32. Весточка от Сергея. Нос к носу с Сэмом

Дики потянулся, огляделся по сторонам и его охватила ностальгия: таким родным все здесь было и почти не изменилось за его отсутствие. Все так же стояла детская железная обшарпанная горка, покосившаяся беседка и две качели. По двору носились дети, играя в мяч, молодые мамаши сидели на лавочках, щелкая семечки и качая своих крох в колясках, в сторонке парочка выгуливала двух пекинесов. У родительского подъезда сидели четыре бабульки, обсуждая все на свете. Дики поздоровался с ними и позвонил в домофон.

– Мам, это я!

– Ах, Эдичек, заходи, сынок! – обрадовался голос.

Замок открылся и парень зашел внутрь подъезда. Поднялся на лифте на нужный этаж. Входная дверь в квартиру уже была открыта и на пороге стояла мать в домашнем цветастом халате, расширенные глаза которой были наполнены смесью тревоги и радости. Увидев сына, очень похожего на нее, она бросилась навстречу ему и прижалась.

– Эдичек! Наконец-то ты приехал. Я так соскучилась!

– И я… Так рад тебя видеть! Мам, пойдем в квартиру, – предложил Дики, разжимая объятия.

– Да-да, проходи, – попятилась женщина.

Из кухни вышел худощавый отец в зеленой майке и черных спортивных штанах с белыми полосками.

– Эдя? Здорово! Как дела?

– Нормально, – буркнул сын и не пожал протянутую ему руку.

– Эдичек, ты, наверное, сначала в ванную пойдешь?! – пропела мать, смотря на сына во все глаза, и дотронулась до его руки.

– Конечно, конечно, мам!

– Сейчас я ее только подготовлю.

Мать удалились в сторону ванной комнаты, а отец и сын присели на кухне. Мужчина взял сигарету и нервно закурил, разглядывая Дики.

– Ты, парень плохо выглядишь. Грязный какой-то. Как дела, рассказывай.

– Дела, – затянулся Дики сигаретным дымом, пытаясь заглушить ненависть, которая снова начала всплывать в нем при виде этого человека, – дела нормально.

– Машину во дворе поставил?

– Я без машины. Завтра все расскажу, – сквозь зубы пробурчал Дики.

Подошедшая в это время мать тоже попыталась расспросить сына, на что получила такой же ответ, что и отец.

– Мам, папань. Все расскажу завтра. Вы меня, пожалуйста, не спрашивайте ни о чем сейчас, хорошо? Я устал с дороги. Просто сил нет, глаза закрываются. Сейчас вот схожу в ванную, поем и спать.

Родители растерянно кивнули. Мать принялась накрывать на стол, а отец сидел и нервно курил. Дики направился мыться.

Он быстро скинул с себя всю одежду, пропахшую потом и посеревшую от грязи, залез в ванную, включил воду погорячее и принялся мылом и мочалкой оттирать себя с головы до ног. Под расслабляющими струями воды он вдруг почувствовал себя очень уставшим и вымотавшимся. Отмывшись, он вытерся, вылез из ванной и принялся разглядывать себя в зеркале. На него смотрел какой-то чужой человек, заросший темной щетиной и выглядевший старше своих лет. Дики вздохнул, взял отцовскую бритву и принялся уничтожать бороду, яростно скребя по щекам станком, словно стараясь соскоблить с себя чужую маску.

Через пару минут Дики переоделся в свои старые, еще со студенческих времен, но чистые вещи, заботливо приготовленные матерью, и прошел в кухню, где уже был накрыт стол, в центре которого стояла бутылка водки.

– Я не пью, – буркнул Дики, когда отец хотел наполнить рюмку.

– Да? Почему? – сощурился отец.

– Врач запретил. Я лечусь.

Родители удивленно переглянулись, но спрашивать не стали.

– Ну тогда мы с матерью вдвоем твой приезд отметим.

Мать все время подкладывала на тарелку сыну то огурцы, то помидоры, то колбасу, то хлеб и преданно заглядывала ему в глаза. Дики радовался, потому что давно о нем так, как родная мама, никто не заботился. Он ощущал тепло, заботу и материнскую любовь и по его телу разливалось спокойствие.

Наконец, Дики наелся и почувствовал, что его глаза слипаются и он уже больше не в состоянии сидеть за столом ни минутой больше. Он пожелал родителям спокойной ночи и отправился спать в свою комнату, в которой жил в пору своего детства и юношества. Глянув на часы, которые показывали без пяти одиннадцать, он скинул одежду и нырнул под легкий плед.

В эту ночь Дики спал крепко. Разбудила его мама, поднеся телефонную трубку и слегка тряся за плечо.

– Эдичка, тебя парень спрашивает, говорит, что это важно.

– Какой парень? – спросонья завертел головой Дики.

– Представился Сергеем.

– Сергеем?! – подскочил на кровати Дики, ошеломленно посмотрел на мать, затем вырвал у нее трубку. Остатки сна как рукой сняло. – Алло?!

– Дики? Здравствуй, дорогой! – раздался в трубке голос его друга, такой родной и знакомый, что у него перехватило дух. – Как ты меня напугал, заставил переживать и нервничать!

– Сергей, это ты? – шепотом спросил Дики, не веря своим ушам.

– Ну конечно! А ты что, не рад меня слышать?

– Рад! Рад, конечно. Только я ничего не понимаю, – растерянно пробормотал он и потянулся к своим шортам, валяющимся рядом с диваном, за баночкой с антидепрессантами. Тело парня начала бить дрожь.

– Это я ничего не понимаю, может, объяснишь мне? Почему ты внезапно исчез, ничего мне не сказал? Я уже с ног сбился, не знал, где тебя искать, а ты, оказывается, уехал от меня за тридевять земель, к родителям. Вот те на!

– Сергей, ты жив, – обрадовано зашептал Дики, убедившись, что это не сон и голос принадлежит действительно его другу. Достал три капсулы дрожащими руками и проглотил их в один момент.

– Конечно, я жив! А вот насчет тебя я переживал! Только спустя четыре дня догадался позвонить твоим родителям. Ты только представь, что я только не передумал, куда я только не обращался! Ну ты даешь! Как ты мог со мной так поступить? – последнюю фразу Сергей произнес обреченно.

– Ты где?

– Где я? Дома! В нашем с тобой домике в Сочи! Да что с тобой? Ты мне объяснишь, наконец, что произошло?

– Сережка! Я же собственными глазами видел, как тебя убил Сэм, – пробормотал Дики. – Прямо в висок – бах! И кровища везде была. Потом он увидел меня и погнался за мной, а я от него удрал. И вот теперь добрался до родителей.

– Постой! Что ты несешь? Кто кого убил?

– Сэм. Тебя.

– Сэм? – недоверчиво спросил Сергей.

– Ну да, он у нас управляющим в «Семь гномов» работает.

– Я знаю. Говоришь, Сэм меня убил?

– Да, – окончательно растерялся Дики. У него перед глазами все поплыло.

– Ты ничего умнее придумать не мог? Я понимаю, если бы тебе мать позвонила и попросила приехать. Или еще что-то… А вот так врать мне… – Сергей на том конце трубки обиженно замолчал.

В это время в комнату заглянул отец.

– К тебе там пришли – по домофону позвонили. Приехать не успел, а уже гости, – проворчал он.

– Кто там? – зажав трубку, спросил Дики.

– Да почем я знаю. Мужской голос сказал, что к тебе, вот я и впустил. Сейчас он в дверь позвонит, иди открывай.

Дики поморгал глазами, потряс головой. Потом убрал руку с трубки.

– Сережка, я тебе перезвоню. Ты только не переживай, все хорошо, – и Дики нажал кнопку отбоя. Вдохнув полную грудь воздуха, он быстро натянул футболку и спортивные штаны, ноги всунул в домашние тапки и пошел открывать дверь. В груди появилось неприятное ощущение, не предвещавшее ничего хорошего.

Прикрыв за собой входную дверь в квартиру, Дики встал в тамбуре и стал ждать гостя. Было слышно, как лифт поднимается снизу вверх. Механизм гудел и скрипел, пугая резкими звуками, эхо разносилось по всей шахте и подъезду. Наконец, звуки стихли и двери лифта медленно открылись, оттуда не спеша вышел Сэм в своем неизменном сиреневом пиджаке и шляпе. Дики похолодел. Вот и произошла встреча, которой он так боялся.

– Привет, парень. Не ожидал? – вкрадчиво произнес управляющий.

– Сэм?

– Я тебя долго искал, – глянул он на Дики недобрым взглядом и поправил шляпу указательным пальцем. – Как ты думаешь, зачем я явился?

– Сэм… Шкатулка? – Дики с трудом выговаривал слова. Он предчувствовал, что эта встреча добром не закончится.

– Шкатулка, – утвердительно усмехнулся Сэм и посмотрел на свои массивные золотые часы. – Да, ты прав, парень, мне нужна моя шкатулка. Где она?

– Сэм. Сейчас, принесу, – и Дики было направился к двери.

– Стоять! – крикнул Сэм. Эхо разнеслось по подъезду сверху вниз до первого этажа и обратно. Дики замер на месте. – Без глупостей, парень. Понял? Иначе твоим старикам кранты придут. Считаю до десяти. Если шкатулки не будет, то пеняй на себя.

– Хорошо, я мигом.

И Дики метнулся в квартиру, забежал в свою комнату, схватил грязные шорты, в которых он путешествовал, и выскочил обратно на лестничную площадку. Мать даже не успела ничего сказать, лишь так и осталась стоять на месте с открытым ртом. Затем подошла к прикрытой двери и примкнула к глазку.

– Где она? – нетерпеливо спросил управляющий.

– Сейчас, – засуетился Дики, шаря по карманам. – Вот, – протянул он вещицу Сэму. – У меня чуть было ее не отобрали.

– Чуть не отобрали? Я тупее идиотов не видел, – проворчал мужчина, разглядывая шкатулку. – Как можно было такое допустить?

Сэм осторожно, словно боясь раздавить, потер один бок пальцем, будто стирая грязь, потом зачем-то подул на нее. Сняв с шеи ключ, открыл шкатулку, откинул крышечку и его лицо озарило сияние. Дики замер с открытым ртом.

– Хорошо, очень хорошо, – пробормотал Сэм, захлопнул крышку, сунул шкатулку в карман. – Ну что ж, пришла пора прощаться.

– Да, Сэм. Я тебе уже ничего не должен.

– Не должен? Это еще как посмотреть! – воскликнул Сэм. – И именно поэтому я с тобой прощаюсь. Твое время вышло, парень!

С этими словами он быстро достал из-за спины пистолет, направил дуло прямо в голову Дики, и с нечеловеческим хохотом нажал на курок.

 

33. Сиреневый костюм в шкафу. Зверское надругательство

Эдик ехал за рулем своей старенькой «пятерки», которую он недавно купил на честным трудом заработанные деньги. Весь учебный год в университете он совмещал с работой охранником в магазине, который находился рядом с домом, что оказалось нелегким занятием и приходилось иногда жертвовать парами. Но парень знал, на что идет, когда устраивался на работу, у него была цель – купить автомобиль. И вот теперь эта цель достигнута. Машина, хоть и была старая-престарая, зато могла дать фору некоторым отечественным моделям. Эдик был вполне доволен, потому что знал, что это авто – не последнее в его жизни. Он, насвистывая песенку и ощущая себя счастливым, ехал к родителям.

Припарковав машину у подъезда девятиэтажного дома, в котором жили отец с матерью, он поднялся на нужный этаж и позвонил в дверь. Открыл отец.

– Здорово, папань!

– Привет, – удивленно пожал руку сыну худощавый мужчина.

– Что? Не ожидал? Да я ненадолго, мне кое-что нужно у вас.

– Заходи, заходи. Мы как раз ужинаем.

Эдик разулся, снял осеннюю курточку и прошел на кухню, поздоровался с ужинающей матерью и присел на табурет. Отец сел на свое место.

– Ну как твой автомобиль? – спросил мужчина. – Еще живой?

Мать в это время встала, чтобы наложить еду сыну.

– Папань, ну ты чего? Ездит, конечно! На первое время мне пойдет, – довольно улыбнулся Эдик.

– Ты нас когда покатаешь? – спросила мать, ставя полную тарелку плова перед ним.

– Да хоть сегодня!

– Ой, нет, сейчас сериал начнется, мы с отцом смотреть будем.

– Ну как хотите. Можно в выходные.

– Хорошо. Ты еще с девочкой той дружишь?

– С Иринкой, что ли? Мам, когда? Я разрываюсь между учебой и работой, еще в бассейн хожу в выходные, когда мне с девчонками встречаться? Но если честно, то я бы с ней хотел продолжить отношения, но она сама от меня ушла, сказала, что уделяю ей мало времени.

– Жалко мне тебя, – мать погладила Эдика по спине. Отец хмыкнул.

– Да ладно, все нормально.

– Ну смотри сам.

И семья принялась ужинать дальше.

– Мам, я собственно, почему заехал к вам. Помнишь, у меня строгий черный костюм был, покупали с тобой как-то?

– Да, помню.

– Мне он нужен.

– Надо поискать. Он где-то в шкафу висит. Давай поужинаем, да я найду.

– Хорошо, – улыбнулся сын. – Я вот только сомневаюсь, что он мне как раз. Я вроде поправился немного с того времени.

– Ой, поправился он! Такой же худой, как щепка, какой в школе был!

– Не правда!

– Правда, правда, – вставил свое слово отец. Он поел, открыл форточку, достал сигарету и закурил. – Мать, через пять минут сериал. Давай, доедай и пошли смотреть.

– Сейчас, сейчас.

Женщина собрала посуду со стола и составила в раковину, затем направилась в комнату. На пороге кухни обернулась.

– Эдик, – обратилась она к сыну, – знаешь что, посмотри сам. Костюм, наверное, висит в шкафу, который в прихожей стоит.

– Ладно, иди, смотри свой сериал. Я поищу.

Сходив в туалет, помыв руки в ванной, Эдик подошел к высокому шкафу-купе, отодвинул зеркальную створку и принялся искать то, что ему было нужно. Из шкафа запахло кожей, вещами и нафталином, отчего парень чихнул. Тут висели на плечиках различные пиджаки и брюки отца, материны платья и костюмы; юбки, штаны, легкие курточки. В глаза ему бросились его старые любимые, но уже протертые джинсы и Эдик вынул их из шкафа, полюбовался, прикинул на себя. Затем повесил обратно, убедившись, что они уже никуда не годны и не понимая, зачем мать хранит их на вешалке. Отодвигая одни плечики с вещами за другими, он все искал глазами костюм. Добравшись до самого дальнего угла шкафа, он увидел странную вещь. Замерев на мгновение от промелькнувшего неприятного ощущения, он все же неосознанно потянулся к ней и извлек наружу. По спине парня пробежал холодок. Костюм сиреневого цвета представлял собой двойку: пиджак и брюки. Пиджак, весь усыпанный блестками, имел широкие отвороты и четыре пуговицы в два ряда. Дрожащими руками Эдик оглядел костюм со всех сторон и попытался вспомнить, что же вызывало у него такие негативные ощущения, но нужное воспоминание никак не хотело всплывать в памяти.

Взяв костюм, он прошел в комнату, где родители смотрели телевизор, и подошел вплотную к дивану.

– Это чей?

– Это папин.

– О, где ты его нашел? – оживился отец. – Это мой костюмчик, старый, правда, сто лет уже его не надевал.

– Вряд ли ты его уже наденешь! Давай его на дачу отвезем или выбросим? – предложила мать.

– Можно и выкинуть, – согласился отец, – Одеть-то я его, конечно, не надену больше, мода уже не та. Правда, сын?

И тут Эдика озарило. Он вспомнил отчетливо все, что произошло тогда, в ту ночь. Перед его глазами всплыли мельчайшие подробности.

– Я тебе не сын, – зло сверкнул глазами Эдик, которого начала бить дрожь и захлестнула волна ненависти и злобы.

– Ну ладно, что ты вспоминаешь об этом, – недовольно проворчал отец. – Я ж тебя усыновил, воспитывал как сына. А ты?

Эдик уже не слышал его. Он направился в свою комнату, по пути забросив злополучный костюм в шкаф, и сел на кровать. Обхватил голову руками. Он вспомнил то, что забылось практически напрочь из поры детства, и страшная картина заново встала перед его глазами. Голова начала сильно болеть и он сжал ее руками, затем накрылся подушкой, но ничего не помогало. В ушах появился все нарастающий шум.

Эдик сидел в своей комнате за столом и рисовал что-то в альбоме акварелью. Его руки были по локоть измазаны краской и даже кончик носа приобрел зеленый цвет. Эти краски вместе с альбомом ему на десятилетие подарил отец, и вот теперь подарок пригодился. Чтобы скрасить свое одинокое пребывание в пустой квартире, он достал подарок, нашел кисточки, взял из кухни кружку и налил в нее воду из-под крана. Затем уселся за стол и начал рисовать.

Мальчик пришел из школы давно, часа в два, сейчас же было около десяти вечера. Родителей еще не было. Правда, вчера мама говорила ему, что они с папой пойдут в ресторан с коллегами по папиной работе отмечать день рождения начальника, поэтому Эдик не беспокоился и спокойно занимался своим делом. В комнате работал черно-белый телевизор, потому что пареньку было страшно сидеть одному в тишине пустой квартиры, хотя он не обращал на экран никакого внимания.

Раздался какой-то звук и мальчик прислушался, затем на его лице показалась улыбка. Он соскочил со своего места и побежал к входной двери, в замке которой ковыряли ключом. Дверь открылась и на пороге показались родители. Они были раскрасневшиеся и веселые.

– Эдик? Ты почему еще не спишь? – спросил строгим голосом отец, снимая дубленый тулуп, под которым на нем был сиреневый пиджак с блестками и такие же брюки.

– Я вас ждал! – звонко ответил мальчик и радостно улыбнулся, во все глаза смотря на родителей.

– Вот мы и пришли, – отец икнул, скинул обувь и прошел в свою комнату. – Теперь пора спать.

– Уроки сделал? – спросила мама, чуть не упав, снимая серое пальто с воротником из чернобурки.

– Да! Уже сделал! Почему вас не было так долго! Я соскучился! – обнял маму маленький Эдик.

Мать наклонилась к сыну и от нее пахнуло алкоголем.

– Фу, мама, от тебя воняет! – воскликнул сын и тут же получил оплеуху от подошедшего отца.

– За что?! – тоненько вскрикнул паренек, схватившись за голову.

– Не воняет, а пахнет! От родителей не может вонять, – нахмурился мужчина.

Эдик скривил губы, глянул на отца исподлобья, по его щекам покатились слезы. Он заплакал и убежал к себе в комнату.

– Зачем ты его ударил?

– Чтоб знал, как надо разговаривать со старшими. Меня знаешь, как в его возрасте лупили ремнем? Я орал так, что в соседнем селе слышно было!

– Ладно, давай спать, я так устала. Особенно ноги, я ведь на каблуках давно не ходила.

Мать умылась в ванной, переоделась в ночную рубашку и залезла в кровать под одеяло. Отец подсел к ней, приобнял. Уткнулся ей в шею.

– Давай, а? – предложил он ей.

– Чего? – недовольно проворчала женщина. – Я уже ни на что не годна.

– Ну давай! Я хочу.

– Я очень устала и глаза закрываются уже, – зевнула мать.

– Это твоя супружеская обязанность!

– Ага, опять это целый час будет длиться?

– Я быстро. Вот увидишь! Только схожу в туалет и сразу к тебе.

– Ну ладно, иди скорее. И проверь там Эдика, чтобы он лег спать.

Мужчина на радостях побежал в туалет справить нужду, затем зашел в ванную и быстро умылся. Глянул на себя в зеркало, поправил усы и довольно ухмыльнулся. Войдя в спальню, он забрался на кровать, поцеловал жену и понял, что она уже спит, похрапывая.

– Вот те на! – пробурчал он и принялся тормошить спящую. Но она спала так крепко после выпитого в ресторане, что разбудить ее не было никакой надежды. Мужчина разозлился от неудовлетворенного желания и ругнулся. Вздохнув, он направился в комнату Эдика, в которой горел свет от настольной лампы и работал телевизор. Приоткрыв дверь, он заглянул в образовавшуюся щель, но не разобрал, что происходит, потому что в глазах двоилось. Войдя в комнату, он увидел, что мальчик лежит ничком на заправленной кровати.

– Эй, парень! Ты чего? – мужчина подошел вплотную, толкнул его в плечо. Тот не отреагировал и продолжал тихонько всхлипывать. – Ну ты чего, парень? Обиделся что ли? Да ладно, не обижайся на папаньку-то! Я ж тебя уму-разуму учу, чтоб вырос настоящим мужиком! – успокаивал он пьяным голосом мальчугана.

Мужчина присел на край кровати, несмело положил руку на трясущуюся спину. Подумав, погладил.

– Я ж тебе добра хочу. Иди ко мне, обниму тебя, что ли!

Он снова тронул мальчика за плечо и тот, приподнявшись, глянул на мужчину заплаканными глазами. Отец притянул сына к себе. Его маленькое тельце прижалось к широкой мужской груди, а тонкие ручки обвили крепкую шею, отчего мужчина неожиданно почувствовал теплоту внизу живота и еще сильнее прижал парнишку. Тот уткнулся ему в шею теплым влажным носом и уже не всхлипывал. Он начал гладить спину Эдика сначала осторожно, потом все более и более настойчивее.

– Ложись, – вдруг приказал он. Мальчик перелез с коленей отца на кровать и лег. Мужчина устроился рядом и принялся гладить и трогать его всюду, куда доходили руки.

– Пап, а что ты делаешь? Мне щекотно? – засмеялся сын.

– Тсс, – приложил мужчина палец к губам. – Это такая игра. Я тебя буду везде трогать, а ты терпи. Понял? Как настоящий мужчина терпи – до последнего.

– Ладно, – заговорщически прошептал Эдик.

Отец, а вернее отчим, продолжал свои похотливые ласки до тех пор, пока не понял, что сдерживать себя больше нет сил. Тогда он приказал сыну снять трусы и встать на четвереньки.

– Нет! Зачем? Я стесняюсь, – покраснел парнишка.

– Давай, делай, что я велю!

Паренек нахмурился, но тем не менее сделал то, о чем его просил отчим. Мужчина развернул его к себе задом и затем начал совершать с ним нечто ужасное.

Мальчик дернулся, потом начал кричать и вырываться, но бесполезно – педофил зажал ему рот одной рукой, а второй держал его. Эдик бился под ним как мог, сопротивлялся страшной боли и насилию, мычал, но вконец выбился и обмяк. Мужчина сделал еще пару движений, что-то прохрипел, удовлетворившись. Ослабил хватку, выпустил мальчика. Слез с кровати, постоял рядом, хмуро смотря на ребенка, которого он усыновил уже давно и которого считал своим сыном. А тот забился в угол и истерично хватал ртом воздух – у него даже слезы закончились. Затем схватил его в охапку и отнес ванную, стянул с него майку, разделся сам и включил душ. Обмыл себя и сына, который безвольно стоял, опустив руки и повесив голову, только его худые плечи вздрагивали.

– Сынок, – прошептал педофил вполне трезвым голосом. – Прости меня, дурака такого. Я не хотел.

Затем он укутал мальчика в полотенце и отнес в детскую комнату, откинул одеяло на кровати и уложил его. Постоял пару секунд молча, подумал.

– Парень, ты главное успокойся теперь и поспи. А утром все забудется. Ничего страшного в этом нет. Я же папка твой!

Эдик зверьком глянул из под своих еще влажных ресниц на мужчину, которого он любил как родного и считал своим отцом. Он не помнил тех времен, когда его мать с ним, двухлетним, осталась одна после того, как настоящего отца Эдика сбил автобус.

– Эдик! Никому не слова, понял? – отец сжал кулаки. – Иначе добра от меня не жди. Понял?! А еще лучше, забудь-ка ты это.

Паренек кивнул и отвернулся к стене, продолжая трястись.

– Спокойной ночи. – Отчим выключил телевизор, погасил свет, вышел из детской комнаты. Прошел на кухню, отпил несколько больших глотков воды прямо из графина. Достал из холодильника пузырек с валерьянкой, налил в стакан воду, взял ложку и снова вернулся к Эдику.

– Эдя, – позвал он его. – Выпей-ка, – пробурчал мужчина и накапал полную ложку валерьянки из пузырька. Мальчик отрицательно помотал головой. – Кому сказал, пей! – прикрикнул отец. Паренек нехотя слизнул капли и запил водой, глянул исподлобья. Отчим довольно ухмыльнулся, потрепал сына по плечу.

– Ложись спать, сынок! Утро вечера мудренее.

Затем вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь, и отправился спать к жене, мирно посапывающей и ничего не подозревающей. Обнял ее и тут же захрапел.

 

34. В больничной палате. История знакомства с Сэмом

Рядом кто-то был. Явственно слышался шепот. Молодой человек попытался открыть глаза, но его тут же ослепил яркий свет. Он сощурился и пригляделся. Глаза болели, а в голове было такое ощущение, будто ею около получаса играли в футбол – так сильно она раскалывалась от боли. Когда глаза привыкли к свету, он разглядел над собой белый штукатуреный потолок и лампы дневного света. С трудом повернув голову, Дики отметил белые стены, стоящий рядом с ним какой-то попискивающий прибор с зеленым экраном, и темную фигуру на фоне окна – женский силуэт. Женщина шепотом разговаривала по сотовому телефону. Он принялся разглядывать ее: невысокая, стройная, с темными короткими волосами, одетая в светлую майку и синие штаны с накладными карманами.

В этот момент женщина повернулась и замолкла. Затем что-то сказала в трубку, нажала на кнопку отбоя и сунула телефон с карман. Пару секунд неловко потопталась на месте, затем улыбнулась и подошла к молодому человеку.

– Привет, Эдик. Как ты?

– Я? Я живой или уже в раю? Голова… Болит…

– Живой, – констатировала девушка и улыбнулась.

Молодой человек пошевелил рукой, но понял, что в нее воткнута игла капельницы, тогда он вытащил из-под одеяла другую руку и ощупал голову.

– Пулю вытащили?

– Пулю? Какую пулю? – удивилась она.

– Ну, пулю, которой в меня Сэм выстрелил.

– Эдик, ты, похоже, еще не совсем пришел в себя.

– Я…

– Так, ты лежи, а я сейчас сообщу медсестре, что ты очнулся.

– Постой!

– Что?

– Сэма поймали?

– Так, – покачала головой девушка, – я пошла за медсестрой.

И она, не взирая на еле слышные протесты Дики, вышла из больничной палаты.

Парень закрыл глаза и попытался понять, что произошло. Он отчетливо помнил, как из лифта появился Сэм, забрал шкатулку, а затем, выхватив пистолет и прицелившись прямо ему в голову, выстрелил.

Сейчас же он очнулся в больничной палате, значит – жив. Наверное, пуля только задела голову. Где только, интересно, Сэм? Его поймали или нет? Если же он сбежал, значит, не ровен час, как он снова может появиться рядом с Дики и тогда уж точно прикончит его. Парню стало страшно. Странно только, что Маша не в курсе произошедшего.

В этот момент двери палаты отворились и вошла молоденькая медсестра со вздернутым носиком, а следом Маша.

– Эдуард, добрый день! – протараторила медсестра, подошла вплотную к нему, глянула на показания прибора, пальцами оттянула ему веко и пристально посмотрела в глаз. – Как себя чувствуем?

– Голова болит. И тело ноет.

– Оно и понятно! После такого-то! Ничего, скоро пройдет, мы тебе делаем интоксикацию. – Затем она глянула в карточку, которую принесла с собой, ее губы зашевелились, а рука полезла в карман. Достав несколько пузырьков с таблетками, высыпала в крышечку пару штук и протянула Дики. – Нужно выпить.

– А запить, – прошептал пересохшими губами пациент.

– Да-да, сейчас, – засуетилась Маша, схватила с тумбочки бутылку негазированной воды, налила в стоящий тут же стакан и протянула к губам парня. Он послушно проглотил таблетки, сделал несколько глотков воды.

– Я приду через час. За это время, думаю, он окончательно оклемается, – скороговоркой выпалила медсестра, обращаясь к Маше, затем также, со вздернутым носиком, удалилась.

– Эх, Эдик, Эдик, – вздохнула Маша и присела на краешек кровати.

– Как дочка?

– А что тебе дочь? Вспомнил спустя полгода! – вздохнула девушка.

– Я от нее не отказывался, ты сама ее прятала. Как она?

– Растет. На тебя похожа.

Дики расплылся в улыбке, хотя мимика ему давалась с трудом.

– Хочу ее увидеть.

– Хорошо. Как только выйдешь из больницы, можешь прийти в гости.

– Конечно. Маш, скажи мне, Сэма поймали?

– Какого еще Сэма?

– Ну который в меня стрелял.

– Эдик… Ты снова бредишь? Никто в тебя не стрелял! Ты просто переборщил со своими лекарствами. Передозировка антидепрессантов, – пояснила Маша. – Ты же их принимал?

– Да, но… Сэм, – растерянно сказал Дики, ничего не понимая.

– Уж не знаю, про какого Сэма ты говоришь, но мать нашла тебя в подъезде, на лестничной площадке, лежащего на полу. Она сразу же вызвала скорую помощь и врачи тебя обследовали. Кроме этого в твоем кармане они нашли банку с таблетками. Вот и поставили диагноз – передоз.

– Ну да, я пил больше, чем мне прописали, потому что постоянно находился в нервном напряжении, с того момента, как мы с тобою разошлись. Сначала – переосмысление себя, затем переезд, потом эта работа, да еще и Сэм напрягал. – На этих словах Дики замолчал и впал в воспоминания.

Когда Дики вместе с Колей приехали в Сочи, они были одержимы этим городом и идеей устроиться в самый знаменитый гей-клуб Черноморского побережья «Семь гномов». В большей степени этим желанием горел Коля, а Дики приехал с ним за компанию, потому что находиться в своем родном городе в новом качестве человека, как говорится, с нетрадиционной сексуальной ориентацией ему было не по душе. Первым делом они сняли маленький холодный домик, предназначенный для проживания летом, в не сезон стоивший намного дешевле. Затем сходили в клуб и узнали, какие требования предъявляются к претендентам, а так как ни один и ни второй не умели танцевать, то они вместе устроились в студию по подготовке танцоров дискотек, чтобы разучить движения и придать телу гибкости. Через пару месяцев они планировали пойти на весенний кастинг в «Семь гномов».

Колино желание устроиться в клуб было таким сильным, что он заряжал им Дики и парни уделяли танцам все свободное время, помимо занятий в студии. Дики все это было в новинку, поначалу он был скован, у него плохо получались сложные движения, преподаватель его постоянно ругал. Но в ходе упорных тренировок он начал понимать, что занятия танцами ему очень нравятся, и что он готов двигаться вперед и покорять новые танцевальные вершины, ведь с каждым разом новые движения давались ему все лучше и лучше.

По прошествии нескольких месяцев, когда наступил март и пришло тепло, Дики и Коля отправились покорять клуб. Кто-то из провинциальных жителей покоряет Москву, а парни избрали другой путь. Они хотели жить в вечном празднике с себе подобными геями, чтобы их любила и уважала приезжая публика. Хотели гулять под пальмами и магнолиями, чтобы рядом было море, а загар приобретался не в солярии, но под лучами самого настоящего южного солнца. В общем, хотели наслаждаться жизнью сполна!

В клубе их встретили двое молодых парней и усталый директор. Эта троица расположилась вальяжно на диване перед сценой, а претендентов отправили за кулисы. Кроме Дики и Коли тут было еще человек десять-пятнадцать, а вакантных мест всего два. Претенденты по одному выходили на сцену и показывали свои умения.

Когда настала очередь Дики, он сильно разволновался и вначале даже запутался в движениях, но в следующее мгновение взял себя в руки и исполнил номер до конца, без запинок, выкладываясь по максимуму. Когда музыка стихла, парень устремил взгляд на «жюри». Двое парней переглянулись и после небольшой паузы отрицательно покачали головами. Директор же сидел в раздумье, нахмурив брови, затем тоже отрицательно помотал головой. Дики побелел и понял, что все его планы на светлое будущее в этом городе, где черные ночи, рухнули.

Внезапно откуда-то появился человек в сиреневом блестящем пиджаке и с увесистой золотой цепью на шее. Он присел сбоку от директора и что-то зашептал ему в ухо. Лексус прищурился, поразмышлял пару мгновений и неожиданно одобрительно кивнул. Дики несказанно обрадовался и мысленно стал благодарить этого человека в странном пиджаке. В тот момент он подумал, что это какая-то важная шишка в клубе, даже главнее директора.

Колю же не выбрали, что очень расстроило обоих парней. Он просидел целый день в грусти и на следующее утро сделал заявление, что уезжает обратно в родной город. Дики не поверил своим ушам. Как же Коля может его бросить здесь одного? Ведь они вместе строили планы на будущее в этом городе. Но Коля не соглашался ни на какие альтернативы и через день сел на поезд и покинул Сочи.

Дики стало совсем тяжело одному в практически чужом городе. Спасла его только работа и первое время все его мысли были заняты ею: в клубе процветала конкуренция и соперничество, поэтому расслабляться было некогда. Но после работы парня тяготило одиночество и ощущение никому ненужности в этом городе, где нет никого из друзей и родных. Несколько раз, когда он особо ощущал себя последним человеком в клубе, даже порывался отправиться обратно на родину, но что-то его останавливало. В такие минуты, спрятав переживания и тоску глубоко в себе, он продолжал отдаваться работе.

Как-то под утро, спустя пару недель после начала его карьеры в клубе, Дики немного задержался и столкнулся с Сэмом, который почему-то тоже был еще здесь.

– Чего домой не идешь? – спросил управляющий, смотря на часы.

– Надо костюм подшить.

– Почему мне не сообщил? Я могу вызвать костюмера, он сделает что надо.

– Да там чуть-чуть подправить надо было. Подумалось, что с такой мелочью и сам справлюсь.

Сэм только хмыкнул.

– Парень, может, по рюмочке махнем?

– К сожалению, у меня денег только на такси до дома.

– Э, брось! Мы же в клубе, а тут есть бар!

– Я понимаю, – осторожно пробормотал Дики.

– Ничего ты не понимаешь! Я же управляющий! Угощаю! Даже не думай отказываться!

– Что же, тогда я за!

И они направились к бару. За стойкой никого уже не было и Сэм прошел туда, а Дики уселся на стул возле бара.

– Чего изволите? – сделал широкий жест управляющий, указывая на разноцветные бутылки спиртного.

– Пожалуй, текилу.

– Неплохо! Я тоже себе налью.

И Сэм ловкими движениями, словно заправский бармен, поставил на стойку две рюмки, соль, лимон на блюдечке. Затем откупорил бутылку текилы и налил себе и Дики.

– За твое успешное начинание! – произнес он.

– За успешное начинание! – вторил ему парень и они чокнулись рюмками.

– Ну как тебе у нас? – поинтересовался Сэмми, когда они выпили горячительный напиток и закусили лимоном и солью.

– Нравится. Тяжело только в таких жестких условиях конкуренции бороться за внимание публики.

– Это не самое страшное, – рассмеялся Сэм. – А ты молодец, выдерживаешь эту конкуренцию! Я бы даже сказал, что ты, по сравнению с теми, кто здесь давно работает, например, с Ли Рэем или Микой, даже лучше. Ты себя преподносишь с душой, это сразу видно, а они просто профессионально работают, улыбаются на публику. На самом деле им абсолютно наплевать на всех, для них главное – деньги, да побольше! Ты же не такой и это сразу заметно!

Сэм налил вторую порцию текилы и протянул рюмку визави. Они выпили. Дики скромно улыбнулся.

– Я даже не думал, что произвожу такой эффект. Мне кажется, что я хуже всех выступаю и ощущаю себя последним человеком тут. Из-за этого даже хочется все бросить к чертовой матери и уехать к себе, в свой родной город!

– Но-но! Выбрось из головы такие вещи!

– Правда! Так и думал. Остановило меня лишь то, что там я не смог бы открыться перед своим окружением. У нас же город небольшой, провинциальный, большинство населения представляют себе людей нетрадиционной сексуальной ориентации чем-то грязным, о них не принято говорить вслух. Геев и лесбиянок днем с огнем не сыщешь, а все из-за того, что опасно им на людях появляться – в лучшем случае пальцами будут показывать, а в худшем – забьют. Вот и приходится им, бедным, вести вечную двойную жизнь: на людях они – натуралы, крутящие несерьезные романы с противоположным полом, чтобы родственники и друзья ничего не заподозрили, а свою настоящую сущность открывают только на закрытых вечеринках и среди избранных друзей. Вот так и приходится жить. Лишь единицы открываются, а остальные так и живут, в тени.

Сэм налил текилу по новой. Они выпили.

– И что тебе мешало открыться?

– Понимаешь, палец даю на отсечение, что если бы мои родители узнали о том, что я стал геем, они бы перестали со мной общаться. Они же строгого советского воспитания: штамп в паспорте, муж и жена, ячейка общества и все такое. Они внуков хотят и невестку хозяйственную. А я бы им кого привел? Парня? Представляешь, что с ними бы стало? Да и друзья у меня серьезные люди, они бы меня за больного приняли бы, которому полагается полечиться. Хотя, когда я еще был увлечен девушками, в ту далекую пору, у меня в знакомых были гей с лесбиянкой, к которым я очень хорошо относился.

– Вот видишь, они же как-то открылись тебе. Почему же ты думаешь, что ты не смог бы показать всем, кто ты есть?

– Они же не всем рассказали о себе, а лишь некоторым, самым проверенным. Я бы мог тоже паре-тройке человек сказать, но не больше. А ведь в моем окружении гораздо больше людей! Все равно я бы не смог полностью открыться в своем городе. А здесь меня никто не знает, здесь я начал новую жизнь, здесь и народ более лояльный, потому что насмотрелись на разных туристов. Да и заведение ваше пользуется большой популярностью и довольно знаменитое. Так что здесь мне легче жить.

– Значит, ты избрал легкий путь?

– Ну да, – вздохнул Дики. Сэм снова разлил текилу по рюмкам. Дики выпил и понял, что он хорошо расслабился, голова приятно закружилась.

– Ну что же, каждый делает свой выбор, – улыбнулся Сэм, – и я уверен, что ты все сделал правильно.

– Не знаю, правильно или нет. Все равно мне пока тяжело. Я еще не привык к своей новой роли, иногда думаю, может и правда полечиться? Совсем недавно развелся… Представляешь, в тот момент, когда я начал осознавать себя геем, я был женат! И у меня недавно родилась дочурка. Жена обозлилась на меня и даже видеть ее не давала, стерва! Я по ней скучаю, по своей малютке, но сделать ничего не могу. Недавно вот решил сходить на консультацию к психологу или психиатру, черт его знает, как он правильно называется, этот доктор! Так вот, он меня выслушал и назначил пить антидепрессанты, чтобы плохое настроение снимать. Как их выпью, так и правда легчает, но лишь чуть-чуть. Так вот и живу со всем этим. Прячу свои мысли в себя глубоко-глубоко и вроде нормально. А еще друг, с которым я приехал и который помогал мне переосмыслять себя, Коля, с которым мы вместе на кастинг приходили, вернулся в наш город, не выдержал провала! Теперь у меня тут, кроме вас, никого нет! Так тоскливо…

– Ну, парень! Не вешай нос! Все поправимо! Знаешь, я, кажется, могу тебе кое в чем помочь!

– Да?

– Да, – похлопал Сэм по плечу понурого парня. – По крайней мере, от комплекса по поводу твоей гомосексуальности. Думаю, лечиться тебе не стоит, вижу, ты и так здоров как бык! Так и быть, помогу тебе! Знаешь ведь, что клин клином вышибают? Только от тебя требуется полная покорность, зато через полчаса полегчает! Давай-ка накатим еще по одной!

Они выпили.

– Что за метод?

– Сейчас и узнаешь. Только ответь мне на вопрос, ты хочешь избавиться от своего комплекса?

– Да.

– Предупреждаю, тебе это может не понравиться, но зато действует! Ты готов?

– Была не была! Если мне это поможет, то готов!

– Тогда следуй за мной.

Сэм подошел к маленькой дверце, которую Дики замечал и раньше, только никто толком не мог объяснить, что за ней находится. Вставив ключ в замок, управляющий лихо открыл дверцу и толкнул парня внутрь. Затем щелкнул выключателем. Дики недоуменно озирался.

– Это что?

– Сейчас узнаешь. Раздевайся и становись на колени.

– Не понял?

– Делай, что я говорю. Отказываться поздно.

– Но я…

– Замолкни и делай, что я говорю, – внезапно повысил тон Сэм, вытащив из-за пояса пистолет. Дики разинул рот и понял, что встрял. Он послушно снял с себя все вещи и нехотя встал на колени. Управляющий тем временем нашел наручники и застегнул их на руках парня за спиной. Затем надел ему на голову кожаную маску, в рот засунул кляп, полюбовался беззащитным видом пленника. Достал с полки хлыст и стегнул парня по голым ягодицам. Тот ойкнул от неожиданности.

– Голову в пол! – приказал Сэм и нагнул Дики сильной рукой. – Даже не вздумай сопротивляться! Пистолет все еще у меня! – И он принялся стегать парня по спине и ягодицам.

Дики зажмурился и не двигался, он ощущал только унижение и физическую боль от ударов хлыста, которая разъедала его кожу, но избавляла от прочих мыслей. Когда же боль стала приносить облегчение и даже удовольствие, он испытал небывалое удивление от новых ощущений. Он изогнулся и замычал. Сэмми улыбнулся и сделал с десяток более сильных ударов, наблюдая за реакцией пленника. Тот лежал на полу и не шевелился.

– Хватит с тебя! – довольно хмыкнул он. – Сейчас будет вторая часть процедуры, – и потянулся к полочке…

Спустя двадцать минут Сэм освободил Дики и разрешил ему одеться.

– Ну как ощущения?

– Нормально, – буркнул Дики.

– Парень, – угрожающе начал Сэм, – не стоит дуться! Я ведь сразу понял, что ты любишь боль, поэтому немножко тебя похлестал для твоего удовольствия. И вторая часть тебе понравилась, я же видел. Ну ничего, твоя реакция естественна, так что я спокоен! Как выйдешь на свежий воздух, вздохнешь свободно, подумаешь и поймешь, как хороша жизнь. Цени ее!

Сэм похлопал Дики по плечу и подмигнул ему.

Как и говорил управляющий, как только Дики вышел из клуба на улицу, вдохнул полную грудь воздуха, так сразу и понял, что сегодня ему открылись доселе неведомые ощущения, которые подарил ему Сэм и которые принесли ему наслаждение. Он получал удовольствие и от угрозы оружием, и от того, что находился в подчинении, и от болезненных ударов хлыста, и от секса с умелым мужчиной. Он шел домой, радовался жизни и знал, что это еще не раз повторится! И ему стало легче, как и говорил Сэм! Дики в глубине души был благодарен этому мужчине, хотя понимал, что вслух никогда ему в этом не признается.

В следующий «сеанс» управляющий сразу предупредил, что помощь он будет оказывать в любое удобное для него самого время, поэтому парню лучше сразу смириться с этим.

Когда Сэм в очередной раз неожиданно потянул Дики в синюю комнатку, парень возмутился. Но мужчина быстро смекнул, как он может манипулировать им.

– Надеюсь, ты не хочешь, чтобы твои родные узнали о тебе всю правду?

И Дики сдался.

 

35. Правда жизни. Два признания Кати

Парень пошевелил свободной рукой, потер лоб. Маша, все так же сидя на краешке больничной койки, внимательно изучала выражение лица бывшего мужа.

– Еще в придачу кошмар нескольких последних дней, что я просто не выдерживал, вот и глотал таблеток больше, чем положено. – Дики поморщился, чувствуя, что слезы на подходе. – Правда, сейчас я ничего понять не могу. Я же собственными глазами видел, как Сергея убил Сэм, а потом он и до меня добрался. Ничего не понимаю, – прошептал Дики последние слова.

Маша погладила его по щеке своей теплой ладонью.

– Уже щетиной оброс, – ласково пробормотала она.

Дики взял ее ладошку в свою руку и прижал к щеке.

– Ничего не понимаю, – повторил он и задумался.

– Эдик, зато я, по-моему, все понимаю, – улыбнулась Маша, но потом переменилась в лице. – У тебя серьезные проблемы. Теперь я понимаю, что к чему. Я хочу тебе помочь и вернуть себя прежнего.

Дики вопросительно смотрел на девушку. Голова его раскалывалась еще сильнее.

– Так вот, слушай, что я узнала, – и Маша доверительно приблизилась к парню, который насторожился, и начала свой рассказ с предыстории.

Как-то в конце мая девушка поехала по своим делам, оставив дочку у матери. На улице было жарко и поэтому, устав от транспортной давки и духоты, она вышла из автобуса в центре, желая пройтись пешком пару остановок. Проходя мимо «моста Влюбленных», у нее в голове в мельчайших подробностях возник день свадьбы с Эдуардом, когда они катались на снегоходах, а после забрались вверх по крутому заснеженному берегу реки, чтобы повесить замок – символ прочной любви. Маша вздохнула и, поколебавшись, ступила на мост, где ее сразу же обдал освежающий ветерок. Здесь было много народу: некоторые стояли в одиночестве, смотря на мирно несущие свои воды реку, и находились в раздумье, парочки гуляли или обнимались и миловались в сторонке, катались на велосипедах молодцеватые парни студенческого возраста.

Девушка пошла к середине моста, который слегка подрагивал от ветра, но она не боялась, так как была уверена, что конструкция простоит до тех пор, пока ее не снесут. Маша вообще была не из боязливых. Она шла и искала глазами их с Эдиком символ любви, уже давно ушедшей, но, тем не менее, еще теплившейся в собственном сердце. Ее затаившаяся глубоко-глубоко любовь, давно не извлекаемая наружу, была подобна догорающим углям, на которые стоит хорошо подуть или добавить дров и тогда костер возгорится с новой силой. Маша снова вздохнула, одернула себя, приказала не вспоминать и забыть то старое и уже не нужное чувство, ведь их с Эдиком отношения распались, а значит, она должна истребить их для своего блага.

Наконец, она выделила глазами один из замков, подошла к нему и увидела, что он открыт и болтается, похоже, уже очень давно, судя по ржавчине и грязи, покрывающей дужку. Маша не поверила своим глазам – ведь это знак, а она никогда не была суеверной. Чем же тогда объяснить то, что их брак так быстро распался, как не тем, что замок по каким-то причинам был открыт? Девушка нагнулась, взяла его в руки и прочитала запылившуюся надпись, сделанную гравером: «Маша + Эдик = неразлучная любовь». Каким же это теперь показалось ей банальным! Тут у нее проскочила мысль и она, сунув замок в сумку, побежала с моста.

Довольно улыбаясь, она поняла, что у нее есть шанс, пусть и невероятный, все исправить и вернуть на круги своя. Вспомнив, как они кидали ключик с моста в день свадьбы, у нее мелькнула мысль, что где-то есть оставшиеся ключи из комплекта! Наверняка, они у Андрея.

Свидетель их свадьбы очень удивился, когда ему позвонила девушка с такой странной просьбой – найти оставшиеся ключи, ведь у него такая мелочь давным-давно вылетела из головы. Но все же он недоверчиво согласился поискать их. Перерыв весь дом, а также кладовку, балкон и гараж вместе взятые, он нашел несколько разных ключей и, когда Маша приехала к нему и поведала странную историю про открытый замок, они вместе начали подбирать к нему ключик. Удача была на их стороне – такой ключ нашелся! И девушка вместе с Андреем, согласившемся помочь ей, поехала на мост, где повесила символ любви, повернув в нем ключ, и не ушла оттуда, пока не убедилась, что замок надежно заперт.

В общем, она сделала то, что считала нужным. А далее последовало продолжение истории, удивительное и зловещее.

В начале июня девушка отправилась гулять со своей годовалой Юлькой. Погода была теплая, солнце ласково пригревало, но не жарило. Дочка сидела в коляске и с любопытством озиралась по сторонам, причмокивая соской и гремя погремушкой. Прогулочным шагом, не спеша, они уехали от дома довольно далеко и оказались в небольшом скверике, где рядами росли молоденькие березки, между которыми располагались лавочки.

Как раз подошла пора кормить девочку. Маша нашла свободное место, присела, взяла дочь на руки и приложила к ее губам бутылочку с молоком. Та радостно и с аппетитом зачмокала.

– Привет, – раздался голос и на скамейку рядом присели.

Маша одной рукой заслонила солнце и с удивлением обнаружила, что с ней бок о бок находится Катя – все такая же красавица-блондинка, только волосы стали короче.

– Привет, – ответила девушка. – Не ожидала тебя здесь увидеть.

– Я тоже, – улыбнулась давняя подруга. – Твоя? – кивнула она на девочку. – Хотя, что я спрашиваю, конечно, твоя, очень похожа.

– Да, это моя Юлька.

– Где ж ваш папа?

– Папа наш…, – замолчала Маша, думая, что ответить. – Уехал куда-то.

– Надолго?

– Даже не знаю, как сказать тебе. Наверное, навсегда.

Катя помолчала, разглядывая свою подругу.

– Извини.

– Да не за что. Ты как поживаешь? Как здоровье? А то я тебя столько не видела! Уж около двух лет…

– Да… Действительно, уже ведь два года прошло с того момента, как… Как мы с тобой не общаемся.

– Кать? – посмотрела Маша на подругу. – Ты до сих пор сердишься?

– Нет, конечно! Я решила забыть тот случай.

Маша улыбнулась в ответ, отняла бутылочку от заснувшей дочери, ловким движением одной руки разложила коляску и уложила в нее дочь.

– А я скучала по тебе. У меня было столько моментов, когда я хотела позвонить тебе, поговорить, посоветоваться, обсудить что-нибудь, но не решалась. Особенно после того, как ты… как у тебя… В общем, когда ты у бабушки была, мы за тебя переживали. Эдик огорчался, потому что… это все же и его ребенок был.

– А знаешь, если честно…, – тихо начала Катя, опустив голову, – я себя чувствую такой виноватой.

– Ну что ты, Катя! – стала успокаивать ее Маша. – Не надо. Мы ведь все прекрасно понимали.

– Нет! – воскликнула девушка. – Я виновата в другом. Понимаешь, когда я забеременела, я не знала, что делать! Я же тогда с Эдиком встречалась. Я же не могла сказать ему, что ребенок не от него, как бы я сказала ему, своим родителям, друзьям? Что бы они подумали обо мне?!

Маша потеряла дар речи. Наконец, она смогла совладать с собой.

– Как не от Эдика? – только и молвила она, часто моргая глазами.

Катя вздохнула, опустила голову в пол.

– Это произошло, когда я пошла в гости к своей двоюродной сестре Гале, – начала рассказывать она. – У нее тогда компания собралась дома и они все пили, а я не знала об этом и пришла. Один парень, его звали Костя, он сразу подсел ко мне, начал упрашивать, чтобы я выпила, но ты же помнишь, я не пью. И я сама не поняла, как произошло, но видимо я перепила, мне стало плохо и я пошла на кровать. Следом за мной пришел этот самый Костя и начал ко мне приставать. Вот так и получилось, что мы с ним… Ну ты понимаешь?

Маша кивнула. Все сказанное казалось детским лепетом и бредом и во все это верилось с трудом. Девушке внезапно стало очень не по себе от обмана своей бывшей подруги, когда она подставила своего тогда любимого человека и разыграла целый спектакль. Все оказались виноватыми, а она вышла сухой из воды.

– Ну что ты молчишь? – спросила осторожно Катя.

– А что мне сказать? Это на твоей совести, – буркнула в ответ подруга, покачивая коляску. – Сигареты есть? – нервно спросила она.

– Меня и так Бог наказал… Сигарет нет, я же не курю.

Обе девушки вздохнули, помолчали.

– Ты знаешь, я, кажется, поняла, почему Эдик уехал от вас.

– Почему? – ревниво спросила Маша.

– Когда я была у бабушки, она как-то обмолвилась, что теперь мой обидчик будет наказан. Я тогда внимания не придала этому, думала она имела в виду, что его Бог накажет или что-то в этом роде. А теперь понимаю, что к чему, – задумчиво проговорила Катя. – Это бабушкиных рук дело! – сказала она возбужденно. – Она же у меня заговорами всякими занимается!

– Да ты что? – окончательно растерялась Маша, не зная, что еще сказать.

– Да, точно! Вот когда это произошло?

– Что?

– Когда Эдик ушел от вас? Что произошло перед этим?

– Подожди… У меня слов просто нет. Объясни еще раз, пожалуйста!

– Маша, успокойся! Я знаю, что бабушка не со зла, она хотела помочь мне, но видимо переборщила. Я у нее узнаю, если это точно ее рук дело, я помогу тебе. Обязательно помогу!

– Ты серьезно? Думаешь, это заговор?

– Скорее всего, что да, – твердо произнесла Катя, одергивая свою цветастую юбку. – Вот вспомни, как получилось, что он ушел?

Маша тяжело задышала. Ей казалось, что все происходящее с ней – просто неприятный сон.

– Вообще-то я стала замечать, что не все в порядке, еще прошлой весной, где-то в марте. Уже тогда Эдик стал и говорить со мной по-другому, и в действиях это проскальзывало…, – начала припоминать девушка. – Еще до рождения Юльки. И потом он стал все время где-то пропадать, домой поздно приходить… В сентябре мы развелись. К тому времени он стал совсем другим человеком, – задумчиво вздохнула Маша. – А после я его не видела. Его родители сказали, что он уехал в Сочи и живет там с каким-то другом.

– Весной, значит? Вот как раз после того, как вы приезжали меня навестить в деревню.

– Ну да. Мы приезжали в феврале, а с Эдиком началось в марте.

– Вот видишь! Маша! Я постараюсь помочь тебе! Давай снова будем общаться, как и раньше?

– Хорошо, – сухо произнесла девушка, почувствовав слабость в теле. – Катя, ты извини, но мы домой поедем.

– Да. Я тебе позвоню, хорошо?

– Звони.

И девушки разошлись в разные стороны. Катя – радостная, что снова обрела подругу, а Маша – небывало расстроенная признанием и сбитая с толку.

Через неделю позвонила Катя и сообщила, что ее прогноз правильный. Девушка съездила в деревню, поговорила с бабушкой и та призналась, что она и впрямь сделала на Эдика заговор. Катя очень сильно ругалась, но бабушка была неумолима и твердила, что делала это только для своей любимой внучки.

Еще через день Катя зашла в гости к Маше, принеся с собой выписанный текст из бабушкиной колдовской книги.

– Слушай, – сказала она и начала читать.

«Заговор на отворот от девиц.

(берутся березовые дрова, собираются в лесу перья разных птиц, сушеный папоротник, волосы заговариваемого, его фотография, крысиные лапки, сердце ворона, все это смешивается в медном тазу, поджигается и читается заговор).

Как мне ты не достался,

Как с другою застречался,

Так разведу я огонь,

Разведу костер,

И повалит дым.

Белый дым, кудрявый дым,

Пойди мой дым по всему свету,

Упади на сердце рабу Божьему (имя),

Наведи на него тоску,

Чтоб с девками не засиживал,

Из женских рук еды не брал,

В девичьей постели не засыпал,

И про всех женщин навсегда забывал.

Как мышь бежит от кота,

Заяц от волка,

Всяк зверь от ружья,

Так чтоб и раб Божий (имя)

Бежал от девиц,

От алых губ, от белого лица,

От женского сердца! Аминь!

(Чтобы снять отворот, нужно собрать заново все исходные составляющие, но не сжигать, а завязать в узелок и сунуть в подушку тому человеку, чтобы он поспал на ней несколько ночей)».

Дочитав последние слова, Катя посмотрела на подругу. Лицо той ничего не выражало.

– Получается, что на нем отворот? От всех женщин?

– Получается, что так. Правда, заговор этот можно отменить, нужно лишь личное присутствие Эдуарда.

– Вот с этим проблема. Как же его вернуть сюда?

– Не знаю, – развела руками Катя.

 

36. Предложение Маши вернуться в семью. Трудный выбор

Дики смотрел на Машу внимательно весь рассказ и ему становилось все горче и горче.

– Вот так, – закончила повествование его бывшая жена. На глазах ее блестели слезы.

– Вот сука, – еле выдавил парень. – А ведь я ее даже любил.

– Еще та сука! А ты помнишь, я тебе рассказывала про свой сон, как мне приснилась Катина бабка, что она тебе волосы отрезала и сожгла в печи? И как я тогда не догадалась, что сон-то – вещий, а только отмахнулась от него, как от обычного кошмара! – Девушка вздохнула, потом несмело погладила Дики по щеке. – И когда мы поехали навестить Катю в деревню, ведь все события, случавшиеся во время поездки, не предвещали ничего хорошего. Вспомни: сначала наша машина не хотела заводиться, потом колесо прокололось, затем камаз мимо промчался, чуть не сбив нас, и несчастный случай на дороге, когда сосной придавило иномарку. И мой сон, и эти события – все указывало на то, что нам не следует ехать в деревню. А мы? Мы проигнорировали знаки судьбы… Но ничего, все поправимо. Нам втроем, вместе с Катей нужно поехать к этой ведьме и снять с тебя всю гадость! И тогда мы снова, если захочешь, будем одной семьей, будем вместе воспитывать нашу Юльку. Хочешь так? Я очень этого хочу. Ведь все-таки я тебя еще люблю.

Маша, на лбу которой пролегла продольная складка, изучала его с надеждой, не шевелясь, а Дики молчал.

В его памяти всплыл образ Сергея, такого родного и любимого, его немного взлохмаченные волосы и непокорные вихры на затылке, его шрам над верхней губой.

Он поднял глаза на Машу, которую он еще недавно любил больше жизни, матери его дочки Юльки, девушку, которая до сих пор любит его и надеется возобновить семью.

Внезапно голова его заболела со страшной силой и он зажмурился и застонал. А голова болела все сильнее, ее будто сжимали тисками и он закричал, громко, вкладывая всю боль в крик. Последнее, что он видел – это полные испуга темно-зеленые глаза Маши, склонившейся над ним.

Наступил мрак.

Вадик, Вадька! Ты меня слышишь? Славный молодой шофер из северного городка! Помнишь меня? Ты подвозил меня до вокзала и попутно рассказал историю про своего сына, у которого умер приемный отец.

Вадик, Вадька! Парень ты хороший, я это сразу понял. Есть в тебе прочный стержень, который называется характером. Ты не испорчен этим агрессивным и злым миром, но ты и не слабак, каким можешь показаться на первый взгляд. Ты не стараешься казаться тем, кем не являешься на самом деле. Ты работящий, не ленивый и из тебя выйдет толк. Ты не стараешься подчинить себе тех, кто слабее, но и не подчинишься сам. Ты честен перед всеми и в первую очередь перед самим собой. Ты ответственный и не будешь изворачиваться и уклоняться от обязательств. И мне очень бы хотелось, чтобы таких людей как ты стало больше, ведь ты – настоящий! И ты обязательно должен сам воспитывать своего сына. Делай что хочешь, хоть женись на Надьке, матери твоего сына, но будь ему отцом!

Воспитывай его, как полагается, расти из него настоящего мужчину, пусть он с твоей помощью станет достойным человеком.

Пусть твой сын видит в тебе пример для подражания, а ты дай ему самую лучшую жизнь.

Пусть мальчишка с тобой не знает горестей и бед, будь ему надежной защитой и опорой, не обижай и не разочаровывай его, ведь дети – цветы жизни! Они не выбирают родителей, но ты – хороший парень.

Вадька, ты будешь отличным отцом! И сын твой будет хорошим…

Вокруг темнота, хоть глаз выколи, ничего не видно. Что это за место, Дики не может определить. А если это морг? Но нет, судя по отсутствию каких либо запахов. А если он умер? Дики щипает себя за бедро и морщится. Если есть боль – значит жив. Он вытягивает перед собой руки и делает осторожно один шаг, второй, третий. Ладони его упираются в стену. Стена мягкая, теплая и шероховатая, и похожа на ощупь на бархат. Молодой человек идет вдоль стены, изучая ее поверхность ладонями, и насчитывает четыре угла и столько же стен. Похоже, что он находится в очень маленьком помещении без окон и без дверей. Он прислушивается, но не улавливает ни звука. Затем прикладывает ухо к стене, за которой слышится гул. Что же это такое? Может, там есть люди и они знают о существовании Дики в этой каморке?

Парень стучится в стену и начинает громко кричать, но все безрезультатно. Он ощущает страх перед этим ограниченным и замкнутым пространством, ему кажется, что сейчас закончится весь кислород и он умрет от удушья. Приступ клаустрофобии. От такого самовнушения он и впрямь начинает задыхаться и поэтому стучит в стену еще сильнее. Наконец, он устает и опускается на мягкий пол. Долго кашляет.

Вдруг помещение содрогается. Дики испуганно вскакивает на ноги и забивается в угол. Откуда-то сверху проникает яркий лучик, затем показывается полоска света и потолок откидывается. Над головой появляется светлое пространство и больше ничего. Откуда ни возьмись, появляется тень и в проеме нависает огромное лицо. Дики испуганно смотрит на него: на огромный нос, покрытый мелкими черными точками, на торчащую изо рта сигарету, на белую кожу лица, с растущей на ней щетиной, на прищуренные глаза, на прилизанные гелем волосы. Лицо кривит губы в усмешке и выпускает в помещение струю крепкого табачного дыма. Дики задыхается и кашляет. Над ним раздается громогласный смех и над проемом потолка нависает огромная ручища, которая крепко хватает Дики своими толстыми пальцами и тащит наружу, затем ставит на землю. Парень видит перед собой огромных размеров ботинки с загнутыми вверх носками.

Вдруг Дики начинает чувствовать какое-то изменение в себе и все предметы вокруг уменьшаются в размерах. Он оглядывается по сторонам и понимает, что это не все вокруг становиться меньше, а он сам растет. Через пару секунд парень оказывается нос к носу с Сэмом, который с усмешкой разглядывает его, покуривая «Botzman’s Tabak». Управляющий стоит перед ним в своем неизменном сиреневом пиджаке, усыпанном блестками, но без шляпы, за поясом виднеется черный пистолет.

За спиной у Сэма – трое мужчин. Один из них высокий, широкоплечий, в черном костюме, а двое других невысокие, коренастые бритоголовые парни в черных майках и шортах, похожие друг на друга, словно близнецы. Все трое стоят с непроницаемыми лицами, сложив руки на груди.

Сэмми вертит открытую шкатулку перед собой, затем захлопывает ее и сует в левый карман узких брюк, а из правого достает две аналогичных. Он присаживается на корточки и аккуратно ставит их перед собой на пол. Затем неторопливо снимает с шеи увесистую золотую цепь, на которой болтается маленький ключик и открывает им поочередно шкатулки. Затем жестом указывает на содержимое. Дики присаживается на корточки, чтобы разглядеть тайну шкатулок, и, к своему огромному удивлению, обнаруживает внутри, на красном бархате, маленьких человечков. Они крохотные и беспомощные, и что-то кричат тонкими голосами, с мольбой смотрят на него. И вдруг до Дики доходит, что это – Сергей и Маша. Он непонимающе глядит на Сэма.

– Делай выбор, парень, – произносит тот, пытливо разглядывая молодого человека.

– Что все это значит, Сэм?! – восклицает Дики.

– Это значит, что ты должен сделать выбор в пользу одного из них.

– Но как они там оказались?

– Это тебе знать не обязательно. Твоя задача сделать правильный выбор.

– Я не понимаю. Я ничего не понимаю! – кричит Дики.

– Объясняю, – терпеливо говорит Сэмми, – тебе нужно выбрать одну шкатулочку, а от второй избавиться, выкинув с этого моста, – и он делает широкий жест рукой. Только сейчас Дики замечает, что находится на середине пустого и широкого моста через реку. Здесь, кроме них, никого: ни прохожих, ни автомобилей, ни насекомых, ни даже дуновения ветра. В воздухе стоит тишина. Дики смотрит за ограждение моста – там внизу, метрах в тридцати спокойно несет свои воды мутная река. Парень вновь устремляет взгляд на Сэма, потом переводит его на человечков. Они все так же машут ему руками и что-то еле слышно кричат.

– Что уставился?! – орет вдруг Сэм. – Давно уже пора решить, кто тебе нужнее и важнее из них! Твой выбор только за тобой.

Дики вспоминает, что где-то он уже слышал эту фразу.

– Я не могу, – срывающимся голосом произносит он, затем нервно шарит по карманам и дрожащими руками достает баночку с антидепрессантами, отвинчивает крышку и вытряхивает горсть таблеток на ладонь. Сует их все себе в рот и с трудом глотает.

– Ищешь свое спасение в таблетках? Думаешь, они тебе помогут? – ехидно спрашивает Сэм, и угрожающе поднимается на ноги. – Как бы не так – они превращают тебя в безвольного болвана, которому мерещится черт знает что! Давай их сюда! – приказывает он.

Дики смотрит в его пустые глаза и нехотя протягивает заветную баночку. Управляющий выхватывает ее и ставит на перила моста. Затем подходит к Дики.

– Значит, не хочешь сам? Продолжаешь быть болваном, марионеткой? Ну что же, может это поможет тебе? Слепой случай, а?! – и Сэмми захлопывает шкатулки, за своей спиной тасует их и снова ставит на пол перед Дики, затем злобно глядит на него. – Давай, парень!

Молодой человек не знает, что ему делать, он никак не может решиться выбрать кого-то одного, потому что оба ему одинаково дороги, обоих он любит.

– Я не могу, – честно признается он Сэму. Тот поднимается на ноги, тяжело вздыхает.

– Не можешь, значит?

– Нет, они оба нужны мне!

– Хорошо, – угрожающе бормочет Сэм и с размаху пинает по шкатулкам. Они в один миг летят вниз с моста в реку и через секунду слышится всплеск.

– Нет!!! – Дики бросается к ограждению и падает грудью на перила, в глазах его блестят слезы. В это время Сэмми делает условный жест, мужчины молча кивают и направляются к парню, хватают его и, несмотря на отчаянные сопротивления и крики, связывают бельевой веревкой и сбрасывают с моста. Раздается леденящий душу крик, затем всплеск и наступает тишина.

Управляющий отряхивает руки и улыбается.

– Вот и все!

Следует обмен рукопожатиями.

– Вы свободны, господа!

Троица молча кивает и удаляется.

Сэм закуривает сигарету, смотря в спокойные воды мутной реки. Затем вспоминает о чем-то важном, оглядывается и, завидев баночку с таблетками, подходит к ней. Не спеша, он отвинчивает крышку, тушит в ней окурок и вскакивает на перила. Балансируя руками, он вдруг начинает уменьшаться в размерах и, когда мужчина в сиреневом блестящем пиджаке становится высотой сантиметров десять, он прыгает внутрь баночки. Банка засасывает его, теряет равновесие, шатается и, наконец, летит вниз с моста…

Конец

В оформлении обложки использованы фотографии с:

http://openfile.ru/wp-content/uploads/2018/05/aa807f2783c9ce792e46b1adb581d4fa.jpg

http://www.hodinky-klenoty.cz/sperkovnice-190-5506

https://turbinka.com.ua/bmv/

http://gessor.ru/marocco_5/

https://lori.ru/5452211

http://automento-budapest.hu/automentes-horvatorszag/