Вася Фаренгейт, сидя за полированным столом, покрытым грязной майкой с символикой спортивного клуба «Спартак», чистил пистолет системы «Макаров» и смотрел телевизор.

Первый канал Останкино показывал в этот вечер фильм Михаила Ромма «Ленин в 1918 году».

В это время у Васиного подъезда остановилась черная «Волга». Из машины вышли трое. Они вошли в подъезд и стали подниматься. Один из них поднимался в лифте, двое — по лестнице.

У Васи зазвонил телефон.

Вася вытер руку о более чистый рукав спартаковской майки и взял трубку телефона.

— Вас слушают, — сказал он женским голосом.

— Василий? Это Саня.

— Какой Саня? — спросил Вася, продолжая имитировать женский голос. — Я не знаю никакого Сани.

— Ну, Саня, который тебя с металлом кинул.

— А, педрила! — нормальным голосом обрадованно закричал Вася.

— Чем сейчас занимаешься? — донеслось до Васи из телефонной трубки.

— Сейчас? Макарку купаю, — сказал Вася, любуясь пистолетом.

— Есть работа по специальности.

— Где?

— У нас.

— У вас? В заднице, что ли? — заржал Василий.

На том конце провода промолчали. Василий прекратил смех и прислушался; кто-то сказал: «Зачем ты ему стал звонить, ему и так все скажут, что надо», и трубку положили. Васе стало не по себе, моментально пересохло горло, и очень захотелось ссать.

А на экране телевизора Фанни Каплан косоглазо и близоруко вела прицельную стрельбу по вождю мирового пролетариата.

В это время в квартиру Васи без стука и звонка вошли трое мужчин в штатском. Они профессионально отсекли Васю от дверей, окон и разобранного «Макарова». Один из мужчин ровным бесцветным голосом спросил:

— Василий Геннадиевич Нестеренко по кличке Фаренгейт?

Вася обреченно кивнул головой и протянул руки для наручников. Мужчина достал из кармана и положил на протянутые руки заграничный паспорт, потом международный авиабилет и конверт.

— Что это? — спросил удивленный Василий.

— Распишитесь и не задавайте вопросов, — ответили ему и положили на стол четыре ведомости. — Это за авиабилет. Это за паспорт. Заграничный. Это командировочные. Доллары США. Шестьсот шестьдесят. Словами и в скобках цифрой.

Вася вскрыл конверт и пересчитал доллары.

— А здесь только шестьдесят, — сказал Вася, думая, не ошибка ли это.

— Распишитесь, — тихо велел мужчина, и Вася расписался.

— А это чего? — поинтересовался Вася, приподняв четвертый листок.

— Браунинг. Бельгийский. Одна штука. Переделан под общеармейский калибр 7.62.

Стоявший у окна молодой человек достал из внутреннего кармана названный пистолет, добавил к нему длинный глушитель и положил все это перед Васей, собрав разобранный «Макаров» в газету.

— Вопросы есть? — спросил старший. — Вопросов нет.

Оперативники выключили телевизор, торшер, проверили газ. Все направились к выходу.

— Присядем на дорожку, — предложил старший.

Все сели кто куда. Помолчали.

— Ну, с Богом, Василий Геннадиевич.