Трижды в течение ночи я старался проскочить или прорваться через их кордон, и каждый раз оказывался перед угрозой перехвата. Становилось очевидным, что пока их устраивает наш маршрут, они не станут припирать нас к стенке.

Сестра Фарроу проснулась рано на рассвете и тут же заметила, что неплохо бы воспользоваться зубной щеткой и термосом горячей воды. Она принялась шутливо распекать себя за то, что не догадалась набить заднее сиденье перед отъездом. Затем, посерьезнев, подробно расспросила о прошедшей ночи.

Мы остановились ровно настолько, чтобы поменяться местами, и я попытался заснуть, но так и не смог.

Наконец я произнес:

– Остановись у следующей забегаловки, Фарроу. Надо бы подкрепиться.

– А это не опасно?

– Брось! – буркнул я сердито. – Только спасибо нам скажут. Они, наверняка, тоже голодны как волки.

– Ладно.

Запахи придорожной харчевни обычно вызывают неприятные ощущения, но я был так голоден, что съел бы что угодно. Мы заказали кофе и апельсиновый сок и надолго исчезли в туалетных комнатах, приводя себя в порядок. Затем мы задали работу парню у плиты, проследив, как он управляется с беконом, яйцами и мясом.

Мы так энергично взялись за завтрак, надеясь опередить слетавшихся мух, и так увлеклись, что даже не заметили подъехавшие машины, пока вошедший мужчина не заказал кофе с рогаликом и не сел к нашему столу.

– Неплохой денек для прогулки, не правда ли?

Я оглядел его. Фарроу ощетинилась и напряглась.

– Что-то не припомню тебя, приятель, – сказал я сурово.

– Вполне возможно. Зато я вас знаю, Корнелл.

Я быстро прощупал его. У него не было оружия, только обычный набор ключей, отверток и инструментов, которые вряд ли могли стать смертельно опасными.

– Я не подослан, Корнелл. Я здесь только для того, чтобы избавить вас от излишних неприятностей.

«Телепат»?

Он едва кивнул, затем произнес:

– Мы только потеряем время, бензин и, возможно, влипнем в какую-нибудь передрягу с легавыми, если вы не свернете в Сент-Луисе, на сороковом шоссе. Надеюсь, оно вам придется по вкусу.

– А если я этого не сделаю?

– Попробуйте, – сказал он с кривой усмешкой. – И увидите, что свернете на 40-м в Сент-Луисе, хотите вы этого, или нет.

– Послушайте, дружище! – ответил я, возвращая ему кривую усмешку и попутно прощупывая его шкуру (он, конечно, оказался мекстромом). После твоих слов ничто не убедит меня, что США-40 лучше коровьей тропы.

Он поднялся.

– Я вижу, Корнелл, куда вы клоните. Вам не нравится США-40, так я помогу вам, ребята. Если сами не хотите прокатиться по такому вшивому и разбитому бетону, скажите только слово, и мы организуем для вас шикарную дорожку безо всякой боли и страданий. Мы с вами еще увидимся. Счастливого пути, мисс Фарроу.

Затем этот тип откланялся и подошел к кассе, расплатившись за наш завтрак, как за свой собственный. Потом уселся в машину, и с тех пор я его больше не видел.

Фарроу взглянул на меня. Ее лицо побелело от страха.

– США-40 ведет прямехонько из Сент-Луиса в Индианаполис.

Дальше продолжать не было смысла. В шестидесяти милях севернее Индианаполиса на федеральном хайвэе 37 лет находился респектабельный метрополий Мариан, Индиана, самым важным учреждением которого (для меня и Фарроу), было хозяйство, называемое Медицинским центром.

Кто-то принуждает меня ехать из Сент-Луиса по США-40. Я отлично знал, что они заинтересованы оставить меня живым и здоровым. И если я не выеду из Сент-Луиса в указанном направлении, мне придется сворачивать раз за разом, постоянно натыкаясь на противника. Только заявлять о себе он будет не в вежливой манере, а на грани смертельной угрозы. Попробуй я смыться, он несомненно загонит меня основными силами и оставит рыдающего и охающего от навешанных тумаков. Но если я поеду к ним, чтобы убить или быть убитым, они устранятся, предварительно удержав меня от самоубийства. Не думаю, что я стал бы нарываться на последний удар, от которого протяну ноги. Я бы выстоял либо сдержался.

После завтрака мы двинулись дальше. Я направился в Сент-Луис. Его центр был единой громадой бесформенной мертвой зоны, – такой густой и непроницаемой, что он превратился из обычного города в скопище многоэтажных зданий. Со времен Райна кварталы трущоб уступили место новым небоскребам. Так что мертвая зона и новые широкие магистрали с упорядоченным движением сделали Сент-Луис доступным для автомобиля в любом месте. Я не мог поверить, что какая-то банда, вынужденная работать скрытно, сможет набрать достаточно людей и машин, чтобы перекрыть все дороги и проулки, ведущие из такого большого города, как Сент-Луис.

И вновь они преследовали нас, двигаясь по параллельным дорогам и сзади. Мы мчались как дьяволы. Не снижая скорости, мы влетели в Сент-Луис и нырнули в обширную мертвую зону. Мы влились в общий поток транспорта и стали выписывать колесами бойскаутские узлы. Меня тревожило нападение сверху, с коптера, хотя я уже говорил, что мертвая зона Сент-Луиса в некоторых местах протянулась вверх на тридцать тысяч футов.

Единственное чего не доставало – это какого-нибудь устройства, с помощью которого мы могли бы воспользоваться своим восприятием или телепатией в окружающей мгле. Но пока мы были также пси-слепы, как и они, поэтому нам пришлось колесить по улицам и смотреть в оба за владельцами подозрительных машин. Мы заметили несколько легковых автомобилей с номерами других штатов и задали им хорошую трепку. Один из них висел у нас на хвосте, пока я не совершил великолепный кульбит, проскочив на красный свет и втиснув мою машину между двумя четырнадцатиколесными фургонами. С каким наслаждением я заглянул бы в лицо водителю! Он остался позади.

Я держался между фургонами, пока мы не подъехали к центру, и собрался было уже юркнуть в боковую улочку… Но, как видно, оставался между ними чересчур долго. Потому что парень впереди вдруг ударил по своим воздушным тормозам, и гигантский фургон замер на месте. Зато парень сзади даже не снизил скорости. Он несся на нас словно лавина. Я быстро оглянулся и бросил машину в сторону. Но он врезался мне в хвост, и мы заскользили вперед. Я выжал тормоза, но масса движущегося фургона была настолько велика, что тормоза оставили только черный след на мостовой.

Нас понесло на остановившийся фургон, словно мы собирались раздавить своей малолитражкой эту громадину.

Потом вдруг задняя стена переднего фургона обрушилась, вращаясь на нижних шарнирах, и образовала прекрасный скат. Задний фургон подтолкнул на него нашу машину, и мы влетели внутрь по эластичному настилу. В ту же секунду задняя дверь закрылась, с обеих сторон подскочили два парня и с криком «вылазь» рванули дверцы.

Рослый детина с моей стороны одарил меня самоуверенной улыбкой:

– Вы не против выехать из Сент-Луиса по сороковой, Корнелл? Вряд ли вам эта шутка покажется слишком грубой.

Я попробовал увернуться, но он схватил меня за локоть и повалил на пол. Другой нагнулся и достал бейсбольную биту.

– Ну что, Корнелл? Может, поговорим? А то тебя ничем не проймешь, – сказал он.

Я взглянул на эту парочку и сдался. В этом мире существуют личности, которые обожают потасовки, и не останавливаются, пока не выбьют из поверженного всю душу. Эти из их числа, из тех, что сводят счеты в темных аллеях, обменявшись сначала легкими ударами, чтобы придать мордобою справедливый характер. И единственное, чего бы я добился, – это выбитой челюсти и сломанных ребер.

Я расслабился и кивнул головой в знак согласия.

– США-40 покажется тебе куда приятней и ровнее, чем ты ожидаешь, – заметил он, несколько разочарованный, что я не дал ему отвести душу. – Это ведь как в жизни – мы сами ищем неприятностей на свою голову.

– Пошел к черту со своей философией! – огрызнулся я. Это был слабый протест, но на большее меня не хватило.

– Короче, Корнелл, вам не прорваться, – сказал детина.

Я взглянул на Фарроу. Она склонилась к ветровому стеклу, разглядывая стоявшую перед ней парочку. Те вели себя довольно развязно. Один предложил ей сигарету, а другой держал наготове спички.

– Спокойнее! – сказал первый, выпуская изо рта дым. – Может, так оно лучше, мисс Фарроу, – добавил другой. – Бороться, конечно, неплохо, но только не так. Нужно сначала заручиться поддержкой.

– Почему бы мне не закурить свои? – спросила она презрительно, не глядя на них.

Я мысленно согласился.

«Пусть им будет хуже, Фарроу».

Я тоже вытащил сигареты. Вдоль бортов фургона стояли скамейки. Я сел, вытянув ноги, и затянулся. Покончив с сигаретой, я заметил, что возбуждение от погони внезапно угасло, оставив только желание поспать.

Я задремал, размышляя о том, чего только не бывает в жизни – едешь в Хоумстид, Техас, а оказываешься в Марионе, Индиана.

Фелпс не расстелил зеленой дорожки к нашему приезду, но ожидал нас вместе с Торндайком, когда наша передвижная тюрьма остановилась в глубине Медицинского центра. Торндайк с тремя сестрами-амазонками выстроились эскортом вокруг Фарроу, словно конвоируя опасного преступника.

– Да, молодец! Вы устроили нам хорошую охоту, – самодовольно усмехнулся Фелпс.

– Разрешите, мы устроим еще одну, – ответил я нагло.

– Нет. Впрочем, у нас относительно вас грандиозные планы, – прогудел он весело.

– А есть у меня право выбора? Если да, то я отказываюсь.

– Вы слишком торопитесь, – сказал он, – и по-моему зря. Раскройте глаза.

– Для чего?

– Для всего, – проговорил он, махнув рукой. – В том-то и беда, что нынче люди не думают. Они слепо следуют за тем, кто думает за них.

– А я разве один из ваших последователей?

– Я преувеличил, конечно. Но только для того, чтобы показать, как вы одержимы старыми бреднями, встав на позицию лентяев и следуя по стопам своего отца.

– Бросьте! – огрызнулся я.

– Никто не может составить мнение за такой короткий срок. Запомните, большинство мнений нельзя отвергать только потому, что они не согласуются с вашими предвзятыми идеями.

– Послушайте, Фелпс! – пробурчал я, намеренно опуская его ученую степень, чтобы слегка уязвить. – Мне не нравится ваша политика и ваши методы. Вам не удастся…

– Вы ошибаетесь, молодой человек, – ответил он спокойно, даже не рассердившись на мою неучтивость. – Я уже сказал, что мне чужды ваши игры. Я находился в полном неведении относительно существующей против меня оппозиции, пока вы так дерзко не привлекли к ней мое внимание. В прошлом году я усмирил инакомыслящих, обратив в бегство их основные силы, перерезал разветвленную сеть их коммуникаций и упрочил свое положение, открыто завладев всеми ключевыми позициями. А потом и вами, молодой человек. Беспокойной, но весьма необходимой особой для ведения такой войны. Вы лепечете о моей позиции, мистер Корнелл, и утверждаете, что она несостоятельна и обречена на провал. Но пока вы стоите здесь и изрекаете всякие глупости, мы готовим главный штурм их основной базы в Хоумстиде. Мы взяли их на измор. Теперь достаточно малейшего толчка, чтобы опрокинуть их и разогнать на все четыре стороны!

– Прекрасная лекция! – хмыкнул я. – А кто автор?

– Оставьте ваш сарказм, – сказал он визгливо. – Вы им, видно, еще не переболели, мистер Корнелл.

– Жаль, что вы им не заразились, – огрызнулся я.

– Ваш юмор лучше вашего сарказма.

– Возможно, – отозвался я. – Видно, поэтому вы меня и прихватили. Все же…

– Вы чересчур наивны, мистер Корнелл. Неужели вы думаете, что так нам необходимы? Ваша решимость сражаться с нами весьма похвальна, и, может быть, с кем-то другим и сработала бы. Но мне удалось узнать, что вы очень любите жизнь, и что в решающий миг вы отступите.

– Узнали достаточно.

– Да, не без этого. А теперь мы отправимся в ваши апартаменты.

– Ведите! – сказал я глухо.

С демонстративной вежливостью он указал на дверь и последовал за мной. Мы сели в огромный лимузин с шофером, и он угостил меня сигаретой. Машина заурчала и двинулась с места.

– Вы будете для нас просто неоценимы, – сообщил он развязным тоном. – Я говорю так только потому, что вы значительно важнее для нас как добровольный союзник, нежели как вынужденный.

– Не сомневаюсь, – ответил я глухо.

– Я предлагаю вам отбросить свои предвзятые представления и заняться практической логикой, – сказал дипломированный специалист Фелпс. – Оцените свою позицию с точки зрения других условных ценностей. Заметьте, что сказанное или сделанное вами нисколько не повлияет на то, что мы станем использовать вас в наших целях. Я уверен, вы не питаете на этот счет никаких иллюзий.

Я пожал плечами. Фелпс мог бы и не говорить о подобных вещах.

– И поскольку вас будут использовать независимо от вашего желания, вы скорее всего проявите благоразумие. Короче говоря, мы надеемся на сотрудничество с обоюдной выгодой.

– Короче говоря, вы хотите меня нанять?

Фелпс снисходительно улыбнулся:

– Не совсем так, мистер Корнелл. Термин «нанять» подразумевает выполнение определенного задания за условленное вознаграждение. Нет, место, которое вы получите в организации, определить практически невозможно. Послушайте, молодой человек, ваше желание сотрудничать было бы, на мой взгляд, куда более ценно. Присоединяйтесь к нам, и вы сможете рассчитывать на дружбу самых доверенных и влиятельных членов организации, вы займете достойное место в нашей будущей элите, вы войдете в высший исполнительный орган и будете пользоваться всеми привилегиями.

Он запнулся и взглянул на меня со странным выражением.

– Мистер Корнелл, вы заставляете меня признаться, что наша организация занимается куда более грандиозным делом, а не просто благотворительностью.

Я взглянул на него с чувством юмора, которое слишком часто стало посещать меня в последнее время.

– По вашим словам выходит, будто ваше благотворительное и культурное общество не имеет ничего общего с такими грязными вещами, как деньги. Лучше не морочьте мне голову и называйте все своими именами. Вы хотите, чтобы я помогал вам добровольно, выполнял работу, претворял вашу программу. А взамен мне позволят разъезжать в Кадиллаке из чистого золота, упиваться дорогим шампанским и подбирать обстановку кабинета по своему вкусу. Не так ли?

Дипломированный специалист Фелпс великодушно улыбнулся:

– Мистер Корнелл, я знаю, что для того, чтобы изменить свое мнение, вам потребуется какое-то время. Более того, было бы весьма подозрительно, если бы вы тут же перешли на нашу сторону. Однако я обрисовал вам ваше положение, и у вас будет время подумать. Решайте, но имейте в виду: будете вы с нами сотрудничать или откажитесь, в любом случае мы воспользуемся вашим даром. Я и так слишком много сказал.

Лимузин остановился около четырехэтажного кирпичного строения, которое мало отличалось по своей архитектуре от остальных в Медицинском центре. Разница была только в том, что оно находилось в мертвой зоне.

Дипломированный специалист Фелпс перехватил мой недоуменный взгляд и учтиво сказал:

– Мы возродили традиции содержания нежданных гостей. Так мы спокойны за образ их мыслей. К тому же, строительство зданий в мертвой зоне удерживает их от заговора. Я надеюсь, что ваша здешняя резиденция будет временной, мистер Корнелл.

Я мрачно кивнул.

В последних словах просквозило: «А иначе…»

Фелпс заполнил журнал на посту дежурного в вестибюле. Затем мы поднялись на третий этаж в скоростном лифте, и Фелпс проводил меня по коридору, вдоль которого располагались двери общих камер. В каждой двери на уровне глаз находился глазок.

– Сюда, – вкрадчиво сказал он и взял меня за руку.

Я повиновался и оказался в одной из комнат.