Меня зовут Аурелиус Пайпер. Я родился в 1916 году, на триста лет позже того образа жизни, какой хотел бы вести. Такого образа жизни, который больше невозможен. Образа жизни моих предков.

Я – коренной американец. Свои волосы я ношу обернутыми в кожу и заплетенными в две косы. За лентой моей широкополой шляпой я ношу заткнутое орлиное перо. А в последние годы мне приходилось носить для самозащиты и револьвер.

Мне хочется объяснить и это.

Но это – долгая и часто запутанная история, так что наберитесь терпения. Торопливому охотнику не добыть оленя. А из маленьких шагов складывается длинное странствие.

Я живу в одном из богатейших пригородов Соединенных Штатов, в том предместье Трамбулла, штат Коннектикут, который зовется Николсом. Это – место очень хорошее для белых людей – очаровательный на вид городок Новой Англии. Каменные изгороди окаймляют леса и поля. Кругом – сельские луга, старинные церкви с высокими шпилями, дома, крытые деревянной дранкой. Люди, живущие здесь, высокообразованны и благовоспитанны.

Я люблю сидеть на веранде моего маленького бревенчатого домика и следить за движением по автостраде Шелтон-роуд. Каждым утром мимо проходят школьные автобусы, среди других – машины, совершающие регулярные рейсы в Бриджпорт. Между ними пробираются грузовики с прицепами, развозя товары на рынки и супермаркеты. Время от времени на Шеврон-стейшн въезжает длинный фургон, с хорошо одетой белой женщиной за рулем; когда она задевает за змееподобный шланг на той стороне улицы, звенит колокол. Этот, а потом и другие фургоны вроде него, отвозят соседских детей на музыкальные занятия и конную езду.

Неподалеку – горный лавр и белый дуб коннектикутских окраин под натиском новых квартирных комплексов. Ни один из замечательных домов, по его завершении, не продается менее чем за сто тысяч долларов, а многие стоят – до трёхсот тысяч.

Трамбулл – очень хорошее место для белых людей. Но никогда оно не было хорошим для индейцев.

Автобусы, полные школьников, все время прибывают отовсюду, чтобы поглядеть на эту мою бревенчатую хижину. Сидя на крыльце, в ожидании их прибытия, я часто думаю о том, как буду им объяснять, чтобы они научились судить о том, что истинно, а что ложно. Чтобы они узнали правду об индейцах. Потому что, если малые дети познают правду, они вырастут вместе с нею. Тогда эта правда станет известна всем – и возобладает.

Почтовые ящики, которые я вижу со своего крыльца, напоминают мне своей батонообразной формой вигвамы моих предков. С них-то и начинается моя история – с предков.

В течение десяти тысяч лет коренные американцы, от которых я веду свое происхождение, населяли эту местность в Новой Англии. Европейские исследователи, считавшие, будто нашли новый путь в Индию, назвали их «индейцами» – они были самыми первыми из американцев.

Они пришли бродячими охотниками с севера и запада. Прошли по широким долинам, возникшим по мере отступления ледника в ледовый век, и прибыли на восток, в Землю Восходящего Солнца.

Земля здесь в то время была тундрой – покрыта лишайником, мхами и низкорослым кустарником. Но за сотни лет выросли хвойные деревья – сосна, хемлок и ель. Затем появились деревья, знакомые нам сегодня – дуб, берёза и ясень – деревья, которые сбрасывают листву ежегодно.

Мои предки жили охотой на лесную дичь и рыболовством на реках и ручьях. Они были красивы – низкорослы на наш взгляд, но стройные и сильные, с темными волосами, глазами и кожей. С годами они научились возделывать почву, растить в земле кукурузу, бобы и тыкву.

Все овощи, выращиваемые в Америке сегодня, выращивались моими предками до Колумба. Картофель, кукуруза, даже чилийский перец. Коренные американцы научили белых людей выращивать его.

Мои предки делали лекарства из более чем двухсот видов растений. Они использовали каждую часть растения – от корня к листьям, и нашли снадобья против болезней, язв и ран разного рода.

Конечно, поскольку они не имели письменности, то не оставили свидетельств своей культуры. Но их древние погребальные курганы-муанды хранят следы кремирования – сжигания трупов. Подобная практика говорит об уважении к смерти. А значит, и уважения к жизни. А об этом уважении ко всем живым существам мы никак не должны забывать.

Множество инструментов, используемых моими предками, были уничтожены за тысячелетия в богатой кислотами почве Коннектикута. Другие были утрачены из-за примитивных методов изучавших их археологов. Какая жалость! В вещах, которые удалось сохранить, в глаза бросается простая красота – в костяных ножах, каменных топорах, глиняной керамике.

Многие фермеры, возделывавшие эти земли в Николсе, обнаруживали нередко интересные индейские вещи. Сегодня они находятся в их домах. Некоторые из фермеров имеют больше таких предметов, чем я, потому что у них больше земли. Эти вещи помогают представить себе ту жизнь, которую вели наши предки.

Она сильно отличалась от современной и определялась прохождением цикла времен года.

В летних поселениях мои предки выращивали урожай. Жили они в вигвамах, изготовленных из коры и шкур, натянутых на согнутые шесты. После урожая, осенью, они углублялись на материк для охоты. Зиму они проводили во временных, расположенных в защищенных от ветра долинах, где жили, питаясь сухими припасами и запасом орехов. Весной они передвигались в рыболовецкие лагеря, расположенные вдоль рек и Коннектикутского побережья.

И пили они до появления белых одну только чистую воду – только подумать: никакого молока, кока-колы, ничего.

Одежда их была простой: шкуры зверей, меха и ноговицы в зимнюю пору; фартук и рубахи летом; всегда – мокасины. Для защиты от насекомых натирали тело жиром, и украшали себя раскраской и татуировкой. На руках и шее носили раковины и бусы.

И до тех пор, пока не пришли белые, мои предки были подавляющим числом обитателей юго-западной части киннехтакута – «земли близ длинной приливной реки». Отсюда берет название штат Коннектикут.

Река Коннектикут – самая большая в Новой Англии. Она течет все три сотни и пятьдесят миль, от Нью-Гемпшира до залива Лонг-Айленд. Пока не пришли белые, долина реки Коннектикут, должно быть, была сущим раем. Мои предки были окружены красотой.

Мои предки – это пять племен народности погассетов, группа связанных кровными узами кланов. Когда-то они держали под контролем полмиллиона акров земли в юго-западной части Коннектикута, от Нью-Хейвена до фэйрфилда на побережье, а к северу – до Вудбери и Данбери. Хроники говорят о том, что родственники погассетов жили и в Фармингтоне. Другие хроники указывают, что племя владело также узкой полоской земли, доходившей на севере до Норфолка, почти до границы Массачусетсом. Полмиллиона акров, чтобы кочевать по ним в мире со всеми.

Пять племен погассетов получили свои имена по особенности территории, которую населяли. Потатуки жили у «реки водопадов», сегодня известной под названием Хусатоник. Пекванноки проживали на «чистом поле» в Бриджпорте. Ногатуки жили близ «одинокого дерева». Сегодня есть город под названием Ногатук. Векавоги проживали в Милфорде; наименование это означает «реку» или «водоем». А погассеты жили по берегам реки Хусатоник у «теснин» или «переправы». От них получила название и вся группа племён.

Федерация погассетов. Мои предки.