Я уговорила подружку прогуляться по замку. Темы начальника стражи мы больше не касались, и я справедливо решила, что если она сама захочет поговорить об этом, то мы обязательно поговорим. Она рассказала про дела в общине, про девушек, про старейшину Беорна… Мы шли по коридору замка, когда я увидела знакомую белокожую фигурку. Тихо и досадливо прошипела, выталкивая ничего не понимающую подругу на лестницу.

— Эрлиния Драккати! — раздался возмущённый вопль.

Я подобрала подол зелёного платья и шустро засеменила вниз по лестнице. Ринка, не задавая вопросов, побежала за мной. Я слышала перестук каблучков — Алирана не собиралась отставать! Пропустив Ринку вперед, я взмахнула руками, и лестницу перегородила стена огня! Жаркого, самого настоящего, хоть и управляемого силой эмоций и разума. Подруга застыла столбом.

— Потом Рин, пошли быстрее! Это ненадолго!

Я подхватила её за локоть, но она вырвала руку и намертво вцепилась в перила.

— Что. Это. Было? — она ткнула пальцем в оседающие всполохи моего пламени.

— Рин, ну так не вовремя!

— Не вовремя я зашла — это я могу понять! А вот это что?

— Я маг. Управляю стихией огня. Я учусь. Там, — я ткнула в сторону приближающегося звука каблучков, — любимая фурия владыки, и она меня съест, если ты так и будешь не вовремя задавать вопросы!

Пламя погасло, обнаружив торжествующую кукольную физиономию фурии. Ринь оглядела её зверское выражение лица, прониклась моей речью, и мы рванули вниз наперегонки. Алирана совсем не по-светски перепрыгнула остатки огня и припустила за нами. Огонь её не впечатлил. Впрочем, после близкого знакомства с владыкой я бы на её месте тоже не впечатлилась — у него это хоть эффектно и надолго получается, а не пшик на две минуты…

Я спиной чувствовала, что Алирана меня вот-вот схватит, и бежала, перепрыгивая через две ступеньки. Когда лестница закончилась, мы с Ринкой неожиданно влетели в подставленные объятия крепких мужских рук в красивом тёмно-синем камзоле. Ринка вскрикнула, отпихнув руку, а я, обрадовавшись встрече, юркнула за широкую спину беловолосого спасителя! Вот пусть сам и разбирается со своей фурией… Фрейлиной… Или кто она там?!

Алирана тоже не успела затормозить. Она врезалась во владыку, ойкнула, присела и тут же повисла у него на шее, впившись поцелуем в губы. Ринка стояла в стороне и таращилась то на меня, то на них. Леонелля она явно узнала — после нашего «свидания» на поляне она могла его в подробностях описать — но понимать происходящее отказывалась. Я решила не медлить и кивнула в сторону коридора. И мы самым наглым образом…. смылись.

Позади я расслышала что-то раздражённое про достоинство, честь и совесть… Причём, как мужской, так и женский голос. Чувство мести — не самое достойное, но такое сладкое! А на эрлинию Гирарт я точила зуб ещё с того момента, как мы столкнулись в коридоре. Хотя в увиденном и было что-то неприятное, и мне стало обидно, что он замер, но тем приятнее было услышать, как они ругаются. Просто облегчение-то какое!

Мы выбежали на первый этаж. Где-то здесь, в конце коридора, должна быть ещё одна лестница — дублёр первой. Вот к ней-то мы и направились.

— Весело у вас тут… Слушай, а что это за наглая девица? Так ведёт себя… — Ринка задохнулась от возмущения. — Да и ты тоже хороша — встала, как вкопанная, могла бы хоть что-то сказать!

При упоминании этой ситуации мне стало противно, но я постаралась выдержать беззаботный тон:

— Отвергнутая любовница, насколько мне дали понять. А я ещё не решила, насколько мне всё это нужно… Вот и промолчала.

— Я тебя не понимаю… Ты что, его не любишь совсем?

Хороший вопрос.

— Не знаю я, Ринь… Он очень настойчиво ухаживает. Нравится сильно. Но, по правде сказать, я другого человека ждала. И гораздо дольше, чем мы договаривались. Все сроки давно истекли, я устала ждать.

Настроение испортилось.

— «Хороший человек»? Это его браслет ты до сих пор носишь? — Ринка кивнула на мою руку.

— Угу.

Она задумчиво качнула головой:

— Не знаю, как там твой «хороший», а блондинчик очень даже симпатичный. Девица только эта… А почему он её не оттолкнул, если она отвергнутая? Может, тебе не всё рассказали?

Я вздохнула. Откуда мне знать?

— Ты сама сказала, что он симпатичный. Они оба не лишены женского внимания, и нет никакой гарантии, что я не стану очередной игрушкой.

Ринка кинула недоверчивый взгляд в мою сторону.

— Я влюбляюсь, Рин… И того тоже забыть не могу. И если Жан в ближайшее время не приедет…

— Жан?

Я поняла, что проболталась, и зажмурила глаза…

— Драккати, ты что, с воеводой встречалась?

Я покаянно кивнула.

— И ты молчала? И браслет его! Ну, дела… А мне вот ни слова не сказала! Тоже мне, подруга! — Ринка обиженно надулась.

Её эмоции снова пробудили во мне тоску по Жану. Она попыхтела немного и неожиданно сжалилась:

— Ты хоть знаешь, что тебя искали?

Я удивлённо распахнула глаза.

— Кто?

— Ну, этот… Седой такой, ехидный. Вечно с воеводой рядом ошивается… Линь? Лень…

— Лунь! — выдохнула я, чувствуя, как внутри всё замерло.

— Ну вот. Он приходил недавно, выспрашивал, где ты. Кое-что просил передать. Мы с девчонками ему не поверили сначала, но потом сказали, что ты в замке. Никто ничего не понял!

Я с мольбой уставилась на Ринку:

— Что он передал?

Она закусила губу, ревниво прищурившись. До меня дошло, что она жалеет о сказанном, ведь и ей воевода нравился!

— Подруга. Что он мне передал? Только не говори, что вы это выкинули!

— Ты правда его так ждёшь? — тихо спросила она.

— Он мне снится. Но я уже почти не жду — столько времени прошло…

Она в нерешительности пожевала губу. Затем вздохнула и произнесла:

— Он просил передать тебе, чтобы ты не теряла надежду, и что всё будет хорошо.

Я прикрыла глаза. Именно эти слова я слышала едва ли не каждую ночь, как заклинание. Я сгребла подружку в объятия:

— Ринка, ты даже не представляешь, что ты для меня сделала!

— Как минимум распрощалась с мечтой, я так понимаю, — мрачно заметила она.

— А как же твой любимый Йонни?

— Любимый — это чувства. Изрядно подпорченные на данный момент. А воевода — идеал… Был. Слушай, а ты в чём будешь на зимнем балу?

— Что ещё за бал?

— Шутишь? Ежегодный королевский зимний бал! Через два дня! Да я специально подгадала время, чтобы ещё и туда попасть.

— Ненавижу балы. Не пойду!

Ринка с ужасом воззрилась на меня. Но мне ли не знать, чем могут обернуться подобные танцы?

Мы начали подниматься по лестнице. Подруга побурчала что-то насчёт моей ненормальности, но я не обратила внимания. Её комната оказалась на третьем этаже — так она сказала, — но в пролёте второго...

— Кати!

Я обернулась на звук мужского голоса. Взглянула в льдистые насмешливые глаза и долго соображала, стоит мне присесть или уже не надо... Леонелль улыбнулся и протянул мне руку.

— Девушки, составите мне компанию за ужином?

Подруга стрельнула в меня косым взглядом и выпалила:

— Уважаемый, поздно уже. Ужин уже был, и вас точно никто не ждёт?

С этими словами она уцепилась за мой локоть и потащила вверх. Я в нерешительности завертела головой — есть всё-таки хотелось! Леонелль ответил негромко, но его слова в каменных стенах прозвучали очень отчётливо:

— А я бы рассказал, где пропадает бывший начальник актарионской стражи…

Подруга замерла, не оборачиваясь. И Лео добил:

— А ещё сегодня на ужин чья-то любимая запечённая рыба… — Я сглотнула. — Повар старался, на заказ делал. Жалко будет, если пропадёт такой шедевр. Впрочем, видимо, я напрасно пытался разнообразить этот вечер... Но если меня действительно никто не ждёт, то не смею настаивать, эрлинии. Доброй ночи.

Он развернулся и зашагал прочь. Мы переглянулись и поспешили следом. владыка умеет убеждать, зараза!

В небольшой трапезной — той самой, где состоялось наше первое свидание — уже был накрыт стол и ждали подавальщики в ливреях. Нас любезно встретили и помогли сесть.

Фрукты, потрясающая запечённая рыба, овощи, белое вино.... Мягкий свет свечей. Я старалась не думать ни о чём — я просто хотела есть! Аппетитные запахи одного из моих любимейших блюд — запечённой в травах красной рыбы под светлым соусом с овощным гарниром — делали из меня просто беспардонно голодную женщину! Но я терпеливо дождалась, когда лакомство достанется и мне.

Подавальщики разлили вино по бокалам и оставили нас. владыка умилённо наблюдал, как я тайком — во всяком случае, так мне казалось — бросаю алчные взгляды на розоватый бочок рыбного филе. Наконец он нарушил молчание и провозгласил тост, обращаясь к Ринке:

— За знакомство!

Она вымученно улыбнулась, изображая вежливость, и представилась:

— Ринкания. Просто Ринкания.

— Леон. Просто Леон, — улыбнулся он ей в ответ и обаятельно подмигнул мне.

Рыжеволосая бестия с вызовом посмотрела на беловолосого мужчину. Он иронично усмехнулся.

— Скажите, Леон, а кто вы? Я имею в виду — титул или должность… Вы живете здесь?

— Мой титул и должность не имеют сейчас никакого значения. Весигар — мой дом.

— И как владыка относится к домочадцам? Он страшный в общении с вами?

Леонелль задумался и пригубил вино.

— владыка терпимо относится к домочадцам, даже когда приходится едва ли не заново отстраивать разрушенную неопытными магинями комнату.

Я тоже схватила бокал, чувствуя, что краснею. Он мне тот неудачный эксперимент с заклинанием всю жизнь вспоминать будет? Подумаешь, символ перепутала… Да он сам был занят! Ринка окинула меня оценивающим взглядом.

— Вы обещали рассказать нам кое-что. Кстати, откуда вы узнали, что нас это заинтересует?

— Йонар Дерраши? Я наслышан о ваших нежных отношениях. Каюсь, подслушал ваш разговор в спальне из коридора.

Ринка догнала меня по пунцовости, но спрашивать, как он попал в коридор, явно не спешила.

— Так получилось, что здесь, в замке, понадобился опытный руководитель. владыка приказал ему приехать сюда, без объяснения причин. Дерраши получил повышение, да так и остался здесь служить. Оплата та же, но мороки меньше, а свободного времени больше. Будет, во всяком случае, когда наведёт порядок. Но пока он сильно занят и, увы, не может уделять вам внимание, — улыбнулся Лео.

— Он ничего об этом не говорил… Даже не удосужился объяснить! — возмутилась подружка, нахохлившись, как мокрый воробей.

— Рин…, — начала я, но Леонелль сжал мою руку и перебил:

— Он вам всё объяснит, я уверен.

— Так я и поверила! Ха!

Она насупилась. А я… Я всё-таки дотянулась до неё ногой под столом. Не ударила, нет, просто чуть тронула её туфлю своей. Она сердито взглянула на меня и даже не сразу поняла, что я пытаюсь ей что-то сказать. А я пыталась — о, да! Наконец Ринка перехватила мой взгляд, обернулась и застыла. Затем сглотнула и молча, тщательно скрывая волнение, вернулась к трапезе. Йонар улыбнулся в аккуратную бородку с усами и шагнул к столу.

Он ещё раз поклонился владыке. Едва коснувшись губами, поцеловал мою руку. Подошёл к Ринке, пытаясь проделать то же самое и с ней. Она сжалась с видом оскорблённой невинности. Метнула в него осуждающий взгляд и, вырвав руку, схватилась за вилку. Йонар терпеливо вздохнул и уселся рядом, откинув свой красный плащ с актарионскими гербами на эполетах. За несколько месяцев, что я его не видела, он заметно изменился — в лучшую сторону. Стал какой-то более ухоженный, новая форма выгодно подчёркивала все достоинства мужской фигуры. Но самое главное — это взгляды, которые эрл Дерраши бросал на обиженного рыжего воробья!

Ринка упрямо его игнорировала. Я попыталась разрядить обстановку — задала общие вопросы про дела и здоровье… В присутствии правителя Актариона Йонар отвечал неохотно, сдержанно. владыка молча наблюдал за нами, и его голубые глаза периодически становились то ярче, то бледнее. Я знала, что так ему проще следить за мыслями нескольких людей, а яркость — побочный эффект.

Неожиданно он потерял интерес к происходящему, встал из-за стола, заглянул в оранжерею, что-то оттуда взял и вышел на балкон. Я смотрела ему вслед и думала о том, что он сейчас сделал для Ринки… То, что подслушал — это неприятно. Но то, что помог… Мне захотелось побыть с ним. Я была восхищена его поступком и была благодарна за то, что он устроил встречу для моей подруги с собственным командиром стражи, хотя был не обязан!

Я извинилась и, оставив молчаливую парочку наедине, обошла портьеру, толкнула дверь на балкон. Ветра почти не было. Тихо падали крупные хлопья снега. Опершись о перила, владыка задумчиво смотрел вдаль. Снежинки как нельзя лучше украшали его мягкие прямые волосы. Я встала рядом и попыталась понять, куда он смотрит. На нём была длинная меховая накидка с пушистым объёмным воротником — видимо, за ней он и заглядывал в оранжерею.

— Лео… Спасибо тебе, — шепнула я искренне.

Меня притянули к себе. Руки сомкнулись спереди меня, плотно укрывая мехом. И так же молча, не говоря ни слова, поцеловали волосы за ушком. Мы молчали и смотрели вдаль. Мне вдруг стало всё равно — приедет Жан или нет… Я устала ждать. Меня любили здесь и сейчас, и я уже не возражала. Даже наоборот… Мне было просто тепло и хорошо. Он поймал мою руку под меховым плащом и нежно погладил ладошку. На моем лице дрогнула улыбка. Я окончательно расслабилась в его объятиях, откидываясь спиной назад, как это делала с Жаном.

Он смотрел на меня с нежностью. Ещё несколько снежинок налипли на его светлые ресницы. Спиной я чувствовала, как быстро бьётся сердце владыки Актариона — неужели из-за меня? И как он приятно гладит мои пальцы... Так хорошо, так спокойно сейчас. Почему-то нет никакого страха, и привычной паники тоже. Словно кто-то немного поколдовал.

— Выходи за меня, Drack-Hassi. Tairess mea qamma, sharish.

Прозвучало как гром. Тихий, бархатистый гром… Я понимала драккери интуитивно, ведь это мой родной язык, хоть я и не помнила его. Лео только что попросил стать его женой… Вернее, королевой. Его королевой… Несколько холодных, мягких снежинок упали мне на лицо. Я потёрлась о меховой воротник. Не успела смириться с мыслью, что у меня в жизни появился другой мужчина, не вполне осознала, что теперь с этим делать, а тут сразу замуж!

— Я могу подумать?

— Нет.

Ну, как минимум, я ожидала «да»!

— Почему?

— Ты уже была в такой ситуации однажды, Drack-Hassi. Sharish, это так сложно — ответить «да»? — сдержанно ответил он. А сам напряжён — я же чувствую!

Вытянув свои руки из–под кольца его объятий, я натянула свою часть накидки повыше, зарываясь в неё, как в спасение. Хотела ли я ответить это самое «да»? Я вздохнула. Хотела. И ещё как! Только всё так внезапно... Можно подумать, есть куда торопиться! Хотя в деревнях такие решения зачастую вообще родители принимают. В лучшем случае молодые друг с другом знакомы. Мой брак был непроглядной тьмой, на которую лично у меня никто согласия не спрашивал. Пригрозили, притащили и в ту же ночь… Даже и вспоминать не хочется!

А тут всё иначе. владыка всегда рядом, заботится, опекает. Ну, наказывает иногда, заставляет муштровать дополнительную литературу. Но что такое посидеть, почитать книжку в тепле и комфорте, в сравнении с неделей на сухарях и воде в леднике на цепи с регулярным… изнасилованием?

Я заглянула в льдистые глаза. Отчего-то я была уверена, что никому и никогда ещё этот красивый, волевой мужчина подобных предложений не делал. И это невероятно льстило! Но что-то оставалось такое мерзкое, холодное в душе, что заставляло медлить и тянуть с ответом. Однажды я не смогла сказать ни «да», ни «нет», и вот теперь стою в объятиях другого человека, вновь размышляя над ответом. Тогда мне только намекнули, а не попросили, как сейчас. Тогда вообще всё было по-другому. Но почему же я сейчас сомневаюсь? Неужели Жан ещё что-то значит для меня? Такие яркие и невозможно короткие отношения…

— Лео, ты действительно много значишь для меня, и я не хочу сомневаться в ответе. Ты же всё прекрасно слышишь…

— Именно поэтому я хочу услышать ответ здесь и сейчас.

Он развернул меня лицом к себе. Мы смотрели друг другу в глаза.

— Я хочу, чтобы ты знала, насколько ты мне нужна, sharish. Я поразился твоей отчаянной смелости, когда встретил тебя впервые, ещё там, на поле. Ты сидела передо мной на коленях, но при этом не испытывала и десятой доли страха, что ощущал тот трус с сомнительной репутацией. Меня восхитил твой поступок, когда ты спасла любовницу Жана ценой собственного здоровья. Наш лессканский принц ведь так и не понял, что она собиралась сделать с собой. Но я всё видел в твоей памяти, пока ты спала, уж извини. Любопытство пересилило, — он обаятельно улыбнулся. — А потом, на озере, ты так мило смущалась, тайком разглядывая меня... Это обезоруживало…

— Подглядывать нечестно! — покраснела я.

— Каждый раз, когда я приходил к тебе домой в кошачьем образе, лечил, охранял тебя от самой себя, учил обращаться с твоей силой… Каждый раз ты приводила меня в ужас от осознания твоей неконтролируемой силы и опасности, которую ты несёшь в себе. Но каждый раз я отчётливо понимал, насколько безнадёжно привязался к тебе, малышка. Ты сильная, несмотря на внешнюю робость и нерешительность. В тебе есть что-то безумно притягательное! Учить тебя, сдерживая себя, зная заранее, что обучение подразумевает близкий контакт, и не иметь права к тебе прикоснуться — это было настоящей пыткой! Я держался до последнего. Стааль просто не знал, на что меня подписывал! Ты трогательная, милая, нежная. Не испорченная дворцовой жизнью и этикетом с детства. Искренняя. Тебя хочется оберегать. Мой яркий огонёк в кромешной тьме… Мне казалось, что я уже настолько очерствел, что потерял надежду полюбить кого-то. Маги рода сарисси практически не способны на чувства, и я был уверен, что не стал редким исключением из общего правила. Женщины, власть, обязанности… всё было серо. Пока однажды одна храбрая и светлая душой девочка не перевернула мой мир вверх дном и хорошенько не встряхнула!

Он ласково коснулся моей щеки. В душе всё переворачивалось. Я не знала, чем ответить, и не могла вырваться из льдистого плена. Так и стояла, затаив дыхание, и внимательно слушала, жадно впитывая его слова.

— И после этого ты хочешь, чтобы я не был точно уверен, что ты моя, Drack-Hassi?!

Его лицо светилось нежностью. Странное, гипнотизирующее сочетание холодного образа и теплоты во взгляде. Мне так хотелось его обнять… Но я понимала, что с каждым таким согласием, объятием, поцелуем у меня всё меньше остаётся права на выбор. «Не теряй надежду…» — робким эхом пронеслось в голове. Новая снежинка упала на кончик носа. Поздно.

Я протянула руку и коснулась его светлых волос, медленно пропуская светлую прядь между пальцев. Так странно, я никогда этого не делала, словно это было чем-то запретным. Шёлковый локон приятно скользил в руке, огибая пальчики. Лео замер, прикрыв глаза, потом схватил мою руку и поцеловал. Что-то происходило здесь и сейчас. Не было страха, тревоги или стыда. Мы столько времени проводили вместе, а я даже и не догадывалась о его чувствах! Я привязалась к нему и привыкла доверять. Даже страшно подумать, что будет, если я скажу «нет». Слишком много он для меня теперь значил.

— Я хочу, чтобы ты не жалел о своих словах. И хочу быть уверенной в своем ответе, понимаешь?

Он тяжело вздохнул, крепко прижимая меня к себе. Я понимала, насколько трудно ему даётся это решение, но ведь это и моя жизнь тоже!

— Меня завтра целый день не будет, sharish. Послезавтра — зимний бал. И либо ты пойдёшь на него моей невестой, либо… — Он стиснул зубы. — В королевских семьях принято представлять своих избранниц членам других династий во избежание недоразумений. Другого случая в ближайшее время не будет.

Королевские династии!

— Тогда я должна знать…

— Я не знаю, будет ли на балу Стааль. Его отец не любит посещать Весигар. А вот брат приехать может. В любом случае, насколько я знаю, официальной помолвки у вас не было — ты даже не ответила ему. Он не имеет никаких прав на тебя, и ты ему ничем не обязана, Drack-Hassi! Что касается морально-этической стороны вопроса, то об этом не беспокойся. Я всё улажу. И да — он жив и со своей семьёй в Лесскане. Это всё, что ты хотела о нём узнать?

Леонелль старался говорить спокойно, но я видела, как ему неприятно. Стало стыдно. Мне тут в любви признаются, замуж зовут так проникновенно… Но не спросить я не могла! Он стоял натянутой струной, отстранившись от меня. Я несмело шагнула к нему и положила руки ему на грудь.

— Прости… Мне это было нужно…

— Я знаю. Ты слишком честная и преданная — за это и люблю.

Он тепло улыбнулся.

— Скажи ещё раз... Пожалуйста, — тихо попросила я, словно стараясь убедить себя в чём-то. Он взял моё лицо в свои руки и повторил:

— Я тебя люблю. И только поэтому у тебя есть время до бала.

В груди разливалось тепло. И вдруг, словно испугавшись, остановилось на полпути. Много ли нужно влюблённому мужчине? Он читал меня как книгу — конечно, он почувствовал, что со мной происходит. И раньше, чем я заметила застопорившееся чувство в груди, — осторожно накрыл поцелуем. И я просто не придала этому значения, растворяясь в его ласке. Я могла поклясться чем угодно — таким чувственным, нежным и открытым владыку Актариона Леонелля Теор Коина не знал ещё никто.