Весь год Саша и Леня вели себя тихо, как мышки, — работа и дом. Тем не менее бизнес обязывал их хоть как-то участвовать в жизни той части общества, к которой они имели честь отныне принадлежать. А то, что они были геи липовые, только неимоверно усложняло их положение: они, конечно, могли участвовать в жизнерадостных оргиях, но до известного предела, перешагнуть который не могли никак. Спасались они тем, что якобы дали обет хранить верность друг другу до гробовой доски. У циничной молодежи их целомудренность вызывала только усмешку, но люди постарше, уже почувствовавшие горький привкус одиночества, с большим сочувствием относились к нравственной твердости Саши и Лени. Скоро их верность вошла чуть ли не в поговорку.

Наступило Рождество. Геи, собравшиеся в баре на традиционную вечеринку, представляли собой довольно причудливую компанию. Здесь были и затянутые в кожу «металлисты», бравые офицеры с накрашенными губами и подведенными глазами, жеманные красавицы в открытых вечерних туалетах с гладко выбритыми подбородками, мускулистые молодые люди в серебристых блестящих костюмах, делающих их похожими на космических рейнджеров, — всех рас и возрастов.

Кто-то танцевал, кто-то заправлялся в баре, кто-то флиртовал. Всем нашлось место и дело по душе.

Наконец наступил момент, которого все ждали с нетерпением. На эстраду вышла Фея — хозяйка вечера — существо, причудливо сочетающее мужское и женское начала.

Оркестр прекратил играть, и гости с интересом подались к эстраде.

— Господа и дамы! — под общий хохот начала Фея. — Сегодня мы можем подвести итоги нашего ежегодного конкурса на самую постоянную пару. Титул самых верных любовников присуждается… большинством голосов… — Фея медленно распечатала большой конверт в виде сердца и достала листок. — Присуждается, — повторила она, — супругам Кузнецофф-Левин. — Поздравляю, это самая убедительная победа на моей памяти, — с искренней радостью добавила Фея.

Все зааплодировали. Фея взмахнула волшебной палочкой, выполненной в виде фаллоса. Узкий белый луч театрального прожектора выхватил в толпе Сашу и Леню и словно вытащил их на сцену.

Два гнома выкатили на сцену огромную тыкву в виде задницы, Фея под гогот и рев медленно вставила волшебную палочку в отверстие — и тыква с шумом раскрылась, выпустив стаю голубей. И только два хрустальных голубка остались на жердочке.

Когда друзья с призом спускались со сцены, к ним подошел мужчина, которого они уже успели запомнить по многочисленным неожиданным встречам; правда, они не знали, что это он тайно следил за ними и фотографировал, фотографировал, фотографировал.

— Господа, разрешите представиться. Вилли Педерсен. Можете называть меня Валентин. Я послан к вам с весьма важной миссией.