяса. Черт бы побрал Зока, он приносит еду в дом, он же должен был морить голодом ее мать и сестер! Она с ним поговорит об этом. Они голодают, но недостаточно.

Она с хитрым видом огляделась вокруг, посмотрела налево и направо. Волны разбивались о скалы, высоко бросая свою пену. Осень переходила в зиму. Идис напряглась, вгляделась пристально; никого не было видно, ни матери, ни сестер, которые недоумевали, куда она исчезает так надолго в последнее время. Не было и Зока, шпионящего за ней. Он теперь боялся ее, так как открыл ей Власть.

Власть была невероятной, она возбуждала ее, но и пугала. Даже лодочник не знал о ее открытиях, о том, с кем она встречалась и разговаривала время от времени. Стоя там и пытаясь удостовериться, что она одна, Идис вспомнила о своей первой встрече с тем, кого она звала «Хозяин».

Однажды вечером в конце лета Идис попала в большую пещеру на коварном берегу Котла. В пещеру ее привело любопытство, а также желание подольше не возвращаться в дом, к ее ненавистным матери и сестрам. Сначала она боялась темноты; черные скалистые стены внутри пещеры были покрыты скользкими водорослями, по ним стекала и капала ледяная вода. Она не знала, насколько глубока эта пещера, но решила пройти немного дальше и посмотреть, где ее конец. Это могло быть началом глубокого туннеля, и в таком случае она не собиралась рисковать и забираться слишком далеко.

Пещера оказалась действительно большой, она образовалась в скалах благодаря размыву; если кто окажется в ней во время большого прилива, его ждет неминуемая смерть. Спастись невозможно; здесь любой утонет. Идис содрогнулась, поиграла с распятьем на шее и перевернула его так, как ее научил Зок; это, конечно, все выдумки, подумала она, но если это заставляло старого лодочника бояться ее, что же, прекрасно, она этим воспользуется.

Внутри пещера была мрачная, ее отдаленные углы окутаны черными тенями. Она прислушалась к шуму отлива, он как будто жаловался, что приходится возвращаться в просторы океана. Она почувствовала отвратительный запах морских растений и задрожала от холода; может быть, ей следует вернуться домой, подумала она. Если она пойдет длинной дорогой, обогнет холм, то вернется уже ко сну.

Внезапно у нее появилось ощущение, что она не одна. Что-то вроде шестого чувства, ничего определенного, но по телу ее пробежали мурашки, как было всегда, когда она думала, что за ней подсматривают. Если здесь кто-то есть, то она знала, что это мог быть только Зок, потому что у других не хватило бы смелости прийти в такое место.

— Зок? — шепот ее был так усилен закрытым пространством, что он рос и отдавался эхом. — Зо-ок?

Она смотрела в темноту, ей показалось, что кто-то там пошевелился, и она чуть было не бросилась бежать прочь. Но она не собиралась бежать от лодочника; если бы она это сделала, она бы лишилась всей власти, которую заимела над ним. Она набрала побольше воздуха и как можно злее и громче сказала: «Зок, не смей шпионить за мной. Я не боюсь тебя!» Она держала в руке перевернутое распятье и видела, как оно ярко вспыхнуло в тусклом свете.

— Ты очень смелая, дитя мое, — из темноты выросла фигура; Идис увидела силуэт высокого, прямо державшегося человека, и это точно был не Зок. Она не могла разглядеть его лица, только глаза, которые, казалось, сверкали как красные угли в затухающем огне. Глаза эти наблюдали за ней, пугали ее. Она открыла рот, чтобы закричать, но не смогла.

— Ты звала меня, — это было утверждение, не вопрос. Голос был скрипучий, как будто что-то сдавливало ему горло. Он смотрел на нее, ожидая ответа.

— Я… я… — она пыталась сказать, что не звала его, потому что не имела понятия, что он здесь, но не могла произнести ни слова. Охваченная ужасом, она теперь уже желала, чтобы это был Зок.

— Я могу помочь тебе, — он говорил очень ровно и спокойно. — Ты ведь этого хочешь, правда? А ты, в свою очередь, можешь помочь мне. Ты ведь не любишь мать и сестер, не так ли? И Зока не любишь.

— Нет, — ответила она. — Не люблю. — Откуда ты знаешь? Кто ты? Как ты сюда попал?

— Не торопись с вопросами, — ободряюще рассмеялся он. — Как я уже сказал, ты очень смелая, и я не виню тебя за то, что ты сейчас напугана. Но не надо бояться, потому что я твой друг, я здесь для того, чтобы помочь тебе. Видишь ли, этот остров — мой дом, уже с давних пор, и я не люблю незваных гостей. Если только они не похожи на тебя, с кем я могу говорить. А теперь скажи мне, как ты хочешь поступить с другими?

— Я бы хотела убить их! — зло ответила она. — Они хотели убить моего отца, и Зок убил бы всех нас, если бы мог. Но он мне нужен, чтобы добывать мне пищу. Он должен был уморить голодом мать и сестер, но он этого не делает. Прошлым вечером он принес им дикую утку, а мне досталась лишь тухлая рыба. Я хочу, чтобы они умерли!

— Тогда нам нужно подумать, как поступить, правда? — незнакомец отступил назад в темноту; Идис больше не могла видеть его высокую фигуру, только горящие глаза. — Послушай, дитя мое, ты хочешь их смерти, но если это случится, то на острове останемся только мы с тобой. Но, как я уже сказал, это мой дом. Я был бы счастлив позволить такой девочке, как ты жить здесь, потому что ты бы могла мне очень помочь. Если мы убьем остальных, обещаешь мне всегда выполнять мою волю? Ничего страшного, уверяю тебя.

— Что ты будешь заставлять меня делать? — спросила Идис, ее чубы начали стучать. В пещере стоял ледяной холод.

— Взрослые доверяют детям, — незнакомец говорил тихо, она должна была напрягать слух, чтобы разобрать его слова. — Если, например, кто-то еще появится на этом острове, а я попрошу тебя заманить их в определенное место, сделаешь ли ты это? Я мог бы попросить тебя под каким-то предлогом отвести их на Торфяное болото или сюда, в Котел…

— Я бы это сделала, — и она мрачно добавила: — Потому что я не хочу, чтобы кто-то приходил сюда. Они только испортили бы мне жизнь.

— Ты очень умна, дитя, — задумчиво произнес он.

— Но почему ты сам не можешь отвести их в эти места? — эта мысль внезапно пришла ей в голову.

— Я не хочу, чтобы люди видели меня, — ответил он спокойно. — Видишь ли, я тоже в некотором роде изгнанник.

— Ты прячешься от англичан? — у Идис начал пропадать страх.

— Да. Да, и так можно сказать. Но тебя никто не испугается, они ничего не заподозрят. Я думаю, ты даже умнее, чем я ожидал. Но хватит разговоров. Подумай о том, что я сказал, я знаю, ты никому не расскажешь о нашей встрече. И приходи еще проведать меня.

Идис едва могла сдержать волнение. Она жаждала немедленно рассказать остальным, громко закричать, что она обрела нового и очень могущественного друга, которому принадлежит остров Альвер. Чем-то он напомнил ей отца, хотя она и не разглядела его черты, — высокий и сильный, с таким же голосом. И такой же жестокий к своим врагам. Она даже стала думать, что, может быть, это ее папочка; ведь остров Альвер принадлежал ему, и он тоже ненавидел англичан. Он ненавидел свою жену и детей, потому что они не дали ему сына и наследника. Может быть, это и был ее отец, может быть, он бежал от англичан и перебрался на лодке под покровом тьмы на остров, где и скрывается сейчас, намереваясь уничтожить своих врагов. Сперва жену и трех дочерей, пощадив Идис, потому что она была готова помочь ему и не принимала участия в заговоре против него. Но если это так, почему же он не показался ей?

Она много думала об этом и решила, что сначала ей надо доказать свою верность. Если она поможет ему убить мать и сестер, он, конечно, покажет ей свое обличье. Так это можно было объяснить. И он, по словам Зока, знал кое-что о магии.

И вот Идис вновь пришла поговорить с незнакомцем. Если он все еще в пещере. Он был там.

— Что ж, посмотрим, готова ли ты все еще помочь мне, — казалось, что он сидит на плоском камне в самом дальнем конце пещеры, и хотя до сумерек оставался час или больше, тени скрывали все, кроме проницательных, жгучих глаз. Она подумала, что он делал во время прилива, когда вода заполнила пещеру; наверно, там был секретный выход наверх, может быть, в скале есть еще пещеры.

— Скажи мне, что я должна делать, Хозяин, — она чувствовала себя уверенной, стоя у самого входа, как молоденькая актриса на освещенной сцене, которая не видит публику, сидящую в темноте зала.

— Как поживают остальные? — его голос стал внезапно резким, и ее напугал этот прямой вопрос. — Они голодают, или Зок все еще таскает им еду?

— Он жалуется, что кроликов больше нет, а птицы научились не попадать в его ловушки, — ответила она. Но моя мать обнаружила, что можно есть водоросли, и они собирают их на скалах и варят. Это ужасная еда — я ее ненавижу, но они живут благодаря этому. Они голодные и худые, но умрут они не очень скоро.

— Мы не можем ждать вечно, — он понизил голос и наклонился вперед, но лицо его все еще было скрыто от нее. — Кого из них ты ненавидишь больше всего, дитя мое?

Она чуть было не выпалила: «Мою мать», но остереглась, так как вспомнила, что случилось вчера днем. Остальные искали ее. Она незаметно улизнула от них, но когда убегала, была схвачена Маргарет, которая лежала в засаде в утеснике. Маргарет ненавидела ее больше всех, потому что до рождения Идис ей уделялось все внимание, ее баловали, как самую маленькую. Маргарет всегда была ей ненавистна, но особенно вчера, когда она схватила визжащую девочку за волосы, сильно ударила по лицу и потащила к остальным. У Идис до сих пор не зажили синяки и царапины на теле.

— Ну? — он начал проявлять нетерпение. — Говори, или ты решила не помогать мне, дитя? Может быть, ты уже решила предать меня, рассказать обо мне?

— О нет! — с жаром воскликнула Идис. — Я обещаю тебе, что не передумала. Больше всех я ненавижу Маргарет. Она такая злая!

— Хорошо, — казалось, он глубоко задумался. — Что ж, тогда пусть это будет Маргарет, самая ненадежная из девушек.

— Я думаю, что ты — мой отец! — внезапно выпалила Идис.

Он вздрогнул, и ей почудилось, будто он улыбается в темноте, исподтишка насмехается над ней. На мгновение ее охватил страх, что она обидела его, что он рассердился.

— Прости меня, это просто потому, что… ну, ты так похож на моего отца, хотя я никогда тебя не видела.

— Ты действительно умна, — он резко засмеялся. — В некотором смысле, может быть, я твой отец, но в другом смысле — нет. Но я говорю загадками, и не было бы умно с моей стороны объяснять тебе, — он вздохнул. — Но пока ты должна звать меня Хозяином. И не забывай, что ты служишь мне.

Идис дрожала, чуть не плача, кивая головой.

— Прекрасно, это будет Маргарет, — он поднялся. Она поняла это потому, что глаза его находились теперь выше, горящие угли, которые вспыхнули ярко на секунду и снова потухли. — У тебя совсем мало времени, чтобы доказать мне свою верность. Сумеешь ли ты заманить ее на Торфяное болото завтра, одну?

— Думаю, что да, — Идис не была уверена. Маргарет так непредсказуема. — Дикие гуси вернулись, я видела их вчера. Она обожает наблюдать за этими птицами. Остальным это занятие кажется скучным.

— Тогда скажи ей о гусях, может быть, она пойдет, — он помолчал несколько секунд, размышляя. — Да, попробуй. Она ведь не пойдет вместе с тобой?

— Нет, она стала бы орать на меня, чтобы я ушла, бросаться камнями, если бы я осталась.

— И побежала бы за тобой, чтобы поймать?

— Да. Она так и сделала вчера.

— Хорошо. Тогда ты должна спрятаться на краю Торфяного болота в камышах. Там есть полоска твердой почвы, которая отделяет глубокую трясину. Если ты будешь держаться северной стороны этой полоски, ты будешь в безопасности. Покажись ей, пусть она погонится за тобой, а потом опять затаись, чтобы она стала тебя искать. Ты должна будешь проделать это несколько раз, но не переступай через границу этой полоски. Ты будешь в безопасности до тех пор, пока не дойдешь до места, где кончаются камыши и начинается темно-зеленая трава. Не ходи там, потому что тогда даже я не смогу спасти тебя. Поиграй в прятки, как в детстве. Только на этот раз игры не будет!

Идис содрогнулась. Вскоре после их прибытия на остров Зок не смог поймать кролика. Как-то раз он выскочил у него из под ног и бросился бежать, не разбирая дороги, прямиком через болото. Идис никогда не забудет его почти человеческие крики, когда он барахтался в трясине, или его леденящие душу вопли, когда болотная жижа пошла пузырями и засосала его. Даже Зок не решился выхватить его из болота.

Болото было всегда готово поглотить неосторожную жертву.