Когда король Рама I основал на берегах реки Чао-Прая великолепный город, он назвал его «Krung Thep Mahanakhon Amon Rattanakosin Mahinthara Ayuthaya Mahadilok Phop Noppharat Ratchathani Burirom Udomratchaniwet Mahasathan Amon Piman Awatan Sathit Sakkathattiya Witsanukam Prasit».

Что в переводе означает примерно следующее: «Город ангелов, великий город, обиталище Изумрудного Будды, неприступный город Бога Индры, величественная столица мира, одаренная девятью драгоценными камнями, счастливый город, одаренный грандиозным Королевским Дворцом, напоминающим божественную обитель, где царствует перевоплощённый бог, город подаренный Индрой и построенный Вишнукарном».

Хотя Торк этого и не знал, Таиланд никогда не подвергался иноземным нашествиям. Он никогда не испытывал разрушительного воздействия империализма. Не превращался в аванпост колонизации. Оставался незамеченным армиями мародеров. Таиланду довелось развиваться самостоятельно, сохранять свою уникальность и экзотичность, подобно дикой орхидее из джунглей, пока он не превратился в нечто невероятное, едва ли не чуждое остальному миру.

Колеса машины синкопировали ритмичное ка-чунка-чанк по полуночной автостраде. Торк ехал на заднем сиденье, уставившись в окно и испытывая необычное ощущение отстраненности от самого себя и мира, точно оказался на полпути между сном и явью.

Вокруг распростерся Бангкок; оранжевые огоньки автострады чертили бликующую дорожку в синеватой дымке города. Светились окна домов; сколько хватал глаз — беспорядочное нагромождение зданий, словно растущих друг на друге. Тут и там горели фонари уличных торговцев; вокруг палаток с едой мелькали стройные тени.

Вдоль дороги вырастали небоскребы, хотя и не такие высокие, чтобы и в самом деле скрести небо; а вывески придавали современным архитектурным формам фантастический вид — вывески на языке сновидений, не поддающемся расшифровке. Рекламные щиты с улыбающимися тайскими лицами, изображениями различных товаров. Торк пытался читать надписи, но чужеземная вязь не давала и намека на то, где кончалось одно слово и начиналось другое, не позволяла различить даже буквы. Взгляд искал, за что зацепиться — хотя бы знак препинания, любой символ знакомого мира. При виде слова «Панасоник» музыкант испытал настоящее облегчение. Этот мир — не другая планета! Хотя очень похоже.

Вдалеке лунный свет отражался от блестящей поверхности темной реки, которая вилась вдоль города.

— Мы туда едем? К реке?

Водитель кивнул.

— Чао-Прая.

Водитель встретил его в аэропорту — ждал, вытянувшись в струнку, в белом костюме, белых перчатках и фуражке, напоминая скорее курсанта из мореходки, чем шофера. Он взял багаж и повел Торка к симпатичной машинке — кажется, «тойота-королла». Когда тот уселся, встречающий отсалютовал и объявил: «Добро пожаловать в Крунг-Тхеп!»

Это даже как-то пугало. Торк летел в Бангкок, а приземлился в «Крунг-Тхеп», ехал в «Ориентал», а водитель говорил «Чао-Прая»… Музыкант со вздохом отпил ледяной воды из бутылки. Обычно всеми организационными моментами занималась Шейла или координатор тура. Звезда моментально и незаметно для себя оказывалась там, где нужно. Торк гордился, что в этот раз справился самостоятельно, сам все организовал. Не просто какую-то ерунду, нет, — он отправился на тайное задание. Хотя чем больше водитель болтал, тем сильнее терзало Торка подозрение, что он все испортил.

Впрочем, по прибытии в «Ориентал» беспокойство рассеялось. Персонал отеля, консьерж, дежурный менеджер — все приветствовали Торка как королевскую особу. Приняли карточку «Виза». Поднесли холодного сока. Предложили перекусить. Все было именно так, как и должно быть.

Коридорный провел гостя по вестибюлю, освещенному свисающей с потолка массивной люстрой, мимо безмятежно журчащего фонтана, утопающего в цветах в центре холла, и далее в лифт.

Добравшись до номера, Торк поблагодарил провожатого чаевыми, захлопнул за ним дверь и, не обращая внимания на роскошную корзину тропических фруктов, прямиком направился к мини-бару. Очень хотелось выпить.

Торк выпил банку пива, достал вторую, открыл окно. Ворвался порыв влажного воздуха, ударил в лицо, принес ароматы плодородной реки. Торк хотел было сморщить нос, но неожиданно рыгнул, и речные пары, смешавшись с запахом пивных дрожжей, превратились в животворное благоухание. Лунный свет темно-синим мерцанием отражался от поверхности Чао-Прая, а вдали, за рекой, виднелись на фоне ночного неба странные здания. Вниз по течению плыли несколько барж, навстречу двигалась еле-еле похожая на только что испеченную булочку лодка.

Торк подумал о Шейле. Интересно, как она, что сейчас делает? Он беспокоился. Это естественно, верно? Мужчине положено беспокоиться о жене, особенно если она оказалась в лапах похитителей — или хуже того, террористов. А вдруг агент Бюро иммиграции прав?

Он глотнул еще пива. Да какая разница, кто это — похитители, террористы, людоеды, охотники за головами или чокнутые поклонники! Жену он вернет! Он вернет Шейлу, и насрать ему с высокой колокольни на политику правительства США.

Торк достал из походной аптечки таблетку снотворного «Амбиен», проглотил, запил остатками пива и закрыл окно. Нужно хорошо выспаться. Завтра — трудный день.

Ночи в Бангкоке исключительно приятны. Движение на дорогах замедляется, ветер вымывает из города смог. Температура в жаркий сезон держится в районе двадцати семи градусов, и цветущие растения наполняют воздух ароматной пыльцой. Но когда восходит солнце и девять миллионов человек заводят свои машины, мотоциклы, грузовики и мопеды, жара становится просто нестерпимой.

Мэрибет выросла в Лос-Анджелесе. Она привыкла к такому дорожному движению. Не раз попадала в гигантские пробки, вызванные всякими заторами, пожарами, полицейскими операциями, землетрясениями и оползнями. Помнила, как однажды на трассе 405 в пробке застыли все шесть полос движения до самого горизонта. Казалось, шоссе было затоплено железной машинной магмой. Тогда она ехала со скоростью две мили в час. И даже это нельзя было сравнить с часом пик в Бангкоке.

К тому же Мэрибет хотелось в туалет. Следовало, конечно, пописать в аэропорту, но там было такое столпотворение: всякие люди приставали к ней с рекламками дешевых отелей, экскурсий, ресторанов, проката автомашин, городских развлечений… Она просто растерялась: подхватила чемодан и, ни о чем больше не думая, выбежала к стоянке такси. Хотела убраться оттуда, сесть в машину и приехать в отель.

А теперь она застряла в безумном водовороте медленно ползущего металла. Словно все население страны решило припарковать свои автомобили на шоссе и несколько часов не выключать двигатели.

Может, из-за этого и началось глобальное потепление?

Машины не двигались, зато в тесных просветах между ними порхали самые разные двухколесные средства передвижения. Скользя в узких промежутках между автомобилями, как по свободной дороге, неслись бесчисленные мотоциклы и мопеды. Мэрибет заметила какой-то перекошенный мотоцикл: спереди мужчина, за ним женщина, между взрослыми зажат ребенок, второй малыш на рычаге, как на жердочке. Она еще подумала, как странно и несправедливо, что шлем надел только мужчина. Ведь все должны ездить в шлемах! И вообще, почему они не на машине? Жалко, у нее нет шлема… Можно было бы в него пописать.

Когда такси подъехало наконец ко входу в «Ориентал», Мэрибет сунула водителю смятую пачку странных тайских денег и бросилась к отелю. Бежала она согнувшись, схватившись рукой за низ живота, чтобы удержаться и не расплескать мочу до туалета.

Привратник тотчас понял, в чем дело, и быстро провел девушку через вестибюль с дорогими бутиками к дамской комнате. Мэрибет готова была кого-нибудь убить, если туалет будет занят (или залезть на раковину и написать туда). Но кабинки были свободны, и, облегченно присев на корточки, Мэрибет испустила поток мочи, достойный напившегося в хлам слона. Она дрожала от удовольствия.

Зарегистрировавшись и добравшись до номера, она быстренько искупалась и переоделась в новое — хипповую юбку с оборками (никаких трусиков) и футболку «Метал-ассасин» — и отправилась на поиски Торка. Первой ее остановкой стал бар, но там (удивительно!) — музыканта не было. Тогда Мэрибет заглянула в рестораны и «Писательскую гостиную» — слегка сюрреалистическую комнату с белой плетеной мебелью, точно Алиса отправилась на чаепитие, а оказалась в Бангкоке. Поискала даже в спа-салоне. Позвонила в номер Торка и оставила ему сообщение. Спросила у портье и консьержа, не уезжал ли он из отеля.

Наконец Торк нашелся — он обедал на открытой веранде.

— Нелегко тебя выследить!

Торк поднял голову и улыбнулся.

— Мэрибет! — Он встал, вытирая салфеткой остатки острой тайской лапши на губах, и чмокнул девушку в щеку. — Садись, пожалуйста!

Появилась официантка, вручила Мэрибет меню.

— А почему ты не хочешь есть внутри? Здесь дико жарко, чувак!

Торк вытер пот с лица и сделал большой глоток местного пива.

— Ты еду попробуй — сразу о погоде забудешь.

Мэрибет с улыбкой заявила:

— Клево выглядишь!

— Учитывая обстоятельства…

— Да нет! Просто клево выглядишь, как и прежде.

Она вся светилась. Торк кивнул.

— Спасибо. Ты тоже хорошо смотришься.

Торк зачерпнул ложкой лапшу и отправил еду в рот.

— А палочек разве нет?

Музыкант с удовольствием дожевал.

— Тут ими не пользуются. Все едят ложками. Так правильно.

— Это кто тебе сказал?

— На курорте научили.

Подошла официантка. Мэрибет заказала яйца «Бенедикт» и большой стакан апельсинового сока. Торк ухмыльнулся.

— Прилетела на другой конец света, а есть будешь банальные яйца?

— Держу пари, их тут классно готовят.

— Ага, пожалуй, — согласился музыкант, сознавая, что начинает говорить как Шейла. Это очень похоже на жену: критиковать людей, которые заказывают «Бенедикт» в Бангкоке.

— А Джон в холле ждет?

— Он не смог прилететь. — Лицо Торка разочарованно вытянулось. — Не беспокойся! Он прислал меня. И вот я здесь.

— Чтобы сказать, что он не смог приехать?

— Нет! Нет-нет, я буду помогать! Сделаю все, что захочешь. Все, что тебе понадобится! Я в твоем распоряжении.

Она опять улыбнулась, и Торк угадал намек.

— Я хочу вернуть Шейлу.

Улыбка не изменилась.

— Ага. Точно. Чувак, я здесь именно для этого. Но это не значит, что я не могу удовлетворить другие твои нужды! У меня ведь не «колонка самообслуживания». Я твой личный ассистент, мастерица на все руки.

Принесли яйца «Бенедикт» — два круглых яичных глазка, балансирующих на паре поджаренных тостов в ярко-желтом соусе «холландез».

Джон Хайдеггер был хорошим менеджером, а хороший менеджер умеет предвидеть нужды клиентов. Чтобы, если они о чем-то просят, все было уже готово. Несколько звонков — и Хайдеггер разыскал в Бангкоке консультанта по вопросам безопасности, созвонился с ним, выяснил, что это — эксперт по выкупам и поиску людей. Этот спец много раз договаривался о «побегах» американских студентов из тайских тюрем, лично помогал им перебраться через границу в Камбоджу или даже выехать в Сингапур, где тех уже ждали богатые и, надо признать, расстроенные безрассудным поведением своих отпрысков родители. К тому же он занимался выкупом и освобождением известного гонконгского режиссера, которого выкрала из борделя в Патпонге банда безработных актеров. Бывший агент диверсионного отряда австралийских десантников, он был отлично подготовленным специалистом; и Хайдеггер уже назначил встречу с ним для Торка и Мэрибет.

Торку не пришло в голову, что за ним может кто-то следить (он ведь запутал чиновников правительства своим шифрованным сообщением!), он не предпринимал никаких особенных мер предосторожности вроде оплаты еды наличными или маскировки (он все равно не знал, что нужно делать, если обнаружит слежку). Они с Мэрибет просто уселись в такси и назвали шоферу адрес офисного центра, расположенного в какой-нибудь миле от отеля, чуть дальше по Силом-роуд.

Из своего такси Бен наблюдал, как Торк и Мэрибет входят в офисное здание. Принимая решение оставить миллион долларов себе, Бен заодно решил, что будет мешать Торку. Если выкуп состоится, музыкант обязательно свяжется с Бюро иммиграции и таможенного контроля и потребует деньги назад. Ненужные осложнения для Бена — ведь он не собирается ничего отдавать.

В идеальном мире Бена похитителям полагалось освободить Шейлу, когда они устанут держать ее в заложницах. Это было бы лучше всего. Тогда бы он сплел паутину убедительной лжи для Торка, историю о «тайных переговорах». Конечно, с преувеличенными подробностями о том, как он сам нарушил законы США, чтобы заплатить выкуп. Торк бы стал хвалить Бена за храбрость, за то, что сочувствие и человечность чиновник поставил выше закона. Бен, в свою очередь, заставил бы Торка поклясться, что будет хранить его секрет; два человека, связанные общей тайной, и все такое. Может, он бы даже внес имя Бена, «+1», в списки своих гостей на все концерты. Или, еще лучше, подарил бы билет на «все-все-все».

Второй по притягательности вариант: похитителям надоест держать Шейлу в заложницах, и они поступят как любые рассерженные похитители, — убьют ее. Тогда можно будет сказать, что он передал деньги (опять-таки рискуя работой, потому что поставил гуманизм выше закона США), однако преступники не сдержали слова. Бен и тогда заставил бы Торка поклясться хранить тайну вечно — два человека, связанные общей трагедией.

По третьему варианту, наименее приятному, предполагалось, что Торк не отступится от своей донкихотской спасательной затеи, и Бену придется его убить. А что такого? Скольких людей убивали за деньги гораздо меньшие, чем миллион долларов!

Бен не пошел в здание за Торком и Мэрибет. Ни к чему. Он уже знал, с кем они там встретятся.

Компания «Лампард интернэшнл консалтинг» была одной из крупнейших в мире фирм в области безопасности. Центральный ее офис располагался в Лондоне (и еще более шестидесяти представительств по всему миру). Эта компания занималась всем, от найма телохранителей, организации личной охраны и оценки рисков до планирования, разработки и внедрения систем безопасности для жилых домов, офисов и целых корпораций. Эксперты «ЛИК» осуществляли антикризисное управление, расследовали случаи промышленного шпионажа, проводили операции с опасными и токсичными материалами. Они умели делать практически все, что могло потребоваться их клиентам.

Но специализировалась компания на спасении людей в кризисных ситуациях. Скажем, ваш директор по маркетингу застрял в какой-нибудь богом забытой стране из-за стихийного бедствия или политического переворота. Команда быстрого реагирования «ЛИК» способна за один час спланировать и четко выполнить задание по спасению ценного сотрудника из враждебного окружения.

Целое подразделение «ЛИК» занималось случаями похищений ради выкупа. Частые случаи похищения людей в Латинской Америке превратили это направление в цветущий бизнес. Боссы корпораций и отдельные компании частенько покупали страховки от похищений, и «ЛИК» сотрудничал со страховщиками «с целью защиты от финансовых потерь и несчастных случаев». Чаще всего это означало, что кое-кто разыщет преступников в Мехико или Каракасе и положит неожиданный конец этому «Secuestro express» — в сущности, затянувшемуся шоп-туру, в ходе которого жертва под дулом пистолета вынуждена покупать на свою кредитку одежду, электронику и предметы роскоши, — так вот, неожиданный конец посредством меткой пули в затылок похитителя.

Эта стратегия работала весьма эффективно, обеспечивая «ЛИК» очень высокий процент успеха.

Торк стоял в кондиционируемом вестибюле южноазиатского бюро «Лампард интернэшнл консалтинг» и изучал фотографии на стенах. Снимки были сделаны по всему миру: Рио-де-Жанейро, Мехико, Токио, Каир, Йоханнесбург, Сидней. Торк улыбнулся — во всех этих местах «Метал-ассасин» бывали во время турне, и хотя уже прошло много лет и столько сменилось лиц, музыкант до сих пор помнил, помнил во всех подробностях, точно только что просмотренный порнофильм, все свои бесчисленные интрижки с фанатками, поклонницами и самыми разными «случайными знакомыми». Забавно, что эрекция может наступить даже от фотографии Сиднейской оперы. Во всем остальном офис был строгий, даже стерильный. Почти безжизненный.

Симпатичная тайка в красном шелковом платье вышла из дальней комнаты, поприветствовала гостей почтительным поклоном-«вай» и проводила в зал переговоров. Когда Торк попытался повторить «вай», Мэрибет расхохоталась. Музыканта это слегка задело. Он и сам не знал почему, но чем дольше он жил в Таиланде, тем больше ему хотелось быть вежливым. Торку нравилась неизменная тайская учтивость; может, вежливость заразна?

Зал переговоров производил гораздо большее впечатление, чем фойе. Оборудованная самой современной системой для видеоконференций (компьютерами, мониторами с выходами на камеры наблюдения, устройствами для спутниковой связи), обставленная стильной мебелью от итальянских дизайнеров комната казалась высокотехнологичным командным пунктом, само нахождение в котором дарило приятное чувство легкости, ощущение, что все теперь под контролем.

Не успели Торк и Мэрибет присесть, как в зал широкой походкой вошел высокий статный мужчина с короткими светлыми волосами и загорелым лицом. Он уверенно и крепко пожал Торку руку и решительно обратился к гостям, говоря с легким австралийским акцентом.

— Мистер Генри? Меня зовут Клайв Маглтон, я буду работать по вашему делу.

— Спасибо, что согласились встретиться.

Пришла очередь Мэрибет обмениваться рукопожатиями (чрезвычайно подтянутый австралиец держал ее руку в своей чуть дольше, чем требовалось).

— А я Мэрибет. Мы с вами говорили по телефону.

— Приятно посмотреть на обладательницу такого голоса! — Клайв даже подмигнул девушке, потом повернулся к Торку. — Вы к нам обратились, потому что хотите вернуть жену? Живую и в добром здравии?

— Именно.

Мэрибет вытащила из сумочки диск «Метал-ассасин».

— Вам. Для знакомства с группой.

Клайв принялся рассматривать диск, быстро отыскал физиономию Торка на задней обложке. Крайний слева, в черных кожаных штанах и какой-то кольчужной рубахе, скалит зубы в улыбке, точно бешеная собака.

— Вы их слышали?

Клайв откашлялся.

— Конечно, кто же о них не знает? Впрочем, не могу сказать, что слушаю много подобной музыки; это не мое.

Торк попробовал вернуть разговор.

— Вы сможете спасти Шейлу?

Мэрибет смотрела на Клайва.

— А какие группы вам нравятся?

Музыкант рассердился.

— Какого черта!..

Австралиец (он явно не стал бы возражать против послеобеденной сиесты с какой-нибудь горячей штучкой вроде Мэрибет) ответил дипломатично:

— Ну, «INXS», «Миднайт-ойл», всякое такое. Я довольно старомоден. — Потом повернулся к Торку. — Мистер Генри, я сегодня утром говорил с вашим менеджером и хочу вас заверить, мы готовы сделать все, что угодно, ради благополучного возвращения вашей супруги на родину.

Торк вздохнул. Наконец-то подключились профессионалы.

— Во-первых, я должен провести так называемую оценку рисков. Выяснить, кто стоит за похищением, какую угрозу они могут представлять, какие ресурсы мне понадобятся, чтобы разрешить проблему с вашей женой.

— Мне просто нужно, чтобы кто-то передал им деньги.

— Совершенно верно! Но, как мне кажется, сначала важно понять, с кем мы имеем дело. Вы согласны?

Торк промолчал.

— Я служил в Первом австралийском диверсионно-десантном полку. Я знаю, как планировать и выполнять спасательные операции. Мы в таких делах специалисты. Позвольте мне сделать свою работу. Поверьте, вы в хороших руках!

Клайв сверкнул австралийской улыбкой, обнажив идеально ровные блестящие зубы. Зубы Нового Света, улыбка уверенная и неотразимая. Торк кивнул, почему-то почувствовав себя спокойнее.

Клайв Маглтон раньше и в самом деле был спецназовцем, он действительно знал свое дело. Впрочем, за последние десять лет сидения в офисе он несколько распустился: почти не тренировался, а свободное время проводил в баре «Сой-ковбой», где литрами пил водку и закусывал опиумом из Чианг-Май. Когда на работе было тихо, он тащился в бордель, чтобы до самого вечера попивать пивко и трахать только что вывезенных из провинции свеженьких юных таек. Не самое интересное хобби, но все же лучше, чем сидеть у компьютера и читать электронную почту.

Ему был всего сорок один год, однако Клайв уже чувствовал, что стареет, что лучшие дни коммандос остались позади; он уже не собирался ползать в грязи с тяжелой винтовкой. Жизнь в Бангкоке превратилась для него в затянувшийся кризис среднего возраста. Хотя у австралийца не было ни сил, ни настроения атаковать врага и прыгать с вертолета, он по-прежнему любил гулять и пьянствовать, как во времена своей десантной юности, и с удовольствием чпокал девчонок в два раза моложе себя. Впрочем, годы шли, печень постепенно садилась, и приходилось признать, что похмелье терзает все сильнее.

Потерю былой формы он с лихвой компенсировал отличной способностью убеждать и продавать. Ничего сложного тут не требовалось. Торк хотел вернуть жену, но не знал как. Он волновался, запутался и, честно говоря, не способен найти вообще ничего, даже автомобиль на парковке. Поэтому музыкант собирался поступить разумно: призвать на помощь профессионалов. Пусть это обойдется в сотни тысяч долларов, зато потом он сможет вернуться к своим обычным рок-звездным делам.

Остался последний вопрос.

— А вдруг что-то пойдет не так?

Клайв вытянулся в струнку, изобразил самое серьезное и суровое лицо и закрыл сделку.

— Тогда я обещаю вам одно. Мы найдем тех, кто это сделал, и принесем их головы на подносе.

Торк кивнул. Продано! Хотя фраза показалась ему знакомой, как будто из старого кинофильма…

— Сколько времени это займет?

Клайв улыбнулся.

— Вам просто нужно подписать несколько бумаг — контракт и анкету, и я тут же приступлю к делу. Кое-что смогу узнать через несколько часов. Встретимся сегодня же вечером в тихом местечке, и я вам все расскажу.

* * *

Торк и Мэрибет вышли из прохладного небоскреба в душный зной Бангкока. Едва Торк шагнул на улицу, его лоб тотчас вспотел. В густом и влажном воздухе у Мэрибет поплыл макияж, лицо посерело, точно девушка веселилась ночь напролет.

В беспорядочном потоке машин, несущихся по Силом-роуд, они поискали такси. Сама анархия в действии! Никаких дорожных знаков, светофоров, пешеходных переходов… и все же люди двигались сквозь текучее безумие автомобилей, проскакивали каким-то образом сквозь броуновское движение миллионов машин, «тук-туков», мопедов и мотоциклов.

— Просто обалдеть!

— Движение здесь невероятное, точно.

Перед ними затормозил мотоцикл с целой тележкой еды. Торк кивнул Мэрибет.

— Ты только посмотри! Нет, чтобы в ресторан еду везти — он за собой весь ресторан тащит. Клево! — Музыкант обрадованно помахал мотоциклисту. — Ты жжешь, чувак!

Мэрибет стало смешно. Тоже мне «жжет» — привязал гриль к мопеду! Впрочем, она не рок-звезда в отличие от Торка, поэтому девушка лишь улыбалась.

— Ага…

Мотоциклист кивнул и тронулся вместе с ожившим потоком. Торк рассматривал «тук-туки», лавировавшие между машинами и палатками на тротуаре.

— Может, на таком поедем?

Мэрибет сморщила нос.

— Выхлопными газами хочешь надышаться?

— Лучше, чем просто стоять.

— Такой грязный воздух плохо влияет на кожу. — Мэрибет вдруг заметила такси, стоявшее через дорогу. — Вон машина! Вот там.

Шесть полос смерти на колесах отделяло их от такси, припаркованного чуть ли не на тротуаре.

— Зашибись… И как туда попасть?

Мэрибет схватила его за руку.

— Идем!

Девушка шагнула на проезжую часть, но Торк дернул ее назад.

— С ума сошла? Нас собьют!

Мэрибет ткнула пальцем в местных жителей, перебегающих дорогу.

— Смотри, как они делают. Не бойся, я с тобой!

«Не бойся, я с тобой» — знаменитый хит «Метал-ассасин». Торк попытался вспомнить слова, но в памяти остался лишь припев. Ну там, когда Стив дает соло на самых высоких нотах, и над стадионом вдруг пролетает огромный голубь с оливковой ветвью в клюве. Это, конечно, не совсем рок-прием в отличие от прочих спецэффектов и пиротехники, но голубя придумал тот самый парень, что делал платформы для «Парадов роз», и вышло очень круто. А уж девкам как нравилось! Перед мысленным взором мелькнуло воспоминание: Торк лезет внутрь голубя с чокнутой фанаткой, и там…

— Пошли!

Мэрибет взяла его за руку и повела по волнам металлической реки. Как по волшебству, точно воды Красного моря расступились перед Моисеем, машины прилаживались к пешеходам, объезжали их, рвались с места и резко тормозили так, чтобы оставить для человека проход. Невероятно! Торк улыбнулся Мэрибет.

— Вот это рок!

Торк любовался городом с заднего сиденья такси, глядя на магазины вдоль дороги. Лавки ювелиров, торговцев шелком, портных, обменники, офисные здания — суета и толкучка большого города, знакомые картины из жизни любого мегаполиса, и все же Бангкок отличался от всех городов, виденных Торком. Музыкант пытался понять, в чем же главное отличие. Конечно, архитектура чокнутая — но не в том смысле чокнутая, как в музее Гугенхайма в Нью-Йорке, или в испанском Бильбао, или в калифорнийском «Диснейленде»; нет, тайская архитектура безумна по-своему. Храмы, дворцы, традиционные постройки были ни на что не похожи. Цвета изумляли: потрясающе яркий красный; насыщенный синий, оранжевый, зеленый; ослепительно чистый белый. Формы не поддавались контролю: изукрашенные острые крыши, искусные и в то же время нелепые узоры, резные орнаменты, странные вытянутые к небу украшения, точно безумные пришельцы наградили эти дома эполетами. Торк усмехнулся. Некоторые здания казались декорациями к фильму об инопланетном вторжении, и легко верилось в инопланетян-архитекторов.

Мэрибет нарушила молчание:

— Ну и вид у тебя!.. Надо расслабиться. Хочешь, пойдем куда-нибудь вечером?

— Поужинать?

— Ну да, поужинать, а потом в клуб.

— Даже не знаю…

— Да что ты, ведь мы в Бангкоке! Чувак, здесь самая известная в мире ночная жизнь! Мы обязаны пойти!

Торка охватил озноб. Бангкок казался ему легендой; крупнейший в мире, живой и дышащий очаг провокации! Именно то место, каких врачи рекомендовали избегать.

— Нет, не получится, Мэрибет…

Она знала, почему Торк колеблется.

— Торк, чувак, ты должен встретить свои страхи лицом к лицу! К тому же я все время буду рядом, буду держать тебя за руку.

— Я собирался на массаж.

— Так иди! А потом — гулять! Чувак, нужно отдохнуть. Спасатель уже работает, это его дело.

Музыкант промолчал, и тогда Мэрибет улыбнулась самой нежной, призывной улыбкой.

— Пожалуйста!

— Может, ты и права. Шейла бы хотела, чтобы я посмотрел город.

Бен наблюдал, как Торк и Мэрибет переходят улицу. В глубине души он надеялся на маленькую удачу: автомобильная авария, идеальный выход!.. Но аварии не случилось. Разглядывая симпатичную попку Мэрибет, он решил, что затребует проверку ее личности и связей. Может получиться забавно.

Бен за ними не поехал — скорее всего вернутся в отель. Он завел машину и отправился к зданию посольства США на Вайрлес-роуд. Нужно сообщить в Вашингтон, чтобы из Госдепа позвонили в лондонский штаб «Лампард интернэшнл» — пора покончить с этим вздором. Дело касается пресечения поддержки террористических организаций, Правительство Соединенных Штатов наверняка возьмет быка за рога.

Торк лежал на кровати. Массажистка, коренастая тайка из провинции, попросила его переодеться в странную хлопковую пижаму и теперь приступила к традиционному тайскому массажу. Ничего общего с обычными поглаживаниями! Девушка выкручивала ему ноги, под странными углами сгибала и вытягивала все члены, заставляла принимать странные позы — и лишь для того, чтобы потянуть и расслабить мышцы. Как ни странно, подействовало! Торк думал о том, что все в этой стране было не тем, чем казалось на первый взгляд. А может, наоборот, именно тем, чем и казалось, только он никогда не смотрел на вещи с такой стороны.

Массажистка трудилась почти два часа подряд, а закончив, посмотрела на клиента.

— Хотеть хеппи-финиш?

Торк очнулся от напоенного эндорфинами экстаза и моргнул.

— Прошу прощения?

— Вы хотеть хеппи-финиш? Особый массас.

Торк задумался. А сейчас тогда что было, не массаж? Что еще она могла бы предложить? Он сообразил, в чем дело, лишь когда девушка обхватила его член.

— А!

— Оʼкей, мистер. Хеппи-финиш хорошо.

Торк подумал о Шейле, о свадебных обетах, о том, как он обещал попробовать сохранить моногамность до конца своих дней. Считается ли хеппи-финиш сексом? Или это лишь продолжение массажа, массаж другой части тела? Насколько можно сравнивать массаж с изменой? Или массаж можно? Пожалуй, если использовать слово «дрочить», тогда получится измена. А так — массаж. «Хеппи-финиш хорошо».

Торк хотел бы сдержаться. Подождать, еще немного подумать. Обсудить с психотерапевтом. Но когда решение созрело, все хлопковое одеяние оказалось залито спермой.

После массажа накатило всепоглощающее чувство вины. Всей психотерапии, долгим копаниям в глубины души, самообладанию, которым он так гордился, всему, над чем так старательно работал, настал моментальный хеппи-финиш.

Торк встал и подошел к зеркалу. Что же ты наделал?! Не, в силах смотреть на себя, он отвернулся от отражения и присел на краешек кровати.

Обхватил лицо ладонями и заплакал.

Как и многие другие рок-гитаристы, Торк не отличался чувствительностью. Он не плакал в кино или на свадьбах. Не плакал на похоронах. Не плакал тогда, когда у «Метал-ассасин» вышел первый платиновый альбом. Не плакал на вручении «Грэмми». Не плакал даже, когда группа распалась.

А теперь рыдал, словно брошенная на выпускном балу девчонка: горячие слезы катились по щекам, он шмыгал носом, грудь вздымалась от горестных всхлипов, и остановиться было никак невозможно. Торк плакал от разочарования в самом себе. Он хотел излечиться, освободиться от зависимости. Хотел стать сильнее. Хотел хранить верность несчастной похищенной жене.

Нужно было позвонить психотерапевту, но ведь разница во времени… В Лос-Анджелесе сейчас слишком рано, или слишком поздно, или еще что-нибудь. Здесь-то все вверх тормашками. Хотелось что-нибудь проглотить — таблетку «Ксанакс» или антидепрессант какой-нибудь, химический способ остановить слезы, что угодно, чтобы вырубиться; но ничего такого под рукой не было. Не в силах сдержать рыдания, Торк взял из мини-бара банку «Сингха» и побрел в ванную, под душ.

Когда Торк вылез из душа, слезы кончились. Он нашел в баре банку пива другого сорта и, завернувшись в полотенце, стоял у окна: смотрел, как плывут лодки по реке Чао-Прая. От этого зрелища веяло странным спокойствием. Может, дело было в ощущении безопасности собственной комнаты высоко над окружающим хаосом? Или спешащие речные извозчики, которые подрезали баржи и экскурсионные кораблики, были удивительно похожи на обычные городские такси? Или все дело в тайской архитектуре? За рекой виднелся Ват-Арун (названный в путеводителе Храмом рассвета); облицованный осколками фарфора, он тянулся к небу, будто космические корабли из «Звездных войн». Приятно было смотреть на древний храм из окна современного отеля.

Стоя под душем, Торк все думал про хеппи-финиш. В голову сами собой лезли обычные оправдания: он испытывал чудовищное напряжение, пытаясь вызволить Шейлу из лап похитителей; он не хотел, все как бы само собой произошло; он думал, это часть процедуры, и не хотел обижать иностранную массажистку отказом… А потом наступило прозрение: он не станет больше искать объяснений. Не будет никого и ничего обвинять. Примет на себя ответственность за то, что позволил такому случиться. Психотерапевт назвал бы это очередным циклом наркотической зависимости. Но Торк не знал, что и думать. Он просто запутался. Валить все на зависимость — это ведь такая же отговорка, как и все остальное? Или нет?

У меня зависимость. Я не виноват. Это болезнь.

Всего лишь жалкая отмазка?

Мэрибет хотела увидеть настоящий Бангкок. Найти бордель с дурной репутацией, снять сексапильную тайскую проститутку — она не жеманилась, когда дело касалось секса, и не прочь была иногда поваляться с горячей лесбияночкой; а может, удастся соблазнить Торка на трио, убить двух зайцев, так сказать… и непременно самой посмотреть, вокруг чего столько шумихи, почему сотни озабоченных туристов из Англии, Швеции и США каждый год едут резвиться в секс-клубах Патпонга. А больше всего ей хотелось увидеть тот знаменитый фокус с мячиками для пинг-понга.

Мэрибет ждала Торка в вестибюле отеля. Девушка была одета весьма вызывающе (потертая джинсовая курточка поверх обтягивающего платьица), и музыкант улыбнулся.

— Проголодалась?

Мэрибет кивнула.

— Вот что принесли.

Она протянула Торку визитную карточку Клайва. Торк удивился, обнаружив на обороте слова: «Винчестер. 10 вечера» и адрес «Сой-Ковбой».

— Как быстро! Этот парень времени не теряет.

Мэрибет взяла Торка под руку.

— Пойдем перекусим. Теперь можно праздновать.

Торк настоял, что они поедут на «тук-туке». Такой способ передвижения начинал ему нравиться. В обычных такси с безбожно эксплуатируемыми кондиционерами стоял затхлый запах плесени; лучше передвигаться в открытых машинках. Мэрибет сначала надулась (зря, что ли, полтора часа красилась и перекрашивалась? А теперь весь макияж испортится от влажности и пыли!). Но у Торка, похоже, настроение улучшилось. Он уже не так беспокоился за Шейлу, вспомнил о своей старой доброй рок-звездности, и Мэрибет решила уступить.

Конечно, ей по работе полагалось потворствовать ребяческим выходкам клиентов, и девушка отлично справлялась с задачей. Ей даже нравилось. Ну, это как бы клево — наблюдать за шайкой сорокалетних музыкантов, громящих гостиничный номер: разбивающих лампы, в щепки ломающих мебель, выводящих на стенах неприличные надписи и топящих в бассейне телик. Всем старшеклассникам хочется того же. Вот только безнаказанно валять дурака можно лишь тем, у кого есть известность и солидный банковский счет.

Торк мало говорил, только улыбался, подставлял лицо ветру и, кажется, балдел от поездки на «тук-туке» — американские горки, да и только! Зато Мэрибет было очень неудобно трястись по городским улицам: рестораны на открытом воздухе, рынки, грязные, роющиеся в кучах мусора собаки, машины, мотоциклы, жилые дома, магазины, и везде — тысячи людей, спешащих по своим делам. Дети играли, старики покупали еду, молодые парочки держались за руки; люди проводили всю свою жизнь на этих улицах. Мэрибет чувствовала потрясение, едва ли не ужас. Бангкок оказался совершенно не похож ни на что, известное ей раньше.

Торк испытывал совершенно другие ощущения. Он наслаждался особой аурой этого места. В городе пульсировала жизнь. Бьющая энергия напоминала улицы Нью-Йорка, только в сотни раз лучше. И все же никакого буйства не чувствовалось. Не было ни безумия, ни злости, ни ярости. Бангкок раскрывался перед туристами живым и безмятежным водоворотом. И это было прекрасно.

Торк подумал, что в обычной ситуации он бы просто остался в отеле, заказал бы ужин в номер, посмотрел бы кино. Таков был мир турне «Метал-ассасин». Кокон автобуса, роскошь и уединенность отелей, многочисленные помощники, менеджеры, координаторы — все это удерживало его от выхода в реальный мир, от участия в жизни. До поездки на «тук-туке» Торк и не подозревал, насколько ему всего этого не хватало.

Мэрибет с беспокойством наблюдала за Торком. Казалось, тот был не в себе, будто даже не здесь, и чему-то улыбался. Может, успел курнуть?

— Ух ты, давай сюда!

Мэрибет перевела взгляд — Торк указывал на уличное кафе (всего лишь стол и открытый гриль на тротуаре), в котором дюжина посетителей ела таинственную еду с бумажных тарелок.

— Шутишь?

— Да ладно тебе, там наверняка здорово! Смотри, сколько людей.

Мэрибет помотала головой.

— Ни за что на свете! У меня корпоративная кредитка.

Мэрибет устроила ужин, воспользовавшись рекомендацией консьержа из отеля. Тот посоветовал модное и чертовски дорогое местечко. Ресторан был очень современный — чистый и простой до минимализма — и все же отчетливо тайский. Приятная обстановка способствовала расслаблению. Входя, Торк потянул носом и сделал глубокий вдох.

— Замечательно пахнет!

Пахло и впрямь чудесно. Стойка администратора словно вырастала из моря свежих орхидей и имбиря, аромат которых разливался по всему ресторану. После тряски в «тук-туке» и улиц, отравленных выхлопными газами, запахами гниющего мусора и острой вонью древних очистных систем, ресторан показался им салоном ароматической релаксации.

Хозяйка зала усадила гостей за столик, протянула меню на английском языке.

— Вот винная карта. — Она подала Торку объемистую папку.

Мэрибет не теряла времени.

— Мне, пожалуйста, двойную «Столи» с тоником.

Торк перевел взгляд.

— Вина не хочешь?

— Хочу, просто начну с коктейля.

Музыкант согласно кивнул и повернулся к официанте.

— Несите тогда два.

Девушка изобразила глубокий «вай» и удалилась. Мэрибет улыбнулась Торку.

— Ух, я сегодня напьюсь в хлам! — Торк удивленно изогнул бровь, но Мэрибет собиралась как следует повеселиться. — Да ладно, Торки, мы же в Бангкоке! Давай на все забьем!

Тот улыбнулся в ответ.

— Совсем на все не забьем. У нас ведь встреча назначена, помнишь?

— Ага. А потом, после встречи, я собираюсь надраться. Почему бы нет, слушай? В жопу, почему бы нет?! Такой у меня девиз!

Торк занялся меню.

— Хороший девиз.

* * *

Из глубины «тук-тука» Бен следил, как Торк и Мэрибет входят в ресторан. Потом заплатил водителю, вылез, пересек улицу, чтобы купить бутылку воды в маленьком киоске. Наверняка эти двое просто хотят поужинать, но следует убедиться, что они ни с кем не встречаются, ни с кем, кто мог бы им помочь.

Бен налил на ладонь немного антибактериального геля, протер руки и приготовился ждать. Полчаса — и если никто к ним не придет, можно ехать домой спать. Утром рано в офис, нужно убедиться, что Вашингтон испортил Торку всю спасательную операцию еще до ее начала.

Два часа спустя, покачиваясь от выпитых коктейлей, бутылки вина (им запивали чересчур острую еду) и нескольких стаканов пива, Торк и Мэрибет выбрались из «тук-тука» у ночного клуба «Винчестер». Ослепительная неоновая вывеска размером с автобус сияла на ветхом двухэтажном здании на улице, прямо-таки набитой барами, борделями и ночными клубами. Над дверью клуба мигала неоновая анимация — соответствующая названию винтовка безостановочно стреляла и щелкала затвором. Торк посмотрел на Мэрибет.

— Это точно то место?

Девушка кивнула. Торк колебался.

— Я не хочу внутрь. Ты можешь сказать им, что я у входа?

Мэрибет схватила спутника за руку.

— Не волнуйся, я за тобой присмотрю!

Музыкант покачал головой.

— Этого-то я и боюсь.

Атмосфера клуба просто сшибала с ног: воздух загустел от сигаретного дыма, человеческого пота, дрожжевого духа пива и отчетливого соленого запаха пролитой спермы и влажной вагины. Торк последовал за Мэрибет и хозяйкой, этакой пожилой мамасан, которая провела их мимо бара в кабинку в глубине клуба. Танцовщицы топлес извивались в такт музыке — звучали классические рок-хиты восьмидесятых, коктейль из «Клэш», «Блонди» и «Смитс» вперемешку с современным бразильским и голландским техно. Белые мужчины окружили освещенный разноцветными фонариками танцпол, крепко сжимали пивные кружки и пускали слюни, точно сексуально озабоченные подростки.

Кроме Мэрибет, все женщины в клубе были тайки. Несколько мужчин нервно переглянулись при ее появлении. Вокруг было множество мужиков, похожих на Клайва, и все они в отдельных кабинках лапали местных девиц, одетых так, что отчетливо читалась цена каждой ласки. Несколько мужчин потягивали пиво, одновременно наслаждаясь особым массажем ниже пояса, и разглядывали полуголых танцовщиц. Торк немного напрягся, заметив, что все посетители — его ровесники или старше. Оказывается, он принадлежал к целевой аудитории бангкокских борделей.

Пара лохматых британцев с кустистыми усами приветственно отсалютовали Торку. На одном была майка с логотипом «Манчестер Юнайтед», фамилией «Руни» и огромной цифрой «8» на спине. Торк с улыбкой помахал в ответ, и те приняли это за приглашение подойти.

— Черт, я обожаю «Метал-ассасин»!

Торк осклабился.

— Спасибо, мужик.

— Как вас сюда занесло, приятель? Рок-н-роллите помаленьку?

Музыкант качнул головой.

— Скорее отдыхаю от рока.

— Это отличное место, приятель! Можно всю ночь отдыхать, без остановки. Им по херу, только девчонок меняют!

Торк с улыбкой кивнул.

— Клево.

Хотя на самом деле ничего клевого он не видел. Все какое-то потное и грубое. «Манчестер Юнайтед» заговорщически склонился вперед.

— У меня тут немножко «Циалиса» и коки, если хотите.

Не успел Торк ответить, как второй англичанин шутливо стукнул «Манчестер Юнайтед» по голове.

— Ты что, дурак? Это же Торк-Хер-Генри! Ему помощь не нужна! — И раздвинул руки фута на два, демонстрируя легендарный размер пениса Торка.

«Манчестер Юнайтед» ухмыльнулся.

— Вы уж осторожней, девок не порвите.

И британцы расхохотались. Торк хмыкнул, Мэрибет злобно уставилась на мужчин.

— Ага, а вот Томми Ли горы трупов после себя оставил!

Снова смех. Торку принесли пиво и еще одну водку с тоником для Мэрибет. Фанат «Манчестера» неуверенно покачнулся, протягивая официантке пригоршню мокрых батов.

— Я заплачу.

— Не стоит.

— Мне что, часто приходится угощать рок-звезду? А?

Приятель хлопнул его по спине.

— Точно, черт!

Торк отсалютовал им кружкой.

— Ну, будем. Спасибо.

Зазвучала новая песня, несколько девиц запрыгнули на барную стойку.

— Начинается шоу!

Англичане отвернулись и рванули к бару; секс вдруг стал интереснее общества рок-звезды.

Мэрибет улыбнулась Торку.

— Что скажешь?

Тайская девушка вела опьяневшего мужчину на второй этаж, в номера. Другие посетители в частично огороженных кабинках щупали и лапали женщин в два раза моложе себя, отовсюду слышался хохот, лица светились восторгом, глаза бешено вращались от выпивки и тестостерона. Торк посмотрел в сторону бара — три гладких и смуглых тела извивались в такт музыке, рты соблазнительно приоткрыты, глаза пленительно смотрят в зал, обещая чувственный восторг, возвращение молодости и облегчение.

Этого Торк предвидеть не мог. Член его среагировал немедленно, напрягся еще при входе в зал. Худшее место в мире для выздоравливающего секс-наркомана! Более опасной провокацией, пожалуй, могла бы стать лишь римская оргия.

— Мне кажется, надо уйти отсюда.

Мэрибет посмотрела удивленно, даже разочарованно.

— Уйти? Мы ведь только пришли!

Но тут в кабинку скользнул Клайв, улыбнулся клиентам и положил горячую ладонь на бедро Мэрибет.

— Отдыхаем?

Мэрибет кивнула и отодвинулась в сторону.

— Тут такое творится!

— Прошу прощения, что опоздал, нужно было проверить, не следят ли за вами.

Мэрибет взглянула на Торка.

— За тобой следили?

— Чувак из посольства знал все, что я делаю. Наверное, телефон прослушивали…

Клайв согласно кивнул.

— Обычно прослушивают. Впрочем, не важно. Сюда за вами никто не пришел. — Он подозвал официантку. — По-моему, это не террористы.

— Откуда вы знаете?

— Я организовал прослушку всех мобильных разговоров в западной части Пхукета, но фильтр не выдал ни слова на арабском, бахаса или тамильском.

Если бы даже Торк не отвлекался на полупрозрачные бикини и ковбойские шляпы ерзающих по барной стойке танцовщиц, он все равно не смог бы понять услышанное. Это было все равно что разбираться в алгебре, выпив бутылку водки. Музыкант уставился на Клайва.

— Я запутался.

— Мы прослушиваем все мобильники на Пхукете, но не услышали ничего необычного.

— Так, может, они не звонили?

— Может быть. Хотя вряд ли организованная группа обойдется без звонков в самый разгар операции.

Торк кивнул, глядя на дно кружки. Мэрибет обратился к Клайву:

— Тогда кто это?

Тот пожал плечами.

— Может, местные бандиты. Или конкуренты с другого курорта. Так частенько бывает.

Принесли заказанный Клайвом коктейль. Австралиец снял насаженный на край стакана ломтик лайма и выжал сок в напиток. Размешал пальцем.

— Как только забрезжит хоть какой-то свет, мы подключим спутниковое наблюдение и прочешем курорты, выискивая все необычное.

Он сделал долгий глоток.

— Не беспокойтесь. Мы найдем их.

Торк посмотрел на Мэрибет. Та уже давно никого не слушала, увлеченная плавными движениями танцовщиц.

— А мне что делать?

Клайв улыбнулся.

— Вы же в Бангкоке! Развлекайтесь. Совсем скоро мы вернем вам жену. Я буду на связи.

С этими словами Клайв встал, похлопал Торка по плечу, взял стакан и направился к юной тайской девице, прильнувшей к стене.

Мэрибет не сводила с танцовщиц глаз.

— Что, нравится?

Девушка покраснела и игриво отпихнула Торка.

— Заткнись.

Тот расхохотался.

— Не я же на девок палюсь!

Мэрибет с улыбкой отпила коктейль.

— Они вроде бы милые.

Торк хотел уже предложить вернуться в отель, поспать, но тут в кабинку скользнула гибкая тайка в просвечивающем шелковом платье. Она присела и как ни в чем не бывало принялась ласкать Торку член, касаясь легко и мимолетно, точно дуновение ветра. Торк завелся, хотел ее остановить, но слова застряли в горле. Девушка была настоящей красавицей. Нежная коричневая, цвета кофе с молоком, кожа, большие карие глаза, маленькие, но чувственные губы, короткая асимметричная стрижка. Шея длинная и тонкая, модные очки «Алан Микли».

— Привет, я Венди.

Мэрибет ухмыльнулась.

— Венди? Это настоящее имя?

Венди закурила сигарету.

— Вы не против?

Торк покачал головой.

— Нет.

Венди выдохнула ровное колечко дыма.

— По-настоящему меня зовут Ватчара Кунакорнпайлбуунсири. Но это слишком сложно для иностранцев. Поэтому я Венди.

— Венди — хорошее имя.

Мэрибет делала недвусмысленные намеки, всячески демонстрировала сексуальное влечение, флиртовала с прекрасной тайской проституткой. Она склонялась к Венди, строила глазки, играла прядью своих волос, облизывала губы, касалась груди, посасывала пальчик. Торк не обращал на это внимания; он рассматривал тело Венди. Сквозь платье просвечивал тонкий стан, идеальной формы грудки с темно-коричневыми сосками. Ноги у нее были длинные, бедра округлые и подтянутые. Торк пожал плечами. Венди была само совершенство, как будто некий злой дух собрал воедино все, что нравилось ему в женщинах, и заключил в одно стройное и доступное тело. Понадобится вся сила воли, чтобы пережить этот вечер.

Мэрибет потянулась и взяла Венди за руку.

— Венди, можно тебя угостить?

— Я выпью текилы.

Торк изумился.

— Текилы?

Мэрибет осклабилась.

— Тогда я тоже.

О господи! И впрямь само совершенство!

Мэрибет взмахом руки подозвала официантку, спросила бутылку лучшей текилы и три стакана. Венди склонилась вперед.

— Хотите, можно пойти ко мне в комнату. У меня есть рамбутан. Это, конечно, не лайм, но, по-моему, даже лучше.

Мэрибет кивнула.

— Отлично!

Торк посмотрел на свою спутницу.

— Эй, ты что несешь?

Мэрибет игриво толкнула музыканта.

— Да ладно, Торки! Посидим в тихом местечке, выпьем с Венди. Что такого?

Торк зашептал Мэрибет на ухо:

— А то, что я не хочу трахать проститутку.

Мэрибет хмыкнула.

— Тогда на меня посмотришь.

Фрукт был какой-то невиданный, волосатый. Ни пушок персика, ни шершавая кожура киви не могли подготовить Торка к виду торчащих колючек рамбутана. Музыкант устроился на низком табурете в углу комнатушки (Венди и Мэрибет уселись на простую деревянную кровать) и уставился на странный фрукт. Если это, конечно, не засохшие яичники обезьяны.

— Что это за хрень?

Венди улыбнулась.

— Рамбутан. Его нужно чистить. — Она показала, как следует обращаться с косматой скорлупой, под которой обнаружилась сочная и прозрачная мякоть. — Осторожно, косточка довольно большая.

Хозяйка разлила текилу и переда стаканы гостям. Мэрибет предложила тост.

— За Бангкок!

Венди с улыбкой чокнулась. Торк одним глотком осушил стакан текилы и вонзил зубы в очищенный рамбутан, но тут же наткнулся на твердую и гладкую косточку. Рамбутан взорвался на языке кисло-сладким соком. Вкус был какой-то чужой, словно Торк прополоскал рот чем-то вязким, но восхитительно вкусным. Венди оказалась права — рамбутан отлично сочетался с текилой. Торк поднял глаза в поисках бутылки и заметил, что Венди раздевает Мэрибет.

На трезвую голову он бы тут же ощутил сигналы опасности, явной провокации и воспользовался возможностью тихонько ускользнуть из комнаты и дождаться Мэрибет в баре. Но в голове был туман. Торк хотел еще текилы. Хотел рамбутанов.

Музыкант неловко поднялся, ощущая сильнейшую эрекцию — трубу армированного бетона в штанах, и потянулся за бутылкой и фруктами. Венди заметила его движение и протянула свой стакан, пальцы другой руки осторожно щекотали соски Мэрибет. Торк аккуратно налил ей текилы (почему-то чувствуя себя медбратом, ассистирующим врачу) и снова уселся. Венди сделала глоток, потом смочила пальцы в стакане и позволила Мэрибет нежно их облизать. Торк смотрел, как тайка кормит американку рамбутаном, просовывая прозрачные кусочки между ее губ.

Торк очистил рамбутан и закинул фрукт в рот, тщательно пережевывая, медленно отделяя мякоть от косточки. Венди через голову стянула платье, под которым ничего не оказалось. Обе женщины были обнажены. Торк опрокинул очередной стакан текилы, очистил следующий рамбутан.

Он вдруг понял, что получает удовольствие от ситуации. Нужно лишь ненадолго забыть о разочаровании и чувстве вины перед психотерапевтом — и можно расслабиться. Он точно знал, что не станет присоединяться к девушкам; не был готов зайти так далеко. Но почему не посмотреть, как друг занимается сексом? Что в этом плохого? Он знал, что Мэрибет заводится, когда вокруг зрители. Что плохого, если он поможет ей получить немножко удовольствия?

Торк подумал, что, несмотря на все положительные моменты брака с Шейлой, он превращается в жеманную мать семейства из пригорода, способную лишь печь пирожки для церковных пикников. А ведь это не он! Он не боится темной стороны. Не дичится секса. Секс ему нравится! Сьюзи-бля-домохозяйка? Нет же, Торк-Хер-Генри из «Метал-ассасин»! Он — рок-звезда! И здесь он как дома.

Мэрибет стонала.

Венди плавно вела руками по ее телу, поглаживая губы, шею, груди и соски, нежно спускаясь все ниже, по животу, и дальше, к клитору. Потом она наклонилась и облизнула соски Мэрибет. Торк заметил, как они напряглись от прикосновения влажных губ.

Он никогда не видел Мэрибет обнаженной и считал ее какой-то коренастенькой и малопривлекательной, совсем не похожей на его обычных спутниц — высоких стройных моделей. Но сейчас, в таком виде — маленькие острые грудки, спутанные волосы на лобке, круглая попка, светлая и мягкая на вид кожа — ее тело показалось ему очень сексуальным, роскошным и чувственным в отличие от других женщин, худых, жестких и костлявых… в отличие от Шейлы.

Он не мог отвести взгляд, и влек его не просто голый секс. Торк был очарован контрастом между мягким белым телом американки Мэрибет и гибким коричневым телом тайки Венди. Мэрибет казалась сладострастной пышечкой с полотен Рубенса; тело Венди было податливым и подтянутым. Кожа Мэрибет белела, защищенная кремом от солнца; кожа Венди была насыщенного земного оттенка, с темными сосками цвета швейцарского шоколада. Торк подумал, насколько точно эти два тела отражают свои родные страны и культуры. Мягкая, избалованная Мэрибет, вспоенная дорогим алкоголем и ужинами в модных ресторанах, умащенная увлажняющими лосьонами в попытках удержать молодость, продукт беззаботной американской жизни. И гибкая, сильная, пружинистая Венди, загоревшая под тропическим солнцем, обладающая всеми качествами, необходимыми для выживания.

Торк смаковал новую порцию текилы. Он не хотел напиваться, просто поддерживал состояние расслабленного кайфа.

Теперь Венди увлеченно лизала соски Мэрибет, которая изгибалась от удовольствия; когда язык партнерши медленно двинулся вниз по белому телу и проник между ног, Мэрибет рефлекторно сжала пальцы.

Торк присосался к очередному рамбутану, удивляясь, что ни у той, ни у другой женщины нет искусственно увеличенных, надутых или подтянутых грудей. Обе выглядели естественно и пропорционально. Венди лизала у Мэрибет между ног, а Торк размышлял, насколько на самом деле отталкивающими были все эти фанатки, которых он перепробовал за много лет. Блондинистые бимбо с мешками силикона вместо грудей, стальными задницами и взбитыми на голове начесами. Они были просто не женщины — неестественные женщины, не похожие на этих девчонок на кровати; странный, выставленный напоказ побочный продукт фальшивого мира. Симптом извращенного отношения американского общества к сексу, к фантазии и желанию. Для чего эти девки накачивали сиськи пластиком, раздували губы коллагеном? Почему хотели выглядеть одинаково? Искажали женственность своих тел? Венди и Мэрибет ничуть не походили друг на друга, и тем не менее обе были чрезвычайно привлекательны. Сексуальные, трепещущие, живые.

Торку вдруг подумалось, что, возможно, он сам — часть проблемы. Дело в том, что он всегда появлялся на публике именно с такими женщинами, резвился то с одной, то с другой «Барби», красоткой в стиле «Плейбой», сногсшибательно ослепительной куклой-бимбо. Может, он сам давал обществу неверный посыл? Он, Торк Генри, был частью больного общества, которое взрастило это извращение?

Голос Мэрибет ворвался в его размышления.

— Торк! Трахни меня. — Голос звучал хрипло, дыхание прерывалось. — Вставь мне. Сейчас!

Венди перестала причмокивать и подняла глаза.

— Ты же знаешь, что я не могу, Мэрибет.

— Пожалуйста.

Торк смущенно хмыкнул.

— Я бы с удовольствием, если бы мог, поверь мне.

— Я хочу твой член. Пожалуйста!

Торк покачал головой и беспомощно посмотрел на Венди. Та улыбнулась.

— У меня есть то, что нужно.

Хозяйка полезла под кровать и достала коробку секс-игрушек. Уверенно выбрала пристяжной фаллос — сбрую с огромным черным мастурбатором — и нацепила на себя. Затем склонилась над Мэрибет и надела презерватив на искусственный член.

— Думаю, тебе понравится.

Мэрибет открыла глаза и резко вздохнула.

— О да!

Сердце Торка заколотилось, по лбу катил пот. Одним глотком он допил текилу и налил новый стакан. Венди размазала щедрую порцию смазки по фаллоимитатору и раздвинула ноги Мэрибет. Та застонала от удовольствия, выгибаясь, вжимаясь спиной в кровать, потом закричала. Торк готов был вскочить и дрочить прямо на них.

Венди трахала Мэрибет длинными и плавными толчками, глубоко вгоняя в нее искусственный член. Мэрибет смотрела на Торка.

— Торки… дай мне пососать.

Музыкант моргнул, понимая, что, как бы ни хотелось ему прямо здесь и сейчас, в бангкокском борделе, чтобы Мэрибет у него отсосала, нужно отказаться.

— Мэрибет, я не могу.

Та взвыла от огорчения.

— Пожалуйста. Пожалуйста! Я никому не скажу!

Голова закружилась. Как только он допустил такую ситуацию? Просто гребаная пытка! Во рту у него пересохло, тело била дрожь желания.

— Я бы хотел, правда!

— Дай мне пососать твой палец!

Венди ускорила темп толчков. Мэрибет задрала ноги в воздух, обхватила стройное тело партнерши.

— Пожалуйста. О господи, пожалуйста!

Торк встал и подошел к кровати. Осторожно раздвинул влажные губы Мэрибет, просунул палец. Губы тут же сомкнулись, Мэрибет принялась сосать со всей мощью настоящего насоса, не переставая стонать и извиваться под Венди.

Торк больше не мог игнорировать сексуальную энергию, излучаемую двумя девушками. Когда Мэрибет достигла оглушительного, ураганного оргазма, Торк расстегнул штаны, спустил их до пола, высвободил трепещущий член и обхватил рукой. Мэрибет со стоном всхлипнула, но не выпустила изо рта палец.

Торк закрыл глаза, покачиваясь на волнах высвобожденной энергии. Он слышал женский запах — аромат пота, соки двух вагин. Чувствовал жар совокупляющихся тел, влажный, животный, осязаемый жар. Ощущал вкус текилы и рамбутана во рту, привкус восхитительной экзотики. А рука обхватила затвердевший пенис, распаленный, увеличивающийся, готовый вот-вот выстрелить. Открыв глаза, он взглянул на Венди и Мэрибет. Обе девушки смотрели на него, а он двигал рукой быстрее, быстрее, точно благодарил их, аплодируя им, награждая шквалом аплодисментов за недавнее представление. Торк напрягся и чуть дернулся, когда Мэрибет осторожно просунула палец ему в зад.

Потом, достигнув разрядки, он содрогнулся всем телом. Струя спермы ударила в стену и медленно потекла вниз, вытягиваясь соленым сталактитом. Торк стоял, сжимая ладонью член, тяжело дыша, без единой мысли в голове…

И тогда случилось чудо. Приступ вдохновения, дар муз.

Впервые с тех пор, как группа распалась, у Торка появилась идея для новой песни.

Он не запомнил, как вернулся в «Ориентал». Помнил лишь, что вышел из комнаты один (Мэрибет хотела провести еще часок с Венди) и спустился в бар. Помнил, как пил пиво с парочкой футбольных фанатов. Помнил юную тайку, скорчившуюся под столом, чтобы отсосать у «Манчестер Юнайтед», пока они все сидели и как ни в чем не бывало горланили песни «Метал-ассасин». Помнил, как танцовщицы извивались на барной стойке, вихляли бедрами, трясли грудями, завлекали улыбками.

Торк лежал в кровати, точно избитый о камни обломок кораблекрушения. Тело сочилось пьяным потом, голова вдруг стала бетономешалкой, перемалывающей боль, вину, страх и крушение надежд. Он катился назад и сам это понимал. Падение началось с массажа, с хеппи-финиш, и вырвалось на свободу в душной комнатушке с Венди и Мэрибет. В мозгу метались скорострельные оправдания, наскакивающие одно на другое — стресс от похищения Шейлы, странное ощущение бездомности, преследующее его с тех пор, как группа распалась, его наркотические циклы, провоцирующие обстоятельства, — но Торк не хотел никого и ничего винить, не хотел отговорок.

А может, я просто вот такой?

Похмелье было ожидаемым. Казалось, кто-то вонзил ему в левый глаз ледяную сосульку и процарапал дорожку к самой сердцевине мозга. Ничего такого, с чем нельзя справиться.

Торк встал, испытывая головокружение от разгоняющегося кровотока, потащился в ванную. Схватившись за живот, с удивлением почувствовал, что пузо стало меньше, чем обычно. Оно как будто таяло.

Несмотря на то, сколько я выжрал пива?

Может, это как-то связано с местной кухней. За последнюю неделю Торк съел овощей и риса больше, чем за всю предыдущую жизнь.

Он проглотил три таблетки «Нурофена» и запил целой бутылкой воды «Эвиан», потом вернулся в постель. Начал проваливаться в сон, но вдруг вспомнил кое-что со вчерашнего. Что-то чудесное, распустившееся из ночного разврата. Песня; великолепно чистая, с превосходными басами, бьющими как вулкан. Мощная и тяжелая, как песни его юности, как та музыка, услышав которую он сам захотел играть. Как «Железный человек» «Блэк саббат», или «Дым над водой» «Дип перпл», или «Кашмир» «Лед зеппелин». Классика, играть которую мечтал научиться любой подросток. Самое сердце рока, сердцевина, изначальная суть. Новая песня была именно такой.

Часом позже раздался звонок. Клайву Маглтону из компании «Лампард интернэшнл консалтинг» требовалось поговорить с Торком.

Бен сидел в холле отеля и наблюдал. Торк вывалился из лифта. Почему эта жирная задница считается всемирным секс-символом? Клайв приветствовал Торка, точно старого друга, давнего заговорщика. Они вышли на открытую террасу. Бену не требовалось следовать за ними, ни к чему подбираться так близко. Он и без того знал, что скажет Маглтон.

Густые и влажные пары поднимались от Чао-Прая. Выйдя с Клайвом на воздух, Торк тут же почувствовал облегчение и поразился яркости ощущений. Обычно он не выходил на улицу в жару — сидел в студии, дышал охлажденным и очищенным воздухом. Но в атмосфере Бангкока было что-то такое удивительное… точно ветер принес питательные вещества для его души. Воздух был такой же грязный, как в любом другом городе мира, однако в нем было что-то еще… живое, сильное, небывалое, невозможное в лос-анджелесском смоге.

Клайв с улыбкой обернулся к Торку, изображая непринужденную беседу.

— А где же ваша очаровательная помощница?

— Что?

Австралиец хрипло прошептал:

— Подыграйте мне!

Торк кивнул и заговорил громче обычного, как будто пытался что-то продать.

— Мы поздно вернулись.

Клайв понимающе подхватил:

— В вашей работе это профессиональный риск.

Торк подозвал официантку, спросил кофе.

— А вы что будете?

Клайв покачал головой и тихо проговорил:

— Боюсь, хороших новостей нет.

Торк встревоженно вскинулся.

— Шейла?

— Нет. О ней ничего не известно. Дело в вашем правительстве — мне не позволяют вмешиваться.

— Их это не касается!

— Они сделали так, что касается.

— Но ведь вы — австралиец?

Клайв горделиво кивнул.

— Моя компания плотно сотрудничает с вооруженными силами США. Безопасность и всякое такое. Они разорвут контракты, если мы нарушим их правила.

Торк обхватил лицо ладонями и вздохнул. Похмелье никак не проходило.

— А мне-то что делать, нах? Оставить жену, пусть гниет в забытом богом болоте?

Принесли кофе. Клайв озирался по сторонам, цепким взглядом профессионала изучая окрестности.

— Послушайте, мистер Генри. Думаю, я смогу помочь.

— Но вы только что сказали…

— Шшшшш! — Клайв понизил голос. — Частным порядком. Строго между нами.

Торк вдруг почувствовал облегчение.

— Понимаю.

— Мы не будем об этом кричать.

— А я думал, вам понадобится отряд спасателей…

— Спасать не придется, нужно просто заплатить выкуп.

— Мне не дадут этого сделать!

Клайв склонил голову.

— Мы их обойдем.

— О чем вы говорите?

— Вы доставите деньги и вызволите жену, а я вас прикрою.

Торк размышлял.

— Не знаю, смогу ли…

— Конечно, сможете! Побольше уверенности!

Клайв белозубо рассмеялся; уж он-то практически источал уверенность. Торк уставился на специалиста, сдерживая рвотный порыв. Тошнило не от кофе и не с похмелья — он просто нервничал. Очень глубоко в душе брезжило страшно подозрение, что он совершенно не годится для таких дел.

— Может, стоит кому-то позвонить?

— Конечно, позвонить можно. Но ваше правительство тут же всех повяжет. А тем временем ваша жена все еще будет у похитителей.

Клайв неопределенно взмахнул рукой, словно подчеркивая неизвестность ее местонахождения. Торк вздохнул. Можно иметь славу, деньги, жену-супермодель, и все равно жизнь несовершенна.

— Вот дерьмо.

Клайв с улыбкой похлопал Торка по плечу.

— Я постоянно буду рядом, у вас за спиной.

Торк глотнул кофе. Горячая жидкость просочилась в канализационное отверстие горящего желудка.

— Можно подумать, что у меня есть хоть какой-то, нах, выбор.