Холли

Пригревшись на солнце, я лежу с книгой в руке, в то время как Трэвис катается на доске для серфинга, а Лилу ныряет за камнями, которые привлекли ее внимание. Трэвис пытался научить меня пользоваться доской, но после пары сотен попыток стало совершенно очевидно, что единственное, чего я смогу достичь — сломанный копчик. Кроме того, я предпочитаю смотреть, как Трэвис катается на доске. Все его мышцы сокращаются, напрягаются и блестят на солнце, в то время как он пытается покорить набегающие на берег волны. Чернила татуировок — его лирика — блестят на его коже.

Я наблюдала за ним десятки раз, каждый раз — в новой обстановке, но здесь, на солнце и без рубашки, с выставленными на показ татуировками — вот это мой самый любимый вид. И я знаю, что буду хранить эти рисунки в памяти как символ нас двоих, когда мы были вместе, после того, как оставлю все это позади. Думаю, что время отъезда приближается, и от этой мысли мое сердце болит. У меня была цель — найти себя и стать независимой, и я сделала это. Я стала более сильной и узнала, на что способна. Я горжусь собой и тем, как далеко я зашла, и осознаю, что часть моего прогресса — заслуга Трэвиса.

— Трэвис, — я выдыхаю его имя, меня захватывает хаотичный поток мыслей. Мне придется оставить его, потому что, как он говорил раньше, ему незачем покидать Харбор-Айленд. Конечно, из-за меня он не покинет остров.

После нескольких месяцев, проведенных вместе, мы ничего не можем обещать друг другу. И я смирилась с этим. У нас есть наше настоящее, нечто особенное, и не нужно пустых обещаний, которые никто из нас не сможет выполнить.

Я люблю его. Без сомнений. Но в нашем случае любовь — не показатель, потому что она не поможет. То, что я испытываю к нему, подаренное мне волшебство не уйдет дальше этого острова. Итак, я решила закрыть свое сердце для любви и просто жить теми мгновениями, которые у нас есть. И когда я вернусь домой, сделаю на груди татуировку в виде сердца, которое будет со мной вечно.

— Я должен идти, — напоминает мне Трэвис.

В животе все напрягается при мысли о встрече с его семьей через несколько минут. Он наклоняется, чтобы поцеловать меня, но волнение явно написано на моем лице.

— Останься здесь и отдохни, принцесса. Я вернусь, — он снова целует меня в губы. — Они полюбят тебя. А если нет? — он резко вскидывает брови. — Тем не менее, они — моя единственная семья в этой жизни.

Я ударяю его по плечу, и он издает громовой громкий смех.

— Тоже мне, нагнетатель напряжения.

После очередного поцелуя он уходит. Лилу вскидывает голову и навостряет уши, роняя камень на берег, когда Трэвис едет на гольф-каре по нашей дорожке. Я зову ее ко мне, но, как и ожидала, она меня игнорирует и погружается обратно в океан. Без Лилу, которая отказалась составить мне компанию, я направляюсь в дом и занимаюсь уборкой и без того уже безупречного дома, только чтобы сконцентрироваться и отвлечься от водоворота мыслей.

Вычищая туалет, я слышу быстро приближающийся звук голоса Трэвиса, и мой желудок сжимается, язык утолщается. Я не умею знакомиться с новыми людьми, особенно когда эти новые люди члены семьи Трэвиса.

Глядя в зеркало, я приглаживаю волосы назад и затем скидываю напряжение с плеч — раз, два, и так три раза. Напряженность остается, так что я сдаюсь, и, оставив уборку, выхожу из дома на мой задний дворик и направляюсь навстречу женщине, которую привел Трэвис.

Она красивая, даже утонченная, со смуглой кожей и с длинными, вьющимися русыми волосами. Она маленькая, ее макушка едва достигает плеча Трэвиса. Но что привлекает мое внимание больше всего так это ее рука в руке Трэвиса. В этом простом прикосновение есть любовь, родственная любовь от матери к сыну.

Мое сердце щемит от боли при виде такой естественной материнской любви.

Подойдя к ним на трясущихся ногах, я протягиваю руку в знак приветствия, но она игнорирует мою руку и обнимает меня. Я делаю шаг назад, пытаясь отступить, когда она целует меня в щеку. Выпучив глаза, я смотрю на Трэвиса, который обнимает меня за плечи.

— Я должен был сказать тебе. Барбара любит обниматься, — Трэвис смотрит на меня с веселым беспокойством.

Я отбрасываю свой первоначальный шок и улыбаюсь Барбаре в ответ.

— Не обращайте на меня внимание, — она машет нам. — Я просто счастлива, что мой мальчик нашел кого-то особенного, — она похлопывает его по плечу.

Я краснею, а Трэвис неловко топчется на месте, как будто он на самом деле маленький мальчик.

— Я не знаю, насколько я особенная, — улыбаюсь я, пытаясь поднять настроение. — Но Трэвис вам скажет, что я скорее странная.

— Трэвис Кейлар, почему ты позволяешь ей говорить о себе подобное? — предупреждает его Барбара.

Я усмехаюсь, когда он переступает с ноги на ногу под ее пристальным взором.

Неуверенность появляется лишь на мгновение. Если бы я моргнула, я бы пропустила ее. Его полуулыбка возвращается, и я нахожу, что меня это больше привлекает, чем то, как он выглядит, когда его ругают.

— Холли не просто странная, Барб.

Он подмигивает мне, в то время как я показываю ему средний палец.

— Она также немного сумасшедшая.

— Только немного? — моя улыбка становится шире, и я расслабляюсь от нашего подшучивания.

— Я не могу открыть ей степень твоего сумасшествия. Это просто ее напугает, — говорит Трэвис мне.

— Ваш сын очаровашка, — прищурившись, я игриво похлопываю по его плечу.

Барбара улыбается. Это ее сын, и она знает его гораздо лучше меня.

— Настоящий романтик, с его слов, — добавляю я.

— Я пыталась научить его манерам, — она цепляется за мою руку, — но некоторые вещи потеряны для этого мальчика.

— У него есть другие качества, — успокаиваю ее я.

Барбара оборачивается, когда слышит свою семью, с шумом пробирающуюся вдоль берега.

— Своими другими качествами я буду рад тебя порадовать позже, — пользуясь возможностью, шепчет мне на ухо Трэвис.

—Трэвис, — шепчу я в ответ, повернув подбородок к Барбаре и остальным членам семьи.

— Все в порядке. Ожидание делает возбуждение сильнее, — рычит он мне в ухо.

Погодите? Что это вообще значит? Возбуждение… черт возьми.

Мои щеки краснеют, в то время как тело Трэвиса трясется рядом со мной от смеха. Сердце колотится в горле, пока я наблюдаю за ним в надежде, что он оставит какие-либо другие сексуальные намеки при себе.

— Меня зовут София, — представляется младшая племянница Трэвиса, которой приблизительно семь лет и она точная копия Барбары. — Дядя Трэвис, — зовет она Трэвиса, прежде чем у меня появляется шанс ответить, — поиграй со мной.

Трэвис подходит к ней и берет ее на руки, и она обнимает его за шею, скрещивая их за его головой. С ней на руках, он бежит по тропе на пляж и с головой погружается в волны.

Я шоке выпучила глаза, в то время как мое тело приготовилось быстро броситься им на помощь, если вдруг окажется, что София ранена или в опасности.

— Не волнуйся, — Барбара кладет руку мне на плечо и сжимает. — София плавает как рыба.

— Не говори об этом при ней, — советует Барбаре старший брат Трэвиса. — Она думает, что она русалка, — он смотрит на меня. — София может Трэвиса обвести вокруг пальца. Но он никогда не сделает ей больно.

Конечно, так и есть. Я знаю, он никогда не сделает ей больно. Я вежливо киваю, смущенная своей реакцией, и иду вниз по тропинке к пляжу.

— Я — Роберт, — его старший брат протягивает руку для пожатия, когда мы добираемся до берега, а затем он указывает на свою жену и младшего брата. — Моя жена Мари, а это Трэва и мой средний брат Роджер.

Я всем улыбаюсь и снова киваю головой. Такими темпами моя голова оторвется от моей шеи в любую минуту.

— Я — Холли, — заявляю я. — Я рада встретиться с вами, ребята.

— Ты уже познакомилась с Софией, — Мари берет меня под руку. — Другие три хулиганки уже обследуют пляж в поиске ракушек или мальчиков. Надеюсь, в поиске ракушек.

Вероятно, все же мальчиков. Губы растягиваются в улыбке, когда я смотрю, как три девочки прогуливаются по берегу в противоположную от родителей сторону в сопровождении Лилу.

Это были Эмбер, Стефани, и я. У меня еще нет четкой картины, но я почти вижу нас троих в доме наших родителей, когда мы прочесывали пляж в поисках мальчиков или загорали, слушая музыку. Картина проясняется, и появляются три молодых девушки, главной заботой которых была музыка и мальчики. Но, в конце концов, наши разговоры стали серьезнее.

Я отхожу от семьи Трэвиса, когда небольшие фрагменты воспоминаний возвращаются ко мне.

Стефани была первой из нас, у кого появился парень, первой, у которой был поцелуй с мальчиком, и первой, кто потеряла девственность. Я помню ее волнение. Как она любила каждого мальчика, который ей отдавал кусочек себя. Как несчастна она была, когда они ее бросали.

Мы топили ее печали в пинтах мороженого и пиццы, именно в таком порядке. Мы пообещали не разбивать наши сердца из-за мальчиков. Только Эмбер и мне удалось до сих пор сдержать свое обещание.

Я потеряла свое сердце с особенным мальчиком, живя на маленьком острове, и я не хочу его обратно.

Мое сердце принадлежит ему, чтобы сохранить или выбросить. Так или иначе, оно больше не принадлежит мне.

Трэвис подходит ко мне сзади и обнимает меня за талию. Откидываюсь ему на грудь, и он целует меня в затылок. Я оборачиваюсь, чтобы взглянуть на него, и когда наклоняюсь, чтобы поцеловать его губы, он подносит руку к моему лицу и вытирает слезу. Я даже не знала, что плакала. Он с беспокойством смотрит на меня, и я улыбаюсь ему, отталкивая тоску.

— Воспоминания, — улыбаюсь ему. — Я вспомнила, как мои лучшие друзья вернулись домой.

Счастье и печаль сталкиваются друг против друга, каждый борется за свое место в моем сердце. Я кладу голову ему на грудь, а он обнимает меня, и я рассказываю ему о Эмбер и Стефани и лакомых кусочках нашей дружбы длинною в жизнь, которую я начинаю вспоминать.

***

— Ты никогда не видела «Звездные войны»? — спрашивает меня Роджер в третий раз.

— Извини, Роджер, но мой ответ по-прежнему «нет».

— Спроси ее снова, — говорит Роберт, подмигивая мне.

— Я просто не могу в это поверить. Трэв, скажи мне, ты собираешься исправить это? — Роджер взглядом умоляет Трэвиса.

Я прячу улыбку за своим бокалом.

— Я не знаю, должен ли я это делать, — Трэвис берет мой бокал и отпивает из него, прежде чем дает его обратно мне. Вся беззаботность в теле Роджера, разрывается от разочарования.

— Ты не знаешь, должна ли твоя девушка посмотреть классику? — расхаживает Роджер, его голос на грани истерики.

— Я посмотрю его, Роджер, — обещаю я, стреляя в Трэвиса предупредительным взглядом, в то время как он качает головой.

— Ты будешь смотреть их, — говорит Роджер, подчеркивая последнее слово.

— Ты имеешь в виду, что это не один фильм? — беспокойство неприятно оседает в моем животе. Я имею в виду, разве «Звездные войны» не нудный фильм и главным образом для ботанов?

— Я не могу! — Роджер вскидывает руки в воздух. — Я просто... я не могу! Холли! — он берет мою руку в свою, и я стараюсь не смеяться над озабоченной физиономией. — Холли, все хорошо. У меня все шесть из них в цифровом виде. Мы можем начать смотреть их сегодня.

Трэвис, Роберт и Мари стонут в унисон. Барбара неожиданно хватает Софию и уходит со двора через заднюю дверь, и Роберт отправляет троих дочерей Мари вслед за ней. Хотя бутылка вина, которую я пью с Мари, еще наполовину полная, я открываю еще одну на всякий случай, которая, похоже, нам понадобится.

— Ты не должна этого делать, — шепчет Трэвис мне на ухо, посылая мурашки по спине.

— Это будет весело, — говорю я, почти убедив себя в этом. — Давай сделаем это, Роджер!

Я хватаю руку Трэвиса, прежде чем он сможет убежать, и веду его к дивану, у каждого из нас в руках по бутылке вина. Мари следует за нами и протягивает мне мой бокал вина, который я быстро допиваю, чтобы налить еще.

— Пей быстрее, — шепчет Мари. Затем, она также опустошает свой бокал.

Роберт наполняет свой бокал, прежде чем сесть на диван и посадить Мари к себе на колени.

— Чем быстрее мы напьемся, тем интереснее будет фильм, — говорит Мари.

— Не напивайся, — предупреждает Роберт. Затем он шевелит бровями. — Я не хочу, чтобы ты потеряла сознание, прежде чем я окажусь наедине с тобой.

— Даже если я отключусь, я разрешаю тебе воспользоваться мной, — Мари смеясь, запрокидывает голову.

Ее смех заразителен, и я следую ее примеру.

— Вы уже напились! — обвиняет нас обеих Трэвис.

Мари и я уставились друг на друга, широко раскрыв глаза, на несколько секунд, прежде чем начали хохотать.

— Нет! — отстреливаюсь я.

Мари демонстративно кивает обоим братьям, в то время как Роджер подключает свой компьютер к телевизору Трэвиса.

— Дети, — ругает нас Роберт и качает головой.

— Не думаю, что им можно доверять, — соглашается Трэвис.

—Тсс! — прерывает нас Роджер. — Начинается.

—Тсс! — повторяю я, прижимая палец к губам.

— Начинается, — заканчивает Мари.

Мы обе смеемся, пока Роджер впивается в нас взглядом.

Я поднимаю руки, сдаваясь, прежде чем Роджер обидится.

— Мы будем хорошо себя вести, — я пытаюсь стереть улыбку со своего лица, чтобы он воспринимал меня всерьез, но я вижу, как его губы кривятся в небольшой улыбке. — Я действительно с нетерпением жду просмотра «Звездных Войн», — добавлю я.

Его улыбка становится шире, демонстрируя идеально ровные белые зубы.

***

Я действительно с нетерпением жду просмотра «Звездных Войн»? — повторяет мои слова Трэвис, когда мы лежим в постели.

— Все оказалось не так плохо, — зеваю я в руку и прижимаюсь к нему.

— Ты заснула через пять минут.

— Нет, это неправда.

— Холли, мы едва могли слышать кино из-за твоего храпа.

— Я не храплю, — говорю я. А может, храплю?

— Окна вибрируют от того, как громко ты храпишь.

— Заткнись! — я прикрываю лицо руками и пинаю его под одеялом.

— Ой! Какого черта?

— Я не храплю. Скажи это! Я не храплю.

— Хорошо, хорошо. Ты не храпишь. И также ты не пускаешь слюни.

— Боже мой! — я подскакиваю слишком быстро, от чего комната начинает вращаться. Ладно, допивать вторую бутылку вина, когда я проснулась, было плохой идеей. — Я пускаю слюни?

— И храпишь.

— Я настоящая находка.

— Особенно, когда у тебя утреннее дыхание.

— Стоп. Пожалуйста, просто остановись, — я хихикаю, когда он тянет меня вниз так, что я ложусь на него. — Ты счастливчик, Трэвис Кейлар.

Он целует меня в губы, и мое тело тает, растекаясь возле него, в то время как я открываю рот в ответ. Вдохновленная винным мужеством, я сажусь на него, широко раздвинув ноги, и задираю его рубашку. Я провожу пальцем по его груди вниз к пупку, а затем перемещаюсь в сторону так, чтобы снять с него трусы. Я играю с резинкой, еще не готовая снять их, в то время как он наблюдает за мной. Мой язык выскальзывает изо рта, облизывая губы, прежде чем я опускаю лицо и целую след, который оставили мои пальцы. Его сердцебиение ускоряется под моей ладонью, в то время как его дыхание учащается.

— Холли, — он выдыхает мое имя, как будто это обещание.

Я смотрю на него, в моих глазах неуверенность по поводу отданного мне контроля над его телом.

— Холли, — он кладет руку на мою щеку и тянется вверх, чтобы поцеловать меня. — Ты прекрасна, так прекрасна.

С хитрой улыбкой, я отодвигаюсь от него и начинаю скользить пальцами снова вниз по его груди и животу, пока они осторожно пробегают по резинке его нижнего белья. Я делаю глубокий вдох, кусаю нижнюю губу и снимаю с него нижнее белье.

Вот, я сделала это. Его член салютует моей храбрости, поэтому довольная улыбка растекается по моим губам, я опускаю голову на кончик его члена, предварительно лизнув его один раз, прежде чем втягиваю его в рот. Его стон доносится до меня и оставляет с чувством успешно выполненной задачи.