Едва дождавшись окончания новогодних праздников, ровно в одиннадцать утра, одетый с иголочки бывший сотрудник СВР Николай Андронов подъехал на троллейбусе к трехэтажному зданию на Садовом кольце. На фасаде этого мало впечатляющего строения неброско поблескивала металлическая табличка «Частное охранное агентство „Ангел“.

Прошло уже добрых полгода после того, как на традиционном пикнике отставников спецслужб влиятельный генерал Штольнев пообещал Андронову помочь с работой, а стало быть, покончить с той беспросветной непутевой жизнью, которую уже несколько лет вел Андронов.

Вернувшись с пикника, он быстро перегнал по «электронке» в указанное ему агентство свое резюме с фотографией. И в нахлынувшей эйфории приближающегося счастья стал дожидаться вызова.

И только спустя добрую сотню дней, когда Николай уже совсем измучился в ожиданиях и готов был вновь запить, его наконец «пригласили».

Мимолетом глянув в окно первого этажа, дабы еще раз проверить, как он выглядит, Николай нажал на кнопку переговорного устройства и представился. Массивная дверь словно «нехотя», со скрежетом, отворилась.

Возле турникета его встретили двое хмурых мужчин в темных костюмах. Предъявив удостоверение ветерана спецслужб, Николай незаметно огляделся.

Роскошный интерьер холла настолько разительно диссонировал с наружным видом здания, что Николай невольно присвистнул:

– Ничего себе ребята зашифровались!

– Вам на третий этаж, Николай Георгиевич, – возвращая документ, никак не комментируя реплику посетителя, сказал один из охранников. Другой в этот момент продолжал тщательно «ощупывать» одежду Андронова металлодетектором.

В приемной шефа агентства миловидная секретарша прощебетала:

– Проходите, пожалуйста. Георгий Нилович готов вас принять.

В светлом кабинете, отличавшемся простотой убранства, никого не было. Однако явно ощущался приятный запах табачного дыма. «Наверняка дорогой, – с некоторой грустью отметил Андронов, – не то, что мой». В табаках Николай разбирался неплохо, хотя теперь курил трубку лишь по особым праздникам.

– Здравствуйте, коллега, – откуда-то сбоку раздался хрипловатый низкий голос. – Будем знакомы, Глушко…

Андронов обернулся на голос и увидел в дальнем левом углу кабинета довольно глубокую овальную нишу, откуда из-за небольшого стола вышел навстречу хозяин офиса.

– Здравия желаю, Георгий Нилович!

– Зовите меня лучше Юрий. Вам удобнее и мне приятнее. И еще. Здесь у нас, знаете ли, без здравиц.

Это был крупный мужчина, особенно в сравнении с некоторой истощенностью Андронова. Аккуратно причесанные назад каштановые волосы были подернуты сединой. Левую часть лица «украшал» грубый, почти от глаза до уголка рта, шрам, что вкупе с пронизывающим взглядом темных глаз придавало облику хозяина кабинета некую инфернальность. Если добавить к этому отменный темно-серый костюм с галстуком в тон, массивные золотые часы на запястье левой руки, то, видимо, именно такая импозантность особенно завораживает женщин.

«Сколько же он здесь зарабатывает, если может позволить себе такие „котлы“?» – пронеслось в голове Николая, который незаметно скосил взгляд на свои старенькие «Сейко».

– Закурите? – Глушко безошибочно определил во взгляде гостя тоску любителя трубок. – Могу предложить трубку.

– Раньше всегда носил, а сейчас… Сами понимаете… Так что не откажусь.

Когда оба успешно раскурили трубки, Глушко перешел к делу.

– Ну что ж, Николай Георгиевич, просмотрел я ваше резюме. Да и у коллег навел справки. Должен сказать, коллеги отзываются о вас неоднозначно, – чуть скривив рот в полуулыбке, заметил он. – Послужной список у вас не ахти, да и возраст не для начинающего… Это все же, согласитесь, возраст… Да вы сразу не мрачнейте. Мне самому скоро две пятерки стукнет…

Глушко вдруг умолк и задумался. Тот ли человек, который вдруг стал позарез нужен, сейчас сидит перед ним? Придется ли ко двору в таком щекотливом деле, которое нежданно-негаданно обрушилось на его голову? Причем как-то странно.

– Да это разве возраст – пятьдесят пять?! – прервал его мысли Андронов. – Я недавно слышал, что боссы крупных компаний вновь стали брать на работу людей нашего возраста. Говорят, с нами надежнее, ответственности у нас больше, а болтовни меньше.

«Во-во! В самую точку попал», – подумал хозяин «Ангела», а вслух ни с того ни с сего брякнул:

– Как говаривал у Бабеля Мендель Крик, «время идет, дай времени дорогу». Так, кажется…

Андронов растерянно замолчал.

– Но дело не в вашем возрасте… – продолжил Глушко.

– А в чем же? – насторожился гость.

– …В вашей биографии, Николай Георгиевич, меня смущают два момента… Во-первых, у вас нет никакого опыта боевых действий…

Такое начало аудиенции явно понравиться не могло. Андронов сначала напрягся и начал было «ершиться», что обычно приводило к печальному для него исходу, причем не только при устройстве на работу, но и, например, в очереди за водкой, да и в других житейских ситуациях.

– Простите, Юрий Нилович, неужели ваше охранное агентство собирается с кем-то воевать?..

– А почему бы и нет?! – рассмеялся в ответ работодатель. – Ведь именно этому нас с вами обучали. К тому же в этой жизни всегда кто-то с кем-то воюет. Незримый или зримый бой, он идет беспрерывно и повсеместно. Разве не так?

– Наверное, вы правы. Но если я не воевал в «горячих точках», а жил большей частью нелегалом, то это вовсе не означает, что я не владею оружием и боевыми навыками. Можете проверить. Например, в тире…

– Это завсегда успеется.

Неожиданно Глушко резко поднялся с места и с суровым блеском в глазах посмотрел на гостя. При этом шрам на его левой щеке побагровел.

– Извините, если я вас чем-то задел, Юрий Нилович… – примирительным тоном ответствовал Андронов, поняв, наконец, что колкости с его стороны ни к чему хорошему не приведут. – Я слышал, товарищ полковник, о вашей работе в спецподразделении «Гром». Это, конечно, высший класс! Да и иностранный легион тоже не шуточное дело. На такое способны немногие.

Андронов пустил в ход неприкрытую лесть.

Готовясь к встрече с шефом «Ангела», он собрал через приятелей в союзе ветеранов кое-какую информацию о боевом пути отставного полковника ГРУ Георгия Глушко. В недалеком прошлом он был не просто военным разведчиком, а действующим диверсантом-боевиком особого спецподразделения, с блеском выполнявшим самые немыслимые операции за рубежом. Афганистан, Ангола, Египет, Африка, бывшая Югославия. И везде подвергался смертельной опасности. Андронову было известно даже то, почему коллеги прозвали Юрия Ниловича Глушаком». Отнюдь не от фамилии, как казалось бы. Просто тот не знал пощады к противнику, никогда никого не брал в плен и не оставлял в живых ни единого свидетеля своих боевых подвигов. Глушил, словом, до конца.

Но вот что случилось с героем-полковником после развала СССР, Андронов не ведал, ибо не мог объяснить себе, почему тот в возрасте сорока пяти лет оказался не нужен ни государству, ни родному ведомству.

– Это уже интересно! Как я погляжу, вы не так-то просты, коллега! Значит, и вы тоже успели, как говорится, «вычислить» меня! Что ж, похвально, похвально! Это обнадеживает, – откровенно удивившись осведомленности гостя, произнес Глушко.

– Чему тут удивляться, товарищ полковник?! Все-таки одну школу проходили, – усмехнулся в усы Андронов, поняв, что попал в точку. – Но вы еще до конца не сказали, что еще вас смущает в моей биографии?

– Будто сами не догадываетесь! Та история в Цюрихе… Ваш провал, который, думаю, был явной подставой. Если, конечно, вы сами ее не устроили. Что, кстати, было бы гораздо интереснее. Ведь именно из-за того случая с пропажей партийных денег вас выдворили из органов, не так ли?

Глушко так пронзительно посмотрел на Андронова, что у того по телу пробежали мурашки. Это был не взгляд, а выстрел из револьвера.

– Совершенно верно. Но уверяю вас, что в той истории я был невинен, как новорожденный младенец, – нахмурив брови, ответил Николай. Его всегда коробило при напоминании о злополучной истории в Цюрихе, когда его, похоже, подставили не без участия бывшего коллеги и приятеля Ростовцева.

– Верю, охотно верю. Хотя, конечно, жаль…

Полковник снова как-то странно улыбнулся.

– Вы о чем, Юрий Нилович?

– Умыкни вы тогда такие денежки, сейчас не находились бы в столь незавидном положении, – вновь набивая табаком трубку, уже серьезно произнес Глушко. – Но меня смущает другое. Как же вы, специалист высокой квалификации, так до сих пор не смогли докопаться до истины? Непро-фессио-нально, дорогой товарищ…

«Вот, сволочь, умеет надавить на больную мозоль!» – подумал в тот момент Андронов, но вслух произнес:

– К сожалению, обстоятельства сложились так, что мне было не до собственных расследований. Я сам чуть не загремел за решетку.

– Понятно, понятно, – ухмыльнулся Глушко. – И тем не менее считаю, вам следовало проявить большую настойчивость. Вам же известно, что в нашей среде существует негласное правило: проигравший обязательно должен отыграться…

– Еще не вечер, Юрий Нилович, – буркнул в ответ Андронов, поражаясь тому, как легко и просто бывший спецназовец проникает в самые сокровенные уголки его сознания. Ну откуда полковник мог знать, что гложет Николая все эти годы? Хотя вполне возможно, что и у самого на душе те же кошки скребут? – Так что, не сомневайтесь, я еще разберусь и отомщу.

– Что ж, с точки зрения морали, месть отвратительна, – осторожно заметил полковник, внимательно вглядываясь в лицо посетителю, – но с другой стороны…

Ну да ладно с этими теориями. Вернемся, как говорится, к нашим баранам. Так или иначе, меня просил генерал Штольнев, а ему отказать я никак не могу. Мы братья по оружию, а вернее, по пролитой крови. – Глушко сделал паузу, заново «раскочегаривая» трубку длинными спичками. – Поэтому считайте, что вопрос о вашей работе практически решен.

«Знал бы ты, старик, как тебе подфартило, – недосказал он вслух. – Если б не друзья, никогда бы не взял тебя на работу. Но и радоваться нечему. В такое дерьмо, как наше, попадают крайне редко».

– Вашей задачей будет поддерживать постоянную связь с нашими зарубежными филиалами… Париж, Лондон, Милан, Берн, Амстердам, Тель-Авив, Вена.

Андронов выкатил от удивления глаза. На кой ляд, спрашивается, охранному агентству такая разветвленная сеть филиалов.

– Я вижу, вы удивлены, Николай Георгиевич! Со временем разберетесь в наших делах… Да, кстати, вам предстоит дать расписку о неразглашении… Процедура вам должна быть хорошо знакома. Должен предупредить, что разглашение секретов агентства карается у нас незамедлительно безо всякого суда и следствия. Вы меня поняли?

– Разумеется, – растерянно произнес Николай, так и не поняв главного: чем же все-таки занимаются «Ангелы». И чем будет заниматься он лично.

– Именно поэтому до сих пор нам всегда удавалось оставаться невидимыми и неслышимыми при исполнении любых конфиденциальных заказов наших клиентов. – Глушко вопрошающе посмотрел на собеседника, словно желал удостовериться, понял ли тот, что он имел в виду.

– Невидимыми и неслышимыми, как ангелы… – непроизвольно вырвалось у Николая.

– Именно. Именно. Очень метко сказано. Похоже, вы меня правильно поняли. Хотя я, честно говоря, имел в виду другое – профессиональное выполнение работы, – удовлетворенно добавил собеседник. – Вторая задача, которую я хочу возложить на вас, это, естественно, привлечение новой клиентуры. В конце концов, «Ангел» – это охранное предприятие. Правда, этот бизнес приносит нам копейки, но, как говорится, копейка рубль бережет.

– Понятно, Юрий Нилович. – Андронов поднялся с места.

– Если понятно, то отправляйтесь сейчас в седьмой кабинет, к моему заместителю по кадрам. Он вам разъяснит все более подробно.

Вежливо попрощавшись и поблагодарив нового шефа, Андронов направился на встречу с кадровиком.

– А, Николаша! Искренне рад приветствовать тебя в нашей конторе. Ну, как прошло собеседование с шефом? Надеюсь, все в порядке? – с места в карьер приветствовал Андронова тот самый Петр Васильев, который приглашал на «чекистский пикник».

– Ты? – откровенно удивился майор.

– А где ж тебе быть, как не среди своих? – хихикнул Васильев. – И потом, даром, что ли, я тебя рекомендовал тогда на пикнике генералу?!

На нем был клетчатый пуловер, поверх синей рубашки без галстука.

«Оказывается, тут можно и так появляться», – искренне обрадовался Николай. Он давно уже отвык от ношения галстуков.

– Ну, как наш Глушак? – хитро выглядывая из-под затемненных очков в роговой оправе, спросил Васильев.

– Впечатление более чем… Вопрос вроде решен, – дипломатично бросил в ответ Андронов, чувствуя непонятную внутреннюю тревогу. Будто Васильев не знал, чем дело кончится.

– Стало быть, в нашем полку прибыло, – засуетился кадровик. – Будем готовить приказ! Тебе надо еще принести кое-какие справочки. Но это не к спеху. Так, формальность. А вот эту бумаженцию о неразглашении наших тайн необходимо подписать прямо сейчас.

Текст документа был составлен предельно лаконично и местами походил на воинскую присягу. Однако последний абзац вызвал у Андронова недоумение.