Боб проснулся. Солнечное свечение сочилось сквозь щель между ярко-оранжевыми занавесками и проливалось ему на лицо. Боб почувствовал себя очень хорошо – тепло, уютно, вольготно. Единственное, что его немного тревожило, это собственный член, который торчал, твердый, как свинцовая труба. Он повернул голову – Фелисия мирно похрапывала рядом. Вылитая Скарлет в своей спальне, и свинцовая труба под рукой!

Боб потихоньку пополз с кровати, чтобы Фелисия не проснулась и не увидела его эрекцию, иначе обязательно захочет трахаться, а он, если честно, совершенно выдохся. С их первой встречи, они занимались сексом много раз – пятнадцать, шестнадцать, а может, и больше – и силы Боба иссякли. К концу дня он ходил усталый, сонный, а левый глаз начал нехорошо подергиваться.

Спустив ноги с кровати он сразу увидел потертости на коленях – большие, красные и саднящие. Когда поднялся, в пояснице больно кольнуло. Черт, я как шестидесятилетний старик! Боб заковылял в ванную комнату. Пора собираться на работу.

Дон торопливо побрился, дважды порезав подбородок. Вообще-то он привык бриться аккуратно, но сегодня руки неудержимо дрожали. Посмотрев на лицо человека в зеркале, он не узнал самого себя. Что с ним происходит? Переработал? Начинает сгорать на службе? Он знал, что есть полицейские, которые впадают в некое подобие наркотической зависимости от адреналина в крови и ищут острых ощущений даже в личной жизни. Им нужна постоянная подпитка опасностью. Может, и с ним происходит то же самое? Может, ему надо показаться психиатру? Возможно, Мора сумела проникнуть в какие-то неизведанные глубины его естества? Или, может быть, он просто законченный идиот!

Сперва Дон решил, что влюбился. Посчитал себя счастливейшим человеком на свете. Ему повстречалась красивая, умная, очаровательная женщина, которая, к тому же, просто не могла насытиться им! Какой дурак не полюбил бы такую? Достаточно лишь взглянуть на ее тело! Или хотя бы просто пообщаться с ней. Однако после минувшей ночи Дон уже не был уверен в своих чувствах. Он затруднялся дать им определение. Наверно, что-то патологическое.

Дон отчетливо осознавал, что мог остановить ее. В любой момент мог отстраниться и сказать, что это слишком опасно, или ему неловко, или у них крыша поехала – что угодно, лишь бы остановить ее. Ведь мог! Должен был, черт возьми!

А вдруг револьвер выстрелил бы? Ну, понятно, Дон отдал бы богу душу, но что сказали бы ребята на службе? Его имя превратилось бы в вечное посмешище для каждого полицейского участка всех городов мира! Им бы даже окрестили специальное правило, которому стали учить в полицейской академии – правило Дона: «Оружие и секс несовместимы!».

Мартин скатился с кровати, чувствуя прилив энергии. Ничто так не способствует полноценному ночному отдыху, как пара затяжек марихуаной через бонг и таблетка валиума. Мартин не стал терять времени на кофе и сразу перешел к бонгу, плотно набив его просто сказочной травкой с цветочками. Маленькие золотистые волокна сияли и переливались на свету, как неоновая реклама. Сегодня Мартину понадобится все его хладнокровие, чтобы выполнить несколько важных дел. Список он составил еще вчера вечером, перед тем, как лечь спать.

Первое, позвонить Эстевану и сказать, что он увез руку дмадо и сжег ее дотла. Неразумно хранить у себя под боком опасную улику. Эстеван встанет на его сторону и скажет Амадо, что Мартин поступил правильно. Поэтому, когда их повяжут федералы, оба станут обвинять в подставе друг друга. Разделяй и властвуй!

Второе, заскочить к Норберто и позаимствовать у него пистолет.

Третье, найти Боба и убить.

Четвертое – а четвертого, как такового, не было. Мартин прикинул, что к тому времени, когда завезет Боба в лес и там пристрелит, день уже подойдет к концу.

Под бульканье воды в бонге Мартин сделал капитальную затяжку. Фу-у-у. Хорошо-то как! Бодрит! Дым заклубился изо рта великолепным серым гейзером. Итак, осталось недолго до того момента, как Мартин станет полноправным хозяином собственной жизни. Начался последний отсчет.

Мора зажгла ароматическую лучинку и приготовила кресло для первого клиента. Она надеялась, что сегодня урок не сорвется из-за неявки Ларги. Вообще-то клиенты то и дело пропускают занятия, ничего удивительного в этом не было. Необычно то, что Ларга не позвонил, как все, не извинился и не договорился об очередной встрече.

Но сегодня Мора не намерена придавать этому значения. Потому что настроение у нее просто фантастическое! Она плыла по волнам внутренней радости, согретая глубоко спрятанным в ней огнем, как никогда ощущая себя состоявшейся и удовлетворенной женщиной. Конечно, заниматься сексом с Бобом было неплохо, иногда физически тяжело, но неплохо. Однако секс с Доном представлял собою музыку из совершенно иной оперы. Очень редко двое людей способны достичь такой степени близости. С помощью Дона она открыла в себе тайное дарование, до сих пор неведомое, почти сверхъестественное, о наличии которого даже не подозревала. Секс с Доном разбудил в ней самое сокровенное и сделал по-настоящему счастливой.

За это Мора испытывала по отношению к Дону сердечную, искреннюю благодарность.

Может, потому, что она чувствовала себя великодушной повелительницей. Может, именно это чувство позволило ей обнаружить в себе необычайное сексуальное дарование. Хорошо, что Дон согласился оставить ей свой револьвер, пока она не получит собственный. Мора открыла сумочку и увидела его. Тотчас жаркая волна возбуждения пронизала ее тело. Она быстро захлопнула сумочку. Не сейчас. Рабочий день только начинается.

Боб вошел в свой кабинет в «Юнатед патолоджи».

Моррис уже сидел за компьютером и изучал веб-сайт, рассказывающий о каннибализме.

– Здорово!

Моррис оторвался от экрана.

– Привет, Ромео, как дела?

– Устал.

Моррис ухмыльнулся.

– Ой-ёй-ёй, по-моему, ты слишком переусердствовал в постели, приятель. Как я тебе сочувствую!

– Возможно, мне надо потреблять больше протеина.

– Тогда лопай устриц, чувак!

Боб кивнул. Устрицы, конечно, хорошо, но сейчас бы стаканчик кофе!

– Не возражаешь, если я сяду за свой стол?

Моррис закрыл сайт.

– Но проблема, чувак!

Боб сел за стол, прислушиваясь к собственным ощущениям. Ему хотелось душевного покоя, равновесия. Не зная почему, он ждал, что ветер вернется на круги своя, и все опять станет, как обычно. Ему было очень хорошо сегодня утром, в постели с Фелисией. Однако по дороге на работу у него вдруг похолодело на сердце. Может, все-таки слабо ему подаваться в криминальные авторитеты или латинские любовники? Может, у него кишка тонка носить имя Роберто, потому родители и назвали его Бобом?

Оттого, что он сидел за своим столом, на душе легче не стало. Наоборот, такое чувство, будто занял чужое место. Недаром говорят, дважды в одну речку не войдешь!

Моррис с интересом поглядывал на Боба.

– Ну, так что, Боб? Как у тебя с новой девочкой?

– Она не такая, чувак!

Моррис не понял.

– Какая не такая?

– Просто не такая, и все!

– Ну, в каком смысле – не такая, как белые, что ли? Вытворяет всякие страстные штучки? Перченая на вкус?

– Нет, не потому, что она мексиканка. Просто она совершенно особенная личность.

– Значит, ты чего же, влюбился в нее, что ли?

– Да.

– Круто!

Боб напечатал «Фрида Кало» в поисковую строку и нажал клавишу ввода.

– Чувак, ты единственный из всех моих знакомых, кто спит с мексиканкой!

Боб поднял голову от компьютера и посмотрел на Морриса.

– Чувак, а не пошел бы ты в «Старбакс»?

Мартин катил по Сансету в сторону центра. Он ехал к Дому Норберто, чтобы одолжить у него пистолет и сообщить о начале выполнения их плана. Теперь они должны прикрывать и подстраховывать друг друга. Однако у Мартина было как-то нехорошо в животе от дурного предчувствия. Ему не давал покоя разговор по телефону с Эстеваном этим Утром, и он прогонял его в памяти снова и снова. На протяжении всей беседы Эстеван оставался таким… невозмутимым. Мартин постарался растолковать ему логическую обоснованность уничтожения руки Амадо. Эстеван согласился с его доводами и обещал поговорить с Амадо, чтобы тот не обижался. Он даже похвалил Мартина за инициативу, пригласил пообедать вместе и обсудить накопившиеся деловые вопросы.

Еще Эстеван сказал, что его новый канал переброски наркотиков через границу по подземному туннелю работает даже лучше, чем он ожидал. Трехкилометровый туннель был прорыт от дома в Сарагосе, селения поблизости от Хуареса, к заброшенному скотоводческому ранчо в Техасе. Ранчо приобрела подставная корпорация из Делавэра. Теперь у Эстевана образовался такой излишек наличности, что он всерьез подумывает инвестировать ее в масатланский проект.

В душу Мартина закралось сомнение. Он всегда отрицательно относился к идее сооружения туннеля, считал его слишком большим, слишком заметным. Кто-нибудь их выследит или заложит. Мартин всегда выступал против этого строительства. Теперь Эстеван, похоже, простил ему плохой совет и даже проявил готовность заняться проектом, который уже давно проталкивал Мартин.

Вот это и смущало его. Обычно, если Мартин лажался, Эстеван первый указывал ему на это. И обязательно добавлял, что диплом руководителя предприятия может обеспечить тебе работу на улице Уолл-стрит, но на обычной улице он не годится даже задницу подтереть!

Мартину очень хотелось под каким-нибудь предлогом отказаться от приглашения, сказаться больным, к примеру, но его страшно заинтересовали эстеванские бабки, заработанные на туннеле. Любопытно, где он их прятал? Узнать бы место тайника, и тогда Мартин заныкал бы кучу баксов, пока федералы разбираются с Эстеваном. При таком раскладе ему, пожалуй, и не понадобилось бы вешать себе на шею весь бизнес. С достаточным количеством денег, скажем, тремя-четырьмя миллионами, он мог бы просто исчезнуть! А Норберто потом пусть сам выпутывается.

Мартин подъехал к дому, в котором находилась квартира Норберто, и вышел из машины. Надо придумать, что бы такое сказать ему. Наверно, пообещать, что он возглавит группировку Эстевана. Гангстерская семья отвергнет гринго, а своего примет с распростертыми объятиями. Мартин не сомневался, что Норберто клюнет на это фуфло, учитывая его легковерность.

Он позвонил в дверь. Потом постучал. Мимо по тротуару прорысили на скейтбордах двое панково прикинутых подростков-латино. Мартин опять постучал, громче.

Очевидно, Норберто трахается в каком-нибудь мотеле.

Мартин знал место, где спрятан запасной ключ. Он обошел здание с обратной стороны, нашел ключ под кадушкой с толстым колючим кактусом и отпер дверь.

– Норберто!

Ответа, как он и ожидал, не последовало. Мартин закрыл за собой дверь и сразу почувствовал сильный запах моющих химикатов. Наверное, совсем недавно в квартире убиралась домработница, очень сексуальная гватемалка. Мартин прошел через гостиную в спальню Норберто.

Заглянув в ванную комнату, он увидел сияющую белизной эмаль ванны. Ну, точно, домработница приходила!

Мартин отворил дверцу стенного шкафа, достал оттуда чемодан и бросил его на кровать. Потом быстро просмотрел содержимое – несколько пистолетов модели «глок», картонные упаковки патронов, пара унций травки, три баночки с разными наркотиками в таблетках, полкило кокаина, и два целлофановых пакетика, скрепленных вместе резинкой.

Мартин взял один «глок» и убедился, что пистолет заряжен. Прихватил целлофановые пакетики – потом подложит их в карман мертвого Боба, пусть полиция считает его торговцем героином, павшим жертвой конкурентов. Еще один ложный след для копов.

Он оставил для Норберто коротенькую записку: «Вива ла революсьон!» Уходя, не забыл запереть дверь. Теперь осталось сделать самое трудное.

Амадо сидел в кафешке и листал журнал «Эл-Эй уикли». Карахо, все эти многочисленные объявления об уроках и курсах кинодраматургии казались ему сплошным надувательством. Как написать сценарий за тридцать дней! Как продать сценарий за неделю! Тайные способы протащить ваш сценарий по лабиринтам Голливуда! Как надо убеждать, чтобы ваш сценарий купили! Как надо знакомиться с агентом. Они напоминали рекламу диеты. Надежные формулы быстрого успеха! Сбрасывайте вес, не откладывая! Спросите как, я вас порадую!

В каждом объявлении называлось имя преподавателя с такой помпой, будто это очень знаменитая или важная персона. Но Амадо не встретил среди них ни одной знакомой фамилии.

Он надеялся увидеть хоть одно объявление на эспаньол, ведь все теленовелас были на эспаньол. Но таких что-то не попадалось. Ну, и пусть, ему только надо научиться писать, а переведет он уж как-нибудь сам.

Наконец, Амадо нашел объявление, которое пришлось ему по душе, и при этом самое дорогостоящее. Он знал по собственному опыту: что заплатишь, то и обретешь. Привлекала и продолжительность обучения – всего два дня. Неужели он не набьет руку за целых два дня?

Амадо аккуратно вырвал объявление из журнальной страницы.

Дон примчался туда сразу, как только узнал. На телефонный звонок ответил Флорес, но целый час молчал, погруженный в чтение спортивной страницы. Наконец, убрал ноги со стола и как бы между прочим упомянул, что какой-то почтальон – а точнее, мужчина женского рода в должности почтальона – обнаружил в почтовом ящике человеческую руку. Отчлененная конечность соответствует описанию руки, найденной на полу гаража Карлоса Вилы.

Дон немедля прыгнул в машину и понесся в полицейский участок Западного Голливуда.

Находка выглядела близняшкой руки Ларги, только завернута в замызганную пленку для продуктов, и к ее пальцам прилипли несколько чипсов. Она была так похожа, что Дон на всякий случай позвонил в Паркер-сентер. Рука Ларги в целости и сохранности почивала в термоконтейнере.

Дон сказал местному детективу, не самому неприятному типу по фамилии Лоуенстейн, что найденная рука является вещдоком в деле об организованной преступности, которое ведет его отдел, а потому он должен забрать ее с собой. В ответ Лоуенстейн со скучающим видом заявил, что теперь это дело полиции Западного Голливуда, и как только у них появится дополнительная информация, они немедленно поделятся ею с Доном.

Дон знал, что спорить бесполезно. Пусть с ними разбирается его босс. А дело между тем неожиданно усложнилось.

Этот тупой компьютер уже достал. По целому часу грузит страницы веб-сайта, а потом половина из них застрянет, или недоступен источник, или еще что-нибудь. Вообще-то, Боб и сам не знал, что ищет. Просто убивал время.

«Может быть, именно этим я и занимаюсь все время? – подумал он. – Живу, убиваю время, жду, когда загрузится моя веб-страничка…»

Он услышал, как отворилась дверь.

– Надеюсь, сегодня без ванили? Не люблю сладкое с утра!

– Хелло, Боб!

Он поднял глаза. Перед ним стоял Мартин.

– Привет, чувак, ты как здесь?

– Нужна твоя помощь. Сможешь выкроить время?

Боб с готовностью кивнул. Слава богу, иначе умер бы со скуки.

– Запросто. А что случилось?

Он быстренько набросал записку Моррису. Мартин настороженно огляделся по сторонам и наклонился поближе к Бобу.

– Не здесь. В машине расскажу!

Амадо повезло. Он позвонил на курсы киносценаристов, и у них нашлось для него место, хотя группу уже набрали, а занятия начинаются уже сегодня. Амадо подготовился к первому уроку: пошел в магазин и купил большую линованную тетрадь и несколько механических карандашей.

И вот он сидит в небольшой аудитории в Западном колледже на Игл-рок с двумя десятками других желающих стать киносценаристами. Амадо осмотрел присутствующих. Большинство были моложе его. Перед некоторыми на столах лежали лэптопы со светящимися экранами. У забавной девочки-кореянки с розовыми косичками из-под открытого летнего платьица без бретелек выглядывали художественные татуировки. Какие-то молодые люди, совсем мальчишки, втолстых очках и с неряшливыми шевелюрами сидели, небрежно развалясь или сутулясь с чувством собственного превосходства. В общем, вели себя так, будто они уже написали сценарии, по которым сняты успешные кинофильмы, а в этой аудитории очутились по какой-то нелепой случайности. Среди студентов находились две женщины средних лет, одетые в черное. Стильные очки и асимметричные стрижки придавали им очень интеллектуальный вид.

Во всем классе Амадо был единственным латино, и только у него не хватало одной руки.

Заиграл чей-то сотовый телефон.

В комнату вошел преподаватель – красивый, стройный мужчина, который в конце восьмидесятых написал сценарии нескольких комедий для подростков, имевших огромный успех. Амадо он понравился – внушает доверие и вообще симпатико. Преподаватель заверил учеников, что упорный труд и приобретенные у него знания позволят им намывать в Голливуде большие бабки гораздо скорее, чем они предполагают.

Именно таких ободряющих слов и ждали от него начинающие писатели.

Амадо слушал очень внимательно и подробно записывал рассказ лектора об элементах трехактового сценария. Иногда, к его досаде, отвлекало приглушенное постукивание клавиш лэптопов, но Амадо понимал, что и ему придется обзавестись таким. Он решил заняться делом с полной серьезностью и заиметь все, чем пользуются настоящие писатели. Включая самый крутой лэптоп. Сразу после занятий надо позвонить другу Альберто и узнать, какие лэптопы падали в последнее время в Лос-Анджелесе с перевозящих их грузовиков.

Преподаватель рассказывал о том, как парень по фамилии Шекспир использовал в своей драматургии трехактовую структуру. Амадо хотел спросить, в каких местах сценария телвновелы надо оставлять промежутки для рекламы, но передумал, прикинув, что, наверное, это делается уже после завершения работы.

Лектор говорил. Слушатели смеялись. Амадо записывал.

Акт первый: загнать человека на дерево. Акт второй: погрозить ему палкой. Акт третий: согнать человека с дерева.

Тяжело это или просто?

Эстеван нехотя тыкал вилкой в салат. Вообще-то ему хотелось чего-то более сытного, типа буррито с яйцом и чорисо. Однако Лупе беспокоило, что он ест слишком много жирного. Поэтому Эстеван жевал салат. Нет, салат был очень вкусный, делисьосо! С кусочками грейпфрута и авокадо, крапинками чили и свежей лечугой.

Но что-то портило Эстевану аппетит. Мартин не явился на ленч. А значит, он что-то замышляет. Ходидо-инчапелс тас-гринго-горрон! Стукач позорный!

Эстевану придется действовать быстро. Перетасовать банковские счета. Перекинуть товар из тайников. Перевести деньги на Каймановы острова, а затем вернуть в Калифорнию на новый счет. Ему очень не хотелось делать это. Лучше оставаться в мертвой зоне под радаром. А то у какого-нибудь пендехо из налоговой инспекции внезапно проснутся подозрения по поводу непонятных переводов, и он примется вынюхивать.

Но если Мартин действительно решил наехать на Эстевана, а дело, судя по всему, обстояло именно так, ему просто необходимо принять меры предосторожности.

Предстоял непростой день.

Боб смотрел в окошко машины, мчащейся по трассе, ведущей через горы Анджелес-крест. Мартин сидел за рулем. Заросли чапареля постепенно сменились сосновым лесом, дорога сузилась и запетляла по склону горы, названия которой Боб не помнил. Он посмотрел из-за спинки сиденья назад и увидел панораму Долины. Куда его везут, черт возьми?

– Куда мы едем?

Мартин повернул к нему голову.

– В пустыню.

Боб кивнул с понимающим видом.

– Клёво!

Наверное, в багажнике лежит то, что надо зарыть в пустыне. Или они едут, чтобы принять контрабандный груз с частного самолета, проделавшего тайный рейс из Мексики. Боба раздражало, что Мартин с ним почти не разговаривает. Может, это потому, что он постоянно под кайфом? Вероятно, так и есть! Укурки вообще народ молчаливый. Или, наоборот, они болтают без передыху? Боб не помнил. Во всяком случае, Мартин помалкивал. Возможно, Боб ему просто чем-то не нравится. Он стал рассказывать Мартину про пенку с рукой. Как ловко развел полицию. Копы даже не врубились. И в первую очередь, это заслуга Мартина, ведь это он придумал такой прикольный план.

Мартин велел ему заткнуться.

Боб решил, что он все еще злится на него за тот нокаут. Вряд ли стоит сейчас заговаривать с ним об этом, так что… Боб просто сидел и смотрел в окошко.

В голове Мартина грохотал барабанный бит. Может, это был трек из «Бисти бойз» или другое слышанное им где-то соло на ударных, которое почему-то выбрал его мозг и навязчиво повторял снова и снова. Впрочем, этот ритм Мартину совершенно не мешал. Он гнал под него машину и даже выстукивал пальцами на руле. Не то, что болтовня долбанного Боба о том, какой он крутой. Ага! Роберто ты наш хитрожопый! Хладнокровный, как головастик! Жаль только, что тебе недолго осталось радоваться, скоро будешь гнить под палящим солнцем пустыни!

Мартин и предположить не мог, что когда-нибудь ему предстоит лишить человека жизни. Он всегда выступал против убийства как способа выйти из затруднительных обстоятельств. Но теперь… что ж, теперь он увидел в нем свои преимущества – эффективность, практичность и, главное, обоснованность, поскольку убийство содействует успеху выбранной бизнес-стратегии. И если в прошлом, заставь Мартина навести на кого-то пушку, он бы терзался сомнениями и угрызениями совести, то сейчас даже малейшие колебания куда-то улетучились.

Впервые в жизни перед Мартином стояла цель вполне конкретная и материальная. Не просто идея получить в будущем университетский диплом, обещающий затем хорошую работу в известной фирме. Не призрачный мираж на горизонте. Это деньги, которые можно взять здесь и сейчас. В каком-то из эстеванских тайников спрятаны миллионы долларов. Миллионы! Наличными.

Они-то и есть его цель.

Мартин представил себя сидящим в шезлонге, под сенью цветущей буганвильи, попивая эспрессо, он наблюдает, как волны теплого океана обрушиваются на песчаный пляж. Пусть еще голая по пояс туземка, как на картинах Гогена, сидит рядом и сворачивает ему толстого косяка. Огромную, жирную мастыру, мать ее!

Да-а… При наличии налички.

Из мечтательного состояния Мартина вывел надоедливый Боб с очередным своим вопросом.

– Долго еще ехать?

Мартина так и подмывало сказать ему – заткнись, мол, и наслаждайся видом, потому что это твоя последняя долбанная поездка, мать твою! Но вместо этого попытался просто не обращать на него внимания. Ему вдруг приспичило зашмалить прямо сейчас. Он обратился к Бобу.

– Сворачивать умеешь?

– Сворачивать?

Мартин досадливо скривился. Ну, до чего же туп этот лопух!

– Ну да, косяка вертеть!

– Нет, чувак, извини!

Естественно. Именно поэтому ты и есть ни на что не годный лох!

– Самокрутки у меня никогда не получались. Они почему-то неровно горели.

Ну, и черт с тобой. Все равно ты уже почти труп, и толку от тебя, как от мертвеца!

– Нет так нет!

– Простые люди, публика, кинозрители обожают убийства. Именно убийства привлекают их в кино, а еще пуще те, кто совершает убийства. Вот почему убийства составляют неотъемлемую часть большинства телевизионных и кинофильмов.

Амадо молча слушал лекцию. Если бы люди знали всю правду, убийства привлекали бы их гораздо меньше. Конечно, подготовительная стадия представляет интерес, но потом… Карахо, что за кровавое месиво!

Профессор объявил десятиминутный перерыв. Аудитория немедленно разбилась на группы единомышленников, прощупывающих возможность творческого партнерства или знакомства с агентом.

Амадо вышел в коридор и бросил несколько монет в автомат с содовой. Он уже довольно хорошо освоился со своим одноруким существованием. Все не так плохо, как ему казалось поначалу. В частности, не оправдались его опасения, что он больше не сможет подтирать собственную задницу. Наоборот, он овладел множеством новых приемов. Конечно, передвигать тяжелые предметы, вроде мертвой туши Норберто, ему не под силу, но все-таки много чего вытворял одной рукой.

К нему подошла та забавная кореянка с розовыми косичками.

– Привет! Как тебя зовут?

– Ола! Мое имя Амадо.

Он протянул ей левую руку.

– А тебя?

– Синди.

Амадо нажал кнопку, и в стакан с шипением полилась содовая с лимоном и. лаймом.

– Можно мне угостить тебя содовой, Синди?

Она улыбнулась, и их взгляды встретились. Амадо разглядел в черных раскосых глазах спящее в этой миниатюрной девушке дикое, животное желание. Он вдруг понял, что, как ни странно, уже несколько дней не помышлял о сексе. Он даже немного боялся, не зная, насколько хорошо сумеет справиться без одной руки.

– Спасибо, не хочу.

Амадо заметил, что у нее подрагивали колени. Он ободряюще улыбнулся. Кореянка произнесла, запинаясь:

– Можно мне задать тебе один личный вопрос?

– Конечно!

– Просто ты выглядишь как человек с богатым жизненным опытом.

– О котором говорил профессор?

– Да. Жизненный опыт помогает стать хорошим писателем. Похоже, тебе действительно довелось многое пережить.

Амадо улыбнулся. Детка, ты и половины знать не можешь!

– Си! Всякое бывало.

Синди заглянула глубоко ему в глаза.

– А у меня в жизни еще ничего не было.

Амадо пожал плечами и отпил своей содовой с лимоном и лаймом.

– Ты еще совсем молодая!

Слушатели начали подтягиваться в аудиторию.

– Как ты потерял свою руку?

– Хочешь, расскажу после занятий?

Дон отжал «фомкой» дверь дома Ларги. У него за спиной стояли полицейский в форме и несколько экспертов-криминалистов. Дон вынул револьвер и вошел в дом.

– Мистер Ларга!

Он подождал секунду.

– Отзовитесь, мистер Ларга! Полиция!

Дон кивнул, и полицейский с криминалистами стали быстро перемещаться парами по комнатам с оружием наизготовку, прикрывая друг друга.

– Спальня, никого!

– Ванная, никого!

– Кухня, никого!

Дом был небольшой, и за тридцать две секунды они сумели обшарить его полностью, не обнаружив ни мертвых тел, ни заложников, ни посторонних.

К Дону подошел один из экспертов, лысеющий мужчина в очках, увеличивающих его глаза до неестественных размеров. Он обожал собирать жучков с трупов и называл свое хобби криминалистической энтомологией.

– Здесь нет следов преступления. Мы сворачиваемся.

– Ладно.

– Позвони мне, когда отыщется остальное тело.

Дон кивнул. Ну, да, чтобы ты мог выковырять личинки у него из-под век. Больно надо!

Коп в форме прикрепил к входной двери полицейское уведомление. Дон стал просматривать почту Ларги.

Ничего особенного. Счета. Письма. Обычно, приходя домой, люди оставляют ключи тут же, у входа. Дон никаких ключей не увидел; это навело его на мысль, что Ларга, вероятнее всего, лежит в багажнике собственной машины, отогнанной в какое-нибудь глухое место. Надо выяснить ее регистрационный номер и развесить объявления о розыске. Найдется в конце концов. Либо на нее наткнется полицейский патруль, либо кто-то из горожан учует запашок. Найдется, куда она денется!

Дон продолжал перебирать содержимое почтового ящика. Он искал любое свидетельство связи Ларги с Карлосом Вилой или с Эстеваном Солой, или еще с кем-то из их компании. А связь есть! Должна быть!

Пора покопаться в бельевом шкафу убитого.

К тому времени, как Мартин остановил машину в безлюдном низинном районе Калифорнийского парка Джошуа-три, ему уже до смерти надоело крутить баранку. Вдобавок отчаянно хотелось выпить чего-нибудь прохладительного и закурить горячительного. Он свернул с шоссе, и машина, казалось, целую вечность тряслась по ухабистой наезженной колее. Снаружи она вся покрылась белым слоем мельчайшей пыли и стала напоминать напудренное лицо гейши. Боб стал причитать, жалуясь на усталость и голод. В итоге Мартин не выдержал и остановился у «бургер-кинга» в каком-то незнакомом, богом забытом поселке. Насытившись, Боб преспокойно уснул на пассажирском сиденье.

Мартин заглушил двигатель и стал сворачивать толстого косяка. Он аккуратно отбросил попавшиеся семена и с любовной прилежностью вдавил сухие кусочки листьев в папиросную бумагу.

Боб проснулся.

– Где мы?

Мартин закурил.

– В пустыне.

Он глубоко затянулся и протянул самокрутку Бобу. Тот отрицательно помотал головой.

– Нет, спасибо.

Мартин пожал плечами.

– Тем лучше. Только добро переводить.

Боб вышел из машины размять затекшие ноги. Мартин, наблюдая за ним, сделал еще один пых. Ему показалось, что он смотрит кино про Боба. Как только наркотик попал в кровеносную систему, Мартин поплыл. Его плавно сорвало с якоря и понесло. Он сидел в зрительном зале и видел на экране, как профессиональный, уверенный в себе киллер готовится нанести очередной смертельный удар. Это он сам, Мартин. Играет в фильме главную, звездную роль. А вот Боб. Он объект, которого надо сделать. Намеченная жертва.

Однако возникла некоторая путаница. Мартин играл в фильме главную роль, но его не было в фильме. Он наблюдал за собой со стороны и видел, как он же наблюдает за собой из зрительного зала и думает о себе как о герое фильма про хладнокровного киллера. Черт, до чего же хорошая попалась дурь!

Мартин вышел из машины, одновременно наблюдая, будто со стороны, как выходит из машины и произносит:

– Эй, Боб!

Мартин вынул «глок» из внутреннего кармана пиджака и наставил на Боба. Тот явно не ожидал такого поворота и несказанно удивился. Мартин смотрел, как сам же стоит и смотрит на изумленное лицо Боба.

– Похоже, ты удивлен, Боб!

– Эй, чувак, ты что делаешь?

Мартин решил, что это очень глупый вопрос. Как и все вопросы, какие задает Боб.

– Есть ли необходимость объяснять очевидное?

Боб кивнул.

– Ага, есть!

– Держу тебя под прицелом пистолета!

– Это я вижу. А зачем?

Мартин, не отводя пистолета, обошел машину и открыл багажник.

– Затем, что я собираюсь тебя убить!

Мартин наблюдал за реакцией Боба. В фильме его лицо показали бы крупным планом. Большая реакция Боба.

– Я сделал все, как мне велели!

Мартин хотел рассмеяться, но, наблюдая за собой, увидел, что сдержал смех. Тогда он решил, что эту сцену и весь эпизод надо сыграть серьезно.

– Ты молодец, Боб.

Лицо Боба стало грустным.

– Эстеван приказал тебе сделать это?

– Нет. У Эстевана своих проблем по горло!

Боб быстро огляделся по сторонам, будто прикидывая шансы спастись бегством.

– Даже не пытайся!

– Зачем тебе это надо?

– Все зависит от целей, Боб. У меня есть цель. Убить тебя – это шаг на пути к достижению цели.

Мартин достал из багажника лопату и протянул Бобу.

– Рой яму!

Боб взял лопату и ударил ею Мартина по голове. Сильно ударил. Мартин видел самого себя, наблюдающего за тем, как его ударяют лопатой по голове. У него из глаз посыпались искры, самые настоящие огненные точки, яркие, как молния, затмившие весь окружающий мир. Он продолжал наблюдать со стороны, как выронил из руки пистолет и упал. Потом ему показалось, что он одновременно увидел и почувствовал, как стукнулся о землю, а из зияющей прорехи на макушке хлынула кровь.

Мартин услышал шум заведенного двигателя и уехавшей машины.

Облако мельчайшей пыли поднялось в воздух и медленно осело на него сплошным покрывалом.

Мартин понял, что в этом нет ничего хорошего.

Дон выдвинул ящик прикроватной тумбочки. Почему-то люди имеют привычку класть сюда предметы, имеющие для них самое сокровенное значение. То ли оттого, что они проводят в постели большую часть своей жизни, то ли занимаются в постели тем, чего не делают на кухне? Дон стал осматривать содержимое ящика. Кондомы, тюбики с мазями, брошюрка о путях достижения взаимопонимания в конфликтных ситуациях, какое-то снотворное в таблетках, мелкие монетки, пара визитных карточек. Обычно здесь же находится пистолет или газовый баллончик с перечным спреем. Один раз Дон обнаружил в тумбочке электрошокер. Но это уж извращение!

Одна визитка привлекла его внимание. Он взял ее.

Это была карточка Моры.

В раздевалке царила полная тишина, так что отчетливо слышалась капель из протекшего душа, да иногда охала и постанывала Синди, будущая сценаристка с розовыми косичками. Амадо стоял перед ней на коленях, не обращая внимания на жесткий кафельный пол – как и подобает мужчине, исполняющему свое главное призвание. Синди стояла над ним, слегка расставив ноги и открыв рот от изумления. Снимая с нее трусики своей единственной рукой, Амадо придерживал подол платья зубами. Потом принялся облизывать и чуть прикусывать внутреннюю поверхность ее бедер, протискиваясь ртом все глубже. Девочка была хороша на вкус.

Постепенно Синди полностью расслабилась и отдалась Амадо и новым для себя ощущениям. Тот расстегнул брюки и высвободил свой твердый член. Затем обнял девчоночье тело единственной рукой, вошел в нее и стал мощно трахать, придавив Синди спиной к стенке из запертых шкафчиков. Амадо с удивлением обнаружил, что чувствует себя очень сильным. И вообще ему было по-настоящему хорошо.

Синди, зажатая почти в подвешенном состоянии между поверхностью шкафчиков и могучей грудью Амадо, только отрывисто стонала и взвизгивала. Она приобретала жизненный опыт.

Теперь ей будет, о чем написать.