Подняв паруса, «Фаст заскользил по каналу. В условленном месте он несколько замедлил ход, чтобы взять на борт Харрисона. Тяжело дыша и отплевываясь, тот победно поднял кверху нож и два пальца, что означало: два якоря уже не поднимутся с морского дна. Это позволяло «Фасту» выиграть время. Даже отчаянные капитаны Грязного Вили не отважатся пуститься в путь без надежного якоря. А третий корабль не отважится преследовать их в одиночку: эти мерзавцы передвигаются только стаями.
Вскоре Порт-о-Пренс почти скрылся из вида, но напряжение не спало.
— Как ты думаешь, мы сумеем вырваться в открытое море? — спросила Бланш у Клайва.
— «Фаст» — быстроходное судно. У нас есть шанс.
— Грязный Вилли омерзителен, — передернула плечами Бланш.
— Мы с Уилом всегда ладили с губернатором Санта-Круза. Но когда появляются такие, как Грязный Вилли и его дружки, — Клайв выразительно посмотрел на Бланш; ему вдруг захотелось поделиться с ней своими сокровенными мыслями, — моря становятся тесными. Теперь их бороздят военные корабли, и пиратство постепенно отмирает. Мы, наверное, последние.
Накрыв ладонью огромную руку Клайва, Бланш слегка погладила ее.
— Если вы последние, Клайв Ларсон, то еще и самые лучшие. Раз уж мне суждено было быть похищенной пиратами, я рада, что это сделали лучшие.
От этих слов у Клайва даже защемило в груди. После ухода Бланш ее лицо еще долго стояло у него перед глазами, вот только волосы вдруг стали светлыми, глаза — голубыми, а губы более пухлыми. Боже, очевидно, он грезит наяву! Да это же Матильда Брюстнер!
Клайв закрыл глаза, стараясь не спугнуть видение. Какой же он глупец! Зачем поддался на ее слезы, вместо того чтобы овладеть ею?! Теперь неудовлетворенное желание, наверняка, будет преследовать его всю жизнь. Клайв убеждал себя, что хотел Матильду только потому, что никогда не обладал ею.
Но едва он закрыл глаза, как снова увидел Матильду Брюстнер. Она трепетала в его объятиях, желала его… Матильда — вовсе не наивная девственница, напомнил себе Клайв. Она отлично знает, что такое „изголодавшийся по женщине мужчина, особенно моряк. Матильда сама призналась, что всегда с нетерпением ждала мужа, чтобы наслаждаться с ним словно в первый раз. Клайв вздрогнул, возбужденный подобными мыслями, и вдруг представил, что его ждет Матильда, такая соблазнительная и страстная…
Что с ним происходит?! Проклятье! Ведет себя как помешанный юнец! Матильда Брюстнер — порядочная женщина. Ему просто повезло, что он не связался с ней. Достаточно только взглянуть на Уила, чтобы понять, что бывает с теми, кто находит усладу между ног женщины из высшего общества. Повернувшись, Клайв заметил, как Бланш нежно положила руку на плечо Уила. При этом они так нежно посмотрели друг на друга, что любые слова казались просто лишними. Клайв торопливо отвернулся, и перед его мысленным взором опять возникла — Матильда Брюстнер.
Уил задерживался, на ужин, и Бланш поджидала его, стоя у окна. Из головы у нее никак не выходило столкновение с настоящими пиратами, да, именно с настоящими. По сравнению с головорезами Грязного Вилли команда Уила и Клайва представляла собой нечто среднее между военными моряками и мелкими предпринимателями. Да, они живут по своим довольно жестоким законам, но у них есть моральные принципы, есть сердце.
Бланш вдруг с ужасом поняла, что Уилу и Клайву не выиграть эту борьбу. Их вовлекали в заведомо неравный бой. Какими бы храбрыми, отважными, сильными, умными ни были эти люди, они всего одна команда, один корабль, один капитан. А этих ужасных «псов» — целая свора. Они будут без конца преследовать их, кусать, разрывать на части.
Похожие мысли одолевали всех на корабле. Уил, Клайв и команда решали вопрос: как быть. Перспективы их дальнейшего плавания рисовались весьма и весьма мрачными: нет рынков сбыта, нет портов, в которые они могли бы заходить безбоязненно, нет уверенности в завтрашнем дне. Зато есть угроза преследования со стороны Грязного Вилли.
Впрочем, каждый из пиратов знал, что играет со смертью, и даже был уверен: это предназначено ему судьбой, другого не дано. В конце концов, рано или поздно все они окажутся на морском дне, будь то шторм, сражение, болезнь. Да, они будут продолжать плавать, сражаться, защищать друг друга и, возможно, когда-нибудь погибнут все вместе.
— Мы будем плавать, — выразил общее мнение Старый Мэтью.
Уил опустил глаза, погруженный в свои невеселые мысли, а когда снова поднял их, увидел неподалеку Бланш; она все слышала.
— Так вот что вы собираетесь делать! Продолжать бороздить моря и океаны, пока Грязный Вилли вас не прикончит?! Ведь существует же какой-то другой выход! — с вызовом бросила она.
— У нас нет другого выхода, — произнес Харрисон. — Мы навсегда связаны с морем и не можем ему изменить из-за таких, как Грязный Вилли.
— Мы не можем плыть просто так, неизвестно куда! Мы все можем жить на земле, все! — простонала Бланш, отбиваясь от цепких рук Уила, а когда он неожиданно отпустил ее, торопливо продолжила:
— Каждый из вас что-то делает на корабле. На берегу за это вам хорошо заплатят. Стенли — отличный плотник, Гюи может стать шеф-поваром в любом отеле или устроиться в богатый дом. Беппо — врач. Дуглас и Шарки могут открыть магазинчик готовой одежды. Боже мой, да для каждого найдется дело! Вы все сумеете обосноваться в каком-нибудь городе! — с волнением закончила Бланш.
— Стать порядочными людьми? — первым нашелся Клайв.
— Во всяком случае, это лучше, чем идти на морское дно или медленно гибнуть от издевательств Грязного Вилли! — отчаянно воскликнула Бланш.
— Мы уже все решили, Бланш, — Уил поднял ее на руки. — Мы не хотим слышать о мире «порядочных людей», — прорычал он, направляясь вниз.
Быстро спустившись по ступенькам, Уил ногой открыл дверь каюты, бросил Бланш на койку и встал над ней, сверля ее горящим взором.
— Обратной дороги нет. Я считал, ты понимаешь это, — заявил он, четко проговаривая каждое слово. — Они для меня как семья. Я не могу взять их на берег и бросить на растерзание «порядочным людям». Мне слишком хорошо известно, с чем они столкнутся. Общество не примет их.
Уил посмотрел на вздрагивающие плечи жены, ее мокрые ресницы.
— Господи, Бланш, я так виноват перед тобой, — пробормотал он и бросился прочь из каюты.
Уил вернулся обратно уже глубокой ночью; несколько часов подряд они с Клайвом и еще несколькими пиратами горячо обсуждали, как им быть дальше. Уил решил отвезти Бланш домой. Он пытался найти иной выход из положения, но не нашел его. Следовало посмотреть правде в глаза: они для всех останутся пиратами — для властей, для британцев, контролирующих практически все острова. Кроме того, им придется постоянно воевать с Пиратской Лигой, господствующей на всех торговых путях и во всех портах. А что есть у них? Только корабль, но ни прав, ни дома, ни будущего.
Рано или поздно они, непременно, нарвутся на английский военный флот или на армаду пиратских кораблей Грязного Вилли. Мысль о том, что Бланш может попасть в руки пиратов, его страшила. Если ее не ранят и не убьют, то захватят как добычу. Таким образом, он не может предложить ей ни дома, ни защиты, ни будущего. Господи! Зачем он только женился на ней, поддавшись на уговоры команды?! Если бы она не стала Бланш Мидлсборо, то смогла бы со временем забыть его, встретить приличного человека и выйти замуж.
На следующий день все заговорили о Багамских островах. Пираты рассказывали Бланш о чудесных пляжах и уютных бухточках, казалось, совсем не принимая во внимание тот факт, что Багамы принадлежат англичанам.
«Фаст» плавно скользил по волнам на большой скорости с поднятыми парусами. Если бы у них с Уилом все было так же гладко, с грустью думала Бланш. В последнее время Уил ложился очень поздно, когда она уже крепко спала. Теперь они редко занимались любовью и каждый раз так, словно это было в последний раз.
Однажды на закате солнца Бланш решила начистоту поговорить с Уилом. Проходя мимо приоткрытой двери каюты Клайва, она услышала голоса и невольно замедлила шаг.
— … после того как мы, закончим дела в Массачусетсе, — вдруг донеслось до нее.
Бланш остолбенела. Значит, «Фаст» идет в Массачусетс? А как же Багамы? В это время в дверях показался Харрисон, но, заметив Бланш, испуганно отпрянул назад. Клайв решил сам выяснить, в чем дело, и настежь распахнул дверь. Перед ним стояла бледная как смерть Бланш.
— Бла-анш? — заикаясь, выдавил он.
— Массачусетс? — прошептала Бланш. — Я думала, мы ищем новый…
О, господи, она вдруг все поняла! Они направляются в ее родной штат из-за нее, они везут ее домой, в Согус! Повернувшись, Бланш бросилась наверх, едва не сбив с ног Старого Мэтью. Она сразу заметила Уила, который что-то горячо обсуждал с Дугласом. Не обращая внимания на изумленные взгляды пиратов, Бланш схватила Уила за руку.
— Массачусетс! Я хочу знать!
Все, кто находился на палубе, застыли на месте. Итак, то, чего боялся Уил, все-таки произошло.
— Я не хочу лгать… Я везу тебя домой, Бланш.
Бланш показалось, будто в ее сердце вонзили кинжал.
— Проклятье! — вырвалось у нее впервые в жизни. — Значит, сам ты не хочешь жить на берегу, как не желаешь подвергать свою команду ужасам «приличной» жизни. Но меня ты выбрасываешь, как ненужную вещь?! Я твоя жена!
— Я вовсе не избавляюсь от тебя! — вспыхнул Уил, затем подхватил Бланш на руки и потащил в каюту.
— Это как раз в твоем духе, Уил Мидл: тащить меня прочь, словно протухший кусок говядины.
При этом Бланш с такой силой ударила мужа по спине, что он даже поморщился от боли.
В каюте Уил бросил Бланш на койку и, навалившись всем телом, попытался утихомирить ее.
— Я везу тебя домой для твоего же блага, черт побери! Послушай меня…
— Нет! Ты обещал, что никогда не отправишь меня от себя, если только я сама не захочу этого. Ты обещал!
— До сих пор я не нарушал своего обещания. Но сейчас речь идет о твоей безопасности. Мне невыносимо думать, что могут сделать с тобой озверевшие пираты! Я должен отвезти тебя домой, я должен обеспечить твою безопасность!
— Ты просто отказываешься от меня, — хрипло проговорила Бланш.
— Я никогда не откажусь от тебя, черт возьми! — в сердцах воскликнул Уил. — Я просто везу тебя домой, к семье.
— Я даже не знаю, есть ли у меня еще семья и дом. Генри Торн собирался выкупить закладную на наш дом и стать его владельцем.
— Тогда я куплю тебе домик. Клянусь, я буду постоянно заботиться о тебе, снабжать всем необходимым и сделаю это непременно, с твоей помощью или без. Не нужно спорить со мной, мне и так тяжело.
Уил вскочил на ноги, нервно провел рукой по волосам и отвернулся.
— Я рожден под несчастливой звездой, и мне суждено всю жизнь провести среди воров и разбойников. Мы допустили ошибку, восхитительную, но все же ошибку. И теперь должны расплачиваться за нее. Такова наша судьба.
Бланш села на кровати, внимательно глядя на строгий профиль Уила.
— Что за чепуху ты несешь! Это не судьба, это Грязный Вилли! Это он виноват в том, что у тебя нет рынков сбыта и что тебя выгнали с острова. Нет такой вещи как «судьба», Уильям Филипп Мидлсборо. То, что ты называешь судьбой, это лишь решения, принимаемые тобой под давлением других, или решения, которые принимаешь ты сам, а затем заставляешь подчиниться им других. Разве не так? Ты стал пиратом под давлением Клайва Ларсона, потому что был нужен ему. Ты вовсе не рожден под несчастливой звездой. Нет ничего удивительного в ваших отношениях с отцом. Это происходит сплошь и рядом: вечная борьба отцов и детей.
— Уже не важно, как все это началось и кто в этом виноват, Бланш. Пойми, ничего нельзя изменить. Мы по-прежнему пираты.
— Нет! Вы не пираты, во всяком случае, не такие, как Грязный Вилли, и никогда не были ими, — с отчаянием возразила Бланш. — Ты можешь выбирать. Например, ты можешь остаться в Согусе под другим именем.
— Нет, черт возьми, не могу! Я никогда не смогу вернуться к прежней жизни, никогда!
— Ты хочешь сказать, что решил не возвращаться! — воскликнула Бланш.
— Правильно! — загремел Уил. — Я не вернусь в то прогнившее общество и не стану уговаривать сделать это свою команду. Нас будут преследовать, разыскивать и, в конце концов, повесят. Я не смогу так жить, Бланш!
— Но ты сможешь жить без меня, — упрекнула она, чувствуя в душе нестерпимую боль.
Кровь разом отлила от лица Уила. Он не мог говорить, не мог дышать. Господи, как же объяснить Бланш, что он отсылает ее не потому, что может жить без нее, а потому что без нее может умереть?! Не сказав ни слова, Уил бросился прочь.