Холли

Потребность. Желание. Отсутствие удовлетворенности. Вечное желание чего-то большего, вечное недовольство достигнутыми результатами. Желая побыть в одиночестве, я хотела, чтобы Деда уехал. Все же одиночество подкралось в тот момент, когда он садился в самолет. Он вернулся домой три дня назад и звонит мне каждые два часа. Раздраженная и одновременно довольная, я отвечаю на его телефонные звонки, желаю повесить трубку и вместе с тем испытываю необходимость слышать его голос.

Я сижу на крыльце с Лилу, в то время как наступает ночь. В доме включен свет, полностью освещая его, — так что тьма не может настигнуть меня. Подтянув ноги, я сворачиваюсь в кресле, чтобы почитать один из старых любовных романов из маминой заначки. Деда сказал мне, что они спрятаны в комнате, где я сплю. Возможно, несколько литературных порно произведений придадут мне храбрости, столь необходимой для того, чтобы находиться рядом с Тором.

Так я назвала Трэвиса, ведь он сложен, как Бог. Нет ничего, что приносило бы мне большее наслаждение, чем смотреть, как он без рубашки играет со своей собакой на пляже. Его мышцы поигрывают на солнце, татуировки представляют собой вихрь цвета. В его светло-карих глазах танцует радость, а смех заглушает шум моря. Каждый день я смотрю на него, смакуя его неистовость. Ну, пока он не ловит меня за подсматриванием, и я прячусь обратно в свое убежище, где не вижу, как он надо мной смеется.

И, должно быть, словно всезнающий Бог, Трэвис появляется из ниоткуда на моем заднем крыльце. Я прерываю чтение, немного раздраженная тем, что он только что прервал сексуальную сцену персонажей в увлекшей меня книге.

Без приглашения он садится на стул рядом со мной, и я вынуждена отложить книгу. Мои движения немного резкие.

— Что читаешь? — спрашивает он.

— Книгу, — отвечаю я, показывая ему.

Трэвис удивленно приподнимает брови, когда видит обложку, и забирает у меня книгу. Это только расстраивает меня, поэтому я возвращаю ее обратно.

«Посмотрите на нас, ведем себя, как зрелые взрослые люди, которыми, вообще-то, и являемся», — думаю я, разочарованно качая головой из-за своей неопытности. Уверена, именно такое впечатление я произвожу на Трэвиса.

— Ты читаешь порно, — смеется он надо мной.

Закатив глаза, я отвожу взгляд, пытаясь скрыть пылающие щеки, но мне кажется, что они светятся, словно красный люминесцентный маяк.

— Я читаю любовный роман, — поправляю его, заталкивая книгу под себя.

Он смеется в ответ на мое возражение, что только раздражает меня.

— А чем занимаешься ты? — спрашиваю я с осуждением, чтобы на этот раз он чувствовал себя беззащитными и маленьким. — Помимо того, что весь день играешь на пляже.

— Я присматриваю за пляжными домиками, — Трэвис убирает несколько прядей волос от своего лица. — Я поддерживаю их, поэтому, когда хозяева приезжают на остров, им не приходится беспокоиться об уборке, и они просто наслаждаются отдыхом. И также подрабатываю на острове.

Мои щеки охватывает несвоевременное пламя, в то время как он нагибается, чтобы погладить Лилу, храпящую у моих ног.

— Как давно она у тебя? — спрашиваю я, указывая подбородком на Лилу.

— Я нашел Лилу и ее однопометников три года назад, когда им было всего несколько недель от роду.

Не могу не улыбаться при мысли, что Лилу, наверное, была такой крошечной, прежде чем превратилась в собаку с огромными лапами.

— Что насчет ее матери? — интересуюсь я, взволнованная его ответом.

— Я так и не нашел ее.

Черт.

— Ты искал ее? — мое сердце замирает. Она пропала, как и я? Только у нее не было никого, кто мог бы найти ее.

— Да, каждый день. Но все щенки были голодными, когда я их нашел, поэтому она, должно быть, погибла или убежала задолго до того, как я нашел их.

Мои плечи опускаются, любой из вариантов печалит меня.

— А остальные щенки?

— Они не выжили, — он наклоняется ко мне, прикасаясь к моему колену ладонью.

Мое тело замирает, и я отодвигаюсь подальше от него.

— Почему ты так ее назвал?

Трэвис растерянно смотрит на меня.

— «Пятый элемент», — говорит он медленно, но я продолжаю смотреть на него пустым взглядом.

— Фильм? — подсказывает он.

Я виновато качаю головой, потому что понятия не имею, о чем он говорит.

— У меня дома есть этот фильм. Если хочешь, можешь его посмотреть.

— Конечно, — отвечаю я, довольная улыбка появляется на моих губах. Я думаю, фильм или, по крайней мере, женский персонаж должен быть очень интересным, если он назвал свою собаку в ее честь.

Такой же энтузиазм я наблюдаю каждый день на пляже. Трэвис встает, заставляя Лилу пошевелиться на своем месте возле меня, в то время как он тянет меня за руку. Я смотрю на него в замешательстве, но не пытаюсь убрать руку из его теплой хватки.

— Ну? — спрашивает Трэвис, даря мне полуулыбку, от которой мое тело начинает хотеть большее, чем я готова получить.

— Что «ну»? — я приподнимаю брови, пытаясь понять его.

— Фильм, — отвечает он. Его глаза, как обычно, смеются надо мной, заставляя опустить взгляд на ноги.

— Верно, — приглаживаю волосы, убирая их от лица, хоть они и так собраны в конский хвост. — Хочешь посмотреть сейчас?

— Конечно, — Трэвис пожимает плечами, будто смотреть фильм была моя идея. — Я принесу его, и мы можем посмотреть в твоем доме.

Трэвис отпускает мою руку, и я сжимаю руки в кулаки, желая удержать эти ощущения немного дольше. Я смотрю на его удаляющуюся спину, пока он идет к своему дому, и закатываю глаза то ли из-за него, то ли из-за себя. Не уверена, кто причина, но закатить глаза мне по-прежнему необходимо. После того, как он исчез из моего поля зрения, возвращаюсь в дом и смотрю на диван в гостиной. Осознавая то, что мы оба будем сидеть здесь, я начинаю понимать, что он слишком мал.

Тесный. Удушающий.

Внезапно мысли затуманиваются, я бегу в свою комнату, чтобы взять сотовый телефон. Прокручиваю список контактов, пока не нахожу имя Эмбер, и нажимаю вызов.

Прежде чем ей удается поприветствовать меня, я начинаю бессвязно говорить.

— Ко мне сейчас придет парень, — шепчу я в трубку. — Что мне делать?

— Холл, запри двери! — орет Эмбер в трубку, и я слышу, как она ходит. — Позвони в полицию. Где бы ты ни была, не впускай его.

Встревоженная, я смотрю на свой телефон и начинаю смеяться.

— Нет. Я пригласила его. Отчасти. Он вообще-то сам предложил, но я не особо возражала. Я имею в виду... — затихаю я. — Эмбер, — умоляю, желая, чтобы она поняла.

— Ждешь? Ты хочешь, чтобы этот парень пришел?

— Я так думаю, — хнычу в трубку. Эта путаница порождает тревогу в моих мыслях.

— Так это вроде как свидание?

— Нет, — качаю головой, сердце колотится, и нервный испуг охватывает меня. — Не говори так. Это определенно не свидание. Он мой сосед. Я никогда не видела какой-то там фильм, который ему нравится, поэтому он сейчас его принесет, — распускаю волосы и расчесываю пальцами пряди. — Черт возьми... это свидание, Эмбер?

— Успокойся.

Я слышу смех в ее словах и стараюсь успокоиться, но не думаю, что ощущение спокойствия появится в ближайшем будущем. Мое прошлое тянет меня назад, мой сломленный разум всегда преследует меня.

— Пойди на кухню и возьми бокал для вина.

Я следую ее инструкциям и дрожащей рукой хватаю бокал.

— Ладно, — отвечаю я, пока верчу его в руке.

— Налей вина, Холли, — она терпелива, но в ее очаровательном голосе слышится юмор.

— Вино. Верно.

Передо мной полный запас неизвестных вин, я смотрю на бутылки как на инородный предмет.

— Выбери аргентинское вино, — предлагает Эмбер.

Я просматриваю бутылки, пока не нахожу темно-красное аргентинское вино. Как только нахожу штопор, открываю вино с хлопком, столь же громким, как биение моего сердца, в это время Трэвис заходит через заднюю дверь.

С трепетом мой взгляд встречается с его глазами, пока я спокойно прощаюсь с Эмбер. Затем я делаю глубокий вдох и останавливаю дрожь в руках, отвернувшись от его ощутимого присутствия. Мое сердцебиение учащается, когда Трэвис подходит ко мне сзади и наклоняется для того, чтобы налить вино для нас. Я смотрю на стоящую передо мной бутылку вина, стараясь дышать ровно, но все, что мне удается делать, это вдыхать и выдыхать короткими вздохами.

После того, как Трэвис вручил мне мой бокал, он идет к дивану и, наконец, дает мне пространство, необходимое для того, чтобы комфортно дышать. На несколько секунд закрываю глаза, крепко, до боли, и сосредоточиваюсь на дыхании до тех пор, пока не обретаю уверенность, что не выставлю себя полной идиоткой перед ним. Садясь на дальнем конце дивана, я сосредотачиваюсь на экране перед нами, пока Трэвис включает фильм.

Мое тело напряжено, пока идут вступительные титры. Я делаю глоток вина, надеясь, что мои мышцы расслабятся от этого маленького жеста. Вместо этого мои мысли занимает Трэвис и его дыхание, когда он поднимает бокал к губам, красно-черная трайбл татуировка видна из-под рукава его рубашки.(Примеч. англ. tattoo tribal — картины геометрического плана, выполненные в плавных или остроконечных линиях. Переплетение узора напоминает, скорее, орнамент, нежели реалистическое изображение чего-либо).

Он смотрит на меня, а не на телевизор. Трэвис своим присутствием, кажется, полностью заполняет все пространство моего небольшого пляжного домика. Его мощный мужской запах проникает мне в ноздри, даже вино на вкус ощущается, как он. Я украдкой смотрю в сторону Трэвиса и вижу, что он невозмутимо улыбается мне в ответ, а его светло-карие глаза задерживаются на моем лице.

Сердцебиение снова учащается, но на этот раз оно не выпрыгивает из груди, а чувствуется между ног. Я плотно сжимаю бедра и обращаю внимание на фильм. Не сказав ни слова, Трэвис отсаживается от меня, однако кладет руку на спинку дивана так, что его пальцы близки к моим волосам.

Электрические импульсы идут из его пальцев, словно тянутся ко мне, оставляя меня желать его близости. Я ненавижу это. Но больше я ненавижу то, что хочу, чтобы эти пальцы коснулись меня. Потребность, неудержимая и ужасающая, затопила меня. Не тихое желание, оставляющее мягкий след, а удушающее требование моей израненной души. Чтобы заполнить одинокие пробелы, чтобы почувствовать теплоту его рук, распространяющуюся по моему телу, до тех пор, пока она пульсирует в моей крови.

Многообещающее удовольствие затуманивает разум, и безнадежный вздох срывается с моих губ, незаметно повисая в плотном воздухе.

Когда Лилу прыгает на диван, заняв пространство между Трэвисом и мной, я немедленно начинаю ласкать ее, используя возможность пошевелить напряженными конечностями. Когда я глажу макушку, она пододвигается ближе ко мне и торжественно роняет голову мне на колени.

— Конечно, — смеется Трэвис. — Собака получает больше, чем мужчина.

Я откашливаюсь в руку и медленно перевожу взгляд на лицо Трэвиса, который смотрит на меня удивленными глазами.

— Собака может играть лучше мужчины, — находясь на безопасном расстоянии от Трэвиса и с Лилу между нами, я обретаю обманчивую смелость.

Трэвис смеется, а затем проводит пальцем по тыльной стороне моей ладони, лежащей на голове у Лилу.

— Мужчина может играть, — его голос звучит словно шелк.

Мой взгляд перемещается от наших рук к его лицу, и я со свистом выдыхаю, когда замечаю, что его взгляд сосредоточен на моих губах. Откашливаясь, я одергиваю свою руку от его, тут же теряя тепло его прикосновения, и концентрирую все внимание на телевизоре и тупом фильме, который в первую очередь поставил меня в такое положение. Все это время сижу, сжав ноги, чтобы уменьшить пульсацию между ними.