Ученые пока что не выработали единого мнения о времени первоначального появления элементов капиталистического производства в Китае и степени их зрелости. Наиболее аргументированной нам представляется точка зрения тех исследователей, которые считают временем зарождения элементов капиталистического производства конец XV — первую половину XVI вв. Производительные силы китайского общества достигли к этому времени такого уровня, при котором возникли элементы новых, капиталистических производственных отношений.

Этот процесс шел в Китае более замедленными, чем в Западной Европе, темпами; элементы капитализма до вторжения европейских держав и США самостоятельно так и не развились в капиталистический уклад. Объяснение этого кроется, несомненно, и в особенностях китайского феодализма, а именно: существование в течение длительного времени централизованной деспотии, соединение в сельском хозяйстве в рамках замкнутых сельских общин домашнего ремесла и земледелия, остатки патриархальщины и рабовладения; крайне высокая норма феодальной эксплуатации, обусловившая нищету крестьян; засилье государственной феодальной монополии в области ремесла и промыслов, торговли, связи и транспорта и т. д. Но главной помехой на пути исторического прогресса Китая были внешние факторы ослабления процесса первоначального накопления в Китае: неоднократные опустошительные вторжения кочевников и полукочевников, стоявших на значительно более низкой ступени общественно-экономического развития — маньчжуров в XVII в., а еще раньше — монголов. Их нашествия отбрасывали страну на несколько столетий назад.

В XV–XVII вв. происходил дальнейший рост производительных сил. Увеличивалось население.

Прогресс производительных сил нашел свое отражение также в развитии техники и технологии ремесла, земледелия и ирригации. Были усовершенствованы конструкции железоплавильных печей. Для кладки их стали применяться кирпичи из глины с примесью соли, что делало печи более долговечными. Ежедневная производительность отдельных наиболее мощных казенных печей в Гуандуне и Хэбэе достигала 2,5–3 т. Небезынтересно отметить, что в Англии в это время съем металла с каждой печи стоял примерно на таком же уровне (2–3 т). В XV в. в целом по Китаю производилось до 45 000 т железа.

Значительный прогресс текстильного производства, имевший место в этот период, был связан в первую очередь с изменениями рабочей части хлопкоочистительного, прядильного и ткацкого станков.

В это время были изобретены ножные хлопкоочистительный и прядильный станки. В рабочей части хлопкоочистительного станка появились детали из железа, что увеличило прочность и эффективность станка. Производительность труда увеличилась втрое. Освобождение рук прядильщика привело к дальнейшей эволюции прядильного станка: из станка с одной нитью он становится станком с тремя, а в ряде случаев — с четырьмя и даже пятью нитями. Станки, которые приводились в движение с помощью воды, производили за сутки до 60 кг пряжи. На ткацком станке была увеличена рама для натягивания основы. Самым важным нововведением было применение бамбукового приспособления для механического перебрасывания челнока.

Об успехах в области кораблестроения, навигационной науки и техники можно судить по тем двух-, трех- и четырехмачтовым многопалубным судам, которые участвовали еще в экспедициях Чжэн Хэ. Крупнейшие корабли Чжэн Хэ, левиафаны китайского флота, достигали в длину 142 м при ширине в 57 м.

Дальнейшее усовершенствование и специализация сельскохозяйственных орудий имели своим результатом заметное расширение площади возделываемых земель. В конце минского периода она почти равнялась площади к XX в. Улучшались средства искусственного орошения: применялись гидравлические колеса — водоподъемники с бамбуковыми черпаками, поднимавшими воду на значительную высоту. Усилилось внимание к удобрению почвы. Увеличилось число сортов хлопчатника и других культур. Использовались яровизация, плодосменный посев и др.

 

АГРАРНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

Существенной отличительной чертой аграрного строя в XVI–XVII вв. была исключительная интенсивность процесса перераспределения земли. Этот процесс вел к небывало высокой концентрации земли в частных руках и к обезземеливанию крестьянства.

Крупнейшим земельным собственником являлись минские императоры. Число удельных поместий (их начало ведется с 1425 г.) и размеры каждого из них непрерывно увеличивались, главным образом за счет захвата крестьянских полей. Отдельные такие поместья за каких-нибудь 10 лет увеличивались в размерах в семь и более раз. Общее их число превысило к началу XVII в. 300. Земли императорских поместий были изъяты из налоговых списков казначейства, и весь доход с них шел императорской фамилии.

Пожалованные титулованной знати земли считались наследственными. Аристократия владела также захваченными пустошами, заброшенными землями, пастбищами, землями крестьян и мелких феодалов.

Еще в XV, но особенно в XVI и начале XVII вв. широкое распространение получила практика перехода мелких землевладельцев к крупным феодалам. Присоединение земель тех лиц, которые искали у служилой знати покровительства, составляло важный источник расширения ее земельных владений. Она была освобождена от уплаты налогов, и такой процесс (типа европейской коммендации) сопровождался уменьшением податных поступлений в казну. Государство пыталось временами приостановить этот процесс. Лица, передававшие свои земли или фиктивно записывавшие их на имя могущественных феодалов, стали клеймиться как «предатели» и «негодяи», их отправляли на границы для несения военной службы, или, иными словами, ссылали. Однако значительная часть знати была, естественно, заинтересована в сохранении коммендации и саботировала мероприятия центральной власти.

Особую категорию землевладения составляли казенные наделы, передававшиеся служилому чиновничеству за службу в государственном аппарате («должностные поля»). Сюда же относились и так называемые «поля для поддержания бескорыстия пограничных чиновников», которые передавались государством во владение на срок службы и подлежали возвращению казне по ее окончании. Свое название эти наделы получили от того, что, предоставляя их в отдельных местностях в качестве дополнения к ежемесячному натуральному довольствию чиновников, правительство хотело, разумеется безуспешно, исключить тем самым взяточничество со стороны плохо оплачиваемых чиновников на далекой периферии.

Еще в 70-х гг. XIV в. в провинциях Хэнань, Шаньдун, Шаньси, Шэньси и других приграничных и внутренних районах были созданы военно-земледельческие поселения, являвшиеся своеобразной формой государственного землевладения. На каждого военного поселенца предоставлялись 50 му земли, рабочий скот, земледельческий инвентарь, семена. Военнопоселенцы отдавали 20–30 % своего времени военному обучению, а остальное время — возделыванию полей. В течение первых трех лет с них не брали земельный налог, а в последующие годы взимали от 30 до 50 % урожая. Различные группы феодалов, военачальники захватывали поля военных поселений, и в результате к началу XVII в. площадь их сократилась больше чем на 1/4 по сравнению с концом XV в.

В отличие от казенных земель «народные поля» независимо от того, кому они принадлежали — феодалам или крестьянам, — облагались государственными налогами. На правах частной собственности владели землей часть дворянства, богачи из числа лиц, занимавшихся торговлей и различными промыслами, ученое сословие, военачальники, мелкое чиновничество, сельские старосты и др. Многие из них располагали большим земельным достоянием. В Фуцзяни, например, в руках помещиков находилось 70–80 % всех пахотных земель.

Как правило, поля помещиков обрабатывались арендаторами за установленную долю урожая. Но иногда (например, в некоторых местах Шэньси, Хэнани, районах к югу от Янцзы) на землях феодальных собственников — тех, кто сами вели свое хозяйство, применялся труд наемных работников. Помещики нанимали крестьян для производства различных сельскохозяйственных работ на год, сезон, день. Отношения между ними определялись контрактами.

К разряду «народных», т. е. частных, земель относились и мелкие крестьянские владения. Они являлись собственностью крестьян, могли свободно продаваться. Размеры их были неодинаковыми — от 15 и менее му до 100 му. Однако слой крестьян — мелких собственников земли — был немногочисленным. В своем большинстве (примерно 90 %) крестьяне оставались безземельными и были вынуждены арендовать земли государства и помещиков. В количественном отношении крестьяне— держатели государственной земли — превышали крестьян — мелких собственников. Но самой многочисленной была категория крестьян, которые являлись держателями или арендаторами земель, находившихся в частной собственности феодалов. Владельцы карликовых участков полей часто превращались в держателей государственной земли или арендаторов частных («народных») земель — феодалов вследствие непрерывного поглощения помещиками крестьянских участков. Многие крестьяне становились издольщиками.

Общей тенденцией развития аграрных отношений в XVI–XVII вв. были дальнейший рост частного крупно-поместного землевладения и уменьшение мелкой крестьянской собственности.

В Минской империи проводился строгий учет населения в целях обложения его налогами и повинностями. Учет населения, а равно и взимание податей значительно облегчались благодаря существованию сельских общин (100 дворов во главе со старостами) — первичных административных единиц, использовавшихся прежде всего в фискальных целях, — и системы десятидворок — составной части общин во главе с десятскими.

С оброчных крестьян, которые были прикреплены к обрабатывавшимся ими землям императорских поместий, номинально взыскивалось около 1/10 урожая. Но фактический размер оброка был гораздо большим (половина урожая, а подчас и 80 %). За период с конца XIV до середины XV вв. поборы с этих крестьян, например в провинции Чжэцзян, увеличились в 5 раз и достигали 2 даней зерна. Налог, который платили крестьяне — держатели казенных земель, — был гораздо выше налога с частных земель. Поскольку урожайность риса даже на наиболее плодородных землях равнялась в среднем 2 даням с одного му, а в других местах была и того ниже, то урожая едва хватало на уплату налога.

С крестьян, возделывавших собственные мелкие участки, также взимался государственный налог. Феодалы, владевшие частными землями, как правило, сдавали землю арендаторам, с которых брали арендную плату (50 и более процентов урожая). Поскольку многие частные владения феодалов продолжали числиться государственными землями, крестьянам приходилось платить и ренту помещику, и установленный налог государству.

Крестьяне были обязаны сами доставлять податное зерно в государственные амбары, причем расходы по доставке (гужевая повинность) часто превышали сумму налога в 2–3 раза.

До второй половины XVI в. господствующей формой эксплуатации была продуктовая рента; основным налогом в Минской империи оставался так называемый «двухразовый сбор», взимавшийся, прежде всего, зерном (рисом, просом и пшеницей) и, кроме того, шелком-сырцом или шелковыми тканями, хлопком или хлопчатобумажными тканями, а также деньгами. Всего в налог входило до 20 наименований продуктов земледелия и домашнего ремесла.

В 1581 г. натуральный налог-рента и государственая трудовая повинность были заменены денежным, взимавшимся серебром по количеству земли (так называемый «единый налог»). Впоследствии деньгами стали вноситься и налоги с частных земель и арендная плата. Факт этот весьма примечателен: состав государственных налогов убедительно свидетельствовал о значительном развитии товарно-денежных отношений, их проникновении в деревню и о приобщении крестьянского двора к обмену.

Характер и даже название нового налога были подготовлены предшествовавшими закону 1581 г. предложениями и практическими мероприятиями начиная с 1430 г. Но в конечном итоге система налогов и повинностей вновь приняла сложный и запутанный характер, их бремя возросло, вызывая недовольство и волнения среди крестьян. Крестьяне не имели серебра, в котором исчислялись денежные поборы в казну, и платили мелкой медной и железной монетой, а чиновники при перечислении ее на серебро бессовестно обсчитывали крестьян.

Существовала и отработочная рента в форме различного рода отработок на землях помещиков, а главным образом в форме государственных повинностей (государственной барщины). Отбывать барщину были обязаны все крестьяне мужского пола в возрасте от 16 до 60 лет. Помещики — как титулованная аристократия, так и чиновники, не имевшие титулов знатности, а также богатые горожане были свободны от повинностей.

От повинностей можно было откупиться или нанять кого-либо вместо себя. Но реально это было доступно только богачам. Задавленные нищетой и голодом крестьяне, а также ремесленники в городах были вынуждены все чаще обращаться за ссудами к ростовщикам; в роли последних часто выступали те же помещики, а также чиновники, торговцы, общинные старосты и др. Необходимость обменивать свои продукты на деньги, а медные и железные деньги на серебро усиливала зависимость крестьянского двора от ростовщиков. Ростовщики брали за ссуду 200–300, а подчас и 400 % в год.

Так введение денежной феодальной ренты и замена некоторых феодальных повинностей денежными платежами в условиях, когда в деревне преобладающим оставалось натуральное хозяйство, увеличивало эксплуатацию крестьян.

Задыхаясь под тяжестью налогов, повинностей и ростовщической эксплуатации, крестьяне все чаще покидали родные места, бросали дома и семьи, начинали бродяжничать, уходили в город, предавались разбою или, наконец, с оружием в руках восставали против существующих порядков. Бежав в город, они превращались либо в мелких ремесленников, либо нанимались на работу в мастерские и мануфактуры. В источниках есть немало свидетельств о превращении крестьян, лишенных земли, в горняков, работавших на казенных предприятиях в Чжэцзяне, Фуцзяни, Цзянси. Так создавался источник рабочей силы, необходимой для развития ремесла.

Массовое разорение крестьянства и вследствие этого упадок сельского хозяйства и высокий подъем антифеодальной борьбы были основным проявлением несоответствия производственных отношений характеру производительных сил.

 

ЭВОЛЮЦИЯ РЕМЕСЛЕННОГО ПРОИЗВОДСТВА

Элементы капитализма раньше всего появились в ремесленном производстве. В XVI в. получил дальнейшее развитие ряд его отраслей. Прежде всего это относится к шелкоткачеству — одному из наиболее древних видов китайского ремесла. Его эволюция шла по трем основным направлениям: увеличение числа рабочих и ткацких орудий; расширение размеров мастерских и переход к мануфактуре; увеличение районов шелкоткачества и образование в Южном Китае новых центров этой отрасли ремесленной промышленности. Высокого уровня достигло производство хлопчатобумажных тканей — сравнительно молодая отрасль ремесла. Во второй половине XVI в. на внутренний рынок поступило около 500–600 млн. м тканей из хлопка. Постепенно стала возрастать роль Шанхая, тогда еще небольшого города, как центра хлопкоткацкого производства. Высоким качеством славились изделия из фарфора и лака. Фарфоровые предприятия были разбросаны по 40 пунктам (в 10 провинциях). В Цзиндэчжэне имелось около 3 тысяч мелких и крупных мастерских. Развивалось полиграфическое производство, совершенствовалось огнестрельное оружие (пушки, гладкоствольные ружья и пр.) Рост внутренней и внешней торговли, расширение речных и морских перевозок, а также начавшаяся борьба с европейскими колонизаторами дали толчок дальнейшему развитию кораблестроения.

Постепенно происходила территориально-производственная специализация ремесленной промышленности. Города и отдельные районы специализировались на производстве одного-двух видов товарной продукции. Шелковыми тканями славились Сучжоу и Ханчжоу, шерстяными — северо-западные районы, фарфором и бумагой — Цзянси, а Фуцзянь производила лучшие лаковые изделия. Вокруг ремесленных центров и в отдалении от них начинают появляться сырьевые базы. Так, например, в г. Сунцзян хлопок доставлялся преимущественно из Хэнани.

По своей организации и социальной сущности ремесленное производство в XVI–XVII вв. делилось на четыре категории:

1) Сельское домашнее ремесло; оно по-прежнему оставалось превалирующей формой организации ремесла, в том числе и в юго-восточных районах, и обслуживало как внутренний, так и внешний рынок; занимались им преимущественно женщины.

2) Мелкое ремесло в городах, организованное в карликовых мастерских, в которых работали, как правило, мастер — глава семьи, — члены семьи и иногда несколько подмастерьев и учеников; нередко имело место подчинение купцами домашней промышленности. Торговый капитал в лице скупщиков, подчинявших домашние крестьянские промыслы, а также мелкое ремесло, играл уже значительную роль, например, в хлопчатобумажном производстве и некоторых других отраслях ремесла.

3) Казенные предприятия (в том числе мануфактуры).

4) Частные мануфактуры.

Казенные предприятия играли главную роль в ремесленном производстве в городах. Они охватывали все основные отрасли хозяйства: фарфоровое производство, кораблестроение, соляной, горнорудный и литейный промыслы, добычу угля, производство оружия и т. д. Многие государственные предприятия типа мануфактур по своим размерам значительно превосходили частные. Особенно наглядно это было видно на примере предприятий в Цзиндэчжэне — самом крупном центре фарфорового производства.

На государственных предприятиях того времени были представлены мастеровые 188 специальностей. В подавляющем большинстве это были, если не считать осужденных преступников и частично рабов, крепостные. Они пожизненно зачислялись в специальные реестры, им запрещалось менять профессию; такое состояние являлось наследственным. Для контроля над ремесленными работниками создавались официальные административные организации. Хотя внешне они как будто бы напоминали средневековые цехи в Европе, на самом деле в отличие от последних их главной целью была не защита интересов и прав ремесленников, а надзор за ними со стороны специальных правительственных представителей. В целях закрепления мастеровых за государственными предприятиями правительство предоставляло им участки земли для возделывания. Так, например, мастеровым-кораблестроителям в некоторых местах давались в аренду казенные земли. Солеварам разрешалось поднимать целину близ соляных разработок.

Мастеровые в свою очередь делились на две категории. Одни из них должны были ежемесячно в течение 10 дней отбывать барщину по месту своего жительства; фактически они принуждались работать значительно больше чем 10 дней в месяц. Другие выполняли повинность в столицах (Пекине и Нанкине) в установленные местными чиновниками сроки по очереди (по «сменам») в течение 3 месяцев в несколько лет (очередность зависела от возникшей потребности в тех или иных категориях работников). Но они могли и откупаться от повинности по установленному тарифу. У некоторых из «сменных» ремесленников, живших в удаленных от столиц районах, только на дорогу в оба конца уходило до 3–4 месяцев, и таким образом они на 6–7 месяцев отрывались от своих семей и хозяйства. На путевые расходы им приходилось тратить все или почти все имевшиеся у них средства. Многие не выдерживали тягот пути, заболевали и даже умирали.

Тяжкий подневольный труд барщинников на государственных предприятиях, особенно на горных промыслах, был по существу настоящей каторгой. Недаром население уклонялось от повинностей и бежало из родных мест. Имеется запись за 1430 г. о том, что «в последние годы многие из ремесленников, посланных на работу в столицу, бежали». Документ, относящийся к 1439 г., сообщает, что было поймано 18 тыс. беглых ремесленников.

Правительство принимало меры борьбы с бегством. Уклонение от регистрации в официальных списках, а равно и исключение из списков по договоренности с чиновником жестоко карались, причем наказывались и виновные в этом чиновники. По закону ремесленники, которые бежали с принудительных работ, лишались земли, по возвращении в мастерские их заставляли работать в колодках, и таким образом из крепостных они попадали в положение рабов. Тем не менее бегство продолжалось.

В конце XVI — начале XVII вв. правительство выработало правила оплаты различных категорий работников (каменотесов, землекопов, резчиков-граверов, горняков, оружейников, литейщиков, плотников и др.) в зависимости от выполненной работы или затраченного времени. По форме эти условия напоминают оплату наемных рабочих, получающих заработную плату, и, стало быть, это уже не были обычные барщинники. Однако по сути дела мастеровые государственных предприятий того времени еще не были свободными рабочими, продающими свою рабочую силу. Ибо они были феодально зависимыми, обязанными отбывать государственную повинность и, кроме того, имели собственные средства производства.

Однако дальнейший рост производительных сил, развитие товарно-денежных отношений и все углублявшееся отделение ремесла от земледелия подтачивали и разлагали отработочную систему в ремесленном производстве, вызывали к жизни новые формы эксплуатации труда ремесленников, способствовали появлению и начальному развитию частных крупных предприятий, которые приближались к западноевропейским мануфактурам.

Постепенно происходил процесс упадка системы принудительного труда на казенных предприятиях, и минские власти были вынуждены пойти на упорядочение и реорганизацию этой системы. Еще в 1485 г. был издан указ о замене в некоторых районах принудительного труда для «сменных» ремесленников денежным налогом. В 1562 г, в основном все ремесленники этой категории вместо отбывания послуги были обложены денежным налогом. По существу, это означало изменение лишь форм эксплуатации работников на государственных работах, но вместе с тем свидетельствовало о начале разложения прежней системы, о медленном упадке казенного ремесла.

Многие крепостные ремесленники, жившие в районах казенных мастерских и мануфактур, начали приобретать личную свободу. Часть их переходила в разряд наемных рабочих.

В некоторых отраслях ремесла (шелко- и хлопкоткацком, фарфоровом, оружейном, железоплавильном и горном деле) происходил процесс дифференциации мелких производителей, начали выделяться владельцы ремесленных предприятий и наемные рабочие, не имевшие ни орудий производства, ни своей земли. Мелкий ремесленник все чаще превращался в мануфактуриста.

Между собственниками предприятий и работниками в отдельных случаях существовали отношения капиталистического типа. Известно о плавке железа в частных мастерских Гуандуна, принадлежавших купцам (начало XVII в.). В угольном районе Мын-тоугоу (столичный округ) из нескольких десятков шахт только одна-две принадлежали казне, остальные находились в частных руках. Этот факт свидетельствовал о том, что государственная угледобыча стала приходить в упадок и развивалось частное производство. При этом частные предприниматели добивались отмены налогов, всякого рода ограничений и контроля со стороны чиновников. На частных шахтах в Мынтоугоу работали посезонно наемные беглые крестьяне и отходники из окрестных деревень.

В Сучжоу, крупном центре шелкоткацкого производства, особенно в его северо-восточной части, имелись наряду с государственными и частные мануфактуры. В городе было несколько тысяч ткачей и красильщиков тканей, продававших свою рабочую силу. Они разделялись на временных (поденных) и постоянных. Это, сообщают источники, «. .люди, которые не уверены, что постоянно будут располагать пищей, которые утром не знают, что будет вечером; если имеют работу, то живут, если же теряют работу, то погибают». «Владельцы станков отдают свои средства, а ткачи — труд». Эти «неимущие с рассвета стоят на мосту и ждут. . Их собирается в десятки или сто раз больше, чем требуется… Если у предпринимателей мало работы, то многие из них остаются без одежды и пищи».

В мануфактурах происходило разделение труда. Так, в фарфороделательных мастерских производилось до 20 операций — от промывания глины до нанесения орнаментов; каждая такая операция выполнялась отдельными группами работников.

Однако развитие частных мануфактур в XVI–XVII вв. наталкивалось на серьезные препятствия со стороны феодального государства. Минская династия запрещала частным лицам заниматься добычей угля, железной руды и другими промыслами. Показательно в этом отношении и состояние фарфорового производства. Крупные фарфороделательные мастерские были только государственные, в них использовался главным образом труд крепостных. В XV в., как уже отмечалось, существовало и частное производство фарфоровых изделий. Но со временем правительство законом запретило частное производство фарфора всех цветов. Нарушение этого запрета каралось смертной казнью.

Развитие очагов мануфактурного производства охватило лишь ограниченную территорию (в основном отдельные районы юго-восточных провинций). Экономическое развитие различных районов Китая происходило неравномерно.

Торгово-промышленную деятельность горожан все более связывали старинные объединения купечества и ремесленников — «ханы», — которые в это время превратились в простой придаток бюрократического аппарата с чисто фискальным назначением. Их задачей стал только сбор налогов.

Новые формы производства составляли еще в общем незначительный удельный вес в господствовавшей феодальной экономике страны. Элементы капиталистического производства не получили такого развития, как в Западной Европе. Начавшийся процесс первоначального накопления в конкретных социальных и политических условиях Китая принял специфические, чрезвычайно нечеткие формы. И тем не менее возникновение и первые шаги частного мануфактурного производства знаменовали появление капиталистических элементов в недрах феодального общества Китая того времени. Прогресс ремесла и мануфактуры, расширение торговли, естественно, сопровождались дальнейшим развитием старых и появлением новых городов как ремесленно-торговых центров. В Цзянси в XVI в. находилось 227 крупных и небольших городов, в Юньнани — 220, в Шаньси —174 и т. д. Примерно треть всех городов Минской империи сосредоточивалась в юго-восточных провинциях, в северных же районах не более четверти. Уже в этом проявилась неравномерность экономического развития различных районов Китая.

Можно говорить, в общем, о трех категориях городов в тот период: 1) города — центры ремесленного производства (Сучжоу, Сунцзян, Ханчжоу и др.); 2) порты, через которые велась внешняя торговля (Гуанчжоу, Фучжоу, Нинбо); 3) города, расположенные на важнейших внутренних магистралях (Чанцзян, Тяньцзинь, Цзинин, Учан и др.) Административно-политические центры Минской империи Пекин и Нанкин являлись одновременно крупными экономическими центрами. Здесь имелись мастерские, выпускавшие самые различные виды ремесленной продукции: металлоизделия (из меди и железа), вышивки и т. д. В отдельных столичных районах кварталы, рынки, улицы и переулки носили названия, связанные с той или иной отраслью ремесла и торговли. Так, в Нанкине были кварталы медников, ткачей, слесарей и др., в Пекине — угольные, сенные, зерновые и гончарные рынки.

В минский период сильно разросся Цзиндэчжэнь. Он занимал территорию 10 кв. км, по населенности город равнялся Нанкину (миллион человек).

В городах усилилась дифференциация торгово-промышленного населения. Трудящиеся слои города жили в страшной бедности. Работники мануфактур, подмастерья, ученики, часть ремесленников, чернорабочие составляли своеобразный предпролетариат. В этой прослойке определенное место уже занимал наемный работник, продающий свою рабочую силу. С другой стороны, городская верхушка обладала большими богатствами. Богатые купцы и ростовщики, владельцы мануфактур и мастерских, старшины цехов, богатые мастера являлись предшественниками буржуазии. Выразителями их взглядов и требований все чаще выступала часть интеллигенции — ученых и преподавателей училищ и академий, некоторые образованные чиновники.

Нанкин и Пекин развивались и как важные торговые центры. Кроме них, в Китае имелось еще 33 крупнейших торгово-ремесленных города: Сучжоу, Ханчжоу, Фучжоу, Учан, Гуанчжоу и др. Многие большие торговые центры располагались на Великом канале — этой важнейшей транспортно-коммуникационной магистрали, связывавшей юг и север Китая.

Фарфоровые изделия из Цзиндэчжэня распространялись по всей стране и шли на внешний рынок. Юго-восточный район страны славился своими шелковыми тканями, которые вывозились на северо-запад, где было слабо развито в сельских местностях домашнее шелкоткачество. Туда же доставлялись хлопчатобумажные ткани из Хубэя и других провинций. Для текстильных предприятий юга хлопок привозился с севера.

Несмотря на тяжелые пошлины, многочисленность таможенных застав и ограничение частной продажи соли, чая, угля, железа и других товаров, торговля — как местная, так и общекитайская — развивалась весьма оживленно. Об этом можно судить по такому косвенному показателю, как доходы казны от торговых пошлин. После 1511 г. они увеличились по сравнению с предшествовавшим периодом в четыре раза.

Минская империя имела широкие связи как с центральноазиатскими, так и с тихоокеанскими странами, которых Мины считали своими «вассалами». Внешняя морская торговля велась через порты Юго-Восточного и Южного Китая Цюаньчжоу, Нинбо, Чжэнчжоу и особенно Гуанчжоу.

В Китае издавна (еще с эпохи Хань) экономические отношения — главным образом торговые — принимали обычно форму дани, получаемой китайскими императорами от правителей «вассальных» стран, и ответных подарков Китая со строгим соблюдением эквивалентности. Когда новый государь вступал на престол, он рассылал во все страны, с которыми Китай имел сношения, своих представителей с предложениями о «предоставлении дани», что на самом деле было лишь предложением о взаимной торговле. Посольства с такого рода «данью» были весьма многочисленны, что свидетельствовало о большом размахе внешнеторговых сношений. Только в 1536 г. в Пекин прибыли послы 150 государств. Каждая такая миссия состояла из нескольких десятков, а иногда сотен и даже тысяч представителей. Содержала их китайская казна. Большой наплыв иностранных миссий вынуждал минские власти ограничивать количество прибывающих с «данью» и число их посещений (например, не чаще одного раза в 3–5 лет).

Помимо этой формы своеобразной государственной внешней торговли развивались частные внешнеторговые операции с иностранными купцами. Однако и частная торговля находилась под контролем казны. Государство через своих уполномоченных в торговых портах взимало значительные таможенные пошлины (до 30 % стоимости товаров). Чиновники брали с купцов взятки, заставляли торговцев продавать их товары по низким ценам. Регламентация и произвол феодальных властей тормозили развитие внешней торговли.

 

КИТАЙ И ЕВРОПА. НАЧАЛО РУССКО-КИТАЙСКИХ СВЯЗЕЙ

С начала XVI в. европейские конкистадоры и купцы предприняли ряд попыток проникнуть в Китай. Путь колонизаторов был отмечен бесчисленными убийствами, грабежами и жестокостями.

В 1511 г. португальцы захватили Малакку — центр китайской торговли в Юго-Восточной Азии — и отсюда постепенно распространяли свое влияние на весь район южных морей, частично вытеснив китайцев. Уже спустя 5 лет португальские суда прибыли с Малакки в Гуанчжоу. На следующий год в Гуанчжоу вновь приплыли 7 португальских кораблей. С помощью взяток им удалось добиться санкции на обоснование в Гуанчжоу. Им разрешили сгружать товары и по уплате пошлины заниматься коммерцией. Вскоре сюда прибыл посол с письмом от португальского короля и направился в Пекин к императорскому двору.

Уже первое появление колонизаторов ознаменовалось бесчинствами и насилием. Португальцы вели себя на китайской земле как захватчики. Так, в 1522 г. они напали на территорию одного из гуандунских уездов и разграбили его. Китайское правительство заявило протест, но португальцы отказались покинуть захваченную территорию, в результате чего возник вооруженный конфликт. Несмотря на военно-техническое превосходство португальцев, китайское войско разгромило их, захватив несколько орудий (1531). Колонизаторам пришлось уйти восвояси.

Кроме того, португальские купцы неоднократно задерживали разгрузку китайских джонок с товарами из Сиама и Камбоджи до тех пор, пока сами не распродавали свои товары.

Китайцы с ненавистью встречали незваных непрошеных гостей. Минское правительство запретило португальским коммерсантам торговать и селиться в Китае, португальский посол в 1521 г. был выслан из Нанкина, иностранные суда не могли входить в китайские порты, кроме Макао (Аомынь). Тем не менее португальские купцы, обосновавшиеся на Малакке, продолжали торговлю с китайцами. И теперь уже господствующие позиции в торговле были не у китайцев, а у португальцев. Они диктовали условия обмена, держали торговлю в этом районе в своих руках; было подорвано и политическое влияние Китая в странах южных морей. В 1554 г. торговля с португальцами возобновилась в самом Китае. Им было разрешено селиться в Макао, здесь была создана торговая колония, насчитывавшая 1000 человек. Через 3 года с помощью подкупа колонизаторы добились концессии на Макао. За аренду города была установлена плата в размере 20 тыс. лян серебра ежегодно. Это была первая концессия европейцев на часть китайской территории.

По следам португальцев шли испанские колонизаторы. Во второй половине XVI в. они завладели Филиппинами. Завоеватели убивали и грабили местных коренных жителей, а также китайских поселенцев-торговцев, осевших здесь еще с X–XIII вв. Китайцы на Филиппинах подняли восстание (1574), но оно окончилось-неудачей. Китайские купцы были изгнаны с архипелага. Правда, спустя год торговые отношения между Минской империей и испанцами на Филиппинах возобновились, но положение китайского купечества было неравноправным: местные испанские власти чинили всяческие препятствия китайским купцам, облагали их высокими налогами и просто-напросто ограничивали их допуск на Филиппины.

В конце XVI — начале XVII вв. у берегов Китая появились голландцы. В 1622 г. голландский флот подступил к Амою, где получил отпор со стороны китайских кораблей. В следующем году голландцы напали на о-ва Пэнхуледао, ограбили и сожгли ряд поселений, захватили и продали в рабство более 1000 местных жителей. В 1624 г. китайскому войску удалось вытеснить колонизаторов с Пэнхуледао. Однако в том же году голландцы захватили часть острова Тайвань и удерживали ее в продолжение 40 лет.

В конце XVI в. к берегам Китая начали подступать и англичане. Несколько позднее их вооруженные торговые суда попытались подойти к Макао, но, натолкнувшись на отпор португальцев, отошли (1637). Вслед за этим эскадра поднялась к фортам, прикрывавшим доступ в Гуанчжоу. Командир эскадры Уэддель сообщил китайским властям, что он прибыл «для открытия торговых сношений». Не дождавшись ответа, англичане пытались высадиться на берег и были, естественно, встречены стрельбой с фортов. Тогда, развернув свои флаги и подняв паруса, военно-торговые суда англичан подошли к городу и начали его бомбардировку, а затем до сотни матросов высадились на берег. На крепостной стене был поднят британский флаг. В ту же ночь англичане перенесли на свои корабли всю крепостную артиллерию, «сожгли дом военного начальника и разорили все, что только было можно».

Так англичане «устанавливали отношения» с Китаем.

Китайская администрация потребовала возвращения захваченных англичанами орудий и судов. В конце концов под угрозой повторения бомбардировки власти дали согласие на открытие в Гуанчжоу английской торговли. Но одновременно они запретили европейцам появляться в каких-либо других китайских портах, кроме Гуанчжоу. Вплоть до середины XIX в. европейцам так и не удалось осуществить территориальные захваты в Китае.

Так развертывался пролог драмы, известной в литературе под названием борьбы за «открытие» Китая, в которой лицом к лицу столкнулись китайский народ и европейские колонизаторы-разбойники.

В конце XVI в., после покорения Сибири, русские люди вышли к пределам Китая. Их сразу заинтересовала жизнь соседнего государства, с которым далекие предки Ермака, Хабарова, Пояркова и других русских землепроходцев и открывателей были связаны, торговали, общались. В 50-х гг. XVI в. Иван Грозный направил из Москвы два посольства в Китай.

В начале XVII в. в Китай направились русские казаки — отважные землепроходцы. В 1608 г., при Василии Шуйском, была сделана попытка вступить в сношения с Монголией и Китаем, но она окончилась неудачей. В 1618 г. томский казак Иван Петлин, не раз ходивший в далекие земли и знавший многие языки, достиг Пекина. Здесь он пробыл почти два месяца. Петлин оставил нам краткие, но интереснейшие записи о своем путешествии.

Русские землепроходцы того времени в отличие от западноевропейских колонизаторов шли не как надменные и жестокие завоеватели, — они шли устанавливать дружественные связи с народами Монголии и Китая.

Петлин привез в Москву грамоту минского императора, в которой русским купцам разрешалось приезжать в Китай со своими товарами и вести торговлю с китайцами. Но от посылки миссии в Россию император отказывался, ссылаясь на длительность и трудность пути и незнание в Китае русского языка. Дружественный тон послания минского властителя объясняется тем, что политика русских в то время не носила захватнического, грабительского характера и потому не вызывала опасений в Китае.

 

ПРОТИВОРЕЧИЯ ВНУТРИ ГОСПОДСТВУЮЩЕГО КЛАССА

В конце XV и в XVI вв., когда особенно заметным стало политическое разложение Минской монархии, во главе ее бюрократической организации часто оказывались клики дворцовых евнухов. В начале XVI в. они создали свою организацию при дворе. Восемь ее могущественных главарей получили прозвище «восьми тигров». В их руках император фактически превратился в простую марионетку. Все противники этих всесильных временщиков были заточены в тюрьму или казнены. Но и внутри самой этой группировки не было единства. В борьбе за влияние при дворе отдельные сановники из числа евнухов плели интриги против своих соперников, добивались их казни и конфискации имущества.

Противостоять всевластию евнухов прогрессивная часть господствующего класса стремилась через систему императорской испекции, или цензората. В Минской империи цензоры получили право высказывать свои мнения по поводу состояния государственных дел и даже отменять императорские эдикты.

Борьба оппозиции принесла временный успех: вначале были ослаблены репрессии, реже устраивались казни, а в 1567 г. и в последующий период был осуществлен ряд реформ.

Однако оппозиции не удалось закрепить успех. Ограниченность методов борьбы легальными формами, верноподданничество, трусливость, а главное — оторванность от народа и боязнь его выступления привели к ее поражению. Экономические позиции только что зарождавшихся буржуазных элементов китайских городов, рупором которых в значительной мере и являлись примыкавшие к ним прогрессивные ученые и чиновники, были еще крайне слабы. В 90-х гг. XVI в. в условиях обострения борьбы среди различных групп господствующего класса прогрессивные элементы объединились в своеобразную организацию Дунлинь, представлявшую оппозиционную группировку зажиточных слоев горожан и интеллигенции. Свое наименование эта группировка получила по названию академии в гор. Уси. Место создания организации Дунлинь не случайно. Город Уси находился в низовье Янцзы, наиболее экономически развитом и богатом районе Китая, и был важным культурным центром.

Дунлинь включала опальных сановников или вышедших в отставку по политическим соображениям чиновников, а также ученых, преподавателей, учащихся. Организация приобрела сторонников в столице, во многих других районах страны и даже при императорском дворе. Дунлиньцы высказывали смелые вольнодумные мысли, писали острые памфлеты и доклады на злободневные политические темы. Некоторые их высказывания проникали иногда на страницы столичной газеты.

Сколько-нибудь четкой и последовательной программы у организации Дунлинь не было. Дунлиньцы добивались усиления власти императора, внимания к жалобам, ограничения власти царских родственников и феодалов-временщиков, устранения евнухов от управления, чистки государственного аппарата, усиления армии и т. д. В хозяйственной области дунлиньцы считали необходимым смягчить феодальную эксплуатацию, снизить налоги, освободить крестьян от некоторых повинностей, ограничить экономические позиции крупных феодалов, снизить налоги с торговли и промышленности, в частности уменьшить налоги с частных ткацких и фарфоровых мануфактур в районе нижнего течения Янцзы. Они намеревались ликвидировать казенную монополию в горном промысле и передать рудники и некоторые другие государственные мануфактуры в руки частных лиц и вообще поощрять частную инициативу, аннулировать систему откупов; они высказывались за преимущества наемного труда по сравнению с крепостным. Следовательно, объективно организация Дунлинь отражала интересы купечества, владельцев крупных ремесленных мастерских и мануфактур и тех групп ученого сословия, которые были связаны с рынком и городскими промыслами.

Борьба между Дунлинь и ее противниками приняла исключительно острый характер. В 1601 г. дунлиньцы добились того, что император объявил наследником престола не младшего сына, как хотели он и противники Дунлинь, а старшего сына Чжу Чан-ло, который был известен своими прогрессивными взглядами. Но-стоило Чжу Чан-ло занять трон (1620) и начать проведение первых реформ, как он был отравлен. Реакционные элементы разгромили Дунлинь и жестоко расправились с ее сторонниками.

 

КРЕСТЬЯНСКИЕ И ГОРОДСКИЕ ВОССТАНИЯ

Одновременно с нарастанием противоречий внутри господствующего класса ширилась и обострялась классовая борьба между крестьянством и феодалами, а также участились выступления горожан.

В 1509 г. в близлежащих к югу от Пекина уездах крестьяне в знак протеста против насильственного присоединения их земель к императорским поместьям подняли восстание. Тяжелый гнет и издевательства, которые испытывало население столичного округа со стороны клики евнухов, чиновничества, ростовщиков обусловили участие в движении не только крестьян, но и средних и мелких помещиков.

Восстание возглавляли Ян Ху и его соратники — братья Лю Лю (Лю Шестой) и Лю Ци (Лю Седьмой). Вскоре движение перекинулось в Хэнань, Шаньси, Шаньдун, а в 1512 г. — в Цзянсу, Аньхуэй и Хубэй. В руки повстанцев перешло много городов. В одном из сражений они захватили 218 транспортных судов.

Против крестьян были брошены крупные воинские силы, в том числе отряды императорской гвардии и пограничных войск.

Развернулись кровопролитные бои. Обе стороны несли большие потери. В сражениях погиб Ян Ху (1511), были ранены Лю Лю и Лю Ци.

После гибели Ян Ху восстание возглавили Лю Сань (Лю Третий) и Чжао Суй. Чжао Суй, присоединившийся к восстанию вместе с 500 своими соратниками весной 1511 г., был выходцем из ученого сословия. Ему принадлежит заслуга в придании крестьянскому движению некоторой организованности, укреплении дисциплины и морального духа восставших.

После взятия городов восставшие проявляли благожелательное отношение к интеллигенции и мелким служащим, оказывали им покровительство. Крестьяне помогали повстанцам, снабжая их продовольствием и лошадьми. Всадники составляли значительную часть крестьянского войска.

Крестьяне питали иллюзии, что «добрый император», если он узнает от них о лихоимстве чиновников и бесправии народа, накажет своих подчиненных и наведет порядок. Именно такие мысли содержались в послании, которое Чжао Суй направил минскому императору.

Особенно ожесточенные бои между восставшими и правительственными войсками разгорелись в 1512 г. на территории Хэнани, Хэбэя и Шаньдуна. Повстанцы трижды подступали к столице и замышляли наступление на Нанкин. Однако огромному карательному войску удалось в этом году разгромить основные силы восставших. Чжао Суй, которому удалось скрыться и уйти за Янцзы, сделал попытку поднять новое восстание в Цзянси, но скоро был схвачен и убит.

Остатки крестьянских отрядов и флота под командованием Лю Лю и Лю Ци некоторое время еще продолжали сопротивление. Им удалось овладеть несколькими городами в Цзянси и Аньхуэй. Под угрозой вновь находился Нанкин. Но осенью 1512 г. последние силы восставших были разгромлены.

После подавления восстания Минская династия была вынуждена провести некоторые реформы. Одновременно с крестьянскими восстаниями происходили антифеодальные выступления различных слоев городского населения (купцов и мелких торговцев, ремесленников, владельцев мастерских и мануфактур, части ученого сословия, чиновников, работников государственных и частных предприятий). Причинами этих выступлений обычно были усиление налогового гнета, произвол и самоуправство представителей властей.

В конце XVI в. один из чиновников сообщал в своем докладе императору, что «нанятое для работы на рудниках население голодает в связи с нехваткой продовольствия… рудокопы калечат себя, умирают… Чиновники самовольничают, злоупотребляют наказаниями, чем подстрекают к выступлениям».

Борьба работников государственных и частных предприятий принимала самые различные формы. Нередко дело ограничивалось такими примитивными методами стихийного протеста, как порча сырья, поджоги, драки, подделка в документах даты рождения и др.

Тяжелые условия барщинного труда на государственных рудниках вынуждали крепостных бежать с промыслов. Нередко они нападали (иногда с оружием в руках) на начальников рудников и надсмотрщиков. Рабочие сознательно производили низкокачественные изделия (в оружейных мастерских, на судоверфях и др.) Такого рода выступления имели место еще в 1504 г. в литейных мастерских в Гуандуне, позднее — на рудниках в провинциях Цзянси и Чжэцзян.

Наиболее значительными и организованными были восстания мастеровых государственных и частных предприятий в конце XVI — начале XVII вв. С 1596 по 1626 гг. зарегистрировано свыше двух десятков таких выступлений горожан.

В 1601 г. в Сучжоу восстали ткачи частных мастерских и мануфактур. Непосредственной причиной, вызвавшей восстание, было введение правительственными чиновниками дополнительных налогов на частные ткацкие и красильные предприятия. Владельцы мастерских закрыли свои предприятия, и несколько тысяч наемных ткачей, лишившись работы, оказались под угрозой голодной смерти.

По призыву жителя Сучжоу, Гэ Сяня, ткачи и красильщики окружили помещение, где находилось правительственное управление ткацким производством, и потребовали отмены налогов. Несколько сборщиков налогов были брошены в реку, один чиновник убит, дом другого чиновника сожжен. Вместе с тем восставшие снисходительно отнеслись к тем мелким служащим, которые непосредственно не притесняли народ. Замечательные качества: честность, решительность, самоотверженность проявил вожак восставших ткачей Гэ Сянь.

Выступление сучжоуских ткачей увенчалось успехом: власти были вынуждены пойти на уступки. Это восстание было первым значительным по размаху выступлением наемных рабочих мануфактур в Китае.

В 1602 г. в Цзиндэчжэне произошло восстание, в котором участвовали мастеровые фарфороделательных предприятий, поддержанные другими слоями городского населения.

Наряду с восстаниями работников частных и казенных предприятий происходили выступления купечества за расширение внешнеторговых сношений и ликвидацию правительственных ограничений во внешней торговле.

В 1599–1601 гг. в городах Цзинчжоу, Учан и других среди купцов и ремесленников усилилось недовольство поборами и произволом со стороны чиновника Чэнь Фына. Повстанцы (числом до 10 тысяч) забросали его камнями и черепицей, подожгли здание налогового управления, расправились с приближенными Чэнь Фына.

В Линьцине восстали 30 с лишним тысяч ремесленников металлолитейных, текстильных, гончарных мастерских и мелких торговцев, они сожгли помещение налогового инспектора и убили 37 его подручных. Подобные события произошли в 1606 г. в одном из городов провинции Юньнань.

Так в конце XVI — начале XVII вв. многие районы страны были охвачены городскими восстаниями. Такого размаха, как в минский период, городские движения не приобретали никогда ранее. Различные слои городского населения приняли участие и в крестьянской войне, развернувшейся в 1628–1645 гг. на огромных просторах Китая. Так в классовой борьбе в Китае начинают проступать качественно новые черты.

 

КУЛЬТУРА В XV–XVII ВВ

В XV–XVII вв. в Китае заметно повысился интерес к технике, естественным, точным и гуманитарным наукам. Еще в 1385 г. в Нанкине была основана астрономическая обсерватория. В начале XV в. по указанию императора была составлена «Большая энциклопедия Юнлэ» — грандиозный свод всей сохранившейся до того времени литературы. Свое наименование (Юнлэ в переводе означает «Вечная радость») энциклопедия получила от названия годов правления (1403–1424) императора Чжу Ди — сына Чжу Юань-чжана. В нее входят разделы: конфуцианская, буддийская, даосская литература, трактаты по натурфилософии, экономике, технике, географии, метеорологии, ботанике, зоологии, минералогии, медицине, фармакологии, астрономии, сочинения публицистов, военных теоретиков, собрания литературно-художественных произведений, антологии, сочинения по искусству и пр. Над составлением этого обширного свода в течение 5 лет (начиная с 1403) трудились 2169 человек. В конечном счете в энциклопедию вошли 22 877 книг. В дальнейшем на случай пожара была сделана полная копия этого колоссального издания. Но в последующие столетия его постигла печальная участь. Большая часть всех входящих в энциклопедию (оба списка) книг в процессе войн погибла. В 1900 г. империалистическими разбойниками было почти полностью погублено и то немногое, что сохранилось к тому времени от этого выдающегося труда. Сейчас в Китае и других странах осталось только около 400 книг.

В XVI в. появился труд по фармакологии «Трактат о деревьях и растениях» знаменитого ученого Ли Ши-чжэня (1519–1593). В этой книге, состоящей из 52 томов, содержится систематизированное описание 1892 лечебных и других трав и минералов, а также животного мира.

В начале XVII в. Сюй Гуан-ци (1562–1633) издал написанную им огромную сельскохозяйственную энциклопедию, содержащую сведения о развитии земледелия и сельскохозяйственной техники как в Китае, так и частично в Европе. В 1607 г. он же составил книгу «Основы геометрии», представляющую собой сокращенный перевод знаменитых «Начал» Эвклида. Это был первый перевод европейской книги на китайский язык.

В 30-х гг. XVII столетия Сун Ин-син составил сочинение «О данном небом и открытом людьми» — своеобразную техническую энциклопедию, освещавшую развитие китайских ремесел на протяжении многовекового периода, включая и эпоху Мин.

Появление новых общественных сил, связанных с эволюцией городов, товарно-денежных отношений и зарождением мануфактуры, способствовало развитию передовой мысли, боровшейся с средневековой неоконфуцианской схоластикой.

Примечательно, что в начале XVII в. в Китае издавались несколько правительственных и 11 частных газет. Газеты печатались посредством наборных шрифтов, изобретенных еще в XI в. Уже в XVI столетии журналистика стала общественной профессией.

Представители наиболее прогрессивных течений общественной мысли были выходцами из трудовых народных слоев (Ван Синь-чжай, 1483–1541; Ли Чжи, 1527–1602), а также из среды зажиточных горожан. Они подвергались преследованиям со стороны властей, их взгляды объявлялись еретическими, так как направлялись против господствовавшей идеологии неоконфуцианства, а сочинения нередко подвергались сожжению; некоторые из них пали жертвой феодальной реакции.

Ли Чжи квалифицировал конфуцианство как «лжеучение», он отказывался признавать Конфуция высшим судьей в вопросах правды или неправды. Ван Синь-чжай и его последователи выдвигали утопическую в тех исторических условиях идею создания общества всеобщего равноправия, без богатых и бедных. Смелым борцом против феодального господства был Хэ Синь-инь (1517–1579). Он постоянно подвергался гонениям и умер в тюрьме, куда был заточен за выступление против властей. Хэ Синь-инь создал коммунистическую утопию, в которой стремился воплотить мечты простых людей о счастливой жизни. В представлении Хэ Синь-иня общество будущего должно состоять из патриархальных общин, в которых нет места неравенству и эксплуатации, все основные средства являются общей собственностью, равноправные члены общины совместно трудятся, гармонически сочетаются интересы личности и коллектива. Считая, что воспитание детей — задача всего общества, а не частное дело родителей, Хэ Синь-инь выдвигал требование всеобщего обязательного обучения. Свою утопию он пытался претворить в жизнь. Внутри рода, к которому он принадлежал, было создано «сообщество», организовывавшее сбор налогов и выплату части их государству, отправление религиозных ритуалов, а также свадебных и похоронных обрядов. При «сообществе» имелась школа, куда принимали детей из этого и других родов независимо от сословной принадлежности. Род снабжал учащихся одеждой и пищей. Жизнь в школе строилась на коллективных началах, строго соблюдался режим экономии и бережливости.

Господствующий класс Минской империи канонизировал отжившие традиции литературного языка и обветшалые эстетические нормы. Но в противовес бесцветной, упадочной официальной литературе продолжала развиваться народная литература на живом, народном языке. Излюбленными жанрами в этот период были рассказ, драма и роман. Наиболее яркие образцы минских новелл даны в сборнике «Удивительные истории нашего времени и древности», появившемся в 30–40 гг. XVII в. (есть неполный русский перевод).

По сей день на китайской сцене исполняются многие драматические произведения, созданные в XIV–XVII вв. («Лютня», «Лунная беседка», «Сказание о белом зайце», «Пионовая беседка» и др.)

Театральное искусство приобрело большую популярность благодаря существованию многочисленных домашних театров и развитию музыкально-театральных постановок. Хотя профессия актера считалась унизительной, многие драматурги, а также композиторы-певцы сами являлись исполнителями ролей в своих пьесах и операх.

В XVI в. создаются фантастический роман У Чэн-эня (1500–1582) «Путешествие на запад» (есть русский перевод) и бытовой роман «Цзинь, Пин, Мэй». Роман «Путешествие на запад» построен на народных легендах об удивительных похождениях танского монаха-паломника Сюань Чжуана, обогащенных неистощимой фантазией народных рассказчиков. В романе воспеваются проницательность, несгибаемая воля, неистощимая энергия, человечность и чувство юмора представителей народа. Главный герой романа смело бросает вызов всесильным духам — злым силам земного и потустороннего мира, приводит в смятение рай. Так в завуалированной форме У Чэн-энь выразил протест народных масс против земных владык. Острая сатирическая, антиклерикальная направленность романа обусловила его успех и популярность.

XIV–XVII вв. были периодом самого интенсивного строительства в Китае. В XIV–XV вв. окончательно складываются типы планировки городов, архитектурных ансамблей, которые почти не изменились вплоть до конца XIX столетия.

В минский период был по сути заново отстроен Пекин. Город был обнесен массивными зубчатыми стенами, достигавшими в высоту более 10 м, а в ширину по верхней части до 7 м, внутри он делился на две части — северную и южную. В северной части Пекина («Внутреннем городе») в XV в. был построен так называемый «Запретный город», или «Город императорских дворцов», тоже обнесенный высокой стеной. В южной части китайской столицы («Внешнем городе») находится знаменитый архитектурный ансамбль «Храм неба» (1420). В этом царстве декоративной зелени до сих пор растут около 5 тысяч кипарисов, посаженных при постройке «Храма неба», т. е. 500 с лишним лет назад.

Масштабы и характер минского строительства ощущаются и в другом весьма своеобразном архитектурном ансамбле — комплексе погребений минских императоров, насчитывающем 13 гробниц — огромных роскошных подземных дворцов.

В XIV–XVII вв. получила распространение гравюра для иллюстрации книг. Тогда же впервые в мире появились цветные гравюры на дереве.

Большое развитие в XIV–XVII вв. получили различные виды прикладного искусства: производство фарфора и изделий из лака, кости, ценной древесины, выделка тканных шелковых панно, вышивка шелком.

В ту пору (XV в.) великий сын узбекского народа Алишер Навои (1441–1501) писал: «Да, живописным мастерством Китай пленяет мир и обольщает рай».