Пролог

Пламя быстро растекалось жаркой рекой по деревне, но я не пыталась убежать. Только молча наблюдала за человеком. Он пытался содрать с себя одежду, вместе с кожей. Впервые за наше знакомство он кричал не от гнева или похоти.

Но разве огонь — это больно? Разве это приносит боль?

Не-е-ет...

Этот мужчина ничего не знал о страданиях! Новый язык пламени коснулся его ноги. Мои руки и тело изменились за эти несколько минут пожара. Стали прозрачно-алыми, в сполохах огня. Кажется, впервые в жизни я была такой, но как же мне это нравилось!..

Дом гудел. С треском рухнула прогоревшая потолочная балка. Удивлённо стряхнув с раскалённой ладони тугой комок жара, я развернулась и медленно вышла сквозь плотную стену огня на улицу.

Ночь была ярче дня.

Каждый шаг давался всё сложнее, и силы быстро покидали тело. Люди выскакивали из горящих сеней. Кричали. Звали на помощь. Оплакивали погибших.

Не жаль.

Ворону — вороново.

Флегматично отметила ожоги на лицах людей, скользнула взглядом по мёртвым. Они знали, что происходит в соседском доме. От каждого удара, каждого крика можно было оглохнуть. Следы от цепей на ногах и запястьях нельзя было не заметить. Синяки под ввалившимися глазами, торчащие рёбра сквозь застиранную ткань платья. Но они приходили в гости, пили брагу и мёд, и лишь качали головами, когда он в очередной раз подминал меня за стенкой против воли. Дыша перегаром. Сломав.

«Дело молодое», — шептали они под скрип кровати и хриплые рыдания. — «Мужик бабу кулаком любит».

Злость и обида кипели в груди и раньше, наполняя руки жаром, но никогда, никогда прежде мне не удавалось укротить огонь. Удивление? Его не было. Только облегчение. И слабость… С каждым клятым шагом слабость накатывала всё сильнее.

Земля тяжело ткнулась в руки и грудь, лишь когда позади меня остались деревенские ворота. Совершенно опустошённая, я смотрела, как плывут облака, как ветер подхватывает чёрные ручейки дыма, смешивая их с яркими запахами леса и трав.

Как давно я не видела леса? Реки? Жаль, не успею коснуться листвы после дождя, и хотя бы раз в жизни попробовать землянику… или хороший кусок жареного мяса…

Людские крики, стоны…

Но кузнечики стрекочут так красиво, что кажется — поют!..

Игнорируя боль, я сгребла под себя тлеющие угли, и провалилась в небытие.

 

Глава 1. Девушка без прошлого

Три года спустя…

— Драккати, вставай, — в очередной раз воззвала к совести Аника. — Ног у вёдер нет, к колодцу сами не пойдут!

Какая чудесная идея. Заманчивая. Вот бы старейшина и впрямь их заколдовал!.. Но просыпаться не хотелось. Община не умрёт, если позавтракает чуть позже. Между прочим, я и так вчера последняя с кухни ушла, и работала, пока некоторые гуляли полночи!

Шорохи, тихие разговоры. Девушки застилали свои кровати и одна за другой покидали девичью. А нагретая подушка всё ещё уютно пахла пересклетами… И если прикрыть глаза, то можно себе представить земляничную поляну в лесу и ласково журчащую речку…

— Да Кати же!..

Вздрогнула. По груди и рукам непроизвольно пробежали искры жара. На секунду даже послышался звон толстой пряжки мужского ремня, и я сжалась в комок в ожидании неминуемого…

― Чего не встаёшь? Думаешь, водицы сам водяной тебе натаскает? — не унималась Аника.

Вредный, противный голосок, но как приятно слышать именно его! Мысли о потёртой кадушке и любимой тропке к роднику заставили улыбнуться. Ещё одно нормальное утро. А впереди — очередная приятная прогулка в тишине.

Красота!

Аника ушла, ворча себе что-то под нос, и пусть! Здесь у каждого своя жизнь и обязанности, и свои я знала и ценила не меньше других.

Яркое солнышко рисовало узоры на бревенчатой стене девичьей. Актарионские ночи всегда холодны, но уже днём макушку будет печь полуденное солнце. А значит, надо поторопиться. Удобные туфли, недавно купленные на последние сбережения, и чуть заштопанный сарафан — вот и весь нехитрый наряд. Осталось только умыться и косу заплести.

Конечно, общинники могли и сами управиться со сковородками, но работы в поле было столько, что сил на готовку уже не оставалось. Да и зачем, если есть мы?

Мне нравилось это местечко, нравился его уклад и обычаи, и я не торопилась его покидать. Приют для беглецов от жизненных трудностей. Люди, которых судьба заставила покинуть родной очаг, со временем становились почти родными. Как маленькая семья, где каждый любим, не смотря на возраст и вредный характер. Даже те, кто решал покинуть общину, всё равно находили время навестить знакомых, а заодно и старика-друида порадовать вестями из округи. Без него здесь ничего не решалось, а многим он попросту спас жизнь.

Длинную юбку я заткнула за пояс, чтобы не мешалась, и несколько секунд разглядывала следы от недавнего синяка, полученного по неловкости одной общинницы. Я ведь кошкой извернулась, а всё равно отскочившей от ковра палки не избежала! Как всегда, от огромного вчерашнего кровоподтёка остался лишь лёгкий жёлтый след.

— Ты ещё не готова? — заглянула в дверь маленькая обладательница рыжей копны, торчащей в разные стороны.

Ринка кинула завистливый взгляд на почти заживший синяк и вздохнула.

— Всё-таки интересно, кто же ты у нас такая, и кем были твои родители? Живучая, сны рассказываешь интересные, и глаза временами, что у кошки…

Поджав губы, я отвернулась. Глаза, как глаза. Почти всегда. А что прошлого не помню — так мало ли на свете чудаков?

— Не грусти, — обняла она меня, заглядывая в лицо. — Вспомнишь обязательно!

Я улыбнулась через силу. А ведь три года назад похожие вопросы закончились ссорой. Люди учатся.

— Заплети три маленьких сбоку сначала, как ты себе делаешь, — попросила я.

Рыжик тоже вчера бегала на свидание, но, судя по мрачному выражению конопатого лица, осталась недовольна встречей. И неудивительно. Мужчины — зло! К тому же, бегать на свидания незамужним девицам без благословения Беорна строжайше запрещено. Но кто меня будет слушать?

Присев, я помогала расчесать свои волосы.

— Сама-то чего не заплелась?

— А никто лентой не поделился с утра, словно сговорились все! — Ринка ловко разделила волосы на пряди. — А свою я где-то потеряла…

— Потеряла? А, может, твой ухажёр стащил, и теперь сватов ждать, а?..

— Да ну его!.. Так складно про любовь говорил, так быстро косу расплетал, а как на свадьбу намекнула шуткой, так он сразу нищим и немощным сделался! Вот скажи, подруга, есть у него совесть? Целый месяц за нос водил, котяра блудный, лент напастись не могла! Знала бы, что он те ленты жене да дочери дарит, давно бы другого нашла!

— Ты же говорила, что замуж пока больше не собираешься! Или передумала?

— Кто, я? Ничего подобного! Если уж я и выйду замуж, то только за лессканца! Ты видела когда-нибудь мужчин из Лесскана? — томно вздохнула она. — Высокие, как ореги, кожей смуглые, взглядом гордые… А какие красивы–е–е! Спорим, ты бы влюбилась?

Взглянув на моё лицо, она только и смогла, что опять закатить глаза к потолку, и тяжело вздохнуть. Сосватать мне очередного ухажёра Ринь считала последние два года едва ли делом всей своей жизни. И это её рвение мне совсем не нравилось, как и сама идея свидания!

— Лессканцы, актарионцы… Мужчины всегда одинаковы. Сначала наобещают ларец и леденец, а потом насилуют всю жизнь в своё удовольствие!

— По одному уродцу весь мир не судят, Драккати. Есть и очень ласковые мужья, и счастливые жёны. Твой покойничек — дурак. И, знаешь, что бы ты ни скрывала, лично мне плевать, как именно он поплатился за свои наклонности бить и насиловать. Умер, туда ему и дорога! А мы у тебя на свадебке ещё погуляем! — она затянула ленту.

— Не раньше моей кончины, — надулась я.

Если не торопиться, можно минут за пятнадцать добраться до орегового урочища, где в прохладной тени деревьев плескалась одна из криниц. Та же дорога вела и в замок владыки Актариона, но ходили туда нечасто. Благодать для уединения! И воды набрать, и с белками поиграть.

Владыка человек занятой и редко покидает пределы замка, а потому наивные девушки, желающие повертеться пред ясными очами молодого правителя Актариона (а то и пополнить бесконечные ряды его фавориток), как правило, оставались ни с чем. О владыке ходили самые разные легенды: что он видит любого насквозь, что глаза его в темноте светятся, словно кошачьи, и даже будто бы ледяная позёмка выстилает каждый его шаг!

Очень меня занимали эти байки. Сказки сказками, но только ведь говорят, что маги действительно когда-то существовали во всех трёх соседних государствах, включая и наше. Может, он потомок одного из тех погибших древних родов? Увидеть его вживую было моей тайной мечтой. Он ведь почти наверняка маг, а значит, может знать ответы на мои вопросы!

…Замечтавшись, я смотрела под ноги и не заметила, что путь преграждает незнакомец. Не успев сбавить шаг, я попыталась избежать прикосновения, и уж тем более — столкновения, и поняла: падаю. Вместе с вёдрами, в которые отчего-то вцепилась крепче прежнего!

— Ай!

Мне показалось: взлетаю! — так ловко и быстро подхватил он меня на руки… Но никто никуда не полетел. Мы оба прочно стояли на земле, только слишком близко друг к другу. Он словно боялся, что я снова упаду. И потому, едва поставив на траву, не торопился убирать руки. А я… Я всё ещё держала по ведру в каждой руке!

Какая я неловкая гусыня…

Чтобы увидеть его глаза, пришлось задрать голову. Это мне-то, кому местные общинники едва до носа доставали! Привычный жар разлился по груди и рукам, опалил щёки.

Шаг назад, другой.

Места, где ему пришлось прикоснуться, словно похолодели от неприязни. Он не стал удерживать. А я всё таращилась на незнакомца, не в силах оторвать взгляд от смуглокожей диковины. У него же целая вязь ремешков поверх кожаного доспеха с металлическими вставками, — дорогущий наверное! И сам незнакомец крепко как сложен, — небось, взрослого мужика перерубит легко одним махом, что ему молоденькая девушка?..

Но незнакомец неожиданно тихо, словно самому себе прошептал:

— Какая же ты… — чуть качнул головой. — Красавица…

И сделал шаг ко мне, повелительно протягивая руки.

Нельзя, не трогай! Кто меня спасёт здесь, в лесу? Кто докажет, что я не виновата, если мой огонь снова вырвется на свободу?!

Он замер в шаге от меня и опустил руки. Ореговое урочище за ним, только что наполненное гомоном птиц, казалось теперь жутковато тихим. Понимающая улыбка скользнула на смуглом лице, а на щеках проступили милые ямочки.

— Девица с пустыми вёдрами — к дождю!

— А длинные волосы — к стрижке?

Ответила, и растерялась ещё сильнее. Они и впрямь струились тёмными завитками, исчезая где-то за внушительными плечами, только у висков туго заплетены в мелкие косички. Странное зрелище для наших краёв, но… завораживающее. Никогда не видела мужчину, на которого бы хотелось так долго смотреть! Девчонкам расскажу — не поверят!

— Это традиция лессканцев, — снисходительно улыбнулся он. — Неужели никогда не встречала людей из моего народа?

Качнула головой. Волнение накатывало волнами, страх смешался со смущением. Неловко вышло, конечно. И это ещё хорошо, что не сильно испугалась, иначе беды не миновать! И я уже решила идти дальше, как на дороге снова оказался он. Серые насмешливые глаза сверлили свысока, а лукавая улыбка не оставляла ни тени сомнения, что мужчина получает незабываемое наслаждение, играясь в эту странную игру. Наглец!

— А девушкам путь преграждать — тоже традиция?

Неспешно он сократил расстояние до страшного.

— Не всегда, — коснулся моих рук.

Да что он о себе возомнил? Если лессканец, значит можно и законы нарушать?! Все знают, что старейшина запретил прикасаться ко мне мужчинам!..

Но едва уловимые узоры, которые огромный чужеземец медленно выводил на моих запястьях, хотелось ощущать снова и снова. И шагу ступить невозможно! Мы когда нашего кота за ухом чешем, он тоже замирает и ничего сделать не может. А этот лессканец не маг случайно? Так всё замедлилось вокруг…

— Простите, — отняла я руки, тут же робко уставившись под ноги. — Мне пора…

А у него ведь сапоги дорогущие, из мягкой кожи сшиты, да опрятно как! И пахнет от него лошадьми и травами, вперемешку с чем-то незнакомым и терпким.

— А если не прощу?

— Что?.. — с трудом опомнилась.

И ни капли совести на смуглом лице! Только ухмыляется ехидно. И снова неспешные, ласковые узоры на моих запястьях. Никогда ничего подобного не ощущала!

— Встретимся у колодца, — услышала тихий голос. — Кажется, он у вас там, — он махнул в сторону урочища ведром.

Моим ведром!

— Отдай!

Не дотянулась и побежала следом.

— Жан! — окликнул незнакомца крепкий седовласый мужчина. — Ты куда? Опоздаем же!

Но тот лишь прибавил шагу, едва сдерживая улыбку:

— Потом, Лунь! Позже.

Когда ещё позже? Он серьёзно думает, что я за ним бегать буду?!

Лунь смерил взглядом меня, растерянно посмотрел вслед рослому нахалу и хмыкнул.

— Ну что стоишь, девица? Догоняй! Уж и не знаю, что Жанко в тебе нашёл, но, видно, глянулась ты ему!

— Я не… Да я случайно наткнулась на него!

— Ага, ага… Случайно, — зубасто ухмыльнулся Лунь. — Эх, ты, девка!.. Коли бы он не хотел, ты бы на него и не наткнулась, а так… Вчера ведь ещё поглядывал через окошко, как ты на кухне вертишься!

— Так он… специально? — Я чуть не задохнулась от возмущения.

Лунь от души расхохотался, обнажая некрасивые, по-собачьи длинные клыки.

— А ты милая, — вытер он слезу от смеха. — Ну, чего встала? Догоняй! Глядишь, успеешь, пока подружки не прознали.

— Вот ещё! Чтобы я за мужчинами бегала?!

— А чего б и не побегать? Жанко, чай, не пьянь какая деревенская, по нему все бабы завсегда сохли.

— Мне-то что с того? Я внимания не просила, и прикасаться ко мне сам старейшина Беорн не велит! С места не сойду, пока вёдра не воротит, так и передай своему ведрокраду!

— Зря ты так. Каждая баба за ним бегает, да не к каждой он сам подходит…

— Хватит! Неинтересны мне ваши игры. Если через полчаса воды на кухне не будет, все без обеда останутся, а я уж старосте расскажу, кто виноват!

— Ага, ага… Спросят с тебя, а ты всем и расскажешь, как Жанко у тебя вёдра отобрал? — снисходительно сощурился. — Никто тебе, девка, не поверит. Мой тебе лучший совет: иди за водой. Да не смотри на меня так, не обидит он тебя, родом клянусь!

Не обидит, как же! Пусть сначала вернёт украденное. А я пока другие ведра найду, да и криница у нас не единственная!

***

На кухне царила духота. Весело сплетничая, девушки чистили овощи, а я незаметно прошмыгнула в закуток с посудой. Как назло, ни одна лоханка не подходила. Маленькие и громоздкие, без ручек — ну что за наказание! Может, хоть этот небольшой котелок подойдёт? Вот, угораздило же меня!.. Теперь от сплетен вовек не отмыться! Что Беорну сказать?

Вертя в руках посудину, я прислушалась к сплетницам.

— Ой, девочки, а вы видели новых воинов владыки?

— О-о-о, да! Как на подбор!

Дружный вздох и хихикание.

— А воевода, воевода–то — это ж просто соблазн во плоти! Я когда с ним встретилась случайно, так чуть не умерла от этого самого соблазна!

— Ох, Ринка, тебе все мужики кажутся воплощением твоих ночных фантазий!

— Ну, нет, этот совсем другой! Волосы длинные, до… в общем, ниже пояса, чёрные как смоль... И вьются! А взгляд какой! Посмотрит, и сразу коленки слабеют!

— Да видела я воеводу! Жан, конечно, красавчик! — Аника мечтательно возвела глаза к потолку. — Но волосы у него существенно короче, всего лишь до лопаток! Хотя это самое, которое ниже пояса, тоже ничего.

Жан? воевода? То есть вот тот огромный и наглый мужичина, и из-за которого я тут мышь изображаю, и есть новый воевода?

Этирая, чистившая картошку, застыла и выдохнула:

— Это спереди или сзади?

Аника мигом покраснела, как и все девушки. А я просто вспомнила невольно, как он запястья гладил, и задумчиво коснулась этих мест.

— Аника, ты так говоришь, будто у тебя с ним что-то было! — ревниво вскинулась Ринь.

Девушки уставились на смущённую Анику.

— Так было или не было?

— Только поцелуи, — прошептала она.

Дружный томный вздох.

— Девочки, как он целуется! — заломила она руки, мечтательно уставившись в потолок.

Я замерла, сглотнула, представила, как Жан склоняется ко мне…

Ладони вспыхнули. Котелок жалобно брякнул и покатился по полу.

— Драккати, это ты?.. А где вода?

Общинницы смотрели на меня с неодобрением.

— Ты что, всё проспала? — нахмурилась Аника. — Я же говорила тебе!

— Нам готовить пора, а ты что, даже ещё не ходила? — Тихо произнесла Этирая.

— Да ходила я!.. Не дошла… — подобрала предательский котелок. — Девочки, а у нас есть другие вёдра?

В кухне повисла тишина, следом за которой не ожидалось ничего хорошего. И только Аника открыла рот, чтобы сказать мне нечто гадкое, как у порога скрипнула половица, а знакомый мужской голос спросил:

— Эти сойдут?

Кажется, я так и приросла к полу, а по ладоням пронеслись искры жара. Казалось, чувствовала этот взгляд лопатками!

— Воевода!.. — пробежал полуобморочный шепоток по кухне.

И всё же, я не выдержала и обернулась. Плечами он почти касался дверных откосов и с трудом помещался в проёме двери. Солнце за его спиной почти скрыло в тени его лицо, но я видела, на кого он смотрел. И от этого взгляда хотелось провалиться сквозь землю. Лессканец аккуратно поставил вёдра с водой на лавку, тепло мне улыбнулся и вышел, прикрыв за собой дверь. Снова повисла угрожающая тишина, полная вопросов, на которые я не хотела отвечать. Сплетницы! Сейчас ведь что ни скажи, всё равно будешь виноватой!

Этирая пришла в себя первой:

— Девочки, как думаете: он давно нас слушает?

Аника поджала губы:

— А мне гораздо интереснее, с какой стати воевода таскает вёдра, с которыми ушла она!

Началось…

— Я же сказала, что потеряла!

Сознаваться, каким образом я их «потеряла», я не собиралась ни за какие коврижки. И про рисунки на руках, и про шутки, и про то, что подглядывал, не скажу. Съедят же! Рыжеволосая подруга ревниво испепеляла меня взглядом. Тира удивлённо изучала нас всех, а Аника… Светловолосая Аника церемониться не стала.

— И с чего бы это воеводе улыбаться нашей долговязенькой, а? Драккати, ты это что, моему Жану глазки строить посмела? На меня-то он и не взглянул! Ну, отвечай! Что у тебя с ним? И как давно?

— Да не нужен мне твой воевода! — возмутилась я и машинально потёрла запястья. — Просто уронила тяжёлые вёдра в криницу, а он их достал и принёс.

— Я тебе не верю, — надулась Ани.

— Это твоё право, — ответила я, прислушиваясь к мягким удаляющимся шагам.

На кухне воцарилась напряжённая тишина. Казалось, я вот-вот услышу, как скребутся мыши в подземном леднике по соседству. Сердце бешено стучало, но жара в ладонях я больше не чувствовала, а значит, опасность миновала.

Подумаешь! Было бы из-за чего спорить. Больно нужен, только проблемы одни…

— Обед скоро, чего встали? Вода есть, воевода ушёл. Ещё воинов новых кормить!

Моё раздражение подействовало на девушек отрезвляюще. Они с ужасом переглянулись и заохали:

— Мы же не успеем!

— Специи! Кто-нибудь ходил к Беорну за специями?

— Ринка, да чтоб тебе пусто было, как ты могла забыть?!

— Родан с ними, со специями, — повысила я голос. — Соль есть и этого хватит. Если не избалованные, то и не заметят. Специи больших денег стоят, нечего старейшину дёргать.

— И то верно! — поддержала меня рыжая Ринка.

На кухне закипела работа. О ревности все словно позабыли и дружно занялись готовкой. Ринка сбегала в ледник и, пыхтя, притащила огромную хладную ногу какой-то дичи. Я и сама едва поспевала то помешивать похлёбку, то поворачивать на вертеле мясо. Лессканцам будет неинтересно, почему их оставили голодными, а потому старались все.

Беорну и небольшому мешочку с приправами мы были рады, как дети! Так и еда получится вкуснее, и новые защитники останутся довольны. Да и сам старейшина создавал неуловимый уют. Рядом с ним нельзя было думать о плохом: разве с такими смешными байками вспомнишь о неприятностях? Но в это утро старик оказался не единственным гостем. Вошедшая женщина выглядела намного старше среднего возраста, но всё же моложе Беорна. У неё были необычно плавные жесты и речь, и от неё веяло смутно знакомыми ароматами трав.

— Почтенный Мастер Беорн! — чуть поклонилась она старику. — Мне сказали, что вы здесь.

— О-о-о! — оживился он. — Моя дорогая Яирне, как давно я тебя не видел! Всё хорошеешь?

Надо же, какая у неё добрая улыбка! Сеточка морщинок вокруг глаз... ей даже идёт!

— Родан благословляет тех, кто ему предан! — отозвалась Яирне. — Мастер Беорн, зашла поздороваться. С вашего дозволения я поживу в общине какое-то время, пока цветут нужные травы, а потом вернусь в Лозяк. Старейшина грустно улыбнулся.

— Ты опять за своё? Время, травы… — вздохнул разочарованно. — Родан с тобой… На время, так на время. Оно теперь особенно ценно для нас с тобой. Дом твой. Тот же. Желающих жить и трудиться во благо общины больше не было, так что можешь спокойно заселяться. А может, и останешься, а, Яирне?

Он так ласково ей улыбнулся, что у присутствующих девушек не осталось и тени сомнений в том, что когда-то эти двое были гораздо ближе друг другу, чем сейчас.

— Беорн, у девочек и так уже ушки шевелятся, как у степных ланей. Не смущай их своими разговорами. Я буду помогать в случае необходимости, как того требуют правила общины. Бесплатно. Но и мои условия прежние, и ты их знаешь.

Прокашлявшись, Беорн испытующе оглядел кухонное войско. Мы всё поняли без слов и быстро нашли себе дела. Посуду мыть, со стола убирать, пол мести. Но только как разучиться слышать?

— Хотя бы проводить тебя позволь.

Яирне улыбнулась и пожала плечами. Мол, что с тобой поделать? Воодушевлённый старик вскочил с лавки, но тут же согнулся, крякнув от боли. А мне впервые стало интересно, каким был Беорн в молодости? Был ли он счастлив за свою долгую жизнь друида, и почему лекарка так и не стала его женой?

Может, он тоже был груб?..

 

Глава 2. Праздник для лессканцев

Обед мы успели состряпать в рекордные сроки! А во дворе нас ожидал сюрприз. Столы расставлены, лавки аккуратно придвинуты. За одним из столов сидели два лессканских воина — такие же высокие, как и Жан, в похожих доспехах. Первый, помоложе, встал, приветствуя кивком.

Мы тоже вежливо покивали, а Ринка озвучила общий немой вопрос:

— А где все остальные? Мне казалось, прибывших воинов владыки будет больше, не меньше дюжины…

— К сожалению, владыка Теор Коин приказал сначала явиться на присягу.

— А вы тогда почему здесь?

— Распоряжение воеводы. Наказал помочь расставить столы, лавки. Всячески содействовать там, где нужна мужская сила. И, при необходимости, натаскать воды.

Девочки почему-то покосились на меня, а Аника прожгла меня взглядом голодного василиска. А я-то чего? Можно подумать, заставляла!

В голосе молодого вояки не было и тени иронии. Он смотрел на наше замешательство с лёгким удивлением.

Тира хихикнула.

— Простите нас, мы тут несколько переволновались. Возможно, пока ваш отряд присягает на верность владыке, вы захотите перекусить? И кстати, меня зовут Этирая, а это Драккати, Ринкания и Аника.

— Тор Ашиник, — представился молодой парень. — А это — командир одного из трёх лучших отрядов личной охраны лессканских принцев, Маверик Ойтхоген.

Командир встал из–за стола и повернулся к нам. Довольно рослый, с непропорционально длинными руками и злым взглядом на обезображенном лице, он внушал ужас и отвращение.

— Что, хорош? А, девчонки?!

Из-за уродства было непонятно, улыбается он искренне или ухмыляется.

— Нам с Аши мяса. Вы тоже можете присоединиться, если моя рожа аппетит не портит. Затем всё убираете и идёте по своим делам, пока я не позову.

Я первой метнулась в кухню. Не столько выполнить приказ, — он ещё и приказывает! — лишь бы этот страшный человек больше не смотрел на меня. Мясо на вертеле ароматно дымилось, и я начала было аккуратно срезать с него небольшие куски, но… Желание попробовать кусочек мяса неожиданно наложилось на уродство капитана, и утробу едва не вывернуло. Такие ожоги можно получить лишь в огне, а об этом вспоминать было жутко.

И всё-таки, что же здесь делает сам капитан личной охраны наследников соседнего королевства? Неужели лессканские принцы прибудут следом?

— Драккати!

Вздрогнула. Обернулась. На меня смотрела бледная от негодования Аника. По-моему, меня сейчас будут бить… Не сдамся. Ещё не хватало, чтобы меня унижали и били влюблённые ревнивые соседки! Да и из-за кого? Из-за мужчины?

Но Аника протянула мне розу. На запястье, под судорожно сжатым и побелевшим кулачком стекали капельки крови.

— За дверью стоит человек, который настоятельно просит передать тебе это. Вот, держи!

Стебель хрустнул в её руках, переломленный пополам.

— И заруби на своём пятнистом носу: я никому не позволю отобрать у меня Жана! Поняла?! — повысила она голос. — Не смей даже смотреть в его сторону, а не то пожалеешь!

Окровавленная роза упала к моим ногам. А взбешённая девушка, кажется, только сейчас увидела свою израненную шипами ладонь.

— Ани, с чего…

Но она уже хлопнула дверью, оставив меня наедине с собственным возмущением и окровавленной розой у ног.

И взялся же этот Жан на мою голову!

Ели молча, в гнетущей тишине. Тор несмело поглядывал на Этираю, нахваливая приготовленную нами еду, Тира упорно рассматривала содержимое тарелки, Маверик угрюмо жевал. Мы с Ринкой удалились за посудой для остальных столов. Этирая побежала за нами.

Новые воины владыки прибыли ближе к вечеру. Площадка возле кухни не могла вместить столько народа, и приветственный ужин было решено перенести на центральную площадь. Разожгли костры, перетащили столы и лавки. Местные жители выволокли на улицу свою мебель и веселились вместе с нами, лихо вытанцовывая под бодрую музыку вместе с воинами. Даже Аника пришла под ручку с Ринкой. Несложно догадаться, кого она выискивала в толпе взглядом, полным тревоги и сладкого ожидания!

Но воеводы не было. Уж я бы заметила — с самого начала здесь сидела. Успела и потанцевать практически со всеми, и поесть, и выпить пару кубков разбавленного вина, привезённого воинством владыки Актариона. От вина приятно кружилась голова, и опять хотелось танцевать! Вскочив с места, я вклинилась в круг танцующих. Но плясовая вдруг оборвалась, и над площадью полилась тягучая, завораживающая мелодия. Те, кто уже устал танцевать, тяжело повалились на лавки. Мужчины стали приглашать девушек и женщин. А я растерялась. Счастливый Тор нежно обнимал в танце Этираю. Тира всё ещё смущалась, старалась на него не смотреть, но не убегала.

Даже я поддалась Ринкиным уговорам и в который раз поменяла партнёра, благо во мне уже была пара бокалов вина, а лессканцы оказались вполне воспитанными, чтобы держаться в рамках приличия. Следующего кавалера я даже помнила: в самом начале праздника он подходил ко мне, что-то спрашивал, потом мы танцевали, и он помог принести тяжёлый чан с бобами и мясом в подливе. На нём не было привычных лёгких доспехов, так примелькавшихся уже глазу, в простой одежде, какую носят местные, и даже почти одного со мной роста. Но всё-таки чуточку ниже и сильно меньше на фоне лессканцев. И только положив ему руки на плечи, я почувствовала под тканью перекатывающиеся мышцы. Он легко кружил меня в танце, мы смеялись, он сыпал комплиментами…

Я позволила себе удивительное — расслабиться в обществе мужчин. Может, Ринка и права, и я должна перешагнуть через отвращение к ним? Может, я ещё смогу быть счастлива? В шуме праздника я не сразу заметила, как мы незаметно вальсируем куда-то в сторону, прочь от толпы. Здесь, на полянке, тоже потрескивал костёр, вздымая редкие искры в ночное небо. И он уже начинал тлеть, но света ещё было достаточно, чтобы видеть блеск глаз кавалера, который весь танец не сводил с меня взгляда. Мы остановились. Но руки партнёра по танцу так и остались на моей талии. Я сделала шаг назад — удерживать он не стал.

— Драккати, вы замечательно танцуете, — чуть поклонился.

— Благодарю, Джорах, — улыбнулась я, нервно озираясь. — Мне тоже было очень приятно.

— Вы очень необычная девушка, Драккати. У вас такие нежные, но в то же время немного хищные черты лица, — он потянулся рукой к моему лицу, но я шагнула назад. — Красивые, выразительные глаза, словно два бесценных изумруда, и губы…

— Как лепестки роз?

— Я настолько предсказуем?

Комплименты мне делали и раньше, но я предпочитала их не слышать. Какой прок в речах, ведущих к боли? Мой погибший муж был очень груб, и Ринка пока меня не убедила, что бывает иначе. Я обернулась на веселящихся людей. В одном она была точно права: лессканцы интереснее!

— Кати, вы получили мой подарок?

— Подарок? — Я лихорадочно вспоминаю всё, что мне дарили в последнее время, но ничего, кроме злосчастной розы, на ум не пришло. — Так роза от вас?

— Мой скромный знак внимания, — улыбнулся Джорах, целую мою руку. — Я попросил светловолосую девушку, что живёт с вами, передать этот скромный знак внимания вам, моя дорогая. По каким-то не зависящим от меня причинам она разозлилась и не поверила, что подарок от меня. Мне пришлось её… вынудить это сделать.

Судя его вежливой речи и манерам, он был из аристократии — эрл. Хотя, послушав воинов, получалось, что тут многие — эрлы, причём на актарионцев они не были похожи. Скорее, лессканцы большей частью.

Выходит, владыка призвал знать, да ещё и соседнего государства? А как так вышло?

— Вынудить?

— У вас много поклонников, большинство из которых вы просто не замечаете или игнорируете. И у вас слишком ревнивые подруги, как мне показалось. Приходится прибегать к не слишком вежливым, но действенным методам внушения. Не переживайте, просто маленький шантаж. Он стоил того, чтобы обнять самую красивую девушку в этой общине.

Он и впрямь обвил руками мою талию, и я, кажется, слишком поздно дёрнулась назад.

— Вы так прекрасны, когда сердитесь, милая Кати… И эти губы так соблазнительно надуваются от испуга или возмущения... — Его пальцы гладили моё лицо, переходя в совсем непристойное поглаживание губ. — Я восхищён!

Паника и злость накатывали волнами! Попытка отстраниться ничем не кончилась. Джорах больно сжал мои запястья и попытался поцеловать.

— Будь моей, Драккати! — прошептал он и снова попытался поцеловать. — Кати, не упрямься, я же всё равно тебя возьму, красавица! Я буду нежным, только не сопротивляйся…

Тяжело дыша, он облизал мою шею и опять попытался завладеть губами.

Не вышло! Я отвернулась. Тогда он быстро перехватил руки позади моей спины своей ладонью и всё же поцеловал. Отвращение, гнев, ещё одна попытка взбрыкнуть… Поцелуй был прерван его злобным выдохом мне в лицо.

— Сука…

Да! Я это сделала! До «мужского самолюбия» я не достала, зато от души приложилась ему по ноге!

Джорах был взбешён, и когда я посмотрела в его лицо, то испугалась. Этот взгляд я хорошо знала. Он был готов меня ударить! Но вместо этого ловко перекинул меня через плечо и понёс куда-то за дома, к поляне.

— Спаси-и-ите! Люди-и-и!

Я устала брыкаться и вырываться. Его руки до синяков сжимали мои ноги. Мои мечты поскорее оказаться на земле осуществились быстро, как только мы достигли поляны, освещённой только звёздным небом. Но я совсем не планировала лежать на ней в разорванном платье!

— Помогите!

Звонкий шлепок по лицу раздался в темноте. Больно. Подол любимого платья с каждой секундой задирался всё выше…

— Отпусти девушку, — темноту разрезал спокойный тихий голос, но было в нём что–то жуткое… Он не просил, а просто утверждал факт, — словно приговаривал к этому действию!

Джорах замер.

— Эрл Анкор! — громыхнул голос отовсюду. — Дважды повторять не буду.

Полянка ярко осветилась. Мой насильник побледнел, откатился в сторону и, трясясь от ужаса, неловко встал на одно колено.

— владыка!

Прикрыв грудь рукой, я вскочила на ноги и обернулась. Яркий свет излучал красивый мужчина с пронзительно-голубыми глазами. Он словно парил над землёй в облаке голубоватого сияния! Его длинные светлые волосы развевались, хотя ветра не было. Это было до дрожи в коленках жутко. Владыка медленно перевел свой страшный взгляд на меня. Меня осенила гениальная мысль, что было бы неплохо тоже оказаться на коленях. Не то, чтобы я вспомнила про этикет. Просто на коленях как-то устойчивее. Я осела рядом со своим недавним мучителем и склонила голову. Мамочки, как же страшно!

— Джорах, Джорах… Ты был одним из моих лучших воинов. Что с тобой стало, Джорах? Не ты ли мне клялся защищать и охранять людей Актариона? Не ты ли меня уверял в верности и чести?

— Простите, владыка, умоляю…, — голос Джораха дрожал и хрипел. — Умоляю, мой владыка! Это больше не повторится!

— На оба колена! — прозвучал приказ.

И это он пару минут назад был таким наглым и своевольным?

— Наглость и своеволие не красят воинов, — вторило моим мыслям беловолосое чудовище. — Не в этой ситуации. А уж если собрался насильничать, зная, ЧТО тебе за это полагается, так хотя бы придумай, как не попасться. Весьма разочарован тобой, надо признать.

— владыка, пощади! Ведь не сделал ещё ничего!

Переливающийся голубым светом маг приблизился к дрожащему воину. Сделал жест рукой, приподнимая его подбородок, но раскрытая ладонь владыки была в добром локте от лица Джораха. Добился желаемого и заглянул в глаза, слегка приблизившись.

— Ничего не сделал, говоришь? — От этого шёпота даже я была готова упасть в обморок. — Ты посмел. Ты посмел нарушить мой закон!

Боковым зрением я наблюдала, как владыка на глазах собравшейся толпы воинов и простого люда всё ещё удерживает неведомыми силами воина за подбородок. Он по–прежнему проникал голубоватым сиянием глаз в глаза воина, не позволяя отвернуться. Джорах в ужасе смотрел на своего хозяина. Да мы все в ужасе на это смотрели, боясь пошевелиться! И вдруг несостоявшийся насильник задёргался, захрипел и обмяк.

Я почувствовала на себе этот взгляд, даже не поднимая головы. Мой подбородок поднялся сам собой. Поднимать глаза на владыку после того, что сейчас произошло, было до ужаса страшно. Но я понимала: если он захочет, мне не отвертеться.

«Правильно…» — шевельнулась чужая мысль в голове.

Поляна постепенно погружалась в свой законный мрак. А я почувствовала на щеке небрежное, почти ласковое касание тёплого ветра. Затем лёгкое покалывание на запястьях и на ногах. И снова тёплый, ласковый ветер прошёлся по местам, где только что была боль.

Первой ко мне подбежала Ринка:

— Драк, ты цела? Драккати, я так за тебя испугалась! Какой же он страшный был!

Я вздрогнула. В угасающем пламени костра поспешно расходились люди. Столы убрали. владыка исчез. Ринка помогла мне подняться с колен, а я вертела головой, лихорадочно рыская по земле взглядом. Ринка заметила мои метания:

— Его унесли с собой воины владыки. Ох, Кати, и страшно же было!

— Страшно — не совсем подходящее к этой ситуации слово. Я подумала, что мне конец!

Ринка обняла меня за плечи, и я тоже обняла её, как самого родного человека. Мы шли по улочке к девичьему дому, а меня трясло. Мне было жутко и думать о том, что по моей вине снова погиб человек. Я взглянула на рыжую макушку рядом со мной.

— Ринь, а ты хорошо знаешь законы нашего королевства?

— Ну–у, — неохотно пожала она плечами. — А какие нужны?

— Какое наказание в Актарионе полагается за изнасилование?

Ринка резко остановилась, невольно дёрнув меня за руку.

— Так этот… танцор хренов… он тебя изнасиловал?

— Не успел. И не делай такие глаза! Неужели никто не видел и внимания не обратил? Что меня насильно лапают, уносят... Неужели никто не слышал, как я кричала? Если б не владыка, всё бы тут на поляне и случилось!

Ринка слушала меня, широко распахнув глаза. А меня трясло всё сильнее и сильнее, из глаз катились слёзы, горло больно душило само себя. Кажется, у меня истерика… Ринь испугалась не на шутку:

— Кати, да все пили и танцевали! Музыка громкая, люди веселятся… Никто и не следил за происходящим. Я видела… думала, ты с этим парнем побеседовать отошла — понадеялась, дура, что у тебя хоть с этим всё сладится! Ты же такая счастливая с ним танцевала… А потом пошёл слух, что на празднике сам владыка присутствует. Ну и свет этот за домами на поле. Мы и пошли туда.

Она повисла у меня на шее, гладя по голове:

— Прости, Дракки!

Я горько рассмеялась. В голос. Воздуха не хватило, и смех получился саркастический.

— Девочки, идёмте ко мне! — Беорн положил руку Ринке на плечо. Я и не заметила, как он подошел. — Пойдём, пойдём. Травяным настоем напою успокаивающим, а там и спать ляжете. Всё равно ведь сейчас не уснёте, всё и обсудим спокойно.

В доме старейшины пахло травами. Запахи и звуки всегда навевают воспоминания о самых памятных моментах жизни. Беорн неторопливо заваривал травы, а мы с Ринкой тихонько сидели в плетёных из рогоза креслах.

— Мастер Беорн, а владыка — он всегда такой…

— Страшный?

— Ага…

— От ситуации зависит, — рядом с нами появились две кружки с настоем. Третью старейшина держал в руках. — Вы пейте. владыка Теор Коин–то, он вообще человек хороший. Зря наказывать не станет. Ну, а коли наказывает, — знать, есть за что. На то он и правитель!

Мы с Ринкой послушно прихлёбывали ароматный, сладковатый настой. Горячий напиток и размеренный, немного скрипучий голос старейшины успокаивали. Разговоры разговорами, но скоро мои веки налились тяжестью, и я начала проваливаться в сон.

— И всё же, убивать — это слишком…, — буркнула я.

Брови старейшины поползли вверх.

— Дитя, отчего ты решила, что владыка его убил?

— Но он… Он же лежал там, рядом, и не дышал! Я видела!

— Тише, тише, Драккати. Если тебя так интересует судьба этого молодого воина, то знай — он жив. Да, он испытал ни с чем не сравнимые муки. Но он будет жить.

— А меня владыка убить мог?

Кошмарный образ светящегося мага — а это был, без сомнения, маг! — не давал мне покоя.

— А ты в чём-то провинилась перед ним?

— Не знаю. Я уже ничего не знаю… Но надеюсь, что больше никогда его не увижу!

Под действием трав я уже не могла бороться со сном. И лишь свернулась поудобнее, почувствовав тепло пледа.

***

Прошло несколько дней. Вода, обед, посуда, уборка…

Всё ещё было неловко за то, что произошло на празднике лессканцев. Община гудела, слухи разлетались один другого краше. Но не это меня волновало, когда я в очередной раз шла по воду. Мне вспоминались нежные узоры на запястьях, красивый низкий голос и длинные волосы, лежащие волной у смуглой крепкой шеи… От этих воспоминаний что–то сладко и томительно сжималось внутри. Жаль, что на праздник он не пришёл, вина с дружиной не выпил. А с другой стороны… Ещё неизвестно, кто был бы хуже: этот трус Джорах или воевода?

Покачиваясь в седле, я стеганула кобылу, отваживая её от сочных кустиков у дороги. Рано ей баловаться, у нас ещё дел полно! Старейшина Беорн наказал набрать кое–каких трав из тех, что цвели сегодня последний день, а заодно лещины. Задание несложное, к тому же я могла побыть одна, а выделенная для компании кобылка Беорна тут же увеличила моё желание выйти из дома после случившегося! Люблю я лошадей, хоть и езжу недавно. И Беорн об этом прекрасно знает.

Лещинник находился неподалёку от знакомой криницы, а за ней и полянка с ручьём, где можно порезвиться на молодой кобылке и напоить её водой. От летнего яркого разнотравья и запахов леса мне впервые за несколько дней захотелось улыбнуться. Жаркое солнце припекало макушку, и под моей плотной каштановой косой шея и ворот быстро взмокли. Лошадь оказалась умнее: завидев, что временная хозяйка ползает на корточках по поляне, она быстренько припустила к речке. с удовольствием поддевая пегой мордой воду и отфыркиваясь. И я уже отчаянно завидовала ей, собираясь присоединиться после того, как полностью набью мешочек, когда из леса на поляну выехали трое лессканцев… Одного из них я узнала сразу!

Первой мыслью было спрятаться. Потом убежать. В итоге я осталась сидеть на корточках, усердно дёргая всю траву подряд. Если им в голову придут недобрые мысли, им это дорого станет!

воевода спешился первым и повёл своего вороного жеребца к маленькой речке. Мокрый, усталый, злой. Они тихонько переговаривались меж собой и будто не замечали меня. Повода убегать у меня пока не было. Но когда он подошёл ближе, меня словно накрыло холодным потоком! Мощная смуглая шея и открытые крепкие плечи были исполосованы в кровь, точно иголками. Сердце мое забилось часто-часто.

— Привет, несговорчивая, — улыбнулся он добродушно. — Как себя чувствуешь?

— Как женщина, у которой украли вёдра! — укоризненно взглянула на него, подозрительно приглядываясь к ранам.

Жан смущённо фыркнул, но взгляда не отвёл и промолчал, глядя с высоты своего удивительного роста. Даже спину распрямила невольно…

А у него ведь красивые глаза. Выразительные, серые, с чёрными ресницами. Только взгляд мутный, болезненный… и ранки на смуглых плечах воспалились. Правда, он наглец лохматый, и вёдра я ему ещё долго не забуду…

Я покосилась на просеку, откуда они пришли. Ореги там полно, и если неслись на лошадях… Вот дураки! Они что, не знали, что орега ядовитая сейчас?

— Что у тебя с руками? — равнодушно спросила я, набирая пригоршню воды для кобылы.

— Зайца гоняли, — нехотя откликнулся он. — Через ореговое урочище ушёл, зараза треклятая…

Точно дураки. Ради какого-то зайца! Даром что лессканцы, неместные, наших лесов не знают…

Потом, словно очнувшись, воевода виновато нахмурился и отвел взгляд.

— Извини, грубовато вышло, а ты ведь девушка...

Махнув рукой, я нахмурилась. Наши мужики и похлеще ругались, так что меня это не заботило.

— Орега в этом месяце ядовита, раны надо срочно промыть и обработать, — объявила я. — У меня травки есть. Если всё быстро и правильно сделать, то болезнь пройдёт стороной!

— Ерунда, — отмахнулся Жан. — Пройдёт.

Он ещё и улыбнуться попытался, чудовище нечёсаное! А у самого взгляд на моём лице с трудом собирается!

Подошёл капитан Ойтхоген - тот, что с изуродованным лицом. И куда уж можно хуже выглядеть, но и шрамированное лицо тоже было испещрено мелкими воспалёнными ссадинами! О, Родан, ну что за мужчины? Как дети!

— Не пройдёт. Жар будет, — мрачно констатировал Ойтхоген. — Верно я говорю?

— И не только жар, — кивнула я, почему-то мстительно выговаривая воеводе. — У вас обоих ранки от жары уже воспалились, ещё немного и будет совсем плохо. Зайцев, как и службу, вы точно увидите ещё не скоро! Зачем вообще через урочище скакали? Неужели не знали, что орега в это время года ядовита? Тоже мне, лучшие воины Лесскана, гроза местных зайцев! Они и то умнее вас!

Я сложила руки на груди, обиженно пыхтя под нос. И ведь действительно обидно было за них! Жан удивлённо смотрел на меня, словно впервые видел.

— Гляди, а ты ей нравишься, — хохотнул капитан. — Как разволновалась–то!

Наглый выпад я проигнорировала.

— Много ты в охоте понимаешь! — всё же обиделся на меня воевода. — Подумаешь, увлеклись немного… А я смотрю, ты травы собирала? Знахарка?

— Нет, я старейшине Беорну помогаю. Но с этим могу справиться, если быстренько воды вскипятите и несколько чистых тряпок дадите. А если не дадите, то вам же хуже!

Жан снисходительно улыбнулся.

— Мавер, сделай, у тебя всё есть, — вяло кивнул он.

Похоже, из всех троих Жану больше досталось иголок и яда. Остальные ещё были бодрыми.

— Идём, — потянула в сторону криницы, ухватив лессканского воеводу за тёплую сухую ладонь.

— Вот так бы сразу! — тихо засмеялся, — а то «не пойду, во–от ещё», — передразнил.

Отвечать я не стала. Яд ореги быстро впитывается в тело, и чем быстрее я смою её сок с израненной кожи, чем быстрее волью в него лечебного отвара, тем быстрее патлатый лессканец перестанет нести околесицу! К тому же, рука его была и впрямь горячей.

Капитан последовал за нами, свалив приготовление воды на третьего участника. Ойтхогену я показала, что делать, и он благополучно умылся сам, чего не скажешь о Жане, на которого он кидал встревоженные взгляды. Впрочем, нужно было ещё развести огонь и вскипятить воду, поэтому я отправила его заниматься делом, снабдив нужными травами и передав указания для третьего спутника.

У криницы я заставила воеводу хорошенько омыть не только руки и шею, но и лицо. Конечно, Жан не очень-то и сопротивлялся, когда раздевался по пояс, но я старалась не думать о том, что Аника мне самой шею намылит за прикосновение к священному мужскому телу. Кстати, о мыле… Через минуту я вернулась с куском лечебного мыла, которое брала на всякий случай для себя, и пучком травы. Жан с сомнением посмотрел на то, как я готовлю смесь для мытья, но возражений не последовало.

— Ты так и не сказала, как тебя зовут, — поморщился он, вздрагивая от прикосновения к ранам.

— Драккати. А ты — воевода Жан. Верно?

Он снисходительно улыбнулся.

— В целом — да.

И снова вздрогнул, шумно выдохнув, я как раз вытащила из–под кожи две застрявшие иглы.

— Волосы твои уберу, у тебя ещё на шее иголка торчит, — предупредила я.

Но тяжёлую, приятную на ощупь копну волос Жан перекинул сам.

— Главное, не убей. Это будет печальное известие для слишком многих, чтобы после этого тебя оставили в живых.

— Если не доверяешь мне, — обиделась я, — зачем согласился? Мог бы и к Беорну обратиться! Может ты и пришлый, но в помощи у нас не отказывают!

— А может, — повернулся он ко мне, — нежные женские руки мне приятнее старческого ворчания?

Сидя на камне, он взглянул на меня снизу вверх мутными глазами и несмело обхватил мои колени. Я напряглась и уже приготовилась дать отпор, но тут поняла, что ему просто так легче держать равновесие. Тяжёлый, горячий… Мы встретились взглядами снова, когда я замерла в привычной борьбе с собственным страхом, наследием прошлого. Жан все понял и руки убрал сам. Я ругала себя последними словами! Могла ведь просто дать лекарства, объяснить, что к чему, и уйти, не рискуя собой, оставаясь на далёкой поляне наедине с тремя огромными мужиками!

— Почему у меня чувство, будто ты меня боишься? — Жан наклонил голову вбок, чтобы мне было удобнее, и начал помогать.

— Если бы ты жил в общине, то знал бы… что я не прикасаюсь к мужчинам. Это против моих правил. Мне вообще давно следовало уйти.

— Неприятно? — Он поймал мою руку. — Драккати, не бойся. Мне действительно была нужна помощь, и я благодарен тебе…

— Пусти!

Он отпустил.

— Я никогда не причиню тебе зла. Если понадобится моя помощь, просто скажи.

Закрыв глаза и сжав кулаки, я превозмогла себя.

— Давай ты просто больше не будешь меня трогать, а я долечу твою спину? И так потом перед Бьорном оправдываться, что с тобой тут наедине…

— Как скажешь!

Всю процедуру Жан стоически терпел, за что был вознаграждён снятием жара. Когда мы вернулись к костру, всё уже было готово для следующего этапа с собранной целебной травкой. Немного дала выпить отвара каждому, да и перевязка не заняла много времени. Спустя несколько минут я уже могла смело отправляться по своим делам.

Орехов в тот день я так и не собрала, за что получила выговор. Но уж лучше выговор, чем оправдываться перед целой общиной и Аникой в том числе! Завтра соберу, ничего страшного не случится.

На следующий день мы с Ринкой решили выйти в урочище вместе, только она хотела набрать грибов и ягод, а я… Да, мне предстояла встреча с колючими кустами орешника! Одно радовало: орехи в этом месте всегда были крупными и вкусными, и я намеревалась вдоволь полакомиться ими, прежде чем отнести добычу в общину!

Оставив подругу в пролеске неподалёку, я помахала ей и пообещала кричать, если что. Не прошло и пяти минут, как я вышла на знакомую полянку и глазам своим не поверила: вороной жеребец пасся у кромки речушки, а рядом в одних штанах загорал воевода!

Не возвращаться же теперь?

Я прошла мимо, к орешнику, поправляя мешок за спиной. Меня проводили взглядом. И спустя несколько минут моих копаний в колючей листве, я увидела сквозь ветки знакомую фигуру черноволосого лессканца. Жан тоже собирал орехи, шурша листвой и даже не потрудившись одеться. И время от времени мой любопытный взгляд соскальзывал в сторону мощного загорелого торса, — красивого, надо сказать!

Но щёки полыхнули возмущением, когда я увидела, как он внимательно рассматривает меня! Очень неловко оказалось наблюдать, как мужчина неспешно скользит взглядом по моей груди, талии, ногам. Но я поймала себя на мысли о том, что он скорее любуется мной, задумчиво разжёвывая орех. Конечно, его взгляд был и чуточку плотоядным, но ни в какое сравнение не шёл с теми, что награждали меня общинники или погибший муж.

Лучики солнца запутались в его чёрных длинных волосах, и огибали светом правую сторону смуглого мужественного лица. Ещё одна горсть перекочевала в мешок у корней дерева. Горсть его, горсть моя...Так и наполнится быстро!

— Ты из Лесскана? — спросил он неожиданно.

Я замерла и ответила не сразу.

— Почему ты так решил?

— Актарионские девушки иначе выглядят. Ростом ниже, волосы светлее.

— В семье не без урода, — грустно хмыкнула я.

— Считаешь, у меня дурной вкус?

Щёки залил румянец, и я спряталась за стволом, не удостоив воеводу ответом.

Собирать лещину вдвоем оказалось гораздо быстрее. Если, конечно, не отвлекаться на двухметрового полуголого красавца рядом. Его присутствие само по себе было необычно, — мне и помогает мужчина! А уж то, как он выглядел… Но Жан не дал замкнуться в себе. Он начал спрашивать, как долго я живу в общине, что меня сюда привело, чем я собираюсь заниматься дальше. Я рассказывала неохотно, стараясь не касаться неприятных тем. Да и о себе он рассказывал мало - мол, человек он военный, и девушке будет неинтересно слушать о походах и сражениях, так что поговорить хоть и хотелось, но у каждого из нас оказались неприятные тайны, которыми делиться совершенно не хотелось.

— Скажи, а лессканцы все… ну, такие…? — смутилась я, исподтишка разглядывая его торс и широкие плечи.

— Какие? — обернулся он, разгрызая орешек и придерживая ветку.

— Высокие.

— Кто-то выше, кто-то ниже. Но да, мы немного крупнее актарионцев. Тебе, наверное, неуютно чувствовать себя самой высокой?

Его улыбку можно было видеть и сквозь тонкие ветки орешника, щедро награждённого листьями. Кажется, пора заканчивать. А то все улыбаются, а потом… Кто меня здесь спасёт?

— В Лесскане не только мужчины крупнее, но и женщины. Если бы ты жила у Драконьего Хребта, то вряд ли бы сильно выделялась.

— Да уж, такая я незаметная…, — мрачно проворчала я.

— Прямо как я здесь…, — тихо отозвался он.

Мы обменялись взглядами и рассмеялись. Нашлись другие темы для разговора — о ценах на рынках, о защите городов, о разнице в хлебе в соседних государствах…

Но мешок был уже полон, и разговор пришлось отложить. К тому же, рыжая макушка Ринки то и дело мелькала среди деревьев, а быть застуканной с полуголым лессканцем мне не хотелось. Она же мне проходу потом не даст, будет осыпать вопросами «и как?», «а он что?» и убеждать попробовать личную жизнь на вкус. А я что? Мне просто приятно было поболтать!

 

Глава 3. Гарнизон и сны воеводы

К северу от замка владыки обосновался тренировочный лагерь для местных вояк. Тренировки проводились в обязательном порядке, под пристальным надзором воеводы и его помощников. Следующий день прошёл кошмарно. Такого низкого уровня подготовки Жан не видел уже давно. Объём работы удручал. Да уж, плохо дело обстоит с актарионским войском! Не зря Леонелль пригласил лучшего друга в качестве дрессировщика для своих солдат.

Поворочавшись на неудобной постели, воевода провалился в тяжёлый сон. Ему снились зелёные девичьи глаза, упрямо поджатые губы, милое личико в обрамлении густых каштановых волос, плечи и грудь, длинные стройные ноги...

Они разговаривали о мелочах. Её тихий смех грел душу, а слишком изящные для общинницы руки с длинными пальцами пахли цветами и хлебом. Во сне он целовал мягкие губы и обнимал замерший в тревоге девичий стан…

Дальше картины волнительно варьировались.

Утро Жан Лесск Стааль встретил, обнимая вожделенную девушку со смешной выгоревшей на солнце чёлкой. Но стоило утренней дремоте отступить, как воевода почувствовал себя обманутым глупцом. Вместо длинноногой красавицы его руки крепко сжимали подушку и сбившееся в комок одеяло!

Жалобно бздынькнул тазик в противоположном углу. По той же стене падали, словно снег, перья зашвырнутой со злости подушки. Жан обтёр лицо рукой, смахивая остатки наваждения, и встал с кровати. В окно спальни пробивались первые утренние лучи, и погода обещала быть приятной, но… настроения не было. Умывшись ледяной водой, он невесело посмотрел на себя в зеркало. За то время, пока они находились здесь, принц Лесскана, Жан Лесск Стааль осунулся, а под глазами залегли тени.

«Далась она тебе! — тихо отругал он отражение. — Сколько девиц кидается нырком в твою постель? А эта как наваждение. Будто приворожила!».

Но тоска в груди меньше не стала.

***

— Двадцать отжиманий от земли, боец! – лютовал воевода. — А вы чего стоите?! Бегом марш по просеке за Ашиником! Тор, отдельное приглашение нужно? Сейчас присоединишься к отжимающимся! — Во взгляде молодого лессканца мелькнула надежда. — А потом два круга по просеке! Только попробуй не догнать свой отряд!

Аши рванул с места, обгоняя своих товарищей по несчастью.

Очередной день муштры воевода Стааль начал с маршевого забега. Сам он уже успел размяться с любимой секирой и пробежать по просеке несколько кругов.

— Жан, мы тут торчим уже четвертую неделю. А гарнизон даже наполовину не соответствует званию военных! — буркнул Лунь, обречённо наблюдая за истязанием псевдовоинов.

— А мы затем сюда и пришли, чтобы показать им разницу между настоящей подготовкой и тем, чем они привыкли заниматься. Восемь, девять, десять...

Капитан Маверик стоял над бойцами и мрачно отсчитывал отжимания, сложив руки на груди. Воевода хмуро наблюдал за тренировкой, развалившись на земле и опершись ладонями на древко секиры.

— Мавер, я тебя раньше не спрашивал. Расскажи, что там было на празднике четыре недели назад.

— Это когда тебя владыка в гарнизон услал? Да ничего особенного. Помнишь, был такой здесь служака Джорах Анкор? Юркий малый, отличный мечник… для актарионца.

— Это которого выгнали за хулиганство?

— За хулиганство не выгоняют. Он бумаги важные Салинийскому послу передавал. А пока передавал, заглянул к какой-то красотке на ночлег. Ну, в общем, забыл про них и сивухой случайно залил. Послу передали мятые документы, с сивушным запашком, размытыми чернилами и задержкой в три дня! Дело пахло грандиозным скандалом. Ну, его и попёрли. А послу передали глубочайшие извинения с новым экземпляром документов. Заверили, что виновник наказан.

— Мавер, дальше. Праздник четыре недели назад.

— Так вот, на празднике, пока все пили, он утанцевал одну милую девицу за дома и пытался надругаться. Но появился владыка, и дело решилось миром. Относительно, как ты понимаешь…

Жан улыбнулся. Двадцать лет назад они с семилетним принцем Леонеллем Теор Коином придумали замечательный способ отпугивать не в меру воспитательных нянюшек. Леон тогда только начинал развивать свой магический дар. Первым делом он освоил заклятие свечения. Няньки, едва завидев переливающееся голубым семилетнее исчадие, с завываниями разбегались по углам. А у принцев Актариона и Лесскана появлялось вдоволь неконтролируемого пространства. Славное было время!

— И что за девица привлекла внимание изгнанника? — Жан попытался представить себе картину происшедшего В общине было много девушек и женщин, да и из соседних деревень могли приходить.

Маверик замялся.

— Одна из незамужних. Тех, что кормят общину.Воевода молчаливо требовал продолжения, разом как-то подобравшись. Но капитан отвернулся, всем своим видом демонстрируя, что следит за качеством выполнения упражнений. Частично так оно и было, хотя пока они разговаривали, Лунь и так вовсю муштровал воинов.

— Маверик, не тяни из меня жилы, рассказывай!

— Да не знаю я! Темно было… Девица как девица. Тебе-то что?Воевода подозрительно сощурился и сжал любимое оружие. При его солидном росте и немалых габаритах этот жест выглядел внушающе. Затем лёгким рывком поднялся, автоматическим жестом увлекая за собой тяжеленную двуручную секиру, и сделал плавный шаг к Маверику. Расстояние сократилось до минимума. У капитана явно было искушение шагнуть назад, но он устоял.

— Капитан Ойтхоген! — Жан сошёл до угрожающего шёпота. — Вы не забыли, с кем разговариваете?

Капитан поник, но взгляда не отвёл. Начальник личной охраны лессканских принцев не привык прятаться.

— Простите меня, ваше высочество. Подобная вольность в нашем общении больше не повторится.

Капитан отлично понимал, на что идёт. Если принца сильно разозлить, то это уже будет молодой, неконтролируемый берсерк. А с берсерком сладу нет!

— Имя. Ты знаешь! — сдержанно прорычал принц.

— Никак нет, ваше высочество. Запамятовал.

— Лунь, остаёшься за старшего! Маверик, за мной!

Ойтхоген облегчённо выдохнул. Кажется, на этот раз пронесло!

До родового замка Теор Коинов, Весигара, относящегося к личной резиденции владыки Актариона, оставалось полдня пути через лес. Лошадей они не гнали. Ехали молча, игнорируя друг друга. Через несколько часов молчания, Маверик не выдержал.

— Ваше высочество!

— Я вас слушаю, капитан, — холодно ответил принц Лесскана, не поворачивая головы.

Маверик бросил укоризненный взгляд на младшего наследника. Капитан был старше, но первым предложил перемирие. Человеку, которого, несмотря на статусы и ранги, за долгое время службы привык считать другом.

— Как долго мы будем продолжать общаться в таком ключе?

— А тебя что-то не устраивает?

— Жан, не сердись! Я не сказал ничего особенного, ты ведь и сам это понимаешь.

Принц молчал. На горизонте показались остроконечные шпили Весигара с актарионскими знамёнами.

— Ничем особенным это было бы только при разговоре наедине. На дружеских попойках в узком кругу, на разведках — да. Когда нас никто не может услышать. Но уж никак не перед теми, кто едва уверовал в мой авторитет. И потом, Мавер, не прикидывайся идиотом. Ты знал, о ком я тебя спрашиваю. Знал, но предпочёл эту дурацкую игру, в которой сам же и сдался.

Капитан опустил глаза. Он действительно знал о причине недосыпания друга. Они втроём прошли бессчётное количество битв вместе и привыкли делиться и горем и радостью за дружескими посиделками. Отвечая принцу, капитан остался твёрд голосом, хотя и старался подобрать более мягкую интонацию. Чему только не научишься при дворе!

— С девушками всё в порядке. Со всеми.

— Драккати?

Ойтхоген тяжело вздохнул. Что с ним поделать? Такой вот упрямец! Весь в отца — истинный Лесск! Хоть и бастард…

— Драккати, — сдался капитан.

Всё равно ведь узнает.

Принц оставался спокоен. Только желваки заходили на несколько секунд.

— Анкор жив?

— Жив. Неделю назад пришёл в сознание. Теор Коин как никто умеет жестоко наказывать своими магическими штучками, ты же знаешь…

— Лучше бы умер! — Жан досадливо скрипнул зубами и пришпорил коня.

Оставшиеся десять минут до замка они неслись галопом.

***

Замок Весигар встретил их зелёными лужайками и цветниками. Личная резиденция владыки Леонелля Теор Коина утопала в зелени и казалась поистине райским местом. За это она и была признана официальным местом приёмов и, по сути, заменяла столичный пустующий дворец. Впрочем, при кажущейся пышности замок мог выдерживать осаду месяцами. Лёгкие застаревшие сколы на стенах были лучшим тому доказательством.

Маверик остался в парадной, разговаривая с приятелем-лессканцем. Помахав ему рукой, Жан быстрым шагом направился к северной башне в дальнем конце двора. По пути ему встретились несколько придворных дам, недвусмысленно проводившие его томными взглядами и вздохами. Две даже попытались затащить его в боковую залу. Пытаясь миром высвободиться из ласковых женских ручек и вежливо ускользая от настойчивых уговоров отведать «ну необыкновенно редкого лессканского розового вина», он не заметил плавно приближавшегося к ним светловолосого мужчину.

— Девочки, девочки! — прозвучал насмешливый бархатистый баритон. — А ведь этой ночью вы обе клялись мне в любви, причём хором!

Завидев владыку, Эрлинии вздрогнули, отлипли от нового объекта обожания и почтительно присели в глубоком реверансе.

— Женщины! — владыка с усмешкой развёл руками, обращаясь к принцу. — Сегодня любят тебя, а завтра ты уже не в фаворе…

Женщины покраснели, подбежали к хозяину замка и наперебой стали уверять, что владыка у них очень даже в фаворе, и нет никого краше!

Блондин скептически улыбнулся, мысленно провожая в отставку неверных фавориток.

— Будем считать, что я поверил. Рад видеть тебя, дружище! — Они обнялись, как старые друзья. — Как дела в гарнизоне?

— Дела продвигаются, — Жан тепло улыбнулся. — Ну и воинов ты мне подсунул, дружище! — воевода не удержался и передёрнул последнее слово.

Леонелль дружески похлопал по плечу друга детства:

— Из твоего командования ещё никто дохляком не выходил, верно?

— Живым — нет.

— Пойдём ко мне в кабинет, выпьем, обсудим дела.

Жан всегда чувствовал себя здесь юнцом, хотя и был уже взрослым опытным воином. В свои тридцать два он считался лучшим в бою на секирах и мечах. Лунь начал обучать его секире, когда ему не было и тринадцати. Очень скоро, всего через несколько лет, Жан запросто одолевал своего учителя в секирных тренировочных боях. Его старший брат, наследный принц Кирмегетт Лесск, предпочитал мечи. Пришлось учиться и этому искусству. Но старый король одинаково любил обоих сыновей, хоть и рождённых от разных женщин.

Жан часто приезжал в замок Весигар погостить у королевской четы Теор Коин. Наследный принц второй очереди, да ещё и бастард — он был свободен в перемещениях. Его тянуло на приключения. В первой же схватке с бандой салинийских разбойников он показал себя отличным воином и избрал этот путь. Хотя порой ему казалось, что это путь воина выбрал его. Кирмегетт Лесск — старший брат Жана — воспитывался как наследник Лесскана, и младшему принцу многое позволялось из того, что не мог позволить себе связанный обязательствами Кир. Это было ещё одним поводом для их вражды.

Мужчины прошли в кабинет владыки. Кресла, обтянутые кожей и отделанные самой дорогой породой дерева. Массивный стол из ореги. Огромный шкаф, хранящий тысячи магических книг, документов и свитков. Даже алые дурацкие шторы из дорогого салинийского шёлка были на месте. Всё было по–прежнему, спустя много лет.

— Уговор прежний, — разливая вино по бокалам, произнёс владыка. — Пока ты у меня в гостях, мои женщины — это мои женщины. Остальное в твоём распоряжении.

— Лео, ты меня учить будешь? — Жан довольно развалился в любимом кресле возле окна. — Я не виноват, что твои женщины вешаются на меня сами. Я им повода не давал.

— Да знаю! Скучно мне. Скормлю их волкам. Или лучше устроить им синее шоу с выворачиванием психики, как считаешь?

— Лучше волки…, — хмыкнул Жан. — Да отпусти ты их. Тебе жениться давно пора, а ты всё развлекаешься. Наследников нет, братьев, сестёр тоже… Будешь, как король Салинии после побега единственной кронпринцессы, на старости лет отбиваться от знати, претендующей на трон!

— Да–а… Ягав совсем стар. А без законных наследников в стране начнётся переворот, — Леон задумчиво крутил свой бокал. — Ты знаешь, что после той истории с кронпринцессой войско Салинии до сих пор периодически бунтует? Бунтовщиков, конечно, наказывают, но всех не перевешаешь! А ведь больше тридцати лет прошло!

— Лео, погибло много людей. Ягав и тогда был слишком эксцентричен, чтобы иметь преданную армию, но проблески ума у него бывали. Послать в Лесскан салинийских воинов, кроме степи ничего не видевших и понятия не имеющих о том, что их ждёт за пределами Салинии, было верхом его глупости! В топях погибла едва ли не треть войска, а всё почему?

— Потому, что кое-чей отец не захотел жениться на принцессе Салинии, — ехидно заметил Теор Коин. — А она то ли обиделась, то ли устыдилась. И салинийская принцесса Рийнара Эрион Тааль сбежала! Зря он так. Было бы одно шикарное королевство вместо двух маленьких. А если с умом подойти, империю создать можно! А теперь у Салинии свои интересы: то торговые соглашения разрывают без особого повода или пояснений, то цены на бартер взвинчивают так, что у меня потом целая толпа жалобщиков в приёмной образовывается! Про, мягко говоря, неспокойную ситуацию на границе с Актарионом и Лессканом я вообще молчу!

— Отец влюбился. Сердцу не прикажешь, — вздохнул Жан и задумчиво уставился в одну точку.

— В Салинии грядёт переворот. Если трон останется без власти, хорошо бы сделать так, чтобы на него сел нужный человек, — Леонелль выразительно посмотрел на друга. — Будем править втроём — я, ты и твой старший брат. И никаких войн. Ты лидер по характеру, у тебя получится.

Жан помрачнел. Королевская жизнь его не прельщала.

— Ты же меня знаешь, я не умею… чтобы все ниц падали при одном появлении.

Леон хохотнул:

— Умеешь. Только падает в основном женская половина населения…

— Половина — это только половина, — серьёзно заметил Жан. — И потом, ты всерьёз считаешь, что мне до сих пор это нравится?

Теор Коин моментально стал серьёзным:

— Так и не нашёл ту ведьму?

— Нашёл… Мертва, — нехотя отозвался младший Лесск.

— Напомни-ка мне то проклятие, — Леон начал рыться в своих бумагах. воевода устало откинул длинные смолистые волосы набок и, глядя в потолок, процитировал:

— «Тебя будут желать все женщины детородного возраста, на какую бы ты ни обратил свой заинтересованный взор. Но любить и родить от тебя ребёнка не сможет ни одна, пока не проведёшь ночь с той, которая тебя уже любит всем сердцем, и не подарит тебе дитя».

Перебирая старые свитки, маг швырял их за спину. Бумаги сами собой скручивались, завязывались и возвращались на полки. Отыскав нужный текст, он прочитал его и обреченно рухнул в кресло.

— М-да. Влип ты, принц лессканский. Только ты и мог так влипнуть.

— Что там?

— Если ведьма, проклявшая тебя, мертва, то проклятие должно было рассеяться. А может, оно рассеялось?

— И за три года ни одного наследника?

— Плохо стараешься.

Жан лишь с усмешкой склонил голову на бок:

— Ты тоже.Владыка взглянул на друга поверх свитка и спокойно продолжал:

— Давай рассуждать логически. Ведьма явно имела в виду себя в качестве продолжательницы твоего рода. Удивительно настойчивая дама! Жан, а ты уверен, что дело нельзя было решить… миром? Я, конечно, знаю твои предпочтения, но неужели она настолько не в твоём вкусе?

— Знаешь, я люблю женщин, но не до такой же степени… Если бы ты её увидел хоть раз, ты бы меня понял. Уверен, даже для твоих столь разносторонних эротических развлечений она бы вряд ли подошла!

— Она точно мертва?

— Лично видел.

— Может и поучаствовал в процессе убиения? Так, берсерковским ненароком…

— В глубине души очень хотелось. Я был зол, когда нашёл её, и уже направлялся к её дому. Но обнаружил лишь труп и вопящую толпу.

— Либо девица не знала, чем всё кончится, либо… Жан, в тебя ведь влюблялись и до проклятия. Нужно искать тех твоих почитательниц, с которыми ты был знаком ещё до встречи с ведьмой. Кто из них всё ещё с нежностью мечтает о твоём высочестве? Есть кандидатуры?

— За пять лет я объездил всё Раздолье — три соседних королевства с прилегающими территориями! Можешь себе представить масштабы?

— Есть ещё один вариант. Но он тебе тоже не понравится.

— Сомневаюсь, что будет хуже.

Маг явно колебался.

— Есть ряд существ, не поддающихся человеческой магии. Это болотные мавки, дриады и степные ашиги. Если получится соорудить потомство, чары разрушатся.

Лессканский принц поражённо смотрел на друга, пытаясь представить романтическую ночь на болоте с мило хихикающей остромордой мавкой … Или в чаще с бесплотным духом леса, которые, надо сказать, по одной не ходят. При мысли о степных мелких демоницах он начал мелко трястись. Леон, быстро протянув к нему ментальный щуп, тут же расслабился, сочувственно глядя на друга. Жан обречённо и горько смеялся, обхватив свою гривастую голову руками.

Наконец он устало откинулся на спинку кресла:

— Других вариантов, конечно, нет?

— Есть слабая надежда на полуорков, полутроллей и… Впрочем, полуэльфов я уже давно не видел, как и самих эльфов. Драконов в расчёт не берём — ты не польстишься. Драконий жар люди не выдерживают.

— А на полуорков и полутроллей, значит, польщусь?

— Могу посоветовать рецепт: литр сивухи, две капли настойки «корень жизни» — и хоть с лягушкой!

Оба прекрасно понимали, что выхода нет.

— Жан, только не руби с плеча. Просто подумай о том, что ты бы мог помириться с Ранитиэль. Я понимаю, что это практически невозможно, но она — твой шанс! Я не предлагаю тебе восстанавливать помолвку, просто задумайся. Она же чистокровная эльфийка... Не нужно извращаться с сомнительными расами, только позови!

— Я уже думал об этом. Но после её предательства накануне свадьбы… Для меня она теперь равносильна мавке, я просто физически не смогу.

Маг обречённо вздохнул, сочувственно оглядывая осунувшееся лицо лессканского принца.

— Ты плохо выглядишь, дружище. Помятый вид и унылая рожа сильно портят твою перспективу обрести потомство даже у мавки. Эти твари тоже разборчивые, — грустно улыбнулся он. — Возьми отпуск. Хочешь, оставайся в Весигаре, хочешь, возвращайся в Лесскан. Отдохнуть тебе надо в любом случае. Мне нужен здоровый воевода, а не его бледная тень, что сидит сейчас передо мной!

Жан задумался. В Лесскан возвращаться не хотелось. После коронации Кирмегетта с ним стало невыносимо разговаривать. Старший принц и так не отличался положительными чертами характера, а после того, как стал королём Лесскана… Жизнь в замке Весигар прельщала намного больше. Но всё же хотелось чего-то другого. Проще, спокойнее. И желательно, ближе к одному заманчивому месту.

— В общине найдётся место для меня?

— В общине? — удивился Леонелль. — Экзотично! Впрочем, тебе решать. Я передам старику твои пожелания с вестником. Но ты уверен, что ты там отдохнёшь?

— Уверен.

 

Глава 4. Ритуалы и обычаи Актариона

— Не хочу это дурацкое платье! И венок не хочу! — Этирая сорвала с головы венок из полевых цветов. — И вообще… Девочки, может ну её, эту церемонию?

Мы с Ринкой переглянулись.

— Тира, — терпеливо начала я, — эта церемония называется свадьба. Твоя свадьба!

— У-у-у-у-у…

— Тир, а зачем вообще было соглашаться, если ты не хочешь? — Ринка подняла венок и снова нацепила его на голову капризной невесте. Мы уже битых два часа собирали Этираю. — Жених с гостями давно ждут в роще!

— Он хороший, — всхлипнула Этирая, — но замуж не пойду-у-у!

— Тогда я пошла к гостям. Скажу, что ты передумала.

— Нееет! — Тира замерла. — Не надо… Я сейчас… соберусь.

Провокация удалась, и я села на лавку. Наряженных лошадей, присланных Тором Ашиником, ещё час назад пришлось отпустить, потому что мы уже ни в чём не были уверены. Пока наша подруга не начала масштабное нечто по замкнутому кругу. Аника пожалела невесту и решила поддержать:

— Тирочка, ты лучше думай, какой Тор Ашиник добрый, заботливый и нежный! — Невеста всхлипывала, но, кажется, потихоньку успокаивалась. — Вот поженитесь, и будет у тебя ночь в его крепких объятиях…

Тира опять замерла. Подозрительный всхлип…

— Ыыыыыы…

Ринка молча сверлила взглядом Анику. Похоже, именно ночь и пугала невесту больше всего. Мы с Ринь давно это сообразили. Тира из нас вообще самая скромная, хоть и любопытная. Нам до сих пор было непонятно, как Тор её встречаться-то уговорил!

— Всё. Теперь я точно иду говорить гостям, что свадьба не состоится! — С этими словами я поднялась и решительным шагом направилась к двери.

Сколько можно! Меня замуж взяли в пятнадцать, не спрашивая, — такова была цена за то, что меня приютили за три года до того. Как я попала в Карасищи, я не помнила. Просто появилась однажды в деревне, помня две вещи, — я Драккати, и мне двенадцать лет. А у Этираи и Тора совсем другое! И эта дурёха ещё ревёт!

Я зло вышагивала по утренней улице в сторону рощи. По традициям общины, обряд Единения проводил старейшина. Всё должно было происходить под вековым древом рода. Как нам объяснял Беорн накануне, это, по сути, место силы Родана, где происходят все обряды. Жаль, если свадьба расстроится. Хотя кто знает, каким он ей будет мужем? У меня осталось стойкое ощущение, что все мужчины — как мой покойный муж. Ринь много раз пыталась мне доказать, что бывает такое, что когда наедине с ним остаёшься, то это приятно и ни капельки не больно! Я согласно кивала и не верила ни единому слову. Рада бы поверить. Но не верила.

Я оглянулась. На ходу размазывая слёзы, Тира догоняла Ринку. Ринкания, точно рассерженная фурия, неслась следом за мной. Аника шла последней. Что ж, так даже лучше.

За прошедший месяц Тира нам все уши прожужжала, какой Тор Ашиник хороший, и какая она счастливая. Тор регулярно посылал ей подарки, а при случае приезжал сам. В гарнизоне знали, куда бегает молодой лессканский вояка, и давно смирились.

Внезапно Ринка сдавленно прокричала, явно стараясь донести информацию лишь до моих ушей:

— Драккати, стой!!!

Навстречу мне брела смутно знакомая, слегка пошатывающаяся фигура. Меня обдало сивушным перегаром. Джорах Анкор поравнялся со мной. Пытаясь сфокусировать на мне свой мутный взгляд, он что–то бормотал. А затем выдохнул фразу, не разобрать которую было невозможно:

— Се ранно бушш моя! О–фи–сы–ально!

Я попятилась. Горе-ухажёр шагнул следом. Кто бы сомневался.

— Уууйооо…

Опыт нашей первой встречи эрл Анкор явно не усвоил. Удар пришёлся аккурат в то же место на колене, хотя метила я выше. Он устоял, но двухчасовая истерика Тиры разбудили во мне злую кикимору! Я со всей силы толкнула его и тут же отошла подальше. Мало ли что. Кикиморы тоже не бессмертные!

За этой невесёлой картиной нас застали всадники с лессканскими и актарионскими гербами. Тира мигом покраснела и уставилась себе под ноги.

— Девушки, у вас проблемы? Нужна помощь?

— Уже нет, но спасибо за предложение! — Я с любопытством оглядывала статных длинноногих лошадок. Нагнавшие меня подруги брезгливо обошли бормочущее тело и теперь тоже с интересом рассматривали и лошадей, и всадников. Их было четверо.

— А вы знаете, который час? — вкрадчиво спросил один из мужчин.

— Эээм… Нет, — честно ответила я, подозревая намёк на нашу медлительность.

Последний объехал меня и откинул капюшон.

— В это время некие влюблённые должны стоять под древом рода и под одобрительным взором старейшины Беорна клясться друг другу в вечной любви и верности, — Тор наклонился к покрасневшей Этирае и, не дождавшись ответа, посадил её на лошадь впереди себя. Ближайший всадник протянул мне руку.

Мы быстро добрались до рощи, находящейся в стороне от урочища. Гости гуляли по залитой солнцем поляне с шатрами. Беорн скучал под родовым деревом. Завидев нас, он радостно помахал рукой.

Церемония началась!

Молодые встали под огромным деревом друг напротив друга. Вся община и приглашённые гости из двух государств окружили древо рода и замерли в благоговейной тишине.

Прокашлявшись, Беорн начал обряд:

— Сегодня светлый Родан в моем лице объединит два любящих сердца. Вы пришли к этому дереву разными тропами, но уйдёте отсюда одним целым по общей дороге. Никакие силы не смогут разрушить ваш союз, пока в ваших душах горит огонь любви. Любите друг друга, продолжайте свой род и будьте счастливы.

Тор с невыразимой нежностью смотрел на свою перепуганную возлюбленную, тихонько гладя её пальчики. Неужели так бывает?

— Теперь, при свидетелях, под священным древом рода пусть свершится Единение!

Не сводя глаз с любимой, Тор отчетливо произнёс:

— Я твой.

Этирая нервно сжала пальчиками его ладонь. Все — в особенности, мы трое — затаили дыхание. Но Тира нас не подвела. Помолчав и собравшись с духом, она произнесла даже немного громче, чем следовало:

— Я твоя.

— Да благословит вас Родан, дети мои! — старейшина поднял посох, поворачиваясь к древу рода лицом.

С кроны сорвалось несколько листьев, которые в полете всё сильнее и сильнее переливались солнечным светом. Зелёная поляна мигом стала белой от цветов. Листья кружились вокруг держащихся за руки влюблённых, пока не упали к их ногам. Родан всё же не оставил их без своего благословления. Солнечный свет с упавших листьев потянулся к ногам новобрачных и заструился по их телам. Тор надел на левую руку Тире широкий браслет из особого сплава, резной, с красивыми зелёными прожилками.

Я заворожённо наблюдала за процессом. В глубине души меня грызла зависть. Такой красоты в моей жизни не было... и никогда не будет. Никогда и ни за что.

Молодая невеста завершала обряд. Специальной иглой она прокалывала своему жениху мочку правого уха. Руки не слушались, доставляя Ашинику не самые приятные ощущения. Делать это на расстоянии было неудобно, и ей пришлось к нему прижаться, хотя и видно было, что она неимоверно стесняется! Он обвил руками ее талию и что-то шепнул, ехидно улыбнувшись.

Тира вздрогнула, покраснела и, двумя резкими движениями проколов ухо в нужном месте, вставила небольшую серьгу-кольцо. Он вытерпел и это. Под одобрительные аплодисменты Тор нежно поцеловал свою жену.

Ринка затолкала меня в бок, показывая куда-то в толпу гостей:

— Кати! Смотри, смотри!

Серые глаза, тёмные волосы, собранные в длинный хвост, красивая рубашка…

В груди стало тесно и горячо.

Чисто инстинктивно я спряталась за чьи–то спины. Но любопытство пересилило, и я тайком выглянула из своего укрытия. Смесь растерянности, теплоты и иронии на его лице. И не только так. Мне снова показалось, что я ощущаю это внутри себя. И стоило мне обрадоваться его приходу, как… Жан улыбнулся мне, словно бы услышал меня!

— Какой же он красавчик! — Ринка смущённо наблюдала за нашими переглядками. — Глаз не отвести! Драккати, иди к нему, а то я сама подойду!

— Да с чего ты решила, что мне нужно идти?

— А чего тут непонятного? Аника уже сколько времени ходит мрачная, а воевода с тебя глаз не сводит всю церемонию! Нравишься ты ему, так чего зря время тянуть?

— Погоди, а где Аника?

— Вроде с нами была… Да вон она, гляди!

Ани сидела за столом к нам спиной. Судя по пустой бутылке рядом, она была мертвецки пьяна. Я с такой дозы точно была бы. Но увидев, как к ней подсаживается один из гостей, я передумала подходить. Аника флиртовала с ним вовсю. Может, и вино они на двоих пили? Гость тем временем откупорил ещё одну бутылку, предлагая даме очередной бокальчик «за здоровье молодых». Аника не отказалась.

— Риин! Ну вот чего она? Совсем обезумела…

— А ты почаще по сторонам смотри, — вздохнула Ринка. — воевода–то появился на обряде гораздо раньше нас. Ани посмотрела на него — расцвела! Ты бы это видела! Она с ним так кокетничала, так кокетничала... И это всё во время обряда! На неё аж мужики стали засматриваться. А он посмотрел да отвернулся. И бровью не повёл! Аника и так весь прошедший месяц ходила побитой собакой, всё ждала, когда воевода из гарнизона вернётся. А тут…

— Тира идёт. Пойдём, поздравим!

Этирая в длинном серебристом платье пробиралась сквозь высокую траву в белоснежных цветах. Глядя под ноги, она улыбалась чему-то своему. Мы бросились ей навстречу, обнялись, запрыгали, закружились втроём по озарённой солнцем поляне. Заиграли нежные флейты.

Солнце, радость и веселье наполняли грудь, бабочками щекоча изнутри. Мы танцевали босиком, не замечая ни кочек, ни муравьев. С нами веселились чьи-то дети, и в конце концов танцы переросли в салки. Мы гонялись друг за дружкой по поляне, повизгивая и смеясь. Меня не покидало ощущение, что за мной кто-то наблюдает. Но я была занята детьми — и мне было так хорошо! Маленькая девочка вцепилась в мою ногу.

— А я тебя ЛЮБЛЮ! — проворковала она и ускакала.

— Я тебя тоже люблю! — закричала я ей вслед, но она даже не обернулась.

Я почувствовала, что порядком устала и хочу пить. Пришлось плестись через всю поляну к столу. Какой-то светловолосый юноша в холщовом плаще и капюшоне протянул мне букетик цветов. Я счастливо улыбнулась ему, поблагодарила и продолжила путь. За столом почти никого не осталось. Молодые гуляли под ручку, старейшина ушёл сразу после обряда. Я налила себе из кувшина морс. Мне попалась на глаза примечательная пара, и я с интересом следила за ней.

Светловолосая ладная девушка с жаром обнимала высокого мускулистого воина с лессканским шевроном на рубахе. Он что-то говорил ей, но за гомоном веселья его голоса не было слышно. Она, словно кошка, тёрлась об него, ласкала грудь и лицо. Вроде ничего особенного, но смотреть на них было неприятно. Это сродни… предательству! Но только я ведь… Я ведь не в праве это ощущать, правда?

Наконец воевода не выдержал. Разжал кольцо хрупких, едва достающих до его мощной шеи женских ручек. Так и держал их, пока говорил с ней жёстко и отрывисто. Затем развернулся и быстро ушёл. Аника стояла, ошеломлённо провожая взглядом его мощную фигуру.

Мне было жаль её. Действительно жаль — они хорошо смотрелись вместе. Могучий, высокий он и хрупкая, маленькая она. Брюнет и блондинка. Но подойти пожалеть я не решилась, понимая, что мои утешения могут только разозлить.

— Вина? — вернул меня к реальности мужской голос.

— Лучше воды, — растерянно ответила я.

Обернулась. Солнце было уже высоко и ощутимо припекало. Обладателем голоса оказался тот самый милый юноша, чей букетик я беззаботно положила на стол, наливая морс. Впрочем, не таким уж он был и юным. Красивая, даже гордая осанка, широкий разворот плеч, чуть меньше тридцати на вид. Выглядел он моложе, но взгляд слишком умный, спокойный и проницательный…

Но Жан! Он ведь видел, что я здесь, мог бы и подойти! Неужели мне показалось про чувства и про радость? А смотрел тогда зачем?

Я присела и постаралась успокоиться. Мне было больно, тоскливо, обидно! Только поднеся бокал с водой к губам, я осознала, что у меня давно плывут красные круги перед глазами. Вся поляна казалась алого оттенка, и даже обычная вода — цвета вина.

Кажется, допрыгалась!

— С вами всё хорошо? — спросил участливый мужчина в капюшоне.

Со мной всё просто отлично! Лучше и быть не может!

— Кажется, перегрелась…

— Давайте прогуляемся. Здесь недалеко есть лесное озеро, там прохладно. Сами идти сможете?

Я удивилась вопросу. А если я скажу «нет», меня понесут? Мне бы Жана найти, а не в лес уходить!

Не успела я ответить, как была подхвачена на руки. Между прочим, вовремя. К тому моменту голова и руки полыхали жаром, в груди, казалось, вот-вот зародится пламя, да и ноги стали какими-то чужими!

А вот на руках меня не носили… никогда. Я не стала сопротивляться.

«Вот дурочка… Опять тебя куда-то несут. А ты даже ойкнуть не в силах! Не то, что ногой… И тошнит же, вот ужас…».

Незнакомец сочувственно посмотрел меня:

— Потерпите. Уже скоро.

Надо потерпеть. Надо просто потерпеть. Не думать. Иначе снова погибнут люди… Почему рядом со мной нет мага? Как мне выжить, как?

Очень скоро мы вошли в лес. Озеро и впрямь оказалось на удивление близко. Незнакомец оставил меня на пеньке и спустился к воде. Потоптался на берегу. Снял сапоги. Скинул холщовый плащ из мягкой некрашеной ткани, хорошенько намочил и, вернувшись, обмотал им мою голову. Ощупав корону из плаща, я с изумлением обнаружила, что мои волосы порядком нагрелись. Прошло ещё несколько минут. Тошнота отступила, но перед глазами все плыло.

— А как вас зовут?

Должна же я знать, как зовут моего спасителя!

— Нас? — Он заглянул мне в глаза. — А сколько нас? — В его голосе была лёгкая ирония.

— Нас двое. А вы один.

— С математикой порядок. Голова кружится?

— Да.

— Тошнит?

— Очень.

— Придётся купаться.

— Я не хочу, — вздохнула я, дрожа. — И вы не назвали своё имя.

— Нэл и «ты». Не против?

— Нет. А я Кати.

— Вот и познакомились. А купаться всё равно придётся. Если только ты не желаешь просидеть здесь до вечера.

— Я плавать не умею, — смущённо призналась я. «Да и не в чем», — добавило сознание.

Нэл иронично посмотрел на меня, уперев руки в бока:

— Это не причина отказываться. Поверь, я отлично плаваю и утонуть тебе не дам. За девичью честь можешь не беспокоиться. Тебя сейчас не это должно волновать.

Я недоверчиво взглянула на него. Ну не объяснять же ему, что под платьем ничего нет. Жара-то какая!

— Ты как хочешь, а я искупаюсь.

Нэл стянул с себя рубаху, затем штаны и остался в тонком исподнем до щиколоток. Длинные светлые волосы он связал смешной рогулькой на затылке.

— Идёшь?

— Мне не в чем…, — призналась я.

— Тогда в чём есть. Потом высушим.

В озеро мы вошли вместе. Ледяная вода обжигала кожу, ноги путались в водорослях. Нэл широким гребком проплыл пару метров и нырнул. А я так и стояла, дрожа как лист. Нэл вынырнул и слегка приподнял меня. Отфыркался. «Забавный», — подумалось мне. А голова гудела с новой силой.

Озеро манило в самую середину. Но плыть страшно.

— Кати, так не пойдёт. Надо окунуться с головой и быстрее.

Нэл стоял напротив меня. Мы были одного роста. Какое же это счастье — разговаривать с человеком на равных, не сутулясь и не наклоняясь! Только руки ослабли, и слишком сильно воняло тиной… Я набрала воздуха в грудь. Хотела нырнуть, но в последний момент раздумала — вода вновь обожгла холодом.

— Ещё раз! — скомандовал Нэл.

Я опять набрала воздуха в грудь. Я бы и в этот раз не нырнула, вот только Нэл слегка притопил меня рукой. Как котёнка! Я заработала руками, инстинктивно пытаясь выбраться на поверхность. Но крепкая мужская рука держала меня под водой. В голове начало легонько покалывать. Воздух кончался, хотелось вдохнуть. И вдруг меня отпустили. Лёгкий ветер пролетел над озером. Я попыталась встать ногами на дно и вскрикнула, когда ушла под воду, так его и не нащупав. Светловолосый мужчина подхватил меня и прижал к себе. Мы были на середине голубого, чистого озера, в окружении зелёного леса и голубых облаков. Слава Родану! Голова больше не болела. Зато пришло осознание того, где я и с кем! То есть…

— Отпусти меня! — я гневно уставилась на Нэла. Такие неуловимо знакомые черты…

— Отпустить? — лукаво улыбнулся он. — Здесь до дна три твоих роста.

Он перехватил меня поудобней и поплыл к берегу. Обрадовавшись, что больше не тону, я решила избавиться от спасителя. Любимым способом. Но в воде лишь мазанула по бедру.

— Кати, я ведь отпущу! — раздражённо прозвучало над ухом.

Я надулась. Я с малознакомым мужчиной на середине озера. И этот мужчина, обнимая и ехидно улыбаясь, тащит меня к берегу! А там что будет?

— Куда мы плывём? — начала я издалека.

— К берегу. А будешь брыкаться, поплывём на дно.

У берега я всё-таки выскользнула из его рук. Нэл не стал меня удерживать. Правда, в самый ответственный момент я запуталась в платье и ушла под воду с головой. Нэл вытащил меня за шиворот, поставил на ноги и помог выбраться на траву. Молча. Без тени улыбки.

Мне стало стыдно...

Снимать платье я наотрез отказалась и сохла с нём, а он загорал рядом. Когда платье чуть подсохло и уже не напоминало мокрую полупрозрачную тряпку, я поднялась. Заплела высохшие волосы в косу, оставив одну прядь у лица. Нэл одевался позади меня, и я упорно не смотрела, что там происходит. За всё это время он не проронил ни слова.

— Нэл, простите меня. Я благодарна вам за заботу.

Я не хотела терять новоиспечённого друга. Ведь ничего плохого он до сих пор не сделал и, похоже, не собирался. Без его помощи мне пришлось бы туго, а он… А как он узнал, что это поможет? Или борьба с перегревом так же эффективна и в отношении странных температурящих девиц?

— Нэл, простите… Что теперь между нами будет? — сказала я и осеклась, опасаясь, что он неправильно поймёт. С ним хотелось быть рядом — как с другом. Было в нём что-то магически притягательное, вызывающее если не доверие, то симпатию точно.

В первый раз за последние два часа он улыбнулся. Нежно провёл рукой по щеке, заправляя дурацкий локон за ушко.

— А ты хочешь, чтобы между нами что-то было?

Щёки обожгло румянцем. Я опустила взгляд. Нет, ну неужели не понял?

Он развернулся и зашагал в сторону поляны. Я семенила за ним и кляла себя за глупый вопрос.

Когда мы вышли на поляну, я даже не сразу поняла, что изменилось. Но быстро сообразила, — на поляне стояли полуоткрытые шатры и палатки. Солнце клонилось к закату. В шатрах пели, пили, ели. Кто-то спал. Нэл вежливо попрощался и ушёл, хотя я была не против его компании.

Ринка кокетничала с двумя любезными актарионцами, молодая чета Ашиник отбыла домой, а Аника… Я нашла её в одной из палаток.

— Ани?

Она обернулась. Зарёванные глаза, полные холодной тоски и отчаяния. Только сейчас я заметила, что в её руке что-то блеснуло.

— Аника, что ты делаешь?!

— Не подходи!

Но я уже подошла. В её трясущихся руках был кинжал. Красивая резная рукоятка... И остриём к себе.

— Ани, не сходи с ума! Тебе жить надоело?

— Да что ты знаешь о сумасшествии? Что ты вообще знаешь?

Сунувшийся было к нам гость был выбит из палатки подушкой.

— Я очень многое знаю. Столько, что и рассказывать не буду. Отдай нож! — И я требовательно протянула руку. Но она только крепче сжала рукоять.

— Я тебя ненавижу! Тебя. Его. Ринку. Всех, кто причинил мне боль!

— Тебе никто не причинял зла, Ани. Давай просто поговорим! Отдай нож. Это же не выход!

Она рассмеялась. Громко, истерично, переходя на слёзы. А потом вдруг замерла и замахнулась…

Я сорвалась с места, боясь не успеть, промахнуться, ошибиться! Мы покатились по полу. Я пыталась отобрать у неё кинжал, выбить его из рук. Но она мёртвой хваткой вцепилась в него, делая новый и новый замах. Куда она целилась и целилась ли вообще — сложно понять. Силы были равны. Пару раз я не успела увернуться, и по плечу и спине пришлись обжигающие болью удары. Я собралась для рывка и оказалась сверху, схватив ее за руки.

Мне казалось, это никогда не кончится. Мои руки тряслись от напряжения, и левую я уже не чувствовала. Сзади послышался шорох. воевода отбросил меня к выходу, отобрал у обезумевшей девушки нож и отшвырнул его в другой конец палатки. Она билась, вырывалась, кричала, проклинала его последними словами. Но Жан только крепче стиснул хрупкую фигурку. Через пару минут она затихла, а я второй раз за этот день погрузилась во мрак.

 

Глава 5. Безрукая

— Ты бы как-то поаккуратнее с девушками–то… А, воевода?

Беорн хмурился, оглядывая рану на спине пострадавшей. Рана глубокая, много крови вышло.

— Что сталось-то? Рассказывай… И вон тот ларец подай, коли не сложно.Воевода молча подал ларь. Слова не шли. Как это вообще можно описать? Он с болью смотрел на залитое кровью, разорванное платье. На прилипшие к бледному личику каштановые волосы и полураскрытые синеватые губы.

Какой беспечный дурак!

Видел же, видел!

Не догадался, не уследил… Мог ведь предотвратить — стоило только подойти раньше!

Женщины принесли воду. Поохали, повздыхали… Старейшина кинул изучающий взгляд на воеводу.

— Ну, ну… Раскудахтались! Идите-ка ещё воды принесите. И не вздумайте в общине шум поднимать! Узнаю — на полях до зимы работать будете, а не мне помогать!

Помощницы притихли, быстро налили воды и попятились к двери.

— И Яирне мне позовите! — полетело вслед.

Жан побледнел, поняв, в чём его подозревает Беорн.

— Не надо повитуху!

Но женщины, кивнув, уже вышли. Старейшина испытующе смотрел в угрюмое лицо человека, который без объяснений вломился к нему поздней ночью, держа на руках его любимицу в окровавленном льняном платье. Затем устало вздохнул и тихо сказал:

— Жанко… Я ведь всё равно узнаю.

— Не надо на меня так смотреть, Мастер Беорн, я её и пальцем не тронул!

— Тогда сказывай, что у вас там сталось!Воевода помолчал и начал рассказывать. Как мимолётно увлёкся белокурой красавицей, как красавица становилась всё назойливее. О том, как подружились с Драккати, и про сны в гарнизоне. И даже о том, как не мог оторвать от неё взгляда на свадьбе Тора Ашиника!

— Я сначала не хотел к ней подходить, не хотел портить ей праздник. Мы ведь просто общались, я не знал, что сказать ей… А затем потерял из поля зрения. Искал, сказали, что видели, как её в лес понёс какой-то мужчина. Проследил, на всякий случай - думал опять обижает кто… Но нет. Свидание, как свидание. Только себя ругал, что промедлил, упустил. А потом ко мне прибежала её перепуганная подружка и начала тараторить, что девчонки дерутся на ножах!

— Вот оно как, — Беорн хмурился. — И где вторая девушка?

Он не успел получить ответ — в дом вошла Яирне. Тепло поприветствовав мужчин, она подошла к девушке, жестом подзывая свою помощницу, вошедшую следом.

— Мужчинам лучше выйти. Если понадобится, я позову.

***

Они сидели на крыльце старого дома старейшины и молчали, слушая ночь, переливающуюся голосами ночных птиц и шумящей листвы. Неподалёку протекала речка Олушь. Всплески воды от рыбы и вёсел были слышны даже здесь. Эхо хорошее.

— Ани в доме, который вы мне отдали, мастер старейшина.

Беорн изумлённо посмотрел на Жана.

— Так пока будет лучше. С ней её подруга и моя охрана у дверей. Это моя вина, и я не хочу, чтобы кто-то ещё пострадал.

— По какому праву решение принято без участия главы общины? Ты, милок, может, забыл, кто здесь решения принимает?

Жану вдруг почудилось, что пред ним не старик, а молодой, сильный духом, всезнающий мастер Беорн, каким он его запомнил много лет назад.

— Твоё дело здесь — война да безопасность. А уж что делать с незамужними влюблёнными девицами — это я и без тебя решу.

— Не любит она меня, дядя Беорн, — вздохнул Жан, опускаясь на прохладный дощатый пол. — Вы ведь нас с детства знаете с Леонеллем. Наверняка и про историю с ведьмой слышали.

— Слышал. Как не слышать… Что сказал тебе Леонелль?

— Полукровки нужны. Или другая раса. Те, на кого проклятие не действует.

— И что, много ты полукровок за последнее время видел?

— Ни одной.

Старейшина задумчиво смотрел куда-то мимо собеседника.

— Значит ещё не время.

— Дядя Беорн, что вы сейчас видели?

Жан с надеждой наблюдал за знакомым остекленевшим взглядом старого друида. Он был бы рад услышать хоть какую-то подсказку, намёк, как сложится его судьба.

— Физию твою влюблённую видел, — Беорн ласково улыбнулся. — Будут у тебя дети, воевода. Две новые жизни от твоего рода идут, коли выберешь верно. А девушек верни домой. Охрана им, конечно, не повредит. Токмо ведь, коли узнают, что у тебя они живут, кто их замуж-то опосля возьмёт?

***

Над общиной расстилалось холодное утро. Моросил противный мелкий дождик, рубаха пропиталась сыростью. Лессканский принц Жан Лесск Стааль так и заснул на крыльце, проспав до раннего утра в неудобной позе. Яирне утром выходила проведать его, но увидев, что он спит, будить не решилась. Вернулась в дом, нашла плотное шерстяное покрывало и осторожно укрыла им воеводу. Тот вздрогнул во сне, молниеносно схватил её руку, но, приоткрыв глаза, отпустил.

— Шли бы вы домой, воевода. Простынете ведь.

— Ничего, я привык. В походах да на войне все равны.

Жан поднялся и расправил затёкшие плечи.

— Что с девушкой?

— Мы сделали всё, что могли... Драккати по–прежнему без сознания. Кровотечение мы остановили, но заживать будет долго.

— Но она выживет?

— На всё воля Родана. Он даёт жизнь, он её и забирает.

Жан шагнул к двери. Яирне нехотя скользнула в сторону, освобождая ему путь, и невольно прониклась уважением к его упрямству и тревоге за девушку.

Драккати лежала на грубо сколоченной постели - перебинтованная, накрытая чистой простынёй и одеялом.

Сердце сжалось. Жан присел на край кровати, бережно поправляя упавшие на лоб пряди каштановых волос. Как же ему хотелось ещё раз прикоснуться к этой удивительной девушке, сколько ночей ему казалось, что она рядом! Это было каким-то безумием — наяву касаться её волос, чувствовать шёлк её кожи…

Принц перевёл взгляд на краешек промокшей повязки, торчащей из-под одеяла, и стиснул зубы: «Лучше бы это был сон!».

Яирне валилась с ног от усталости. Но старый Беорн отправился спать, а раненную девушку было опасно оставлять без присмотра. Рана могла вновь закровить. Помощница тоже давно сопела в кресле. Звать женщин, что помогали Беорну, не хотелось. Они вполне справлялись с постельными принадлежностями и помощью по хозяйству, но лекарка была не уверена, что они справятся и с этим. Оставалось пить заваренную травку, от которой сон на какое-то время отступал, и неслышно, чтобы никого не разбудить, толочь в ступке целебные корешки. Благо эти корешки в изобилии произрастали на заднем дворе дома старейшины. От очага веяло теплом, которое в это сырое утро было весьма кстати.

— воевода Стааль… Идите домой. Пока ещё не все проснулись, вы успеете дойти.

Жан отвлекся от своих невесёлых мыслей:

— Успею до чего?

Яирне выразительно перевела взгляд на заляпанную кровью рубаху. Он все понял без слов. Идти в таком виде домой было, по меньшей мере, неприятно. Особенно зная, чья это кровь. Многие ведь видели, как он выносил её из палатки! Сплетен про него и так было предостаточно, но к таким сплетням он был не готов. Люди сами сделают выводы и приукрасят — только дай повод.

Жан нехотя оторвал взгляд от девушки, понимая, что лекарка права: как бы ни хотелось остаться, идти придётся именно сейчас.

— Я приду вечером.

И не успела захлопнуться за воеводой дверь, как в неё проскользнул красивый большой белоснежный кот. Яирне пыталась выгнать его веником, но кошар демонстративно улёгся у ног девушки, смиренно терпя побои и прижав уши. И лишь когда Яирне попыталась ухватить его за шиворот, он вздыбился и грозно зашипел, а затем снова улёгся, одарив её таким взглядом, что у неё пропала вся охота связываться с незваным гостем.

* * *

Зайцы, коты, волки, деревья, снова зайцы… Беспощадная череда какого-то хаоса. Снова тьма.

— Догоню, догоню, догоню мою льдинку!

Я хлопаю ладонями вслед весёлой белокурой хохотушке, едва научившейся переставлять маленькие ножки. Девочка, сияя от радости, бежит во весь дух. Потом останавливается, оборачивается и хитро смотрит на меня голубыми, как лёд глазищами.

— Поймая! Мам, я тебя поймая!

— Сайти, моя Сайти, — нежно шепчу я, уже никого не видя.

Тишина. Без времени, без пространства. Никаких мыслей, образов, воспоминаний. Словно чистый, неисчерканный лист. Чёрный, как сама Бездна.

Боль расколола тьму. Чья-то мокрая морда, счастливо урча, тыкалась мне в ухо, а тёплая, большая ладонь гладила моё лицо, осторожно подбираясь к волосам. Я приоткрыла глаза. Передо мной на полу сидел знакомый лессканец. Мне померещилось, что я всё ещё сплю — уж слишком нереальной была картина. Какое-то время я разглядывала его красивое, спокойное лицо, длинные волосы, водопадом струящиеся по отточенным в боях мускулам...

А ведь недавно он отшвырнул меня в угол палатки, словно ненужную куклу! Как будто я была в чём-то виновата…

Морда настойчиво тыкалась мне в ухо и щекотала усами шею. Я догадалась, что это кошка, только ведь у Беорна — похоже, я снова на злополучной койке — никогда не было кошек. В деревнях их было полно, но общинники редко обзаводились подобной живностью, зная, что рано или поздно могут уйти. Я попыталась избавиться хоть от чего-нибудь: либо от кошки, либо от ладони. Кошка обиженно мяукнула и умостилась в ногах. Белая, огромная — гораздо больше привычных Васек и Мурок! А уж тяжёлая, зараза…

Черноволосый красавец, заметив моё движение, убрал руку и наклонился к моему лицу. В панике я зажмурила глаза, искренне надеясь, что сойду за спящую. Отпихнуть я его не могла — сил не было, да и лежала я на животе, вывернув голову. Так что поцелуй пришёлся в краешек губ.

Сердце заколотилось о ребра. Где же Беорн?

— Драккати, девочка моя… — Жан поцеловал меня в щёку. — Как же я рад, что тебе лучше, родная!

Ещё один поцелуй в висок.

Ой, мама! Кажется, я что-то пропустила!!! Почему я родная? И вот зачем он сейчас это делает? Ощущения такие… странные!

Прокручивая в памяти последний интригующий момент, я осознала одну крайне важную в данный момент деталь:

— Пить хочу.

Он улыбнулся. Не знала, что Жан может так мило улыбаться! Что-то тёплое было в его взгляде, и от этого хотелось натянуть на себя одеяло по самую макушку. Жаль только, сил не было.

— Кати, я дам тебе воды, только мне придётся тебя поднять. Думаю, будет больно.

— А мне можно... шевелиться?

Спина и плечо взрывались болью при каждом движении, но возможность изменить положение затёкшего тела радовала гораздо больше перспективы боли.

— Можно, коли не шибко.

Я скосила глаза на улыбающегося старейшину и искренне обрадовалась его присутствию. Если он рядом, значит, всё в порядке!

— Пойду, прогуляюсь, погодка-то нынче уж больно хороша. Понадоблюсь — я в кухне. Старейшина оперся на свой посох, закинул на плечо мешок и, подмигнув, оставил нас. Я тоскливо проводила его взглядом, сама не зная, окликнуть его или нет. Меня смущало поведение молодого воеводы, но с другой стороны, ему было легче хотя бы поднять меня, чтобы дать мне, наконец, попить.

Меня осторожно сгребли в охапку вместе с одеялом. Я стиснула зубы — было больно, бездна раздери! Ещё и шея затекла! воевода бережно усадил меня к себе на колени и, наконец, дал воды. Я жадно пила, наслаждаясь каждой каплей. Тело неприятно покалывало иголочками, рука ныла. Как говорил Беорн: «Раз болит, значит, живое!». Радости, правда, по этому поводу было мало.

— Сколько я лежала?

Жан задумался:

— Два дня. Уже почти три, если быть точным.

Ого! Ну, хоть не зря пострадала…

— Аника жива?

— Все целы, — тихо ответил он. — Кати, скажи мне только одно: что у вас случилось? Вы из-за меня, что ли, дрались? И не смотри на меня так укоризненно!

Да больно надо!

— Ты почаще разбивай женские сердца и не такое повидаешь…, — буркнула я. — Жить она не хотела! Ещё чего придумала, из-за мужчины на нож бросаться!

— О, Родан…

Жан застонал и уткнулся в моё бесчувственное плечо. Я могла, должна была его оттолкнуть, но… Что-то внутри меня подсказывало, что делать этого не нужно.

— Ты очень храбрая девушка, Драккати, — качнул головой воевода. — У тебя будет всё, что пожелаешь, только поправляйся…

— Не стоит, — смущённо отвернулась я.

Хотелось встать. Очень. Стиснув зубы, я потянулась ногами к полу, придерживая одной рукой одеяло. Левая по-прежнему слушалась плохо.

— Ты куда? — он перехватил меня рукой поперёк талии, притягивая обратно к себе.

— Хочу размяться.

Размяться и перестать дрожать от… его прикосновений и взглядов! Он же обнимает, обнимает!

— Только очнулась, а уже рвёшься встать, — укоризненно заметил Жан.

Голос у него был глубокий, мягкий, низкий. И глаза красивые — не то серые, не то синие. Как пасмурное небо. Я давно заметила, что они меняют цвет в зависимости от настроения или освещения. Глядя в эти удивительные серо-синие глаза, я тихо попросила:

— Пожалуйста, Жан…Воевода вздохнул и поднялся вместе со мной. Несмелый первый шаг по прохладному деревянному полу... Второй… Кажется, Жан рискнул меня отпустить. Напрасно! Голова закружилась, меня качнуло. Он поймал меня, подхватил на руки и одарил укоризненным взглядом, вздёрнув смолистую бровь. Если Ани узнает, что он меня тут на руках носит, одной травмированной рукой дело не обойдётся!

— Драккати, я же говорил, что тебе рано, милая…

Да уж, за эти два-три дня я точно пропустила что-то важное! Мы, конечно, приятно общались, но ни милой, ни родной я никогда не была. Меня пугали такие перемены.

— Прекратите так меня называть! Мы с вами едва знакомы, а у меня ощущение, что мы любовники! — Мои щёки горели от стыда и гнева.

— Пока нет. — хитрая многообещающая улыбка, и тихий щекотный шёпот на ушко, — но надеюсь, только пока.

Жан аккуратно уложил меня на кровать.

Сердце бешено заколотилось. Я возмущённо отстранилась, тут же вскрикнув от боли.

— Что вы себе позволяете?

— Я себе позволяю ухаживать за понравившейся женщиной. Разве это преступление? — Он присел рядом, взял мою бесчувственную руку и поднёс к губам. — Кати, видит Родан, я не хотел, чтобы наши отношения начинались вот так... — Нежный поцелуй в ладошку, который я смогла только увидеть, но не почувствовать. — Я понимаю, что для тебя сейчас всё это… слишком. Но всё же, прошу — не отталкивай. Дай мне шанс.

— Шанс на что? Сойти с ума, как Ани?

Он покачал головой. Прядь смолистых волос скользнула на мощную, широкую грудь. Какие у Жана ручищи, я уже видела, такой и лошади хребет переломит, не то, что мне…

— Шанс доказать, что я могу сделать тебя счастливой.

— А может себя, а не меня?

— Кати, счастье — быть вместе всегда. И мне почему-то очень хочется попробовать испытать его именно с тобой.

— А может я этого не хочу!

— Захочешь. Рано или поздно, но захочешь. Я видел, как ты смотрела на Тора и свою подругу во время обряда. Ты и многие другие девушки.

По телу прокатилась жгучая волна. Пытаясь скрыть стыд и смущение, я постаралась отвернуться лицом к стене. Хотелось забиться под одеяло и подушки и сделать вид, что меня не существует. Но сил хватило только чтобы натянуть одеяло на нос. Мы помолчали.

— Я понимаю, что смущаю тебя и, наверное, даже пугаю, - произнес он тихим, хриплым голосом. - Но меня к тебе тянет как магнитом. Ты не колдунья, случайно?

Я помотала головой. Мне и раньше признавались в любви, но у меня всегда был шанс сбежать! Кажется, богам сильно припекло и они приковали меня к постели нарочно!

— Драккати, а может, у тебя кто-то есть? — мрачно вопросил воевода.

Хотелось ответить, что, конечно, есть! Но это было бы чистым ребячеством. После того случая с замужеством в Карасищах, мужчин я предпочитала обходить стороной. Вряд ли кто-то в общине мог подтвердить, что у Драккати есть любимый.

— Нет.

— А тот светловолосый парень в лесу?

Он и об этом знает? Следил что ли?

— Просто знакомый.

— И много таких «просто знакомых»? — продолжил он сухо.

— Это допрос?

— Сужаю круг конкурентов, — в его голосе появилась ирония. — Спи, малышка.Воевода склонился надо мной, и я замерла. От него веяло теплом и чем-то вкусным. Он осторожно коснулся тёплыми губами щеки, провёл рукой по волосам и ушёл.

В доме стало совсем тихо. В ногах посапывал белоснежный кот. А я прокручивала в голове весь этот разговор, постепенно успокаивая панику. Пришлось честно признаться самой себе, что воевода мне нравился и очень давно. Впрочем, как и многим.

Это пугало! Потому что я себе пообещала никогда и ни с кем не встречаться, и мне совсем не хотелось повторить судьбу Аники. А сколько ещё таких, как она? В общине ходят самые разные слухи о личной жизни нашего воеводы: от самых заурядных до запредельных, вроде дюжины девственниц за ночь. Девственницей я не была, но даже быть одной из многих, очередной девушкой на несколько ночей — по слухам, это считалось неимоверной удачей! — не улыбалось ещё больше. Тоже мне, удача… Как это вообще может быть приятным?

***

Проснулась я ночью, по вполне естественной необходимости. Никаких воздыхателей у постели я больше не обнаружила, даже кот куда-то ушёл. С другой стороны, это давало свободу перемещения, о которой мне так мечталось. О том, чем кончилась в прошлый раз такая свобода, я старалась не думать. На кресле рядом с кроватью висело нечто вроде платья. Кажется, это для меня. Я подтянула платье к себе, удивившись относительной лёгкости собственных движений. Надеть его оказалось не так просто, несмотря на простой покрой. Пришлось сначала запихнуть многострадальную левую руку в рукав, а затем натянуть на себя всё остальное.

Дело оставалось за малым — выйти во двор за дом и пройти несколько шагов к покосившемуся резному домику. Шаг, второй… Воодушевившись, я ускорила темп. До двери оставалась пара шагов, как меня до глубины души потряс вопль из-под моих ног:

— Мааааау!

В абсолютной темноте сверкнули два голубых огонька, и я с энтузиазмом поддержала вой! На крики выхромал заспанный Беорн, зажёг лучину и, увидев нас с котом, раздражённо сплюнул и так шарахнул посохом по полу, что мы разом заткнулись.

— Чего орёшь, девка?

Я воззрилась на кота, кот обиженно отвернулся, пряча от греха подальше свой облезший хвост. Пауза затягивалась.

— Мастер Беорн, я это… На улицу бы мне. За дом…

— Ну так ступай! Чего орать-то посередь ночи…

Старейшина что-то ещё проворчал и вернулся к себе, оставив лучину дотлевать в моей комнате.

А мы с котом наперегонки выскочили из дома.

Я постояла на крыльце. Пахло прохладой, млачевником и сеном. Совершенная, абсолютно круглая луна освещала дома и улочку. Я с упоением набрала густого летнего воздуха в грудь. И всё же жизнь восхитительно хороша! Особенно без боли. С тех пор, как я проснулась, я ни разу не почувствовала её в полной мере, а на остатки старалась не обращать внимания. Кот забрался на перила крыльца и гипнотизировал водную гладь реки. Отсюда был виден и мост в Заречье, и общинные пастбища и несколько одиноких домиков. Я осторожно погладила белого пушистика. Большой зверюга! Сначала он выражал некоторое недовольство, но потом расслабился и уже сам перебрался на руки, требуя продолжения. Только сейчас я обратила внимание на то, что его шерсть влажная, а сам он выглядит больным.

— Эй, когда же ты так успел облезть? Вчера же только был, как пушистая подушка! Заболел?

Кот мурчал и лез куда-то на плечо, путаясь в моих волосах. Я нетерпеливо отыскала взглядом резной домик на заднем дворе, погладила кота и, не без усилий оторвав животину от себя — кошар был явно против! — опустила его на пол.

Сидя в домике в глубокой думе, я услышала доносящиеся с улицы девичьи хихикания. Одну узнала сразу, вторая была незнакома. Я поспешила на улицу.

— Ринка!

Хихиканье стихло.

— Кати? Ох, Драккати, это ты! — Ринка кинулась мне на шею. — Я уж думала, не увижу тебя! В общине такие слухи ходят!

— Это какие?

— Ну, что тебя того… Обесчестили и убили. А воевода спасти пытался, да только не успел!

Ринка ещё раз пискнула и радостно повисла у меня на шее. Ночь становилась всё темнее и темнее…

— Ринка, если ты меня сейчас не отпустишь, я точно умру.

Ринка непонимающе отстранилась.

— От удушья, Ринкания!

— Ой, прости, Дракки! — Ринь смущённо убрала свои загребущие ручки. — Рассказывай, как ты? Выглядишь как бледная немочь!

— От немочи слышу! — буркнула я, но тут же улыбнулась. — Я в порядке. Ну, почти. Голова иногда кружится, и рука как чужая, а так… Короче, не дождётесь! А что вы тут делаете среди ночи?

Девушки переглянулись.

— Слушай, - загадочно шепнула Ринка, - а ты уже насколько хорошо себя чувствуешь?

— Ну-у…

— В общем так. Это Никоя! — Она взяла за руку девушку с тонкой трогательной косичкой. — И мы идём… к заброшенному дому!

Теперь настала моя очередь удивляться:

— Зачем?

— Увидишь, — кокетливо качнула головой подруга.

Я колебалась.

— Надеюсь, пойдём не через колодец?

— Почему? А! Ты же ничего не знаешь! Да не бойся, волдырей больше не будет!

Как это не будет? Мы по воздуху, как птички, полетим? Но спорить с Ринкой я не стала. Раз подруга говорит, значит, так и есть. Перешептываясь, мы спустились по улочке вниз и миновали мост в Заречье. Никоя оказалась молчаливой и нашу беседу не поддерживала. Только рассказала, что её брат погиб, что она осталась одна, и что ей семнадцать лет.

— Слушай, Рин, я никогда тебя не спрашивала… А сколько тебе лет?

— Да вот весной было двадцать! Мы же ещё салинийскую наливку с корабля стащили, помнишь?

— Помню! И пили в девичьей до утра, а утром сварили уху с порчун-травой вместо петрушки! — Мы рассмеялись. — Потом вся община, что у нас обедала, сидела по задним дворам! Ух, старейшина лютовал! Три дня потом в поле картошку пололи! И смешно и грустно…

— А тебе сколько? — Ринка отмеряла шаги в недорогих сапожках, всё больше ускоряясь.

— А я на год старше тебя. Я тут вообще самая старая!

— Такие мы старые, красивые и незаамууужнииее…

Мы захихикали.

— Слушай, Ринь, а где Аника? Что с ней?

— С ней-то всё в порядке. Коз пасёт в Заречье, сорняки полет. Вот ты мне скажи, что всё-таки у вас там произошло?

Ринкино любопытство — это отдельная песня!

— А что ты знаешь? — осторожно поинтересовалась я. Ей только дай волю, по секрету всему свету…

— Ну, что вы из-за Жаника подрались. И что он вас разнимал. А потом приказал стеречь палатку с ней своей охране, а тебя повёз в Общину на своём вороном жеребце.

— Почти так и было…

Ринкания что-то обдумывала, нервно теребя кончик рыжего локона.

— Кати, а правда, что у вас с воеводой роман?

Я аж притормозила:

— Чего?

— Ну, слухи, знаешь ли. Что он ночует с тобой, а старейшина вас покрывает…

Увидев, как вытянулось мое и без того изумлённое лицо, Ринка вынесла вердикт:

— Ясно. Ты не в курсе.

— Ринка!

— Да ладно, чего ты… Я просто уточнить хотела, интересно же. Может, и на меня снизойдёт благодать воеводова… — Ринка мечтательно закатила глаза. — Когда–нибудь.

Я изобразила всенародную скорбь:

— Как ты могла поверить такому?

Мы приближались к зарослям щипун-травы, за которыми находился колодец, и я инстинктивно замедлила шаг. Противных жгучих стеблей не было. Ринка победно обернулась:

— Я же говорила! Выжгли их по приказу воеводы! Теперь хоть в урочище к колодцу ходить не надо, этот рядом совсем!

— А мне нравится в урочище... — Я оглядела почерневшие остатки стеблей. — Там лучше.

Миновав опалённую окраину, мы свернули вбок, к свежевыделанной ограде из прутьев.

— Пригнитесь! — скомандовала рыжая бестия.

Мы послушно присели под оградой, вслушиваясь в предрассветную тишину. Откуда-то доносились странные посвистывающие звуки, но их источник я не могла определить.

— Вооот он, свет очей моих! - восхищённо протянула подруга.

За старым заброшенным домом открывалась интересная картина: танцующий с оружием высокий воин, сначала плавными, а затем резкими движениями перетекал из стойки в стойку, замирая каждый раз по завершении серии ударов по мнимой мишени. Длинные волосы были собраны в хвост и перехвачены шнурами по всей длине. Отсветы яркой луны переливались на красивом, мощном теле, подчёркивая каждое движение мускулов на обнажённом торсе.

Несмотря на внушительные габариты, была в нём и сила, и лёгкость. Череда колющих ударов, рассекающий взмах, разворот в прыжке по оси древка секиры... Я заворожённо наблюдала за красивым танцем. Мне ещё никогда не приходилось видеть, как тренируются воины. От восхищения я забыла, где нахожусь!

С трудом оторвав взгляд от чарующей картины, я посмотрела на девушек. Ринка и Никоя, как две статуэтки, замерли в восхищении с благоговейными лицами. Только тень изгороди мешала мне точно определить степень их зачарованности. Я подалась немного вперёд, меняя позу в затёкших ногах с корточек на колени. Раздался громкий хруст ломающейся ветки. Воин замер. Я припала подбородком к коленям и инстинктивно закрыла голову руками. Выставив секиру вперёд, мужчина смотрел в нашу сторону. Из кустов выскочили две незнакомые девичьи фигурки. Ринка решила, что нам, пожалуй, тоже пора, и рванула с места. Мы с Никоей бросились следом. Только миновав колодец с обугленными стеблями, мы наконец почувствовали себя в безопасности и рассмеялись.

— Ну что, стоило оно того? — довольная подруга окинула нас покровительственным взглядом.

— Стоило! — выдохнули мы с Никоей.

Рассветало. Деревья возле дороги становились всё чётче, переливаясь в первых несмелых лучах солнца. Словно по заказу, единым хором загомонили птицы. Шелест листвы убаюкивал, и мне отчаянно захотелось спать. Мы тепло попрощались, и я юркнула в дом старейшины. В комнате меня ожидали двое.

— Дитя, у тебя совесть есть? — Мастер Беорн сидел возле моей кровати в кресле, сжимая в вытянутой руке посох. На постели гордо восседал белый кот с таким укоризненным взглядом, что у меня не возникло и тени сомнения: они обсуждали мою персону!

Я покаянно вздохнула.

— Замуж выдам!

Я ошеломлённо подняла глаза.

— И бегать не придётся, — добил старейшина.

— Я больше не бу-у-ду! И вообще, почему только меня?

— Дак ведь больше пока ничьей руки и не просят.

Старейшина вздёрнул седую кустистую бровь, внимательно наблюдая, как я задыхаюсь от возмущения.

— У меня никто ничего не просил. А если бы и попросили, то всё равно бы отказала!

— И даже не спросишь кто?

— Мне всё равно кто. Ответ для всех один — нет!

— Ну, гляди. Нет — так нет. Только чтоб ночами дальше двора ни ногой!

И посохом «стук»!

Старейшина поднялся, давая понять, что воспитательный разговор окончен. Кот спрыгнул с кровати, направляясь следом за ним. Проходя мимо моих ног, он невзначай потёрся о подол и сощурил глаза. Постель, в которой я провела не самые лучшие дни своей жизни, уже не казалась такой ненавистной, а всё больше манила своими объятиями. В сон я провалилась почти мгновенно.

 

Глава 6. Уроки магии огня

Мне снилось пламя. Она лизало мои руки, пылало на груди, но не обжигало. Я с интересом наблюдала, как в полной темноте по мне гуляют всполохи алого огня, минуя левую руку. Там, где горел огонь, разливалось тепло. Я попыталась стряхнуть огонь с правой руки на левую, но язычок алого пламени упрямо держался на месте. Мужской голос над ухом прошептал:

— Не так… Не руками.

Я попыталась обернуться, но мне не позволили.

— Не отвлекайся. Любопытство потом. Почувствуй огонь, как часть тела. Впитай его в себя, словно делаешь вдох. Мысленно. Медленно.

Таинственный голос обволакивал, завораживал. Ему не хотелось перечить. И я постаралась сделать то, о чём меня просили. Закрыла глаза. Ощущая каждой клеточкой тела родное и приятное тепло огня, я попыталась вдохнуть его кожей. Разум захлестнуло эмоциями. Меня затрясло. Вместе с ознобом пришла острая необходимость дышать. А ещё я смеялась. Смеялась судорожно, вынужденно, почти до боли.

— Не всё сразу! — голос сзади меня зазвенел тревожными нотками. Но я не могла остановиться. Меня трясло, мне было больно, я задыхалась. Я осела на корточки, обняв себя здоровой рукой. Как же страшно!

— Drack-Hassi, обернись!

Я пыталась, я честно пыталась. Но это было сильнее меня. Изо рта, груди и рук рвался наружу неистовый жар.

— Посмотри на меня! Посмотри мне в глаза!

Чьи-то прохладные ладони приподняли моё лицо, заставив посмотреть вверх. Напряжённый взгляд холодных глаз цвета синего льда гипнотизировал, требуя забыть, что я дышу пламенем. Белые с серебристым отливом длинные волосы развевались светлым вихрем, смешиваясь с моим огнём. Только сейчас, забыв, как дышать, я увидела, что моё тело снова объято пламенем, а боль медленно и нехотя уходит.

— Дыши. Смотри мне в глаза и дыши.

Я не сразу осознала услышанное. Переливы алых и серебристо-белых всполохов зачаровывали и пугали одновременно. Слишком страшно. Дышать? Первый вдох отозвался обжигающей болью в груди. Настойчивое движение прохладных пальцев на моей щеке заставило вспомнить о существовании их владельца. Я снова окунулась в ледяной гипнотический омут глаз. Вдохнула, почувствовав тот же жар. Но распахнула от удивления глаза, ощутив, как выдыхаю леденящий холод. И это был не просто холод! Светло-голубая дымка вырвалась из моих раскрытых губ и растаяла во мраке. Но боли больше не было. Как и огня.

Только слабость подкашивала коленки, и хотелось… Пить? Я вопросительно посмотрела на светловолосое чудо. Он иронично улыбнулся и прошептал:

— Знаю, знаю…

Одной рукой он обхватил меня за талию, а вторую положил на живот. Я запаниковала, заподозрив домогательства, и начала выворачиваться. Ладонь остановилась под грудью, и в меня стало проникать что-то… Вкусное? Замерев, я наблюдала за ощущениями в собственном теле. Становилось тепло, легко и приятно. В какой-то момент я поймала себя на том, что периодически сглатываю.

Каждый глоток — это сила, которая свободно растекалась по телу, заполняя пробои и недостатки. Так я это чувствовала, позволяя магу наполнить меня своей энергией. Он что–то немного менял, вливая в меня уже немного другую силу. Я вцепилась в него пальцами, боясь прекратить этот пир ощущений, и уже твёрдо стояла на ногах, но хотелось больше! Маг не поддержал моего желания и убрал руку с верхней части живота.

— Ещё! — жалобно выдохнула я.

Ласковое касание, ироничная улыбка…

— Не жадничай, mea drack-kherri, на сегодня хватит. Захочешь большего — приходи на озеро возле поляны с древом рода. Дорогу ты знаешь. Только обещай больше не пытаться нас утопить!

В моей голове разом соединились две картины и два человека.

— Нэл? ВЛАДЫКА? — поражённо прошептала я вслед тающему во мгле беловолосому магу.

— Нэл мне нравится больше…, — тихо ответили мне остатки светлого шлейфа.

Я открыла глаза. Понюхав мой нос, кот спрыгнул с кровати и зашагал к дальнему креслу. Перед глазами плясали голубые и алые всполохи. Я покосилась на постель, ожидая увидеть как минимум обугленную подушку. Но постель была на удивление чистой. Приснится же такое! Кот мяукнул, вопросительно выглядывая из-за кресла.

— Ну что ещё? Тоже покажешь мне фокус?

Я откинула одеяло и под пристальным взглядом кота натянула платье. Фокуса за креслом не обнаружилось, зато была миска.

Пока мы с котом обречённо смотрели на пустую миску, вошёл старейшина.

— Ааа…, — протянул он. — Ты уже встала? А я вам с кухни поесть принёс.

Он развязал свою торбу и достал гостинцы.

— Спасибо, Мастер Беорн! — Мне стало неудобно. — Может, я уже обратно к девушкам переберусь? Не хочется вас обременять.

— Ну что ты, дитя. Мне, старику, твоё присутствие только в радость. Да и на сердце спокойнее… Ты же мне как дочка стала, а своих детей-то я не нажил, — он улыбнулся в седую бороду.

Меня наполнило ответное чувство дочерней любви к этому пожилому, всезнающему, заботливому человеку. То, что он всегда относился ко мне, как отец, я знала. Тем приятнее было услышать это от него.

— Мастер Беорн…, — я задумалась, вспоминая о своём сне, — а как переводится на всеобщий язык фраза «mea drack–kherri»?

— А ты откуда такие слова мудрёные знаешь?

— Да так… Приснилось.Старейшина задумчиво пожевал ус.

— Ты, дочка, видно книжек детских много читала. Старое наречие-то да чужое, только в сказках и встречается. А что означает, я уж и сам не помню. Ты лучше… сбегай к Яирне, пусть посмотрит твою повязку. А там, коли захочешь, перебирайся в девичью.

Я просияла, чмокнула старика в морщинистую щёку и, схватив со стола яблоко, выбежала на улицу.

По другую сторону от дома старейшины, параллельно реке шла дорога, соединяющая мост в Заречье и замок Весигар. Если пересечь Заречье, держа путь на восток, можно добраться до границы с Лессканом. А если подняться вверх по течению, на север, на торговом корабле типа небольшого каззира, увидишь, что Олушь берет своё начало из Великого моря, что омывает берег Салинии.

Дом, выделенный лекарке, стоял в конце улицы близ орегового урочища. Пока его нашла, пришлось несколько человек спрашивать.

Яирне была дома. Сидя за столом с пучками высушенной травы, она что-то писала мелким неровным почерком в пухлой книге. Моё появление она не заметила. Я постучала в дверной косяк:

— Яирне, можно к вам?

Лекарка обернулась. Какая же у неё всё-таки мягкая и добрая улыбка!

— Заходи, заходи. Мастер Беорн, небось, прислал?

— Да. Надо повязку посмотреть,— улыбнулась я.

— Раздевайся за ширмой, вон в углу, — она указала пером на место переодевания.

Я послушно пересекла комнату. Обычный деревенский дом, только травы везде и склянки. Яирне подошла как раз тогда, когда я запуталась в складках платья. Одной рукой раздеваться не легче, чем одеваться. Она помогла мне справиться со строптивым девичьим туалетом.

— Как дела у тебя, Кати? — спросила лекарка, разматывая бинты.

— Хорошо. Только сны странные снятся…

— Сны? Это какие же?

Я смутилась.

— Про то, как я дышу огнём и мне больно, а другой человек помогает мне преодолеть это состояние при помощи холода. Жуткий такой.

Яирне молча сняла повязку.

— Аай!

— Потерпи. Так, что тут… Ничего себе!

Я обернулась. На лице лекарки застыло выражение изумления, смешанного с восхищением. Я тут же попыталась заглянуть себе за плечо.

— Да нет там ничего!

— В смысле «нет»?

— Да в том-то и дело, что нет! Ни царапины, ни шрама даже не осталось!

Ух ты! О том, что могут остаться шрамы, я задумалась только сейчас, а тут такая новость!

— Здорово!

— Здорово? Девонька, ты пару дней назад без сознания лежала, в крови вся! Я когда тебя увидела, уже и попрощалась мысленно. А ты мало того, что стоишь на ногах, полная сил, да ещё и ни синяка, ни пореза — только бинты в засохшей крови!

Я поражённо смотрела на лекарку, не зная, что ответить. Сказать, что мне владыка Актариона снился? Засмеёт ведь! Яирне задумалась, и в её глазах мелькнула тень подозрения.

— Значит, сны, говоришь странные? А как выглядел тот человек, что помогал тебе во сне?

— Ну… Жуткий такой. Волосы белые с серебром, взгляд леденящий. И всё время в глаза просил смотреть.

— Вот так новость… владыка, значит... — Она заходила по комнате. — Тогда всё сходится, только он мог так вылечить… Но сам наяву не приходил, а во сне другое было, только зачем?

— Яирне, объясните, что происходит?

Она остановилась, задумчиво комкая в руках чистые бинты:

— Деточка, ты ведь сама так быстро вылечиться не могла, понимаешь?

Я кивнула.

— Помог тебе наш владыка. Это счастье, что за тобой сам воевода ухаживает, они ведь друзья с детства.

— Ну, так уж и ухаживает…, — смутилась я. — Одной девушкой больше, одной меньше. У него их вон сколько, если слухам верить! Виноватым себя чувствует — я ещё поверю.

— Ты ведь ничего не помнишь, да?

— А что я должна помнить, Яирне?

— Так ведь на руках Жан тебя принёс и как преданный пёс сидел рядом все эти дни и ночи... Не отогнать было! В первый день вообще на крыльце ночевал. А уж если помочь что надо — так только спроси! Хороший он, воевода. Любит он тебя. Может и сам ещё до конца не понимает, но любит.

— Разве так любят? Ну, помог… Меньше пятен на его высокородной чести.

— А ты сама подумай! Что ему стоило попросить нашего венценосного владыку о помощи и спокойно удалиться? Не ушёл ведь, не откупился золотом, хотя мог!

— Ещё руки попросил! — фыркнула я.

— Был у них с Беорном задушевный разговор… Может, и не руки просил, но разрешения встречаться спрашивал, да увезти тебя со временем к себе. Только старейшина наш заупрямился. Сказал, что без твоего согласия не отдаст. Дал ему время, чтобы у вас всё само разрешилось.

Я покраснела и мысленно вознесла хвалу упрямству старейшины.

— Яирне, я только одного не могу понять..., — задумчиво начала я. — Если наш владыка так здорово лечить умеет, то почему рука так и не слушается?

— Ох, девонька… Я ведь только лекарка. Травы, заговоры да умелые руки — вот моё призвание. Роды принять да рану залечить с благословления Родана. А владыка Теор Коин — маг, да какой! Ты вот у него лучше и спроси. Небось, не последний раз снился! — И она мягко улыбнулась.

— Спасибо, Яирне. За всё спасибо! Может, я помочь смогу чем-то? По хозяйству или в палисаднике? У вас такие красивые цветы перед домом!

— Может, потом как-нибудь позову. Ты заходи, если помощь нужна или совет.

Я поблагодарила лекарку, и мы попрощались.

На улице был погожий денёк, уже не такой жаркий, но всё ещё тёплый. «Скоро осень», — с грустью подумалось мне. Я шла по дороге в сторону девичьего домика, с озорной улыбкой вспоминая нашу недавнюю ночную прогулку. Людей на улицах было мало: кто в поле работает, кто по хозяйству хлопочет. Какая-то женщина вешала сушиться очаровательные розовые панталоны, по покрою больше похожие на мужские. Я никогда не видела, чтобы бельё можно было вешать с таким благоговением, и невольно хихикнула. Женщина заметила меня и мигом рассвирепела:

— Ну, чего уставилась? Белья никогда не видела?

— Простите меня, но вы с такой любовью их…

Она внезапно успокоилась и тихо заметила:

— Молода ты ещё. Вот когда будет тебе, кому бельё стирать, я на тебя посмотрю!

Я насмешливо улыбнулась и прошла дальше. Обе улочки в общине извилистые, клином врезаются в дорогу к замку. Мне досталась левая, и я шла, созерцая окрестности и откровенно наслаждаясь прогулкой.

Ещё издалека мне приметился чёрный силуэт всадника на лошади. Я залюбовалась грацией и величественностью чёрного жеребца. Его шерсть лоснилась на солнце, поступь выдавала многолетнюю выучку, а лоб рассекала узкая белая стрелка. Красавец холёный, дорогущий и наверняка горячо любимый! Я давно заглядывалась на лошадей, но подолгу в седле не сидела и только училась верховой езде. Когда конь поравнялся со мной, я протянула руку его погладить и тут вдруг вспомнила, что к лошадям обычно прилагается всадник. Посмотрела на знакомые сапоги из дорогой мягкой кожи, но взгляд поднять не решилась. Обладатель сапог сокрушённо заметил, обращаясь к своему коню:

— Вот так, Веарт, тебя хоть погладить хотели, а на меня и взглянуть не желают!

Какие же у него ямочки на щеках, когда он улыбается!

— Добрый день, воевода Стааль, — улыбнулась я в ответ.

— И тебе доброго дня, красавица. Куда путь держишь?

— К девочкам хотела зайти. старейшина разрешил вернуться в девичью.

Веарт заинтересованно ткнулся мордой мне в ладонь — я недавно поела, и мои руки, наверное, пахли чем-то вкусным. воевода смущённо одёрнул упирающегося Веарта.

— Хочешь покататься? — Эрл Стааль похлопал вороного жеребца по холке. Тот всхрапнул и подозрительно покосился на дополнительную ношу. — Тебе понравится!

Вздохнув, я всё-таки погладила точёную бархатную шею. Заманчивое предложение! Если я сейчас откажусь прокатиться на этом красавце, никогда себе не прощу! Жан протянул мне руку.

— Только покатать! И никаких грязных намёков!

— Мои намёки будут исключительно чистыми, — он улыбнулся ещё шире.

Я вздохнула, ухватилась за предоставленную конечность, и была втянута на холку Веарта, спереди от всадника. Вынужденные объятия смущали, но без них я бы свалилась. Жан придерживал меня за талию, периодически втягивая назад, но и сам то и дело усаживался ровнее, нервируя хладнокровного Веарта.

— Может, сядешь по-другому? — не выдержал он наконец.

— Я не смогу перекинуть ногу, подол мешает…, — призналась я.

— А я помогу.

— Лучше не надо!

Ну а что? Помощь разная бывает...

— Как знаешь. Устанешь — скажи, — вздохнул темноволосый эрл.

Мы рысью пересекли Зареченский мост и направились в сторону луговых полей, мимо общинных садов, огородов и пашен, на которых копошились люди. Вскоре пашни сменились леском, и впереди замаячили зелёные бугорки Николь-Холмов. Я никогда сюда не заходила и только слышала про эти холмы, усыпанные в погожий летний день ароматными цветами и земляникой. Основательно устав, я всё-таки решилась сесть нормально.

— Только делай всё плавно, без паники, хорошо? — попросил Жан.

— Да…

Я подобрала юбку.

Процесс перекидывания ноги, откинувшись спиной на мощный торс воеводы, ощущая спиной через платье жар его напряжённого, как струна, тела, я не забуду ещё долго. После того, как он откинулся назад, увлекая рукой меня за собой, чтобы я смогла совершить это действие, я долго не могла сосредоточиться на дороге и красотах! Но моё волнение, к счастью, было не замечено. Я опустила подбородок, пряча пунцовые щёки за волосами, и стараясь думать о вороном жеребце, на котором так хотела прокатиться…

А любоваться было чем! С высоты породистого тяжеловоза всё казалось красивее и ближе. Можно было коснуться ветки рукой, позволив листьям прошуршать по раскрытой ладони. Я даже видела птичку, заливисто переливающуюся звонкой мелодией. Пахнуло земляникой… За неспешной прогулкой, дурманящими ароматами леса и холмистой поляны я забыла о смущении и о том, что сзади кто-то сидит. Просто пригрелась и откинула голову, глядя в небо, усеянное пушистыми облаками.

Лучики солнца пробивались сквозь шумящую листву и слепили глаза. Я почувствовала на виске лёгкий поцелуй. И вздрогнула, осознав, что уже давно сижу в объятиях воеводы, любуясь окрестностями. Молниеносно попыталась выпрямиться, по инерции летя носом к затылку занервничавшего Веарта, но меня притянули назад, прижимая к себе крепкой, перетянутой кожаным браслетом рукой. Вырываться было бесполезно, но и расслабиться я уже не могла, напряжённо сопя. Над ушком печальным хриплым голосом прозвучало:

— Прости. Так хорошо ехали… Не удержался!

Он ослабил хватку, позволяя мне сесть поудобнее, и взял поводья обеими руками.

— воевода Стааль, не делайте так больше…

Жан помрачнел:

— Так неприятно?

— Просто мы мало знакомы…, — смутилась я.

— Кати, я что, настолько тебе противен, что ты всё время меня отталкиваешь? И ради Родана, с каких пор мы перешли на «вы»? Я что–то пропустил?

Я насупилась:

— Не давите на меня. Пожалуйста! Вы… ты мне не противен. Просто я никогда ни с кем не встречалась!

— А Беорн сказал, ты замужем была…

— Не по своей воле. И это было каждый день. Не по своей воле, грубо и больно...

Я опять начала краснеть. Жан напрягся и невольно сжал кулаки.

— Так вот в чём дело…, — вздохнул он. — Жаль, что твоя жизнь сложилась таким образом. Но теперь всё будет иначе.

— Будешь охранять? — улыбнулась я.

Обернувшись, я увидела его улыбку и ощутила нежный поцелуй в затылок.

— Жан, — тихо начала я, — ты не сможешь всё время быть рядом. Всегда найдётся кто-то, для кого так поступать нормально.

В моей душе что-то шевельнулось. Что-то новое... Приятно, что он так печётся обо мне! Пусть это только обещания, всё равно приятно!

— Даже если сам не смогу, за тобой будут присматривать мои стражи. И, если честно, уже присматривают.

— Ты приказал за мной следить?

— А что мне оставалось делать? Ты всё время попадаешь в неприятности! То тебя принуждает какой-то шустрый малый, то в толпе теряешься… Только на глазах была — уже нет! Унёс, сказали, бесчувственную, какой-то блондин! — воевода разозлился. — Я, как дурак, рванул тебя спасать, а у вас там чуть ли не свидание! Могу поспорить, со мной бы ты купаться не полезла!

Испугавшись его громового голоса, я сжалась и тихо прошептала:

— Не кричите на меня, эрл Стааль…

Честно говоря, я не надеялась, что меня услышат. Бывший муж никогда не слышал.

Жан глубоко вдохнул и остановил лошадь. Спрыгнул на землю, помог спуститься мне. Поляна и впрямь была прекрасна, вот только настроение испортилось. Из глаз текли слёзы. Я вспомнила всё, что со мной случалось плохого. Как же мне хотелось защиты и поддержки в такие моменты! Ладони нагрелись, во рту появился жар. Я не знала что хуже — оставаться и дальше в прежнем положении или… Но как же невыносимо сложно шагнуть навстречу, довериться, открыться! Как страшно ждать предательства… Тот, кто сгорел в огне, тоже клялся, что это в последний раз. Я верила ему. Иного-то выхода у меня не было. Сбежать я не могла — меня держали под замком. И вся деревня знала. Знала, видела, слышала… Никто не заступился, ни словом, ни делом. Кажется, я плакала впервые за много лет. Как жаль, что он видит мои слезы.

Тёплые ладони легли мне на плечи.

— Прости, что накричал. Меня просто раздражает ситуация, в которой я ничего не могу сделать. Я привык принимать нужные решения, контролировать людей, наказывать, подчинять… Но с тобой у меня опускаются руки. Ты как неуловимая, трепетная лань — любопытная, живая, красивая. Но стоит сделать одно неверное движение, и тебя словно и не было. Воевода прижал меня к себе. Сейчас он не был угрозой, которую я привыкла ждать от мужчин, — только человеком, за которым чувствовалась сила и покровительство. Неожиданно для себя я осознала, что именно этого мне так не хватало. Я судорожно всхлипнула, уткнувшись носом в его рубашку. Словно гора свалилась с плеч. Так странно! Но так легко... Не зря говорят, что женщине реветь полезно. Только я считаю это слабостью. Мне и сейчас было немного стыдно за свои слёзы.

— Ну вот скажи, зачем вы потащились ночью через лес к заброшенному дому? Ты хоть знаешь, что там засада разбойников была? Стражам пришлось их тихо убрать и за вами до общины по кустам идти, чтобы вы их не заметили…, — сокрушался Жан.

— Что, прям разбойники?

— Двое пьяных, невменяемых оборванцев с тупыми ножами. Они следили за вами, Кати!

— А мы ничего не услышали…

— Вот видишь! — Он нежно вытер мои слёзы.

Мы смотрели друг другу в глаза… Сердце забилось чаще.

— Хочешь меня поцеловать? — Я кокетливо похлопала ресничками. Этот жест я много раз видела у Ринки, но никогда не думала, что пригодится.

— Хочу, — честно ответил Жан.

— А я не дам! — нервно хихикнула я, едва он наклонился к моим губам. Вырываясь из кольца его рук и смеясь, я уворачивалась здоровой рукой от перехватов ладоней за запястье. Я видела, как он словно нехотя, без особых усилий, одерживает верх, и играет со мной в навязанную ему игру со снисхождением в глазах. Вдруг я неожиданно взмыла ввысь, инстинктивно упираясь ладонями в его плечи, и услышала его вздох и шёпот:

— Девчонка… Кати, какая же ты ещё девчонка! — Он держал меня за ноги и смотрел снизу вверх.

— Эрл Стааль, отпусти…те…

— Не отпущу.

— Почему?

— А ты попроси правильно

Он улыбался. Красивое лицо. И длинные волосы… И бесенята в серых глазах...

— Жан, отпусти. Пожалуйста!

И он отпустил. Позволив плавно съехать по нему и ощутить сквозь платье все прелести накачанного мужского тела, и без того вызывающего восхищение! Когда я очутилась на земле, с моим телом произошли удивительные метаморфозы: частота сердцебиения зашкаливала, щёки предательски пылали, а от низа живота расходились острыми иголочками мурашки! Такая гамма ощущений была для меня в новинку, и это пугало.

Я подняла взгляд и поняла, что пропала. Тяжело дыша, он пристально смотрел на меня. От улыбки не осталось и следа, а глаза стали тёмными-тёмными! Его ладони гладили мою талию и спину. И щекотно и приятно одновременно. Вот только, кажется, меня сейчас и правда будут целовать, а я не готова!

То есть, не хочу… Вернее, хочу… Я не знаю!

Ладно, умерла, так умерла. Будь что будет. Я обещала Ринке поцеловаться хоть с одним, так пусть это будет он! Я зажмурилась в ожидании неизбежного. Кончики его волос щекотнули лоб и ключицу... Неизбежное оказалось неожиданно нежным и коротким. А самое главное, в щёчку! Продолжения не последовало.

— Что это было?

— Девчонке — девчоночий поцелуй! — хитро улыбнулся Жан.

Я не удержалась и стукнула его в грудь кулачком, обиженно поджав губы:

— Обманщик!

— Кто бы говорил! — рассмеялся он.

Я обиженно нахмурилась и отвернулась. Удерживать меня не стали. Так меня ещё никто не обманывал! Было стыдно и обидно. Я тут на такое согласна была, а он издевается! Теперь точно не соглашусь!

— Ты, кстати, так и не ответила, зачем вы к старому дому ходили.

Жан растянулся на траве и смотрел на меня снизу вверх, прищурив один глаз.

— Это Ринка придумала. Сказала, что мне понравится.

— И как, понравилось? — ехидно улыбнулся он.

— Да что там может понравиться? — возмутилась я. — Ничего особенного! Подумаешь, топором махал… Да и темно было!

Но мне, кажется, не поверили.

Я приметила россыпь земляники в траве неподалёку и села её собирать. Собирать было неудобно и не во что, поэтому большая часть ягод складывалась сразу в рот.

— И никто не покормит голодного мужчину, — сокрушённо заметили сзади.

— Мужчина сам должен добывать еду, — мстительно заявила я.

Послышалось хмыканье, шорох травы и шаги. Жан подошел к стреноженному Веарту, порылся в седельной сумке и достал какой-то свёрток. Почуяв ароматный запах вяленого мяса, я обернулась. Расстелив тряпицу, Жан сноровисто нарезал мясо, раскладывая куски на два ломтя хлеба. Рядом стояла бутыль из тёмного стекла и пара металлических кубков. Я заинтересованно следила за процессом. Когда бутерброды были готовы, он открыл бутыль, разлил вино по кубкам и выжидающе посмотрел на меня.

В животе заурчало. Переведя взгляд с его улыбающегося лица на аппетитно пахнущую еду и обратно, я подобралась ближе, уселась рядом и взяла кубок.

— Поешь сначала!

Сверлить глазами, как Аника, я не умела, но попыталась. Он мне ещё указывать будет! Судя по отсутствию реакции, попытка провалилась. Мы молча жевали бутерброды.

— А фкуфно! — изумилась я. — Жан, а как ты стал воеводой?

Мужчина был застигнут как раз за последним куском бутерброда, и если у меня укоризненный взгляд не получился, то я теперь точно знала, у кого буду учиться!

— Это не очень интересно. Если вкратце, то по знакомству, — дожевав, ответил воевода.

— А ефли более раввернуфо?

Он чуть склонил голову набок, с полуулыбкой наблюдая за тем, как я сражаюсь с остатками угощения. Наверное, по меркам эрла я что-то делала неправильно. Под таким взглядом я чуть не подавилась! Мне поспешно протянули кубок.

— Если более развёрнуто, то у себя в Лесскане я считаюсь неплохим воином и военачальником. А с владыкой мы очень давно знакомы, — уклончиво ответил он.

Хм. Скрытный какой! А Яирне говорила, они лучшие друзья!

— А почему именно здесь, а не в Лесскане? — я пригубила вино и зажмурилась. Сладкое, но не приторное, немного терпкое, с ягодным оттенком. Неужели такое воины в походах пьют?

— Потому что здесь я нужен больше. Опытных полководцев не так много, Кати. Если разразится война с Салинией, лучше иметь подготовленных союзников.

— Война?

— Не забивай голову, ненаглядная моя, — Жан обворожительно улыбнулся, поднимая кубок с вином. — Давай лучше выпьем за наше первое свидание.

Меня как громом поразило:

— Свидание? Ты же обещал, что только покатаешь на Веарте!

— Нуу… Живописное место, романтичная обстановка. Ты и я. Надо же было найти повод тебя сюда привезти. Или ты чем-то недовольна?

Я смутилась и сделала вид, что рассматриваю цветочек. воевода отставил кубок и, подтянув меня к себе, усадил на колени. И страшно, и паника завывает где-то глубоко внутри, и… прижаться хочется!

— Смешная девчонка. Всего меньше часа назад таяла в моих объятиях и заигрывала со мной, а теперь тебя пугает, что у нас свидание! Ты удивительная, Кати! — Осторожный поцелуй в висок. — Моя нежная, трепетная лань…

Он взял меня за подбородок и повернул к себе. Я замерла. Ягодный привкус мягких, тёплых губ... Дыхание и щекотные пряди волос на коже... Его горячие руки... От волнения меня немного знобило, а сердце бухалось в грудной клетке так, словно хотело вырваться наружу. Жан ласкал меня, не торопясь, завоёвывая, подчиняя, дразня… Поцелуй вышел восхитительно нежным и пьянящим. Или это вино? Никогда бы не подумала, что мне это может понравиться!

Но всё же…

Он отстранился.

— Ты дрожишь.

«Дрожишь» — это еще мягко сказано! Моё волнение давно перешло в стадию паники, и единственным желанием в данный момент было вскочить и убежать в лес! Мешало лишь странным образом не слушающееся меня моё собственное тело и лёгкое головокружение…

— Слишком много впечатлений…

Меня мелко трясло, словно на улице была зима и ветер.

— Впечатлительная ты моя! — Жан снисходительно улыбнулся, протягивая мне кубок. — Выпей вина.

Вино пришлось очень кстати. Стоило сделать маленький глоток, как я поняла, что очень хочу пить. И практически залпом осушила кубок размером с два кулака. Жан удивленно наблюдал за мной, но от комментариев воздержался. Дрожь постепенно уходила, оставляя место приятной легкости. Немного кружилась голова, а облака обретали забавные очертания… Хорошо, что никто не знает, что я сейчас в них вижу. Я неловко забарахталась, пытаясь встать. Интересно, а что будет там, на самом верху холма?

У подножия — холм был небольшой, в полтора человеческих роста — я закружилась, раскинув руки в стороны и улыбаясь небу. И чуть не упала, когда остановилась — поляна у холма, где мы сидели, продолжала кружиться… Но это меня не остановило — я полезла наверх.

На холме было удивительно красиво. Отсюда казалось, что поляна и деревья вокруг переливаются всеми оттенками зелёного с вкраплениями жёлтых и синих полевых цветов. Чирикали птички, стрекотали и щёлкали в траве стригунцы, пушистые облака на лазурном небе ползли вдаль, попеременно закрывая и открывая дорогу солнечным лучам. Я подставила ладони небу и снова закружилась. Меня переполняла эйфория, хотелось прыгать и смеяться, а ещё лучше — отрастить крылья и полететь. И я полетела! Вернее, меня сгребли в охапку и понесли на руках к Веарту.

— воевода, а ты всех девушек так соблазняешь? — Я постаралась сделать томное лицо, но осознав, как это выглядит со стороны, рассмеялась.

Он промолчал. Даже обидно!

— Пусти, я сама пойду домой!

— Нет.

— Жан! — Я стукнула его кулачком по руке.

Вместо ответа меня усадили на спину лошади. Обратный путь занял гораздо меньше времени, хотя ехали мы шагом. Размеренный стук копыт, усталость и хмель сделали своё чёрное дело — я начала клевать носом ещё на полдороги. Когда стало совсем невмоготу, я плюнула на приличия и принципы.

Раз катать повёз и напоил, пусть терпит! Свидание так свидание, справедливо решила я, устраиваясь на груди черноволосого красавца. Он положил руку на мою талию, и мне вспомнился поцелуй. Теребя прядь его смолистых вьющихся волос, я вспоминала свои ощущения. Конечно, он заметил мою нервозность, и вино мне наливал не зря ещё до еды, хоть и сказал, чтобы поела. Но мне понравилось. «Кто бы сомневался», — мелькнула ехидная мысль. Подсознание говорило, что я могла задеть этого терпеливого мужчину. Но его рука покоилась на моей талии, меня не оттолкнули, а значит, если и задела, то не сильно. Только вот почему он упорно на меня не смотрит? И всё же я задремала.

В общину мы въехали уже на закате. Я с трудом разлепила глаза, чтобы оценить обстановку. Не успели мы проехать и нескольких метров, как из-за дерева к нам метнулся какой-то человек в плаще и капюшоне. Жан притормозил Веарта, положив ладонь на древко притороченной к седлу секиры. Незнакомец опустился на одно колено и склонил голову, молча протягивая какую-то металлическую трубку с вензелями.

— Встань, — приказал воевода.

Вестник — а это был он — не шелохнулся. Странное поведение для обычного вестника — те обычно передавали сообщение и тут же уходили. Сколько раз видела, как от владыки приходили такие вот молчаливые люди-тени. Но ни один ни разу даже не пытался преклонить колено. Неужели воевода настолько выше старейшины? Хотя… Друг владыки… Но всё равно это не объяснение. Воевода недовольно выдохнул и протянул руку к свитку.

— За ответом придёшь утром. Дом, полагаю, знаешь?

Капюшон утвердительно кивнул и выпрямился во весь рост. Лица я так и не увидела. Неторопливая, плавная поступь Веарта укачивала, как колыбель, а мою спину грел воевода. Я снова почувствовала, как тяжелеют веки. На улице ощутимо похолодало, но мне было тепло и уютно. Жан прижался губами к ушку. Стало ещё теплее.

— Спишь?

Я промолчала, но потом не выдержала и улыбнулась одними уголками губ. Нежный поцелуй в висок.

— Притвора! Тебя до девичьей довезти?

Я мгновенно представила, как под ревнивыми взглядами нескольких василисков прощаюсь с Жаном. Возвращаться в девичью резко расхотелось.

— Меня будут пытать с пристрастием, если нас вдвоём увидят, — честно призналась я. — Лучше не надо.

— Тогда к Беорну?

Сразу вспомнилась недавняя угроза старейшины: «Замуж выдам, и бегать не придётся!». Я вздохнула.

— А есть другие варианты?

Может, дойти пешком? Благо дом старейшины уже показался на горизонте, а чуть дальше, через дорогу, должен быть и девичий домик.

— Есть. Но не уверен, что ты захочешь.

Я покраснела, поняв, на что он намекает, и оттолкнула его руки.

— Ну уж нет!

— Кати, я не имел в виду ничего такого. Просто хотел проводить тебя пешком, отправив Веарта домой.

— Сама дойду, — буркнула я, не поверив ни слову.Воевода остановил вороного коня и спешился. Из принципа я начала слезать с противоположной стороны, но воевода схватил меня за плечо.

— Ку–у–уда?!

Всё это время Веарт нервно качал головой, но терпеливо стоял на месте. Оказавшись на земле, я возмущённо зашипела на воеводу:

— Прекратите всё время за меня решать! Не маленькая, сама разберусь!

Он явно хотел что-то ответить, но я не стала слушать и решительно зашагала в сторону девичьей. Его поступок обидел меня до глубины души, и я, зло рыкнув, дёрнула руками в воздухе. Но послушалась только одна. И это стало последней каплей. Воевода наблюдал, как его трепетная лань оставляет на траве выжженные следы. Неподалёку он заметил и белого кота, следящего за каждым её шагом. Кот сморгнул, глянул на воеводу и, мяукнув, побежал вслед за ней…

 

Глава 7. Не губите девушек, венценосные!

— Леонелль, ты меня звал? — Жан вошёл в знакомый кабинет владыки в северной башне замка Весигар. Он всю ночь не спал, выслеживая с небольшим отрядом группу беглых мятежников из Салинии. Усталый, раздражённый, он ещё даже не переоделся.

— Заходи.

владыка Леонелль Теор Коин стоял лицом к окну, из которого лились утренние лучи. Он обернулся.

— Как прошла ночью облава? — На непроницаемом лице не было ни одной эмоции.

— Ты же и так знаешь, — Жан устало опустился в кресло.

— Мятежников становится всё больше. И всё это трусливое войско бежит сюда в надежде укрыться от глаз безумного Ягава и поживиться за счёт простых людей. Не жалей о них. Ты всё сделал верно.

— На границе с Лессканом орудует большая разбойничья шайка. Видел их?

— Слишком далеко. Я вижу гарнизон, общину, предлесье и урочище. Дальше тьма.

— С десяток лет назад ты дальше замка не видел, —выдавил Жан улыбку.

— И всё же слишком мало… У меня для тебя есть кое-что.

Он пододвинул своему другу толстый древний фолиант в кожаном переплёте.

Жан нехотя взял книгу и открыл на закладке с резными вензелями и гербом Актариона. На древнем, давно умершем языке рассказывалось о магах-отступниках, получивших силу стихий.

— К чему всё это?

Леонелль сел за стол.

— Помнишь, мы с тобой в детстве увлекались умершими языками? Мне пришлось их учить, чтобы понимать заклинания, а тебе нравились картинки?

— И?

— Прочитай третий абзац, если не забыл язык.

Жан укоризненно посмотрел на друга.

— Драккерийский был моим любимым. Был и остался.

— Ты даже не представляешь насколько… Читай.Воевода вгляделся в первые строчки.

— Лео, я и так знаю эту историю. Четыре мага получили дары стихий, дорого за это заплатив. Первый получил дар управления силами земли, и стали ему подвластны горы, леса и растения. Но состарился он быстро. Второй оказался прозорливее и стребовал с богов моря дар повелевать стихией воды, ветра и разума. Но стал эмоционально холоден и потерял способность любить...

— Прадед всегда был идеалистом и мечтателем. Дальше.

— Третий, не будь дураком, пошёл к драконам и попросил их дать ему силу огня. И они дали её, забыв, правда, предупредить, как с ней обращаться. В общем, погиб неудачливый маг от собственной силы, успев зачать ребёнка обычной женщине.

— Вот тут остановись. Как бы там ни было, трое из четверых оставили потомство в виде новых рас — герратар, драккери и сарисси. Мой род — сарисси. Они умерли, передавая свой дар по крови, хотя с каждым поколением передавалось чуть меньше отрицательного эффекта. Мой прадед был совсем бесчувственным чурбаном, я удивляюсь, как он вообще смог иметь детей. Отец уже умел улыбаться. Последний из герратар умер пять лет назад под завалом камней. Не рассчитал силу. Драккери… Два поколения назад, когда стало понятно, что эти расы опасны, на их потомков открыли настоящую охоту. Их всех перебили... — Леонелль помрачнел. Вокруг него появилась голубоватая светящаяся дымка.

— Я помню, как погибли твои родители.

— Их убили... Как и многих потомков этих магов. Нас и так было мало. И до сегодняшнего дня я был уверен, что остался единственным выжившим... — Он с грустью посмотрел на друга. — Твоя любимая женщина — драккерийка, Жан. И она об этом даже не догадывается.Воевода поражённо смотрел на Леонелля. В голове рисовалась жуткая картина — как горит деревня, как высокая длинноволосая девушка идёт, оставляя выжженные следы… Он сам видел, как быстро меняется её настроение от гнева и слёз до откровенного трепета в его объятиях. И всё же верить не хотелось.

— Откуда такая уверенность?

— Всё оттуда же. Когда ты попросил помощи с той девушкой, мне уже тогда резануло слух её имя, но я не обратил на это внимания. И когда лечил, вкачивая в неё бездну энергии, тоже плохо понимал. А следовало бы задуматься, куда обычная девушка может деть энергию, рассчитанную на десятерых таких. Но когда она поправилась, появилось подозрение. Драккати ведь и сейчас к тебе не больно-то на шею кидается, несмотря на твоё приворотное проклятие?

— Есть такое… — Жан задумался.

— Странно, не правда ли? Даже если учесть её печальную историю со сгоревшим мужем. И заметь, опять огонь! Я призывал её во сне. Наблюдал. В конце концов мне удалось застать её в истинном облике — в алом огне.

— Погоди… Ты хочешь сказать, что именно она может снять проклятие, родив мне ребёнка? Боги, неужели свершилось! — выдохнул Жан с довольной улыбкой на лице. — Драккати — драккерийка… Да лучше и быть не может!Владыка опустил взгляд в стол.

— Не спеши радоваться, Жан. Ты не сможешь быть с ней, дружище. Слишком много неконтролируемой силы. Кто-то из вас гарантированно погибнет: она или ты. Лучше сразу отказаться от неё, пока не поздно. Слишком рискованно. И в будущем… В ней слишком много неконтролируемой силы, чтобы эта девушка жила. У вас нет будущего.

Принц молчал. Такая тишина бывает только перед рассветом — затаившаяся и набирающаяся сил.

— Ты ведь можешь научить её, Леонелль. Только ты и можешь! — Жан вопросительно посмотрел на друга.Владыка тяжело вздохнул.

— Научить несложно. Противостоять её вырывающейся силе и эмоциям — это всё равно, что против ветра… Гхм. Против быстрого течения плыть. Она опасна. Для тебя, для себя, для окружающих. Беорн уже не тот, чтобы сдерживать её силу. Он не понимает, кого оберегает!

— Она должна жить, — упрямо скрипнул зубами принц.

— Предположим, живёт. Предположим, я научил. А что дальше? Ты понимаешь, что она становится мишенью для Ковена? Они не смогут спокойно пройти мимо такого лакомого куска! А ты же непременно будешь её защищать! Даже если я помогу, нам не выстоять против пяти архимагов, пойми это!

— И что ты предлагаешь? Молча подписать ей смертный приговор? Леонелль, я тренирую твою армию. Сделай ответный шаг!Владыка Теор Коин промолчал, отвернувшись к окну. Эта проблема не имела немедленного решения — по крайней мере, устраивающего обе стороны.

— Я не могу тебе ничего обещать. Если получится её обучить, у нас будет очень сильный маг стихии огня. Если нет… О последствиях я уже говорил. Но шансов на благополучный исход мало. Одной деревни уже нет… И как правитель я обязан на это отреаги…

Хррусь! Раздался треск. владыка повернулся к воеводе. Раздражённо поморщившись, Жан отбросил в сторону кусок резного подлокотника.

— Хорошее было кресло… От деда ещё осталось, — Леонелль спокойно взирал на лучшего друга. — Ну что ж, будет повод мебель поменять.

— Лео!

— Не рычи. Я же не сказал, что не буду помогать. В конце концов, ты так долго искал возможность продолжить род Лесск Стааль... — Леонелль грустно улыбнулся чему-то своему. — Кто бы мог подумать, что всё сложится именно так…

— Ты чего–то не договариваешь.

— Всю необходимую информацию я тебе уже поведал, — отрезал владыка. — Остальное не так существенно.

— Спасибо... — воевода тяжело поднялся на ноги и у самой двери вымученно улыбнулся. — Извини за мебель.

— Стой. Это ещё не всё.

Жан застыл в дверях.

— Не ходи к ней пока. После тебя её сложнее всего гасить, а я не всегда могу быть рядом. И разберись с той бандой на границе. Возьми людей, сколько потребуется, и поезжай. Заодно потренируешь их на практике — всё же лучше, чем манекены и забег по привычным кочкам. И да, ты мне будешь нужен сейчас на совете. Теперь всё.Воевода кивнул и вышел.

Через некоторое время в кабинет робко постучались.

— владыка? — Шурша малиновыми юбками, в кабинет вошла хорошенькая белокожая девушка. У нее были большие тёмно-карие глаза в обрамлении пушистых тёмных ресниц, вздёрнутый носик и чувственные пухлые губки, подкрашенные вишнёвой помадой. Образ завершала причёска из присобранных локонов шоколадного оттенка, украшенная маленькими жемчужными заколками. Девушка почтительно присела в реверансе. Он знал, зачем она пришла, но как это было не вовремя…

— Подойди, Алирана.

Она выпрямилась и подошла к владыке. Двери тут же закрылись. Леонелль шагнул к девушке, взял за подбородок и коснулся нежной шеи. Алирана томно вздохнула, с надеждой заглянула в его ледяные глаза и положила руку ему на грудь.

— Я же просил не приходить сюда! — Он схватил ее за запястье.

— Мой владыка, вы совсем меня забыли… Мне так без вас тоскливо одинокими ночами!

— Лири..., — он вздохнул, целуя её ручку. — Сейчас у меня совсем нет времени для тебя.

— Может, вы его тратите на другую? — Алирана обиженно надула губки, но владыка остался непреклонен.

— Моя дорогая, я ведь не обязан оправдываться перед тобой, не так ли?

Задохнувшись от обиды, девушка отступила на шаг назад. владыка видел, что она возмущена, хотя и пытается это скрыть. Как часто вздымается пышная грудь в глубоком декольте тугого корсета, как подрагивают от волнения обнажённые хрупкие плечики… А она хороша! Но не в кабинете же… Да и совет давно начался — ждут уже несколько минут.

— Алирана, иди к себе. И больше не приходи сюда, иначе мне придётся тебя наказать! — мягко попросил он, мысленно выслушивая недовольство совета.

Фаворитка его величества обольстительно улыбнулась, томно закатив глазки и поведя плечиком. Уходить она явно не собиралась.

— Эрлиния Гирарт! Совсем страх потеряли? — владыка полыхнул синим маревом.

Девушка вздрогнула, побледнела и начала со стоном оседать на пол. Этого ещё не хватало! Одной рукой владыка подхватил ее, а второй швырнул в окно прозрачный кусок льда. Брызги стекла, и в кабинет ворвался поток свежего воздуха. Леонелль опустил девушку на пол, достал из ящика стола изогнутый нож и одним движением распорол шнуровку корсета на спине. Лира глубоко вздохнула. Её щёки розовели на глазах.

Двери распахнулись, пропуская двух стражей во главе с капитаном Ойтхогеном. Маверик бегло осмотрел сломанное кресло, разбросанные бумаги, разбитое окно и лежащую на полу женщину, стыдливо придерживающую сползающее платье. Картину довершал сидящий на ней владыка в ледяной ипостаси. Капитан Маверик вопросительно кивнул правителю, но тот промолчал.

— владыка, совет начался. Вы не могли бы перенести свои… дела… на более поздний срок?Владыка ничего не ответил. Но в голове у стражей прозвучал приказ немедленно покинуть кабинет. Когда Леонелль со своей фавориткой вновь остались наедине, он поднялся, принимая свой прежний облик, и направился к двери.

— Проболтаешься о том, что здесь было — память сотру, и не вспомнишь, что мы знакомы. Жди здесь, одежду тебе принесут.

***

Зал советов находился на первом этаже замка. Высокие колонны украшали стены, расписанные эпическими сценами из жизни королевства Актарион. В обоих концах помещения стояли невзрачные изразцовые печи, используемые в холодное время года, но если не знать, что это печи, их легко можно было бы принять за выступающую часть стены. Посередине зала стоял большой овальный стол с такой же столешницей из синего мрамора, как и в кабинете владыки. Стулья были выполнены явными мастерами — высокие деревянные спинки с изящной резьбой по краям мягкого, обитого зеленоватым бархатом основания.

В зале уже некоторое время томились в ожидании приближенные доверенные люди, всходящие в состав совета. Наконец высокие полуовальные двери распахнулись, и в зал советов вошёл владыка Актариона Леонелль Теор Коин. Волосы, прихваченные золотой витиеватой полоской венца с синим лучистым камнем посередине, и серый с белым костюм из дорогой переливающейся ткани. Зал наполнился звуком отодвигаемых стульев — советники спешили встать, приветствуя своего правителя.

Оглядев присутствующих, владыка подошёл к своему месту во главе стола. Пришли все — никто не посмел не явиться. Первым выступил с докладом пожилой казначей Вертис. Он рассказал о расходах на армию, о покрытии убытков бедствующих деревень, о доходах от торговли с соседними государствами.

— Мой владыка, с каждым годом с Салинией торговать всё менее и менее выгодно. На данный момент мы практически не получаем прибыли от продажи наших товаров из-за высокого ввозного налога. Торговцы бастуют — они не хотят заключать невыгодные сделки, и их можно понять. Но из-за этого им нечем платить налоги!

— Пусть торгуют только внутри Актариона и развивают связи с другими, более мелкими государствами. Сиан давно ждёт от нас торгового соглашения, почему оно ещё не подписано?

— Но Сиан — слишком маленькое государство…, — начал торговый советник, молодой Оурен.

— Мозг у тебя слишком маленький, мой юный торговец. Подобных Сиану соседних государств с десяток, и в каждом есть что-то своё, что может пригодиться Актариону. А если не нам, то на перепродажу. Не стоит пренебрегать мелкими торговыми связями. Большое состоит из множества малого.

Оурен пристыжено сел.

— Чтобы сегодня же у меня на столе лежали необходимые для подписания договора бумаги. Какие успехи у гарнизона?

— В гарнизоне есть хорошие воины, - отрапортовал Лунь. - Они быстро учатся, усердно тренируются и достойны продвижения по службе. Некоторых из них, с вашего одобрения, я бы порекомендовал назначить командирами отрядов. Это бы облегчило обучение.

— Список с характеристиками подашь после совещания, — кивнул Леонелль. — Резория? Говори.

Поднялась невысокая женщина в тёмном плаще с капюшоном. Лица было практически не видно - только тонкие губы с лёгкими морщинками у щёк и волевой подбородок.

— Мой владыка, каста Теней докладывает мне, что занять трон Салинии будет не так просто! — У неё был ровный, глубокий грудной тембр, хотя в каждом слове чувствовалась сила и уверенность в себе. — Есть подозрения, что наследница Салинии ещё жива. Если её найдут раньше нас, будет одной проблемой больше. К тому же, по последним сведениям, страной управляет король Ягав, но негласно салинийские войска подчиняются его жене, королеве Медее. Она умная женщина и умело удерживает от необдуманных поступков как мужа, так и свой совет.

— И всё же, не настолько сильная политически, чтобы удержать в кулаке всю армию и население, - задумчиво протянул владыка. - Если ей удастся удержать часть военной мощи, честь ей и хвала. Но их это не спасёт. Бунтов ведь меньше не стало, верно?

— Да, мой владыка. Более того, их становится всё больше. Страна с каждым днём всё больше ввергается во мрак растущих беспорядков. В скором времени ожидаются голод и нищета. Потерявшие надежду мирные люди бегут в соседние государства. Даже наши дороги кишат разбойниками. Мы рискуем быть втянуты в этот конфликт, если ничего не предпримем.

Леонелль переглянулся с сидящим рядом воеводой.

«Слишком поздно начали готовиться…» — подумал Жан, глядя на друга.

«Знаю…» — мысленно ответил тот, а вслух произнёс:

— Усилить охрану дорог. Ищите принцессу, о поисках докладывайте мне лично. Собирайте по деревням людей, способных держать оружие, распределяйте их по гарнизонам. В каждый из дальних гарнизонов выделить по несколько уже обученных людей в командование. Что с оружием?

— Оружия хватает, — ответил воевода. — Отец просит помощи — актарионские мечи в обмен на лессканскую руду. Они тоже готовятся, но хороших оружейников не хватает.

— Проще выслать нескольких мастеров в Лесскан, пусть покажут чертежи и помогут с ковкой. Кстати, завтра приезжает посол из Сиана, у них тоже неплохое оружие. Может, у него найдётся кто-нибудь для нас. Все свободны, кроме почтенного Мастера Беорна.

Советники встали, поклонились и направились к дверям.

— Что скажешь, воевода? Чем крыть будем, если с армией не успеем? — Леонелль откинулся на спинку стула.

— На нашей стороне Лесскан и несколько мелких государств. Умело их сплотив, можно нанести удар даже с плохо обученными воинами. И у нас есть сильный маг! — Жан дружески улыбнулся Леонеллю.

— У Салинии тоже есть маги. Слабее, но их много. И надеюсь, будет у нас ещё один маг, равный по силе мне.

Внимательно слушавший их разговор старейшина подал голос:

— Почто звал, владыка? Темнеть скоро начнёт — дни–то всё короче…

— Ты ведь знал, что Драккати не совсем человек? — задал прямой вопрос владыка.Старейшина помолчал.

— Догадывался.

Леонелль внимательно смотрел на Беорна. Его глаза заволокла светло-голубая дымка.

Старик слабо улыбнулся.

— Ты знаешь больше, чем говоришь. Но я не вижу, что именно.

— Леонелль, мальчик, оставь это. Ты был моим любимым учеником и самым лучшим, надо признаться, хоть и ушёл потом к другому Мастеру, но то твоё право. Но некоторые вещи ты не освоишь никогда — они тебе чужеродны.

— Я давно не мальчик, Беорн. И ты это понимаешь, как никто другой!

— Простите, владыка. Так тяжело осознавать, что дети растут. Я - старый дряхлый пень. Что с меня возьмёшь?

— Я всё равно узнаю. Так что лучше расскажи сейчас.

— Узнаешь, узнаешь… За этой девочкой будущее нескольких народов. И не тебе решать её судьбу. Она сама её выберет. О большем не скажу. Не сейчас.

— Упрямец. Мой учитель всегда был упрямцем... Только из уважения к тебе, как к учителю, я не стану тебя пытать. Позже так позже.

Сцепив за спиной руки, владыка медленно расхаживал по залу.

— Общине грозит опасность, — наконец произнёс он.

— Большей опасности, чем два юных сорванца двадцать лет назад, община так и не познала, — Беорн ехидно улыбнулся, заранее ожидая гнева любимого ученика.

Но владыка остался холоден и непроницаем.

— Драккати — драккери. Неразумный, неконтролирующий себя маг. Чем старше она становится, тем сложнее ей справляться с растущей силой. Она должна жить отдельно.

— Драккери или нет — она ещё и незамужняя, свободная девица. По правилам общины её место в девичьей, по крайней мере, до свадьбы. И ты бы постыдился на ночь-то к ней прибегать!

Лео смерил бывшего учителя взглядом:

— Чего мне стыдиться? Я ей силы отдаю до капли, лечу и контролирую, чтобы не спалила всё кругом. Меня в замке видеть перестали, потому что только и успеваю по пятам за ней бегать, да к источнику возвращаться — к утру никаких сил нет — а ты боишься, что я на её прелести польщусь?Старейшина вздохнул и кинул взгляд на погрустневшего воеводу:

— Ну, добро, коли так. А что опасна… Как, по-твоему, она жила все эти годы здесь?

— Ты уже не тот, Беорн, не обижайся. Годы берут своё, и ты её уже не контролируешь. Посели девушку в отдельный дом на окраине, ближе к урочищу. Так будет лучше для всех.

— Почему именно с той стороны? И одну?

— Ближе к озеру у древа рода.

— Источника силы?

— Да. И подальше ото всех. Мне так будет проще.

Беорн задумался, теребя седую бороду суховатой рукой.

— Ну не могу одну! А пусть хотя бы с лекаркой живёт? Или у меня?

Леонелль остановился и дёрнул подбородком в сторону Жана.

— Лучше с лекаркой. Стражу, которая её охраняет, я предупрежу о возможных последствиях, — вынес решение принц.

— С ведёрками воды прикажешь за ней ходить? — Леон иронично улыбнулся. — Не поможет. Это магический огонь. Не надо никому ни о чём говорить!Воевода заиграл желваками, о чём-то напряжённо думая. Леонелль понял, что перегнул палку.

— Не дури, дружище! Всё обойдётся, поезжай спокойно.

— А ты бы мог спокойно уехать в такой ситуации? — Жан был готов рвать и метать. Отшвырнув стул, он вскочил на ноги.

— Да, — на непроницаемом лице владыки не дрогнул ни единый мускул. — Завтра попрощаешься и поедешь.

— Ты же сам просил не ходить к ней!

— А ты собирался сделать, как я просил?

— Нет, — сознался Жан.

Леонелль бросил на Жана укоризненный взгляд.

— Я не чёрствый чурбан, принц Лесск Стааль.

 

Глава 8. С любимыми не расставайтесь…

Шёл дождь. Неистощимая грозовая туча, как назло, словно на поводке зависла над общиной, не собираясь никуда уходить. Басовито и раскатисто грянул гром. От неожиданности я едва не выронила ступку с кашицей из трав и настойки бельренника. Яирне тоже вздрогнула, хотя и едва заметно.

— Ишь, как поливает! И как назло, в соседнюю деревню идти надо сегодня!

Яирне тоскливо поглядывала в окно, неохотно складывая инструменты и вещи в котомку.

Ещё вчера по настоянию старейшины нас поселили на отшибе, в отдельный дом. Помощница лекарки уехала в свою деревню, а я была совсем не против её подменить. Травы, коренья, настойки… И наставница с мудрыми глазами. Мне нравилось ей помогать, это было интересно. Как в стряпне, только ингредиенты другие. Ступку я придерживала на столе, как могла, левой рукой. Этого хватало, чтобы не ловить её при каждом движении пестиком.

Тишку, нашего белого кота, я забрала с собой. Правда, у очаровательного зверька, к которому я успела привязаться, оказался совершенно кошачий характер — он мог пропадать сутками, а затем, как ни в чём не бывало, приходил, ел и ложился спать ко мне на кровать. Вот и сегодня его не было. Сидит, небось, где-нибудь под крыльцом в такую-то погоду!

В очаге потрескивал огонь, и по комнате разливалось тепло.

Огонь грел тело, но не душу. С тех пор, как около недели назад я побывала, как ни странно, на первом в своей жизни свидании, в душе поселилась тоска. Зря я тогда обиделась. Когда я забежала к Яирне на другой день и вывалила ей всё, что со мной произошло, она лишь посмеялась надо мной: «Деточка, не все лошади адекватно реагируют на изменение привычного поведения. Обычно к лошади принято подходить и забираться на неё слева и слезать тоже. Так что твоё упрямство и невежество зря породили ссору между тобой и воеводой…».

Я выглянула в окно. Грозовое небо тёмно-серого цвета с синим оттенком. Совсем как его глаза, когда он неожиданно подхватил меня на руки.

«Девчонка… Кати, какая же ты ещё девчонка!» — звучал в памяти его низкий, тягучий голос. Я закусила губу. Несколько дней я и слышать о нём не хотела. Затем поймала себя на том, что, идя утром за водой, ищу его глазами. Я убеждала себя, что просто не хочу с ним пересекаться.

А сейчас… Суровая действительность твердила мне, что так хочется ещё хотя бы раз почувствовать себя маленькой и слабой в его могучих объятиях. Признаться себе, что я не могу всегда быть сильной и твёрдой духом. Не испугаться этого. Но прошла неделя. Слишком длинная и мучительная. А его всё не было. По щеке пробежала предательская слеза. «Вот так оно и бывает, — подумалось мне. — Сама виновата…».

— Кати, ты мазь сделала? — Голос Яирне заставил меня вздрогнуть. Я быстро вытерла слезы и, склонив голову, взялась за ступку с двойным усердием.

Яирне придвинулась ближе.

— Дай, я доделаю. На полке бутылочка стоит с пробкой — принеси, будь добра! — Она отобрала у меня ступку и ловкими, заученными движениями быстро закончила то, что я мучила уже с полчаса.

Я нашла искомый сосуд и молча поставила перед ней на стол, умудрившись одной рукой даже вытащить пробку. Лекарка кинула на меня беглый взгляд и стала перекладывать мазь.

— Чего ревёшь-то? — спросила она.

— Пылинка в глаз попала…, — соврала я.

— Видно, хорошо засела, раз так и не вышла! — Яирне улыбнулась и потрепала меня по щеке. — Придёт твой Жан, куда он денется.

Я стыдливо отвернулась к полке со снадобьями.

— А если не придёт? И... И с чего вы про него вспомнили? — Я уже ругала себя за слабость и за то, что выдала себя.

— Девочка, да ты же несколько дней ходишь мрачнее тучи, улыбаться перестала! Люди уже спрашивают, не заболела ли ты? — Она положила мне руку на плечо. — И скажи мне, если я не права по поводу твоей грусти.

Знаю, поддержка — дело правое. И она хотела как лучше, разумеется. Но стало только хуже.

— Драккати, детка, я вернусь через день-другой. Деревня рядом совсем, только дороги размыло. Не забывай кота кормить. Хочешь, пряник привезу?

— Хочу, —вымученно улыбнулась я.

Лекарка вздохнула, накинула плащ, подхватила котомку и вышла в сени. Дождь всё не прекращался, и я решила поставить тесто. Это занятие всегда было для меня скорее развлечением — выпечка у меня выходила без труда, никогда не подгорала и получалась вкусной и воздушной. Через несколько часов, когда тесто подошло, я насыпала на стол муки и принялась лепить крендельки.

С формой особо не гадала, просто скатывала комочки в колбаски, а колбаски — во что получится. Получались, как правило, кривые кружочки. Но одной рукой сложно сделать что-то иное, вторую только зря в квашне вымазала! Готовые крендельки присыпала сахаром и отправила в печь. Печка нам с Яирне досталась отличная — такой даже на девичьей кухне нет!

Я прибрала со стола и собиралась уже мыть руки, когда в дверь постучали. «Наверное, Яирне вернулась, передумала», — подумала я.

— Открыто!

Дверь распахнулась, и в дом ворвались сырость и ветер. На пороге стояла высокая фигура в тёмном плаще. Возле печной трубы что-то громыхнуло.

— Яирне нет, она будет через пару дней…, — пролепетала я, не придумав ничего лучше.

— А я не к ней.

Я обмерла.

Гость откинул капюшон, снял плащ, тряхнул смолистой шевелюрой и улыбнулся. Я дёрнулась навстречу, но вовремя остановилась.

— Пойду, руки помою…, — сказала я, стараясь придать голосу хоть какое-то подобие твердости. А сердце бьётся, словно пойманная птица… Оба ведра-то стоят в сенях! Чтобы туда попасть, нужно пройти мимо большой сероглазой тени… Я набралась храбрости и на негнущихся ногах двинулась к цели, стараясь не думать о препятствии. Дошла до препятствия.

— Я помешал?

Он так близко! Совсем рядом! Я даже чувствовала его дыхание на лице. Главное - не смотреть, главное - идти вперед.... А там и дверь рядом, если что…

— Нет, — прошептала я.

— Ты мне не рада?

Мамаааа!

Я медленно подняла взгляд и судорожно вдохнула — воздуха не хватает! А руки предательски тянутся к нему... Подхватил, сжал в объятиях, вдыхая запах моих волос, кружа в воздухе.

— Ненавижу тебя! — прошептала я, прижимаясь виском к его щеке, и несильно стукнула испачканным кулачком в плечо.

— Уже что-то…

Обжигающий поцелуй — яркий, страстный, не имеющий ничего общего с предыдущим... Кажется, я ответила. Закружилась голова, и почему-то ослабели ноги.

— Кати… Моя Драккати, моя любимая девочка...

Я почувствовала, как он скользит ладонями по спине, как его поцелуи постепенно переходят на шею, как платье становится слишком свободным, и, поняв, что меня раздевают, я запаниковала и упёрлась рукой в его торс, отталкивая его и восстанавливая своё дыхание.

— Не надо, Жан…

Я умоляюще воззрилась в его тёмные глаза. Он скользнул рукой по обнажённому участку спины, закрыл глаза и потёрся носом о мою чёлку. Так мы и стояли, обнявшись, несколько минут. Странно, неловко, приятно.

— Обычно женщины говорят в таких ситуациях «Пожалуйста, Жан!», — ехидным шёпотом заметили мне на ушко.

— Неужели никто не отказывал? Никогда?

— Нет.

— И много у тебя было женщин? — Мне действительно было любопытно.

— Сколько бы ни было, сейчас кроме тебя никого нет.

Я уткнулась лбом в его шею. Почему-то не разозлил и не обидел меня его поступок. С ним всё было впервые. А главное, на душе опять стало тепло.

— Спина мёрзнет, — шепнула я.

Он прошёлся горячей ладонью по моей спине и отстранился, разворачивая меня за плечи. Я перекинула длинную косу через плечо на грудь. Несколько неторопливых движений, и моё простое бежевое платье перестало висеть мешком, держась на одних бретелях. Я почувствовала осторожный поцелуй в шею и его руки, горячим кольцом сжимающие мою талию. Спине стало тепло — совсем как тогда, во время прогулки верхом.

— Кажется, у тебя что-то горит, — принюхался Жан.

Я ойкнула и опрометью кинулась к печи. Тесто на руках засохло и неприятно стягивало кожу. Выпечка, к счастью, пострадала несильно. Я бросилась в сени. К счастью, отмылось всё быстро. Даже оттирать не пришлось.

Вернувшись в комнату, я застала Жана за бессовестным утягиванием выпечки с подноса. Он смешно пытался справиться с горячей сдобой, обжигая пальцы и дуя на дымящуюся разорванную выпечку. Я хихикнула, прикрыв рот рукой. Он виновато улыбнулся.

— Положи, пусть остынет! — Я уже смеялась в голос, отбирая кренделёк. — Потом возьмёшь, мне не жалко. Ты голодный?

Он притянул меня к себе:

— Ты даже не представляешь, насколько…

— У меня щи есть вчерашние. Очень сытные. Разогреть? — я проигнорировала явный намёк и теперь испытующе улыбалась, глядя, как он возводит к потолку взгляд и притворно вздыхает.

— Хорошо, пусть сначала будут щи.

Котелок с варевом нагрелся быстро, и я разложила еду по тарелкам. Пока накрывала на стол, он сидел, подперев подбородок кулаком, и задумчиво за мной наблюдал. Дождь неожиданно кончился. Тучи рассеивались, и сквозь серый мрак пробивались солнечные лучи. Где-то вдали ещё недовольно гремел гром. Жан ел молча и очень аккуратно. Ни хлюпаний, ни всплесков... Даже дна ложкой не задевал! Ну разве так бывает? Поймав его вопросительный взгляд, — мол, что не так? - я глупо улыбнулась и уткнулась в свою тарелку. Мы с девочками каждый день кормили множество людей, но тут… совсем другое. Я вдруг распереживалась, что недосолено, что мало картошки, а потом поняла, что ему нет дела до тонкостей деревенской кухни. Так Тор смотрел на Этираю. А я сейчас не знала, куда от этого взгляда деться…

— Кати, — негромко окликнул меня Жан. — Меня не будет около месяца. Нужно сделать кое-какие дела по государственной части.

Я встревожено замерла.

— Мне жаль, что мы проводим так мало времени вместе. Будь моя воля, мы бы не расставались дольше, чем на день! Надеюсь, когда-нибудь так и будет, — он осторожно сжал мою ладонь.

— Когда ты уезжаешь? — мрачно спросила я.

— Сегодня. Официально меня уже нет. Просто не мог не попрощаться с тобой.

Я вздохнула. То, чего я так боялась, свершилось. Может, не в полной мере, но и этого достаточно. Месяц - это же так долго! И неизвестно ещё, что за это время произойдет.

— Милая, иди ко мне!

Чувствуя, как комок подступает к горлу, я отвернулась. Не хватало ещё одной истерики в его присутствии!

Он не стал настаивать. Просто встал, отодвинул стул вместе со мной, подхватил меня на руки и прижал к себе. Я не знала, что делать — то ли вырваться, то ли обнять…

— Кати, я даже не знаю, радоваться твоей реакции или нет? — Жан растерянно погладил мои волосы и совсем тихо, словно признаваясь самому себе, шепнул: — Я так не хочу уезжать…

— Не уезжай…, — тихо шепнула я в ответ.

Глупо, да? Разве могут мои слова отменить приказ?

Я спряталась у него на груди, полуприкрыв лицо ладошкой. Он был тёплый, и пахло от него вкусно: смесью дорогого одеколона, влаги и хвои.

Желание слезть, убежать, забыть пока не поздно — эти мысли не покидали меня. Точно так же, как и не было никаких сил это сделать прямо сейчас, потому что отпустить его была не в силах. Даже если бы захотела — из капкана его рук сбежать сложно! Стоило унять тревогу и начать получать удовольствие от таких вот объятий, как вспоминалась её причина — и страх змеёй снова заползал в сердце.

Он отнял от лица мою ладонь, кладя её себе на шею, и поцеловал мои влажные ресницы. Этот жест неожиданно для меня самой оказался успокоительным и разрешил проблему немедленного выбора — бежать или остаться. По крайней мере, первый вариант стал гораздо менее значительным. И я разрешила себе вольность. Несмело, неуклюже продвинулась ладонью, обнимая за шею человека, которого так не хотела отпускать. А меня снова поцеловали. Долго, нежно, приятно.

— Береги себя, малыш. Я вернусь, как только смогу. — Он коснулся губами кончика моего носа. — Если зайдёт Ле… владыка, не бойся. Слушай его, он тебя защитит.

— Защитит? От кого?

— Он сам расскажет. Всё будет хорошо, любимая.

Любимая… Я не могла понять, нравится мне это слово, или нет.

— Что-то случилось?

— Всегда что-то случается, — уклончиво ответил Жан. — И всегда приходится решать, что с этим делать, какой бы ценой ни пришлось за это расплачиваться.

Он потянулся к своему плащу.

— Дай руку!

Сердце бухнулось о ребра. Я с подозрением уставилась в серо-голубые глаза.

— Зачем?

— Дашь — узнаешь.

Я поджала губы. Но руку протянула. Он надел на моё запястье красивый, широкий браслет из серебра. Тонкая изящная ковка, листики, незнакомые цветы, а между ними пламя... Издалека и не скажешь, что он дорогой, но вблизи явно чувствуется рука мастера.

— Это...?

Жан как-то странно на меня посмотрел, словно хотел сказать совсем другое.

— Пока нет. Но если захочешь, будет и свадебное. Только скажи!

Я смущённо покраснела:

— Мне нужно время.

Жан разочарованно вздохнул. Даже неудобно стало! Но не могу же я с радостью снова кинуться в петлю, из которой только-только сбежала?!

Начинало темнеть. Пора прощаться. Я нехотя слезла с колен, собрала выпечку с блюда, завернула в чистый рушник в два слоя и протянула Жану. Он поблагодарил, обнял и нежно поцеловал на прощание. Уходил быстро, как будто боялся, что я снова попрошу остаться. Когда он ушёл, я ещё долго стояла в отупении, глядя на потрескавшуюся массивную дверь. Мои губы горели от поцелуя, я чувствовала его запах и скользнувшие на моей щеке волосы.

Тревога холодила живот. Я поднялась в спальню. Только свернувшись калачиком на неразобранной постели, я ощутила, насколько хочу спать. Внутри было пусто и больно. Как же мне хотелось догнать Жана!

***

Мне снова снилось, как я стою вне времени и пространства, в полной темноте. И снова по мне бегали широкие алые языки пламени. Я была одна, но меня не покидало ощущение, что за мной наблюдают. А ещё мне было мучительно больно. Не так, как если бы я сунула руку в костёр. Огонь меня съедал изнутри.

— владыка! — робко позвала я в пустоту. Я не была уверена, но…

— Призывают по имени, Drack-Hassi. Запомни это.

Почти сразу перед моими глазами появился знакомый светло-голубой силуэт, но лица было не разобрать.

— Но вы откликнулись, — тихо прошептала я, леденея от страха. Мой огонь стал почти невидимым.

— Потому что это я тебя позвал. Ты наследница магического рода, владеющего огненной стихией. Ты — Drack-kherri. Тебе придётся научиться управлять своей силой, иначе однажды или сгоришь сама, или пострадают другие. Лично мне выгоден первый вариант.

— Почему?

И куда только страх девался…

— Слишком поздно, чтобы учить. Сила захлёстывает тебя, а ты даже не понимаешь этого. Много силы без знаний и опыта — это гибель, девочка.

Я поражённо вглядывалась в то место, где должны быть глаза. Мне казалось я их вижу, но в ту же секунду всё опять становилось размытым.

— Но я хочу жить!

— Тогда ты будешь много учиться и тренироваться.

— Я буду! Только не знаю как...

Я помрачнела. Как можно учиться без книг, которые и читать-то едва умеешь?

— Кроме меня больше тебя учить некому. Наша магия передаётся по крови. Моя и твоя сила — разного происхождения, но ключевые моменты очень похожи. Таких магов во всём Раздолье можно пересчитать по пальцам.

Я хочу жить… Я только начала пробовать эту жизнь на вкус, я столько всего ещё не успела!

Из груди вырвался сдавленный стон. Боль прожигала меня — медленно, мучительно. Становилось всё сложнее ей сопротивляться.Владыка жестом велел сделать то, чего я так боялась при нашей первой встрече на поляне, — заглянуть в ледяной омут. Но я не увидела ничего, кроме блёклой дымки.

— Потерпи.

Я ощутила лёгкие холодные касания поочерёдно на висках, лбу, шее, груди. Они принесли облегчение, но боль очень скоро вернулась вновь.

— Идиот! — ругнулся маг и прошептал, чеканя каждое слово: — Упрямый влюблённый идиот…

— Что?

— Что на тебе надето? — владыка умел рычать шёпотом. Леденящим и ужасающим.

Боль усилилась.

— Драккери, меня не интересует твоя одежда! На тебе защитный артефакт, из-за которого я не могу тебе помочь, пока ты его носишь!

Страшно. Больно. Ещё больнее.

— Drack-Hassi, соображай быстрее!

Я вспомнила, что так и легла спать, не сняв подарок Жана. Других украшений на мне не было — я их вообще не носила.

— Браслет, — прошептала я.

— Сама снимешь или помочь?

Я недоуменно уставилась на мага:

— Каким образом?

Он резко развернул меня к себе спиной, взял за руки и… Я ощутила браслет! Вот только надет он был на правой руке, а левая… Владыка что-то прошептал на незнакомом языке и вытянул свою левую руку параллельно моей. Я с удивлением наблюдала, как моя непослушная рука, идеально копируя каждое его движение, стягивает призрачный браслет. Наконец пальцы разжались, и браслет покатился в сторону.

Я вспомнила Жана и наше прощание. Жан…

Надо мной взметнулось пламя, принеся невыразимую боль. Я закричала, но вместо крика изо рта вырвалось пламя. Я ничего не видела; огонь и боль ослепили меня. На грани сознания я ощутила холод на шее и мороз на губах. Бушующий огонь утекал из меня обжигающим потоком. Ноги подкашивались. Когда сил почти не осталось, я схватилась за первое, что попалось под руку. Огня больше не было, боли тоже. Я наконец-то увидела лицо своего спасителя. Оно было совсем близко. Я заглянула в остекленевшие глаза и еще крепче сжала его плечо. Мы упали вместе.

— владыка? Нэл!

Сейчас неподвижный маг больше напоминал насмешливого Нэла на озере, нежели грозного ледяного владыку. Вот только остановившиеся глаза и пар из приоткрытых губ никак не вязались ни с одним из внешних обликов мага. Я испугалась. Что произошло, я понимала с трудом, но что теперь делать?

Я приподнялась на локте и обхватила его лицо руками. Попыталась вспомнить, как это делал он, и заглянула в глаза. Ничего не произошло. Нэл меня словно не видел. Как же быть? Чем может обессилевшая, ничего не умеющая девчонка помочь владыке?

«…Ты — Drack–kherri. Тебе придётся научиться управлять своей силой, иначе однажды или сгоришь сама, или пострадают другие …» — вспомнились мне недавние слова.

Если он забрал мою силу и из-за этого пострадал, значит, и я смогу это сделать. Я понятия не имела как. Но попытаться стоило. «Если бояться ошибок, то и жить не стоит», — однажды заметил Беорн. Я положила ладонь ему на живот и представила, как тяну из него силу. Рука стала нагреваться, закружилась голова, в глазах потемнело.

Нэл застонал и, больно сжав мою руку, переместил ее к основанию шеи. Я приняла к сведению поправку и попыталась вновь, хотя сама с трудом сидела. Есть! По руке зазмеилась тёплая энергия. Моё сознание начало проясняться. Несколько минут показались мне вечностью. У меня получалось, но несравнимо медленнее, чем у моего потенциального учителя! Я с тревогой посмотрела на Нэла. Мутные белёсые глаза приобретали голубой оттенок. Значит, я всё делаю правильно. Ещё секунда, его светлые ресницы дрогнули, а моя рука провалилась в голубоватый туман.

«Завтра. На озере», — шевельнулась в моем сознании чужая мысль.

 

Глава 9. Ярмарка невест

Я открыла глаза. Шея затекла, рука свисала с кровати. У комода валялся браслет. Если владыка мне не примерещился, и это не фантазии моего воспалённого разума, значит, всё было на самом деле. В окно пробивались первые солнечные лучи. Интересно, «завтра» уже наступило?

Зверски хотелось съесть что-нибудь сладкое и запить ведром воды. Или не воды...

— Кати! — донёсся с первого этажа знакомый голос.

— Я здесь!

Мне удалось встать, хотя лучше бы ещё полежать немного…

На лестнице послышались шаги. Рыжеволосая девушка просунулась в приоткрытую дверь.

— Что-то ты хреново выглядишь, подружка. Тебя Яирне в чёрном теле держит? — Она пересекла комнату и уселась на кровать. Я тоже села, глотая воду из кувшина с тумбы.

— Нет, что ты! Яирне хорошая! Спалось плохо просто.

— А я зашла тебя проведать. В нашем домике полно новеньких, но с ними скучно… Хотела тебя позвать на ярмарку, пойдёшь? Будет весело! Может, прикупим что-нибудь… — Её взгляд блуждал по комнате, пока не зацепился за украшение на полу.

— Ой! Какой браслетик! — Ринка вскочила, подняла браслет и тут же села обратно, вертя его в руках. — Твой?

— Мой.

Я посмотрела на пламя, переплетённое с цветами, и задумалась. Что же это за браслет такой?

— Красивый! Дорогущий, наверное… Вот только с чего вдруг ты украшениями заинтересовалась?

— Это подарок.

— Ух ты! Свадебный? И кто счастливчик?

— Никто. Просто красивое украшение.

Посвящать подругу в свою личную жизнь не было никакого желания, особенно учитывая её вечное любопытство и жажду поделиться открытиями с окружающими.

Меня смерили скептическим взглядом:

— Я похожа на дуру, Кати? Да вся община шепчется, что у нашей неприступной Драккати появился таинственный ухажёр!

Вот так новости! Ещё не хватало сплетен на эту тему!

— «Ухажёры» и раньше были, — я постаралась улыбнуться. — Что изменилось?

— Так, подруга, не юли! Кто он?

— Просто хороший человек.

— Ага! Значит, всё-таки дрогнула неприступная крепость!

— Ничего и не дрогнула!

Ринка хитро на меня посмотрела:

— Ну ладно. Поверю, что не дрогнула. С тебя станется в очередной раз коленкой в пах зарядить в ответ на пылкие ухаживания. И как раз в это я поверю больше.

Я облегчённо выдохнула.

— Ну так как, на ярмарку пойдёшь? — Ринка встала с кровати и подошла к моему шкафу с одеждой.

— Пойду.

— Тогда надо переодеться. Серое подойдёт?

— Да! — Я подхватила платье и скользнула в угол за ширму.

— Когда свадьба?

— Я ещё не дала ответ, — ответила я из-за ширмы и замерла. Поздно! Вид у Ринки был точь-в-точь, как у кота, дорвавшегося до крынки со сметаной.

— То есть предложение уже было? — Ехидства в голосе ей было не занимать. — Лихо.

— Было, не было… Какая разница! — Я отчаянно воевала с платьем, пытаясь его застегнуть. — Помоги лучше!

Она ловко прошлась руками по линии застёжек.

— А разница в том, что до сих пор тебе никто не делал предложения руки и сердца. И судя по твоей реакции, ты всерьёз об этом думаешь. Просто интересно, кто же мог таких успехов добиться? Хочу посмотреть в глаза этому хорошему человеку!

Я вздохнула. Посмотреть в его глаза я бы тоже не отказалась. Ринка протянула мне браслет. Я медленно провела пальцем по красивому узору и закусила губу.

— Надевай, надевай… На ярмарке будет полно желающих нашего внимания, а так хоть будет повод с честной совестью отказать, покрутив перед носом широким браслетом на левой руке.

— Можно подумать, кто-то поверит…

Но браслет я всё-таки надела. Страшно было вот так вдруг, даже понарошку, носить знак отличия невесты. Я не готова была к этому статусу. Но лучше носить браслет Жана, чем опять орудовать коленом.

Волосы Ринка мне уложила хитрым способом — несколько мелких косичек поверх основной массы красивым плетением уходили назад в косу. Я покрутилась перед зеркалом и поняла, как мне не хватает её помощи в таких вот бытовых вещах. Заплетать косу одной рукой я пробовала, но результат не радовал. То ли дело сейчас!

Подруга окинула меня критическим взором и вынесла вердикт:

— Для ярмарки сойдёт.

Сама она надела зелёное платье с тонким кожаным корсетом поверх, а волосы перехватила зелёной лентой. Зато обилие серёжек, колечек и бус с лихвой компенсировало простоту одежды.

Небольшая ярмарка, раскинувшаяся на центральной площади, радовала пёстрыми красками. Высокие шатры для отдыха, торговые палатки с разными вкусностями и одеждой — всё предвкушало праздника. Денег у меня с собой было немного — Яирне оставила на хозяйство, — но я смогла себе позволить ароматное розовощёкое яблоко, сильно отдающее мёдом.

— Яблочки-то у нас сладкие да сочные — только привезли! — распиналась пышнотелая торговка.

Ринка не слушала её. Увидев любимые, зелёные с жёлтыми прожилками груши, она рванула к соседнему прилавку.

— Рин, Рин, смотри — медведь! — я задёргала подругу за рукав. — Пойдём, посмотрим?

Вокруг косолапого собралось много народа. Мишка, встав на задние лапы, танцевал под хлопки зрителей, а его хозяин пританцовывал вместе с ним, не забывая вовремя подсовывать угощение бурому гиганту.

Мальчишка-подросток обходил толпу с шапкой, собирая деньги за просмотр. Мы кинули по монетке. Мальчишка выразительно потряс шапкой, требуя большего. Я кинула ещё одну и тут же была утащена подругой за руку в сторону.

Мы посмотрели на магов, развлекающих гостей искусными иллюзиями, и покидали палки в кольца в надежде выиграть одну из заманчивых сладостей. Я присмотрела себе голубое платье с эльфийской вышивкой. Но стоило оно невероятно дорого даже для ярмарки!

— Берите, девушка, не пожалеете! Это салинийский шёлк, очень хорошего качества. Такой вещи сносу не будет, а уж как вашего суженого порадует! — И торговец улыбнулся, взглядом указывая на мой браслет.

Ринка ответила за меня:

— У девушки денег таких нет, а суженый её и такой любит! — Она подмигнула мне и схватила за руку. — А вот что вы сегодня вечером делаете, любезнейший? Может, у вас найдётся часик-другой обсудить, скажем, цены на шёлк?

Ринка соорудила на лице томный взгляд, осторожно поправила и без того идеальную причёску, и будто невзначай коснулась пальчиками бус на груди.

Торговец застыл, жадно следя за каждым её движением. Где-то сбоку послышались посвистывания и вздохи. Прижизненный памятник Ринкиному кокетству выдохнул и назвал цену вдвое ниже. Но даже после этого цена осталась за гранью доступного, хотя и ощутимо приблизилась к тому, что у меня было в кошельке.

— Беру, — раздался позади мужской голос.

Мы с Ринкой обернулись. Высокий шатен, крепкое телосложение, карие глаза...

Торговец запротестовал:

— Я торговался с этой милой девушкой, уважаемый, а не с вами. А для вас я подберу не менее подходящий товар, если позволите.

Шатен обольстительно улыбнулся Ринке.

— Мне не нужно ничего другого. Если девушка желает именно этот товар, то я его покупаю. Или проведём инспекцию на предмет легальности ввозимого из Салинии товара? — Он сложил руки на груди, демонстрируя актарионский герб на рукаве рубахи — символ стражей.

Торговец сник, но товар упаковал. Цену он всё-таки назвал выше обещанной. Незнакомец торговаться не стал, даже не возмутился! Молча отдал названную сумму и забрал злосчастное платье. Лавочник проследил за ним алчным взглядом, явно понимая — прогадал.

Отойдя от прилавка, мы с Ринкой переглянулись. Незнакомец не отставал.

— Девушки, разрешите вас угостить? Тут через два ряда есть недурная харчевня, можем отметить знакомство и приобретение обновки. Кстати, это вам, очаровательница! — Он протянул свёрток Ринке.

— Кстати, мы не знакомы, уважаемый, — ответила она с кокетливым вызовом.

— Это легко поправить! Йонар Дерраши, начальник актарионской стражи.

— Ринкания, — Ринка заворожённо смотрела на стражника. Интересно, я со стороны так же выгляжу, когда гляжу на Жана? — Актарион большой, эрл Дерраши…

Ринь многозначительно выдержала паузу. Мне тоже было интересно, какой город или деревню он имеет в виду.

— Да, не маленький, — непонимающе пожал он плечами.

— И стражи какого города вам подчиняются? — снизошла до пояснений рыжая.

Йонар сморгнул, смущённо улыбнулся:

— Если бы только одного города, я бы сказал. Мне подчиняются все стражи Актариона!

Мы с Ринь выдохнули. Кажется, судьба прямо таки сыплет перед нами высокородными титулами и должностями! Это чтобы сильнее почувствовать собственный запах деревенских простушек?

Начальник актарионской стражи с неподдельным интересом наблюдал за Ринкой.

— Вы упомянули только имя, Ринкания…

— У незамужних девушек общины нет родового имени.

— Понял. А вы? — Он повернулся в мою сторону.

— Драккати.

Мужчина вздёрнул бровь, ожидая продолжения, но его не последовало.

— Я тоже не замужем.

— Но браслет носите на левой руке. Значит и родовое имя скоро добавится.

Я замялась. Ненавижу врать, а в ситуации, когда ещё сама не разобралась в своих чувствах… Да и сказано же было — не свадебный! Эх, Ринка…

— Это просто браслет. Чтобы было меньше внимания на ярмарке, — созналась я.

Йонар странно посмотрел на меня, но тут же улыбнулся.

— Ну, вот и познакомились! Так что, идём?

Мы переглянулись:

— Идём!

Через два ряда ярмарка неожиданно кончилась, а за домами, на памятном поле, развернулись несколько шатров. Рядом была вбита табличка «Харчевня “Золотой дракон”». Памятным поле было по первой встрече с владыкой. Но сейчас это место было не узнать. Трава пожухла, лес вокруг постепенно терял свою зелень. Но погодка стояла всё ещё тёплая. Вокруг шатра расположились лавки и столы, сновали то там, то здесь подавальщицы — желающих отдохнуть и поесть на природе было много. Мы уселись за свободный стол.

Йонар заказал нам куриные ножки в томатном соусе и пиво, а себе — рыбу и яблочный сок.

— Я на службе не пью, а вам можно, — пояснил стражник.

Я рассматривала разношёрстную публику. Обычные селяне, отдыхающие воины, пара бдительных вооружённых стражей на краю поляны. Ещё двое прикидывались обычными посетителями, но даже в простой одежде их выдавали движения и осанка. Клинки, торчащие из-под стола, подтвердили мою догадку. Я припомнила, что уже видела сегодня на ярмарке таких вот странных селян. Стражей стало определённо больше. Йонар проследил за моим взглядом, но промолчал и занялся запечённой рыбкой. К рыбке, кстати, шёл гарнир из овощей — увесистое такое блюдо получилось, и ароматное!

— Ринкания, а как вы попали в общину? — Йонар пригубил сок.

Нам заказ ещё не принесли, и мы глотали слюни от ароматов с кухни.

— Это долгая история.

— А я никуда не тороплюсь. Итак?

— Я сбежала с собственной свадьбы. Родители отдавали меня по моему согласию, но… Я кое-что узнала о своём женихе. И это не позволило мне стать его женой... — Ринка погрустнела.

Эту историю я знала. Жених, конечно, поступил со своей невестой, по меньшей мере, странно.

— Печально. Полагаю, чем провинился ваш возлюбленный, вы не скажете?

— Отчего же, — Ринка невесело усмехнулась, — скажу. Скажу, что тот человек, прося моей руки у родителей в моё отсутствие, попросил и солидную сумму за то, чтобы он женился на обесчещенной девушке.

— Он соврал?

— Нет. Он заранее приложил все усилия, чтобы это было правдой. Но отец любил меня и согласился на его условия, даже подозревая, что это ложь. А я любила Татана, и родители об этом знали.

— Неужели ваш отец даже не пытался выяснить правду?

— Пытался. Но он видел, насколько счастлива его дочь, да и избранник не был таким уж плохим. И если бы не этот его поступок, меня бы здесь не было. Но меня задел не только поступок Татана, но и то, что папа даже не поставил меня в известность о брачных условиях. Я всё узнала в день свадьбы от матери.

— Вы смелая девушка, Ринкания. Открыться первому встречному не каждая сможет.

— Жалеете, что так потратились на подарок? Можем вернуть…

Дерраши поморщился:

— Я достаточно зарабатываю, чтобы позволить себе сделать дорогой подарок понравившейся даме. И не так часто я обращаю внимание на хорошеньких девушек, — он обаятельно улыбнулся, глядя на раскрасневшуюся Ринку.

Принесли куриные ножки. Блюдо пахло восхитительно — обожаю сочетание куриного мяса и помидоров, а если ещё и специи правильно подобрать… Со специями повар не напутал, хотя нам с Ринкой удавались шедевры и получше. Не хватало пары деталей, но в целом вышло неплохо. Сочная курятина с хрустящей корочкой из томатного соуса и ломтики обжаренного картофеля… Пожалуй, я прощу повара за несовершенство!

Ринка уныло ковыряла курицу вилкой. Я легонько пихнула её под столом и вопросительно дёрнула подбородком. Она недовольно нахмурилась, метнув взгляд на Йонара. Кажется, подружка жалела о своей откровенности и теперь чувствовала себя неловко. Начальник стражи с аппетитом уплетал содержимое своего подноса.

— Йонар, а вы откуда родом? — спросила я, чтобы отвлечь Ринку от мрачных мыслей.

Он аккуратно вытер салфеткой руки:

— Из страны топей, лесов, озёр и гор. В Лесскане у меня дом на побережье озера, он достался мне от родителей. Но родился я здесь, в Актарионе. Моя семья переехала к Лихому озеру, когда мне было пять. Так что даже и не знаю, что вам ответить, Драккати. Я служу под лессканскими знамёнами, и лично мне ближе то место, где я вырос.

— А как вы стали начальником стражи? — включилась в разговор Ринка. — Я имею в виду здесь, в Актарионе?

— Как и везде. Тренировки, бои… Эрл Лесск Стааль лично отбирал тех, кто будет командовать под его началом. И пройти такое испытание было весьма непросто.

Ринка оживилась:

— Эрл Лесск Стааль? Это наш воевода?

— Да. А что?

— Здесь его называют только одной фамилией — Стааль. Я не знала, что есть ещё!

Я занималась остатками гарнира, но во все уши слушала, что ответит начальник стражи.

Он помолчал, что-то обдумывая.

— Иногда в некоторых знатных семьях используют две фамилии, — осторожно начал Йонар. — Первая — это родовое имя отца. Вторая — родовое имя матери. Эрл Стааль не любит афишировать своё происхождение. И, кажется, мне влетит, если вы расскажете кому-то об этом маленьком секрете.

— Род Лесск настолько знатен в Лесскане? —спросила я и запнулась. Как я сразу не поняла? Королевство Лесскан, Лесск — королевский род! Значит, воевода… принц?

— Вот именно.

Оказалось, что последнюю фразу я прошептала вслух. Йонар услышал и ответил. Ринка смотрела на него во все глаза.

А я так и сидела замершим сусликом.

Принц Жан Лесск Стааль. Это многое объясняло. Хотя бы то, что его друг — владыка Актариона, и то, что он согласился мне помогать. Но мне мог бы и сказать, между прочим! Я надулась. Обидно!

Кстати о помощи… Я попыталась определить время навскидку, ориентируясь по солнцу. Выходило, что было далеко за полдень. А если мой беловолосый ночной кошмар был не совсем сном, то кошмарный сон может вполне стать явью!

— Спасибо за угощение, эрл Дерраши, мне нужно идти.

Он кивнул, принимая благодарность. Ринка засобиралась:

— Погоди, я с тобой.

Я глянула на подругу. Как бы ей потактичнее объяснить?

— Рин, я не домой…

— Так ты на свидание? Можно, я тебя провожу? — Глаза у Ринки загорелись.

— Не надо, я сама справлюсь. И это не свидание.

— Ринкания, у меня есть более интересное предложение. Может, составите компанию мне, а не своей подруге? Честное слово, я не хуже! — Йонар дотронулся до её пальчиков.

— Вот ещё!

— А с торговцем вы были смелее, — не сдавался Йонар.

— С торговцем — другое дело. Ему бы всё равно ничего не обломилось.

— Ковааарная женщина! — восхищённо протянул он, улыбнувшись. — Может быть, в другой раз опробуете своё коварство на мне?

— Может быть! — Ринка кокетливо повела плечиком. — Но не сегодня.

 

Глава 10. Уроки плавания

Пиво выпить так и не удалось. Дерраши расплатился, мы попрощались, и каждый пошёл своей дорогой. Скоро начнёт смеркаться, надо успеть проверить, насколько я сошла с ума. Дорога к озеру быстрым шагом заняла не так много времени. Хотя я быстро хожу, — не все угонятся.

Нэл всё же был там. Ccутулив спину и опершись руками на полусогнутые колени, он сидел на берегу озера. Подул ветерок, слегка заколыхались светлые пряди поверх крепких плеч. На нём была бежевая льняная рубашка без рукавов и тёмно-серые штаны. Рядом валялся знакомый плащ с капюшоном.

Зашумела пожелтевшая листва на деревьях. Я поёжилась от холода. В лесу всегда было прохладнее, а уж у воды… Сейчас, без ледяного сияющего шлейфа, он выглядел обычным человеком, по крайней мере, со спины. Неудивительно, что в нашу первую встречу я не догадалась, кто так терпеливо охлаждал мою разгорячённую голову. Меня терзали сомнения. Всё же сон — это сон. Мало ли, что снится не в меру впечатлительным девушкам…

Он обернулся, и его губы исказила кривая усмешка... А глаза у него всё-таки голубые. Правда, не такие яркие, как во сне. И не такие пугающе-магнетические. Просто симпатичный молодой мужчина. «Фантазёрка», — подумала я.

— Гуляешь?

Я несмело приблизилась к нему и уселась рядом:

— Не против компании?

— Нет.

Я сложила руки на коленях, тайком рассматривая его загорелое лицо. Светлые, почти белые брови и ресницы, голубые глаза, аристократичный профиль, плавная линия губ и подбородок с ямочкой...

— Как себя чувствуешь? Рана зажила?

— Яирне сказала, что да. Только вот рука…, — пробормотала я. — Нэл, я всё вспоминаю, как вы помогли мне тогда на свадьбе. Я вам благодарна за заботу. Простите меня за моё поведение, я была растеряна, испугана…

— А сейчас не испугаешься? — Он хитро прищурился.

— Ээмм... Чего?

— Раздеться и искупаться с едва знакомым человеком? Кстати, в воде есть все шансы восстановить твою руку.

Я задумалась. Идея возвратить к жизни руку вдохновляла. Но опять лезть в воду? В прошлый раз он ничего плохого не сделал, только помог. Но были ли те сны снами? Это вопрос я пока не решалась задать.

— И, если помнишь, мы на «ты». Но можем попробовать и официальную форму общения. Выбирай.

Я поймала его взгляд и выпалила:

— Это зависит от того, с кем я сейчас разговариваю!

— Ты о чём?

— Я о том, что ничего о вас не знаю, Нэл. И что ваше лицо мне кого-то напоминает.

Он запрокинул голову, глядя в пасмурное небо. Затем встал и, протянув мне руку, ответил:

— Я друг, Кати. И я могу тебе помочь не только с рукой. Всё остальное не имеет значения. И перестань на меня так смотреть, драккери. Если пришла учиться — учись. Но чтобы стать полноценным магом, тебе придётся научиться контролировать свои эмоции. Не зажимать их, а стараться не испытывать. Иначе я не доживу до того дня, когда ты станешь полноценной драккерийкой. Начнём с восстановления руки. Это озеро — источник энергии. Я подскажу, как пользоваться, если сама не поймёшь.

Со смесью смущения и восхищения я смотрела на своего учителя.

— Так ты идёшь купаться?

Его лицо было спокойным и бесстрастным, но в уголках глаз играла улыбка.

Поколебавшись, я всё же протянула руку.

Вода была на удивление тёплая. За день верхний слой порядочно прогрелся, и я расслабилась, нежась в приятной, чистой озёрной воде. Нэл учил меня плавать. Поначалу я никак не могла перестать вздрагивать каждый раз, когда идя ко дну, натыкалась на его услужливо подставленные руки. Он поддерживал, шутил и давал ценные советы. Очень скоро я перестала его бояться.

Больше всего подкупало то, что Нэл не пересекал установленной дружеской границы. В этот раз мы плескались недалеко от берега, но до дна я не доставала. Очень скоро я выбилась из сил. Уцепившись за шею своего учителя, я взмолилась о пощаде:

— Нэл, я больше не могу.

Он внимательно посмотрел на меня, коварно улыбнулся и… Я потеряла опору — владыка резко ушёл под воду. Тело охватила паника, в рот и нос заливалась вода, конечности хаотично бултыхались в её толще. Оказавшись на поверхности, всё ещё захлёбываясь, я попыталась кричать.

«Меньше крика, больше дела, драккери», — прозвучал его голос в моей голове.

Легко сказать! Бросил меня в воде, не умеющую толком плавать, однорукую, выбившуюся из сил и захлёбывающуюся водой и эмоциями, — и ещё ценные указания даёт!

Я постаралась собраться, — настолько, насколько это было возможно, учитывая нехватку воздуха и заливаемые водой лёгкие. Я хочу жить… Я очень хочу жить! Да какого демона?! Вода вокруг меня вскипела и стала испаряться — не хуже, чем в бане, между прочим, вышло! Я чувствовала Силу. Меня почти разрывало, но об этом хотелось думать меньше всего. Чувства решимости, злости, гнева и безрассудства захлестнули разум. Единственной мыслью было: «Удушу гада!».

Меня несло к берегу. По коленям хлестала вода, бёдра и руки окутывал пар. Я нашла глазами цель на берегу. Цель с распущенными мокрыми волосами сидела на брёвнышке и голубоватым сиянием глаз наблюдала за воспарившей над водой мной. Едва достигнув берега, пар вокруг меня стал подозрительно шипеть. Но стоило ли обращать внимание на такие мелочи, когда сладкая расправа уже настолько близка?!

Я с лёту кинулась на мага. И всё было бы хорошо, если бы в тот момент я не почувствовала, что горю, и горю не хуже, чем во сне! Нэл одним ловким звериным прыжком уложил горящую меня на лопатки, моментально оказавшись сверху.

— Удушшу! — шипела я, протягивая огненные руки к его шее.

— Так быстро? — Нэл без труда удерживал меня обеими руками. По габаритам он уступал воеводе, но это ему, похоже, не мешало.

Да что ж я такая слабая?!

Рывок, другой — не вышло. Я замерла, не сводя глаз со своего жестокого учителя. Я всё ещё горела, но кому какое дело? Подумаешь — огонь… Он слегка ослабил хватку, чем я и поспешила воспользоваться. Извернувшись, как кошка, — не ожидала в себе такой гибкости! — я оказалась сверху! Да!

— Я догадывался, что обучение будет подразумевать близкий контакт, но настолько? — Он даже и не думал сопротивляться!

Я проследила за его взглядом и… Мама!

Одежда сгорела! Я сидела верхом на владыке голая! Гнев куда-то улетучился, уступив место смущению и панике. Огонь предательски погас, демонстрируя все мои прелести — о, как некстати!

Я вскочила и понеслась в лес… Неслась недолго. Между лопатками взорвался холод.

— Drack–Hassi, eihish!

Не знаю почему, но такое странное сочетание звуков заставило моё тело задеревенеть от ужаса! Двигаться я не могла. А потому медленно обернулась на голос.Владыка стоял неподалёку, удерживая в раскрытой ладони голубоватый светящийся шар. И да — он был зол. По спине пробежал холодок. Лопатки напрочь утратили чувствительность и желание повиноваться владелице.

— Я не собираюсь бегать за тобой по всему лесу. Ещё одна попытка, и ты об этом очень пожалеешь, Drack–Hassi.

Беда–беда… Бежать нельзя, да и как? Возвращаться тоже не хотелось. И я выбрала промежуточный вариант. То есть осталась на месте, стоически изображая оскорблённую невинность. Стоически — потому что было жутко. Ну не верилось мне, что вот это злое и светящееся — тот милый парень на берегу озера!

— Подойди, — произнес он спокойным, но очень властным тоном.

Я не шелохнулась.

— Драккати!

«Мне бы одеться…» — мысленно прошу я. Если он читает мысли, значит и эту услышит.Владыка постепенно утрачивал свою яркость. Всего несколько мгновений — и шар послушно впитался в ладонь хозяина. Вздохнул, возвёл глаза к небу и кивнул в сторону поляны, где осталось моё платье. Хорошо, что я додумалась надеть нижнее, в котором и купалась, а то бы… Кусты высокие, — вот прячась за ними, я и курсировала к поляне. Платье лежало на месте, неподалёку от плаща Нэла.

Привычный рукав левой, крючочки, пуговки… Я управилась быстро. Левая рука работала! Нет, некоторый дискомфорт ещё остался, но… Это было чудом! Я застегнула платье, чувствуя каждым пальчиком шероховатость деревянного кругляшка и ткань. И даже швы. Раскрыла ладонь, сжала, проводя пальчиками по её центру. Как здорово снова почувствовать себя полноценной! Как же это здорово!

Боковым зрением я заметила приближающегося Нэла. Внутри всё сжалось от напряжения. Ожидала очередного окрика, злости или усмешки… Но он просто прошёл мимо. А я смотрела в его спину и вспоминала всё, что только что произошло. Было немного страшно от осознания того, что я действительно не такая как все. владыка всегда вызывал восхищение, страх и трепет. Но кто бы мог подумать, что в перспективе я окажусь сродни такой вот силе? Конечно, нужно ещё многое навёрстывать.

Сегодня я ощутила МОЮ силу, хотя и не до конца поняла, откуда она берётся. А ещё закралась мучительная мысль по поводу сгоревшей деревни. Я смотрела вслед владыке. Каким же разным он может быть! Каким бы жутким и жестоким он ни казался, никто не сможет дать ответы на мои вопросы, кроме него. И никто, кроме него, похоже, не сможет мне помочь справиться с моей силой. А значит, придётся терпеть усмешки, унижения, боль.

Нэл собирал ветки. Уже почти стемнело, и основательно похолодало. Но уходить прямо сейчас в мои планы не входило. Когда сухих веток набралось достаточно, Нэл притащил серьёзное такое брёвнышко и положил его рядом. А затем абсолютно спокойным голосом позвал меня:

— Кати, подойди.

Я несмело подошла к беловолосому магу.

— Ты мне не доверяешь?

Странный вопрос, учитывая пикантные подробности недавних событий. А главное — сложный.

— Не совсем, — ответила я, опустив глаза.

— Плохо. Разжечь сможешь? — Он кивнул в сторону заготовки для костра.

Я прислушалась к своим ощущениям. То, что сегодня получилось, вышло случайно. Вряд ли я смогу повторить это по заказу.

— Нет.

— Неправильный ответ. Правильный: «я не знаю как».

— Я не знаю как, — послушно повторила я. Жан просил его слушаться. Надеюсь, он знает, о чём просит.

— Вспомни свои ощущения, когда ты неслась на меня в огне. Сконцентрируй их в ладони.

Правая ладонь стала горячей и ощутимо потяжелела.

— Неплохо. Но до огня ещё далеко, — его губы тронула хитрая улыбка. — Попытайся снова. Или тебе ещё одну провокацию устроить?

Я уставилась на Нэла.

— Прово… Провокация?

— Я никогда ничего не делаю просто так, Drack–Hassi. И если ты попадаешь в ситуацию, от которой зависит твоя или чужая жизнь — ты должна решить её с пользой для себя. Я не всегда буду рядом. Ты должна научиться принимать решения и выживать сама. Только так ты станешь сильным, а главное, живым магом.

Мне вспомнилась не только ситуация с вознесением над водой, но и там, во сне. Когда я в панике решала, как спасти своего учителя…

— Во сне тоже было специально?

— Не совсем. Но я рад, что ты справилась... — Мне показалось, или он это искренне? — Мы и дальше мёрзнуть будем, или попробуешь ещё раз?

— Попробую.

И я попробовала. Вспомнила ощущения, перенесла в ладонь. И уже почти сдалась, когда краем глаза заметила шагнувшего за мою спину тень, а на мою талию нежным скользящим движением легли его ладони! Дружеским жестом мне это не показалось. Я дёрнулась, и в ладони вспыхнул яркий огонь.

— Бросай!

Костер полыхнул алым. Затрещали сухие ветки. Нэл тут же убрал руки и отошёл в сторону. Сердце колотилось от переизбытка впечатлений. А на браслете словно успокаивались нарисованные язычки пламени — или мне показалось?

— Нэл, ты всегда будешь так делать? Сколько можно?

— Сколько потребуется, — серьёзно ответил он, глядя на костёр.

Повисла пауза. Костер разгорался, с жадностью поглощая ветки, сучки и листья. Мой первый магический костёр.

— А ты не мог бы пользоваться другими методами?

— Твои страхи — самый действенный метод, драккери. По крайней мере, пока.

Страхов у меня действительно было много. Но манипулирование ими оставляло липкое ощущение беззащитности и безвольной слабости. Пусть даже и с такими отличными результатами.

Нэл подтащил ещё одно бревно и уселся возле костра, наслаждаясь теплом. Я присела рядом.

— Нэл, а кто был твоим учителем?

— Это так важно?

— Мне любопытно.

Он ответил не сразу.

— У меня их было два. Первый — один мудрый, но очень упрямый друид. Про второго я бы предпочёл не говорить. Ещё отец старался научить многому. Но не успел.

— Почему?

— Их убили, когда я был мальчишкой.

— Но как же тогда… А кто управлял королевством? — Моё смущение не знало пределов. Как и любопытство.

— Я.

— Мальчишкой?

— Пришлось быстро взрослеть. Советники отца присягнули нашему роду жизнью. И это не пустая формальность. Они помогали разобраться с делами, а остатки армии остались верны лишь благодаря моим способностям в магии разума. Боялись даже бывалые маги.

Мне вдруг стало жаль его. В чём-то наши судьбы были похожи…

— А я своих родителей не помню.

Он странно посмотрел на меня, словно знал что-то такое, чего не знала я.

— Твоя память о детстве стёрта. Я смотрел.

— Нэл!

— Потом. Сейчас попробуй вызвать огонь сама. Обещаю не вмешиваться.

— Ну Нэээл!

— Помочь? — От его ехидного взгляда и улыбки мне стало холодно.

— Не надо. Я сама.

Закрываю глаза. Ладонь теплеет по моему велению. Вспоминаю один из своих страхов — на ладони переливается алыми и рыжими язычками пламени небольшой костерок. От него тепло, он словно продолжение моей руки. Кажется, если очень захотеть, я даже смогу поменять его форму! Восхищённо наблюдаю за ладонью, боясь отвести взгляд, чтобы не потерять контроль.

— Молодец. А теперь убери его. Огонь — твоя внутренняя суть, и только ты можешь им владеть.

— У тебя тоже получается.

— Я лишь провоцирую ситуацию, будучи заранее готовым к последствиям. Огонь — твоя стихия.

— Я видела, как это делаешь ты… Но мне хочется его вдохнуть!

Мне и правда хотелось поднести огонёк к своему лицу, вдохнуть, съесть, выпить его… Владыка на мгновение задумался:

— Можно по-разному. Но давай для начала ты освоишь работу ладонью?

Домой я вернулась сильно за полночь. Нэл проводил меня до калитки, попрощался и ушёл. Стоило зайти в дом, как в дверь юркнул Тишка и направился к миске. Я так соскучилась по нему, что сгребла его в охапку и прижала к себе, зарывшись носом в шерсть. Коту мои фамильярности были явно не по душе, но он терпел, едва сдерживая когти и активно обивая меня раздражённо махающим хвостом.

Ну и пусть. Желание прижаться хоть к какому-то живому существу после уроков владыки было сильнее раздражённого кота. Тишка всё же получил свою увесистую порцию мяса — моего ужина. Есть всё равно не хотелось. Только пить и спать. Я лежала на кровати и вертела в руках браслет. Если во сне учитель ругался по поводу его присутствия, то у озера он ему совершенно не мешал. И рисунок пламени… Словно стал чуть ярче. А может, просто кажется…

 

Глава 11. Лессканцы идут!

Леса, поля, деревни, посёлки… Дорога казалось бесконечной. Восемь суток в пути, ночёвки в лесу — привычное дело. Хотя и подзабытое. Погода менялась с завидным постоянством: то весь день пекло солнце, то небо затягивало грозовыми тучами. Но дружина не останавливалась. Жан взял с собой своих верных друзей — недавно Лунь догнал их с пятью лучшими воинами гарнизона, оставив вместо себя смышлёного парнишку–помощника, Маверик поджидал воеводу ещё с утра.

Два раза они натыкались на засады разбойников. Нельзя сказать, что победа далась им легко. Разбойники были умелыми воинами, с хорошим оружием и бронёй. И у каждого из них было на шее небольшое клеймо с буквой «S». Это последнее веяние во владениях безумного короля Ягава было скорее данью его властности, чем желанием остановить перебежничество в рядах собственной армии.

— Остановиться бы в какой-нибудь деревеньке да отоспаться как следует…, — мечтательно протянул Россель. Он неплохо владел мечом и активно проявил себя в двух стычках, чем вызвал одобрение старших товарищей по оружию.

— Остановимся, когда доедем до границы. Времени мало! — воевода мерно покачивался в седле, погрузившись в свои мысли.

Лунь на своей гнедой замыкал строй. Он обогнал впереди идущих по дуге, чтобы поравняться с воеводой.

— Что-то не так? — Лунь ехал совсем рядом и старался говорить тихо.

— Всё не так. Я ожидал деревенских мужиков с топорами, а не беглых воинов. Сдаётся мне, на границе будет тяжело.

— Не кипешуй, высочество. Первый раз что ли?

— В том-то и дело, что не первый. Надо попытаться их переманить…

— Дак, единожды предавший — предаст и дважды… — Лунь качнул седой головой.

— Убивать всех — тоже не велика заслуга. Посмотрим. Мне нужна информация.

Деревня показалась на горизонте уже к вечеру. Не заметить её было невозможно — выли собаки, орали женщины, был слышен звук лязгающей стали. В двух местах горели дома. Друзья переглянулись и, мгновенно оценив ситуацию, пришпорили лошадей.

В деревне царил разгром. Удар, взмах, колющее движение обоюдоострой секирой с острым навершием — воевода сцепился с тремя мечниками. Четвёртый прижал к себе симпатичную девушку, приставив кривой длинный нож к горлу. Ещё несколько воинов воеводы столкнулись на мечах с вооружёнными разбойниками в разных местах. Жан развернулся, уводя за собой всем корпусом тяжёлое оружие, крутанул вокруг себя — противники отскочили. Но одного всё-таки достал. Увернулся от одного меча, от другого…

Второй мечник по инерции пролетел мимо, не задев цели. воевода придал ему ускорение остриём секиры. Повернулся к другому, отбивая в повороте удар… Тот снова размахнулся, открывая корпус и ноги, и тут же рухнул на землю, как подкошенный. Окровавленная секира со всего размаха прошлась по ногам. Оставался четвёртый. Отвлечь, нужно его отвлечь…

— Отпусти женщину.

— Ещё шаг и я перережу ей глотку! — взревел разбойник.

— Отпусти. Она тебе ничего не сделала.

— И что, убьёшь меня, да? Да кто ты такой, чтобы вмешиваться?

Жан краем глаза заметил движение вдалеке за спиной противника.

— Сколько в деревне твоих дружков?

Разбойник, перехватив нож покрепче, попятился к воротам.

— Так сколько?

— Нас много, громила! Тебе и не снилось! Даже если вы здесь всех перережете — это ничего не изменит!Воевода едва заметно кивнул. Тренькнула тетива. Четвёртый разбойник взмахнул руками и запрокинул голову назад, а Жан рванул девушку на себя.

— Этого не добивать. Разговор есть, — приказал он подоспевшим мечникам.

Раненого оттащили в сторону, где, пообщавшись с бледным мужиком сильно потрёпанного вида, с проседью в тёмных волосах, унесли в указанный двор.

Нападение было быстро подавлено. Всего мёртвыми насчитали восемнадцать разбойников и двоих местных — стражи у ворот пострадали первыми. Пожар тушили всей деревней. Как-то так незаметно вышло, что и гарнизонные мечники оказались втянуты в процесс переноски вёдер с водой. воевода тоже хотел поучаствовать, но…

— Да куда ты! Без тебя управятся, ну! — Лунь мёртвой хваткой вцепился в рукав воеводы.

Жан стряхнул руку бывшего наставника и остался стоять на месте. Собственно, спасать было уже нечего, разве что было тревожно за соседние дома. Потихоньку слаженный муравейник из людей с вёдрами и бадьями одолевал огонь. Громкие щелчки и потрескивания не утихали, зато вместо огня оба дома заволокло удушливым едким дымом. На них было жалко смотреть — за короткое время они превратились в два сиротливых безглазых чёрных остова.

К вечеру, когда все немного оклемались после пожара и захоронили разбойников за околицей в лесу, воеводу с дружиной пригласили на благодарственный пир. Истопили баню, натаскали воды. В огромном доме старосты деревни накрыли столы. Повсюду витали запахи копчёного мяса, свежего хлеба и сыра.

Старостой оказался тот самый черноволосый с проседью мужик. Любовно поглаживая бутыль со смородиновкой, он пригласил к столу дорогого гостя. Дружине накрыли отдельный стол в сенях, но воеводу пригласили за общий. В сенях было тесно, да и отказываться неудобно.

Сели, выпили, поели. Староста Шодан налегал на смородиновку, не забывая обновлять чарку и «дорогому гостю».

Бабы затянули что-то грустное. Лунь тихонько толкнул друга, указывая улыбающимися глазами куда–то по другую сторону стола. Там сидела розовощёкая девушка, влюблёнными глазами рассматривающая рослого черноволосого спасителя. Староста хотел было налить ещё, но воевода накрыл ладонью свою чарку, давая понять, что пить больше не намерен.

Шодан довольно вздохнул и приобнял Жана.

— Хороший ты мужик! Такой — ууух! И пьёшь в меру. Оставайся у нас, а? Я тебе Орсешу в жены отдам, — он кивнул в сторону спасённой девицы.

— Не могу.

— А ты через «не могу»!Воевода хлопнул старосту по плечу:

— Не обижайся. Орсеша твоя хороша…

— А тооо…

— Но невеста у меня уже есть.

Шодан нахмурился, но тут же просиял.

— От… Уважаю! Как есть — уважаю! А если передумаешь, мы тебе завсегда рады!

Жан кивнул.

— Нам бы лучше переночевать где. Восемь дней в дороге.

— Да без проблем! Мажута, размести гостей с удобствами, — обратился староста к пожилой женщине. Мажута вскочила из-за стола и переваливающейся походкой потопала в сени.

— Ты уж не обессудь, гость дорогой, но домов свободных у нас нет. Погорельцы по соседям разбрелись, куда там теперь… Оставайся на ночлег у меня. Комнату отдельную выделю, и друзьям твоим место у печки на лавках найдём. А дружина твоя на сеновале отоспится. Чисто там… одеяла да шкуры есть.

— Я лучше со всеми, — ответил Жан.

Шодан таки налил в чарку воеводе смородиновки.

— Ты меня уважаешь? Хочу отблагодарить тебя. Орсеша-то у меня — единственная дочка. Не дал нам с Мажутой Родан детей больше. Теперь на внуков одна надежда… — Староста испытующе посмотрел на изумлённого воеводу.

— Давай тогда выпьем за то, чтоб у твоей Орсеши был достойный муж!

— Вот это дело! — обрадовался Шодан.

Жан чуть не подавился настойкой.

Староста всё-таки уговорил его спать в отдельной комнате. Лунь уже за полночь ушёл с какой-то хихикающей женщиной, Маверик без разговоров рухнул на лавку у печи. Усталость и хмель забирали своё. Жан поднялся в отведённую ему спальню - скромную, но просторную комнату с двуспальной кроватью. Не иначе как Шодан пожаловал свою. воевода разделся и забылся крепким сном в чистой, добротной постели, предварительно закрыв дверь на металлический крюк.

Ближе к утру в дверь робко постучали. Не дождавшись ответа, постучали снова. Потом раздался вздох и шорох. Жан проснулся, но лишь свесил руку с кровати, продолжая вслушиваться в шорох с закрытыми глазами. «Как не вовремя», — подумалось ему. Сон всё ещё пытался овладеть его сознанием, но происходящее говорило о том, что следует быть настороже. Вдруг за дверью послышались мягкие шаги и чей–то задавленный писк. А вот это уже интересно….

Маверик, спавший внизу у печки, проснулся, едва по его плечу случайно прошёлся подол юбки. Девушка, в темноте, на цыпочках, стараясь никого не разбудить, пугаясь собственной тени на стене, шла к лестнице. На втором этаже было две комнаты. И начальник охраны Лессканских принцев не знал, в какую именно идёт она. Но вот она в нерешительности остановилась перед дверью, где спал принц.

Ойтхоген последовал за ней. Он не сомневался в том, что его высочество разберётся и сам — таких ситуаций у них было превеликое множество. Просто хотел убедиться, что девица не задумала ничего дурного. Охранять воеводу — прямая обязанность Ойтхогена, и именно поэтому капитан никогда не пил на службе. Как и прошлым вечером. Девушка нерешительно постучалась. Затем ещё раз. Она так нервничала, что не заметила его приближения.

В её руке что-то блеснуло. Маверик в мановение ока оказался у нее за спиной, выхватил нож и зажал рот рукой:

— С ума сошла, девчонка?

Она сдавленно пискнула, пытаясь вырваться. Маверик приставил нож к её горлу.

— Сейчас же пойдём вниз, и ты мне подробно расскажешь, чем он заслужил вот это! — он на секунду вскинул нож, тут же вернув его обратно к горлу.

Открылась дверь, и её проем практически целиком заполнил собой напряжённый воевода. Он был в одних штанах, босиком и с секирой наперевес.

— Мавер! Какого чёрта здесь происходит?

— Ваше Вы… Гхм… — Маверик подавился обращением под напряжённым взглядом Жана. — Она пыталась проникнуть в вашу комнату вот с этим ножом!

— Ты Орсеша? — обратился воевода к покрасневшей девице. Та кивнула, заливаясь румянцем ещё больше.

Жан жестом велел Маверику её отпустить.

— И зачем же ты пришла?

Орсеша молчала, уставившись в пол. Красиво расшитая ночнушка, подчёркивающая все женские прелести, тёмные волосы, распущенные по плечам, испуганные карие глаза... В свете луны она действительно была хороша. Вот только разговаривать не желала.

— Зачем тебе нож? — Опять молчание. — Ты убить меня хотела?

— Нет! — сдавленно вскрикнула девушка и уже шёпотом повторила: — Нет…

— Отец прислал или по своей воле пришла?

— Я.. Я… Можно я пойду? — Её голос дрожал.

Орсеша сделала шаг к лестнице, второй…

— Стоять!

Она замерла.

— Орсеша, подойди, будь добра. Обещаю, мы просто поговорим.

Оружия в руках воеводы уже не было.

Дочка старосты недоверчиво покосилась на обезображенное лицо Маверика и на нож в его руке. Затем перевела взгляд на темноволосого воина. Жан понял, что политику стоит слегка сменить. Он не любил делать это ради выгоды, но что ещё оставалось? воевода небрежным жестом откинул рукой назад свои потрясающие, чёрные как смоль волосы, одновременно демонстрируя великолепное тело, обнажённое по пояс. Склонил голову набок и с ленивой полуулыбкой оглядел её из-под полуопущенных тёмных ресниц. Девушка едва дышала. Готова! Жан галантно протянул ей руку - коронный номер, после которого ещё ни одна женщина не была в состоянии здраво мыслить.

Орсеша, словно загипнотизированная, медленно двинулась к нему. Она уже не обращала внимания на ухмыляющегося Маверика, убравшего за спину нож. Похолодевшая от волнения женская ладошка легла в горячую и широкую ладонь Жана. воевода быстро стёр с лица улыбку и втянул девушку в комнату, закрыв за собой дверь. Как бы там ни было, он получит ответы на все вопросы, и прямо сейчас.

Она даже не успела испугаться. Орсеша стояла посередине комнаты и с замиранием сердца наблюдала, как к ней приближается этот восхитительный мужчина. Его серые глаза мерцали в свете луны, по телу скользили тени, подчёркивая каждый изгиб, каждый мускул. Такие широкие, мощные плечи и такой рост — он был просто скалой по сравнению с ней! И эта скала возвышалась теперь совсем рядом, заставляя едва не задохнуться от волнения и восхищения. Он убрал прядь её волос с нервно и часто вздымающейся груди, заправляя за изящное ушко.

— Что вы делаете? — выдохнула она.

— Ты так и не сказала, зачем пришла, — шепнул он.

Её щёки вспыхнули пунцовым румянцем.

— А разве непонятно? — она явно сделала над собой усилие, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Я могу понять, зачем девушка идёт ночью к мужчине, на которого нескромно смотрела весь вечер. Но почему с ножом?

— Вы закрылись… В внешней стороны замок можно разомкнуть только так...

— А тебе не приходило в голову, что закрытая дверь что-то значит?

— Приходила…

— И что же?

Личико девушки исказилось гримасой недовольства и отчаяния.

— Это допрос?

— Это вопрос. Неужели твоё желание было настолько сильным, что ты забыла о гордости и чести?

— Я вам не нравлюсь? — Она изо всех сил старалась сохранить самообладание. В глубине души его это восхитило. Сколько упрямства в этих поджатых губах, сколько гордости во взгляде, несмотря на страх и отчаяние!

— Я поражён твоей смелостью! — Жан искренне улыбнулся.

— Только смелостью?

Орсеша положила свои ладони на его широкую грудь, скользя к шее. И не отрываясь взглядом от его глаз. Жан перехватил её руки, разворачивая спиной и прижимая к себе.

— Наглостью восхищён тем более.

— Пусти, больно же!

— Неправда. Я держу тебя не так уж и сильно.

— Я закричу!

— Чтобы все узнали, как единственная дочь старосты по воинам шляется? Кричи!

— Я скажу, что ты затащил меня силой! — Орсеша действительно повысила голос, сбиваясь на плач.

И вдруг до неё дошло, что её давно никто не держит. Она опасливо обернулась, размазывая слёзы, встречаясь с серыми глазами в шаге от себя.

— Разве не этого хотел твой отец?

Она подошла к окну. Жан уселся на пол, привалившись к спинке кровати. Он ждал.

Девушка немного успокоилась и, не поворачиваясь, начала рассказ:

— Ты прав… Я бы сама никогда сюда не пришла, несмотря на то, что ты мне действительно понравился. В тебе есть что-то притягивающее. Магическое.

Как будто он не знал. Чёртово проклятие! Орсеша продолжала:

— И отец не настаивал. Намекнул, конечно, но… Всё так сложно! Наш род вырождается. Нет сильных мужей, новой крови. А ты…

— Я тоже не лучший вариант, поверь.

— Из–за невесты?

— Главным образом.

Не объяснять же ей, что даже если она получит то, зачем пришла, то всё равно не понесёт от него?

Орсеша подошла к Жану и села рядом.

— Она красивая?

— Кто?

— Твоя невеста.

— Очень.Воевода прикрыл глаза. Восемь недель. Почти два месяца они в пути. Совсем не тот срок, о котором они говорили, прощаясь. Он отослал четыре письма. Но ответа не было. Она по-прежнему приходила к нему во сне. Обрывками воспоминаний растревоживая чувства. Её голос, улыбка, серебристый смех... Родной запах и руки у него на шее. Во сне она была рядом, как наяву. Как бы он хотел сейчас всё бросить и вернуться! Стиснуть, зарыться в её длинные густые волосы, почувствовать её мягкие губы, узнать, почему она не отвечает на письма... Тоска обуяла его с новой силой.

— Красивее меня? — Орсеша искоса взглянула на Жана, закусив губу.

— У тебя есть любимый? Жених? Просто дорогой тебе человек?

Она нахмурилась:

— Дда..

— А почему вы не вместе?

— Мы вместе, — она сжалась, затравленно пряча глаза. — Но отец не знает. Он против него.

— Настолько плох?

— Нет. Гасир хороший. Он ловкий. Только у него нет возможности заработать на выкуп столько, сколько запросил отец. А он специально назвал такую огромную цену! Но Гасир всё равно берётся за любую работу. Я его почти не вижу...

— Ты его любишь?

Румянец залил щёки девушки. Неловкая ситуация, и она это понимала.

— Да.

— Тогда зачем ты решила его предать? Почему ты сейчас здесь?

Ее подбородок задрожал, а на щеках сверкнули слезы. Безмолвно. Беззвучно.

Рассвет. Закукарекали петухи.

— Отец сказал, что если я... Если я проведу хотя бы одну ночь с тобой, и мне повезёт... Ну, ты понимаешь... — Она старалась держаться, но у неё ничего не получалось. — Тогда бы он снизил цену выкупа.

Слёзы катились рекой, тихие озвученные выдохи, несколько коротких всхлипов. Вот против чего бессильны мужские сердца, так это против женских слёз. Ему стало жаль девушку. Дурацкая ситуация! Он осторожно приобнял её:

— Иди сюда.

Удивлённо распахнутые карие глаза навели его на мысль, что эти фраза и жест могли прозвучать двусмысленно, и воевода пояснил:

— Не бойся. У меня в последнее время девушки то и дело на груди рыдают. Я уже почти мастер в успокаивании, — он тепло улыбнулся ей.

Орсеша придвинулась ближе, по-детски обняв его мощный торс.

— Сколько отец просит на выкуп?

— Пятьдесят золотых и дом. Дом он построил, а вот золото...

Жан присвистнул. Пятьдесят золотых — это двухнедельное пропитание обученного гарнизона из ста человек! Кстати, о гарнизоне...

— А твой Гасир, случайно, оружием каким-нибудь не владеет? Мечи, копья, секиры, луки?

— Он в дозоре стоит у ворот по нечётным дням. Гасир - лучник, но для дозорных отец требует владения мечом. У него уже неплохо получается.

— Познакомишь со своим возлюбленным?

— Но... Что ты задумал?

— Пока ничего. Для начала мне нужно с ним пообщаться. Но если всё получится, скоро выйдешь за него замуж.

— Правда? — не веря своим ушам, прошептала кареглазка.

— Я постараюсь. Но обещать ничего не могу. В любом случае, это для вас шанс.

Девушка уселась напротив него так, что её лицо было совсем рядом с его.

— Ты такой хороший! — восхищённый беглый взгляд от глаз к расслабленным губам и обратно. — И такой красивый, сильный... Я понимаю, что ты меня не любишь, но... — Её взгляд вновь вернулся к его губам. — Ты можешь подарить мне на память кое-что?

— Например?

— Например... Поцелуй.

Жан улыбнулся, взял её руку и мягко прикоснулся губами к тыльной стороне ладони. Тактично, ласково, не нарушая этикета. Хотя какой тут этикет? На лице девушки отразились поочерёдно изумление, восхищение и понимание.

— Иди к себе. После полудня найдёшь меня — скажу, где с твоим Гасиром встретимся. Пусть с оружием приходит. А у меня ещё дела.

— Я тебе выспаться не дала, да? — она виновато улыбнулась.

— Я отдохнул. Меньше, чем хотелось бы. Но лучше, чем ничего. Иди уже, соблазнительница!

После ухода старостиной дочки Жан отправился в сарай, где должен был лежать раненный разбойник. Уже у самых дверей покосившегося дощатого домика он заметил Луня и Маверика. Они что-то с жаром обсуждали, но, завидев принца, хитро заулыбались.

— Чего скалимся?

— Да ладно, вашество, мы всё понимаем, — Лунь дружески хлопнул воеводу по плечу, — я тоже сегодня с тааакой женщиной был...

— Лучше б выспался нормально. Сегодня вечером уходим.Воевода был мрачнее тучи.

— Жан, ты чего не в духе? С девчонкой что-то не так? — Маверик оказался более проницателен.

— Да нет, всё в порядке. К полудню на пустыре за деревней собери всех. Россель пусть будет готов к бою. Посмотрим одного малого. Может, сгодится на что...

Маверик кивнул.

— Что с пленным?

— Помер. Да не смотри ты так, — Лунь по-отечески улыбнулся. — Маверик из него душу вытрясти до того успел. Ты же знаешь, он у нас в этом мастер...

— Что узнали?

— Немного. Они разбойники. Но есть одна деталь... Им приказали разграбить эту деревню. Кто-то посчитал, что здесь можно и нужно поживиться. И этот кто-то — женщина. Боялся он её, Жанко, очень боялся. Непростая, видно, тварь.

— Маг. Пожилая. Очень требовательная и властная, — вставил Ойтхоген. — И знаешь, она из высших кругов аристократии.

— Это всё?

Маверик развёл руками.

— Негусто. И не обязательно, что эта магиня — последнее звено.

 

Глава 12. Огонёк в замке Весигар

За окном тихо падал снег. В камине потрескивал огонь, а я сидела возле него, обложившись учебниками. За несколько месяцев учёбы я научилась неплохо читать и писать. владыка не давал мне ни минуты покоя, постоянно задавая вопросы. Остаток лета и осень пролетели в нескончаемых тренировках. Бесконечное метание шаров до изнеможения, изучение потоков энергии, заклятия, проклятия... У меня оставалось время только на еду и сон. Ринку я почти не видела, но знала, что у подружки всё хорошо. Тот капитан стражи, с которым мы познакомились на ярмарке, продолжал за ней ухаживать.

При нём она была неприступна и капризна, но стоило нам остаться вдвоём, как на меня низвергалась лавина вздохов и комплиментов по поводу него. А ещё она меня всё лето мучила вопросом «про того симпатичного блондина, с которым ты целовалась у озера». Я сначала опешила от такого заявления, но, заподозрив неладное и с пристрастием расспросив самого блондина, пришла к неутешительному выводу — Ринка теперь с меня не слезет. Оказалось, что это была иллюзия — Нэл прекрасно знал, что за нами следят.

На моё возмущение относительно сути иллюзии он не менее возмущённо заявил: «А было бы лучше, чтобы она увидела тебя, объятую пламенем и на мне в неглиже? Драккери, свидание для тебя — лучшее алиби. В это твоя подруга с удовольствием поверила, а на иллюзию, противоречащую её ожиданиям, у меня не было времени». Спорить с учителем я тогда не стала, изобразив обиженную мышь. Зато всё лето стойко отбивалась от назойливых вопросов подруги про блондина, браслет и свадьбу.

К зиме владыка настоял на моем переезде в замок: «До тебя пока доберёшься по портальным точкам — простынешь десять раз на ветру и морозе». Я не нашла что возразить. Да и книг в нашем с Яирне доме стало откровенно маловато для меня. Вот у владыки библиотека — ооох... Дух захватывает!

Учитель сидел за моим столом, позади меня. Мы часто проводили так вечера. Сначала я бегала в его кабинет каждый раз, когда мне нужны были ответы и пояснения, потом научилась слышать его зов. Затем научилась звать сама. Но когда однажды, плохо разобравшись в схеме заклинания пятого уровня, я чуть не разнесла свою комнату, мы сошлись на том, что лучше он будет рядом. Будет заниматься своими делами, а если что-то понадобится — я тут же спрошу.

Использовать для этой цели его кабинет он категорически отказался, заявив, что это его личная неприкосновенная территория, и что взорвать комнату, где хранятся важнейшие государственные документы, он мне не даст. О, а я прям всю жизнь мечтала как будто...

—Ты доделала задание?

— Доделываю...

— Как закончишь, скажи.

Нэл что-то черкал на листе бумаги, отрывисто шурша пером.

— Опять тренировка, да? — со слабым стоном спросил я.Владыка сладко потянулся, вставая из-за стола:

— Да ну её... Давай просто искупаемся?

Я замерла с открытым ртом. Мой строгий, вечно серьёзный учитель, не дающий мне спуску ни минуты, предлагал просто искупаться?

В этот момент он был больше похож на Жана, чем на самого себя. Я проморгалась, стряхивая с лица наваждение. Он заметил это и тепло улыбнулся.

— Кати, не будь занудой. Я бываю жёстким, требовательным и порой циничным, но это не значит, что я не могу просто так пойти искупаться с симпатичной девушкой!

— Эээм... Просто так?

— Просто так.

— Мой владыка, смею заметить — на улице зима, однако! — Мой тон не передавал всей иронии, хотя я и пыталась соблюсти рамки этикета, который меня заставляли зубрить постоянно.

— А я и не говорил про озеро. В замке есть купель — лично моя.

— Мой владыка, не сочтите...

— Леонелль. Кати, меня зовут Леонелль. Леон, Нэл — как угодно.

— Не сочтите за грубость, но я лучше искупаюсь у себя!

— Тогда поужинай со мной.

Я удивлённо посмотрела на его серьезное лицо.

— Я не голодна.

Он вздохнул и вдруг печально улыбнулся:

— Трусишка.

В глазах девушки на несколько секунд заполыхал огонь. Затем она расслабилась и взяла себя в руки, выдыхая и расслабляя плечи. И уже с совершенно нормальными глазами, уверенным голосом ответила:

— Провокатор и манипулятор.

— Звучит как приговор! — Он обошёл груду книг на полу и присел на корточки у меня за спиной. — Ты в каких книжках таких слов начиталась, умница?

Я отшатнулась, прикрываясь от него раскрытым увесистым томом заклинаний шестого уровня.

— Эти характеристики указаны под описанием одного из ваших предков в родовом древе, в томе о королевских династиях Раздолья.

Нэл молча встал и ушел, захлопнув за собой дверь.

Что ему нужно? И чего он так взбесился? Если бы я не знала его столько времени, я бы подумала что это он... Ухаживать пытается? Своеобразный способ! Особенно с купелью... Да нет, этого быть не может! Я положила учебник на пол и подтянула колени к подбородку. Огонь в камине уютно потрескивал, а за окном бушевала метель.

С другой стороны, научившись плавать, я полюбила воду. Жаль, что так быстро похолодало, и возможности почувствовать, как потоки воды обнимают тело, развести их широким гребком руками уже не было. Предложение, хоть и прозвучало двусмысленно — как и всегда! — но не было лишено смысла. И Леонелль об этом знал. Вот интересно, он во мне видит только ученицу, или... Ох, Кати, приди в себя! У него, наверное, любовниц полный замок, а у тебя Жан! Жан... Который не появляется, не пишет целых три месяца и не присылает никаких вестей...

Я уже не говорю о том, что он обещал вернуться через месяц! Словно и не было ничего. Словно он мне померещился или приснился. Я загрустила. Состояние тоски давно стало чем-то привычным, почти незаметным. Меня посещали самые разные мысли — и что забыл, и что нашёл другую. С его-то внешностью и обаянием — долго ли?! Подумаешь, какая-то деревенская девчонка! Поиграл, посмеялся и забыл, как страшный сон...

Я опустилась на ковер и уютно свернулась калачиком перед огнем. Если бы Сиэль, моя помощница — или моё проклятие по придворному воспитанию, это как посмотреть — увидела, как я тут на полу в дорогущем платье из малинового бархата лежу, её бы хватил удар. владыка настоял на том, что мне необходимо знать придворный этикет, поскольку я не деревенский маг, и скорее всего, моя дальнейшая жизнь будет связана с королевством. Но сейчас мне было всё равно. Состояние неизвестности убивало. Было бы гораздо легче, если бы я знала хоть что-нибудь! Но кто же скажет глупой девчонке, что происходит?

«Девчонка... Кати, какая же ты ещё девчонка!»

А вдруг с ним что-то случилось? Ранен или убит?

Сердце застучало быстрее, волны ужаса и паники стали накатывать с тошнотой. Только не это, только не смерть...

Уловив знакомое ощущение, я прикрыла веки и почувствовала лёгкие иголочки на висках.

«Перестань маяться, драккери. Живой твой воевода», — голос Леонелля в голове звучал раздражённо.

Мне стало легче. Действительно легче.

«Почему его нет так долго, Нэл?»

Иголочки пропали, словно он намеренно оборвал связь. Я мысленно позвала его ещё раз, и ещё... Но словно натыкалась на глухую стену. Неужели всё же что-то случилось?

Я резко поднялась на ноги, едва не споткнувшись о самодельное гнездо из книг, и побежала искать ответы. У кого — я не знала. Но бездействовать я больше не могла! Информация, мне нужно больше информации — прямо сейчас! Даже если придётся её вытаскивать из самого владыки!

Малиновым вихрем я пронеслась по коридору. Если в замке есть хоть кто-то из членов совета, они просто обязаны знать, что случилось с правой рукой владыки, они просто не могли не знать! Мчась по коридору, я кого-то задела плечом. И этот кто-то больно вцепился в это самое плечо наманикюренными пальчиками с дорогими перстеньками.

— Смотри, куда летишь! — прошипела фарфоровая фурия, буравя меня тёмно-карими глазами. Белокожая, красивая… Волосы цвета молочного шоколада.

— Простите. Я не заметила вас! — Я постаралась вырваться. — Между прочим, больно!

Она ослабила хватку. Бесцеремонно оглядела меня.

— У владыки новая игрушка? Однако…

— Я… Я не игрушка!

— А кто же ты, милочка? Дорогое платье его любимого цвета, причёска, как он любит. Браслетик тоже он подарил?

— Алирана! — громовой рык за моей спиной заставил инстинктивно присесть. Алирана тоже присела, но как-то красиво… Черт, это же реверанс! Надо было тоже! Ай, поздно…

— Эрлиния Гирарт, как не стыдно! — Незнакомый мужчина сухощавого телосложения обладал каким-то запредельно громовым басом. Уж не знаю, кто он, но командовать он умел.

— Эрл Гаритиш… Мы только поздоровались, уверяю вас, — замурлыкала Алирана, выпрямляясь.

— Здороваются за руку. А от вашего приветствия, дорогая эрлиния, у девочки останутся синяки.

Алирана скривила капризную мордашку.

— С владыкой сама объясняться будешь. Я тебя покрывать не буду.

Он развернулся ко мне:

— Эрлиния…

— Драккати. Просто Драккати.

— Чудесное имя. Но в свете так непринято. Могу я узнать так же и ваше родовое имя?

— Сожалею, но я не знала своих родителей.

— Мне жаль. Тем не менее, именно вас мой владыка просил сопроводить в трапезную.

С этими словами эрл Гаритиш галантно предложил мне согнутую в локте руку.

— А ты говоришь — не игрушка…, — ехидно заметила вредная красавица.

— А вас, эрлиния Гирарт, это никоим образом не касается. Держите себя в руках.

— Меня не касается? В руках себя держать? Да из-за этой чёртовой девчонки он и смотреть на меня не хочет уже сколько месяцев!

— Разговор окончен, Алирана. Если у вас есть претензии, обговорите их непосредственно с владыкой. И держитесь от этой девочки подальше! ,

Пока я раскрывала рот, как выброшенная на сушу рыба, меня подцепили под локоть и потащили по коридору. Мы шли долго. Через два поворота я вспомнила, что вообще-то не собиралась ужинать!

— Но я не хочу есть! Мне нужно кое-кого найти!

— Драккати, не сопротивляйтесь, пожалуйста. владыка не любит, когда его приказы не исполняются! Ну что вам стоит? Меня накажут, если я ослушаюсь! — Он умоляюще посмотрел на меня.

Ай, ладно, ну не съест же меня учитель, в конце концов. А может, и про Жана что-нибудь узнаю новое! Спустя секунду я почувствовала порыв ветра. Как прикосновение ладонью! Я дотронулась до щеки и оглянулась. Могу поклясться, что сквозняку тут делать нечего!

Мы подошли к красивой двери с витражами. Дверь распахнулась, и мне услужливо помогли войти. Небольшая комнатка, стол, стулья. Много золотых украшений — всё блестело и сияло в пламени свечей. владыка поднялся мне навстречу с отрешённым лицом. О, ну эту гримаску как раз я знала — сейчас мне будут рассказывать что-то очень важное и умное. Пару раз мы уже обедали вместе, но тогда было много эрлов... Сейчас же, кроме нас, в комнате никого не было. владыка протянул мне руку и помог сесть.

Тут же подали ужин: дымящиеся, ароматные яства на красивых позолоченных тарелках. И мы снова остались одни.

— Вина?

— Нет, спасибо.

— Сок, вода, морс?

Я растерянно смотрела на владыку. К чему всё это?

— Морс… Мой владыка, а что происходит?

Он недовольно дёрнул бровью и наполнил два бокала вином, не забыв про стакан с морсом для меня.

— Просто ужин. Я устал, Кати. Хочу побыть в приятном обществе. Ты не против?

Это он меня имеет в виду?

— Не знала, что моё общество доставляет вам удовольствие.

Он улыбнулся, поднимая бокал с вином:

— Тогда за новые открытия, драккери!

Пришлось поддержать тост. Прохладным морсиком.

Тушёная индейка с овощами была отлично приготовлена. Мягкая, сочная, с каким-то кисло-сладким, но очень приятным привкусом. Я бы такое приготовить не смогла! Я съела всю порцию, хотя вначале сомневалась, что осилю и половину. Следующий тост был за прекрасный вечер. Морс кончился. Пришлось поднимать бокал с вином.

Оно оказалось терпкое, лёгкое и неожиданно тягучее, точно сироп.

— Нравится? Я люблю это вино. Оно дарит лёгкость после тяжёлого дня. Немного опьяняет, но это быстро проходит.

— Да, необычное, — протянула я, рассматривая его лицо в свете множества огоньков.

На нём был элегантный костюм цвета серебристой стали с воротником-стойкой, но простого, удобного кроя. Он очень шёл ему, подчёркивая статную, крепкую фигуру и выгодно оттеняя цвет глаз, волос и кожи. И всё вроде бы уютно и романтично, но… неправильно. Не увязывалась у меня эта романтика с привычным поведением владыки.

— Хочешь, покажу кое-что? Тебе понравится! — Он взял меня за руку, помогая встать. — Вино возьми с собой, здесь рядом совсем.

Мы вышли в другую дверь и попали в восхитительный зимний сад. Небольшое тёплое помещение со множеством растений самых разных видов, несколько птиц в клетках и небольшой фонтанчик посередине. А самое главное — череда огромных окон на полукруглой стене! Потрясающий вид открывался на заснеженный замковый сад, освещённый тусклым мерцанием звёзд, двумя этажами ниже уже от того места, где я застыла!

Зачарованная, я двинулась, огибая кадки с цветами и растениями, к окну. Вьюга почти стихла, и на небе отчётливо проступили яркие созвездия. Ближе к горизонту виднелась кромка урочища, за которым начиналась община. Тёмный ночной лес завораживал и немного пугал.

Тихий, мужской голос дополнил картину:

— Звезды тускло освещают бездну,

И далёк от страшной истины рассвет.

Лишь одна звезда сияет в поднебесной,

Ярким пламенем горя во мраке лет.

Кто стучится в дверь, тот не услышит

Стука сердца, одичавшего в пути.

Кто зовёт рассвет, тот не опишет,

Сколько будет ночи впереди…

Затаив дыхание, я слушала бархатный голос владыки, звучащий совсем рядом. Звёзды и такой необычный в этот вечер Леонелль восхищали и настораживали одновременно. Но я всё равно слушала, не перебивая. Слишком мало я его таким знала. Да что там мало — таким я его видела впервые!

— …Сколько ещё, в пламени сгорая,

Можно пережить сияний дня?

Сколько ещё, бездну презирая,

Можно жаждать яркого огня?

Свет звезды и ранит, и печалит.

Сколько б она яркой ни была,

Снова скроется в заоблачном тумане…

И для бездны вновь настанет мгла.

Он умолк. А моё сердце наполнилось щемящим чувством тоски и одиночества. Мне показалось, что эти слова шли откуда-то из глубины его души, с надрывом… Кто бы ни был тот, кто написал эти стихи, они были искренние. А ещё я вдруг поняла, что мне хочется разделить с ним его тоску. Ну не знаю, что на меня нашло! В его словах была откровенность, он поделился со мной болью, в конце концов!

— Это очень красиво, Леонелль… И очень… печально. Не знаю, вроде стихотворение про звезду и бездну, и всё понятно, но… Почему-то тоскливо стало.

Я повернулась к нему. Он стоял совсем близко и, по-моему, не дышал. Да уж, действительно устал…

— Прости. Не думал, что ты сможешь прочувствовать их столь тонко, — он натянуто улыбнулся. — Просто звёздами навеяло…

Вино неожиданно кончилось. Голова слегка кружилась, но это было приятно. Мне казалось, что я парю в воздухе, и хотелось сделать что-то такое… Он забрал мой опустевший бокал и вместе со своим поставил на белый столик с резными ножками. Я поддалась сиюминутному порыву и сделала то, на что час назад не согласилась бы и под пытками. Просто шагнула к Нэлу и крепко обняла его, прижавшись виском к щеке. Не знаю, о чём там бормотало пьяное подсознание, но чувство тоски начало потихоньку убывать. Пусть потом ледяные искры мечет глазами и шарами кидается. Мне всё равно...

Повисев у владыки на шее в своё удовольствие, я решила, что совесть у меня всё-таки есть. Да и голова прояснялась. Но стоило опустить руки, как на мою талию осторожно легли его тёплые ладони. И вот тут уже окончательно стало неловко…

В ухо с жаром прошептали моё имя, но на языке драккери:

— Drack–Hassi…

Он называл меня истинным именем только во сне, или чтобы позвать. Но сейчас от этих звуков по спине побежали мурашки!

— Не надо меня так называть, — я мягко высвободилась из его рук.

— Но это твоё имя… — Он недоуменно посмотрел на меня, скрестив руки на груди.

— Ты произносишь его как-то слишком… интимно. Либо применяешь магию.

— Кати, ты меня боишься?

Боюсь ли я? Сложно сказать. Нэл стал мне наставником, и я привыкла к нему такому. Он всегда строго следил, чтобы я занималась, проверял задания, отчитывал, если плохо старалась, тренировал, учил применять знания на практике. За несколько месяцев регулярного общения я привязалась к нему, доверяя абсолютно во всём. Знала, что он поворчит, отругает или поиронизирует. Но всегда поддержит и поможет. А сейчас что-то менялось, рушилось. И не только с его стороны. И вот это пугало.

— Ты сейчас совсем другой.

— Почему ты обняла меня?

Я закусила губу и пытливо заглянула в его глаза:

— Разве ты сам не понимаешь? Мне раньше не приходилось тебе объяснять, что происходит в моей голове!

— А я хочу услышать это от тебя. Так почему?

Ощущение неловкости возрастало с каждой минутой.

— Мне показалось, тебе это нужно. Я захотела… Прости, не знаю, что на меня нашло. Прости…

Я стояла и рассматривала красивые узоры на полу, мысленно ругая себя за несдержанность.

Один шаг... и я попала в кольцо объятий. Он прижал меня к себе и слегка раскачивал из стороны в сторону, словно баюкал. Я почувствовала, как он целует мои волосы, и как они каскадом падают на мои плечи — кажется, он вытащил гребень.

— Эрл Теор Коин… Мне пора!

— Побудь со мной…

— Мне лучше уйти, правда…

— Почему? Тебе это неприятно? — На мою щёку ласково легла его ладонь.

Наши лица были так близко, мы разговариваем шёпотом, словно кто–то услышит. Но так получается. Я стараюсь держать дистанцию, но его руки лишь крепче обосновались на спине, медленно сокращая с таким трудом отвоёванное мной расстояние между нами.

— Это неправильно, Нэл… Я жду Жа…

Он не даёт мне договорить, кого я жду. Словно боится услышать. И его рука со щеки быстро скользит на затылок, зарываясь пальцами в волосы и не давая отстраниться, а губы запечатывает оглушающий, властный поцелуй. От неожиданности я даже не успела воспротивиться его стремительному проникновению в мой рот, а сделал он это более чем умело. Несколько мгновений я находилась в каком-то оцепенении. Просто не могла пошевелиться. Постепенно его поцелуй стал менее напористым и более нежным.

О, Родан, да он отлично целуется! В его касаниях была буря страсти и нежности, и кто бы мог подумать, что холодный и грозный владыка может выделывать такие вещи языком и губами? Он ласково дразнил, заманивал, не давая опомниться… Я говорила, что протрезвела? Это была несусветная ложь! Боги, да я откровенно растаяла, к своему стыду! Вот только… Образ темноволосого красавца с серо-голубыми глазами неожиданно всплыл в памяти, словно укор.

И сказка разом кончилась. Мне стало стыдно. Я сжала губы и упёрлась руками в грудь правителя, пытаясь оттолкнуть, отвернуться! Если каких-то пару минут назад в моей голове носились запредельные мысли о том, что владыка бывает очень красив, нежен и невероятно обольстителен, то сейчас мне хотелось провалиться сквозь землю! Я же ясно дала понять, что не хочу от него ничего, и что вообще жду другого мужчину, — его друга, между прочим! Меня заколотило от злости, что с моими чувствами не желают считаться.

Словно кошка, я вывернулась из сладкого плена владыки Актариона. Он тут же попытался вернуть меня, горя затуманенным взглядом и дыша через рот, но…

Звонкий шлепок нарушил ночную тишину. Я была в ужасе от того, что сейчас сделала… Его глаза загорелись светло–голубым — частичная боевая ипостась или просто гнев.

Ну всё, я труп! Если только…

Ноги сами понесли меня к двери. Голова кружилась, тело плохо слушалось, но недостаточно, чтобы что-то уронить по пути. Только бы без фокусов, ему же дверь запечатать — раз плюнуть! Но задерживать меня никто не собирался. Трапезная была пуста, тарелки убраны. В коридоре мне никто не встретился, кроме стражников. Я старалась идти спокойно, но чувство страха и паники жгло пятки. Я побежала.

 

Глава 13. Выбор

Оказавшись в своей комнате, я постаралась успокоиться. Меряя шагами её пространство, я обхватила себя руками, чувствуя сквозь рукав бархатного платья жар собственной ладони.

Плохо, плохо… всё очень плохо! Как можно быть такой наивной! Зачем я вообще кинулась к нему на шею? Одно дело — по нужде, во время тренировки или в воде… О, мой Родан!

Комнату наполнил мой протяжный судорожный вздох, задевая голосовые связки. Я запрокинула голову. Глупая, глупая, глупая! Сама виновата! И вино это со стихами… Но кто же мог подумать, что он попытается… Стоп. А те стихи про звезду и бездну — это… это он… про меня? О, боги!

Я приложила горящие пальцы к горящим припухшим губам, всё ещё ощущая вкус его опьяняющего поцелуя. Нужно срочно охладиться. Я вошла в смежную со своей комнатой ванную. Здесь всё было просто, если не считать фарфоровую ванну и умывальник с позолотой.

Изящные вещи наполняли обстановку — даже пара кадок с зелёными невысокими растениями имелась. Я открыла холодную воду, подставила ладони. Пока я умывалась, меня не покидали мрачные мысли. Что там полагается за нанесение ущерба владыке Актариона? Казнь? Отлично. Просто великолепно. Неудивительно, что у него тут все шёлковые ходят! Хотя он спокойно и без казни обойтись может. Шарахнет своим ледяным шариком и скажет, что так и было. На собственной шкуре мне довелось испытать лишь десятую часть такого подарка в спину. Более чем хватило! И самое страшное — все подтвердят. Я даже смогу ему ответить тем же шаром, но огненным. Вот только кто я против него? Бледная тень подающего надежды мага!

Оставалось только молиться, чтобы Леонелль и дальше был справедливым и хладнокровным. Как и всегда. Хотя с хладнокровием сегодня вышел серьёзный перебой. Что же делать?

А что я могла?

Я посмотрела на свое отражение в зеркале в замысловатой золочёной раме. На меня мрачно глядела зарёванная девушка с зелёными глазами, алыми без всякой помады губами и слегка порыжевшей за лето копной накрученных локонов до пояса. Остатки шпилек легли на полку, окончательно освобождая волосы из плена. Теперь я ещё больше стала похожа на обиженную ведьму. И платье это дурацкое! Его малиновый цвет не самым выгодным образом оттенял пунцовые щёки. Наплевать! Всё равно я сегодня отсюда уже не выйду, хоть и хочется убежать. И почему я всё время от кого-то бегаю?

Мысли метались от одного мужчины к другому. Высокородные болваны!

Мне стало обидно. Один не появляется несколько месяцев, заставляя думать невесть что, второй ни с того, ни с сего на свидание приглашает практически силой, сметая страстным волнующим поцелуем и не особо интересуясь моим мнением… Да если бы он знал, что он мне нравится! Если бы не поторопился! Дурак…

Я подошла к кровати, надела ночнушку и нырнула в постель. Мне было стыдно за своё поведение, а главное — за несколько секунд сладкого преступного удовольствия. Меня раздирали противоречивые чувства: вина и обида.

Я сняла браслет. Если он знал, что бросит, зачем тогда подарил браслет? Да ещё и магический?

В томе «О редких артефактах» я наткнулась на него случайно, перебирая в библиотеке учебники и свитки. Открыла просто со скуки и начала листать. Увидела знакомые черты на рисунке и уже не смогла оторваться. Браслет Тха-Гаэрши. В книге говорилось о том, что он изготовлен против магического манипулирования и частично ограничивал внешние магические воздействия на владельца. Вкупе с этим упоминалось про усиление сил носителя артефакта, при условии наличия в нём крови драконов. То есть меня. А манипулятор у нас один.

Манипулятор… И ведь не скажешь, что он сейчас ментальной магией пользовался, браслет бы этого не позволил! Я почувствовала, как вновь горят от стыда щёки. А если это очередная проверка на стрессоустойчивость? С него бы сталось! Но столько искренней страсти было в его поцелуе…

В дверь поскреблись. Потом ещё раз. Я нехотя встала, выглянула в коридор и обомлела. За дверью сидел огромный, пушистый белоснежный кот и, не мигая, смотрел на меня родными голубыми глазищами!

—Тишка!

Я открыла дверь шире, и кошар, ласково потёршись о мои ноги, царственно прошествовал в комнату. С момента переезда сюда я его не видела, хотя Нэл и разрешил забрать его с собой. Но сколько бы я его ни искала, результаты поисков неизменно оказывались тщетными. И вот он здесь. Как он меня нашёл? Это ведь неблизкий путь для всадника. А для кота, да по зимней дороге? Удивительно! Тишка всегда был моим усатым успокоительным. И я не преминула им воспользоваться! Подняла питомца на руки, прижалась, зарылась в густой мех, слушая, как он мурлычет. Тишка, Тишка, как же мне тебя не хватало…

Моё пушистое успокоительное исправно урчало в шею, щекоча усами. Мне ужасно захотелось спать. Все эти треволнения, накопившиеся эмоции и усталость, приправленная вином…

Спать. Надеюсь, ночных уроков и разговоров во сне не последует — видеть учителя после того, что недавно произошло, не хотелось совершенно. Я вообще слабо представляла теперь наши занятия. Даже если он простит, в чём я сомневалась, то я все равно не смогу доверять так, как раньше.

Больше не будет этих милых посиделок у камина, которые я так любила. Не будет разговоров о магии, баек и забавных сплетен. Иногда он делал перерывы в уроке, когда самому надоедало читать материал. И тогда мы просто болтали. Но даже в те редкие моменты он сохранял грань между нами. В такие моменты я обожала Лео! Знающий, опытный, умный, интересный собеседник — я быстро привязалась к нему, восхищённо слушая его истории! Он стал для меня целым миром... Вот только сейчас этот мир рушился на глазах.

Я провалилась в сон. Проснулась уже ближе к полудню. И это было странно. Почему меня никто не разбудил утром? Сиэль приходила ко мне каждое утро, чтобы помочь одеться и собрать волосы в причёску. Тишка отвоевал половину кровати, развалившись пушистым брюхом поверх моего одеяла, и мирно посапывал. Я в очередной раз восхитилась любимцем — таких огромных котов больше не встретишь! Кошар сонно заурчал и подставил мне ухо. Снов я не запомнила, учитель не приходил, но зато я отлично выспалась. Зимнее солнце проникало в окно, освещая комнату ярким светом. Какое чудесное утро!

Было. Пока я не вспомнила обстоятельства прошлой ночи.

В дверь тактично постучались. Потянувшись, я выскользнула из постели и пошла открывать. На пороге стояла Сиэль.

— Эрлиния, вы ещё спите? Мы бы могли начать наш урок.

— Да, знаю… А почему ты меня утром не разбудила?

— владыка приказал не беспокоить вас сегодня. Но я всё же пришла, чтобы помочь хотя бы одеться. Или вы желаете провести целый день у себя в комнате?

— Нет, что ты… Я как раз думала о тебе.

Сиэль в нерешительности замерла возле кровати.

— Сиэль? Что случилось?

— Откуда у вас… кот?

— Тишка? Он пришёл вчера вечером. Я так долго его искала…

— Я помню, эрлиния, вы рассказывали об этом. Только вы не упоминали, что это большой белый зверь.

— Да, он красивый, любимая наглая морда! — Я присела на кровать, ероша шерсть на загривке питомца.

Сиэль наблюдала за мной с каким-то священным ужасом.

— Сиэль, что опять не так? Я его не по этикету глажу?

Она нервно хихикнула.

— Нет, Драккати, всё в порядке. Идёмте одеваться в гардеробную.

Мне не давал покоя вчерашний инцидент.

— Сиэль? Ты видела владыку?

— Нет, мне только передали его приказ. А что?

— Да так… Просто интересно, в каком сегодня он настроении.

Мы вошли в гардеробную. Она была полупуста — платьев у меня было немного, обуви тоже, зато в дальнем конце было огромное зеркало во весь рост.

— А ты случайно не знаешь, почему он так приказал?

— Нет, эрлиния, мне не поясняли. Но сегодня приехали торговые послы, скоро начнётся аудиенция в зале советов. Возможно, владыка сегодня просто занят. — Последнюю фразу она произнесла, словно пыталась меня в этом убедить.

Я выбрала платье цвета морской волны с жёлтыми атласными вставками. Если владыка занят, то ещё один день можно прожить спокойно. И позавтракать, например.

— Сиэль, можешь передать, чтобы принесли поесть?

— Боюсь, это невозможно, эрлиния Драккати. Сегодня будет приём, и все повара заняты. Но вы, как ученица и будущий придворный маг, имеете полное право присутствовать там.

— А если я не хочу присутствовать?

— Вообще-то, вам придётся.

— Это обязательно?

Она с сочувствием взглянула на меня, поправляя почти готовую причёску. Я вздохнула. Сталкиваться с Леонеллем по-прежнему не было никакого желания, хотя в глубине души я скучала по нему.

— И знаете, давайте подберём вам другое платье — в этом вы не сможете танцевать.

— Сиэль, ты издеваешься? Какие танцы! Да я танцевать-то толком не умею, ты же знаешь!

— Но вас захотят пригласить!

— Я не обязана соглашаться!

Сиэль бросила на меня укоризненный взгляд.

В итоге она убедила меня надеть синее платье. Моему возмущению не было предела! Атласный верх серебристо-синего оттенка, глубокое декольте с приспущенными лямками, летящая, воздушная многослойная юбка.... Платье подчёркивало каждый изгиб тела, а грудь, казалось, вот-вот вывалится! К платью полагались синие туфельки почти без каблука.

— Сиэль! Это неприлично! Я ЭТО не надену!

— Это лучшее, что у нас есть в гардеробе, эрлиния. Кроме того, обед вот-вот начнётся.

Она метнулась к шкатулке с украшениями, достала мой серебряный браслет и заколку с бриллиантами и синими сапфирами — подарок владыки за старания. Я смогла идеально выполнить все задания и показать власть над огнём. К сожалению, это был едва ли не единственный удачный момент в моей практике. Самообладания мне по-прежнему недоставало, хотя многое уже получалось почти на автомате.

Обеденный зал был уже полон - мужчины в дорогих камзолах, женщины в строгих платьях. Ко мне подошёл уже знакомый эрл Гаритиш и пригласил за стол. Его худощавое лицо источало невыразимую радость - то ли от встречи со мной, то ли от возможности покинуть скучных собеседников. Усевшись за стол, я оглядела присутствующих.

— владыка принимает торговых послов в зале советов, эрлиния, — серьёзно заметил эрл Гаритиш.

Я вздрогнула, словно пойманная на горячем, и почувствовала предательски разливающийся жар на щеках. Ну, всё! Вот она, хвалёная придворная сдержанность… Какая из меня эрлиния после этого?

— Почему вы так уверены, что меня это интересует? — Вежливо улыбнуться было просто необходимо — хотя бы попытаться!

— Я просто решил предупредить вас об этом, эрлиния Драккати. Это не продлится долго. Как только его величество освободится и почтит нас своим присутствием, мы откроем бал.

Его величество. Я зажмурилась. За три месяца общения с ним я перестала осознавать, что мой учитель — его величество. владыка, король, правитель — называй как угодно. Сути это не меняет. Я дала по роже самому королю! И, кажется, только сейчас это осознала. Правда, этот самый король самым недвусмысленным образом… Дальше я додумать не успела.

— Эрлиния, вам нехорошо? Вы внезапно побледнели… — Гаритиш наклонился ко мне, стараясь говорить негромко и тактично.

— Эрл Гаритиш, насколько вам можно доверять?

Он улыбнулся одними уголками глаз.

— Вам не стоит доверять никому из высшего света, эрлиния. Но, к счастью, я не из тех, кто готов предать ради развлечения или выгоды. Я личный секретарь и помощник его величества. Также в мои обязанности входит присматривать за порядком в замке. У вас проблема?

Я помолчала. Он производил впечатление умного и опытного человека. Слегка за сорок, русые волосы с проседью, тёмные умные глаза. Как у ворона.

— Кажется, я вчера поссорилась с владыкой…, — рискнула я.

Он пригубил вино:

— Могу я узнать причину? Судя по выражению вашего лица, вы не расскажете и под пытками. Поэтому могу только догадываться.

— Причина носит личный характер.

— Значит, я понял вас правильно... — Он осуждающе качнул головой. — Эрлиния, вам бы научиться держать себя в руках. Ваше лицо можно читать, как книгу.

Пришлось сделать несколько дыхательных движений, чтобы упокоиться. Подумать о лесе, птичках, снеге, звёздах… Смесь стыда, вины и обиды вернулась.

— владыка Теор Коин бывает излишне прямолинеен, и это может задеть кого угодно.

О да, прямолинейней некуда!

— Если вы имели неосторожность ответить ему тем же, задев его честь, то очень советую извиниться как можно скорее.

— Даже если это вызвано его поведением? — Я нехотя ковыряла что-то явно вкусное, но разговор меня сейчас интересовал больше.

— Он правитель Актариона, моя дорогая, и весьма неглупый человек. С этим нужно считаться. Поговорите с ним. Вы будущий придворный маг, а он, кроме того, что ваш владыка, ещё и ваш учитель. Возможно, на этой почве вам удастся объясниться.

— Спасибо, эрл Гаритиш, это ценный совет.

— Зовите меня Дайк.

— Но вчера вы сказали, что в свете не принято называть по имени…

— Это так. Но только если нас не связывают дружеские или более близкие отношения, и мы не находимся на официальном приёме. Сейчас мы с вами беседуем почти приватно. А друзья вам здесь понадобятся, Драккати, уж поверьте.

Я благодарно ему улыбнулась.

— А та женщина вчера, похожая на фарфоровую статуэтку — кто она?

— Алирана? Официальная фаворитка его величества. А что?

— Красивая…

Дайк поморщился.

— Эрлиния Гирарт - красивая женщина, спору нет. На данный момент она единственная официальная фаворитка, хотя никто не запрещает владыке… Впрочем, не будем об этом. С ней много сложностей, будьте осторожны. Тем более, если вчера она говорила о вас правду.

— Я не претендую на роль фаворитки! — Моему негодованию не было предела.

— А это и неважно. Важно, чтобы она так думала — для вашей же безопасности. Хотя бы первое время.

Первое время? О чём это он?

— Первое время?

Дайк Гаритиш вздохнул и сделал вид, что его очень интересует вилка.

— Драккати, это не моё дело, но вы плохо знаете владыку, если думаете, что он в вас не заинтересован как в женщине. Об этом не многие знают пока, к счастью. И он не привык получать отказов. Поэтому ваш статус — дело времени.

— Он вам так сказал? — мрачно поинтересовалась я.

— Я видел, каким взглядом он вас провожает каждый раз. И мне показалось, в этом взгляде гораздо больше, чем простое мужское любопытство. Так смотрят на любимую женщину, Драккати. У вас все шансы занять место, которого так добивается эрлиния Гирарт. Вы будете отличной парой с правителем Актариона.

Кажется, я попала…

И тут острая догадка пронзила мои мысли:

— Эрл Гаритиш, а мне письма не приходили?

— Нет.

— Вы уверены?

— Уверен.

Спокойный тон, прямой взгляд, расслабленные плечи. Неужели не врёт?

— А где сейчас воевода с дружиной? Разве они не должны уже вернуться?

— Насколько мне известно, они прибудут несколько позже. Почему вас интересует политика?

— Ну, я же будущий маг! — Я изобразила максимально обаятельную улыбку, стараясь не спугнуть удачу.

Дайк скептически хмыкнул и вынес свой вердикт:

— Не впечатлило. Краснеете вы куда искреннее.

— Мне важно это знать, Дайк. Действительно важно.

— Вот теперь верю. У нашего воеводы возникли неотложные семейные дела.

— Се… Семейные?

Я так и застыла с раскрытым ртом. Какие ещё семейные дела? У него семья есть? Жена и дети?

Эрл Гаритиш сощурил глаза и отставил бокал в сторону:

— Так. Уважаемая эрлиния. Выкладывайте всё начистоту, иначе помочь я вам вряд ли смогу!

— А у Жа… То есть, у эрла Стааля есть семья? — пискнула я.

— У каждого из нас есть семья. Ну, почти у каждого, — эрл выразительно посмотрел на меня.

Я закусила губу и отвернулась. Спросить о самом главном я боялась, но вопрос выплеснулся сам собой:

— Он женат?

— Он был помолвлен. Но свадьба не состоялась. Драккати, что происходит? Вы про его письма спрашивали?

Если я сейчас не соберусь, будет плохо… Вдох, выдох, вдох, выдох. Вот так. Ну, задержался. Ну, по семейным делам. Ну, был помолвлен… Вдох, выдох, судорожный вдо–о–ох… По щеке что-то потекло. Вот чёрт!

Гаритиш мрачнел всё больше, искоса поглядывая на заинтересованные взгляды в нашу сторону.

Затем встал, заставляя встать и меня, и с невозмутимым видом вывел в боковую дверь. За дверью оказался просторный холл с небольшим фонтанчиком. Вот к нему–то он меня и повёл, заставив умыться. Я не возражала, — я ненавидела слёзы, но успокоиться не могла. Словно плотина обрушилась внутри меня. Дайк протянул свой чистый платок, которым я не преминула воспользоваться, чтобы вытереть остатки воды с рук и лица.

— Успокоились?

— Да…

— Спрашиваю ещё раз — что происходит с вами троими?

Смысла скрывать что-либо дальше я не видела. Мне нужно было выговориться! И я, комкая платок, рассказала. Про общину и Анику, про Жана, про Леонелля… Ну, опустив подробности. Гаритиш слушал внимательно, не перебивая, сцепив руки за спиной.

— Браслет помолвочный? Официально он просил руки?

— Браслет обычный. Но он предлагал… И у старейшины Беорна руки просил, как я поняла.

— Но официально вы представлены как невеста не были? Впрочем, я бы уже знал…

Дайк нахмурился, думая о своём.

— А это имеет значение? — робко уточнила я.

— О, боги, Драккати! Конечно, имеет! Никто бы не посмел посягнуть на невесту принца союзного государства! Это табу! Закон! Вы хоть понимаете, во что это может вылиться? Это ведь не игрушки! Если даже опустить их дружбу с детства — это политика! И там не место сердечным делам!

Он почти кричал, вышагивая рядом туда–сюда. Затем остановился, и тёмные глаза требовательно впились в меня взглядом с какой–то неясной надеждой:

— Почему не было помолвки?

— Я не была готова дать ответ… Я… побоялась.

— О, женщины! — Гаритиш шумно выдохнул и с силой провёл рукой по лицу, словно умываясь.

— А письма точно не приходили? — поинтересовалась я уже без особой надежды. Просто от безысходности.

— Тубы с письмами приходили. На ваше имя. Но они были сожжены внутри, ещё до вскрытия самой тубы.

— Вы просматриваете чужие письма?

— Это моя работа, Драккати. Кроме того, если бы они были целыми, на них была бы печать. И возьмите себя в руки. Скоро бал, и вы обязаны там присутствовать. Первый танец будете танцевать со мной.

— Я плохо танцую. Мои тренировки были в основном магического толка…

— Просто старайтесь повторять за мной. Я буду подсказывать.

Ну, хотя бы с этим мне будет кто-то помогать. А вот как быть… с Жаном и Лео?

— Эрл Гаритиш?

— Да?

— Как мне быть?

Пауза.

— Я не барышня, выбрать за вас не могу. Но одно могу сказать точно — дождитесь приезда принца Лесскана. И постарайтесь как можно меньше попадаться на глаза владыке. Не стравливайте их, будьте благоразумны. Они взрослые мужчины и найдут выход, я надеюсь. Ваша задача — не усугублять ситуацию, независимо от вашего выбора. Станете ли вы Лесск, или Теор Коин — выбор остаётся за вами, хотя и не лёгкий. Они оба умеют добиваться своего, и не только в делах с женщинами. Поэтому могу вам только посочувствовать. Мне же важно привычное хладнокровие владыки и мир с союзниками. Надеюсь, больше у вас нет ухажёров?

— Вроде бы нет, — я смущённо улыбнулась. Мне стало намного легче после этого разговора. — Спасибо, что поговорили со мной. Мне это было нужно.

— Обращайтесь. Большую часть времени я живу здесь, хотя у меня есть свой замок. Меньше, беднее и скромнее. Но там мой дом. Захотите поговорить или спросить совета — первый этаж, левое крыло. Последняя дверь налево. Либо в зале советов. Идёмте. Бал уже начался.

 

Глава 14. Уроки танцев

Эрл Гаритиш оказался отличным танцором. В отличие от меня. Мы сделали круг по залу и едва не столкнулись с другой парой, пока не вернулись туда, откуда начали. Он уверенно вёл в танце, и разница в росте совсем не мешала — он был чуть ниже, и это спасало меня от полного краха. Оставалось лишь подчиняться. Музыка сменилась на двухэтапный вальс. После первого этапа основную партию исполняли скрипки, и можно было поменяться партнёрами. Мне тут же были предложены ещё две руки - пожилого эрла и совсем молодого улыбчивого парня.

Я покосилась на Гаритиша, ища поддержки. Он улыбнулся одними уголками глаз и кивнул подбородком в сторону старичка. Но я не хотела танцевать ни с тем, ни с другим. Какая из меня эрлиния? Какой из меня танцор? Оба вежливо поклонились и отошли.

Через два танца ко мне подошёл Гаритиш.

— Почему вы не танцуете? — Он тяжело дышал, хотя и старался этого не показывать.

— Не хочу позориться.

— Но со мной же вы танцевали? И даже попадали в такт временами.

— Да. Вы отлично двигаетесь, эрл Гаритиш, —улыбнулась я в ответ. — Вы вызываете чувство доверия, с вами легко.

— Только потому лишь, что я не пытался за вами ухаживать? Это наивно с вашей стороны. Но я польщён.

Я поражённо смотрела на него.

— А хотели?

— Вы красивая, молодая, цветущая женщина, Драккати. Но… я не самоубийца. Даже если убрать титулы, архимаг сарисси и воин–берсерк — заведомо проигрышная конкуренция. Так что я — пас! — Он поднял руки, словно сдавался, и его губы растянулись в улыбке.

Музыка снова сменилась. Интенсивная, зажигательная, прерывистая. Под неё хотелось двигаться. Грайс. Это единственный танец, который я выучила довольно быстро — просто потому, что понравился. Дайк предложил руку, и я смело согласилась. Мы уже повернулись и почти сделали шаг в сторону нескольких танцующих пар, как моя ладонь вдруг оказалась в другой руке.

Я обернулась и вздрогнула. Дайк перестал улыбаться и почтительно склонился, а я изобразила жалкое подобие реверанса. владыка не спрашивал, хочу ли я танцевать с ним — он вообще ничего не спрашивал. Его лицо было абсолютно непроницаемым. Словно мы не знакомы. Он просто вывел меня в центр зала, и танцующие пары тут же отошли в круг наблюдателей.

Я волновалась. Грайс — танец выдержанной страсти. Основные шаги были изучены, — остальное должно быть импровизацией. Если бы моим партнёром сейчас был эрл Гаритиш, я бы просто позволила себя вести, получая удовольствия от танца, как от игры. Но это был не Дайк!

Как и положено по танцу, владыка взял мою ладонь, поддерживая своей, а вторую положил чуть выше моей талии, плотно прижав к себе. Мне вспомнился вчерашний вечер и его поцелуй — ноги стали ватными. Но кто обратит на это внимание? Мы были почти одного роста — я была чуть ниже его, но он не смотрел на меня. владыка двинулся вместе со мной, жёстко ведя в танце в такт отрывистой музыке. Ни шанса сделать лишний шаг в сторону! Несколько шагов спиной назад, и я прогибаюсь в позвоночнике с отставленной назад ногой. Резко вернул меня к себе, тут же стиснув снова, заставляя медленно присесть.

Я чувствовала каждое его движение. Это уже нарушение всех правил! Постаралась отодвинуться хоть немного, но жёсткий захват его рук не даёт и шанса на такой маневр. Выбросил, вынуждая раскружиться, — мои юбки распустились острым облаком вокруг меня! Тут же поймал за руку, заставив упасть спиной на его подставленное предплечье, и завёл моё колено за своё бедро. Мне показалось, я сейчас упаду — так близко к полу я была!

Когда он меня поднял, мои волосы взметнулись вихрем, опадая свободными волнами на плечи! Как это случилось, учитывая, что волосы были заколоты шпильками, я понять не успела — меня снова буквально понесли в центр.

Он злился! Это чувствовалось в каждом движении, прикосновении. Череда шагов на месте, словно противостояние. Остановка. Мы смещаемся немного в стороны друг относительно друга. Он держит мою ладонь у себя на плече, накрывая своей, а второй рукой придерживает за талию. И мы медленно, в полутемпе, начинаем ходить вокруг друг друга. Я снова попыталась поймать его взгляд. Никакого результата. Нэл ускоряет шаги, сильно опережая меня.

Вдруг — мягкая подножка, и я падаю пятой точкой на пол, рефлекторно пытаясь уцепиться за высокородного партнёра по танцу. Получилось, что сначала сползла, цепляясь ладонями за его корпус, а затем повисла на руке. Он отнял у меня свою руку, а я ощутила сильнейший стыд — сижу посередине зала, после падения от подло подставленной подножки — и все всё видели! И вот тут его величество соизволил, наконец, на меня посмотреть.

Холодный, ледяной, пронизывающий до мурашек взгляд ярко–голубых глаз. Ни тени эмоции на лице. Страшно. Его синий камзол лишь подчёркивал его холод, ассоциируясь именно с куском льда. Он смотрел свысока, не отрываясь, словно оценивая: поднять или не поднять? И продолжал медленно кружить вокруг.

Когда он зашёл сзади, его рука легко прошлась по распущенным вьющимся волосам, коснулась плеча, скользнула к лицу. Он остановился, держа моё лицо ладонью за подбородок и лаская щёку большим пальцем руки. Музыка, толпа народа… Его палец сместился к губам, поглаживая их. Затем резко оторвался, сделав шаг назад, и мне была протянута рука. Надо ли говорить, как мне страшно? Но не век же на полу куковать…

Леонелль притянул меня к себе, разворачивая теперь уже спиной. Его рука скользнула по талии, по бедру кзади, — и я возмутилась! Шлёпнула по руке, переместив её обратно на талию. И снова плотный контакт. Я снова чувствую его всем телом даже сквозь одежду. Каждое движение, работу мускулов, напряжение и… Две сцепленные пальцами наших левых руки, вытянутые вперёд, его ладонь на талии и моя поверх его. Его касания неуловимо изменились, став невероятно нежными! Мы снова шагаем под музыку, делая остановки для элементов. Несколько шагов вперёд, один назад, ещё один обманчивый назад. Поворот.

Он заводит мою левую руку себе за шею, крепко удерживая, подхватывает правой за талию, и кружит вокруг себя, и всё это — уже не теряя контакта глаза в глаза! Через несколько секунд музыка затихает, и я оказываюсь лежащей спиной у него на бедре, а Нэл склонился к моему лицу так близко, что я уже была готова сдаться на демонстрацию чувств на публике! Он замер со мной в этой позе, обжигая распалённым дыханием, придерживая мою приподнятую в танце лодыжку. Музыка стихла.

А мне уже хотелось, чтобы это случилось… Совсем чуть-чуть, в глубине души, но приходилось признать — я хотела этого поцелуя! владыка поднял нас, сдержанно поблагодарил за танец и… ушёл! Я смотрела ему вслед и не понимала — меня сейчас наказывали или соблазняли?

***

— Сын, не дури! На улице зима, ты едва ходить начал! Куда ты собрался?

— Туда, где давно уже должен быть! Отец, не мешай!

Валлиар Лесск молча наблюдал, как его младший сын, принц Жан Лесск Стааль собирает вещи, стараясь скрыть очевидное — каждый шаг ему давался тяжело. Он понимал, что его взрослый отпрыск, в силу своего упрямого характера, просто так не послушает его. За прошедшую неделю старый король старался навещать сына как можно чаще, ведь чуть не случилось самое страшное… Самое страшное, что может случиться для любящего отца.

Целый месяц о младшем принце ничего не было слышно, искали его, дружину, хоть какой–то след! На границе нашли лишь горы изуродованных заснеженных трупов с метками на шее в виде буквы «S». И окровавленный чёрный плащ. Принц любил такой крой — с подкладкой из волчьего меха. Шили специально для него, всего пару лет назад, как и почти все вещи. Такой уж рост — наследие рода Лесск…

Через две недели с небольшим он сам заявился во дворец. Израненный, полуживой, едва держащийся в седле. Не позволил помочь слезть с коня, сам дошёл до своих покоев, не выпуская секиру из руки. И только там, за закрытой дверью, снимая изодранную одежду в ванной, едва не упал… Рана, рассекающая наискось плечо и грудь, снова кровоточила.

Сейчас о ней напоминали лишь повязки под тёмной рубашкой. Им всем досталось. Каким-то чудом и выжили все. Стоило бы гордиться таким сыном — настоящий мужчина, воевода, воин, победитель. Валлиар и сам когда-то неплохо умел сражаться. Но у Жана был особый дар воина. И старый король боялся, что когда-нибудь этот дар погубит его владельца. Угораздило же унаследовать дар берсерков…

— Жан… Сын! Остановись, посмотри на меня! — Валлиар умел говорить тихо, но его низкий твёрдый голос всегда заставлял прислушиваться.

Принц продолжал собираться, с трудом стягивая с полок необходимые вещи. Развернулся в очередной раз и застыл, наткнувшись на высокую фигуру отца. Они мрачно пересеклись взглядами. Словно отражения зеркал, только одно сильно постаревшее, с проседью в коротких волосах и более серыми глазами. Жан хорошо знал этот взгляд, — мрачный, с заранее вынесенным решением.

— Я всё равно уеду, отец.

— Ты ведь не из-за армии так печёшься, верно? И не из-за короны… — Валл больше рассуждал, чем спрашивал.

— Мне нужно уехать. Это всё, что я тебе скажу.

Жан обошёл Валлиара, натягивая толстую шерстяную рубаху. Валлиар вздохнул.

— Один не поедешь.

— Я не вправе требовать от дружины ехать сейчас. Это только моё дело.

— Двадцать человек лессканского войска тебя устроит?

— Шесть.

— Двадцать. И я еду с тобой.

Принц остановился.

— Нет, — хрипло и угрожающе прорычал он.

— Поеду. И ты это знаешь, сын. В твоё дело лезть не буду, но не надейся, что я оставлю тебя без охраны.

— Охрану возьму. Тебя — нет.

— Выыырос сыночек, — усмехнувшись, протянул король. — Уже и родителю указывать пытается.

— Я не указываю. Лишь констатирую факт.

— Факт в том, что ты ранен, едва стоишь на ногах, на улице — метель, а в Актарион нет никакого смысла ехать именно сейчас. Ты в своём уме? Что тебе там понадобилось так срочно?

— Я приехал во дворец Лесск вынужденно, отец. Но это не значит, что я должен быть здесь. Особенно после того, что мне донесли Тени (шпионы — прим. Автора). И да — я всё это понимаю.

Валлиар отвернулся к окну, задумчиво потирая подбородок. Метель занималась с новой силой.

— Женщина?

— Да.

— Всё так серьёзно?

— Более чем.

— Ты не говорил…

— Что бы это изменило? Она в Весигаре, письма не доходят, она думает, что я не приеду. И если бы только это… — Жан уткнулся горячим лбом в прохладную стену.

Отец прав, он не в своём уме, если считает, что в таком состоянии можно преодолеть путь, на который при лучшем раскладе уйдёт месяц. Даже если редко спать и часто менять лошадей. Зима вообще не самое лучшее время года для путешествий. Но и ждать, когда Драккати потеряет надежду окончательно, было выше его сил.

— Два дня. Через два дня здесь будет Ранитиэль.

— Что она здесь забыла?

— Она хочет мира. Думаю, она попытается восстановить помолвку.

— Очень мило с её стороны. Через столько-то лет…

— Зря ёрничаешь. Она могла бы стать твоей женой и снять проклятие. Ранитиэль всё ещё любит тебя.

— Это она так сказала? Я ей не верю. И никогда не поверю после того, что она натворила перед свадьбой. Ни её любовь, ни её верность не стоят ровным счётом ничего.

Валлиар понимающе кивнул. Поступку несостоявшейся невестки, последней из чистокровного эльфийского рода, действительно не было оправдания. Но Ранитиэль была сейчас единственным шансом…

— Хотя бы поговори с ней. Она сможет открыть для тебя портал. Я ей тоже не доверяю, но в этой ситуации я бы рискнул.

Портал… Тогда бы он смог очень быстро, хоть и за несколько переходов, очутиться возле Неё. Этой ночью она снова ему снилась. Кати была так близко, что Жан даже не понимал, что это сон — настолько всё было реально! Она обнимала его своими нежными руками. Спрашивала, почему его так долго нет, тревожно вглядывалась в его лицо своими бездонными зелёными глазами…

Он объяснял, успокаивал, шептал на ушко ласковые слова. Но она опять растаяла в его объятиях, словно дымка. И он опять проснулся один.

Он сможет. Даже если для этого потребуется помощь бывшей невесты. Бесчестно, бессовестно. Надо хотя бы поговорить…

— Я подожду Рани. Когда приедет — пусть мне доложат, — хмуро объявил своё решение младший Лесск.

Валлиар расслабил плечи.

— Я рад твоему выбору, Жан! — Он осторожно положил ладонь на плечо сына.

— Надеюсь, ты не ждёшь, что Ранитиэль войдёт в нашу семью? Этого не будет.

Король по-отечески улыбнулся и покачал головой:

— Я видел твоё лицо сейчас. Ты ведь не о Рани думал?

— Нет, — ответил Жан грустной усмешкой.

— Через три дня в Весигаре состоится традиционный Королевский зимний бал-маскарад. Представители королевских династий, знать — всё как всегда. Я не люблю там бывать, ты знаешь. Мне противно думать, что твой белобрысый друг читает мысли как с листа. И количество его любовниц поражает даже меня. Если девушка в Весигаре, и она настолько хороша, что даже мой любвеобильный сын потерял из-за неё голову, то внимание владыки Актариона к ней — лишь вопрос времени…

Жан стиснул зубы и прошипел:

— Не будем сейчас об этом. Я уже жалею, что рассказал.

Валлиар изумлённо воззрился на сына:

— Даже так? Значит, его грядущая помолвка — не сплетня, и ты из-за неё…

— Хватит!

Вскинув подбородок, Валлиар молча развернулся и ушёл. В другой ситуации был бы скандал. Но отец слишком хорошо понимал, насколько сейчас взвинчен сын. При таких обстоятельствах он бы и сам вряд ли смог ответить вежливее. Обычно спокойный младший принц был похож на натянутую струну и скорее проявил самообладание, чем несдержанность. Во всяком случае, не было ещё такого, чтобы эти двое неразлучных друзей всерьёз делили женщину! О, боги, боги… Только бы он не сорвался сейчас…

Ближе к вечеру Жан вышел из комнаты. Во дворце было непривычно тихо, только редкие слуги скользили по коридору, будто тени. Сделав несколько шагов, принц остановился и выхватил напоясный кинжал…

— Жанко, убьёшь — я ведь тебя и с того света достану!

Он выдохнул:

— Лунь, не подходи ко мне со спины, от греха подальше…

— Да я и так издалека, давно бы мог уже рядом оказаться, —усмехнулся Лунь.

— Ты вернулся! — Жан спрятал нож и с облегчением обнял бывшего наставника.

— Да что нам, волкам, сделается? Шкура старая — дохи и то не выйдет. Жратвы по пути море, к холоду не привыкать. А там и стая помогла — чего ж не вернуться-то?

— Пойдём ко мне, я прогуляться вышел от безделья, но теперь, пока всё не расскажешь — не выпущу!

— Говорю ж — плохая с меня доха!

Они рассмеялись и вернулись в комнату. По пути Жан подловил служанку и приказал принести им ужин и настойку на травах. Травянка — крепкий напиток, но именно этого и хотелось в данный момент. Лунь развалился на резном диванчике возле мраморного камина. Жан присел, разжигая огонь. Только с приходом старого друга он почувствовал, что в комнате зябко.

— Я узнал, почему письма доходят в столь интересном состоянии, — с ходу начал Лунь. — И дело даже не в адресате, как мы думали. Дайк, конечно, повыделывался поначалу, но ты же знаешь этого прощелыгу… Столько лет работы — он уже и сам не знает, на чьей он стороне. Немного золота, и вот тебе реальная картина: письма не доходили не только до Драккати. владыка Актариона тоже не получил ни одного письма. Запечатаны тубы как положено, но внутри пыль. Но, тем не менее, твой друг в курсе, что ты жив и что ты здесь. Актарионская разведка тоже не дремлет.

— Как она, ты её видел?

— Кого, разведку? Да шучу, шучу, не психуй. Видел, недолго, пару раз в окне. Во дворец-то меня не пустили. Да и в чём я пойду? В чём маманя родила? Здоровая, постройнела, похорошела… Прям эрлиния стала! Я сначала и не узнал.

Жан прикрыл глаза, пытаясь представить Драккати такой, как описал Лунь. Получилось с трудом. Жива. Никого не спалила. Здорова. С остальным разберёмся…

— Есть ещё новости. Магиня эта… Все пути ведут…

— В Салинию.

— Неа, — Лунь хрустнул яблочком. — Ты не поверишь. Они ведут сюда. По крайней мере, так говорят. Конечно, без Салинии тут дело не обошлось — но, знаешь… Тут, похоже, личные счёты с членами твоей семьи.

— Я думал об этом. Слишком просто.

— Зато убедительно. Кстати, насчёт паренька, что тогда в деревне подобрали — что дальше думаешь с ним делать? Способный ведь…

— Это смотря чего он сам захочет. Мечник из него живучий вышел, учится быстро, под удары не лезет. Но захочет домой — держать не буду. Денег ему теперь хватит хоть всю деревню выкупить, не то, что дочку старосты… Как Маверик?

— Спит целыми днями. Он и так-то не красавец был, а сейчас и вовсе со шрамом на шее.

— Нечего было подставляться под удар! Ну кто его просил? Лунь, это же секира — если раскрутить, то остановить сложно! Я уж молчу про то, что не соображал уже…

— Ты молодец, Жанко… Мавер на тебя не в обиде — что ему новые шрамы. Он знает, что сглупил, да я и сам тогда чуть в штаны не наделал, когда на тебя толпа навалилась. А как начали куски отлетать да тела оседать один за другим — я и понял, что к тебе сейчас лучше не лезть нянькаться. Ох и страшен ты в боевом трансе, величество!

— Только поэтому и жив…

 

Глава 15. Кошачьи тайны

Вытянувшись поперёк кровати, лежал мой кошар, сонно щуря голубые глаза. В камине горел огонь, было уютно. Бал пролетел незаметно… Ещё пара танцев с незнакомыми эрлами, и я не выдержала. Просто ушла в свою комнату. Танец с владыкой не шёл из головы, мне казалось, он сказал им больше, чем мог бы сказать словами за всё наше знакомство. И для этого не потребовалось ни капли магии! Я вздохнула. Если бы я не верила, что сероглазый воин вернётся, я бы вела себя с Лео иначе. Но сны говорили о другом — он жив, приедет, помнит обо мне…

Со снами всегда было сложно. Ещё подростком я стала замечать, что могу увидеть во сне человека, о котором тоскую. И, как правило, эти картины очень подробно перекликались с явью. Но верить им я не научилась до сих пор. Как можно отличить желаемое от действительного? Этого я не знала. Нужных книг на эту тему я не нашла, а всё, что можно было почерпнуть в библиотеке замка — пустая информация, порой противоречивая.

У Нэла в кабинете, куда я наловчилась попадать тишком, усыпляя стражей, хранилась книга с интригующим названием «Научное обоснование связи снов и пророчеств». Вот только эрл Теор Коин зачаровал эту книгу седьмой степенью защиты, а я ещё только-только пятую освоила!

Мне не приходилось прикладывать никаких усилий, чтобы Жаник приснился мне. Вот только в те моменты меня всё время что-то будило — на самом интересном месте! Сон обрывался, и реальность обрушивалась на меня, вырывая из желанных объятий. Я тосковала по воеводе… Настолько, что устала убеждать себя в том, что это не больная фантазия. Реальность и опыт подсказывали, что прекрасный принц на деле всего лишь поигрался со мной, как и с множеством других наивных дурочек. А потом забыл. Вспомнилась Аника, и её тоскливое безумие в глазах. Жан умел покорять женщин, чего уж… А потом с такой же лёгкостью находить других. И с чего я решила, что нужна ему? Сколько можно бредить снами? Надежда ещё теплилась, но это были уже остывающие угольки.

С каждым днём Леонелль занимал всё больше пространства в моих мыслях. Это пугало. Он мне нравился, но его внимание было таким же требовательным, как и всё обучение. Нэлу удалось пробудить что-то женское внутри, заставить желать то, чего я боялась больше всего. То, что до сих пор считала мерзким и неприемлемым. И это было совсем иным чувством — не желанием теплоты и нежности, что захлестнули меня, когда Жан пришёл прощаться… Да и не только тогда. С воеводой было спокойно. Как бы я ни боялась его внимания и прикосновений, от него веяло теплом. В это тепло хотелось завернуться, словно в уютный плед, раствориться в нём, забыть о страхах...

К Лео я испытывала иные чувства. Безразличен он мне не был, и это было совершенно точно. Когда он был рядом, то невольно притягивал внимание. Кажется, эрл Теор Коин обладал природным магнетическим обаянием. Каждый раз я замечала неясное волнение и трепет рядом с ним, списывая на страх перед требовательным учителем.

Но был ли это только страх? С ним мне было комфортно и волнительно одновременно. Но его странные взгляды, которые я на себе периодически ловила, теперь представали в несколько ином свете! Как-то я не задумывалась, что он видит во мне не только шкодливую ученицу, прилежно старающуюся выполнять все задания. Ну а что не всё получается — так ведь никто не совершенен!

Я стянула платье. Сиэль отпросилась на вечер, и разбирать ворох синих юбок и шнуровку корсета пришлось самостоятельно. Не велика беда! Я осталась в короткой ночнушке. Тишка по-прежнему занимал большую часть кровати. Пришлось подвинуть его, чтобы самой места хватило. Тиш поворчал, но сопротивляться не стал, а я, чтобы примирить его с происходящим, обняла его, поглаживая пушистого нахала по всей длине.

Он мурлыкал и явно получал немалое удовольствие, попеременно выпуская когти то одной, то другой лапой. В какой–то момент его когти слишком сильно впились в предплечье, оставив глубокие ранки, так, что я подскочила с возмущённым воплем на кровати, отпихивая белое царапучее чудовище! Тишка подскочил вместе со мной и рванул в сторону. По комнате разнёсся треск разрываемой шёлковой ткани одеяла — кот от неожиданности намертво увяз когтями в тканях…

— Тиша, Тиша, стой… — я потянулась к коту, пытаясь его успокоить.

Но он зашипел, выгнув спину, и сделал ложный выпад к протянутой руке. Это стало последней каплей! Я испугалась и обиделась одновременно. Ну всё! Схватив полотенце, с вечера висевшее на спинке кровати, я мстительно вытянула им неблагодарного мерзавца по хребту! Кот взвыл, и мы, сметая учебники, задания, ручки и прикроватный столик, начали метаться по комнате.

— Стой! Наглая морда! Я к нему со всей душой, а он — царапаться! Стой, кому говорю!

— Маау! — заверещала наглая морда и скрылась в ванной.

— А ну иди сюда, милый! — с садистской улыбкой я поманила кота пальцем.

Тишка удивлённо замер, уставившись на меня сапфировыми глазищами. Мило улыбаясь, я сделала два шага в его сторону, но тут он заподозрил неладное.

Вжжжих полотенцем в воздухе! Тазик со звоном врезался в фарфоровую ванну. Кот, скользя и не слишком успешно перебирая лапами по гладкому полу ванной, выдал смешной пируэт и рванул в комнату, прошмыгнув мимо меня белой молнией. Я рванула за ним, грозно потрясая полотенцем. И так вышло, что он вновь метнулся в ванную, гад! А я налетела на дверь лбом! Уйй… Будет шишка… Из глаз брызнули слёзы, по телу пробежали болезненные искры, и оно, тело, предательски обмякло. Я сползла по дверному косяку, держась за голову.

— Доигрались…, — произнесла вслух я.

— Опасная ты женщина, драккери! Для себя в первую очередь, правда…, — донеслось из ванной.

— Это ж надо было так треснуться головой, вот уже и галлюцинации пошли! — простонала я.

За дверью хмыкнули.

— А если галлюцинация тебя попросит немного отползти в сторону?

— Сгинь, проклятый… Я с глюками не разговариваю!

— Кати, отойди. Ты дверь заблокировала, — мягко попросил голос.

Сквозь боль я смутно понимала, что происходит какая-то ерунда. Ну не может же кот со мной разговаривать? Хотя, судя по реакции Сиэль, котик и впрямь непростой. С него вполне станется говорящим оказаться!

— Уййхх…

Голова кружилась, но мне удалось сделать шаг в сторону. Дверь в ванную тут же распахнулась — я едва успела отдёрнуть руку, между прочим! Взвизгнув, я шарахнула по беловолосому глюку увесистым огненным шаром! Он дёрнулся и тут же досадливо отмахнул его в сторону, словно муху. Я не замедлила со вторым, продолжая пятиться. Шишка на лбу пульсировала болью, но сдаваться я не собиралась!

Второй шар постигла та же участь. Сквозь боль я вплела ещё одно заклинание-обманку. Сначала с ладони сорвалась иллюзия шара, а вот за ним полетел боевой! Леонелль присел, пропуская оба над головой.

— Drack-Hassi, может, хватит? Я уже оценил твои способности! Будем считать, что зачёт по боевым заклятиям частично сдан!

Упершись лопатками в стену, я сконцентрировала очередной шар, но запустить не успела — учитель быстро сократил разделяющее нас расстояние и просто впитал ладонью мой шар. Затем осторожно коснулся пальцами моего лба, где уже вылезла шишка. Я зажмурилась, стараясь слиться со стеной.

— Никогда не теряй ориентации в пространстве, грозная моя…

Он говорил насмешливым тоном, за которым просачивались нотки беспокойства.

В месте ушиба приятно покалывало холодом. Болезненная пульсация стремительно уходила под его пальцами.

— Больно?

— Уже нет…

Его руки переместились на саднящее от когтей предплечье. И снова лёгкое покалывание.

— Прости, это случайно вышло…

Не часто на лице владыки можно увидеть смущение и вину!

— Так ты… Вы… кот? — я почувствовала возмущение от осознания с КЕМ я провела столько ночей в обнимку, и КОМУ плакалась на злого учителя! А сколько девичьих тайн было выдано! Гад!

— Кати, вот только давай без истерик… Как мужчина я тебя не устраиваю — из-за твоих же страхов. В кошачьей ипостаси у меня хотя бы был шанс быть рядом и помочь, если будет нужно.

— Помочь? Или безнаказанно спать со мной, прикидываясь милым котиком? — Я со всей силы оттолкнула его.

— Одно другому не мешало до сегодняшнего дня!Владыка нахально улыбнулся.

— А свою наивную ученицу вы не собирались поставить в известность о таких интересных подробностях, уважаемый эрл?

— Собирался. Только не предполагал, знаешь ли, что при этом мы разнесём твою комнату… Обычно это происходит при несколько других… обстоятельствах.

Я окинула взглядом комнату. Перевёрнутая мебель, разорванное одеяло, бедлам и хаос на полу, дымящаяся от огненных шаров стена… И посреди этого всего стоит нахальное беловолосое чудовище в одной набедренной повязке из полотенца. Эпическая картина.

— Мой владыка… Вы не могли бы одеться?

Непринуждённо разговаривать с обнажённым правителем для меня не представлялось возможным.

— Зачем?

— Ну… Это же неприлично!

— Хорошо. Давай поговорим о приличиях.

Я метнулась было к халату, но он загородил путь рукой и прижал меня к стене. Здравствуй, паника!

— Знаешь, меня ещё никогда не били за то, что понравилось со мной целоваться…

— Мне не понравилось!

Я попыталась его оттолкнуть, но он развернул немного широкую грудь, и руки скользнули по точёному торсу за него.

— Ложь.

— Это было насильно! — Я высвободила руки и попыталась поднырнуть под одну из его рук, упирающихся в стену по бокам от меня.

— И поэтому ты ответила? — Он вернул меня обратно, фиксируя мои руки над головой к стеночке.

А я, как назло, во всех подробностях вспомнила наш поцелуй и закусила губу, поняв, что мне нечего возразить. И так стыыыыдно стало!

— Это случайность… Просто вино и обстановка!

— На балу тоже была случайность? Кати! — Он склонился и нежно потёрся своим носом о мой. Фраза была произнесена, практически касаясь губами моих губ. Я чувствовала его горячее дыхание, аж мурашки побежали по спине!

Я молчала. Снова это странное безвольное состояние, как когда он поцеловал в оранжерее…

Лео медленно провёл своими губами от одного уголка моих губ до другого, едва касаясь, заставляя дышать чаще… Чувственно так. А я поймала себя на том, что стою, замерев с прикрытыми глазами, и даже не пытаюсь отвернуться! А он начал возвращаться обратно, распаляя чувствительность губ одним близким дыханием. Я ждала, когда эта маленькая пытка перерастёт во что–то большее.

На середине губ он вдруг оторвался, а я… Я неосознанно потянулась за ним! Щёки залил жар, мне стало стыдно, безумно стыдно. Я отвернулась. Он отпустил мои руки, привлекая меня к себе.

— Drack-Hassi… Моя зеленоглазая драккерийка… Если бы ты только знала, как сводишь меня с ума, и как невыносимо слушать твои мысли о Стаале! Это убивает каждый раз. Я бы мог давно сделать тебя своей любовницей... Поверь, это было бы несложно.

Я возмутилась. Какая самонадеянность!

— Смею заверить, что у вас бы ничего не вышло!

Он шумно выдохнул, словно едва сдерживался.

— Кати… Не заставляй меня доказывать тебе ещё и это!

Мне живо представилась картина «доказательства». И как-то сразу поверилось на слово. Во всяком случае, проверять желания не возникло.

— Лео… Тебя не смущает, что ты отбиваешь женщину у друга?

Он тяжело вздохнул, уткнувшись в мой лоб своим.

— Там где начинается любовь, заканчивается дружба. Он знает об этом.

— Любовь?

— Так сложно было заметить? Кати, я люблю тебя. Ты мне нужна. Не как друг или шкодливая ученица, хотя и это бывает мило. Ты мне нужна как женщина, sharish (драк. «милая сердцу»). Моя любимая женщина. Я устал делать вид, что ничего не происходит. Надо быть последним идиотом, чтобы даже не попытаться завоевать твоё расположение.

Я стояла боком в кольце его объятий, сжав свои ладони в замок на груди, и затаив дыхание слушала самое странное признание в любви. Порушенная комната и минимальный набор одежды вносили диссонанс в моё представление об этом. Его слова были как откровение. Я действительно отказывалась признавать, что он может любить! Но любила ли я его?

— Не торопись с выводами, sharish. Не соверши ошибки, которую потом нельзя будет исправить.

— Я бы хотела ответить тебе тем же, но…

Он развернул меня к себе, и я всё же получила то, чего в тайне давно хотела. Только в этот раз поцелуй был гораздо более чувственным, неторопливым, ласкающим… В нём не было власти. Только искренние чувства, плавящие губы. Я расслабилась. В одной мудрой книге была фраза «нужно уметь принимать то, чего желаешь». А потом… Я забылась, увлеклась и ответила. Да любая девушка бы меня поняла — на такое не ответить невозможно!

В дверь постучали. Затем ещё раз. Когда стук был опять проигнорирован, – обоюдно, надо сказать! – ручка провернулась, и дверь стала открываться…

— Войдёшь — убью! — рыкнул владыка.

Дверь замерла. Его рык заставил меня вздрогнуть. Да вообще эта ситуация была крайне неловкой — замок я в раздрае закрыть забыла, а потом уж было не до того…

— Кто там? — шёпотом спросила я, прикидывая, куда бы спрятаться.

— Одна рыжая вездесущая бестия, которая вечно умудряется быть не вовремя! — тихо прошипел Леонелль, вскинул руку, и дверь захлопнулась.

— Рыжая бестия? Не вовремя? Ринка!

Радостно взвизгнув, я рванула к халату. Леонелль сцепил на груди руки, с ехидной полуулыбкой наблюдая за ворохом одежды и поднимаемыми с пола предметами художественного бардака. Не мешал, когда я спешно запрыгивала в свой кружевной шёлковый белый халат до пола. И уже с откровенным любопытством пронаблюдал, как я дёргаю запечатанную намертво ручку двери…

— Лео, ну пожалуйста! — взмолилась я, вцепившись в золочёную дверную ручку. — Мы же столько не виделись, да и куда она сейчас пойдёт?

— А мне в ночную вазу прикажете обратиться, дорогая? — И он иронично развёл руками. При взгляде на его накаченное тело и набедренную повязку меня захлестнуло смущение. владыка явно не остался равнодушен к нашему поцелую… Ринка пришла очень даже вовремя!

Осталось убедить в этом беловолосого искусителя.

Я прикинула свои шансы остаться в максимально дружеской обстановке, исключив вопиющий в данный момент факт посреди моей спальни. И решила рискнуть. Я медленно оторвалась от ручки и двинулась к владыке. Он с интересом наблюдал, как я неловко пытаюсь покачивать бёдрами — у Алираны это получалось куда профессиональнее! Тело было деревянным от смущения. Представляю, насколько глупо это выглядело со стороны!

На очередном пафосно-деревянном шаге я споткнулась и, вспыхнув, смущённо застыла. Лео не удержался и тихо хохотнул, прикрывая лицо ладонью, украшенной синим перстнем. Мне и самой стало смешно! А ему идёт улыбка!

Обстановка разрядилась, и я снова почувствовала себя шкодливой ученицей на берегу озера. Мы рассмеялись. Потом он шагнул ко мне, нежно коснулся губами моих губ и произнёс:

— Уговорила. Я в ванной, про кошачий секрет подруге — ни слова. Она всё ещё стоит за дверью, хотя ей давно положено лежать в обмороке! Люблю тебя.Владыка скрылся в ванной. А я отправилась открывать дверь, мстительно и ехидно улыбаясь. Плохо он Ринку знает, раз полагает, что мог так легко смутить или испугать вечно кипящую энтузиазмом подругу! Тем более, до обморока... Хи-хи!

На пороге и правда стояла бледная, как смерть, но не побеждённая Ринка. Я втянула подружку в комнату.

— Кати, может, я позже зайду?

— Не выдумывай! Я тебя так давно не видела, а ты смыться хочешь!

— Есть с чего… Это кто вообще был? Я в коридоре столбиком стояла минуты три — даже шевельнуться не могла!

Я хихикнула.

— Это ты со страху, наверное… Риинка! Как же я рада тебя видеть! — мои руки стиснули напряжённую подругу.

— Точно никто против не будет? — Ринь недоверчиво оглядела комнату. Увиденное энтузиазма у неё явно не вызвало.

— Никто, — заверила я её. Разрешение получено, капитуляции не требуется!

— Мда? И куда твоё «никто» девалось? И главное — как его зовут?

— Оно ушло и решило нам не мешать, —заговорщически улыбнулась я.

Но Ринка была настроена скептически.

— Таки прям взяло и ушло? Само? Что ты ему сказала, а? Волосы растрёпанные, губы припухшие, глаза горят, на щеках румянец… Я просто обязана знать столь действенный рецепт!

Я насупилась. Ну вот чего она? Как всегда…

— Я просто попросила, Рин. Ты не рада меня видеть?

Ринка выдохнула, улыбнулась и повисла у меня на шее.

— О, боги, Кати! Конечно, рада! Но я буду ещё счастливее, если ты, наконец, расскажешь мне, что за покоритель неприступной крепости тут орудует! Всё тот же «хороший человек»? Или блонди–и–инчик?

— Ну…, — протянула я, смущённо улыбаясь и глядя в потолок.

— Нет, эту песню я уже слышала! Так кто? Блондинчик?

— Ну да…

Подруга счастливо пискнула и закружила меня по комнате. Споткнувшись об увесистый том «Мифических существ», мы с весёлым визгом плюхнулись на кровать.

— А зачем тебе рецепт? — Я сняла с медно-рыжих волос подруги скорбный клочок остатков моего задания с характерными полосами от когтей.

— Чтобы некоторые не в меру ретивые начальники актарионской стражи руки не распускали! — Ринка мгновенно помрачнела и стала похожа на сердитую фурию.

— Так тебе же нравилось! Ты мне всё лето только про него и рассказывала!

— Рассказывала…

— Ну?

— Что ну? Я, может, девушка порядочная, до свадьбы — ни–ни! С тебя пример беру, между прочим… Хотя пример как-то испортился…

— Ничего не испортился! — я обиженно надула губы.

Ринкания хитро улыбнулась:

— Не обижайся, Драк… Просто у эрлов есть манера простым девушкам голову морочить. Вот ты сколько уже браслет носишь? А ведь даже не помолвочный!

— У тебя и того нет…

Ринка поникла и отвернулась, закусив губу. Кажется, я не одна тут страдаю.

— Ринь… Что, всё так плохо?

Она неожиданно всхлипнула и ретировалась к окну. Вот Бездна!

Медленно, настороженно наблюдая за реакцией подруги, пересекла комнату вслед за ней. Обняла, погладила по волосам. Она плакала неслышно, только плечики вздрагивали. На моей памяти это случилось впервые. Мы были знакомы давно и много времени проводили вместе. Ринкания у нас всегда была задирой-заводилой. Но её слёз я не видела ни разу.

— Дракки, он пропал…, — разобрала я сквозь тихие всхлипы.

— То есть как пропал? Он же не котёнок, чтобы просто взять и пропасть! Эрлы так не пропадают.

— А я не знаю, как… Просто приходить перестал. Всё было хорошо — ухаживания, цветы, прогулки под луной, подарки… А потом раз — и нет человека!

— А что стража говорит? Ты спрашивала? Искала?

— Они молчат. На его месте новый начальник… Старый, неразговорчивый. Кати, мне так плохо! Неужели он меня… бросил? — И она снова разревелась. Я обняла её и стала качать, как ребёнка.

Всё-таки, в эрлов влюбляться чревато для женской психики. Да и вообще… Жан тоже хорош. Про Лео вообще молчу — по Весигару то и дело гуляют сплетни о новой фаворитке владыки!

В ванной загремел таз. Мы обе вздрогнули от неожиданности. Проклиная Леонелля, я судорожно пыталась найти оправдание шуму.

Ринка подозрительно взглянула на меня:

— Ты же сказала, что он ушёл!

— Там кот.

— Кот? Тишка нашёлся?

— Ага…

— А чего ты его там держишь? Я по нему соскучилась!

Мигом успокоившись, Ринка кинулась к двери ванной. Задержать я её не успела и теперь молилась, чтобы там действительно оказался КОТ.

— Нет тут никого! Может, спрятался? Киса-киса-киса…

Я заглянула в ванную комнату. И тут же задохнулась от возмущения! В моей ванне нежился владыка, а Ринка напрочь игнорировала этот вопиющий факт!

Она прошла мимо, заглянула под ванну, обошла её с другой стороны…

Блаженно улыбнувшись, Эрл Теор Коин лениво помахал мне рукой. Светлые длинные волосы мокрыми прядями спускались под пену, крепкие руки лежали по бортикам ванны, нижняя часть ног, возложенная одна на другую, покоились на её противоположном конце. Он заметил, что я его рассматриваю, приоткрыл глаза, окинув меня плотоядным взглядом с ног до головы, поиграл светлыми бровями, улыбаясь, и снова вернулся к блаженствованию в тёплой воде…

Потом прибью. Но совет дельный, так и проколоться недолго… К тому времени, как Ринка обратила внимание на меня, я уже успела соорудить невозмутимое выражение лица. Магия иллюзии давалась только Нэлу, у меня с этим всегда были проблемы. Мы промучились несколько недель, в результате он махнул рукой и начал учить другим способам маскировки. Так что я могла не переживать насчёт того, что она что-то увидит или заметит — ну разве что я не выдержу и выдам себя…

— Кати, а где Тишка? Ты же сказала, что он здесь! — Ринь разочарованно крутила головой.

Я старалась не смотреть на «Тишку», всё больше разглядывая пол.

— Спрятался, хулиган. Теперь и не найдёшь — ты же помнишь, какой он… хитрый!

Лео улыбнулся. Желание членовредительства обуяло меня с новой силой! Ринка ещё раз окинула взглядом ванную.

— Да уж, вредный кошак… Это же надо — так спрятаться! — растерянно протянула она. — Слушай, может к лекарю его отнести? Ну, знаешь, пусть сделает что нужно… Будет котик спокойный и ласковый. А главное — пропадать перестанет! Ты чего? Ну чего ты хохочешь, Кати? Я тебе дело советую! У тётки Аксюши так кота гулять отвадили. Она рада радёшенька! А Васька теперь дома целыми днями — спит да ест…

— Я подумаю…, — утирая слёзы, ответила я.Владыка мужественно молчал, сохраняя ледяное спокойствие. Только как-то странно покосился на Ринку.

 

Глава 16. Бестиарий его величества

Я уговорила подружку прогуляться по замку. Темы начальника стражи мы больше не касались, и я справедливо решила, что если она сама захочет поговорить об этом, то мы обязательно поговорим. Она рассказала про дела в общине, про девушек, про старейшину Беорна… Мы шли по коридору замка, когда я увидела знакомую белокожую фигурку. Тихо и досадливо прошипела, выталкивая ничего не понимающую подругу на лестницу.

— Эрлиния Драккати! — раздался возмущённый вопль.

Я подобрала подол зелёного платья и шустро засеменила вниз по лестнице. Ринка, не задавая вопросов, побежала за мной. Я слышала перестук каблучков — Алирана не собиралась отставать! Пропустив Ринку вперед, я взмахнула руками, и лестницу перегородила стена огня! Жаркого, самого настоящего, хоть и управляемого силой эмоций и разума. Подруга застыла столбом.

— Потом Рин, пошли быстрее! Это ненадолго!

Я подхватила её за локоть, но она вырвала руку и намертво вцепилась в перила.

— Что. Это. Было? — она ткнула пальцем в оседающие всполохи моего пламени.

— Рин, ну так не вовремя!

— Не вовремя я зашла — это я могу понять! А вот это что?

— Я маг. Управляю стихией огня. Я учусь. Там, — я ткнула в сторону приближающегося звука каблучков, — любимая фурия владыки, и она меня съест, если ты так и будешь не вовремя задавать вопросы!

Пламя погасло, обнаружив торжествующую кукольную физиономию фурии. Ринь оглядела её зверское выражение лица, прониклась моей речью, и мы рванули вниз наперегонки. Алирана совсем не по-светски перепрыгнула остатки огня и припустила за нами. Огонь её не впечатлил. Впрочем, после близкого знакомства с владыкой я бы на её месте тоже не впечатлилась — у него это хоть эффектно и надолго получается, а не пшик на две минуты…

Я спиной чувствовала, что Алирана меня вот-вот схватит, и бежала, перепрыгивая через две ступеньки. Когда лестница закончилась, мы с Ринкой неожиданно влетели в подставленные объятия крепких мужских рук в красивом тёмно-синем камзоле. Ринка вскрикнула, отпихнув руку, а я, обрадовавшись встрече, юркнула за широкую спину беловолосого спасителя! Вот пусть сам и разбирается со своей фурией… Фрейлиной… Или кто она там?!

Алирана тоже не успела затормозить. Она врезалась во владыку, ойкнула, присела и тут же повисла у него на шее, впившись поцелуем в губы. Ринка стояла в стороне и таращилась то на меня, то на них. Леонелля она явно узнала — после нашего «свидания» на поляне она могла его в подробностях описать — но понимать происходящее отказывалась. Я решила не медлить и кивнула в сторону коридора. И мы самым наглым образом…. смылись.

Позади я расслышала что-то раздражённое про достоинство, честь и совесть… Причём, как мужской, так и женский голос. Чувство мести — не самое достойное, но такое сладкое! А на эрлинию Гирарт я точила зуб ещё с того момента, как мы столкнулись в коридоре. Хотя в увиденном и было что-то неприятное, и мне стало обидно, что он замер, но тем приятнее было услышать, как они ругаются. Просто облегчение-то какое!

Мы выбежали на первый этаж. Где-то здесь, в конце коридора, должна быть ещё одна лестница — дублёр первой. Вот к ней-то мы и направились.

— Весело у вас тут… Слушай, а что это за наглая девица? Так ведёт себя… — Ринка задохнулась от возмущения. — Да и ты тоже хороша — встала, как вкопанная, могла бы хоть что-то сказать!

При упоминании этой ситуации мне стало противно, но я постаралась выдержать беззаботный тон:

— Отвергнутая любовница, насколько мне дали понять. А я ещё не решила, насколько мне всё это нужно… Вот и промолчала.

— Я тебя не понимаю… Ты что, его не любишь совсем?

Хороший вопрос.

— Не знаю я, Ринь… Он очень настойчиво ухаживает. Нравится сильно. Но, по правде сказать, я другого человека ждала. И гораздо дольше, чем мы договаривались. Все сроки давно истекли, я устала ждать.

Настроение испортилось.

— «Хороший человек»? Это его браслет ты до сих пор носишь? — Ринка кивнула на мою руку.

— Угу.

Она задумчиво качнула головой:

— Не знаю, как там твой «хороший», а блондинчик очень даже симпатичный. Девица только эта… А почему он её не оттолкнул, если она отвергнутая? Может, тебе не всё рассказали?

Я вздохнула. Откуда мне знать?

— Ты сама сказала, что он симпатичный. Они оба не лишены женского внимания, и нет никакой гарантии, что я не стану очередной игрушкой.

Ринка кинула недоверчивый взгляд в мою сторону.

— Я влюбляюсь, Рин… И того тоже забыть не могу. И если Жан в ближайшее время не приедет…

— Жан?

Я поняла, что проболталась, и зажмурила глаза…

— Драккати, ты что, с воеводой встречалась?

Я покаянно кивнула.

— И ты молчала? И браслет его! Ну, дела… А мне вот ни слова не сказала! Тоже мне, подруга! — Ринка обиженно надулась.

Её эмоции снова пробудили во мне тоску по Жану. Она попыхтела немного и неожиданно сжалилась:

— Ты хоть знаешь, что тебя искали?

Я удивлённо распахнула глаза.

— Кто?

— Ну, этот… Седой такой, ехидный. Вечно с воеводой рядом ошивается… Линь? Лень…

— Лунь! — выдохнула я, чувствуя, как внутри всё замерло.

— Ну вот. Он приходил недавно, выспрашивал, где ты. Кое-что просил передать. Мы с девчонками ему не поверили сначала, но потом сказали, что ты в замке. Никто ничего не понял!

Я с мольбой уставилась на Ринку:

— Что он передал?

Она закусила губу, ревниво прищурившись. До меня дошло, что она жалеет о сказанном, ведь и ей воевода нравился!

— Подруга. Что он мне передал? Только не говори, что вы это выкинули!

— Ты правда его так ждёшь? — тихо спросила она.

— Он мне снится. Но я уже почти не жду — столько времени прошло…

Она в нерешительности пожевала губу. Затем вздохнула и произнесла:

— Он просил передать тебе, чтобы ты не теряла надежду, и что всё будет хорошо.

Я прикрыла глаза. Именно эти слова я слышала едва ли не каждую ночь, как заклинание. Я сгребла подружку в объятия:

— Ринка, ты даже не представляешь, что ты для меня сделала!

— Как минимум распрощалась с мечтой, я так понимаю, — мрачно заметила она.

— А как же твой любимый Йонни?

— Любимый — это чувства. Изрядно подпорченные на данный момент. А воевода — идеал… Был. Слушай, а ты в чём будешь на зимнем балу?

— Что ещё за бал?

— Шутишь? Ежегодный королевский зимний бал! Через два дня! Да я специально подгадала время, чтобы ещё и туда попасть.

— Ненавижу балы. Не пойду!

Ринка с ужасом воззрилась на меня. Но мне ли не знать, чем могут обернуться подобные танцы?

Мы начали подниматься по лестнице. Подруга побурчала что-то насчёт моей ненормальности, но я не обратила внимания. Её комната оказалась на третьем этаже — так она сказала, — но в пролёте второго...

— Кати!

Я обернулась на звук мужского голоса. Взглянула в льдистые насмешливые глаза и долго соображала, стоит мне присесть или уже не надо... Леонелль улыбнулся и протянул мне руку.

— Девушки, составите мне компанию за ужином?

Подруга стрельнула в меня косым взглядом и выпалила:

— Уважаемый, поздно уже. Ужин уже был, и вас точно никто не ждёт?

С этими словами она уцепилась за мой локоть и потащила вверх. Я в нерешительности завертела головой — есть всё-таки хотелось! Леонелль ответил негромко, но его слова в каменных стенах прозвучали очень отчётливо:

— А я бы рассказал, где пропадает бывший начальник актарионской стражи…

Подруга замерла, не оборачиваясь. И Лео добил:

— А ещё сегодня на ужин чья-то любимая запечённая рыба… — Я сглотнула. — Повар старался, на заказ делал. Жалко будет, если пропадёт такой шедевр. Впрочем, видимо, я напрасно пытался разнообразить этот вечер... Но если меня действительно никто не ждёт, то не смею настаивать, эрлинии. Доброй ночи.

Он развернулся и зашагал прочь. Мы переглянулись и поспешили следом. владыка умеет убеждать, зараза!

В небольшой трапезной — той самой, где состоялось наше первое свидание — уже был накрыт стол и ждали подавальщики в ливреях. Нас любезно встретили и помогли сесть.

Фрукты, потрясающая запечённая рыба, овощи, белое вино.... Мягкий свет свечей. Я старалась не думать ни о чём — я просто хотела есть! Аппетитные запахи одного из моих любимейших блюд — запечённой в травах красной рыбы под светлым соусом с овощным гарниром — делали из меня просто беспардонно голодную женщину! Но я терпеливо дождалась, когда лакомство достанется и мне.

Подавальщики разлили вино по бокалам и оставили нас. владыка умилённо наблюдал, как я тайком — во всяком случае, так мне казалось — бросаю алчные взгляды на розоватый бочок рыбного филе. Наконец он нарушил молчание и провозгласил тост, обращаясь к Ринке:

— За знакомство!

Она вымученно улыбнулась, изображая вежливость, и представилась:

— Ринкания. Просто Ринкания.

— Леон. Просто Леон, — улыбнулся он ей в ответ и обаятельно подмигнул мне.

Рыжеволосая бестия с вызовом посмотрела на беловолосого мужчину. Он иронично усмехнулся.

— Скажите, Леон, а кто вы? Я имею в виду — титул или должность… Вы живете здесь?

— Мой титул и должность не имеют сейчас никакого значения. Весигар — мой дом.

— И как владыка относится к домочадцам? Он страшный в общении с вами?

Леонелль задумался и пригубил вино.

— владыка терпимо относится к домочадцам, даже когда приходится едва ли не заново отстраивать разрушенную неопытными магинями комнату.

Я тоже схватила бокал, чувствуя, что краснею. Он мне тот неудачный эксперимент с заклинанием всю жизнь вспоминать будет? Подумаешь, символ перепутала… Да он сам был занят! Ринка окинула меня оценивающим взглядом.

— Вы обещали рассказать нам кое-что. Кстати, откуда вы узнали, что нас это заинтересует?

— Йонар Дерраши? Я наслышан о ваших нежных отношениях. Каюсь, подслушал ваш разговор в спальне из коридора.

Ринка догнала меня по пунцовости, но спрашивать, как он попал в коридор, явно не спешила.

— Так получилось, что здесь, в замке, понадобился опытный руководитель. владыка приказал ему приехать сюда, без объяснения причин. Дерраши получил повышение, да так и остался здесь служить. Оплата та же, но мороки меньше, а свободного времени больше. Будет, во всяком случае, когда наведёт порядок. Но пока он сильно занят и, увы, не может уделять вам внимание, — улыбнулся Лео.

— Он ничего об этом не говорил… Даже не удосужился объяснить! — возмутилась подружка, нахохлившись, как мокрый воробей.

— Рин…, — начала я, но Леонелль сжал мою руку и перебил:

— Он вам всё объяснит, я уверен.

— Так я и поверила! Ха!

Она насупилась. А я… Я всё-таки дотянулась до неё ногой под столом. Не ударила, нет, просто чуть тронула её туфлю своей. Она сердито взглянула на меня и даже не сразу поняла, что я пытаюсь ей что-то сказать. А я пыталась — о, да! Наконец Ринка перехватила мой взгляд, обернулась и застыла. Затем сглотнула и молча, тщательно скрывая волнение, вернулась к трапезе. Йонар улыбнулся в аккуратную бородку с усами и шагнул к столу.

Он ещё раз поклонился владыке. Едва коснувшись губами, поцеловал мою руку. Подошёл к Ринке, пытаясь проделать то же самое и с ней. Она сжалась с видом оскорблённой невинности. Метнула в него осуждающий взгляд и, вырвав руку, схватилась за вилку. Йонар терпеливо вздохнул и уселся рядом, откинув свой красный плащ с актарионскими гербами на эполетах. За несколько месяцев, что я его не видела, он заметно изменился — в лучшую сторону. Стал какой-то более ухоженный, новая форма выгодно подчёркивала все достоинства мужской фигуры. Но самое главное — это взгляды, которые эрл Дерраши бросал на обиженного рыжего воробья!

Ринка упрямо его игнорировала. Я попыталась разрядить обстановку — задала общие вопросы про дела и здоровье… В присутствии правителя Актариона Йонар отвечал неохотно, сдержанно. владыка молча наблюдал за нами, и его голубые глаза периодически становились то ярче, то бледнее. Я знала, что так ему проще следить за мыслями нескольких людей, а яркость — побочный эффект.

Неожиданно он потерял интерес к происходящему, встал из-за стола, заглянул в оранжерею, что-то оттуда взял и вышел на балкон. Я смотрела ему вслед и думала о том, что он сейчас сделал для Ринки… То, что подслушал — это неприятно. Но то, что помог… Мне захотелось побыть с ним. Я была восхищена его поступком и была благодарна за то, что он устроил встречу для моей подруги с собственным командиром стражи, хотя был не обязан!

Я извинилась и, оставив молчаливую парочку наедине, обошла портьеру, толкнула дверь на балкон. Ветра почти не было. Тихо падали крупные хлопья снега. Опершись о перила, владыка задумчиво смотрел вдаль. Снежинки как нельзя лучше украшали его мягкие прямые волосы. Я встала рядом и попыталась понять, куда он смотрит. На нём была длинная меховая накидка с пушистым объёмным воротником — видимо, за ней он и заглядывал в оранжерею.

— Лео… Спасибо тебе, — шепнула я искренне.

Меня притянули к себе. Руки сомкнулись спереди меня, плотно укрывая мехом. И так же молча, не говоря ни слова, поцеловали волосы за ушком. Мы молчали и смотрели вдаль. Мне вдруг стало всё равно — приедет Жан или нет… Я устала ждать. Меня любили здесь и сейчас, и я уже не возражала. Даже наоборот… Мне было просто тепло и хорошо. Он поймал мою руку под меховым плащом и нежно погладил ладошку. На моем лице дрогнула улыбка. Я окончательно расслабилась в его объятиях, откидываясь спиной назад, как это делала с Жаном.

Он смотрел на меня с нежностью. Ещё несколько снежинок налипли на его светлые ресницы. Спиной я чувствовала, как быстро бьётся сердце владыки Актариона — неужели из-за меня? И как он приятно гладит мои пальцы... Так хорошо, так спокойно сейчас. Почему-то нет никакого страха, и привычной паники тоже. Словно кто-то немного поколдовал.

— Выходи за меня, Drack-Hassi. Tairess mea qamma, sharish.

Прозвучало как гром. Тихий, бархатистый гром… Я понимала драккери интуитивно, ведь это мой родной язык, хоть я и не помнила его. Лео только что попросил стать его женой… Вернее, королевой. Его королевой… Несколько холодных, мягких снежинок упали мне на лицо. Я потёрлась о меховой воротник. Не успела смириться с мыслью, что у меня в жизни появился другой мужчина, не вполне осознала, что теперь с этим делать, а тут сразу замуж!

— Я могу подумать?

— Нет.

Ну, как минимум, я ожидала «да»!

— Почему?

— Ты уже была в такой ситуации однажды, Drack-Hassi. Sharish, это так сложно — ответить «да»? — сдержанно ответил он. А сам напряжён — я же чувствую!

Вытянув свои руки из–под кольца его объятий, я натянула свою часть накидки повыше, зарываясь в неё, как в спасение. Хотела ли я ответить это самое «да»? Я вздохнула. Хотела. И ещё как! Только всё так внезапно... Можно подумать, есть куда торопиться! Хотя в деревнях такие решения зачастую вообще родители принимают. В лучшем случае молодые друг с другом знакомы. Мой брак был непроглядной тьмой, на которую лично у меня никто согласия не спрашивал. Пригрозили, притащили и в ту же ночь… Даже и вспоминать не хочется!

А тут всё иначе. владыка всегда рядом, заботится, опекает. Ну, наказывает иногда, заставляет муштровать дополнительную литературу. Но что такое посидеть, почитать книжку в тепле и комфорте, в сравнении с неделей на сухарях и воде в леднике на цепи с регулярным… изнасилованием?

Я заглянула в льдистые глаза. Отчего-то я была уверена, что никому и никогда ещё этот красивый, волевой мужчина подобных предложений не делал. И это невероятно льстило! Но что-то оставалось такое мерзкое, холодное в душе, что заставляло медлить и тянуть с ответом. Однажды я не смогла сказать ни «да», ни «нет», и вот теперь стою в объятиях другого человека, вновь размышляя над ответом. Тогда мне только намекнули, а не попросили, как сейчас. Тогда вообще всё было по-другому. Но почему же я сейчас сомневаюсь? Неужели Жан ещё что-то значит для меня? Такие яркие и невозможно короткие отношения…

— Лео, ты действительно много значишь для меня, и я не хочу сомневаться в ответе. Ты же всё прекрасно слышишь…

— Именно поэтому я хочу услышать ответ здесь и сейчас.

Он развернул меня лицом к себе. Мы смотрели друг другу в глаза.

— Я хочу, чтобы ты знала, насколько ты мне нужна, sharish. Я поразился твоей отчаянной смелости, когда встретил тебя впервые, ещё там, на поле. Ты сидела передо мной на коленях, но при этом не испытывала и десятой доли страха, что ощущал тот трус с сомнительной репутацией. Меня восхитил твой поступок, когда ты спасла любовницу Жана ценой собственного здоровья. Наш лессканский принц ведь так и не понял, что она собиралась сделать с собой. Но я всё видел в твоей памяти, пока ты спала, уж извини. Любопытство пересилило, — он обаятельно улыбнулся. — А потом, на озере, ты так мило смущалась, тайком разглядывая меня... Это обезоруживало…

— Подглядывать нечестно! — покраснела я.

— Каждый раз, когда я приходил к тебе домой в кошачьем образе, лечил, охранял тебя от самой себя, учил обращаться с твоей силой… Каждый раз ты приводила меня в ужас от осознания твоей неконтролируемой силы и опасности, которую ты несёшь в себе. Но каждый раз я отчётливо понимал, насколько безнадёжно привязался к тебе, малышка. Ты сильная, несмотря на внешнюю робость и нерешительность. В тебе есть что-то безумно притягательное! Учить тебя, сдерживая себя, зная заранее, что обучение подразумевает близкий контакт, и не иметь права к тебе прикоснуться — это было настоящей пыткой! Я держался до последнего. Стааль просто не знал, на что меня подписывал! Ты трогательная, милая, нежная. Не испорченная дворцовой жизнью и этикетом с детства. Искренняя. Тебя хочется оберегать. Мой яркий огонёк в кромешной тьме… Мне казалось, что я уже настолько очерствел, что потерял надежду полюбить кого-то. Маги рода сарисси практически не способны на чувства, и я был уверен, что не стал редким исключением из общего правила. Женщины, власть, обязанности… всё было серо. Пока однажды одна храбрая и светлая душой девочка не перевернула мой мир вверх дном и хорошенько не встряхнула!

Он ласково коснулся моей щеки. В душе всё переворачивалось. Я не знала, чем ответить, и не могла вырваться из льдистого плена. Так и стояла, затаив дыхание, и внимательно слушала, жадно впитывая его слова.

— И после этого ты хочешь, чтобы я не был точно уверен, что ты моя, Drack-Hassi?!

Его лицо светилось нежностью. Странное, гипнотизирующее сочетание холодного образа и теплоты во взгляде. Мне так хотелось его обнять… Но я понимала, что с каждым таким согласием, объятием, поцелуем у меня всё меньше остаётся права на выбор. «Не теряй надежду…» — робким эхом пронеслось в голове. Новая снежинка упала на кончик носа. Поздно.

Я протянула руку и коснулась его светлых волос, медленно пропуская светлую прядь между пальцев. Так странно, я никогда этого не делала, словно это было чем-то запретным. Шёлковый локон приятно скользил в руке, огибая пальчики. Лео замер, прикрыв глаза, потом схватил мою руку и поцеловал. Что-то происходило здесь и сейчас. Не было страха, тревоги или стыда. Мы столько времени проводили вместе, а я даже и не догадывалась о его чувствах! Я привязалась к нему и привыкла доверять. Даже страшно подумать, что будет, если я скажу «нет». Слишком много он для меня теперь значил.

— Я хочу, чтобы ты не жалел о своих словах. И хочу быть уверенной в своем ответе, понимаешь?

Он тяжело вздохнул, крепко прижимая меня к себе. Я понимала, насколько трудно ему даётся это решение, но ведь это и моя жизнь тоже!

— Меня завтра целый день не будет, sharish. Послезавтра — зимний бал. И либо ты пойдёшь на него моей невестой, либо… — Он стиснул зубы. — В королевских семьях принято представлять своих избранниц членам других династий во избежание недоразумений. Другого случая в ближайшее время не будет.

Королевские династии!

— Тогда я должна знать…

— Я не знаю, будет ли на балу Стааль. Его отец не любит посещать Весигар. А вот брат приехать может. В любом случае, насколько я знаю, официальной помолвки у вас не было — ты даже не ответила ему. Он не имеет никаких прав на тебя, и ты ему ничем не обязана, Drack-Hassi! Что касается морально-этической стороны вопроса, то об этом не беспокойся. Я всё улажу. И да — он жив и со своей семьёй в Лесскане. Это всё, что ты хотела о нём узнать?

Леонелль старался говорить спокойно, но я видела, как ему неприятно. Стало стыдно. Мне тут в любви признаются, замуж зовут так проникновенно… Но не спросить я не могла! Он стоял натянутой струной, отстранившись от меня. Я несмело шагнула к нему и положила руки ему на грудь.

— Прости… Мне это было нужно…

— Я знаю. Ты слишком честная и преданная — за это и люблю.

Он тепло улыбнулся.

— Скажи ещё раз... Пожалуйста, — тихо попросила я, словно стараясь убедить себя в чём-то. Он взял моё лицо в свои руки и повторил:

— Я тебя люблю. И только поэтому у тебя есть время до бала.

В груди разливалось тепло. И вдруг, словно испугавшись, остановилось на полпути. Много ли нужно влюблённому мужчине? Он читал меня как книгу — конечно, он почувствовал, что со мной происходит. И раньше, чем я заметила застопорившееся чувство в груди, — осторожно накрыл поцелуем. И я просто не придала этому значения, растворяясь в его ласке. Я могла поклясться чем угодно — таким чувственным, нежным и открытым владыку Актариона Леонелля Теор Коина не знал ещё никто.

 

Глава 17. С широко закрытыми глазами

За окном что-то с грохотом упало. Я прислушалась, оторвавшись от сладкого занятия — что ни говори, а целоваться мне понравилось! Что–то опять разбилось. Я решительно шагнула в сторону, высвобождаясь из рук Лео, и двинулась к двери, стремясь встать грудью на защиту Ринки, если потребуется. владыка поймал меня за руку:

— Кати, ты сейчас будешь, мягко говоря, не вовремя!

Я недоверчиво заглянула в насмешливые льдинки.

— Но там что-то падает и посуда бьётся! А вдруг он…

— Я переживу и разбитую посуду, и упавший стул. Поверь, sharish, твоей подруге ничто не угрожает, кроме того, что она сама хочет. Если не считать возмущения и гнева — всё по обоюдному согласию. Они сами разберутся. Ты вспомни, как мы твою комнату несколько часов назад разгромили!

Смущённо отвернувшись, смотрю на ночной зимний сад. Кожа покрылась мурашками, улавливая резкую разницу после тёплых объятий под меховой накидкой на двоих.

— Ты же не думаешь, что они… прямо там… мириться будут? — Мне было стыдно задать этот вопрос, и я так и не повернулась.Владыка подошёл сам и укутал своим меховым пологом.

— Ну, настолько сильно мириться мы им не дадим. Тем более, твоя подруга против, а ты у меня замёрзла.

Мы постояли ещё немного, любуясь зимней луной и пейзажем.

— Жалко, что зима… Я бы погуляла сейчас в лесу, — призналась я.

— Можем устроить зимнюю прогулку чуть позже.

— Нет… Я лето люблю. А прыгать по сугробам… Не моё.

— Закрой глаза.

— Зачем?

— Увидишь.

Я зажмурилась. Тишина. Некоторое время ничего не происходило. И вдруг запахло… летним лесом! Гомон птиц ворвался в тишину, разрезая, заполняя её! Я открыла глаза и ахнула — было самое настоящее лето! Яркая луна, тёплый садик с зелёными кустиками и ароматными цветами, каменные дорожки... Я восхищённо обернулась. владыка снисходительно улыбался.

— Как ты это сделал?

— Иллюзия.

— Такая живая? А если я в сад выйду?

— Теоретически можно и в сад. Но я бы не стал.

— У меня так никогда не получится…, — расстроилась я.

— Это умею я. Разве тебе мало? Зато я никогда не смогу воспламеняться и кидать огненные шары. У каждого свой дар, малышка.

— Всё равно спасибо. Это здорово — кусочек лета среди зимы!

— Я дам тебе больше. Если только захочешь... Вещи гораздо реальнее и интереснее пустых иллюзий.

Я улыбнулась и потянула его в комнату. Иллюзия лета и впрямь была хороша, но это пусть и красивый, но обман. Хотя он тронул меня, не скрою. Лучше дождусь настоящего лета!

Мы тихо вошли в трапезную. Я смущённо хихикнула, застав чудную картину «Ринка мирится с командиром весигарской стражи». Йонар, прижав её к камину и заслонив своей спиной, склонился над ней, загородив своими волосами их лица, и что–то делал такое, от чего подружка застыла, вскинув в замахе обе руки с тарелкой в одной и серебряным подносом в другой. Про эти орудия пыток для пропавших начальников стражи Ринка явно забыла. Недалеко от них валялся опрокинутый стул, а со стола свешивалась наполовину сдернутая скатерть. На полу валялась разбитая посуда.

Йонар, воодушевившись победой и явно не замечая зрителей в лице нас, решил закрепить результат. Скользнул рукой по тонкой талии, пробираясь вверх, остановившись где–то в районе Ринкиной груди, вырвав из неё тихий стон. Тарелка с подносом угрожающе задрожали, и мужская рука, затянутая в кожаный наруч, продолжила путь к тарелке. Ринка протестующе взвыла — не то от обиды за потерянное на груди, не то тарелку как орудие жалко стало… И если тарелку Йонар отобрать успел, то серебряный поднос с металлическим дребезжанием врезался–таки в голову незадачливого искусителя. Йонар со злостью выхватил погнутый поднос, несмотря на то, что Ринка вцепилась в него мёртвой хваткой с испуганным видом, и отшвырнул сторону. Что поднос упал на голову любимого, для неё самой, кажется, было неожиданностью!

— Может, уже хватит рушить мой дом? — раздалось у меня над ухом. Леонелль созерцал это представление с не меньшим интересом, чем я.

Ринка взвизгнула, отпрыгнув от Йонара на добрый метр, а он досадливо поклонился.

— Прошу прощения, мой владыка, я всё возмещу, — тяжело дыша, извинился Дерраши.

На подругу было жалко смотреть. Глядя на Лео, она то краснела, то бледнела. До неё только сейчас дошло, что «блондинчик» — аж целый владыка Актариона! Казалось, она сейчас упадёт в обморок, хотя я за ней такого не припоминала. Йонар напряжённо покосился на рыжую бестию. Видимо, он пришёл к такому же подозрению, что и я, относительно обморока. И вдруг бледная, как немочь, Ринкания сделала то, чего от неё никак не ожидали, — она медленно присела в реверансе. Затем выпрямилась и уставилась мне за плечо. Ай да Ринь!

— А девчонка-то не промах, а, Дерраши? Я уж было подумал, всё будет по классике: «О мой владыка!» — и бесчувственное тело на полу, — саркастично, но не без восхищения произнёс Леонелль.

Ринка была готова удушить его одним взглядом! Пора заканчивать…

— Лео… Гхм. Мой владыка, мы благодарим вас за гостеприимство. Можем ли мы с Ринканией отправиться спать? Поздно уже…

Он удивлённо посмотрел на меня, но возражать не стал. Я обошла стол, подхватила подругу, и мы вышли в коридор. Ринка даже не сопротивлялась и семенила за мной, как бычок на верёвочке. Уже поднимаясь по лестнице, она печально заметила:

— Если бы сразу сказал, кто он, всё было бы… по-другому.

— Рин, ну что бы это изменило? Хороший же ужин получился! — Я хитро посмотрела на приунывшую подругу. — А ты простила своего Йонни? Нет, процесс прощения мы видели, но я так и не поняла: поднос на голове — это символ прощения или как?

— А разгромленная комната с опалёнными обоями — это символ любви или как? — съехидничала она в ответ.

Мы замолчали. Вокруг царила мертвая тишина. Наверное, давно перевалило за полночь. Меня просто распирало от новостей!

— Рин… Он мне предложение сделал…

Но Ринка только покачала головой:

— Ох, Кати… То не подпускала к себе никого, а теперь у неё и принц, и сам владыка… И что ты ответила?

— Я попросила время подумать…

Она резко остановилась.

— Ты с ума сошла? Тебе ВЛАДЫКА сделал предложение! А ты ещё нос воротишь! Чего тебе ещё не хватает?

— Не кричи, нас услышат!

— Прости, но я действительно тебя не понимаю. Хотя… Это из-за Жана, да?

— Да. Лео дал мне время до бала.

— Значит, на бал ты всё-таки идёшь! — ехидно заметила она.

***

Мы разошлись по комнатам. Ночь прошла относительно спокойно, и лишь под утро мне снова приснилась голубоглазая малышка с белокурыми волосами. Жан больше не снился. Я вынырнула из омута сновидений и приоткрыла глаза. Всё ещё хотелось спать. Я сонно посмотрела на светлые волосы на соседней подушке, аристократичный профиль и безмятежно расслабленные черты лица, прикрытые тыльной стороной запрокинутой вверх крепкой руки. И снова стала проваливаться в сон.

Стоп… Если я проваливаюсь в сон, значит, я просыпалась, а значит… Я резко села в кровати, протирая глаза. Рядом со мной, поверх одеяла, действительно спал владыка. Как я ни убеждала себя в том, что почти согласилась принять его, как будущего мужа, а всё равно паника захлестнула тело. Я уже ничего не могла сделать! Одно дело — теоретически, а другое — вот так обнаружить у себя в постели под утро… мужчину! Полуголого!

Я вылетела из постели в одной ночнушке и закрылась в ванной. Стало только хуже. Точно так же я запиралась от бывшего мужа, когда тот в очередной раз настаивал на своих мужских правах. И следом за этим выламывал дверь. Я сидела на полу и мерно раскачивалась. Плохо, плохо, плохо… Страх, кошмар, отчаяние! Я уже мало что понимала. Ожидание боли заполнило мой мир, и я почти чувствовала её кожей.

Боль, везде боль… Была, есть и будет.

В дверь постучались.

Я стала отползать к стенке, пока не ощутила её ледяной холод лопатками. Сейчас ЭТО случится. Снова… Нет… Только не это, только не снова! Я шептала эту фразу, как в бреду. Сколько времени прошло — я не понимала. Просто сидела, обняв руками колени, и в отупении ждала, когда дверь с грохотом вылетит.

Снова постучались. Из-за двери послышался женский голос:

— Кати… Это я. Можно войти?

Мне было всё равно. Мир двоился на прошлое и настоящее, мне было сложно отделить одно от другого. Они упрямо сливались воедино, превращаясь в поганый кошмар. Дверь осторожно открылась, и в ванную вошла рыжеволосая девушка. Подойдя ко мне, она села рядом.

— Эй, подружка, ты здесь? Посмотри на меня! Это я, и я здесь, с тобой… всё хорошо…

Она развернула ладонями моё ослепшее от паники лицо к себе. Из последних остатков сознания я постаралась слушать её, осознать то, что она говорит… Её голос успокаивал.

— Помнишь, мы с тобой так уже делали однажды? Тогда ты тоже испугалась. Дракки, слушай мой голос! Ты говорила, что тебе помогает. Повторяй за мной, слышишь?

И она тихонечко запела:

— Латирелла входит в дом, —

Никого нет в нём, никого нет в нём.

Нежный садик со двором, —

Никого нет в нём, никого нет нём.

Я шёпотом повторяла:

— Солнце в небе голубом, —

Никого нет в нём, никого нет в нём.

Омут в речке за окном, —

Никого нет в нём, никого нет в нём…

Я выдохнула и расплакалась. Ринка обняла меня и долго гладила по голове. Пол холодил ягодицы, капала вода, и только Ринкин голос был маяком в моем кошмаре.

— Ты молодец, Драк. Быстро справилась… Ты же справилась?

Я кивнула, вытирая слёзы.

— Как ты поняла, что мне нужна помощь? — Я встала и направилась к умывальнику.

Она замялась.

— Дракки, разве это важно сейчас? Главное, что я успела!

— Спасибо.

Умывалась я холодной водой, долго приходя в себя. Ну вот чего, спрашивается, испугалась? Конечно, котиком он выглядел не так пугающе… Особенно, когда я не знала, что котик с секретом. Но мужчина в моей постели — это противоестественно! Я с тоской подумала о том, что если я соглашусь выйти замуж, то это всё равно случится. По спине пробежал холодок. Нежные поцелуи, объятия — это одно, и то — новое, неизведанное. И эта часть мне как раз нравилась… Во всяком случае, с Жаном нравилось, и с владыкой тоже…

Но всё остальное панически пугало. Ринка была чуть ли не единственным человеком, кто догадывался об этом. В прошлый раз она здорово мне помогла, хотя я ей ничего не рассказывала ни до, ни после. Она не задавала лишних вопросов. Просто приняла, как есть. Но вот сейчас…

— Кати, я тебя не спрашивала раньше… Думала, это просто случайность. Что произошло? Ты мужчин боишься?

Коротко всхлипнув, я кивнула. Она напряжённо смотрела на меня в зеркало, сидя на бортике ванны.

— Он ушёл…, — сообщила мне подруга.

Из моей груди вырвался облегчённый вздох. Значит, её действительно позвал Леонелль. А сам не стал соваться…

— Драк, он… обидел тебя?

— Нет, Рин. Я просто проснулась, а он спал рядом. В первый раз.

— В первый раз? — Она непонимающе нахмурилась. — Я думала вы…

— Любовники? Зря думала. Я об этом даже думать не могу. Какая из меня после этого жена? Эрлиния? Ты кричала на меня, что я не могу выбрать между принцем и владыкой. А я тебе скажу — я выбираю из двух зол, понимаешь? Я старалась не думать о том, что уж точно должно произойти после свадьбы, выбирать сердцем, чувствами, быть честной, в конце концов! И посмотри, во что это вылилось? В страх, панику, неприятие! Они все — мужчины, им всем нужно одно!

— Но не все бывают грубы, Кати, бывают ведь и ласковые…

— У тебя большой опыт, как я посмотрю!

— Мы обе с тобой давно не невинны, подруга. Разница лишь в том, что мне с мужчинами везло больше. Нельзя всю жизнь провести в гордом одиночестве из-за одного неудачного опыта…

— Опыта длиною в несколько лет. Это нельзя так просто забыть, Рин. Это попросту невозможно забыть. Даже если я очень постараюсь. Это сильнее меня — ты же видела…

— Это я как раз понимаю, Дракки. Но скажи мне такую вещь, раз такой разговор вышел: кто-нибудь из них настаивал на близости с тобой? Принуждал?

Я задумалась. Жан остановился, стоило только попросить. Лео… Тоже не принуждал, если не считать поцелуев. Которые мне в итоге понравились. А больше я никого к себе дальше собственного колена не подпускала… Получается, что нет.

— Наверное, нет.

— Тогда чего ты боишься? Если до сих пор тебе всё нравилось, кто сказал, что в постели будет плохо? И потом, Дракки, ты вообще детей-то хочешь? Они из воздуха не появятся, и не верь бабулькам про аистов и капусту — знаем мы, как они по молодости сами ходили по этим аистам собирать эту самую капусту!

Я хихикнула:

— Рин, а ты к своему аисту по капусту уже ходила?

Мы рассмеялись.

— Этот аист очень настойчивый, такому сложно отказать! — Ринка с мечтательной улыбкой закатила глаза. — Но до капусты дело не дошло. Вот подыщет походящую крышу, совьёт гнездо, тогда и посмотрим!

— А если будет настаивать до гнезда? — Я уже откровенно смеялась.

— А будет настаивать — опять получит в клюв серебряным подносом!

— А мне вот показалось, что ты обиделась, что перестал настаивать!

Ринка сощурилась:

— А это чтобы гнездо быстрее вил! Символ особого доверия, так сказать… Говорю же — у меня теперь принципы, хотя и тяжело их придерживаться. Не камни женские сердца!

Как же здорово, что Ринка оказалась сейчас здесь, рядом. Что она вообще есть — такая вот рыжая несгибаемая бестия с авантюризмом в крови. Вот только зачем владыка пришёл спать ко мне? Конечно, он мог и не знать о моем маленьком секрете — ведь я вела себя совершенно обычно, как мне казалось. Но даже в этом случае… Я не понимала.

В комнате было тихо и одиноко. Смятая постель с моей стороны. Чуть примятая с другой. Утреннее солнце пробивалось сквозь тяжёлые бордовые шторы. Меня терзали вопросы, ответы на которые хотелось получить прямо сейчас. Ну да, он, наверное, уже уехал… Может, я и помешаю, но так мне будет спокойнее. Прикрыв веки и сосредоточившись на его образе, я мысленно позвала его:

«Lheeonielle…»

Виски закололо иголочками.

«Что, sharish?»

«Зачем ты приходил ко мне ночью?»

Он помолчал.

«Я не хотел тебя пугать. Просто привык засыпать рядом с тобой, проворочался полночи. Думал, приду, побуду рядом и уйду. Но вместо этого самым наглым образом заснул… Sharish, ты сердишься на меня?»

Я улыбалась. Словно камень с души упал. Котик просто привык спать рядом, вот и всё. А я-то уж напридумывала…

«Я не сержусь. Но больше так не делай…»

«Тебя пугает перспектива просыпаться со мной каждое утро?»

«Не конкретно с тобой…»

«Вот, бездна! Drack-Hassi, милая, я приеду, и мы обязательно об этом поговорим, хорошо? Мне пора»

Голова резко заболела. Обычно это моя ошибка — резко обрывать связь, и за неё мне поначалу часто доставалось от Леонелля. Но сейчас это было не по моей вине. Значит, я действительно не вовремя…

— Драк, мы с Йонаром едем в Вирград погулять, поехали с нами?

— В столицу? Это ж так далеко!

— Ну, не так уж и далеко, — она загадочно улыбнулась. — И с нами будет кое-кто ещё.

— Кто? — тихо спросила я. Голова раскалывалась.

— Она тебе понравится — зуб даю!

— Голова болит… Лучше я здесь останусь, Ринка.

— И будешь киснуть тут одна? Ну же, Драк, поехали! На воздухе лучше станет! А там в знахарскую лавку зайдём, вылечим тебя!

Нескончаемый фонтан энтузиазма Ринки не знал перебоев. Пришлось согласиться. Явилась Сиэль, поохала, повозмущалась по поводу обоев, но всё-таки помогла мне собраться. Не забывая при этом читать нотации по поводу придворного этикета и приличного поведения, достойного настоящей эрлинии. Я не спорила только потому, что не могла. Наконец мы с Ринканией были в полной боевой готовности, а помощница, прознав про головную боль, заставила выпить какие-то капли с горько-мятным привкусом. Боль постепенно начала отступать.

На улице нас ждала карета. Ринкиного ухажёра я приметила сразу — он прогуливался возле кареты в тёплом сером плаще с волчьим мехом на вороте. На бедре висел дорогой, явно новый клинок. Волнистые волосы спускались чуть ли не до пояса, — таких длинных я ещё ни у кого не видела!

Ринка дождалась, когда Йонар поможет мне усесться в карету, и только тогда радостно повисла на нём. Он добродушно засмеялся и закружился вместе с ней. Из окошка кареты было видно, что они счастливы. Их лица светились от переполнявших эмоций! Если разойдутся когда-нибудь, убью обоих и спрашивать не стану, кто виноват!

Я улыбалась и радовалась, что они вместе. Тихо падал снежок. Мне стало чуточку грустно. Я могла бы тоже светиться от счастья, но почему-то этого не было. Мне вспомнился сероглазый воин с чёрными, как смоль, волосами. Его мужественные черты и мягкая, обаятельная улыбка… Мы точно так же дурачились на поляне у Николь-Холмов. Мне снова стало тепло на душе, и я прикрыла веки. Может быть, этого уже никогда не будет в моей жизни, но я была благодарна ему за то, что уже было. Жаль, что так мало.

Я тяжело вздохнула, поймав себя на том, что держу руки у груди, вцепившись в красивый, но уже бесполезный браслет. К сожалению, Лео прав — мы ничего друг другу не должны. А вот я завтра буду обязана решить свою судьбу. Хотя и откровенно пугало меня вот это «представление членам других королевских династий».

Мы тронулись в путь. Ринка села рядом со мной, а эрл Дерраши — напротив нас. Поначалу ехали молча. Я отвернулась и старалась не смотреть на переглядывающуюся парочку.

— Эрлиния Драккати, что за грустное лицо? — прервал тишину Йонар.

— Ничего страшного… Просто немного задумалась, —попыталась улыбнуться я.

Судя по скептическим взглядам, мне не поверили.

— Слушайте, девушки, а не хотите ли вина? У нас с собой пара бутылок замечательного лессканского розового! — решил подбодрить меня Ринкин кавалер.

— А пить из чего? — хором спросили мы с Ринкой.

— Обижаете!

Он извлёк из-под сидения небольшой ларь, в котором оказались вино и металлические кубки. Я задержала дыхание. Из абсолютно таких же вот металлических кубков я пила вино этим летом и закусывала бутербродиком с мясом, после чего...

Я заворожённо наблюдала, как Йонар открывает бутыль и разливает вино. Так. Сосредотачиваемся: я, Драккати, еду сейчас с друзьями в столицу, славный город Вирград. Завтра будет бал, на котором я скажу владыке Актариона…

— Кати! — Ринка заглянула мне в глаза.

— А?

— Ты как-то поприсутствуй с нами для приличия, что ли… А то я вижу — тушку забрали, а мозг забыли!

Я возмущённо ущипнула подругу. Йонар рыкнул на нас, как на детей, отбирая бокалы, и Ринка не преминула воспользоваться свободой рук, щипая за бок уже меня! И если я была готова остановиться после одёргивания взрослого мужчины, то Ринкания только вошла во вкус. Я со смехом забилась в угол — мне было стыдно под добродушно-осуждающим взглядом Ринкиного кавалера.

— Девушки! Ринкания! Драккати! — отчаянно возопил длинноволосый эрл, призывая нас к порядку.

Мы его не слышали, продолжая дурачиться. Но шутки кончились, когда я едва успела заметить, как мужская рука с силой потянула меня за запястье, и я очутилась рядом с Йонаром. Мы с Ринкой удивлённо переглянулись и воззрились на его спокойное, улыбающееся лицо.

— Извини, любимая, пришлось отнять у тебя твою игрушку! — И он протянул ей кубок.

— Мог бы отнять меня! Это она всё начала! — обиженно засопела Ринь.

— И этот ребёнок ещё хочет, чтобы я на ней женился! — Весело подмигивая, он протянул кубок и мне.

Отчего-то я точно знала, что они обязательно будут вместе. Что бы ни случилось — будут. И, наверное, Ринь точно так же, как и я сейчас, будет терзаться сомнениями относительно правильности выбора жениха.

Виски вновь кольнуло.

«Хас, просто хотел сказать, чтобы ты не волновалась. Всё будет хорошо, маленькая. Веришь?»

Я не ответила. Только улыбнулась сквозь слёзы. Конечно, всё будет хорошо. А как иначе?

 

Глава 18. Интересные знакомства

— Я не ребёнок! — Ринка была похожа на разъярённого василиска.

Мне стало неловко, и я хотела уже пересесть обратно. Но Дерраши опередил меня. Он сел рядом с Ринкой, обнял ее и ответил:

— Ага. Бесёнок рыжий, а не ребёнок!

Ринка растаяла, а Йонар добавил:

— А на бесенятах я не женюсь!

— Что?

Я откинулась на спинку сидения и с улыбкой потягивала вино, наблюдая за их милой ссорой. Кажется, ему нравилось её подначивать, и он с удовольствием это делал. Но это было мило и забавно, хотя подружка и принимала всё за чистую монету. Интересно, сколько ему лет? На вид — чуть старше Жана…

Карета остановилась. За окном было поле и извилисто пролегающая дорогая через него, по которой мы, собственно, и ехали. На обочине стояла высокая девушка в белой шубке с серебристым обручем на лбу. Смуглая, с фиолетовыми волосами, заплетёнными во множество длинных косичек. Мы вышли, и она пошла к нам навстречу. Интересное, необычное лицо — чуть раскосые большие глаза глубокого синего оттенка, тёмные ресницы, аккуратные губки, подведённые алой помадой. Но самое любопытное — торчащие из косичек остроконечные ушки!

— Ранитиэль, — представилась она, обращаясь к нам с Йонаром, — или просто Рани.

— Она — маг! — восторженно шепнула мне на ухо Ринка.

— И всё прекрасно слышу! — улыбнулась эльфийка.

Она с любопытством посмотрела на меня.

— Драккати, — я протянула руку.

Девушка пожала её и на мгновение прикрыла глаза.

— Вы тоже не человек.

— Да. Я тоже маг.

— Не это… Вы иной расы. Драккери?

Ринка непонимающе смотрела на нас.

— Да, — коротко ответила я.

Несколько секунд Ранитиэль молчала, нескромно разглядывая моё лицо. Стало неуютно.

— Я открою портал в столицу, здесь есть портальная точка. Хотя, может быть, вы сами захотите это сделать?

— Если бы умела — сделала бы, — смущённо пролепетала я.

Ранитиэль окинула меня оценивающим, слегка недоуменным взглядом, словно купила на базаре интересную вещь, но придя домой, не могла понять зачем. Лёгкой походкой, почти не оставляя следов на снегу, она направилась к деревьям.

Мы двинулись за ней. Ноги утопали в снегу по щиколотку. Очень скоро мы вышли на неприметную полянку. Ранитиэль присела на корточки, что-то прошептала, и из-под её руки стал расти прозрачный сиреневатый овал. Когда она встала, овал был уже достаточного размера, чтобы войти в него. Он переливался всеми оттенками розового и сиреневого, но откровенно не вызывал доверия, хотя мне было интересно.

— Ранитиэль… — Эльфийка обернулась на мой голос. — А можно я посмотрю? Или потрогаю…

Она снисходительно улыбнулась:

— Подойди.

Я присела у основания портала и, протянув руки к земле, ощутила странную вибрацию и жжение в ладонях. А ещё очень много силы. Если бы мне кто-нибудь объяснил, что это за нити, я смогла бы сделать это сама!

— Тут много силы, она уходит в пространство, но чётко в этой точке. И это место отличается от остальных — я это чувствую! Только не всё понимаю…

— А ты способная… — Ранитиэль заинтересованно наблюдала за мной, склонив голову набок. — Не против, если мы перейдём сразу на «ты»?

— Нет, так даже проще! — Я улыбнулась и встала. — Ненавижу светские заморочки.

— Прямо как Жа… — она запнулась.

Мы вошли в портал.

На той стороне оказалась… стена! Я чуть не впечаталась в неё носом — поначалу. Вывалившиеся из портала Ринка с Йонаром свели на нет мои попытки отказаться от подобной встречи. Я пискнула, завертелась и пришла к выводу, что мы где-то в подвале. Множество бутылок, запасы снеди и бочонки говорили именно об этом!

— Кажется, мы в подвале, — заметила я.

— Ты по запаху определила? — Ринка, наконец, нашла куда встать. За ней шагнул и Йонар.

— Вообще-то я вижу. Здесь темно, но всё видно!

Друзья повернулись в мою сторону. На их лицах было написано искреннее недоумение. И лишь Ранитиэль тихонько хмыкнула.

— Твоя кровь даёт о себе знать. Драккери — наследие драконов, а те отлично видят в темноте, — пояснила она.

— Где это мы? — Йонар шагнул в сторону, врезался в бочку и зашипел от боли.

— Мы в подвале таверны «Золотой петух». Самый центр Вирграда.

Эльфийка взяла Ринку за руку и повела к двери. Я решила поступить так же — взяла за руку Йонара и потащила за собой.

— А хозяин в курсе? — Йонар сжал мою руку, стараясь чётко следовать за мной.

— Хозяин не в курсе. Но раз нам так удобно, то почему мы должны спрашивать? — услышала я голос Ранитиэль.

— Хотя бы потому, что я служитель закона, а в данный момент мы его явно нарушаем!

— Йонни, это же весело! — Ринка, как всегда, в своём репертуаре.

Выбравшись из подвала, мы оказались в просторном помещении, а за углом — собственно в таверне. Аккуратная, но недорогая обстановка, чистые жёлтые скатерти, деревянная мебель. Всё было просто, но довольно уютно. Факт нашего появления не остался незамеченным. Из-за стола к нам метнулась бочковатая мужская фигура. Мы с Ринкой в замешательстве юркнули за спину Дерраши. А кто бы не юркнул при виде незнакомой махины в два обхвата, которая, скалясь щербатой улыбкой, несется к вам с ножом? Ранитиэль, мило улыбнувшись, шагнула навстречу толстяку.

— Спрячь нож, Зося, разве так встречают гостей? — Эльфийка кивнула на руку трактирщика, и тот, виновато охнув, метнул его через полупустой зал в стойку. Видимо, не первый раз — никто на это не обратил никакого внимания! Он смачно приложился к протянутой ручке девушки, помог нам раздеться и провёл к свободному столику. Вокруг нас тут же засуетились подавальщики, выгружая с подноса всякую снедь и пиво. Я с ужасом смотрела на огромное количество самых разнообразных блюд и не понимала — зачем нам столько?

— Хватит, Зойсар! Мы всего лишь зашли в гости, а не на праздник живота! Пусть оставят только десерт и подадут чай. За остальное мы платить не будем! — Эльфийка гордо вздёрнула подбородок. Трактирщик приуныл.

Десертом оказался вкуснющий кекс с кремово-творожной начинкой. Мягкий, ещё горячий…

— И давно вы так сюда наведываетесь? — Йонар разглядывал эльфа.

— Зося — мой давний знакомый. Пару раз я помогла ему выпутаться из не очень приятных ситуаций. Он добродушный, но нажива для него — святое. Если вовремя не расставить приоритеты — три шкуры сдерёт и сдачи не даст. Но меня он слушает — знает, с кем выгодно дружить.

— А что за история с кровью… Дракали? — Ринка ревниво следила за любимым, уплетая десерт.

— Драккери! — хором поправили мы с эльфийкой.

Мне было неприятно такое коверкание названия моей расы, но я понимала, что она не виновата.

— Я драккерийка. Во мне течёт какая-то часть крови драконов, и поэтому я могу управлять силой огня. И не только это… Я училась многому, хотя времени было настолько мало, что я успела освоить только самое необходимое для безопасности себя и окружающих. Ну, может, чуть больше.

— Ого! Да ты у нас дракономаг? — присвистнул Йонар.

— Пока она просто человек с расширенными возможностями, — безразличным тоном вставила Ранитиэль.

Интересно!

— Пока?

— Насколько я знаю, ты будешь меняться. Жаль, что твоя раса такая же вымирающая, как и моя. Чистокровных эльфов, как я, почти уже не встретишь, полукровок — и тех единицы. Мы с тобой что-то вроде раритета, дорогая.

— Неужели все вымерли? Нэл говорил, что они могли спрятаться…

— Может, и спрятались. Кто знает? Эльфы живут значительно дольше людей. Драккери тоже. В войне против других рас победили люди, к сожалению. Приходится быть осторожнее, несмотря на долгожительство. А Нэл — маг?

— Он мой учитель. И тоже… раритет.

Я помрачнела, вспомнив о предстоящем выборе.

Ранитиэль задумчиво облизала ложку.

— Ранитиэль, а вы замужем? — Йонар скользнул по ложке взглядом, напрочь игнорируя укоризненно гипнотизирующего его василиска рядом.

Эльфийка убрала ложку ото рта и улыбнулась одним краешком рта:

— Откуда такой интерес к моей личной жизни?

— Просто поддерживаю беседу. Я спросил что-то неприличное?

— Да нет… У меня был жених три года назад, — она с грустью гоняла кусочек оставшегося десерта по тарелке. — Красивый, сильный, нежный, заботливый… О нём многие мечтали. У нас вышел бурный роман, затем помолвка... Его семья с радостью приняла меня. Я была самой счастливой женщиной! Но…

Она замолчала.

— Что случилось? — Ринка заворожено слушала её рассказ. Впрочем, мы все слушали.

— Его брат стал ухаживать за мной, пока он не видел. Сначала невинные комплименты, подарки, знаки внимания… Я улыбалась и давала понять, что между нами ничего быть не может. Но его такой сюжет не устроил. Он стал зажимать меня по углам, я убегала, пряталась… Но он всё равно находил, и всё начиналось снова.

— А почему вы не сказали об этом вашему жениху? — Йонар хмуро отставил чашку с недопитым чаем.

— Я побоялась сказать. Кто мне поверит? Брат отбивает невесту у брата! Их семья ведь не последнее место занимает в политике… одного из королевств. Это сейчас я знаю, что была глупой. Сказала бы — и ничего бы этого не было. Вместо этого, за день до свадьбы его брат явился на примерку свадебного платья, выгнал портних и навалился на меня… Я чудом вырвалась и убежала. И больше не вернулась. Я знала, что меня там ждёт. Мой бывший жених нашел утешение в алкоголе и женщинах… Помолвка была официально расторгнута. Прошло больше двух лет. Я успокоилась, остыла. И решила отыскать его, чтобы объясниться, рассказать, что я не виновата. Я не хотела, чтобы он запомнил меня такой. И однажды я нашла его. Прекрасного, гордого, мужественного. Я смотрела на него и проклинала собственную глупость. Но он даже не заметил меня. Была чья-то свадьба, гости… Я хотела подойти, но увидела этот взгляд. Так он смотрел когда-то на меня, но только не в этот раз… И я ушла.

— Обидно, наверное… — Мне было жаль эльфийку.

— Да уж, не сладко, — она грустно хмыкнула, — но я не жалею.

— О том, что сбежала? — поразился Йонар.

— О том, что не стала подходить тогда. Это бы причинило боль нам обоим.

— Ты так и не сказала ему? — Ринка нервно теребила край скатерти.

— Нет. Зачем?

— Рани! Ну как ты не понимаешь — он же опять может попасть в такую ситуацию! А если его брату будет мало истории с тобой? Неужели ты хочешь, чтобы и новая возлюбленная твоего бывшего жениха прошла через это? — Ринка почти кричала.

— Я уже жалею, что рассказала вам, — эльфийка отвернулась.

Я тронула её за плечо.

— Не сердись. Просто твоя история нас очень тронула… Всё это очень печально, я сочувствую тебе. Если бы я могла тебе чем-то помочь…

Она рассмеялась:

— Драккати, никогда не предлагай помощь в том, о чём мало имеешь представления! Я ведь могу согласиться, но результат тебе мало понравится!

— Почему?

— Потому. Теперь твоя очередь рассказывать про личную жизнь. Про этих двоих и так понятно, а про тебя я знаю мало. Так что история за историю!

Я поражённо молчала, глядя на её мрачную усмешку. На рассказы о личной жизни как-то совсем не тянуло. Положение спасла Ринка:

— Может, лучше прогуляемся? Я никогда не видела столицу…

— Я тоже! — облегчённо подхватила я.

— Не надейся, что я вновь не задам этот вопрос, дорогая, — осадила меня эльфийка, вставая из-за стола.

Мы расплатились и вышли из трактира. Заснеженные узкие улочки и яркое солнце подняли настроение. Высокие многоэтажные дома из камня самого разного цвета уютно теснились друг с другом — жёлтые, зелёные, серые, белые, синие… Общее у них было только одно — красные крыши и обязательные цветники вдоль дорожек. Сейчас это были холмики снега с торчащими из него ветками. Детвора лепила снеговиков и бегала друг за другом; по параллельной улице — более широкой — проехали два всадника в плащах с актарионскими гербами… Стража, наверное.

Мы свернули направо и скоро очутились на площади. Тут нас ждал сюрприз — толпа и цветастая ярмарка. Но все цвета ярмарки меркли на фоне того, на что собрался посмотреть народ. Огромная клеть, с металлическими прутьями в два пальца толщиной, — даже я чувствовала, что заговорёнными! — а внутри слабый, ни на что не реагирующий дракон!

Я рванула в толпу. Драконы в Раздолье — редкость. Их давно никто не истребляет, а в Лесскане и Салинии даже карают за нанесение им вреда! Люди неохотно расступались — их было слишком много.

Наконец, я оказалась у самой клетки.

— Денежку пожалуйте за просмотр! Десять серебряных монет!

Я подняла глаза на высокого худощавого человека. У него были заострённые черты лица и неприятный, колючий взгляд.

— Денежку? За просмотр?! — я поравнялась с ним в росте, чего он явно не ожидал.

— Так ведь дракончика-то не каждый день увидишь!

Дракон шевельнулся, разворачивая рассечённую до костей морду в нашу сторону. Он был слаб и не открывал глаз, но он принюхивался! Его тело было исколото и изранено. Сколько его не кормили — один Родан знает! Я начала закипать:

— И что же он такого сделал, что заслужил такую смерть?

Глаза прощелыги сузились, и он сцепил руки на худой груди, пытаясь произвести впечатление мужественности. Не впечатлило — видали и получше!

— Это же просто зверь, понимаете? И он совсем не умирает! Просто сегодня какой-то сонный…

— Да неужели? Тогда я сплю! Немедленно отпустите дракона!

— Да как же так? — всплеснул он руками. — Столько денег было потрачено на перевозку, кормёжку, уборку! Это же мой единственный источник дохода! А у меня жена, дети…

— А лицензия у тебя есть, человек с умными словами? — прозвучал знакомый голос рядом. Я оглянулась. Эрл Дерраши, сцепив руки на широкой груди, стоял рядом и слушал наш разговор. Вот кто действительно выглядел мужественно и внушительно! Прощелыга сник.

— Конечно, есть. Да только есть ли у вас право требовать её?

— Есть, — я вскинула руку, в которой уже полыхал огненный шар. Двойной — ему хватит!

«Tshass shep horros, drakkeri!» — прошипело в моей голове. Я удивлённо поискала источник и встретилась взглядом с драконом. Он лежал и, не отрываясь, смотрел на меня зелёным глазом с вертикальным зрачком.

«Только не торопись, драккери!» — автоматически перевела я про себя.

— Убьёте меня, и он точно останется в клетке, — вдруг сменил тон прощелыга.

— Мы не будем убивать. Мы тебя арестуем за отсутствие лицензии и сопротивление власти, — Йонар был спокоен, а вот я готова была испепелить гада!

— Власти?

— Командир актарионской стражи и невеста владыки Актариона вполне могут обеспечить тебе невыносимые условия существования и без ареста.

Ну, про невесту — это он зря, конечно… Впрочем, если это поможет делу, то я помолчу.

Прощелыга нахмурился.

— Я буду отдавать вам часть дохода.

— Ты отпустишь дракона. И тогда, может быть, мы подумаем о твоей свободе. владыке всё равно доложат о том, что на улицах его столицы в балаганной клетке возят израненное существо, которое на территории соседних государств подлежит охране! Будет ли мой владыка столь любезен, чтобы отпустить тебя? — Я слушала Йонара с благоговейным восхищением! Мне бы его терпение и рассудительность…

Прощелыга покаянно свёл ладони пальцами вниз:

— Я прошу прощения у представителей власти. Больше это не повторится!

Он резко развёл руки, и в нас полетели чёрные брызги! Я швырнула огненный шар, Йонар пригнулся, поддавая магу мечом по ногам. Толпа взревела и в панике разбежалась. Брызги, так меня и не коснувшись, оттолкнулись, и с ускоренной силой, переплавляясь с чем–то голубым, полетели обратно! Маг взвыл от боли, облепленный собственным заклинанием дикого роя!

Йонар вопросительно посмотрел на меня:

— Можешь остановить? Пусть клетку откроет!

Я повернулась к дракону:

— Ersahe tiarr’a essh?

— Eih, — выдохнул дракон.

— Дракон подтвердил, что этот — я ткнула в корчащегося мага, — говорил правду. Клеть откроет только он. Но это не моё заклинание, я вообще не поняла, что это было!

— Я помогу, если нужно. — Ранитиэль неожиданно оказалась возле мага. — Так, дорогуша, я снимаю твою мерзость, а ты открываешь клеть. Если будет не так, как я сказала — получишь обратно и своё заклинание, и то, чем оно усилилось в процессе отдачи. Плюс бонусом от меня — проклятие потери удачи в финансовых делах. Договорились? Ну и славно.

Она провела рукой над телом мага, словно откидывая покрывало, и застыла в ожидании.

Он перестал дёргаться, расслабленно лёжа на каменной площади. Затем встал, зло окинул нас взглядом и подошёл к клетке.

— Я открою. Вы можете сохранить мне жизнь?

— Его спроси, мы-то тебя не тронем, — я кивнула на дракона.

— Я только ловец. Я не знаю их языка.

Я спросила дракона, согласен ли он, чтобы маг остался жив. И получила отрицательный ответ.

— Он хочет твоей смерти. Мне… Мне не жаль, — ответила я.

Маг уткнулся лбом в клетку. Мы все понимали, что никакой закон не спасёт ловца драконов от лап самого дракона. Но и оставлять его здесь было безумием. Что же делать? И я снова обратилась к дракону на драккери:

— Он понесёт наказание, я обещаю. Если и ты не будешь нести вред.

— Ты уверена, что хочешь за него заступиться? Он не заслужил это.

— Я знаю.

— Из-за таких, как он, вымирает твоя раса, малышка. И не только твоя. Подумай.

— Моя раса? А есть кто-то ещё?

— А ты не чувствуешь их? Впрочем, ты ещё маленькая…

— Значит, я не одна?

— Конечно, нет. Пока нет. Я чувствую ещё одного. Если тебе интересно. Драконы тебе тоже родня, и ты имеешь право просить за убийцу. Другие — нет. Но лучше не проси — мой совет.

— Почему?

— Ловцы хитрые и изворотливые. Не остановите.

— Я должна принять решение, будет он жить или нет?

— Ты вмешалась. Ты отвечаешь.

Я задумалась… Всё время причинять кому-то боль своим выбором — не на это я рассчитывала, когда воодушевлённо штудировала учебники под присмотром Нэла. Мне тогда казалось, что я смогу стать свободнее. Но свобода оказалась тяжёлой — выбираешь один путь, неизменно страдает другой. И я приняла решение — довольно неожиданное для самой себя. Но оно мне нравилось.

— Когда мы тебя освободим, ты сможешь улететь?

Дракон пошевелил перепончатыми крыльями:

— Мало сил. Слаб.

— Что тебе понадобится?

Он повернул ко мне морду:

— Сила. Если дашь.

— Мою силу?

— Тебе вреда не будет. Восстановишься. Ледяной маг поможет.

— Я согласна. За это ты не тронешь ловца.

— Хорошо.

Я обратилась к ловцу:

— Он тебя не тронет, открывай клеть. Но не вздумай бежать!

Ловец кивнул, прошёлся вокруг клети, останавливаясь у каждого её угла и что-то шепча. Дракон едва дождался, чтобы клеть разомкнулась, — рванулся из последних сил, сорвал решётки и, наскочив на ловца, пригвоздил его лапой к полу. Тот закричал, но дракон дыхнул паром и оттолкнул его лапой. На его морде застыло выражение брезгливости и сожаления. Подбежала стража. Йонар объяснил ситуацию, и ловца схватили.

— Только не упустите его, он же маг! — прокричала я вслед.

— Кати, оба стражника — маги, и не самые плохие. Я знаю их, мы пересекались раньше, — заверил эрл Дерраши.

— Драк, всё в порядке? А то я уже скоро поседею от недопонимания!

— Всё хорошо, Рин. Мы скоро уйдём.

Я повернулась к дракону.

— Дракон, как тебя зовут? — обратилась я к созданию.

Он колебался. Ещё бы — истинное имя драконы мало кому доверят!

— Зови меня Сьорриш. Это близко к полному имени.

— Красивое имя… Сьорриш, ты говорил, что тебе нужна моя сила?

— Да. Подойди ко мне. Не бойся, малышка. Я твой должник. Положи руку мне на грудь…

Дракон склонился, чтобы я могла дотронуться до него. Я шагнула к нему, но Йонар преградил мне путь.

— Йонар, что ты делаешь?

— Это что ВЫ делаете? Мне владыка голову снесёт, если дракон надумает напасть! И так отпрашивал под личную ответственность! Это не игрушки, Драккати!

Я перевела взгляд на дракона, ошеломлённо переваривая сказанное. Он молча выжидал. Я снова перешла на драккери.

— Мой друг беспокоится о моей безопасности.

— И правильно делает. Но я обещал, что не причиню тебе вреда. Слово дракона — закон.

Мне пришлось перевести слова дракона Йонару. Он недоверчиво взглянул на Сьорриша и нехотя согласился.

Дракон был тёплый, очень гладкий, и даже его антрацитовая чешуя, грубая на вид, оказалась мягкой. Когда я дотронулась до него, то интуитивно поняла, что надо делать, — по тому же принципу передавалась энергия от мага к магу. Осторожный поток уходил из моей руки в грудь дракона. Он прикрыл глаза. Через несколько секунд я начала слабеть. Мой резерв был ещё далёк от истощения, но меня уже ощутимо покачивало.

«Ещё немного», — прозвучало в моей голове на драккери.

Ещё немного и я, едва держась на ногах, отошла от дракона, разрывая контакт. Сьорриш с наслаждением втянул воздух, потянулся всем израненным телом, и его чешуя начала странно светиться изнутри. Взмах крыльев... Он попытался взлететь — через несколько метров сел. Ещё попытка — и Сьорриш уверенно, хоть и с явным усилием стал набирать высоту. Красивая, величественная рептилия переливалась на солнце угольными оттенками, оставляя тень на заснеженной земле.

«Спасибо», — напоследок кольнуло виски.

Я осела на каменную площадь. Чтобы восстановить резерв самой, мне нужен был живой огонь — то есть очаг или костёр. Но его ещё нужно было найти. Подбежали Ранитиэль с Ринкой.

— Ну ты, подруга, даёшь! Что происходит, мне кто-нибудь объяснит?

— Тяжело? — Ранитиэль с сочувствием присела рядом на корточки. — Давай вставай, простынешь. От наглых ловцов защита владыки ещё работает, а вот от банальной простуды — вряд ли.

— Так это всё-таки его защита… А как ты поняла?

— Я почувствовала его энергию на тебе. Мы, скажем так, давние знакомые. А после слов вот этого красавчика всё встало на свои места. Такая защита ставится только на очень близких людей. Ты сама встать сможешь?

— Я не могу. Мне нужен огонь...

Меня тошнило, а перед глазами плыли круги. Я отдала дракону больше, гораздо больше, чем могла.

— Вверх по улице есть ещё одна таверна — «Столичный грач». Там можно попроситься к очагу — сделаешь вид, что греешь руки, никто и не поймёт, что ты берёшь силу! — Ранитиэль вопросительно посмотрела на Йонара. Он со вздохом поднял меня на руки и зашагал в указанную сторону. Стало стыдно. Я бы попыталась возразить и пойти сама, хотя бы опираясь на кого-нибудь, если бы только не состояние утопленника — всё вокруг плывёт и колышется, и очень хочется умереть.

«Столичный грач» порадовал уютом и красивой мебелью. В правом углу зала стоял камин из коричневого камня, а слева от него до другой стены простиралась сцена. Приветливая хозяйка пустила нас к огню, предложив свободный столик у камина. Меня усадили на стул, и я с удовольствием потянулась к огню — я так была голодна! Тягучие потоки жара оплетали мои руки, впитываясь в тело, как дождь в сухую почву! Я с жадностью глотала его ладонями, мне хотелось занырнуть в эту печь! Такой голодной я себя уже давно не помнила, и если мне сейчас помешают есть — руку отгрызу этому нахалу!

Друзья что-то заказывали из спиртного, Ринка было сунулась ко мне, но не получив ответа, заказала за меня. Наконец я утолила свой голод и повернулась к столику, за которым сидели мои спутники. Эльфийка с интересом посмотрела на меня и шепнула на ухо:

— Не поднимай пока глаз. У тебя зрачки вертикальные — ты знаешь об этом?

— Знаю. Это редко бывает… Голодная просто была, — я чуть склонила голову, стараясь смотреть вниз.

На сцену вышли музыканты, поприветствовали публику и заиграли что-то заводное, совсем не похожее на музыку для бала. Но мне понравилось. Исполнение было виртуозным, и я обратила внимание на крупного и высокого музыканта, в руках которого обычная гитара смотрелась игрушкой. Он не был мускулистым, но играл с таким вдохновением! Музыкант вкладывал в свою музыку душу. При игре он покачивал в такт своей кучерявой темноволосой головой, подыгрывая мимикой эмоциям публики.

Публика восторженно зааплодировала, а мы за шутками и пересудами ударились кружками пива. Было странно наблюдать себя в столь непринуждённой и «не приличествующей эрлинии», как сказала бы Сиэль, обстановке. Это было волшебно! Я упивалась возможностью побыть другой, с другими людьми, послушать другую музыку, попить другие напитки! А музыканты всё играли и играли… Эрл Дерраши утащил Ринку танцевать, и они весело отплясывали под залихватскую мелодию.

— Ну что, хитрая драконица, ты уже достаточно выпила, чтобы рассказать мне о себе и своей жизни? — Ранитиэль, подперев голову рукой, наклонилась ко мне.

— Тебе действительно интересно? Это скучно, правда! — Язык заплетался, но настроение было приподнятым. — А что ты хочешь знать?

— Ну, например, что тебя связывает с Леонеллем. Настолько, что на тебе стоит его защита. Про невесту я слышала, но не поверила, так и знай. Так что я жажду подробностей!

— Что связывает, что связывает…, — улыбнулась я. — У нас помолвка завтра, если я не передумаю.

Эльфийка округлила глаза:

— Ого! Странно, на Лео не похоже! Ну надо же, нашла коса на камень… Ну, тогда прими мои поздравления. Только ты как-то не очень счастлива для предстоящего действа. Волнуешься? — Она внимательно наблюдала за мной, делая вид, что сама пьяна. Но её волнение было заметно даже моему поплывшему разуму.

— А ты бы не волновалась, если была бы не уверена в ответе?

Обладательница сиреневых косичек заметно обеспокоилась:

— Разве в подобном стоит сомневаться? Или тебе правители каждый день предложения руки и сердца делают? В чём проблема?

Кажется, сейчас меня были готовы выдать замуж за владыку, хочу я того или нет!

— Да ерунда. Просто много страхов и сомнений, —отмахнулась я, нахмурившись.

— Тогда я напомню одну вещь — хотя ты может уже и знаешь. Драккери, как и драконы, выбирают себе пару один раз. На всю жизнь. И делают это сердцем.

— Ты меня уговариваешь? А что у тебя с Лео?

— Я не уговариваю, — она вздохнула. — А с Леонеллем мы знакомы много лет.

— И, конечно же, вы были любовниками! — иронично подхватила я.

Рани хохотнула:

— Я понимаю, о чём ты! Лео умеет обаять и голову задурить. Но нет, до этого не дошло. Я посмотрела на орды его фавориток, сменяющих одна другую, и поняла, что это не для меня. Хотя ухаживает он всегда эффективно и настойчиво!

В этот момент к ней подошёл один из местных посетителей и предложил танцевать, но она отказалась. А вот я пошла — когда ещё будет время так развлечься! Я сменила много партнёров по танцам, даже с Йонаром успела пару раз покружить в безумном веселье. Один раз чуть не вышел конфуз — меня попытались пригласить за другой столик, но я, сверкнув по привычке браслетом на левой руке, извинилась и ушла отдыхать к своему столику…

 

Эпилог

Утро началось в суматохе. Я не выспалась, но меня разбудили, подняли, отправили в ванную… И через двадцать минут опять разбудили! Не хочууу!

Сиэль настойчиво приставала ко мне с умыванием-одеванием, и сколько бы попыток она ни предприняла, моим неизменным желанием оставалось одно–единственное — послать всех лесом и спать… Сиэль возмущённо упёрла руки в бока:

— Эрлиния, у вас сегодня важный день! Это же ваш первый королевский бал, если не ошибаюсь! Неужели вы хотите присутствовать на нём в столь удручающем виде? Да чем вы занимались накануне?

— Оставь меня, женщина! Я хочу спать…

Я присела на кровать. Сиэль попыталась доделать причёску, но...

В дверь постучали.

— Открыто!

Хоть кто-то отвлечёт мою приставучую помощницу!

В дверях появился владыка в серебристом камзоле и диадеме.

— Оставь нас, — он кивнул Сиэль в сторону двери.

Помощница присела в реверансе, выразительно вращая глазами. Да, да… Я знаю. Должна встать, чтобы красиво присесть… Пока я сонно соображала и уговаривала себя встать, Сиэль вздохнула и вышла за дверь. Но я всё-таки встала. Леонелль закрыл дверь и тут же изменился в лице — я даже присесть забыла! С его лица, как вода, ушла непроницаемая холодность, взгляд потеплел, а на лице заиграла улыбка.

Такие разительные перемены завораживали, к тому же я ещё ни разу не видела его «при полном параде» — зрелище оказалось величественное и прекрасное! Он шёл ко мне, а я смотрела на него, не сводя глаз — это вот ему я сегодня должна буду в присутствии других королей и правителей сказать своё «да»? Да меня же засмеют! Чем я думала раньше — я же ему не пара!

— Доброе утро, моя сонная эрлиния. Ты прекрасно выглядишь, особенно когда волнуешься.

Он взял мою руку и приложил к улыбающимся губам.

— Доброе утро, мой владыка… — Я таки присела. От недосыпа и волнения начинала болеть голова, но виду я не подавала. Вернётся Сиэль, надо будет стребовать с неё тех капель от головной боли…

— Sharish… — Он ласково коснулся рукой пульсирующего затылка, и голова стала приятно легчать, покалывая ледяными иголочками. Я даже глаза закрыла, тихо постанывая от облегчения и утыкаясь носом в дорогой камзол.

— Кто-то вчера хорошенько погулял вволю? — насмешливо спросил бархатистый голос.

Я открыла глаза и уставилась в ярко-голубые льдинки:

— Мне нужно было спросить разрешения?

— Ты могла хотя бы предупредить о том, куда едешь и с кем. Представь моё изумление, когда тебя пришёл отпрашивать Дерраши! — он убрал руку с моего затылка.

— Вы вчера были заняты, я не рискнула беспокоить вас ещё раз…

— Да, день выдался нелёгкий. Но для такой информации я бы нашёл время.

Он посмотрел на меня со смесью нежности и грусти.

— Чудо моё любимое! Как же я рад, что ты случилась в моей жизни. Я знаю, что ты ещё сомневаешься, хотя и гораздо меньше, но поверь — ты не пожалеешь! Не волнуйся, всё будет хорошо, я буду рядом…

Длинные светлые волосы, голубые глаза… Совсем, как у моей малышки из снов. Он с такой нежностью смотрел на меня — восхитительно красивый, статный. Настоящий правитель. Мужчина, чётко знающий цену своим мечтам и умеющий воплощать их в жизнь.

Я почувствовала его руку на своей — ласковые поглаживающие движения пальцем. Прикосновение губ на ней. И словно во сне наблюдаю сказочное зрелище, как он аккуратно надевает на мой пальчик колечко с голубым камнем.

Родовое кольцо Теор Коинов.

Моё кольцо?

Конец первой книги.