Однажды подруга рассказала мне незабываемую историю. Она держит конюшни с большим количеством ездовых лошадей, одной из которых был очень старый шотландский пони. Пони стал хромать, и они пригласили ветеринара, который сказал, что очень сожалеет, но пони сломал ногу, и с этим ничего нельзя сделать. Возможно, было бы лучше его усыпить.

Моя подруга и конюхи попрощались с пони и очень переживали из-за него, а потом отступили назад, когда его выводили из стойла. Они хотели отвести его подальше, за сарай, чтобы остальные лошади не видели его смерти и не волновались, но тут произошло невероятное.

Когда лошади услышали, что их старого товарища уводят куда-то, они все подошли к переднему краю денников и стали стучать по полу и бить копытами по дверям, как будто маршируя. Они не смотрели на людей, просто вскинули головы вверх. Этот глухой грохот нарастал по всему двору и становился все громче по мере того, как пони пропадал из вида. В тот самый момент, когда пони усыпили, все лошади издали жуткий крик. Подруга сказала, что звук был самым высоким из тех, какой когда-либо издавали лошади, и что это был практически крик ужаса. Ни до этого, ни после она больше никогда не слышала, чтобы кони так кричали. Они определенно знали, что пони собирается умереть. Может быть, таким образом они хотели подбодрить его, почувствовав его страх? Или это было выражение горя? И какое им было дело до смерти старого пони?

Большая часть моей работы как медиума происходит с людьми, животные появляются лишь в связи с теми людьми, которых они любили при жизни. Конечно, я никогда не передаю сообщения для животных... хотя, когда я в первый раз проводил служение для животных в Лондонской спиритуалистической миссии, то устроил довольно забавный спектакль. Все сидели очень тихо, я представился и сказал, что собираюсь настроиться на общение с духом. Тогда я притворился, что связь состоялась, и стал кивать. Потом подошел к черному лабрадору в первом ряду и сказал: «Со мной такого никогда не случалось. Я получил сообщение от твоей матери, она говорит, что у тебя есть шестеро сестер и вы все очень похожи». Пес поднял голову и посмотрел на меня; никто не проронил ни слова. Все восприняли это так серьезно, что мне пришлось признаться, что я просто пошутил! Может быть, мне и вправду стоило притвориться, что я вошел в транс и начать лаять?!

То, что медиум не может передать сообщение от духа животного другому животному на этом уровне существования, не значит, что они не могут общаться друг с другом. Мы уже видели, что животные способны общаться телепатически и чувствовать боль и радость друг друга. Вот две истории об исключительной связи между двумя домашними питомцами, которая продолжалась и после смерти. Первой будет история Роя МакКига из Бейта в Эршире (Шотландия).

У меня было две собаки породы бордер-колли, их звали Бесс и Сонни. Бесс была матерью Сонни (sonny — «сынок»). Это были удивительные и самые умные собаки, они везде ходили со мной. Люди всегда отмечали, как хорошо они себя ведут, и что это две настоящих личности.

По вечерам мы с собаками обычно сидели в гостиной. Бесс ложилась на коврике возле батареи, под окном, а я садился в кресло в противоположном конце комнаты, у камина. Сонни всегда ложился у моих ног.

Бесс неожиданно скончалась, у нее отказали печень и почки, и мы с Сонни были убиты горем. Я никогда не видел животное, которое бы так реагировало на смерть другого. Сонни бегал по саду и выл — он никогда этого не делал раньше; он очень горевал. Он стал очень тихим сразу после кончины Бесс.

Несколько недель спустя я сидел перед камином, Сонни у меня в ногах, как вдруг он вскочил и посмотрел на дверь. Потом посмотрел на меня — и снова на дверь. Он повторил это несколько раз, и я понял, что он растерян. Я тоже почувствовал, что Бесс стояла там.

Потом Сонни медленно провел взглядом по комнате, остановив его на батарее, как будто наблюдал за тем, как Бесс ходит по комнате, как раньше. Он перестал поворачивать голову, когда посмотрел прямо на батарею; он продолжал смотреть туда, потом повернулся ко мне, потом снова посмотрел на нее — он был в замешательстве. Затем Сонни медленно встал, направился к батарее и хорошо все обнюхал; вернулся ко мне, но продолжал смотреть туда оставшуюся часть вечера. И это происходило еще несколько раз в течение последующих недель.

Постепенно Сонни снова стал самим собой, и количество случаев, когда он, вероятно, видел, как «Бесс» идет на свое любимое место, уменьшилось. Но Бесс давала нам знать, что ее дух по-прежнему с нами, и я уверен, что Сонни мог видеть ее.

Сонни сейчас уже нет с нами, но я часто ощущаю его присутствие — и его матери тоже — когда гуляю по холмам, где они любили бегать, или тихо сижу у камина зимними вечерами.

Конечно, животные чувствуют боль и горе других животных, если те больны или травмированы, или когда они переходят в мир духа, и, как многие люди, они по-прежнему ощущают присутствие своих любимых после смерти. Но в отличие от нас, животные принимают это как есть, реагируют на это, а потом возвращаются к привычной жизни. Осознание, реакция и принятие — вот ключи к подобным случаям и к тому, как справиться с горем. Это не значит, что Сонни ходил и причитал: «О, Господи!» Он просто принимал это. И я уверен, его успокаивало осознание того, что его мать была по-прежнему рядом.

Вторая история тоже произошла в этой части мира. Я познакомился с Дон Мюррей в Пертшире, во время съемок документального фильма о тяжелых утратах, которые проводились на кладбище для домашних животных, расположенном на открытом участке в сельской местности. Это был великолепный день, над нами кружили два красных воздушных змея. Я был заинтригован ее работой — она держит похоронное бюро для домашних животных — и меня сразу поразили ее душевная теплота и сострадательность.

У себя дома в Бордере Дон организует торжественные проводы для животных от имени их владельцев, многие из которых столкнулись с суровой реальностью: им предстояло увидеть, как животное, которое было членом их семьи, бросают в общую кремационную печь. Она также использует свои навыки профессионального консультанта и успокаивает людей, предлагая им свое присутствие на похоронах питомца, если хозяевам требуется такая поддержка. Так много людей считает, что горевать о своем любимце стыдно и неправильно, поэтому сам факт того, что Дон уверяет их в обратном — что это совершенно естественно, когда ваше сердце разбито, — является для них великим облегчением.

А сейчас я предлагаю вам историю о плохих парнях, которые по воле судьбы стали животными, — о паре стаффордширских бультерьеров. Вы можете сказать, что их поведение делает бессмысленным все, что я говорил о животных как духовных существах и о более просветленных душах, но, конечно, было бы неправильно делать такие выводы. Так же, как не всякий человек может быть Матерью Терезой, так и не всякая собака может быть такой, как Пэтч. Возможно, так же, как и в случае с людьми, некоторые животные учатся действовать и думать на самом низком уровне сознания. Кошка, играющая с мышью, или косатка, которая мучает морского котика, находятся на том же уровне духовного развития, что и человек, который жестоко обращается с животными и людьми. Люди тоже преследуют, охотятся, мучают и убивают. Мы делаем это, потому что можем и потому, что это доказывает наше превосходство. Возможно, у терьеров или котенка в этой истории те же причины. Это не человеческая природа, это природный тупик, в котором и находится жестокость. Люди и животные, которые развивают свое сознание, могут вырваться из этого цикла, потому что, если ты высокоразвит, ты не можешь обидеть другое живое существо — ты понимаешь, что так ты причинишь вред самому себе. Возможно, это стоит сделать темой отдельной книги!

Вот история Дон, которая повествует об исключительной дружбе двух очень разных животных.

Когда у меня появился Кэз, белая борзая, он уже был довольно взрослым. Он прожил трудовую жизнь беговой собаки, и после этого тренер передал его ветеринарному колледжу в Глазго, где пес затем шесть лет служил донором крови. Кровь борзых невероятно ценна, в ней содержится большое количество кровяных телец, поэтому ветеринары предпочитают использовать ее для переливаний. К тому же эти собаки очень послушны, поэтому их не нужно успокаивать, когда они сдают кровь, и довольно большие, что позволяет получить большое количество крови. Кэза в колледже очень любили и отлично за ним присматривали, но через пять-шесть лет он стал слишком старым для донорства, и ему решили подыскать новый дом.

Я взяла его в 2001 году после того, как закончила свою карьеру старшего казначея в компании P&O. Я жила в поместье, расположенном на юге Глазго, и мы с Кэзом ежедневно несколько раз в день выходили на неторопливые прогулки. Борзые очень спортивные собаки, но не выносливые, поэтому наши прогулки продолжались не больше пятнадцати минут, однако мы выходили рано утром, в обед, в чайное время и вечером.

На прогулке нам всегда составляли компанию местные коты, Смоуки и Тиггер, которых, видимо, не пугала большая белая собака. Однажды весной я заметила маленького черно-белого кота, сидящего возле одного из домов. Он всегда мяукал, и я не могла понять, почему его не берут в этот дом — он был так мал, почти как котенок, и меня бы его крики свели с ума!

Местные ребятишки рассказали мне, что кота зовут Дензиль. Ему потребовалось около недели, чтобы собраться с духом и присоединиться к нам. Впоследствии мы все выходили на прогулку: сначала я с Кэзом, а потом три кота, которые шли за нами как стадо маленьких слонов. Мой дом был построен с заботой о семьях, которые будут там жить, вокруг было много зелени и кустарника. Мы гуляли там вместе с котами, а на обратном пути они один за другим покидали нашу компанию и возвращались к себе домой.

Я попробовала дать Дензилю немного печенья, надеясь, что он перестанет плакать, и после этого он всегда ждал нас, чтобы прогуляться и поесть. Мне удалось кое-что узнать о нем от людей, живущих в поместье. Они рассказали, что его первый хозяин взял его котенком девять лет назад, и что они жили в доме, возле которого я впервые его увидела. Он вырос вместе с белой борзой, поэтому, как я полагаю, ему было так комфортно рядом с Кэзом. После этого его взяла другая семья, которая вскоре переехала, а его оставила здесь. Прежние владельцы не захотели брать кота обратно, посчитав, что он сам найдет себе дом по душе. Вот почему он плакал, сидя у порога этого дома. Он не захотел уходить со своей территории в мой дом, поэтому он был приятелем Кэза только на прогулках.

Кэз прожил у меня три года, он был красивой, любящей собакой. Самое позднее, когда я выводила его на прогулку, — девять часов вечера, но когда у меня умерла мать, моя жизнь перевернулась, и как-то вечером, вскоре после ее смерти, мы вышли только в одиннадцать часов. Пес был на поводке, и мы шли по привычному зеленому газону впервые без кошек, потому что было уже слишком поздно. И тут из-за угла появился молодой человек с двумя стаффордширскими терьерами; собаки были без поводка, а позже я узнала, что их специально тренировали как бойцовских собак.

Они набросились на бедного Кэза — двое против одного — и стали трепать его. У него не было никаких шансов. Я отчаянно пыталась спасти его и оттащила одного терьера, но было слишком поздно. Я немедленно отвезла Кэза к ветеринару, но он был уже стар, а рваные раны оказались такими серьезными, что даже после того, как ветеринар зашил их, у пса начались приступы. Он был практически парализован, и, когда я забирала его домой, мне пришлось закутать его в пальто, чтобы на улице его задние лапы не касались земли. Прогулки закончились, он не мог и двух шагов отойти от дома.

Однажды, когда я помогала ему хоть немного отойти от дома, появился Дензиль и помчался к нам во весь опор. Он мяукнул Кэзу и зарылся в его брюхо. Они обменялись легкими поцелуями, а потом Дензиль смотрел, как я пытаюсь то нести, то поддерживать Кэза.

Через несколько недель я снова отвезла пса к ветеринару, который остался им очень доволен, но предупредил, что, когда ему станет хуже, он умрет очень быстро. Я запаслась лекарствами, чтобы контролировать приступы и помочь ему дожить до Рождества и Нового года, но он не дотянул. В следующую среду его состояние настолько ухудшилось, что он был не в состоянии даже встать, чтобы сходить по нужде, и у него случился приступ. Это было невыносимо.

Я просидела с ним всю ночь и в полночь услышала, как кто-то плачет. Сначала я подумала, что это ребенок, но, выглянув в окно, никого не увидела. В конце концов я поняла, что звук исходит из задней части дома, я открыла дверь и увидела Дензиля. Это меня удивило, потому что, насколько я знаю, он никогда не был у нас. Я впустила его, и он просидел возле Кэза все ночь, наблюдая за ним.

Рано утром я аккуратно подняла его и выпустила на улицу, сказав: «Ну, иди. Увидимся, дружок». Закрыв дверь, я с тяжелым сердцем позвонила ветеринару. Через несколько часов он приехал, чтобы усыпить Кэза. Так я попрощалась со своей замечательной собакой и другом.

Из крематория для животных ко мне приехал молодой парень, который должен был забрать Кэза. Я предупредила его, что пес намного тяжелее, чем кажется, но он поднял его так грубо, что зашатался и сломал ему шею. Я была слишком оглушена горем, чтобы сказать что-нибудь, и пошла за парнем, взяв с собой любимую игрушку Кэза; я хотела, чтобы ее кремировали вместе с ним. Не думаю, что парень знал, что я смотрю на него, потому что он просто швырнул тело Кэза в багажник фургона. Вот почему я решила стать организатором похорон для животных — увидев, как он обращается с умершим Кэзом.

Меня не было дома до конца дня, а вернувшись, я обнаружила Дензиля на пороге. Я впустила его, и он стал носиться из комнаты в комнату так быстро, как мог, но, не найдя Кэза, выскочил из дома. Он делал это десять дней подряд. Я не могла в это поверить, но, похоже, он все-таки понял, что случилось. Я просто оставляла дверь открытой, когда он приходил, чтобы он мог сразу уйти.

Через десять дней я получила из крематория урну с прахом Кэза. Я не знала, что мне с ним делать, и поставила на высокий комод в спальне. Был канун Рождества. И снова на пороге появился Дензиль. Я открыла дверь, он вбежал внутрь, промчавшись прямиком в мою спальню, и издал леденящий душу крик. Я вбежала туда и увидела, что он выгнул спину и распушил хвост, который теперь стал в два раза больше. Он покрутился и выскочил за дверь. Я подумала: «Я действительно все это видела? Может быть, его напугало что-то другое?» Но это было слишком много для простого совпадения.

Через несколько часов я услышала, как он плачет за дверью, и снова впустила его. На этот раз он просто сел рядом со мной на диван, и, честно говоря, после смерти Кэза он очень меня поддержал. Я сказала ему, что он может остаться на ночь, и пошла спать.

В два или три часа ночи я проснулась от стука. Тэп, тэп, тэп. Я подумала, что это капает вода, и снова заснула, пытаясь игнорировать звук, но он продолжался так долго, что в конце концов я встала и включила свет.

Это был Дензиль: он сидел на комоде и стучал лапкой по урне. У меня пробежал мороз по коже. Я окликнула его и попросила оставить урну в покое, тогда он спрыгнул и ушел в гостиную. К счастью, урна была слишком тяжелая, чтобы он смог ее опрокинуть.

После этого он делал так каждую ночь. Тэп, тэп, тэп. Я так привыкла к этому, что сквозь сон говорила ему: «Дензиль, оставь его в покое», он спрыгивал с комода и сворачивался клубочком рядом со мной.

Через несколько недель, уже в новом году, я купила статую белой борзой в натуральный рост и установила ее в саду. И она стала статуей Дензиля: каждый божий день в любую погоду целых два года этот кот дежурил у статуи. Он выходил и ложился рядом с ней, и так проходила неделя за неделей. Он защищал ее! — даже мне не разрешалось близко подходить к ней. Если я косила газон и доставала щетку, чтобы очистить статую от попавшей на нее срезанной травы, то слышала шипение — это Дензиль просил меня убраться восвояси! Однажды я передвинула статую и увидела его на заборе прямо надо мной, готового броситься на меня! Он был исключительно любящим котом, и было очень странно видеть такое проявление его агрессивности.

В тот же год у меня появилась другая борзая-спасатель по кличке Мак, и они с Дензилем отлично поладили. Но если я выпускала Мака в саду, мне приходилось надевать на него намордник, потому что, когда он проходил мимо статуи Кэза, кот начинал шипеть и выпускать когти.

Через два года Дензиль, Мак, статуя Кэза и я переехали из поместья в Ланаркшир, где у меня появилась возможность держать больше гончих-спасателей. Поскольку некоторые из этих собак были небезопасны для кошек, я поняла, что мне придется держать Дензиля дома, и не знала, как он это воспримет. К счастью, все получилось как нельзя лучше — он чувствовал себя возле них как рыба в воде, возможно, потому, что начинал стареть и внешний мир уже не представлял для него такого интереса. Казалось, заклятье статуи тоже перестало действовать. Ее снова установили в саду, но он никогда не просил, чтобы его выпустили в сад охранять ее. Он просто сворачивался клубочком рядом с Маком и казался таким же счастливым, как Ларри.

Прошло восемь месяцев после нашего переезда, и как-то ночью Дензиль стал тыкаться мне в нос — было около пяти утра. Я прогнала его и снова задремала, но через несколько минут меня разбудил Мак. Он был очень взволнован, на него было совершенно не похоже просыпаться так рано. И тогда я поняла, в чем дело.

Он бегал туда-сюда между мной и котом. Дензиль лежал на полу на боку. Я сразу поняла, что случилось что-то очень плохое, попробовала поднять его, но ему было очень-очень плохо.

Мы отвезли его к ветеринару, как только открылась приемная, около шести утра. Чтобы поставить диагноз, не потребовалось много времени. Дензиля поразил обширный инсульт и его парализовало. Думаю, он чувствовал приближение приступа и поэтому пытался разбудить меня. На выздоровление не было никакой надежды. Они оставили его у себя на двенадцать часов, чтобы посмотреть, не станет ли ему лучше, но когда они сжали ему задние лапы щипцами, чтобы проверить реакцию, ничего не произошло. Позже сосед рассказал мне, что несколько лет назад Дензиля сбила машина, и эта давняя травма головы могла стать причиной инсульта.

Я сказала: «Хорошо» и глубоко вздохнула. «Дензиль, поцелуй мамочку». Он лизнул меня в нос, я повернулась к ветеринару и сказала: «Усыпите его, пожалуйста». Я знала, что кое-кто ждет его.

Он был моим первым котом и провел со мной так мало времени. Я всегда считала себя собачницей и никогда не понимала кошек, но он полностью изменил мой взгляд на этих животных. Я рада, что последние два года его жизни были счастливыми. Мы поставили ему памятник рядом со статуей Кэза. Я никогда не встречала таких котов, как он.