День только начинался. Яркие лучики пробивались сквозь окно, красиво подсвечивая синий камень на моем пальце. Изящно оправленный, с дорогой огранкой, он стоил, наверное, целое состояние. А я всё никак не могла поднять взгляд на владыку Актариона. Самого прекрасного человека, что ждал сейчас моего ответа. Мне бы радоваться, и клясться в верности, повиснув на шее правителя одного из самых крупных в Раздолье государств. Но ничего этого не было. Ни–че–го. В голове крутилась совсем другая мысль.

«…Нужно только выбрать правильный путь…» Правильный. Неужели тот человек, что стоял позади меня в видении, — Лео? И стоит ли опираться на сны и видения? Ведь Беорн так и не признался, что это было пророчество. А вдруг и правда — всего лишь бред? Но опыт подсказывал, что довериться стоит. Ничего другого у меня никогда и не было.

Я посмотрела на руки эрла Теор Коина — красивые, по–мужски аристократичные, с длинными пальцами. Погладила перстень с синим камнем — таким же, как у меня. Мои ладони тут же нежно сжали в своих, ласково оглаживая большими пальцами. Без сомнений, Леонелль любит меня. Это чувствуется в каждом прикосновении. Вот только в видении руки были совсем другие, а значит…

Мне пришлось собраться с духом, прежде чем сказать то, о чем он и так, скорее всего, знал. И пусть это будет самой несусветной глупостью, которую я когда–либо совершу.

— Мой владыка, ваше предложение лестно для меня, но… — правитель Актариона резко помрачнел. — Я не могу сейчас согласиться, Лео… Я тебе не пара.

Напряжённая пауза начинала искрить в воздухе. О, Родан, что же я делаю?..

— Это не тебе решать, — сухо отрезал бархатный когда–то голос.

— Не мне?! — растерянно подняла взгляд, встречаясь с прищуренными льдистыми глазами. Кто–то очень разозлился.

— Я сам решаю, кто мне пара, кто нет. Так понятнее? — притворно ласково закончил он фразу.

Повисло молчание. Я закусила губу, взгляд невольно сам соскользнул в пол. Настроение испортилось, и, судя по всему, не у меня одной. Владыка Актариона молча развернулся и покинул мою комнату, а я, мрачно проводив взглядом статного высокого блондина, уселась на кровать, стягивая дорогое кольцо. Думала, хуже уже не будет, но оказалось, что отказывать любящему мужчине не так уж и легко. Самой ведь небезразличен! Положила рядом предмет спора и в отупении обняла себя за плечи. Я опять всё испортила.

В комнату вошли Ринка и Сиэль.

— Драк, а чего это владыка наш такой страшный с утра? Я ему доброго утра пожелала, а он глазами сверкнул и дальше пошёл… — возмущалась рыженькая Ринка, жестикулируя руками.

— Эрлиния, что это?.. — замерла моя помощница, заметив на кровати злосчастное воплощение несостоявшейся помолвки.

Они обе окружили меня, тут же конфисковав колечко. Сиэль восхищённо вздохнула, благоговейно осматривая украшение.

— Родовое женское кольцо Теор Коин!.. — вынесла она вердикт, осторожно выдыхая. — Вот это да!.. Но это не вяжется с настроением владыки… — Сиэль озадаченно перевела взгляд на меня.

— Так, дай угадаю. Сегодня традиционный зимний бал, на котором, насколько помню, она должна дать ему ответ. И либо он был отрицательный, либо… Дракки, только не говори, что ты опять за своё!.. — Ринка вымученно закатила глаза, падая рядом на кровать.

— Я вообще тогда молчу, — мрачно заметила я.

— Слушай, ну хватит уже мужика мариновать — он же не каменный, хоть и страшный, аж мурашки по коже!..

— Тебе легко говорить!.. — я отобрала кольцо у Ринки, пытающейся его померить.

— Нелегко. Мне вот что–то родовых колец никто не дарит… — она вздохнула. — И замуж никто не зовёт.

— Позовёт, — я мягко улыбнулась ей, кладя руку на плечо. — Я же вижу, как вы с Йонаром смотрите друг на друга, — зависть берет! Может, просто подождать ещё надо?

Ринка недоверчиво скосила глаза в мою сторону. И, мечтательно улыбнувшись, заявила:

— Ой, девочки… Да я его всю жизнь ждать готова! Только бы дождаться!..

Кольцо я всё–таки надела обратно. Оно мне было слегка великовато, но вполне держалось на пальце. Слишком красивое для простой общинницы.

Ведь мог просто уйти и забыть, как страшный сон, о несостоявшейся помолвке и нерешительной избраннице! Но нет. Оставил кольцо, как последнюю нить, в надежде на то, что я одумаюсь. Ну почему так сложно принять то, что даёт жизнь?.. Я верила, что он любит, верила, что не пожалею. Я даже почти готова была согласиться — да я и сейчас отвратительно себя чувствовала после своих же слов! Задела, оскорбила. Глупая деревенская девчонка! Зачем я ему? Разве я смогу быть как Алирана или Ранитиэль? Им красоты, грации и величественности не занимать — вот кто должен быть на моем месте!

Я вспомнила наши совместно проведённые вечера, поцелуи, его внезапную нежность и искренность, которую, я уверена, не суждено увидеть его друзьям или знакомым. Для них он всегда будет холоден, сдержан и насмешлив. Его все боятся, и с какой–то стороны это хорошо — приказы исполняются, его люди ведут себя как мыши — тихо и прилично скребясь в застенке. Потому что знают, что владыка не станет церемониться с провинившимся. Но и зря наказывать тоже не будет. Стать его супругой, спутницей, любимой — это должно быть большой честью.

Красивый, статный, заботливый. Да что я буду делать без него? Я же привязалась, привыкла к его поддержке! А что касается постели, то Ринка права. Ну не может же всё быть настолько плохо. Тем более теперь, когда он знает о моей проблеме. Тактично ведь тогда поступил — не стал вламываться сам! Только запертую изнутри дверь помог открыть подружке магией…

Я посмотрела на кольцо, надетое на безымянный палец левой руки. Жуткая дисгармония с браслетом — как усмешка в выборе мужчин. Только я уже, похоже, выбирала не из двух. А просто принимала решение о согласии на помолвку. Жан вряд ли приедет уже… И мне с сожалением пришлось снять такой привычный уже браслет.

— Кажется, я буду… Владычицей?.. Как это называется?.. — попыталась улыбнуться, подбирая слова для извинений перед эрлом Теор Коином.

Ринка на радостях обняла меня, едва не задушив от чувств. Качнув головой, Сиэль чуть улыбнулась и внесла поправку:

— Скорее, супругой владыки, эрлиния. Владыка — это должность, пост, передающийся по наследству. И если в других странах с супружеством даётся и титул, и корона, и власть, то в Актарионе всегда правили исключительно мужчины — владыки. Их супруги были лишь доверенными лицами в делах государства, и права голоса при правлении не имели. Но вы — маг. Это тоже большая должность. Думаю, у вас и прав будет больше, особенно после рождения наследника.

Сиэль таки поймала покрасневшую меня и усадила за туалетный столик, довершая причёску. Красиво присобранные спереди, и мягкие струящиеся локоны сзади — мне нравилось. Тем более, как показала практика, убранные шпильками волосы при общении с владыкой его же стараниями всё равно оказываются распущенными, и Сиэль сегодня это учла.

— Дракки, ты теперь такая важная станешь! Мы же с тобой видеться перестанем… — взгрустнула Ринка.

— Не сходи с ума, Ринь. Йонар здесь, я здесь — тебе это ни о чем не говорит? — я весело ей подмигнула.

— Говорит. Что ты улыбаешься, а лицо всё равно кислое… Хорошо хоть это карнавал — все в масках будут.

В дверь постучали. Я крикнула, что открыто, и на пороге оказался прислужник с корзиной необычных белых цветов с крупными бутонами и огромным свёртком в красивой упаковке.

— Ух, ты! Подарки! — Ринка метнулась к прислужнику, отбирая корзину и свёрток. — Слушай, а подарочек–то увесистый!

— От кого? — спросила я у смущённо опустившего глаза молодого парнишки.

— Мне это неизвестно, эрлиния. Просили передать вам.

— Ты точно не перепутал?

— Я не мог перепутать, эрлиния Драккати, вас в замке хорошо знают и любят, — он заученно поклонился и вышел за дверь. Мне оставалось лишь пожать плечами.

— Что там? — я наблюдала, как Ринка вскрывает упаковку от свёртка.

Она восхищённо вздохнула, зарываясь руками вглубь свёртка и извлекая на свет безумно красивое женское меховое манто! Пушистое, белое с голубоватым оттенком, украшенное дорогой брошью–пуговицей и пышным воротником, который при желании можно поднять как капюшон!

— Мерь, счастливица! Дорогущее, наверное… — Ринка с завистливым вздохом протянула мне обновку. Шубка оказалась мне впору, словно с меня снимали мерки.

— Тут в корзине с цветами — ты не поверишь! — земляника в отдельной коробочке!..

Я крутилась перед зеркалом, любуясь мехом, и застыла в недоумении, повернувшись к подруге, как и Сиэль.

— Земляника? — я пересекла комнату и взяла из её рук коробочку. В ней действительно была свежая земляника — чудо среди зимы! Находящиеся в корзине помимо земляники цветы источали нежный тонкий аромат. Их форма была мне смутно знакома, вот только не могла понять — откуда?.. И почему именно ягоды в подарок?

И я вспомнила. Это было безумием и мало походило на правду, но если вдруг это и правда намёк? …Лето, Николь–Холмы, земляничная поляна… Ягодный привкус на губах вперемешку с самым вкусным вином и первый поцелуй…

— Сиэль, а кто прибыл на бал? Я имею в виду, будет ли семья рода Лесск? — меня словно охватила лихорадка.

— Я не знаю, эрлиния, — пожала плечами Сиэль.

— Думаешь, Жан здесь?.. — Ринка задумчиво наблюдала за нами, нюхая цветы.

— Не уверена… Но я уже приняла решение, — сказала, и сама не поверила. Пришлось повторить себе, что я согласна и не пожалею — да, я не жалею о сделанном выборе!..

А сердце колотится, словно загнанный заяц. А если он здесь, то что тогда? Больно, обидно… Я и так слишком долго ждала — и никаких вестей! Горькое разочарование, которое не могут скрасить даже эти подарки, если они от темноволосого красавца… А если это подарки владыки? Показывал же он мне лето среди зимы!

Я попробовала землянику. Сладкая, сочная. И никакой иллюзии… Коснулась нежных белых бутонов с шелковистыми лепестками. Подозрение разгоралось во мне — я взяла в руки браслет, и оно подтвердилось. Это были если не те самые цветы, то очень и очень похожие!

Кажется, я схожу с ума. Мне вспомнилась история помолвки Ранитиэль, как она сбежала от своего жениха, ничего не объяснив. …И каков же был соблазн поступить сейчас точно так же! Я разрывалась вновь, было страшно, очень страшно…

Ринка окинула меня скептическим взглядом, подала мне мою белую маску в пушистых синих пёрышках, надела свою, и мы двинулись на бал.

***

В зале всё сверкало и сияло. Гербы и стяги Актариона украшали светлый просторный зал, наполненный людьми в масках и дорогих изысканных нарядах. Мне стало неловко среди этой высокородной публики — ну что я здесь забыла?! Танцевать так и не научилась, замковой жизни — три месяца с лишним, — а они от рождения эрлы, эрлинии, короли и королевы!

От нескольких таких людей, общающихся между собой, оторвался, прервав разговор, и двинулся ко мне мужчина в маске и хорошо знакомом с утра серебристом камзоле. Удар сердца, ещё удар… Холодные льдинки насмешливо скользнули из–под маски по моей левой руке, и на его губах заиграла улыбка победителя! Зазвучала мелодичная музыка. Мне галантно была предложена рука, и я поняла, что мы открываем бал. О, кривая моя нога!.. В смысле, танцую я для этой партии, откровенно говоря…

Но эрл Теор Коин, обхватив мою талию рукой, на счёт раз, два, три — так я мысленно считала по шагам — уверенно повёл в круге танца. Синее платье, которое мне Сиэль принесла утром и надела на сонную, на удивление не мешало шагам, хотя я была уверена, что должно было. Мы кружили по залу, не останавливаясь, плавно продвигаясь и вращаясь вокруг друг друга. Он улыбался мне, наслаждаясь танцем, победой — это был его час. А я просто улыбалась ему и считала шаги, стараясь не сбиться с ритма. Кажется, и извиняться не придётся — он всё понял сам.

Где–то совсем рядом промелькнула пара — ярко–алое платье и тёмный изысканный костюм, сшитый по–военному, как мундир. Присмотревшись, я узнала Ринканию в объятиях эрла Дерраши, и тут же сбилась!

Когда мелодия утихла, мы остановились, и владыка нежно поцеловал мою руку, на которой было кольцо. Это было словно благодарностью, исходившей от него. Я присела в реверансе, с ужасом осознав, что вообще–то и до танца могла и должна была это сделать! Да уж, эрлиния в высшем обществе — ни дать ни взять! Но он слегка склонился ко мне и тихо произнёс:

— Через три танца я найду тебя, и мы объявим о помолвке, sharish. Хорошо?

— Хорошо, — через силу улыбнулась я.

Внутри всё похолодело. Через какие–то три танца… К нам подошёл рослый мужчина с проседью в волосах. Его стать и осанка выдавали в нем былую мощь и, скорее всего, военное прошлое. Он поздоровался и попросил у Лео разрешения потанцевать со мной. Они пересеклись тяжёлыми взглядами, но разрешение всё же было получено. Вот кто бы меня ещё спросил — я танцевать не хотела совершенно!..

Но высокий эрл, как только грянула музыка, вывел меня в зал к другим парам, и мы начали танец. Лорис — обманчивый танец прикосновений. Здесь не предполагалось прижимать партнёра к себе — только касаться руки или плеча, обходя вокруг. По правилам, необходимо было в течение танца проходить мимо нескольких партнёров. При дворе так знакомились во время танца, а кто–то находил себе спутника на всю жизнь. Он с интересом следил за мной, за моей реакцией, за моими движениями, даже когда мы разошлись по разным парам и через какое–то время снова встретились. На этот раз несколько на более долгий срок.

— Вы очаровательны, эрлиния. Как и ваше колечко. Вы помолвлены?

— Ещё нет. Но это почти свершившийся факт.

— Как жаль. Действительно жаль. Хотя, может и к лучшему…

Я не успела уточнить, почему, — пришла смена партнёров. Одна рука, шаг назад, поворот, другая… Светлокожий, не очень высокого роста господин, затем снова тот высокий с проседью. И новый партнёр — такой же высокий эрл в чёрной блестящей маске, закрывающей всё лицо кроме губ, убранные в косу длинные тёмные волосы.

Плавный поворот, рука об руку, глаза в глаза. А я всё переживала по поводу помолвки, убеждая себя в который раз в правильности решения. Ещё поворот, большая тёплая ладонь партнёра по танцу ласково скользнула по моей руке, когда мы расходились, а по телу почему–то прошли мурашки. Я уже была с другим, но вертела головой в поисках источника этого внезапного ощущения. Мне даже укоризненно сделали замечание… Музыка стихла, эрлинии присели в реверансе, эрлы поклонились своим партнёршам.

И снова музыка. И снова танец, — быстрый, ритмичный. Я попыталась улизнуть, но меня вновь пригласили. Как будто приглашать больше некого! Судя по украшениям — какой–то монарх, опять высокий! Да у меня сегодня просто праздник по высоким партнёрам!.. Этот был покрупнее, с небольшим животиком, и вёл танец более жёстко, всё время норовя то прижаться, то опустить руку ниже талии — к середине танца это стало пыткой! Я старалась сдерживать его, как могла. Было противно. Но обижать высокородных гостей владыки было непозволительно.

— Уважаемый эрл, вы не могли бы вести себя потактичнее? Иначе мой жених нас неправильно поймёт!

— Жених — ещё не муж, — у него был низкий, сипловатый голос. — Впрочем, я найду себе кого–нибудь и поинтереснее.

Меня захлестнула обида. Хотелось оттолкнуть его, но он внезапно потерял ко мне интерес и теперь спокойно завершал танец без попыток ощупать. Мы кружили по залу в неспешном ритме. Когда дошагали в танце до того места, откуда начался тур, ко мне двинулась одна из высоких фигур. Неужели опять?.. Я устала, мне хотелось уйти, но мужчина в чёрной блестящей маске уверенно двигался в мою сторону. Может, сделать вид, что я не заметила?! Я покосилась на стоящих рядом барышень, выжидающе оглядывающих потенциального партнёра на танец, и попыталась ускользнуть за их спины.

— Эрлиния, не откажете в чести пригласить вас на танец?

Я обречённо вздохнула и протянула руку. Третий танец… Заиграла нежная мелодия — скрипки, флейты, гобои… О, это один из самых изнурительных танцев! Его я любила меньше всего. Мы вышли в центр зала, где уже танцевали пары. Мой танцевальный партнёр взял мою ладонь в свою, положив вторую руку на талию. И мы закружились в танце в быстром ритме. Он отлично двигался, в отличие от меня, — мои ноги всё время оказывались в неподходящем месте, заставляя проклинать себя, их хозяйку, за неуклюжесть.

— Вы напряжены, несравненная. Расслабьтесь, доверьтесь мне и музыке.

Легко сказать. Но я всё же попыталась. С умелым партнёром и его подсказками дело пошло на лад. Он улыбнулся, когда я расслабилась в его руках, и у нас даже начал складываться дуэт. У него такая мягкая улыбка… С ним вообще оказалось легко и приятно танцевать. Я мельком поймала взгляд Лео, танцующего с Ранитиэль. Её не узнать было невозможно — фиолетовые косички и уши были лучшими документами, как маской ни скрывай. И я снова напряглась, сбиваясь с ритма.

— Эрлиния, смотрите на меня, пожалуйста. Так будет легче.

И я посмотрела. Чёрная маска, скрывающая лицо, мужественный смуглый подбородок и очень красивые глаза, в которых хотелось утонуть… Раз–два–три, раз–два–три… А я сейчас при всех буду краснеть и смущаться, глядя в любящие глаза владыки, чтобы сказать «да». Раз–два–три, раз–два–ой!–три!.. Я сбилась, наступила на ногу высокому красавцу, и это перебило всякое желание рассматривать партнёров по танцу…

Музыка стихла, когда мы оказались на другом конце зала. Он легко поклонился, не сводя с меня внимательного взгляда из–под маски.

— Следующий танец мой. Не возражаете?

— Простите, эрл, это невозможно. Я хочу отдохнуть, — смутилась. Вот странный, я ему ногу оттоптала, а он ещё хочет!

— Хорошо. Тогда через два танца.

И встал позади меня, в круг наблюдающих. По бокам от нас стояли люди в масках — кто–то общался, кто–то наблюдал за танцем других, шёпотом обсуждая их.

Руки мужчины легли мне сзади на плечи, чуть повыше локтя. И легко двинулись вниз, к запястьям.

— Прекратите! — я зашипела на него, стараясь улыбаться толпе, не подавая вида.

И не подумал! Он был сильно выше меня, поэтому ему пришлось слегка завести мои руки мне за спину. И я уже хотела было отойти, как его большие пальцы стали нежно вырисовывать на моих запястьях замысловатые узоры, от которых я замерла, чувствуя приятное, смутно знакомое ощущение с совершенно не к месту всплывшей ассоциацией о вёдрах! А на ушко я услышала шёпот взволнованного низкого хриплого голоса, от которого и вовсе дышать перестала:

— Моя любимая девочка, как же я скучал…

Я резко повернулась вокруг своей оси, но не докрутилась — большие, сильные руки остановили меня на полпути, возвращая на место, когда я выдохнула:

— Жан?!

Что–то рванулось в груди, сердце бешено заколотилось — я не верила, что всё происходит реально!

Он успокаивающе прошипел мне на ушко:

— Тшшш… Родная, на нас смотрят. Сделай вид, что ничего не происходит.

Я постояла так несколько секунд. И поняла, что меня трясёт. Он здесь, рядом — да я танцевала с ним, в упор его не замечая!.. Мне стало обидно, горько и… Буря эмоций! От желания развернуться и пройтись ладонью по щеке со всей дури до ещё большего желания уткнуться, наконец, в его грудь в белом камзоле…

Ох, этот глупый этикет!.. Боги, как же хотелось его обнять!.. Ещё немного, и есть риск потерять контроль над своей силой. Вот только закончится бал, я ему устрою… Ненавижу балы, этикет и прочую дворцовую мишуру! Меня тянуло к нему, как магнитом, и мне чертовски нужны были его объятия, иначе я взорвусь прямо здесь. Он осторожно придвинулся ближе, давая ощутить спиной его тепло, в котором я сейчас так остро нуждалась, словно понял это, и сильнее стиснул свои ладони на моей талии. С виду всё выглядело вполне пристойно, но…

Этого было мало, предательски мало в тот момент, и я подалась назад, окончательно ликвидируя приличные остатки расстояния между нами. Мне хотелось наплевать на всё, развернуться и утонуть в объятиях моей пропажи, чтобы поверить, что это правда!.. Но всё же волна облегчения разливалась по телу. Я была счастлива!

— Скоро всё закончится, родная. Я найду тебя, если ты всё ещё захочешь меня видеть… И не забудь, ты мне обещала танец. Хотя я уже начинаю об этом жалеть.

Я начала краснеть, вспоминая, как только что на глазах у всех путала шаги, и если бы не он — всё было бы куда хуже.

— Танцы мне пока не очень хорошо даются. Извини, что заставила тебя жалеть об этом.

Я виновато слегка потёрлась о его грудь лопатками, благо вырез платья позволял. С одной стороны его груди было уплотнение, словно под камзолом была плотная ткань.

Тяжёлый вздох за моей спиной, опаляющий горячим дыханием шею, и я ощутила, как сильно он напряжён всем телом…

— Кааати… Я жалею не потому, что ты не успела научиться двигаться, а потому, что слишком близок к тому, чтобы нарушить все существующие правила этикета!..

Ой!.. Так вот почему он так напряжён! Кажется, я сейчас буду краснеть…

— Улыбайтесь, дорогой эрл, на нас смотрят! — мстительно ответила я, глупо улыбаясь сама.

— Пусть. Раз ты так рада меня видеть, значит, я успел вовремя. Или нет?

Я загадочно улыбнулась. Его тепло, присутствие и голос опьяняли не хуже вина.

— Тебя так долго не было… Ты хоть знаешь, что прямо сейчас должна быть объявлена моя помолвка с…

— Знаю, — он выдохнул, скрипнув зубами. — Кати, я пытался с тобой связаться. И не было ни дня, чтобы я не сходил с ума от безысходности, — я не мог приехать раньше, понимаешь? Я посылал теней и вестников много раз. И всё безрезультатно, — он говорил, взвешивая каждое слово, сдерживая себя, стараясь сохранять спокойный тон. — Скажи мне одну вещь — ты действительно по своей воле соглашаешься на помолвку с ним? Ты его… любишь?..

— Я не знаю…

Конечно же, я знала, но боялась себе признаться. Выкинуть кольцо, наконец развернуться и обнять, не отпускать!..

— Будь моей женой, — он напряжённо сцепил свои пальцы с моими, держа руки по бокам. Кажется, он теребил пальцами родовое кольцо Теор Коинов.

— И ты на меня не сердишься?..

— Я не в праве. Я пожалел тебя, когда ты так испуганно посмотрела на браслет. Мне хотелось, чтобы ты сделала осознанный выбор. Не хотел давить, и времени было мало. А надо было всё же настоять.

Моменты трогательного расставания, первого в жизни свидания и настоящего поцелуя вновь ярко предстали перед глазами, будоража чувства с новой силой! Это стало последней каплей — я была пьяна, меня захлёстывала эйфория! Тепло и неожиданная слабость охватили всё тело до пальчиков на ногах. И я поняла, что если сейчас выйду и скажу владыке Актариона обещанное «да», то буду потом жалеть всю оставшуюся жизнь. Потому что между чувствами, которые я испытывала рядом с Жаном и рядом с Лео, была огромная разница! …Хотя бы в том, что от Жаника сейчас было противоестественно отлипнуть, не говоря уже о том, чтобы куда–то отойти…

Я ощутила лёгкое касание к волосам на затылке — то ли целовал, то ли случайно коснулся… И толпу оголтелых мурашек после этого!

— Жан… — тихо позвала через плечо, улыбаясь.

— Мм? — нежный поцелуй в висок, и на нас уже начинают коситься.

— Я отдам кольцо. Помолвки не будет. Но только… — я закусила губу, — больше не исчезай…

Облегчённый выдох, вырвавшийся из мужской груди, вызвал умиление — я тоже волновалась!

— Моя лань… — он с нежностью прошептал это обращение, обнимая снова, и уже не ладонями.

Никто меня так больше не называл. И эти звуки отдавались глубоко в душе, разливаясь давно забытым теплом, безо всякого протеста и сопротивления.

— Я больше не исчезну. У нас будет море времени, чтобы проводить его вместе…

Я счастливо улыбалась, прикрыв веки, просто слушая его голос, чувствуя спиной его тепло, в которое так хотелось укутаться. И пусть окружающие хоть глаза сломают — мне всё равно.

— …И свадьба будет тогда, когда этого захотим мы оба, родная. Вот только, если будешь так ко мне прижиматься, я гарантирую тебе первую брачную ночь уже сегодня!..

— Но я ещё не давала согласия на брак! — я всё же посмотрела через плечо в его потемневшие глаза.

— Ты постоянно носишь мой браслет на левой руке. Что лично для меня более чем достаточно и бесконечно радует.

Я с удивлением покосилась на скомпрометированную конечность. Потому что точно помню, что сняла его сегодня утром! Как он понял?!

— Характерный рисунок загара от браслета — уже слабый, но ещё остался, — пояснили мне.

Это была правда. За лето и короткую осень я привыкла носить его именно на левой руке — мне понравилась Ринкина идея относительно превентивных мер по устранению нежелательных ухажёров. И снимала я его только на ночь и перед тренировками с Леонеллем. Но всегда знала, что это всего лишь маленькая ложь, ведь согласия на брак я не давала, и официального статуса невесты не имела.

И я вдруг почувствовала на себе взгляд. Отыскала в толпе его происхождение и смутилась, почувствовав себя виноватой. Владыка, не отрываясь, просто прожигал меня светящимся из–под маски жёстким взглядом. Мечтательная улыбка медленно сползла с моего лица. Виски закололо иголочками…

«Если тебе наплевать на мои чувства, то постарайся хотя бы придерживаться рамок приличия!»

Сказал, как отрезал. Ментальная связь не подразумевает передачу эмоций. Но я всё равно поняла, насколько он взбешён, — сложно не догадаться! Настроение испортилось. А Жан отпустил меня, сделав полшага назад, не торопясь, впрочем, убрать скользнувшие на талию ладони.

Мерзкая ситуация… Я погладила ладони Жана, мягко высвобождаясь, и пошла следом за взбешённым владыкой. Нужно было объясниться, и как можно скорее! Толпа людей, танцующие пары — я всё время с кем–то сталкивалась, стараясь не упустить из вида Леонелля. Он достиг колонны и завернул за неё.

Я шагнула за ним. Но не догнала и решила позвать ментально. Глухо. Закрылся. За пристенком зала, за портьерой, я вдруг, совершенно неожиданно, налетела на него! Взбешённый эрл Теор Коин втащил меня за ткань — здесь было что–то вроде коридора для прислуги и входа в туалетные комнаты. Прижал к стенке руками и молча, тяжело дыша, мысленным приказом заставил посмотреть в его ледяные светящиеся глаза. Я дёрнулась и вскрикнула — на секунду мой мозг опалила боль! Он вздрогнул сам и прикрыл веки, склонив голову. Затем выпрямился и отпустил меня.

— Лео…

— Я не буду стирать тебе память. Я не могу причинить тебе боль, — жёсткий тон сиплого, сдавленного голоса. Словно пощёчина.

Он молча и требовательно протянул руку ладонью вверх. Ох, ну да, конечно, как это мило с его стороны! Я нахмурилась, так же молча сняла его кольцо и положила. Он всё ещё смотрел на меня, держа руку с кольцом раскрытой.

— Прости, Нэл, мне жаль. Я ведь с самого начала…

Он резко сомкнул пальцы на ладони, развернулся и ушёл. А я сдёрнула маску, зло отшвырнув в сторону, и прикрыла лицо ладонями, не в силах даже разрыдаться. Кажется, я только что навсегда потеряла близкого человека, друга и учителя в одном лице.

На полу валялись рядом два красивых, но уже совсем не нужных маскарадных украшения. Мужское и женское.

Придя в себя, я вернулась в танцевальный зал. Бал закончился, люди расходились. Я потеряла из виду обоих мужчин, сколько ни старалась найти. Ринка помахала мне рукой в другом конце зала и скрылась в толпе. А я прошла в коридор и в смежный с ним небольшой зал с фонтанчиком. Там было тихо, и снова никого не было — как и в прошлый раз, когда мы здесь беседовали по душам с Гаритишем. Просто заколдованное место, учитывая количество людей в замке… Зато здесь было спокойно. Какое–то время я грустила, играя с рыбками в фонтане.

Скрипнула дверь позади меня, вошли двое. Они были уже без масок и что–то обсуждали. Высокий, мощный, с уже распущенными тёмными волосами мужчина и его худощавый собеседник, похожий на ворона. Они остановились, и в процессе их разговора я поймала взгляд серо–голубых глаз. Он что–то ещё рассеянно отвечал Гаритишу, но взгляда уже не отводил. Я восхищённо смотрела на Жана, впитывая каждую черту прекрасного лица, мускулистого тела… А в груди снова разливалось тепло как от солнышка, охватывая каждую клеточку тела. И словно и не было этих чёртовых нескольких месяцев. Я так по нему соскучилась! Улыбка поползла по лицу, соревнуясь в скорости реакции с учащающимся сердцебиением…

Гаритиш смущённо откашлялся, что–то пробормотал, поклонился и оставил нас вдвоём.

Я сделала шаг, второй… Он двигался мне навстречу. Если бы здесь была музыка — это был бы танец! Мне хотелось броситься ему на шею, но я боялась, что кто–нибудь войдёт, что он оттолкнёт, или потолок обрушится! Третий, четвёртый… Плевать! На правила, этикет, чьё–то мнение… Мне это нужно — сейчас, здесь. Даже если я пожалею потом! Я разбежалась и птицей вспорхнула в его раскрытые объятия. Сильные руки стиснули меня, закружили над полом, приподнимая. Вцепившись в его шею, я ощущала давно забытый запах, его волосы на моем лице и шее — внутри всё ликовало! Он вдруг сдавленно охнул, поставил меня на пол, тут же привлекая обратно к себе, только сильно сдвинув вбок.

— Что случилось? Я сделала тебе больно?

— Ничего, просто старая рана. Почти зажила, — он улыбнулся своей мягкой улыбкой, рассеивая мою тревогу.

А я смотрела в его потемневшие глаза и безнадёжно тонула. Снова. Мыслей не было вообще — только чувства!

— Ты плачешь? — он осторожно коснулся моей — мокрой, оказывается! — щеки.

— Я не знаю. Не заметила… — я всхлипнула, улыбаясь и вытирая внезапный поток.

Он вздохнул, зарываясь лицом в мои волосы, скользя руками по спине. Перестук его сердца я чувствовала телом, уткнувшись носом в ключицу. Мне было так тепло и уютно!

— Кати, моя любимая Кати… Я так соскучился!.. Уезжал — плакала, приехал — опять плачешь… — он отстранился, покрывая нежными поцелуями моё лицо.

— Я тебя ненавижу… — буркнула я, глядя в его глаза, когда он уже почти дошёл до губ.

— Зато я тебя люблю, — серьёзно ответил он, опаляя дыханием мои губы.

Нежное падение в пропасть. Как же долго я этого ждала, мучительно долго! Он истосковался не меньше меня — я чувствовала это в его поцелуе, то нежном, то сминающем… Я отвечала ему тем же. Может быть неумело, но вкладывая в это всю себя! Держась за его плечи, прижимаясь к нему всем телом, — тая и горя одновременно… Он неожиданно прервал поцелуй, прикрывая сильно потемневшие глаза оттенка грозового неба, медленно сделал вдох и нежно коснулся разгорячёнными губами моего лба, гладя мои волосы.

Я прижалась к нему, упоённо прячась на груди, и облегчённо вздохнула. Выбор оказался проще, чем я могла подумать. Да и откуда я могла знать, что это произойдёт вот так — без единого сомнения, в один момент, на одних чувствах?..

— Ты меня не бросишь? — слова сами вырвались и озвучились из потока сознания.

— Я твой, — уверенное, короткое, тихое на ушко… Низким мужским голосом, пробирающим до мурашек.

Я задержала дыхание. Вспомнилась свадьба Тора и Этираи, обряд…

— Ухо колоть не буду… — негромко и категорично заявила я, пряча улыбку.

— Тогда кольцо, куча высокопоставленных гостей, дворец и минимум знакомых тебе людей.

— А что, первый вариант исключает второй? — я удивлённо вскинула голову.

— К сожалению, нет. Хотя я сам терпеть не могу дворец и его правила.

— Но ты же принц? Разве нет?..

Он поцеловал меня в кончик носа:

— Принц, хоть и незаконнорожденный. Отец сразу признал меня, но не имел возможности жениться на матери, потому что уже был женат. Я с детства вырос в замке. Только жизнь где–нибудь в избушке с охотой и походами оказалась для меня гораздо привлекательнее. Так что судьба принцессы тебе вряд ли со мной грозит, если только сама не пожелаешь. Разочарована?

— Скорее наоборот, — я смущённо посмотрела на него. — Роль эрлинии мне так и не понравилась, а вот опробовать себя в походе в качестве магини было бы любопытно.

— Значит, ты согласна?

— На что?

— Drack–Hassi, выходи за меня замуж. По–хорошему прошу пока, — он улыбнулся, и я не смогла сдержать такой же улыбки в ответ на угрозу.

— По–хорошему? А как тогда по–плохому?!

— По–варварски. На плечо и домой. Знаешь, у одного народа, считающего себя варварами, был такой обычай выбирать невесту. Считалось большой честью для девушки быть пронесённой от отчего дома или корабля до дома варвара на его плече.

Я хихикнула, представив себе эту картину.

— Сегодня столько предложений… Я подумаю, — выжидающе скользнула взглядом по его лицу. А у самой поджилки трясутся, и улыбка расползается, как ни скрывай.

— Почти четыре месяца было мало?! Тогда я варвар!.. — он аккуратно подхватил меня под ноги, действительно укладывая себе на плечо. Я засмеялась, стукая его кулачком по спине.

— Отпусти, варвар!.. Жааан… Ну отпусти!..

— И не подумаю! Один раз уже отпустил…

— Плохой варвар!..

Мы смеялись и не заметили, как вошёл кто–то ещё. Я поймала взгляд высокого эрла с крепким телосложением и проседью в волосах и покраснела! Похлопала ладошкой по спине вошедшего в роль варвара, привлекая внимание, но он уже и так заметил, хотя отпускать не собирался, разворачиваясь к тому эрлу и выставляя меня в не самом лучшем для этикета ракурсе…

— Поставь девушку, Жан, ей стыдно. Потом наиграетесь.

— Что–то случилось? — он осторожно опустил меня на ноги.

Щёки горели, хотелось спрятаться.

— Ты мне скажи, сын. Леонелль исчез.

— Мог телепортироваться куда угодно, — ответил Жан, обхватив меня руками.

Сын… Так это же старый король Лесскана! А я–то думаю — почему они так похожи?..

— Он должен был завершить дела. И никто не знает, куда он делся. А самое главное — причину этого, хотя я–то как раз понимаю, — он выразительно посмотрел на меня.

А у отца Жана жёсткий взгляд, пронизывающий! Аж до мурашек… И такой соблазн сейчас спрятаться от этого взгляда за мощную спину принца… Но его руки обнимали меня, тяжёлым кольцом лежа на плечах, давая чувство защищённости и покоя, — и страх отступил.

— Я могу попробовать связаться с ним. Я умею… — робкая попытка вмешаться и поучаствовать.

— Не надо, Кати. Я догадываюсь, где его искать. Отец, сейчас не лучшее время решать государственные дела. Если есть что–то срочное — путь обсудят с Гаритишем. Или дождутся меня.

— Хорошо. Тебя ждёт Ранитиэль, — он вышел.

Я удивлённо провернулась в кольце объятий:

— Он не ошибся — тебя ждёт эльфийка?

— Почему тебя это удивляет?

— Я не знала, что вы знакомы…

— Мы давно знакомы. Она помогла с порталами из Лесскана — без неё я бы не попал сюда сегодня.

Смотрю на него, а в голове крутится недавний разговор с Ранитиэль. Красивый мужчина, слишком настойчивый брат, — а сегодня меня кто–то ведь полтанца ощупывал весьма нагло! И свадьба, на которой он смотрел не на неё… И я вспомнила этот взгляд!

— Она твоя невеста… — поражённо вылетело из моих губ.

— Нет. Ты моя невеста, Drack–Hassi!

Что–то тёплое шевельнулось в ответ в моей душе. Приятно. Но всё же, обидно за эльфийку…

— Вы так и не поговорили?

— Зато вы поговорили, как я посмотрю… Кати, почему тебя это так волнует?

— Просто ответь, пожалуйста.

— Поговорили. Она мне рассказала всё, что хотела. Но ничего уже не вернуть, понимаешь? Если бы она пришла ко мне сразу, то неизвестно, где бы ты сейчас была…

Мне стало горько. Да, возможно я бы уже давно рассыпалась мириадами мелких угольков… И только сейчас я осознала — увидела! — всю картину целиком. Он же фактически оградил меня от незавидной участи уничтоженного собственной силой мага. И какой ценой! Эту цену пришлось заплатить не только ему… Я причинила боль дорогому мне человеку. Не со зла, не желая ему этой боли — но причинила. Любил ли он когда–нибудь раньше?.. И где он сейчас…

— Жан, может, я всё же попытаюсь найти Лео…нелля? — я бегло продолжила имя владыки под помрачневшим взором лессканского принца.

— Попробуй, но не думаю, что у тебя сейчас получится. Если он там, где я предполагаю, то твоё общество ему сейчас будет малоприятно. Да и нам с ним поговорить надо, а этот разговор не предполагает твоего присутствия, — Жан помрачнел, отвернувшись.

Я представила себе этот «разговор». И стало жутко.

— Жан, я бы хотела, чтобы всё было по–другому!

— По–другому? — он внимательно посмотрел на меня. — Что ты имеешь в виду?

— Я не хочу, чтобы вы ссорились, — я сдавленно прошептала и опустила глаза.

— Просто не думай об этом.

Я и не думала. Я чувствовала и делала.

«Lheeonielle!»

Тишина. Словно звук в пустоту… В пустоту?! То есть он слышит, не блокируя мой зов, и просто игнорирует?!

«Lheeonielle! Где ты?»

Тишина. Никто и не сомневался, что со мной не захотят после всего этого общаться!..

«Мой владыка, просто скажите, что вы в порядке… Мне важно это знать!»

«Я в порядке, sharish…»

Облегчённый вздох вырвался из моей груди.

«Где ты? Позволь с тобой поговорить…»

«Ты мне уже всё сказала, любовь моя. Словами, мыслями, поступками. Я не готов с тобой общаться. А своему принцу передай, что он знает куда идти, направление популярное — разберётся, не маленький!»

***

Вечер. Поблескивает снег на лёгком морозце — переливается серебром под тусклым освещением улиц. Жан не был уверен до конца в том, что найдёт его именно здесь, но это место первым пришло на ум. Во всяком случае, «популярное направление» могло означать именно это место, если это, конечно, не обычная издёвка и злословие.

Недалеко от замка Весигар, если углубиться в лес по запорошенной сейчас тропе, есть склон над обрывом. Мальчишками они прибегали сюда играть — от ощущения опасности бурлила кровь, и они в шутку бились на игрушечных мечах, опасно балансируя на краю пропасти. Несколько раз он сам, приезжая в Весигар, и не найдя друга на месте, неизменно обнаруживал его там. Это было их место, их убежище. Когда–то очень и очень давно.

Прошло не меньше пятнадцати лет — а то и больше — с тех пор, когда он был там в последний раз. И сейчас, идя по лесной тропе, едва угадываемой под снегом, — метель только закончилась — он без труда вспомнил все мальчишеские ориентиры: сильно раздавшаяся уже ель без веток с одной стороны, камень с белой плотной шапкой из снега. А теперь — свернуть резко вбок с тропы, утопая по колено в снегу, и перейти узкое место мелкой речушки — осторожно перешагнуть. И снова вбок, вдоль её берегов, ещё дальше от лесной тропы. Здесь деревья были гуще, и Жан с облегчением стал замечать ещё не успевшие окончательно заместись следы мужских сапог. Очень скоро показался склон.

Леонелль стоял на краю обрыва, завернувшись в меховой полог до пят из белоснежной шкуры песца. Стоял и смотрел в пропасть — неподвижно, тихо, молча. И только лёгкий ветер колыхал полы его накидки. Жан не сразу решился подойти. Он догадывался, что не мог остаться незамеченным. И теперь просто выжидал реакции друга. Возможно, всё ещё друга…

— А помнишь, мы с тобой, много лет назад, прибегали сюда? — владыка говорил тихо, так и не обернувшись.

Но здесь всегда был слышен каждый шорох. И каждое его слово было чётким и гулким.

— Здесь был наш мир. Два безбашенных пацана, играющие на краю пропасти… — из его рта шёл пар. Он замолчал, слегка склонив голову, на некоторое время. — Конечно, помнишь. Иначе бы не пришёл.

— Я всё помню, Нэл. Особенно, как ты однажды сорвался в пропасть, оступившись, и тебя спасло лишь то, что ты зацепился рукой за корень дерева.

— Хреновая у тебя память, дружище… Или боишься мне напомнить, как вытаскивая меня, чуть вместе со мной не сорвался?.. Всё повторяется, Жан. Жизнь циклична. Вот и сейчас ты ведь не на совещание пришёл меня позвать, так? — он заглянул в пропасть, склонившись над ней ещё на полшага.

— Ты жалко выглядишь… Никогда не скулил ведь.

— Знаю, — Леонелль обернулся, окинув его взглядом. — Ты хоть не с пустыми руками?

Жан хмыкнул и откинул полы своего плаща на волчьем меху. Взору владыки открылась увесистая бутыль чего–то явно ядрёного.

— Травянка, — пояснил Жан на вопросительный взгляд Нэла.

— Сгодится.

Владыка скомкал в руках тугой снежок и запустил в обрыв, следя за его полётом. Развернулся и медленно стал спускаться по склону к выжидающему лессканскому принцу.

— Слушай, ты когда–то говорил, здесь есть портальная точка… Может, в «Хромого Дракона» заглянем?

— Может позже. Тут мой охотничий домик неподалёку. Вот уговорим твою сивушную настойку, я тебе морду начищу от души, тогда и в таверну можно заглянуть…

В лесу раздался тихий мужской хохот, распугивая ворон. Леонелль мрачно посмотрел на грустно смеющегося друга и промолчал. Замолчал и Жан. На самом деле, весело не было никому. Смех — это, скорее, защитная реакция на напряжение. И маг это понимал. Они шли в сторону охотничьего домика, действительно оказавшегося неподалёку.

— Так хреново?.. — Жан спросил просто, чтобы нарушить тишину. Друг почти никогда не признавал своей слабости, предпочитая делать вид, что ничего не происходит. Вряд ли признает и сейчас.

— Да брось!.. Ерунда всё это. Подумаешь, случилось в жизни что–то настоящее, в первый раз. И всё потерял. Из–за лучшего друга, между прочим, потерял! — он с укоризной посмотрел на принца.

— Ты тоже хорош. Я тебя просил научить выживать и пользоваться силой, а не отбивать.

— А про «не отбивать» договора и не было. Выживать и заклинать научил. Но я не обещал, что она останется с тобой. Ты ведь знаешь — сарисси редко могут испытывать настоящие чувства…

— И, тем не менее, тебя она не выбрала…

— Появись ты часом позже, и всё было бы иначе. Она ведь уже была готова согласиться!.. А я очень долго ждал. Сдерживался. Отталкивал намеренно. Думал — как же, другу она нужнее!.. Но представь на минуту, что ты положил в пасть голодному зверю кусок вкуснейшего мяса и сказал — не смей глотать! Месяц, другой… А она яркая, Жан. Тёплая, живая. Так непохожая ни на одну из этих дворцовых шлюшек. Каждый вечер с ней — как божий дар. С ней просто рядом быть — уже кровь кипит, понимаешь?! Это пугало. Но оставишь одну за книгами — разнесёт ползамка! А у меня куча дел — бумажки, отчёты, приказы, доносы… И вот как с этим разобраться и сосредоточиться, когда она рядом, и отойти нельзя?! Я хреновый друг, дорогой мой принц. Да и ты не лучше.

— Ты думаешь, мне было весело узнать, что ты за ней волочишься, когда я за сотню вёрст от вас?! Горы трупов, реки крови — за то, чтобы она жила! И что я узнаю?! «Мой принц, означенная эрлиния отвечает взаимностью на знаки внимания владыки Актариона, есть подозрения, что в этот раз всё идёт к помолвке»!.. И каждую ночь один и тот же сон, где она всё ещё ждёт, несмотря на бездну прошедшего времени и тебя, белобрысого предателя!

Лязгнула сталь секиры, и звон меча, отбивающего его. Несколько выпадов, и накидки уже валяются на снегу. Мужчины очерчивают круг, напряжённо и медленно перетекая из шага в шаг, друг напротив друга. Ещё выпад, атака, проворот рукоятки — увернулся, отбил следующий удар, а за ним ещё череда ударов!

Владыка наступал, делая быстрые выпады клинком, вихрем скользя к противнику, но тот лишь парировал.

— Прекрати играть в поддавки! Меня это бесит!..

— Ты же хотел начистить мне… — воевода тяжело дышал, — так давай, не стесняйся!..

Удар, выпад клинком, снова выпад… Постепенно сталь стала играть второстепенную роль — мужчины перешли на рукопашный бой, давая выход накопившимся эмоциям и отбросив секиру и клинок. Это продолжалось ещё какое–то время, и они давно выплеснули всё то, что так накипело. Но азарт боя разгорячил их сильнее, и они продолжали уже не всерьёз, — лишь блокируя удары друг друга и делая подножки…

Раздался волчий вой — совсем рядом!

Жан протянул руку только что поваленному наземь Нэлу, рывком поднял, и они, тяжело дыша и застилая взор собственным паром изо рта, не сговариваясь, встали в стойку спина к спине с подхваченным оружием.

Из–за дерева вышел здоровенный седой волк со светящимися жёлтыми глазами. Ещё несколько пар глаз выжидающе сверкали вдалеке.

Воевода пригляделся повнимательнее и расслабил плечи, облегчённо выдохнув.

— Доха, ты же нас заиками сделаешь!

Волк оскорблено выщерил клыки, но с места не двинулся.

— Ну прости, сам подал идею про доху! — Жан засмеялся.

Нэл, стоя вполоборота, внимательно наблюдал за их странным разговором.

— Одежда в охотничьем домике есть? — спросил принц владыку.

— Было что–то… Это Лунь что ли?!

Волк наклонил голову набок с укоризненным прищуром.

— А, ну вот теперь похож! — Леонелль облегчённо рассмеялся.

— Пошли, Нэл, холодно. Лунь, ты мимо пробегал или целенаправленно за нами?

Седой волчара обежал несколько кустов и вышел из–за них с увязанной в сетку парой бутылок тёмного напитка.

Жан с Нэлом переглянулись.

— Я не против… — Лео пожал плечами, заходя в дом.

Лессканский принц качнул головой волку в сторону дома, слегка улыбнувшись. С Лунем их общение уж точно печальным не будет, а помешать он вряд ли сможет — оба вполне доверяли ему, и не раз уже бывало, что пили вместе, чаще с воеводой, но и владыка иногда бывал. Не по такому, правда, поводу пили…

Дом был небольшой — общий зал с камином и обеденным столом и диваном, крохотная кухня, и две спальни наверху. Лео, как хозяин, достал стаканы, немного припрятанной мясной закуски — ещё с прошлой недавней охоты осталось, и разлил на три порции травяную настойку.

— Спички есть? Дом холодный… — Жан огляделся в поисках источника огня.

— Там, на камине, посмотри. Заваливаются иногда за плиту надкаминную, всё никак не займусь.

— Нашёл!..

Жан разжигал камин, когда из ванной вышел одетый в простую охотничью одежду Лунь. Они с Нэлом были примерно одного роста и комплекции, только Лунь посуше. Больше жилистый. Окинул их двоих насмешливым взглядом.

— Ну что, два горячих молодца, одинаковых с лица? Выпьем!..

Принц с владыкой посмотрели друг на друга, и оба скривились в болезненной ухмылке.

— Вот и посмотрим, будут ли тебя теперь любить прекрасные драккерийки?.. — Лео мстительно окинул взглядом разукрашенное синяками и ссадинами лицо друга.

— На себя посмотри… — беззлобно буркнул Жан, оглядывая результат собственных художеств на аристократичной физиономии Нэла.

Владыка шагнул назад к старинному, потемневшему зеркалу на стене, заглядывая в него. Лунь не соврал: одинаковы до безобразия! Только принц успел достать до челюсти, и рассёк ему губу о зубы. И теперь она ощутимо распухла и запеклась кровью. Но гораздо болезненней было в области переносицы — отёк уже начал расплываться под глаза, — если не принять меры, то завтра и несколько следующих дней можно будет забыть о выходе на публику!..

— Твою ж… — владыка выругался, совершенно игнорируя правила хорошего тона, да и какой тут может быть тон?!

— Вашество, извольте уже настоечки откушать! Сильно целительная, зараза… А то ить пока на себя налюбуетесь — весь градус коту под хвост!

Они выпили, даже не присев. Пока эрлы закусывали, Лунь крякнул довольно и потянулся за добавкой.

— Ну, мужики, сколько вас знаю, а в первый раз дерётесь из–за бабы!.. Ээээ… Эрлинии?.. Ну чего я такого сказал–то?! Баба ить — она завсегда баба!.. Э–э–э, мужики!.. Оуууу!..

Лунь попятился, рефлекторно прихватив бутылку со стаканом, от благородных, но очень недобро взирающих на него эрлов. И вдруг неожиданно оказался где–то под потолком, с ужасом воззрившись на ледяного мага, вытянувшего руку в его сторону. Больно почти не было, только жутко до одури! И тогда Лунь выставил вперёд содержимое своих рук и опасливо вопросил:

— Ещё настоечки?!

Владыка сверкнул голубоватым светящимся взглядом, резко отпустил оборотня и отошёл. А воевода, осторожно отбирая у Луня бутылку и наполняя его стакан, только тихо заметил:

— Следи за языком. За некоторые слова можно ещё и не так огрести — от нас обоих!

Лунь вздохнул, забирая полный стакан у принца, а владыка, раскупоривая вторую бутыль, — для ассортимента — вдруг тихо рассмеялся, болезненно морщась и придерживая кусочек только что созданного льда на переносице.

— Нет, Жан, а он прав ведь! Что касается первого раза из–за женщины — правда. Раньше же как–то делили? Хотя случалось, и не раз, — была твоя, стала моя, и наоборот. Теона, Сариш, Хагарна, Алирана… Я сейчас всех и не вспомню!

— Вот не надо мне Алирану приписывать! То, что бегала за мной — спорить не буду, но остановилась она на твоей постели, — и заметь — сама!

— А Теона? Хорошая была девчонка!..

— Почему была? И есть. Замуж вышла, родила.

— Только долго не могла определиться, кто ей милее… Ты, я, или тот охранник.

— Так она за охранника того, по–моему, замуж и вышла.

— Правильно… Замуж надо выходить за нормальных людей, — Леонелль с трудом выкручивал штопором пробку.— А Хагарна? Чем прекрасная маленькая чертовка не угодила вашему высочеству?

— Надоела. Умная, красивая… Но скучная. У неё же всё по книжкам, и непременно всё должно соответствовать её представлениям. А я так не могу. И в постели — одно и то же! А ещё после этого возмущалась, что я ей мало внимания уделяю!.. — возмутился лессканский принц.

— Скучная… Да. Есть такое.

— Женить вас обоих надо срочно, — вынес свой вердикт Лунь. — Пока ещё есть чем жениться! Одному уж больше тридцати, второй на подходе. Молодость–то не вечная… Хоть бы наследников наделали тогда, что ли…

Друзья молча переглянулись. Леонелль отвернулся первым, уставившись в окно. Создание семьи до недавнего времени для него было скорее вынужденной необходимостью, чем искренним желанием. Но с появлением драккерийки всё изменилось. Пар они выпустили, но соперничать вряд ли перестанут. И это понимали оба.

— А сам-то почему холостой? — нарушил тишину Жан.

— Дык у оборотней свадьба — дело редкое. Да и есть вроде у меня женщина–то…

— Что не мешает тебе ходить по другим, — Лео насмешливо поднял стакан, тостуя в воздухе.

—Другие — то нужда. Женского тепла–то оно завсегда хочется. Не будешь же с собой таскать везде свою. Жанко, а вот ты женишься — и что, запрёшь свою любимую принцессу во дворце, а сам, как всегда, по любовницам? Или с собой будешь возить, как багаж? Ты ж воин — походы, сражения — у тебя это в крови! Неужели осядешь где–нибудь?

Воевода тяжело вздохнул.

— Идёт война. Пока зима — не так активно. Что будет потом, я не знаю. Но во дворце мы жить не будем. И кстати, о любовницах… Лунь, вот ты же всегда рядом — видел когда–нибудь, чтобы у меня две одновременно было?!

— Да что я, свечку, что ли, держал? Они на тебе сами виснут гроздьями — зависть берет, а уж с кем ты там из них тешишься — я в душе не ведаю… Может, со всеми — не зря ж про тебя слухи ходят! — Лунь добродушно ухмыльнулся.

— А его высочество у нас сильно избирательны, — ехидно подколол Леонелль, откинувшись на спинку стула и задрав ноги на стол. И потянулся за новой порцией спиртного. Не дотянувшись до бутылки рукой, лениво позвал её жестом, и та послушно скользнула по столу в руку мага.

— У тебя зато всё без разбора… — не остался в долгу друг, устраиваясь полусидя на диване возле камина.

— Нет… У меня только самые лучшие! Просто иногда их слишком много… Но я не виноват — они же все такие красивые!.. — попытался улыбнуться Лео, вновь мрачнея на глазах. Кому какое дело, что ни одна из фавориток за последние два месяца так и не смогла толком отвлечь владыку от мыслей о его ученице?.. Всех отсылал обратно в комнаты, регулярно выслушивая обречённые, растерянные и откровенно бунтующие мысли прелестных девиц, которые в былое время вполне отвечали амбициям его величества. Отсылал и перекидывался милым пушистым зверем, чтобы хоть немного почувствовать ласки и любви той, от которой не хотелось отходить ни днём, ни ночью.

Взгляд оборотня упал в угол, и он нетрезвой походкой двинулся туда.

— Величество! Не против?.. — он потряс выловленной оттуда новенькой, но расстроенной гитарой.

— Да валяй… — лениво отмахнулся владыка, развалившись на стуле.

Лунь с грохотом отодвинул стул от стола, сел, подкрутил колки на слух… Прошёлся пальцами по струнам, пробуя их жёсткость и высоту. И весело запел:

— В морском порту Далира плачет — нет рыбы, денег, моряка.

Есть красота, а это значит, что вдовья доля нелегка.

Тру–ла–ла, Тру–ла–ла, моряка! Тру–ла–ла, Тру–ла–ла, нелегка!

Далира, приоткрой мне сердце, а хочешь — ножку оголи!

И я в твою ворвуся дверцу, все возмещу потери.

Тру–ла–ла, Тру–ла–ла, оголи! Тру–ла–ла, Тру–ла–ла, не терпи!..

***

Уже почти засыпая у себя в комнате, я читала учебник по знахарству. Вестей от Жаника так и не было, а переживать, как они там поговорят, уже устала. Поэтому попыталась просто довериться мужчине, как он и просил, и занять себя чем–то, пока он не вернётся. Перед Лео было очень стыдно, и сердце сжималось от мысли о том, что я обманула его. Но разве я виновата, что Жан вызывает у меня такую бурю чувств, совершенно не прилагая для этого усилий? Да, я толком его не знаю. Да, он мало ухаживал. Но так получилось! И всё равно я виновата. Разве Лео заслужил всё это?.. В коридоре послышался грохот, ругань, звуки борьбы и что–то явно тяжёлое бухнулось о мою дверь! Я замерла, прислушиваясь к звукам женского протестующего голоса и чьего–то тяжёлого сопения… Девушка явно была против, но вот кто?! И не на моей же двери!..

Я вскочила, быстро натянула халат и, подбежав к двери, рванула ручку на себя. В комнату практически ввалились Ранитиэль и… сильно располневший и нетрезвый Жан!.. У меня сначала в груди всё сжалось от ужаса и шока, но когда Рани, обретя возможность отступить, освободила руки и зарядила звонкий шлепок по такому знакомому лицу, я поняла, что это, скорее всего, его брат… Тот самый, который тискал меня на балу!

Кирмегетт перевёл взгляд на меня, и я увидела в его глазах торжество и ликование! Он втолкнул Ранитиэль вглубь комнаты, закрывая за собой замок на ключ, торчащий из него. Кошмар из прошлой жизни вновь зашевелился наяву… Рани швырнула в него каким–то заклинанием, но оно отскочило, сметая её саму на пол. Она ударилась об угол кровати и не шевелилась.

— Ну а ты что стоишь, детка? — он поймал меня за руку, притягивая к себе, — иди ко мне, приласкаю!

И прижал к себе, грубо сдирая халат, давая власть рукам. Я завизжала!

Только не это! Нет!.. Ни за что и никогда!..

Загорелись руки, я поддала коленкой, как в старые добрые времена! Страх и злость смешались в какую–то гремучую смесь. Он согнулся от боли, зажимая в паху самое мерзкое, что есть в мужчине. А я отбежала к окну, прижимая к груди лямку разорванной сорочки…

Если на нём какой–то отражающий артефакт, или защита того же характера, что и на мне, значит, всё, что я использую против него — отразится в мою сторону! А памятуя защиту Нэла — ещё и умножится… Но вот единственное, что НЕ могло причинить мне вред, даже будучи умноженным — мой огонь. Но если я воспламенюсь, то одежда сгорит… Я с ужасом смотрела на распрямляющегося гиганта — ростом он был поменьше Жана, но разница была не существенна!

— Ммм… Обожаю, когда женщины сопротивляются! Покричи ещё, детка! И помни, если причинишь мне вред — я твоему «жениху» вполне официально откажу в союзничестве. Так что убери свой огонь и не дёргайся, стерва! — он кинулся на меня, рывком разворачивая спиной к себе и срывая остатки одежды, избегая моих пылающих рук. Самый ненавистный звук, преследующий меня в ночных кошмарах, раздался среди шума возни — звук щёлкающей пряжки мужского ремня! В глазах потемнело… Только…

Чувства внезапно обострились, зрение обрело более широкий диапазон, хоть и в более красных тонах… И запах… Такой сладковато–горький запах… Страх! Я горела вся, носясь за своим мучителем по комнате, — одежда на нём местами уже сгорела, а я жаждала мести — злой, лютой мести! Сжечь, сжечь, сжечь!.. За всё, что причинил Ранитиэль, за всё, что причинил уже мне!

— Shai tue siatta ish!.. (Драк. «сейчас ты умрёшь!.. »)

Грохот, звук удара о дерево, снова грохот… Дверь вместе с косяком легла вовнутрь комнаты. Ворвавшиеся ледяной маг в боевой ипостаси и здоровенный воин мгновенно оценили обстановку. Мечущийся в пламени здоровяк был загнан в угол магом, который, сверкая ярко–льдистыми глазами, с искажённым от гнева лицом, жестом сдавил его горло и приподнял по стенке!

Я удовлетворённо наблюдала за действием этих незнакомых людей, медленно приближаясь, плывя в нескольких сантиметрах над полом, и шептала:

— Siatta!! Siatta, muerrah!.. (Драк. «Умри, умри, падаль!..»

— Просто выруби его!.. — закричал воин…

Ледяной маг разжал пальцы, так и не касавшиеся тела, и король Лесскана повалился бесчувственным куском мяса на пол.

Я кинулась к нему — меня не устраивал такой ход событий. И хотя я не очень поняла, о чём они говорили, но это меня мало заботило. Я должна его убить!

Воин неожиданно перехватил меня рукой поперёк туловища, сначала слегка отбросив опасливо назад, тут же удивлённо воззрившись на свои руки. Мне тоже было странно видеть, что вреда ему своим огнём я не причинила, но… Здоровяк ещё дышал! И это нужно было срочно исправить!.. Я вдохнула воздуха в грудь и выдохнула струю огня! И с возмущением обнаружила, что ледяной маг встал на моём пути, рассеивая огонь о невидимый щит!

А воин, повторив свои нехитрые манипуляции уже без страха быть обожжённым, выловил меня, когда я снова бросилась в атаку, и прижал к себе. Я отбивалась, но он был намного сильнее — и это злило! Но причинять ему боль намеренно нельзя. Табу. Оставалось только снова брыкаться и пытаться выскользнуть, пытаясь достать огненным дыханием до недотрупа!

— Успокой её, иначе это сделаю я! — зло крикнул маг.

Воин силой повернул моё лицо к себе. Почему, зачем он это делает?! Кто он? Почему себе это позволяет?!

— Drack–Hassi! Sear arn mei!.. («Драк–Хасси! Посмотри на меня!..»)

Я дёрнулась ещё раз, понимая на этот раз всё, что он говорил. Настороженно посмотрела в серые, с голубым оттенком глаза. Дёрнулась снова, но уже без былого энтузиазма. Не выпустил. Ещё раз… Не сводя напряжённого взгляда. Почему–то я не могла проигнорировать его слова. И его взгляд будил в крови что–то, против чего я была абсолютно бессильна!

От него пахло не так, как от того, другого, что на полу. Пахло одеколоном, алкоголем, травами, злостью, тревогой и… Нежностью?! А ещё он пах чем–то знакомым, что заставило в груди зашевелиться в ответ… Так странно. Я не понимала, была сбита с толку… Что–то изменилось внутри меня. Я вдруг стала слабеть, и почувствовала пальцами ног, а затем всеми ступнями, мыски его ботинок. Он сорвал покрывало с постели и накинул на меня, подхватывая на руки. А мне уже было всё равно…