Три года спустя…

— Драккати, вставай, — в очередной раз воззвала к совести Аника. — Ног у вёдер нет, к колодцу сами не пойдут!

Какая чудесная идея. Заманчивая. Вот бы старейшина и впрямь их заколдовал!.. Но просыпаться не хотелось. Община не умрёт, если позавтракает чуть позже. Между прочим, я и так вчера последняя с кухни ушла, и работала, пока некоторые гуляли полночи!

Шорохи, тихие разговоры. Девушки застилали свои кровати и одна за другой покидали девичью. А нагретая подушка всё ещё уютно пахла пересклетами… И если прикрыть глаза, то можно себе представить земляничную поляну в лесу и ласково журчащую речку…

— Да Кати же!..

Вздрогнула. По груди и рукам непроизвольно пробежали искры жара. На секунду даже послышался звон толстой пряжки мужского ремня, и я сжалась в комок в ожидании неминуемого…

― Чего не встаёшь? Думаешь, водицы сам водяной тебе натаскает? — не унималась Аника.

Вредный, противный голосок, но как приятно слышать именно его! Мысли о потёртой кадушке и любимой тропке к роднику заставили улыбнуться. Ещё одно нормальное утро. А впереди — очередная приятная прогулка в тишине.

Красота!

Аника ушла, ворча себе что-то под нос, и пусть! Здесь у каждого своя жизнь и обязанности, и свои я знала и ценила не меньше других.

Яркое солнышко рисовало узоры на бревенчатой стене девичьей. Актарионские ночи всегда холодны, но уже днём макушку будет печь полуденное солнце. А значит, надо поторопиться. Удобные туфли, недавно купленные на последние сбережения, и чуть заштопанный сарафан — вот и весь нехитрый наряд. Осталось только умыться и косу заплести.

Конечно, общинники могли и сами управиться со сковородками, но работы в поле было столько, что сил на готовку уже не оставалось. Да и зачем, если есть мы?

Мне нравилось это местечко, нравился его уклад и обычаи, и я не торопилась его покидать. Приют для беглецов от жизненных трудностей. Люди, которых судьба заставила покинуть родной очаг, со временем становились почти родными. Как маленькая семья, где каждый любим, не смотря на возраст и вредный характер. Даже те, кто решал покинуть общину, всё равно находили время навестить знакомых, а заодно и старика-друида порадовать вестями из округи. Без него здесь ничего не решалось, а многим он попросту спас жизнь.

Длинную юбку я заткнула за пояс, чтобы не мешалась, и несколько секунд разглядывала следы от недавнего синяка, полученного по неловкости одной общинницы. Я ведь кошкой извернулась, а всё равно отскочившей от ковра палки не избежала! Как всегда, от огромного вчерашнего кровоподтёка остался лишь лёгкий жёлтый след.

— Ты ещё не готова? — заглянула в дверь маленькая обладательница рыжей копны, торчащей в разные стороны.

Ринка кинула завистливый взгляд на почти заживший синяк и вздохнула.

— Всё-таки интересно, кто же ты у нас такая, и кем были твои родители? Живучая, сны рассказываешь интересные, и глаза временами, что у кошки…

Поджав губы, я отвернулась. Глаза, как глаза. Почти всегда. А что прошлого не помню — так мало ли на свете чудаков?

— Не грусти, — обняла она меня, заглядывая в лицо. — Вспомнишь обязательно!

Я улыбнулась через силу. А ведь три года назад похожие вопросы закончились ссорой. Люди учатся.

— Заплети три маленьких сбоку сначала, как ты себе делаешь, — попросила я.

Рыжик тоже вчера бегала на свидание, но, судя по мрачному выражению конопатого лица, осталась недовольна встречей. И неудивительно. Мужчины — зло! К тому же, бегать на свидания незамужним девицам без благословения Беорна строжайше запрещено. Но кто меня будет слушать?

Присев, я помогала расчесать свои волосы.

— Сама-то чего не заплелась?

— А никто лентой не поделился с утра, словно сговорились все! — Ринка ловко разделила волосы на пряди. — А свою я где-то потеряла…

— Потеряла? А, может, твой ухажёр стащил, и теперь сватов ждать, а?..

— Да ну его!.. Так складно про любовь говорил, так быстро косу расплетал, а как на свадьбу намекнула шуткой, так он сразу нищим и немощным сделался! Вот скажи, подруга, есть у него совесть? Целый месяц за нос водил, котяра блудный, лент напастись не могла! Знала бы, что он те ленты жене да дочери дарит, давно бы другого нашла!

— Ты же говорила, что замуж пока больше не собираешься! Или передумала?

— Кто, я? Ничего подобного! Если уж я и выйду замуж, то только за лессканца! Ты видела когда-нибудь мужчин из Лесскана? — томно вздохнула она. — Высокие, как ореги, кожей смуглые, взглядом гордые… А какие красивы–е–е! Спорим, ты бы влюбилась?

Взглянув на моё лицо, она только и смогла, что опять закатить глаза к потолку, и тяжело вздохнуть. Сосватать мне очередного ухажёра Ринь считала последние два года едва ли делом всей своей жизни. И это её рвение мне совсем не нравилось, как и сама идея свидания!

— Лессканцы, актарионцы… Мужчины всегда одинаковы. Сначала наобещают ларец и леденец, а потом насилуют всю жизнь в своё удовольствие!

— По одному уродцу весь мир не судят, Драккати. Есть и очень ласковые мужья, и счастливые жёны. Твой покойничек — дурак. И, знаешь, что бы ты ни скрывала, лично мне плевать, как именно он поплатился за свои наклонности бить и насиловать. Умер, туда ему и дорога! А мы у тебя на свадебке ещё погуляем! — она затянула ленту.

— Не раньше моей кончины, — надулась я.

Если не торопиться, можно минут за пятнадцать добраться до орегового урочища, где в прохладной тени деревьев плескалась одна из криниц. Та же дорога вела и в замок владыки Актариона, но ходили туда нечасто. Благодать для уединения! И воды набрать, и с белками поиграть.

Владыка человек занятой и редко покидает пределы замка, а потому наивные девушки, желающие повертеться пред ясными очами молодого правителя Актариона (а то и пополнить бесконечные ряды его фавориток), как правило, оставались ни с чем. О владыке ходили самые разные легенды: что он видит любого насквозь, что глаза его в темноте светятся, словно кошачьи, и даже будто бы ледяная позёмка выстилает каждый его шаг!

Очень меня занимали эти байки. Сказки сказками, но только ведь говорят, что маги действительно когда-то существовали во всех трёх соседних государствах, включая и наше. Может, он потомок одного из тех погибших древних родов? Увидеть его вживую было моей тайной мечтой. Он ведь почти наверняка маг, а значит, может знать ответы на мои вопросы!

…Замечтавшись, я смотрела под ноги и не заметила, что путь преграждает незнакомец. Не успев сбавить шаг, я попыталась избежать прикосновения, и уж тем более — столкновения, и поняла: падаю. Вместе с вёдрами, в которые отчего-то вцепилась крепче прежнего!

— Ай!

Мне показалось: взлетаю! — так ловко и быстро подхватил он меня на руки… Но никто никуда не полетел. Мы оба прочно стояли на земле, только слишком близко друг к другу. Он словно боялся, что я снова упаду. И потому, едва поставив на траву, не торопился убирать руки. А я… Я всё ещё держала по ведру в каждой руке!

Какая я неловкая гусыня…

Чтобы увидеть его глаза, пришлось задрать голову. Это мне-то, кому местные общинники едва до носа доставали! Привычный жар разлился по груди и рукам, опалил щёки.

Шаг назад, другой.

Места, где ему пришлось прикоснуться, словно похолодели от неприязни. Он не стал удерживать. А я всё таращилась на незнакомца, не в силах оторвать взгляд от смуглокожей диковины. У него же целая вязь ремешков поверх кожаного доспеха с металлическими вставками, — дорогущий наверное! И сам незнакомец крепко как сложен, — небось, взрослого мужика перерубит легко одним махом, что ему молоденькая девушка?..

Но незнакомец неожиданно тихо, словно самому себе прошептал:

— Какая же ты… — чуть качнул головой. — Красавица…

И сделал шаг ко мне, повелительно протягивая руки.

Нельзя, не трогай! Кто меня спасёт здесь, в лесу? Кто докажет, что я не виновата, если мой огонь снова вырвется на свободу?!

Он замер в шаге от меня и опустил руки. Ореговое урочище за ним, только что наполненное гомоном птиц, казалось теперь жутковато тихим. Понимающая улыбка скользнула на смуглом лице, а на щеках проступили милые ямочки.

— Девица с пустыми вёдрами — к дождю!

— А длинные волосы — к стрижке?

Ответила, и растерялась ещё сильнее. Они и впрямь струились тёмными завитками, исчезая где-то за внушительными плечами, только у висков туго заплетены в мелкие косички. Странное зрелище для наших краёв, но… завораживающее. Никогда не видела мужчину, на которого бы хотелось так долго смотреть! Девчонкам расскажу — не поверят!

— Это традиция лессканцев, — снисходительно улыбнулся он. — Неужели никогда не встречала людей из моего народа?

Качнула головой. Волнение накатывало волнами, страх смешался со смущением. Неловко вышло, конечно. И это ещё хорошо, что не сильно испугалась, иначе беды не миновать! И я уже решила идти дальше, как на дороге снова оказался он. Серые насмешливые глаза сверлили свысока, а лукавая улыбка не оставляла ни тени сомнения, что мужчина получает незабываемое наслаждение, играясь в эту странную игру. Наглец!

— А девушкам путь преграждать — тоже традиция?

Неспешно он сократил расстояние до страшного.

— Не всегда, — коснулся моих рук.

Да что он о себе возомнил? Если лессканец, значит можно и законы нарушать?! Все знают, что старейшина запретил прикасаться ко мне мужчинам!..

Но едва уловимые узоры, которые огромный чужеземец медленно выводил на моих запястьях, хотелось ощущать снова и снова. И шагу ступить невозможно! Мы когда нашего кота за ухом чешем, он тоже замирает и ничего сделать не может. А этот лессканец не маг случайно? Так всё замедлилось вокруг…

— Простите, — отняла я руки, тут же робко уставившись под ноги. — Мне пора…

А у него ведь сапоги дорогущие, из мягкой кожи сшиты, да опрятно как! И пахнет от него лошадьми и травами, вперемешку с чем-то незнакомым и терпким.

— А если не прощу?

— Что?.. — с трудом опомнилась.

И ни капли совести на смуглом лице! Только ухмыляется ехидно. И снова неспешные, ласковые узоры на моих запястьях. Никогда ничего подобного не ощущала!

— Встретимся у колодца, — услышала тихий голос. — Кажется, он у вас там, — он махнул в сторону урочища ведром.

Моим ведром!

— Отдай!

Не дотянулась и побежала следом.

— Жан! — окликнул незнакомца крепкий седовласый мужчина. — Ты куда? Опоздаем же!

Но тот лишь прибавил шагу, едва сдерживая улыбку:

— Потом, Лунь! Позже.

Когда ещё позже? Он серьёзно думает, что я за ним бегать буду?!

Лунь смерил взглядом меня, растерянно посмотрел вслед рослому нахалу и хмыкнул.

— Ну что стоишь, девица? Догоняй! Уж и не знаю, что Жанко в тебе нашёл, но, видно, глянулась ты ему!

— Я не… Да я случайно наткнулась на него!

— Ага, ага… Случайно, — зубасто ухмыльнулся Лунь. — Эх, ты, девка!.. Коли бы он не хотел, ты бы на него и не наткнулась, а так… Вчера ведь ещё поглядывал через окошко, как ты на кухне вертишься!

— Так он… специально? — Я чуть не задохнулась от возмущения.

Лунь от души расхохотался, обнажая некрасивые, по-собачьи длинные клыки.

— А ты милая, — вытер он слезу от смеха. — Ну, чего встала? Догоняй! Глядишь, успеешь, пока подружки не прознали.

— Вот ещё! Чтобы я за мужчинами бегала?!

— А чего б и не побегать? Жанко, чай, не пьянь какая деревенская, по нему все бабы завсегда сохли.

— Мне-то что с того? Я внимания не просила, и прикасаться ко мне сам старейшина Беорн не велит! С места не сойду, пока вёдра не воротит, так и передай своему ведрокраду!

— Зря ты так. Каждая баба за ним бегает, да не к каждой он сам подходит…

— Хватит! Неинтересны мне ваши игры. Если через полчаса воды на кухне не будет, все без обеда останутся, а я уж старосте расскажу, кто виноват!

— Ага, ага… Спросят с тебя, а ты всем и расскажешь, как Жанко у тебя вёдра отобрал? — снисходительно сощурился. — Никто тебе, девка, не поверит. Мой тебе лучший совет: иди за водой. Да не смотри на меня так, не обидит он тебя, родом клянусь!

Не обидит, как же! Пусть сначала вернёт украденное. А я пока другие ведра найду, да и криница у нас не единственная!

***

На кухне царила духота. Весело сплетничая, девушки чистили овощи, а я незаметно прошмыгнула в закуток с посудой. Как назло, ни одна лоханка не подходила. Маленькие и громоздкие, без ручек — ну что за наказание! Может, хоть этот небольшой котелок подойдёт? Вот, угораздило же меня!.. Теперь от сплетен вовек не отмыться! Что Беорну сказать?

Вертя в руках посудину, я прислушалась к сплетницам.

— Ой, девочки, а вы видели новых воинов владыки?

— О-о-о, да! Как на подбор!

Дружный вздох и хихикание.

— А воевода, воевода–то — это ж просто соблазн во плоти! Я когда с ним встретилась случайно, так чуть не умерла от этого самого соблазна!

— Ох, Ринка, тебе все мужики кажутся воплощением твоих ночных фантазий!

— Ну, нет, этот совсем другой! Волосы длинные, до… в общем, ниже пояса, чёрные как смоль... И вьются! А взгляд какой! Посмотрит, и сразу коленки слабеют!

— Да видела я воеводу! Жан, конечно, красавчик! — Аника мечтательно возвела глаза к потолку. — Но волосы у него существенно короче, всего лишь до лопаток! Хотя это самое, которое ниже пояса, тоже ничего.

Жан? воевода? То есть вот тот огромный и наглый мужичина, и из-за которого я тут мышь изображаю, и есть новый воевода?

Этирая, чистившая картошку, застыла и выдохнула:

— Это спереди или сзади?

Аника мигом покраснела, как и все девушки. А я просто вспомнила невольно, как он запястья гладил, и задумчиво коснулась этих мест.

— Аника, ты так говоришь, будто у тебя с ним что-то было! — ревниво вскинулась Ринь.

Девушки уставились на смущённую Анику.

— Так было или не было?

— Только поцелуи, — прошептала она.

Дружный томный вздох.

— Девочки, как он целуется! — заломила она руки, мечтательно уставившись в потолок.

Я замерла, сглотнула, представила, как Жан склоняется ко мне…

Ладони вспыхнули. Котелок жалобно брякнул и покатился по полу.

— Драккати, это ты?.. А где вода?

Общинницы смотрели на меня с неодобрением.

— Ты что, всё проспала? — нахмурилась Аника. — Я же говорила тебе!

— Нам готовить пора, а ты что, даже ещё не ходила? — Тихо произнесла Этирая.

— Да ходила я!.. Не дошла… — подобрала предательский котелок. — Девочки, а у нас есть другие вёдра?

В кухне повисла тишина, следом за которой не ожидалось ничего хорошего. И только Аника открыла рот, чтобы сказать мне нечто гадкое, как у порога скрипнула половица, а знакомый мужской голос спросил:

— Эти сойдут?

Кажется, я так и приросла к полу, а по ладоням пронеслись искры жара. Казалось, чувствовала этот взгляд лопатками!

— Воевода!.. — пробежал полуобморочный шепоток по кухне.

И всё же, я не выдержала и обернулась. Плечами он почти касался дверных откосов и с трудом помещался в проёме двери. Солнце за его спиной почти скрыло в тени его лицо, но я видела, на кого он смотрел. И от этого взгляда хотелось провалиться сквозь землю. Лессканец аккуратно поставил вёдра с водой на лавку, тепло мне улыбнулся и вышел, прикрыв за собой дверь. Снова повисла угрожающая тишина, полная вопросов, на которые я не хотела отвечать. Сплетницы! Сейчас ведь что ни скажи, всё равно будешь виноватой!

Этирая пришла в себя первой:

— Девочки, как думаете: он давно нас слушает?

Аника поджала губы:

— А мне гораздо интереснее, с какой стати воевода таскает вёдра, с которыми ушла она!

Началось…

— Я же сказала, что потеряла!

Сознаваться, каким образом я их «потеряла», я не собиралась ни за какие коврижки. И про рисунки на руках, и про шутки, и про то, что подглядывал, не скажу. Съедят же! Рыжеволосая подруга ревниво испепеляла меня взглядом. Тира удивлённо изучала нас всех, а Аника… Светловолосая Аника церемониться не стала.

— И с чего бы это воеводе улыбаться нашей долговязенькой, а? Драккати, ты это что, моему Жану глазки строить посмела? На меня-то он и не взглянул! Ну, отвечай! Что у тебя с ним? И как давно?

— Да не нужен мне твой воевода! — возмутилась я и машинально потёрла запястья. — Просто уронила тяжёлые вёдра в криницу, а он их достал и принёс.

— Я тебе не верю, — надулась Ани.

— Это твоё право, — ответила я, прислушиваясь к мягким удаляющимся шагам.

На кухне воцарилась напряжённая тишина. Казалось, я вот-вот услышу, как скребутся мыши в подземном леднике по соседству. Сердце бешено стучало, но жара в ладонях я больше не чувствовала, а значит, опасность миновала.

Подумаешь! Было бы из-за чего спорить. Больно нужен, только проблемы одни…

— Обед скоро, чего встали? Вода есть, воевода ушёл. Ещё воинов новых кормить!

Моё раздражение подействовало на девушек отрезвляюще. Они с ужасом переглянулись и заохали:

— Мы же не успеем!

— Специи! Кто-нибудь ходил к Беорну за специями?

— Ринка, да чтоб тебе пусто было, как ты могла забыть?!

— Родан с ними, со специями, — повысила я голос. — Соль есть и этого хватит. Если не избалованные, то и не заметят. Специи больших денег стоят, нечего старейшину дёргать.

— И то верно! — поддержала меня рыжая Ринка.

На кухне закипела работа. О ревности все словно позабыли и дружно занялись готовкой. Ринка сбегала в ледник и, пыхтя, притащила огромную хладную ногу какой-то дичи. Я и сама едва поспевала то помешивать похлёбку, то поворачивать на вертеле мясо. Лессканцам будет неинтересно, почему их оставили голодными, а потому старались все.

Беорну и небольшому мешочку с приправами мы были рады, как дети! Так и еда получится вкуснее, и новые защитники останутся довольны. Да и сам старейшина создавал неуловимый уют. Рядом с ним нельзя было думать о плохом: разве с такими смешными байками вспомнишь о неприятностях? Но в это утро старик оказался не единственным гостем. Вошедшая женщина выглядела намного старше среднего возраста, но всё же моложе Беорна. У неё были необычно плавные жесты и речь, и от неё веяло смутно знакомыми ароматами трав.

— Почтенный Мастер Беорн! — чуть поклонилась она старику. — Мне сказали, что вы здесь.

— О-о-о! — оживился он. — Моя дорогая Яирне, как давно я тебя не видел! Всё хорошеешь?

Надо же, какая у неё добрая улыбка! Сеточка морщинок вокруг глаз... ей даже идёт!

— Родан благословляет тех, кто ему предан! — отозвалась Яирне. — Мастер Беорн, зашла поздороваться. С вашего дозволения я поживу в общине какое-то время, пока цветут нужные травы, а потом вернусь в Лозяк. Старейшина грустно улыбнулся.

— Ты опять за своё? Время, травы… — вздохнул разочарованно. — Родан с тобой… На время, так на время. Оно теперь особенно ценно для нас с тобой. Дом твой. Тот же. Желающих жить и трудиться во благо общины больше не было, так что можешь спокойно заселяться. А может, и останешься, а, Яирне?

Он так ласково ей улыбнулся, что у присутствующих девушек не осталось и тени сомнений в том, что когда-то эти двое были гораздо ближе друг другу, чем сейчас.

— Беорн, у девочек и так уже ушки шевелятся, как у степных ланей. Не смущай их своими разговорами. Я буду помогать в случае необходимости, как того требуют правила общины. Бесплатно. Но и мои условия прежние, и ты их знаешь.

Прокашлявшись, Беорн испытующе оглядел кухонное войско. Мы всё поняли без слов и быстро нашли себе дела. Посуду мыть, со стола убирать, пол мести. Но только как разучиться слышать?

— Хотя бы проводить тебя позволь.

Яирне улыбнулась и пожала плечами. Мол, что с тобой поделать? Воодушевлённый старик вскочил с лавки, но тут же согнулся, крякнув от боли. А мне впервые стало интересно, каким был Беорн в молодости? Был ли он счастлив за свою долгую жизнь друида, и почему лекарка так и не стала его женой?

Может, он тоже был груб?..