Дождавшись, пока публика разойдется, народные избранники и им сочувствующие расселись вокруг зелено-суконного стола, за которым во время собрания так никто и не посидел. Отсутствовал только дед Иосиф, который куда-то испарился вместе с внезапно объявившимся старым знакомым, которого называл Князем.

Инициативу взял на себя Духон:

– Итак, господа, нам надо определить первоочередные задачи...

– Советской власти, хе-хе, – вставил Ордынский.

– Попрошу серьезнее, генерал, – с упреком произнес Духон. – Шутки кончились. Здесь все-таки не казарменная каптерка.

Старик Ордынский, пожалуй, впервые обидевшись на симпатичного ему бывшего олигарха, надул губы, но промолчал.

– Первое. Надо определить форму правления. Как мы назовем наш... ну понятно, в общем.

– Вече! Как во времена новгородской республики, – незамедлительно предложил Демидов, будто уже давно готовился к этому моменту. – Исконно русская форма демократического правления!

– А что, неплохо! Вече! – поддержал предложение уральца Чигорин. – Вот только вече тогда состояло из бояр, а у нас, так сказать, несколько другой состав.

– Послушайте, а почему ход нашего заседания никто не стенографирует и не протоколирует? – спросил Агулов. – Я у себя в правлении каждое слово протоколирую. И нам надо.

– Вот вам ручка, вот вам бумага, – ответил Духон. – Если хотите, ведите протокольные записи.

– А может, назначим секретарем эту... бывшую секретаршу Гулькина? Хоть будет на кого посмотреть...

– Только не это! – мгновенно возразил Демидов и тут же подумал, что Лидочка и так уже все записывает на пленку.

– А почему так категорично? Я, признаться, не понимаю, – удивился Стрельцов.

– Мы не можем допускать в наши ряды непроверенных лиц, – решительно объяснил Демидов.

– А я думал, что той ночью вы, Даниил Никитич, все хорошо проверили, – подколол уральца Чигорин.

– Какой такой ночью? – встрепенулся генерал и с укором посмотрел на Демидова.

– Господа, господа! Давайте будем серьезнее, – призвал соратников к порядку Духон. – Так мы до второго пришествия ничего не решим. Думаю, что вече – это неплохо! Во всяком случае, не орган и не Дума!

– Кстати, на грузинском языке эта ваша Дума означает курдюк барана, – ни с того ни с сего сообщил Агулов.

– Вече, конечно, неплохо, но слишком уж архаично, – неожиданно заметила Марина Танкер. – Может, назовемся земской управой? Как-то ближе, да и понятнее. Такая форма самоуправления тоже имела место в России.

Мужчины с нескрываемым удивлением и уважением уставились на парапсихолога. Такой прыти от нее никто не ожидал.

– Тоже правильно. Надо утвердить избранную общим собранием граждан земскую управу, – подсказал Ордынский.

– Я писать не буду, – резко ответил Агулов. – Я своим секретарям по три тысячи баксов плачу. Давайте позовем профессионала. Секретаршу Гулькина. Пока она не ушла.

– Ладно, зовите, – согласился Духон.

Лидочку быстро привели.

– Простите, не знаю вашего имени, – обратился к ней Духон. – Вы остаетесь на работе. Простите, не знаю вашей фамилии.

– Смирнова, – корректно сообщила она и украдкой взглянула на Демидова.

– Впишите, пожалуйста, поименный состав управы. Сделали? Далее, на заседании земской управы открытым голосованием избирается председатель...

– Но это, простите, Сашенька, все-таки не колхоз, а земская управа! – возразил Ордынский. – Лучше назовем это первое лицо предводителем.

– Или старостой, земским старостой, – подал идею Демидов. – И еще предлагаю старосту периодически переизбирать.

– Хватит спорить, господа. Действительно, мы слишком зациклились на формальностях, а дело стоит, – устало произнес Стрельцов. Происходящее все более и более ему надоедало. – Давайте примем предложение Демидова и сразу изберем старосту. Александр Павлович, первым, думаю, в эту воду входить вам! Кто «за»? Прошу поднять руки.

Члены земской управы единогласно подняли руки.

В этот момент из-за кулис появилась внушительная фигура телохранителя Коли. Тот абсолютно не ведал, что стал свидетелем исторического акта рождения управы Успенского земства.

Духон вопросительно посмотрел на парня.

– Ну, как там Гулькин? Жив еще курилка?

– Доктор поставил ему капельницу. Отрезвляем, – растерянно ответил Коля.

– Ну и слава богу! Нам только трагедии не хватало! – произнес Демидов, который после их последней встречи сочувствовал Спиридону Петровичу.

– Так о чем же я хотел сказать? – продолжил Духон. – Ах, да! К сожалению, не вижу пока пути решения нашего «квартирного вопроса». Конечно, можно расположиться в одном из особняков, хотя бы в моем, однако...

– Нет проблем, Александр Павлович, – прервал старосту Чигорин. – Предлагаю временно разместить орган, простите – земскую управу в моей новой гостинице «Бессонные ночи». Там есть все условия: оборудованный конференц-зал, кабинет директора, оргтехника всякая. Там же бар и прочие удобства... Словом, вся необходимая инфраструктура. А в случае чего и заночевать можно. Не так ли, господин Демидов?

– То, что ночи в вашем отеле у нас будут бессонными, это определенно, в смысле работы, конечно, – с ехидцей, но в то же время авторитетно парировал Даниил.

– Предложение очень дельное. Поэтому попросим к завтрашнему дню подготовить необходимые помещения, чтобы мы как можно скорее могли приступить к работе. А дел у нас будет, как я полагаю, по горло... – как бы подвел черту Духон.

– Да мы хоть сейчас можем отправиться туда. Там все готово, все на мази, чистенько, все прибрано, – радостно предложил Чигорин. – Сразу и отметим. В смысле, пообедаем заодно.

– Слышу речь не мальчика, но мужа! – с восторгом откликнулся Ордынский.

– Коль так, чего мы ждем? Поехали! – решительно произнес Духон.

– Хочу предупредить вас, господа, что комендант Гулькин, его церберы да еще одна особа проживают именно в этом отеле. – Демидов счел необходимым предупредить об этом товарищей.

– Что касается Гулькина и его церберов, то их мы берем на себя, – ответил староста. – А вот «особу», уважаемый Даниил Никитич, вы обязаны взять под свою опеку. Я имею в виду развернуть ее головку и прекрасное тело так, чтобы она не только доставляла удовольствие вам, но и приносила пользу нашему делу.

– Вот речь достойная старосты! – в новом приступе восторга произнес Ордынский.

Весь состав управы Успенского поселения дружно отправился в отель «Бессонные ночи».