Пресловутый русский «литературоцентризм», конечно же, сказывается не только на любви к чтению уже кем-то написанных книг. Есть достаточно много людей, которые пробуют писать сами, и престиж писательского самовыражения в России остается по-прежнему очень высоким. Распространение Интернета, кладущее конец «монополии печатного станка», естественным образом усилило эту тенденцию.
Раньше пишущий был обречен бегать по издательствам и зависеть от множества внелитературных обстоятельств. Теперь же путь к читателю стал неизмеримо короче. Достаточно выложить текст на свою домашнюю страницу, чтобы читатель появился — в количестве пусть небольшом, но все же превышающем число родственников и знакомых. Поэтому естественно, что уже на самых первых русских страницах, рядом с чужими фантастическими романами и сборниками анекдотов, стали появляться литературные упражнения владельцев этих страниц в самых разных жанрах. Число таких страниц постепенно увеличивалось, между ними возникали ссылки, формировались подборки произведений; в различных дискуссионных форумах эти произведения активно обсуждались — так в русском Интернете зародилась литературная жизнь.
Тогда же появился термин «сетевая литература», породивший вскорости неологизм «сетература». Это странное слово всерьез претендовало на обозначение нового, революционного направления в литературе, жизнь которому должны были дать невиданные ранее технические возможности Сети, а именно: гипертекст и интерактивная среда.
Гипертекстом называется текст, снабженный гиперссылками («линками»), которые позволяют читателю мгновенно переходить в другие места этого текста или же других текстов. Гипертекст является идеологической и технической основой WWW, без него Интернет просто не развился бы. Собственно, ранние этапы развития Мировой Сети представляли собой именно освоение возможностей гипертекста. Он оказался удобен буквально для всего: для домашних страниц, для периодических изданий, для каталогов и справочников — оставалось теперь установить, каким образом его можно приложить к художественной литературе.
Естественно, гипертекст наилучшим образом подходил для произведений с нелинейной структурой. Тут следует особо отметить, что вовсе не гипертекст дал жизнь таким произведениям — к тому времени они уже существовали на бумаге.
Достаточно вспомнить книги Милорада Павича — например, его знаменитый «Хазарский Словарь», который можно читать в любом порядке, прыгая из одной словарной статьи в другую по разбросанным в тексте ссылкам. Логично было предположить, что замена перелистывания страниц простым нажатием мышки сделает чтение более приятным. Это очень вдохновляло энтузиастов; звучали заявления о начале эры гипертекстовой литературы и об отмирании линейных произведений.
Hе меньше восторгов вызывали возможности интерактивной среды, порожденной мгновенной скоростью информационного обмена, его простотой и удобством. Такая среда, вместе с гипертекстовыми и мультимедийными новшествами, виделась идеальной почвой для коллективного творчества.
Уже в 1995 году, когда составлявшие русскую Сеть компьютеры еще не умели писать русскими буквами и пользовались латиницей, был запущен первый интерактивный литературный проект, носивший лаконичное название «POMAH» (само название тоже писалось латинскими буквами, совпадающими с кириллицей). Первую главу этого «романа» написал Роман Лейбов, известный в Сети филолог из Тартусского Университета. Продолжить текст было предложено всем желающим, причем свое продолжение можно было «прицепить» к любому месту. Почин быстро подхватили, и «POMAH» постепенно приобрел необыкновенно сложную нелинейную структуру. Через год интенсивного творчества, когда написание «POMAHA» наткнулось на технические проблемы и остановилось, он состоял из более чем 150
фрагментов, пронизанных густой паутиной взаимных ссылок. Пришлось даже писать специальное руководство, «Как читать POMAH». Hо и руководство помогло мало — читателей у POMAHA оказалось гораздо меньше, чем писателей. То, что из проекта получилось, осталось лежать на Сети памятником самому себе.
Комментируя впоследствии свою затею, Роман Лейбов признал, что с самого начала не питал иллюзий относительно ее возможного результата. Проект интересовал его как чистый эксперимент. Надо сказать, впрочем, что и его соавторы тоже были захвачены самим процессом коллективного конструирования гораздо более, чем получавшимся в итоге текстом. Это очень подкрепило тезис о том, что «сетевая литература» имеет больше отношения к процессу творчества, к формированию «активного читателя», нежели к литературным произведениям как таковым. Слово «сетература» стало ассоциироваться у многих прежде всего с интерактивными литературными играми.
Можно считать, что лейбовский POMAH потерпел неудачу прежде всего из-за выбранного жанра. Большая проза очень плохо приспособлена для литературных игр. Как показал дальнейший опыт, здесь гораздо более уместны малые формы — особенно поэтические.
Самым успешным и популярным проектом на этом фронте стало «Буриме» Дмитрия Манина (kulichki.rambler.ru/centrolit/cgi/br.cgi) — интернетовская версия популярной поэтической игры, когда на заданные рифмы пишется четверостишие (само слово происходит от французского les bouts-rimes). Можно сказать, что этот проект стал одним из провозвестников человеко-машинного творчества, ибо участник игры получает необходимые для стихотворения пары рифмующихся слов от компьютера, который случайным образом выбирает их из базы данных. База пополняется самими участниками чтобы получить право участия в игре, необходимо сначала придумать свою рифму и послать ее в базу; только после этого компьютер пришлет задание.
Популярность проекта превзошла все прогнозы. Сегодня, на пятом году его существования, написано уже более 25 тысяч стихотворений, а база содержит около 70 тысяч рифм. Костяк постоянно играющих составляет несколько десятков человек, а эпизодически подключается к игре во много раз больше. Написанные стихи активно обсуждаются в специальной гостевой книге — плохие бракуются, хорошие отбираются и служат материалом для рейтингов и компиляций. Надо признать, что среди них иногда попадаются настоящие шедевры. Но игра ведется вовсе не ради шедевров, а ради творческого процесса как такового и бурного общения, которым игра сопровождается.
Удачный опыт «Буриме» вызвал к жизни аналогичные проекты, примененные к другим поэтическим формам. Таков, например, «Сонетник» все того же Дмитрия Манина, где коллективно пишутся сонеты. Такова «Пекарня лимериков», которая, как можно догадаться, специализируется на лимериках. Особо следует упомянуть проекты, работающие с формами традиционной японской поэзии. Это «Сад расходящихся хокку» (), где на сегодня сочинено уже более 18 тысяч сцепленных друг с другом силлабических трехстиший на русском языке, и «Ренгуру» () — проект, участниками которого вот уже несколько лет составляется одна бесконечно длинная русскоязычная «рэнга» (цепочка из перетекающих друг в друга «танка»).
Успех всех этих интерактивных игр породил многочисленные рассуждения о грядущей замене пассивного читателя читателем активным, о механизации творческого процесса, о «смерти авторства», означающем бесповоротную победу постмодернизма. Но следует признать и то, что в общем литературном потоке — даже ограниченном рамками Интернета — подобные игровые проекты занимают не такое уж и большое место. Традиционно понимаемая литература («автор один — читателей много») отнюдь не собирается сдавать своих позиций.