Даже если ей суждено прожить еще лет сто и от старости память у нее отшибет напрочь, она все равно не забудет выражение лица Джека, когда Ксавьер подал ему пилу.

Он держал ее в руках, как ядовитую змею, а на лице его был написан ужас. Сэди едва удержалась, чтобы не рассмеяться. Разумеется, ей-то было легко — она, видимо, знала секрет этого фокуса.

Пока маг отвлекал разговорами Джека и аудиторию, его очаровательная ассистентка Онора помогла Сэди сдвинуться в верхнюю часть длинного ящика. Та подобрала ноги как можно выше, почти упираясь себе коленями в уши. В это время Онора выставила в прорезь нижней части ящика туфли, чтобы все думали, что это торчат ноги Сэди. Теперь Джек и вся публика могли видеть, что она прочно заперта в ящике и никуда ей оттуда не деться.

Все было готово к тому, чтобы Джек начал ее распиливать. Бедняжка! Вид у него был такой, словно он предпочел бы промчаться голышом по залу, чем выполнить это опасное задание. Сэди даже начала слегка сочувствовать ему.

Но только самую малость.

Она не могла оторвать от него взгляда. Ей нужно было играть на публику, изображая страх, не обращая внимания на Джека, но ничего не получалось. Он действительно испугался за нее. Или за себя, если все вдруг пойдет наперекосяк.

Почему из всех людей Ксавьер выбрал именно его?

Фокусник несколько раз повернул ее деревянную тюрьму разными сторонами к залу, чтобы все убедились, что ящик представляет единое целое. Сэди увидела в зале Мейсона и улыбнулась ему. Тот в ответ кивнул со своего места. Ей стало интересно: знает ли он, что этот трюк отработан на сто процентов? Он и Ксавьер были давними приятелями, но ведь фокусник не мог открывать свои секреты даже лучшим друзьям, не так ли? В конечном счете он ее выбрал, потому что знал, что ей можно доверять, но обычно при исполнении сугубо секретных номеров Ксавьер подсаживал в публику своих людей, которые и изображали добровольцев.

— Прежде чем мы начнем, — заговорил фокусник, — мадам Мун, будьте добры, поболтайте ногами, чтобы аудитория ни в чем не усомнилась.

Сэди не пошевелилась, но была уверена, что ее ноги еще дальше вылезли из ящика. Как магу удавалось делать это? Зал единодушно тревожно вздохнул. Однако Джек был на удивление спокоен. Он посмотрел на низ ящика, а потом на Сэди. И когда их глаза встретились, она поняла, что он раскусил трюк. Как? Было непонятно. Но когда он понимающе ухмыльнулся, она не могла не улыбнуться в ответ.

Господи, Джек сообразил, что это не ее ноги. Каким-то непостижимым образом после стольких лет он помнил, какие именно у нее ноги, и знал то, что видела публика, просто отвлекающий маневр.

Ксавьер подкатил ящик и поставил его перед Джеком, который, уже понимая, что это всего лишь трюк, казалось, заразился общим настроением зала. Он поднял пилу и разрезал брусок дерева, чтобы показать, какая она острая. Затем по команде фокусника установил пилу на уже сделанном надрезе поперек ящика, который делил его пополам.

Помедлил, глядя на Сэди. На миг она увидела настоящее беспокойство в его взгляде. Разумеется, он понимал, что все это обман, но острое железное полотно должно было пройти слишком близко от ее тела. Существовал — пусть и небольшой — шанс, что все пойдет не так. Ведь осуществляли сложный трюк всего лишь дилетанты.

Странно! Его всерьез беспокоило, что он может поранить ее. По меньшей мере в физическом смысле. Вот бы ему еще так же бережно относиться к ее чувствам!

Подбадривая, Ксавьер похлопал Джека по плечу, давая понять, что все пройдет отлично.

— Теперь я попрошу аудиторию сохранять полную тишину, чтобы мистер Фрайди не отвлекался, — грозно возвестил фокусник. — Одно неправильное движение может привести к непоправимым последствиям для мадам Мун.

Оглядев зал, Джек небрежно усмехнулся и повернулся к Сэди.

— Обещаю, дорогая мадам, все пройдет безболезненно.

На что та саркастически заметила:

— Спорим, вы говорите это всем девушкам.

В публике раздались смешки.

Ксавьер указал на ящик.

— Мистер Фрайди, пожалуйста, начинайте.

Джек согласно кивнул. Сэди физически ощутила, как его пальцы стиснули ручку пилы. Видеть она не могла, но услышала и ощутила движение полотна, когда оно вошло в заранее приготовленную и невидимую из зала прорезь между двумя половинами ящика.

Должно быть, Ксавьер засунул что-то в прорезь, чтобы создать видимость того, что пила реально действует. Полотно двигалось с трудом, а потом наткнулась на какую-то преграду. Как опытная участница представлений, Сэди выразительно ахнула. Публика замерла, только вскрикнули несколько нервных женщин.

Даже Джек непроизвольно дернулся. Широко открытыми глазами он глянул на Сэди. Она изо всех сил пыталась не рассмеяться, только тихо хихикнула, чтобы он понял, что с ней ничего не случилось.

Вперед выступил Ксавьер.

— Все в порядке, мадам Мун?

Сэди кивнула, давая понять, что беспокоиться нет оснований. Фокусник дал знак Джеку продолжать.

Когда ее бывший муж стал с еще большим усердием налегать на пилу, Сэди неожиданно почувствовала, как к горлу подкатил комок, то ли от смеха, то ли от слез. В те давние времена они часто подкалывали друг друга. При этом редко обижались, пусть даже шутки заходили чересчур далеко.

И сейчас, после всего случившегося, ему по-прежнему нравилось дурачиться, и он не преминул этим воспользоваться, даже когда две половины ящика развели в стороны и некоторые дамы драматически взвизгнули. Одна из них крикнула ему:

— Убийца!

Повернувшись к залу спиной, Джек не смог сдержать ухмылки.

— Почтеннейшая публика, — увещевая, обратился к зрителям Ксавьер. — Уверяю вас, мадам Мун нисколько не пострадала. — Он указал на нижнюю половину ящика, которая стояла отдельно и где виднелись торчавшие ноги. Теперь и Сэди могла наблюдать их. Вид был очень натуральный, чем-то они даже были похожи на ее собственные.

Глупо, конечно, но у нее потеплело на душе оттого, что Джек сообразил, что к чему, и не купился на обман.

— Мадам Мун, — обратился к ней Ксавьер, — как вы себя чувствуете?

— Так, как будто от меня осталась только половина, — легкомысленно отозвалась Сэди, вызвав смешки в зале.

Фокусник усмехнулся.

— Тогда позвольте вернуть вас в прежнее состояние. Мистер Фрайди, вы не против?

Ксавьер тут же взялся за нижнюю половину и приказал Джеку взяться за верхнюю. Тот поднял ее и глянул на Сэди.

— Ловко, — пробормотал он.

Та криво улыбнулась.

— Вам, должно быть, доставило огромное удовольствие распилить меня пополам — Она явно насмехалась, но Джек шутки не принял.

Его глаза опасно потемнели.

— Я никогда не сделал бы тебе больно, Сэди. И никогда не сделаю. Можешь думать обо мне что угодно, но ты знаешь, что я говорю правду.

В ответ она не могла сказать ни слова, потому что серьезность его тона обезоружила ее.

Сейчас не осталось никого в мире, кроме них двоих. Джек стоял так близко, что она уловила знакомый запах, лаванды и глубоко вдохнула этот свежий аромат.

Вскоре послышался тихий щелчок, когда нижняя половина вошла в пазы верхней и зафиксировалась. Все почти закончилось. Слава Богу, потому что ноги и бедра уже затекли от неудобства. И тут Джек отошел в сторону.

Она с радостью пострадала бы еще час в этом ящике, лишь бы он был рядом. Надо же, какая глупость! Как можно забыть, что этот болван сбежал от нее на другой конец света!

Публика взорвалась аплодисментами, когда Сэди, наконец, вылезла на свет Божий и получила назад свои туфли. Никто вроде не обратил внимания на то, что ее чулки не совсем того цвета, что на ногах, торчащих из ящика. Разумеется, их незаметно спрятали, чтобы никто не заметил ничего подозрительного.

Ксавьер пожал руку добровольному помощнику, а ее поцеловал в щеку, поблагодарив обоих, прежде чем те уселись на свои места. Сэди видела, как Джек вернулся к нетерпеливо ожидавшей его леди Гослинг. Они красивая пара, признала она с некоторой долей грусти.

Сэди заняла свое место рядом с Мейсоном. Его черные глаза вспыхнули, когда он, взяв за руку, притянул ее к себе и шепнул:

— Ты была неподражаема. В какой-то момент я подумал, что этот тип всерьез распилил тебя.

Несмотря на уверения, что он никогда не сделает ей больно, Джек именно так уже и поступил. То, что он сделал это непреднамеренно, только усугубляло мучения, потому что означало: он не ведал, что творил.

Обмен смешками на сцене, на глазах у толпы не мог облегчить боль.

Сэди сжала руку Мейсона и решила, что будет просто наслаждаться представлением. Словно Джека Фрайди не существует вообще.

Немного погодя Ксавьер устроил антракт, чтобы люди освежились, или выпили чего-нибудь, или сделали и то и другое. В то время как Мейсон отправился за сцену перекинуться парой слов с фокусником, Сэди улизнула в отдельный туалет для участников представления, чтобы попудрить носик. Выйдя оттуда, она заметила Джека и леди Гослинг, которые направлялись к дверям, ведущим в сад. Это совершенно ее не касалось!

Но Сэди все-таки пошла за ними. О, она понимала, что не должна так поступать. Ничего хорошего из этого не выйдет. Но как будто лукавый бес вел ее за собой.

Они опередили ее совсем ненамного. Но этой парочки уже не было видно, когда девушка очутилась у входа в сад. Навострив уши, она перехватила их тихие голоса, шуршание шелковых юбок леди Гослинг и, подобрав свои повыше, двинулась следом.

…Сэди нашла их возле живой изгороди, устроенной словно именно для таких целей. Если бы она не знала каждый дюйм этого сада, ей вряд ли бы удалось найти их вообще. Все, что имелось в Сейнтс-Роу, предназначалось для того, чтобы обеспечить парочкам уединение, поэтому любовники во время свидания могли не бояться быть ненароком обнаруженными. Если только это не входило в условия игры.

Ночь была ясной. В небе висела огромная луна, и все вокруг было видно как на ладони — например, как леди Гослинг прижималась губами к губам Джека. Сэди вспомнила их вкус, их тепло и сладость.

Это отозвалось резкой болью в груди. Сэди отступила на шаг. Ей не хотелось быть свидетельницей того, как руки Джека обвиваются вокруг талии другой женщины. Изгородь хрустнула, когда она нечаянно задела за куст.

Судя по всему, леди Гослинг ничего не услышала, а вот Джек насторожился. И прежде чем Сэди успела скрыться, он поднял голову и уперся в нее взглядом.

Скотина, у него хватило наглости попытаться изобразить раскаяние!

— Там кто-то есть? — спросила леди Гослинг, открывая глаза и влюбленно глядя на Джека.

Отхлестать бы тебя, задрав шелковые юбки, — подумала Сэди и, нырнув за изгородь, заторопилась обратно, к зданию клуба.

Она почти миновала небольшую группку знакомых, когда вдруг услышала голос Джека:

— Миссис Мун! Можно вас на минуту?

Да провались ты! Она не собиралась выяснять с ним отношения на глазах у свидетелей. Стиснув зубы, Сэди остановилась на дорожке и обернулась. На ее лице сама собой появилась фальшивая улыбка.

— Мистер Фрайди, мы снова встретились!

Такая же фальшивая улыбка сияла и на его лице, только в ней чувствовалась угроза.

— Да уж, какая неожиданность! — Он глянул на леди Гослинг, которая томно повисла у него на руке. — Вы позволите, миледи?

Та чарующе ему улыбнулась.

— Разумеется. Я увидела здесь знакомых, с которыми срочно нужно поговорить. Встретимся в зале. — Она метнула на девушку взгляд собственницы и неспешно удалилась.

Ну и черт с тобой! — мысленно ответила, ей Сэди. — Надеюсь, ты споткнешься, похотливая кошка!

Как только они остались одни, Джек сразу стал серьезным.

— Сэди, зачем ты следила за мной?

Она протестующе подняла руку.

— И не думала.

Он фыркнул.

— Вот как? Значит, мне показалось. Ну и как? Тебе удалось увидеть то, на что рассчитывала?

— Заткнись! — зашипела Сэди. Кто бы говорил! — Это получилось случайно.

— Ну зачем же лукавить? Ты не могла случайно наткнуться на нас, в особенности в такой темноте.

Ей захотелось ударить его. Поддать пинка под зад. Накинуться, да так, чтобы только пух и перья полетели от этого мерзавца. Но все-таки они были не одни. Было очень трудно смотреть на него и сохранять на лице выражение светской любезности, хотя душа требовала порвать негодяя на куски.

— Мне показалось, что ты хочешь увидеть меня, — нашлась она. — Признайся!

— Ну как тебе сказать… — отрезал он, складывая руки на своей широченной груди. — Ты же знаешь меня… Просто захотелось устроить для тебя нечто вроде небольшого представления.

Разве она с самого начала не подумала о том же?

— Почему ты решил заняться этим именно здесь? У тебя же есть собственный отель или что-то вроде этого. Поезжай и ублажай сбою любовницу там.

Джек сдвинул брови.

— Что на это я должен, по-твоему, сказать? Нет, я не мог уехать отсюда, потому что моей жене захотелось понаблюдать за нами. Так, да? Ты обратила внимание, что она лишь поцеловала меня, и не более того?

— Ты сам не отставал. — Это было первое пришедшее ей на ум возражение. — И я тебе вовсе не жена.

— Тогда почему ты ведешь себя как ревнивая супруга?

Сэди выпрямилась. Это он так польстил себе, что ли? А она прямиком угодила в его ловушку. Сжав кулаки, она хотела взглядом передать ему все бешенство, которое в ней накопилось.

— Ненавижу! — прошипела Сэди.

— Ты знаешь, почему мне захотелось, чтобы ты увидела меня с другой?

— Потому что ты полон самомнения — как всегда, впрочем?

Его лицо окаменело, но взгляд был полон гнева и боли. Такого она раньше никогда у него не видела.

— Ты можешь не верить, но я внушил себе, что женщина, которая находилась со мной в ту минуту, — это ты. И мне было по-настоящему хорошо — первый раз за все эти проклятые десять лет.

Он пошел прочь, оставив ее позади стоять соляным столбом от изумления, но вдруг остановился и через плечо кинул на нее взгляд в котором мука мешалась с яростью.

— Временами я тебя тоже ненавижу.

На следующее утро Теона Гант, она же леди Гослинг, проснулась в отвратительном настроении. У нее было такое состояние, словно непереносимо болел зуб.

Она неуклюже вылезла из постели и, как была голышом, подошла к зеркалу в полный рост рядом с умывальником. Внимательно оглядела себя. Следы укусов на груди, синяки на бедрах. Ничего такого, что нельзя прикрыть. Ничего такого, что останется надолго.

Вот Джеку Фрайди наверняка не требуется оставлять такие, отметины на женщине словно он дикое животное, а она добыча. Взглянув на костяшки пальцев, рассеянно потерла их и поморщилась, когда задела больные места. Надо было заранее догадаться, что сопротивление возбуждает ее мужа еще больше.

Теона натолкнулась на свой холодный взгляд в зеркале. Эту жизнь она выбрала сама, по собственной воле, как, впрочем, поступала всегда, все свои прожитые двадцать семь лет. От нее не дождетесь ни бабьего нытья, ни сожалений. Ни за что!

Уже шесть лет, как она замужем за Бакстером Гантом, бароном Гослингом. Тот случайно наткнулся на нее — одну из многочисленных актрисочек из массовки — вовремя походов по борделям Ковент-Гардена. Необразованная и без гроша в кармане, девчушка обладала смазливой мордашкой и талантом лгуньи. И то и другое весьма пригодилось для работы на сцене. Она сама научилась говорить на разный манер. Научилась передразнивать тех, кто частенько захаживал в театр. Если бы судьба подбросила ей богатого любовника, она не раздумывая ухватилась бы за представившуюся возможность. Но никогда не позволяла себе неразборчивости. Чтобы отдаться представителю сильного пола, должна быть важная причина. Главное тут — чем он может быть полезен ей.

Поэтому когда лорд Гослинг появился за кулисами, на него произвел впечатление ее чудный голос, отличные манеры и низкое декольте. Ей как раз исполнился двадцать один год. В ту ночь он с таким пылом набросился на нее, что на следующий день девушка была вся в синяках. Но потом снова пустила его в свою постель. Барон предложил снять для нее особняк и получил отказ. Но она снова легла с ним, стискивая зубы от унижения и боли. Когда же он сделал предложение, что для нее означало оставить прошлое за спиной и жить во лжи, Теона согласилась. Ей даже стало интересно, переживет ли она брачную ночь.

Закутавшись в широченный халат из блестящего изумрудного шелка, который, как ей было известно, делал ее глаза ненатурально зелеными, Теона на цыпочках подошла к стене и резко дернула за шнур звонка, вызывая горничную. Она будет завтракать, сидя в ванне. Горячая вода, снимет боль в теле, поднимет настроение. Зайдя в ванную, она сама открыла краны. Даже после стольких лет замужества ей было трудно доверить горничной все, чем она призвана была заниматься. Когда караулят каждое твое движение, каждый твой шаг, это, оказывается, не так приятно, как казалось вначале. Иногда лучше все сделать самой.

К тому времени, когда ванна наполнилась горячей водой с ароматом жасмина, появилась горничная с кофейником на подносе. Так повторялось каждое утро. Теона никогда не завтракала вместе с мужем. Слишком много усилий приходилось прилагать, чтобы проявлять светскую сдержанность.

Единственно, почему она еще не убила его, была надежда, что кто-то другой взвалит на себя эту заботу и связанные с ней сложности.

— Вам что-нибудь еще угодно, мэм? — спросила горничная, поспешно отводя взгляд.

Теона опустила глаза и увидела, что халат слегка разошелся и открыл вздувшийся след от укуса на левой груди. Ей было лень запахнуться. Пусть слуги узнают, что этот негодяй с ней делает. Пусть посудачат. Может, она и сука, зато честна с ними. И если потребуется перетянуть их на свою сторону, это у нее получится.

— Не сейчас, — откликнулась она. — Возвращайся через час, поможешь мне одеться.

Девушка почтительно присела, еще раз взглянула украдкой на нее и заторопилась к двери.

Оставшись одна, Теона скинула халат на пол и ступила в ванну. Как только горячая вода коснулась кожи, ей стало легче и даже немного веселее на душе. Она опустилась вниз, чтобы вода поднялась до груди. И только тогда дотянулась до подноса, взяла с него чашку с кофе и круассан. Нет, грех ей жаловаться на жизнь только потому, что муж оказался извращением.

Это еще только начало пути, и кстати, весьма удачное. Ей удалось преодолеть дистанцию от нищих съемных квартир до респектабельного Мейфэра. И Теона на этом не остановится. Надо только избавиться от этого чудовища. Она не могла просто уйти от Бакстера — он ведь растопчет ее и оставит без гроша. Ей нужен богач, который обеспечивал бы ее и хорошо к ней относился. Какое-то время она рассчитывала на герцога Райтона, но то был колоссальный просчет с ее стороны. И где он сейчас? Женился, на этой маленькой жеманнице. Никакого понятия о вкусе!

Теперь вот жизнь подбросила ей Джека Фрайди. Вряд ли у него когда-нибудь появится титул, но он богат, на вид вполне приличный человек, И так ладно скроен. Уж он, явно сможет доставить женщине удовольствие без садистских приемов.

Прошлой ночью она могла бы уже захомутать его и отправиться к нему в отель после представления. Если бы это произошло, можно было бы вообще избежать встречи с Бакстером. К тому времени, когда она вернулась домой, муж наверняка бы уже крепко спал, и теперь ей не пришлось бы валяться в ванне целый час, чтобы избавиться от гнусных следов выполнения супружеских обязанностей.

Но Джек Фрайди, который в начале вечера казался таким многообещающим партнером, не сделал даже попытки затащить ее к себе в постель. И вообще во второй половине вечера стал молчалив.

Настроение резко изменилось сразу после разговора с Сэди Мун.

В первый раз Теона увидела эту ярко одетую девушку несколько лет назад, когда та стала постоянной участницей благотворительных мероприятий, которые устраивала Виенна Ларю. Она не была близко знакома ни с той ни с другой, но с первого взгляда распознавала тех, кто своими руками проложил себе путь наверх. Теона была очень необщительна такой ее сделала жизнь, — но если бы пришлось выбирать себе подругу, это была бы Виенна Ларю.

Ровно до того момента, когда пришлось бы схлестнуться с ней из-за какого-нибудь мужчины.

И она не потерпит, чтобы эта гадалка стала камнем преткновения в ее отношениях с Джеком Фрайди, Ей нужно как-то выбираться из ситуации с замужеством. И чем скорее, тем лучше, иначе она сделает что-нибудь, о чем потом будет очень жалеть. Пусть лучше Джек выполнит эту задачу за нее.

Да, она давно знакома с Сэди Мун. Но скорее шапочно. Нужно как можно больше разузнать об этой гадалке и как можно скорее.

И пока она будет этим заниматься, нужно будет попробовать побольше накопать на самого Джека Фрайди. Может, в его прошлом обнаружится что-нибудь пикантное, что позволит держать его в руках. Он должен помочь ей.

Потому что Теона не знала, что с ней будет, если он не поможет. Ведь жизнь начинала поворачиваться к ней не лучшей своей стороной.

…Джек Фрайди тоже чувствовал себя несчастным и винил в этом Сэди, которая и женой-то ему уже не была. Если бы не их короткое перемирие, за которым последовала яростная стычка, он провел бы остаток вечера в объятиях очаровательной леди Гослинг. Но все его попытки отыскать в себе хоть какие-то чувства к ней оказались напрасными. Как он ни распалял себя, никакого отклика от собственного естества Джек не ощутил, И с удовольствием отвез чаровницу домой, оставив ей на прощание поцелуй, и не более того.

Миллион раз за это утро он пожалел, что вернулся в Англию. Пусть Тристан сам беспокоится об этом бизнесе.

Ох уж этот герцог! Это была еще одна головная боль. Телеграмма, которая пришла сегодня утром, коротко и довольно резко уведомляла Джека о том, что партнер не разделяет его опасений. Он считает предприятие вполне надежным, а Джек может выйти из него, если решил, что не может управлять делами.

Управлять! Это фактически означало, что ему не хватает смелости общаться с Сэди, Судя по всему. Тристан располагал какими-то сведениями. А может, что-то ему подсказывала интуиция. Кто знает? Джек ничего определенного сказать не мог. Единственное, что ему оставалось сделать, это сообщить Сэди, что она получит свой дурацкий магазин, и умыть руки. Если что-нибудь пойдет не так, это уже забота Тристана. Пусть эта упрямица будет продолжать говорить доверчивым людям то, что им хочется слышать, и тогда у нее никогда не возникнет проблем. Именно на это Джек и надеялся.

— Кофе! — рявкнул он официанту, который осмелился подскочить к нему еще до того, как он уселся за свой личный стол в ресторане отеля.

— Трудная выдалась ночка? — неожиданно спросил знакомый голос.

Он поднял голову и посмотрел — нет, свирепо уставился на спросившего. Рядом стоял Арчер Кейн и сочувственно, но весело улыбался ему.

— А, это вы!

— Собственной персоной, — последовал жизнерадостный ответ. — Не против моего общества, или вы предпочитаете, как мой дорогой братец герцог, пребывать в одиночестве?

Джек указал на стул напротив.

— Пожалуйста, присоединяйтесь! — Возможно, маленькая компания поможет быстрее избавиться от тумана в голове.

Через несколько секунд появившийся официант поставил кофейник на стол посередине между ними. На завтрак Арчер заказал какое-то немыслимое количество еды, а Джек — жареный хрустящий картофель, сосиски и яйца всмятку. Сейчас он наестся до отвала, потом двинет в боксерский зал и будет махать кулаками, пока кто-нибудь, не двинет ему так, что он ляжет и больше не захочет подниматься.

А потом найдет Сэди и скажет ей, что она победила, сумела полностью лишить его мужественности. Ну, наверное, услышит еще пару крепких словечек в свой адрес.

Господи, когда же, наконец, он уедет из этого Лондона? Лучше бы ему отправиться в Ирландию и увидеться с дедом.

— Вид у вас просто потерянный. — Кейн налил себе кофе. — Может, я смогу чем-нибудь помочь?

Джек поднял голову.

— Убьете кого-нибудь?

Его визави расхохотался и добавил в свой кофе изрядное количество сливок.

— Это зависит от жертвы, мне так кажется. Должны ведь быть и другие варианты.

Даже в таком состоянии Джек не смог не улыбнуться.

— Ничего особенного не произошло. Я вынужден проглотить свою гордость и сообщить миссис Мун, что она может получить свой магазин, несмотря на мои протесты вашему брату.

Арчер посмотрел на него поверх своей чашки.

— Вы имеете что-то против этого?

— Я не хочу, чтобы мой бизнес связывался с чем-то таким, что может неожиданно обрушить на мою голову кучу проблем.

В ответ его собеседник засмеялся.

— Что-то вы мало похожи на настоящего бизнесмена.

Наверное, он заслужил такое отношение, подумал Джек.

— Позвольте мне спросить: вы действительно верите, что, судьбу можно определить по остаткам заварки на дне чашки? С таким же основанием можно предсказывать будущее по форме облаков, по виду дерьма в ночном горшке.

В ледяных глазах Арчера вспыхнули голубые искорки.

Как вы, однако, красноречивы, мистер Фрайди!

Джек удивился.

— Вы же поняли, о чем я?

— Еще бы. Однако многие люди в этом городе не согласятся с вами. Те, кто буквально молится на талант этой женщины.

— Ну и что? Многие верят, что жена Лота обратилась в соляной столп. А кто-то считает женщин людьми низшего сорта только потому, что у них есть эта пикантная штука между ног. Это же не означает, что они нравы.

— Мне кажется, вы немного радикал, — сказал Кейн без всякого раздражения, с обычной своей веселостью.

— Мог бы стать им. — Джек беззаботно пожал плечами. — Но я не верю, что Сэди О’Р… — Он закашлялся, прочищая горло. — …Сэди Мун обладает способностями читать будущее. Мое или чье-нибудь еще. Будущее ведь не есть что-то такое, что дается раз и навсегда в неизменном виде.

Арчер склонил голову набок.

— Эк вы распалились! Хм. Я так понимаю, что это еще цветочки. Интересно, что реально стоит за таким словоизвержением? Неужели миссис Мун отвергла вас?

Такое предположение, на взгляд Джека, было очень близко к правде. Тут как раз подати его завтрак, и он воспользовался короткой паузой, чтобы не отвечать.

— Помимо того, что вы, как мне кажется, излишне озабочены занятиями этой дамы, — заговорил Арчер, явно собираясь продолжать тему, — вам нужно учесть, что мой брат дружит с Виенной Ларю, и этого вполне достаточно, чтобы доверять ее протеже.

Джек нахмурился.

— Я начинаю думать, что ваш брат неравнодушен к этой женщине. — Не излишне ли он резок? С другой стороны, ему самому было много что известно про то, что такое помешаться на женщине и ощущать ее присутствие словно бы у себя под кожей. И удалить ее оттуда можно только при помощи скальпеля.

— Вы — начинающий бизнесмен, Джек. — Арчер саркастически скривил губы. — Помните, что было шесть… или, нет, семь лет назад? Тогда Трист решил, что коммерция — его жизнь, начал рисковать и изучать все, что имело отношение к экономике и прочей чепухе.

Кивнув, Джек обмакнул в растекающийся желток вилку, на которой уже была нанизана сосиска с картошкой. Еще бы ему не помнить. Когда спустя несколько лет он сблизился с Тристаном, их дело реально двинулось вперед.

— Так вот, причиной тому была Виенна Ларю. Выжала его как лимон, а потом бросила, потому что он, видите ли, не вполне удовлетворял ее как мужчина. Трист воспринял это черт знает как тяжело, вы можете представить. Но лично я считаю, что она оказала ему услугу.

— То есть?

— Их связь длилась несколько лет, и он начал тихо сходить с ума от страсти. Начал внушать себе, что любит ее. Но я считаю, он влюбился в тот образ, который создало его воображение. Вы меня понимаете?

Еще бы!

— Бросив его, она помогла ему, брат, наконец, занялся делом.

Собеседник кивнул:

— Вот-вот. Тем не менее, Трист с тех пор только и занимается самоутверждением, И когда у него появляется шанс продемонстрировать свои достижения Ларю, он им охотно пользуется. — Арчер сделал глоток кофе. — Таким образом, вы понимаете, что вести бизнес с миссис Мун — значит еще раз доказать француженке, насколько он успешен. Это действует, знаете ли. Я видел, какое выражение бывает у Ларю, когда упоминают имя Тристана.

Джек улыбнулся. Немного горько.

— Презрение женщины — вещь непереносимая для отвергнутого мужчины.

Словно салютуя, Арчер поднял свою чашку.

— Отлично сказано, мой друг. Превосходно!

Джек, принялся за свой кофе, а Арчер начал разглагольствовать на какую-то отвлеченную тему. Отвергнутый мужчина — это как раз он и есть. Вместо того чтобы барахтаться в собственных переживаниях, оттого что Сэди бросила его, может, следует воспользоваться опытом Тристана?

И заставить ее пожалеть о том, что она сделала.