– Саша! – внезапно заорал на весь зал ресторана Багрянский. – Ты не поверишь, кто сейчас мне звонил!

Немногочисленные в этот день завсегдатаи ресторана «Дориан Грей» на Якиманке стали бросать в их сторону недовольные взгляды. Но Льву Багрянскому не было до них никакого дела. Он чувствовал себя в этом ресторане как у себя дома.

В этот воскресный день Москва была пуста на всём протяжении от Рублёвки до Большого Каменного моста, поэтому они домчались сюда пообедать за каких-то двадцать минут. Конечно, они могли бы поесть спагетти и в Жуковке, где недавно открылся ресторан «Марио», но, во-первых, там не подавали макарон по их собственному рецепту, а, во-вторых, это означало бы, что уже через час-полтора надо было возвращаться назад и опять скучать на террасе, предаваясь томной сентябрьской неге.

– Ну и кто же побеспокоил ваш покой? – лениво поинтересовался Александр Духон, хотя ему это было абсолютно всё равно. Просто спросил для приличия.

– Ты не поверишь, кто сейчас мне звонил!

– Ты уже это говорил. Неужели сам Всевышний?! Приглашал в гости? Только людей распугал. Гляди, они чуть не подавились своими спагетти из-за твоего крика. – Духон с нескрываемой иронией посмотрел на друга поверх очков.

– Если бы позвонил сам Всевышний, я бы меньше удивился, – освободившись от чрезмерной секундной экзальтации, самым серьёзным тоном произнёс Багрянский. – Звонил не кто иной, как Павел Фролов. Да-да. Тот самый, что заварил всю эту кашу в Страсбургском суде. О ком ты с упоением рассказывал не так давно. И с ним его хвостик – этот адвокат Зоммер, с которым ты встречался в Страсбурге.

Багрянский мгновенно заметил, как своей информацией сразу же зацепил Александра. Впрочем, тот и не скрывал, что с некоторых пор эти две фамилии были ему действительно интересны.

– Представляешь, мы, оказывается, с ним знакомы.

– С кем с ним? – с ещё большим любопытством переспросил Духон.

– Да с Фроловым, конечно. Поэтому он и позвонил мне. Напомнил, что мы встречались ещё в девяносто восьмом. Даже место помнит. Дом культуры завода «Каучук». Но самое интересное, что и я его вспомнил. Знаешь почему? На той самой встрече вкладчиков; не знаю, уж вольно или невольно, он постоянно заводил людей против меня. Как будто я во всём виноват. – Багрянский запнулся. – Да что я тебе говорю, когда ты сам всё про него знаешь от Зоммера.

– Дааа, Багрянский... Наш пострел везде поспел. С тобой не соскучишься. И где ж твой Фролов сейчас? – спросил Духон.

– Он не мой, а твой. Ты же к нему в Страсбург мотался, шутка ли, километров шестьсот отмахал. Кому сказать – не поверят.

– Не отвлекайся. – Духон отодвинул от себя пустую чашку из-под кофе и жестом попросил официантку принести ещё одну.

– И мне тогда тоже чашечку! – крикнул ей вслед Багрянский. – Они скрываются в какой-то деревушке. Недалеко от Москвы. Хотят срочно встретиться со мной...

– С тобой или со мной?

– С тобой. Наверняка с тобой. А я для них лишь как средство для достижения цели.

– Что ж таким хитрым путём? – удивился Александр. – Я же давал адвокату свои координаты.

– Доктор Холмс, из моего скоротечного сообщения вы упустили весьма важный момент. Они пря-чут-ся. Из этого я позволил сделать заключение, что ни господин Фролов, ни господин Зоммер по какой-то только им известной причине не хотят подставлять вас, сэр. Это же элементарно, тем более для владельца сыскного агентства.

– А не пошли бы вы, доктор Ватсон, со своими нравоучениями знаете куда? – от души засмеялся Александр. Он решительно встал и быстро оплатил счет. – Ты прав, старина, нам надо отсюда убираться. Ты прав дважды, что очень своевременно вспомнил про наше сыскное агентство. Как там, кстати, поживает наш друг сержант Лейстред? Мне представляется, дорогой Ватсон, что он там засиделся без дела. Полагаю, сейчас будет очень своевременным его выход на работу. – Уже садясь за руль, Александр добавил: – Так что звони Мацкевичу. Срочно выписывай его ко мне на Рублёвку.

...Некогда руководитель аналитического управления КГБ, а потом и ФСБ полковник Леонид Сергеевич Мацкевич вот уже два года возглавлял небольшое частное детективное агентство, которое больше по прихоти, чем по необходимости, создал Духон. Так по крайней мере поначалу думал сам Мацкевич, которого Александр пригласил этим самым агентством руководить.

Странное дело. Поначалу они столкнулись на «Операции “Меморандум”», в которую Духон оказался случайно втянут. Именно тогда бывший банкир зауважал Леонида Сергеевича. Позже его прекрасный аналитический склад ума ещё раз в полной мере открылся, когда Мацкевич распутывал с друзьями историю об одном нашумевшем наследстве. Мацкевич прекрасно помнил, как при первой встрече Духон без излишних предисловий сказал ему: «Вы бывший чекист. А я – бывший банкир. Словом, пенсионеры. Сработаемся, не сомневаюсь».

Взяв такси, чтобы ехать на Рублёвку, Мацкевич вспоминал, сколько же они не виделись? По его подсчётам, получалось почти год. Правда, переговаривались по телефону, но эти созвоны-перезвоны не могли заменить личную встречу.

– Уму непостижимо! – загорелся Мацкевич, когда выслушал весьма эмоциональные повествования сначала Багрянского, а потом и Духона.

Троица расположилась на террасе, сидеть на которой после мимолётного дождя вновь согретой уже всё более становившимся мимолётным солнцем было чертовски приятно.

– И что вам непостижимо, уважаемый полковник? – Духон чуть не назвал Мацкевича сержантом Лейстредом, словно продолжая играть как с Багрянским в героев Конан Дойла, но вовремя остановился.

– Вся московская сыскная братия, включая даже двух моих неплохих знакомых, уже несколько дней на ушах стоит в поисках этих беглецов из какой-то там больницы. А они сами вышли на моих друзей. Как тут не удивиться?

– И знаете почему, Леонид Сергеевич? – Духон многозначительно поднял указательный палец. – Потому что наше дело правое. И мы, естественно, победим.

– Все шутите? А ведь ваших знакомцев ищут весьма серьёзные люди. Даже Генпрокуратура. Какой-то кейс. Какое-то досье. Я, честно говоря, многого не знаю. Кто бы мог подумать, что мне это может понадобиться...

– Видите, как тесен мир. Нам всем это может понадобиться, – вставил Багрянский, – например, для новой книги.

– Пока мы сюда ехали, я трижды тебя спрашивал: как ты договорился, Лёвушка, с нашим правдоискателем?

– А что толку спрашивать, когда надо было с тобой посоветоваться, – недовольно буркнул Багрянский. – Проявляешь самостоятельность – плохо. Не проявляешь – тоже плохо. Лично я думаю, надо бы с ними встретиться, и как можно скорее. Пока наши доблестные правоохранители их не захомутали. Ведь наверняка мужикам нужна помощь...

– И что? Предлагаешь ждать повторного звонка Фролова? Сам же говоришь, что время не терпит.

– Так в чём же дело? – пожал плечами Багрянский. – Номер телефона Фролова у меня зафиксирован в мобильнике. В любой момент можно созвониться. Что им сказать?

Около девяти вечера Павел Фролов и Курт Зоммер сидели за щедро накрытым столом в беседке во дворе за домом. Предвидя возможные выпады со стороны Фролова, которого Александр разглядывал с нескрываемым интересом, он решил опередить гостя: – Что, господин правдоискатель, так и вертится на языке, не с дефолта ли я разжился этаким домом и участком? Сразу хочу поставить в известность, что это я приобрёл намного раньше. А с дефолтом только терял и терял...– Так я Павлу все растолковал после нашей встречи, – услужливо заметил Зоммер.Хорошо понимая, что ему с Куртом в сложившихся обстоятельствах деваться уже некуда, Фролов откровенно поведал о своей истории – как давней, так и нынешней, закончив своим загадочным похищением, встречей с таинственным Корсаром и предстоящей работой в Базеле.Мацкевич, пожалуй, был единственным в этой компании, которого более всего заинтересовал рассказ гостей об аварии на Ленинградке и исчезнувшем кейсе Зоммера. Возможно, потому, что эта тема была на слуху, а всё остальное казалось сюжетом какого-то приключенческого романа.– В моём кейсе только копии документов. Да и тех неполный комплект, – спокойно объявил Зоммер, – оригиналы под семью замками в Швейцарии.– В банковском сейфе, надеюсь? – уточнил Духон.– Э, нет, герр Александр, – хитро прищурившись, ответил Зоммер. Он с великим удовольствием пил одну рюмку водки за другой и жадно закусывал всем, что находилось на столе. Диета в избушке медсестрички не прошла для него даром. – Это было бы слишком просто для наших преследователей. Я спрятал документы в ячейке одного из почтовых отделений Цюриха.– Хитро придумано, молодец, герр адвокат! – заметил Мацкевич, похлопав Курта по плечу. – Интересно, чего в Цюрихе больше? Почтовых ячеек или банковских отделений?– Вы желаете знать точно или приблизительно? – уважительно взглянув на аналитика, спросил Зоммер. – Тогда я для вас приготовлю справку.Вместо ответа российская четвёрка дружно засмеялась. И только Фролов, на какое-то мгновение замолчав, вдруг заорал на всю округу:– Что ж ты молчал?! Мелкая твоя душа. Я как идиот за него переживал, а там, оказывается, копии.– Правильно переживал, – парировал Зоммер. – Кейс крокодиловой кожи! Стоит, как небольшой автомобиль.– Так тебе и надо, скряга.– Ладно, мужики, успокойтесь. Вы всё-таки в гостях. Как я для себя уяснил, вы только в начале расследования? – абсолютно деловым тоном спросил Духон.– Можно сказать и так, – согласился Фролов.– Вы приняли правильное решение, что попросили перенести рассмотрение иска. Смешно стрелять пушками по воробьям. Вот когда крупная рыба попадётся в сети, тогда другое дело. Насколько я понимаю, сейчас господину Зоммеру необходимы определённые средства, чтобы продолжить своё частное расследование.На сей раз Зоммер охотно кивнул.– В таком случае я готов помочь. Тем более что мне очень ин-те-ре-сен результат. Я уже вам говорил это, господин Зоммер. Там, в Страсбурге.И на этот раз Зоммер столь же охотно кивнул.– Ему надо немедленно уезжать назад, во Францию. – Багрянский посчитал необходимым высказать и своё мнение. – Находиться в России сейчас слишком опасно. Пока есть время...– Извините, господа, тогда зачем господин Зоммер вообще тащился сюда? Чтобы угодить со мной вместе в аварию и сбежать?!Фролов с силой оттолкнул тяжёлое кресло, чьи металлические ножки противно заскрежетали по плитам террасы.– Ты так рвался допросить... то есть в смысле побеседовать с господином Духоном. Вот он живой перед тобой.– А я что, отказываюсь? Я хоть сейчас, – стал оправдываться Курт.– Что-то не похоже, – с издёвкой заметил Павел. – Лично у меня создалось впечатление, что ты всё уже услышал. Когда тебе пообещали помощь, всё остальное стало ненужным.– Ложь! – завопил Зоммер, отправляя в себя ещё одну рюмку. – И после этого я должен продолжать называть тебя другом?– Стоп-стоп, петухи! Если водки перепили, то отправляйтесь в дом, проспитесь. Но спорить на пьяную голову не вижу смысла, – веско сказал Духон.Он тоже встал и нервно закурил. Багрянский притих, невольно сознавая, что своим полным заботы о гостях предложением разжёг костер.– Что-то я не понимаю, господа, зачем мы здесь собрались? – невозмутимо обратился сразу ко всем Мацкевич. Он уже нашёл для себя некое решение и хотел предложить его собравшимся.– Простите, Леонид Сергеевич. Конечно, мы вас слушаем.– Я бы не поддержал идею Льва Владимировича о скорейшем возвращении господина Зоммера во Францию. Просто не вижу в этом смысла.Все дружно переглянулись.– Только не надо смотреть на меня как на врага народа, господин Зоммер. Тем более что вы о них ничего не знаете. И успокойтесь. Вам ничто не угрожает. И не возражайте, пожалуйста...Мацкевич сделал предупреждающий жест рукой. Мол, потом выскажетесь.– Ваши преследователи наверняка вскоре поймут, что в пропавшем кейсе были всего лишь копии документов. Если они ещё не знают об этом, я по старой дружбе просвещу кого надо. И вот когда они убедятся, что оригиналы действительно могут представлять для кого-то в нашей стране опасность, они вас не тронут.– Могут представлять опасность?! Не могут, а будут! Да ещё какую! Господин Зоммер ещё в Страсбурге любезно предоставил мне возможность убедиться в этом. Я и для себя отыскал нечто любопытное. – С уверенностью человека, знающего, о чём говорит, Духон подтвердил слова Мацкевича.– Вот-вот, – по-прежнему невозмутимо продолжил тот. – Так что с вами, господин адвокат, или без вас – они будут искать оригиналы. Пока ими не завладеют, они с вас будут пылинки сдувать. До поры до времени, разумеется.– Мысль правильная, – ухватился за слова аналитика Фролов. – Я тоже об этом подумал. А вот мне надо в Новосибирск. Потом в Базель...– Поезжайте, конечно, поезжайте, – почему-то засуетился Мацкевич. – Вы своё дело сделали. Господин Зоммер у нас и под нашей, следовательно, опекой. Но перед отъездом хотелось бы, Павел Васильевич, поподробнее расспросить вас о Флориде, господине Блейке и его окружении.– Мы тоже хотим всё знать. Почему мы тоже не можем знать?– Отстань, Лёвушка. Ты тоже, как я погляжу, набрался лишнего. Видимо, это не для наших ушей? Угадал?– Вы правы, Александр Павлович. Если я не ошибаюсь, это может быть не моя тайна. Надо кое-что проверить по прежней работе.Мацкевич с благодарностью посмотрел на Духона.– Я готов в любое время, – бодро сказал Фролов, хотя глаза его слипались. После деревенского отдыха он никак не мог войти в новый режим.– Ну а вам, господин Зоммер, придётся довольствоваться моим гостеприимством, уж не обессудьте. – Уверенным тоном, как о деле решённом, Александр объяснил немецкому адвокату его перспективы: – Поживёте у меня. Здесь вас не найдут. Если надо будет поехать на какие-то встречи, Багрянский всегда будет с вами. Он, конечно, не защитит от беды, но некролог, если понадобится, напишет отменный. Шучу.Пока за столом шёл процесс распределения точек и многоточий в договорённостях, Павел Фролов не переставал радоваться, что в конце концов всё вроде бы складывается более-менее удачно. Он выполнил обещание, данное Зоммеру, и теперь мог со спокойной совестью лететь в Новосибирск. А потом встреча с Лилией. Сибиряк только теперь до конца понял смысл слов – «околдованный любовью». О чём бы он ни думал, что бы ни делал, Павел постоянно мысленно разговаривал с Лилией. Как бы она отнеслась к этому? Что бы сказала на это? Что посоветовала? Как же у него всё сложится с ней дальше? Только это сейчас его и волнует. Смешно. И это в его-то возрасте?! Даже пацаны так себя не ведут. Стыдно кому признаться.Может, и хорошо, что завтра ему не даст скучать этот бывший фээсбэшник! А то опять в голову полезет любовная лирика.