Возвращения в Татто не случилось. Анран сказал, что мы должны двигаться к северу, чтобы догнать свой отряд кседуши. И к вечеру мы их даже догнали, хотя и устали изрядно. Торопились сильно, даже толком не общались, — не до того было. А когда остановились на стоянке, я едва сползла с лошади под сочувственные взгляды Анранара. Весь день в седле кому хочешь, кривую походку подарит!

Стоянка располагалась совсем недалеко от маленького села. Местные поглядели на нас с опаской, но уже через полчаса спокойно привечали у себя в домах, взяв с Рана слово, что всё останется на своих местах, и женщин трогать не будут. Степняки и не трогали. Ну, разве что по обоюдному согласию, — местные девки поглядывали на мощных воинов с любопытством, а уж спустя пару часов и вовсе начали кокетничать.

Я сначала удивлялась такой доверчивости, а потом заметила, что многие кседуши запросто здороваются с селянами.

— Не все же против побед кседуши, — весело подмигнул мне Анранар, помогая разбивать лагерь возле крошечной деревни. — У двоих наших тут вообще родня.

Я тоже помогала вбивать колышки для шатра, таскать провизию. Но мою помощь никто всерьёз не принимал, а пару раз так и вовсе мешки отобрали.

— Место хэгиары у очага, — заявил мне Натаниэль, помогающий с провизией.

А затем догнал, и шёпотом отчитал, чтобы не маячила сильно перед воинами. Они, конечно, не тронут женщину командора, но двоих уже приходилось наказывать за высказанные вслух излишне пошлые фантазии в отношении меня. Можно подумать, я не видела этих сальных взглядов!.. Но решила и впрямь поостеречься. Накинула на голову капюшон плаща, и справедливо решила, что можно и отдохнуть. И желательно, с комфортом!

— Раан… — окликнула проходящего мимо хэгатри. — Я в деревню иду, там переночую у кого-нибудь.

— В крайнем доме живёт одинокая женщина. Подойди к ней, скажи, что ты с нами. Если спросит оплату, я утром рассчитаюсь.

Улыбнулась благодарно. Какой же он всё-таки хороший!.. Хоть и ненормальный…

— А ты придёшь?..

— Приду, если так хочешь, — тепло улыбнулся в ответ. — Ненадолго. Мне нужно быть здесь, в лагере.

Шагнула было к нему, чтобы обнять, — просто забылась! Он отошёл. Смущённо потупилась, спрятав руки, шаркнула ножкой и улетела устраиваться на ночлег, ловя на себе сочувственные, а кое-где и откровенно вожделеющие взгляды воинов кседуши. Неприятно. Словно я кусок мяса.

Напросившись по совету на ночлег к пожилой женщине, я с удовольствием отмокала в кадке с горячей водой уже минут двадцать. Пока эта самая вода не начала остывать. Мышцы ломило, всё тело болело, но мысль о нормальной постели вселяла надежду в светлое будущее. Женщина оказалась добрейшей, и с удовольствием пустила на постой, даже не дослушав про оплату.

— Деточка, к тебе один из ваших пришёл. Ждёт тут, в комнатке, — сообщила мне через дверь старушка.

Я улыбнулась, и заметалась по комнате, одеваясь.

— Иду!.. — крикнула через дверь.

Ну и что, что трогать нельзя! Общаться-то никто не запрещал, а мне столько хотелось узнать от длинноволосого красавца, просто побыть рядом…

Выпорхнув из ванной, ароматная, свежая, с предвкушающей улыбкой, я удивлённо замерла перед блондином, лежащим на моей кровати. Хорошо хоть оделась, пощадила самолюбие хэгатри.

Тарр улыбнулся, потянувшись. Новая, распахнутая на груди рубаха цвета меди, — роскошь в наших условиях! — стойкий запах мужского одеколона и синяя коробка с лентой навевали неприятные мысли о том, что просто так выпроводить его не удастся.

— Привет, красавица! — встал рывком, протянул мне коробку. — Это тебе, маленький подарок. Как и обещал.

Короткий взгляд на коробку, затем в наглые зелёные глаза. Хорошо, видать, Лорика порезвилась. Мне Тарринар такие дорогие подарки не дарил. Я с очень доброй улыбкой приняла коробку. Чтобы с размаху запустить его в стенку!!!

— Я не знаю, что ты обещал той, что была во мне пару дней назад. Но уверена: ты знал об обмене. Но продолжаешь вести себя, как ни в чём не бывало!

Тарр и бровью не повёл, будто ожидал нечто подобное. Сощурился, довольно улыбнулся, и выражение его лица стало почти демоническим. Аж передёрнуло. Одного полудемона мне с головой хватает, но Анран хотя бы настоящий, — во всём.

— Ты ревнуешь? Малышка, я же был с тобой!..

— Ты знал, что в моем теле другая, и все равно воспользовался этим! — наступала я, грозно тыкая в грудь мужчины. — Ты знал, что я тебя ненавижу, и все равно…

— Так, стоп! — остановил он меня, сграбастал и усадил на высокий комод, уравняв, таким образом, в росте и лишив наступательной деятельности. — А вот с этого момента поподробнее, пожалуйста, — сложил руки на груди.

— Что тебя удивляет, Тарр? Мы расстались из-за твоей лживости. Нас больше ничего не связывало к тому моменту, как ты воспользовался моим отсутствием.

— Понятия не имею, о чём ты говоришь! Да, мы взяли паузу в отношениях, — это нормально. Я присылал тебе цветы, конфеты, подарки, и получал их обратно. Но в то утро, после нашей беседы ты сказала мне, что простила меня и готова всё забыть. Что случилось, малыш? — убрал мне прядку волос за ушко. — Я снова тебя чем-то обидел?..

И ведь лицо — честное-пречестное! Весь такой обиженный и… Неужели Анран соврал про цветы?.. Но на свидании соврать не мог: язык тела, жесты — вещь неподкупная. И тогда, в таверне… Нет. Хватит мной манипулировать!

— Помню, была какая-то коробочка… — надула губки, ковыряя крышку комода.

— Ты вернула её, — кивнул. — Неужели даже не взглянула?

Покаянно качнула головой.

— А что там было?

— Да, ерунда, — отмахнулся.

— Мне интересно!

— Серёжки. Маленькие, с агатами. Ты их только что в стену запустила, вместе с кольцом.

Изумлённо посмотрела на блондина.

Я запуталась. Как же я запуталась! Это действительно были те серёжки, только ведь и Анран не врал. Не в чувствах. Но кому теперь верить?

— Почему ты сам их не приносил?

— Ты же не хотела меня видеть? — удивился.

— И ты посылал Рана?

— Ран?! — удивлённо переспросил он, словно прозрел только что. — С каких это пор ты стала так нежно называть хэгатри?

Я только покачала головой, сочувственно глядя на Тарринара.

— Ты талантливый руководитель. Но слишком циничный и расчётливый. В этот раз ты ошибся, Тарр. Я устала гадать, — изменил ты мне, или снова ведёшь на алтарь рарванов. Уже не имеет значения, что между нами было — я отплатила тебе сполна. Имею право на свою личную жизнь.

— Ты забыла, что у тебя есть некоторые потребности, без удовлетворения которых ты будешь живым эротическим призывом, как ни прячься? Или может быть вспомнишь, что эти потребности всегда могу удовлетворить я, но далеко не всегда — кто-то другой?

Ох уж эти потребности… Да, мужчин просто магнитом тянет, когда этого самого долго не было. И чем дольше не было, тем настойчивее оказываются ухаживания.

— К чему ты клонишь? — устало поёжилась. Мышцы снова ныли, жутко хотелось спать.

Он оперся руками о комод по обе стороны от меня.

— Анранар не сможет и прикоснуться к тебе, — да ты наверняка уже об этом знаешь! Он часть мира демонов, и будет ею всегда. Разве тебя устроят несколько дней между ритуальными сроками, когда ты сможешь получить его? Два года, Сарнай! Два. Года. А ты уже через неделю будешь голодна, что бы ты о себе ни возомнила.

Я молчала, понимая, что он прав. Но признавать этого не хотела.

— Ты с самого начала обманул меня, выставив себя жертвой! Я тебе верила, — первый мужчина, кому я доверилась! А я тебе оказалась нужна лишь как инструмент…

— Да, мне нужна женщина с твоими способностями, — перебил. — Будет момент, когда я не смогу завоевать трон империи без тебя. Возможно, это и не понадобится, но я люблю иметь несколько запасных вариантов. Понимаю, что ты обижена на меня, но и ты меня пойми… Я шёл через кровь и войну к возвращению домой много лет, девочка. И я не могу рисковать в этот раз. Слишком много поставлено на кон. Это мой трон, и моя империя — по праву! Мне нужна твоя помощь. А тебе нужна моя.

Поморщился при виде скепсиса на моем лице.

— Только не говори, что из мнимой любви к хэгатри, ты готова жертвовать собой. Он не сможет тебе дать то, что смогу я. Разве ты хочешь испытать на себе внимание всех присутствующих воинов кседуши разом? Подумай. Иногда стоит сделать выбор разумом, а не сердцем.

— Почему ты не рассказал всё сразу?

— Дикая кошка ластится и слушается только того, кого выбрала сама. Если бы в замке Лекроса я предложил тебе что-то подобное, ты бы согласилась?

— У меня не было выбора.

— Именно, малыш, — снисходительно улыбнулся. — Но мне нужно было не просто согласие, от которого легко отказаться. Необходимо было твоё доверие. Пришлось разыграть маленький спектакль и пойти на некоторые жертвы, чтобы все вышло именно так. Ты жизненно нужна мне была тогда так же, как и сейчас. Не только как орудие или план. Я привязался к тебе, девочка.

Видимо, по его плану, я должна была, как минимум смягчиться. Проблема была в том, что мне оказалось нечего смягчать. Пришло ясное осознание того, что я давно все для себя решила: мне было легко и удобно только с одним человеком, несмотря на некоторые запреты. И это был не Тарр. Хотя доля логики в его словах все же была. Особенно мне не понравилась мысль о групповом внимании кседуши.

Лорд Норг ласково коснулся пальцами моей щеки, шеи. Я отвернулась. Раньше мне нравилось, когда он так делал. Но сейчас даже от этого невинного вполне движения, рука со змейкой заныла. А это означало только одно: Тарр не выйдет отсюда живым, если не оставит попыток вернуть всё, как было. Но он изловчился, развернув к себе мой подбородок. Богиня Афресия, а если сейчас Ран войдёт?!

Поцелуя не вышло, отпихнула венценосного блондина. Что не помешало ему быстро вернуться на прежние позиции.

— Малыш, обними меня, — прошептал у лица. — Ты все равно придёшь к этому выводу рано или поздно. Я не готов делить тебя с толпой степняков…

Чувственные поцелуи должны были бы разжечь страсть. Но вместо привычных ощущений мне было больно, и с каждой секундой всё больше наваливалось безразличие к происходящему.

— Ну же, девочка! Не сердись на меня… Я ведь знаю, как доставить тебе удовольствие, просто расслабься!..

Да, только ты не единственный, кто это умеет.

— Я не хочу тебя. И ты знаешь, чем это чревато. Уходи.

Блондин опасливо скосил взгляд на рисунок змеи, рефлекторно задержавшись пальцами на расстёгнутых верхних пуговицах моей блузки. Я накрыла змею рукой, как делал когда-то Анран. Стало легче сдерживать её гневные атаки, боль притупилась. Но ненамного. Тарр заметил кончик беснующейся Наги, и сделал правильные выводы. Поднял руки, и медленно сделал шаг назад, нервно улыбаясь. Кажется, он до сих пор не верил в то, что его отвергли.

— Сарнай… Ты не понимаешь, девочка… Я ведь люблю тебя!..

А Сарнай кончилась. Бессердечная женщина взирала на блондина, цинично улыбаясь. В воздухе, изгибаясь и перекатываясь чешуёй, раскрывала свою пасть Нага. Великий страж эрегиний, жриц страсти и войны. Будет жертва, будет пища! Да, да, да!!!

Хлопнула дверь, блондин отлетел в сторону. Нага удивилась, но не изменила своей цели. И уже мазнула раздвоенным языком по руке перекатывающегося мужчины, как я увидела другого.

Но его нельзя было трогать. Нельзя. А он… Мужчина с нечеловеческими глазами, застланными тьмой, бесстрашно шёл на стража, мешая ему поживиться добычей. Нага в сторону — и он в сторону. Страж в другую — а полудемон туда же! На несколько секунд они застыли в нерешительности друг перед другом. А дальше было жуткое.

Черноглазый протянул руку к Наге, и я заволновалась! У неё ведь тоже есть мнение, хоть она и является частью меня. Но рука осталась на месте, а Страж замер в ступоре от… поглаживания! Что-то ещё шептал он змейке на жутком языке, и она становилась всё меньше и меньше, пока не исчезла под кожей моего предплечья под ласковым натиском мужчины.

Тарринар уже поднялся, но стоял у двери, поражённо наблюдая укрощение стража.

— Не может быть!.. Стражи эрегиний не слушают никого, кроме них самих, либо мужчин, которых… Ты что, с ней спал??!

— Именно поэтому срок ритуала стал больше на три недели. Ещё вопросы? — спокойно ответил Анранар.

С сомнением оглядел обессиленную меня и двинулся к Тарру, задыхающемуся от негодования. Даже сейчас лицо блондина, искажённое смесью ярости и удивления, было невероятно красивым. Но я перевела взгляд на обладателя черноволосой косы, и… восхищённо замерла, откинувшись на стену.

— И ты не потерял силу? Ты поимел женщину, и не потерял власть над демонами? Как так?!

— У демонов бзар-хи свои забавы.

— Ты… Ты поимел МОЮ женщину! — резко сорвался Тарр, замахиваясь кулаком в живот хэгатри.

Несколько неуловимых движений, и через три секунды стало понятно, кто тренирует армию кседуши! Анран почти без труда скрутил Тарра, заломив его руки за спину, и грубо прижал лицом к двери.

— Она сама сделала свой выбор, эннери. У кседуши не принято принуждать женщин, разве нет?! Так что теперь это МОЯ женщина!..

Тарринар неожиданно начал смеяться. Сначала тихо, а потом всё обречённее.

— А я-то все не мог понять, чего ты так печёшься о ней! Думал, для дела, а ты… Предатель.

— Вижу, ты не сильно расстроен, — отпустил его, сделав шаг в комнату. — Выйти помочь, или сам справишься?

— Подумай, — бросил мне Тарр, проигнорировав Анранара рядом с собой. Непринуждённо пригладил растрепавшиеся волосы и прикрыл за собой дверь.

Ран подошёл ко мне, заглянул в глаза. Сильные руки, стиснувшие крышку комода до хруста — по бокам от меня. Гуляющие желваки под смуглыми скулами. Моя грозная тень…

— Ты в порядке? Или мне идти сносить голову нашему венценосному эннери?

Я очень хотела обнять его, и попыталась хотя бы улыбнуться, но вышло плохо.

— Он будет мстить, — тихо выдохнула я.

— Знаю.

— Анран, зачем ты вмешался? Разве это не моё право?..

— Прости, птичка, — выдохнул. — Но другого принца у нас нет. В нём течёт кровь старых королей, и он единственный, кого вероятнее всего примет народ после свержения рарванов.

— Он ведь не отступится… Ни обладать мной, ни привести на алтарь рарванов…

— Не на алтарь, — поморщился.

— А куда? — затаила дыхание.

Он хотел было ответить, и набрал воздуха в грудь, но тут же смерил укоризненным взглядом. Отошёл к окну, снова погружаясь в свои думы. Опять он за своё…

— Между нами действительно что-то происходит, Анранар, — тоскливо оглядела неприступного хэгатри. — Но каждый раз, когда ты не хочешь ответить на мои вопросы, это самое «что-то» больно отзывается в груди. Я не хочу, чтобы ты стал мне чужим, как и прочие мужчины, понимаешь?..

— Понимаю, — отозвался.

— Тогда расскажи! Ты ведь обещал, — спрыгнула с комода. — А если я смогу это пережить? Помочь?..

Резко обернулся, зло посмотрел.

— Помочь? В таком случае тебя ждёт не алтарь рарванов, а постель императора. Довольна?

— Я этого не исключала… — задумчиво насупилась.

— А то, что император Уре — высший демон, ты знала? — хищный шаг ко мне. — Что для перерождения ему потребуется ребёнок от жрицы богини страсти — знала?

Ещё один шаг.

— Если бы не удалось убить Уретаима силой армии, то пришлось бы отдать тебя ему и воспитывать потом своего императора, который в будущем смог бы убить своего отца. Довольна?

Ребёнок… Я отмерла и зло рассмеялась.

Какая ирония!

— В таком случае, о, великий хэгатри, Вам нечего опасаться! Эрегинии не могут иметь детей, — ни от людей, ни от демонов, ни от хэгатри — никогда!

Анранар с болью смотрел на маленькую женщину. С не меньшей болью и она взирала в ответ, словно сказала нечто страшное в первую очередь для него. Вот почему вчера так нервничала… «а свою женщину я привык делить только с нашими детьми…» — дурак! Забылся, заигрался. Знал ведь, и меньше всего хотел задеть.

— Твоя сила сродни его. Ребёнок возможен, даже не сомневайся. Но после родов ты, скорее всего, погибнешь. Поэтому этот вариант даже не рассматривается.

— Тарр об этом знает? Что ты против?

— Знает.

…Не смотри на меня так, не смотри, женщина! Не заставляй снова чувствовать свою вину за то, что не смог вовремя остановить эннери…

— Ты сказал, что хочешь детей. Я не смогу, — с грустью оторвалась от чёрных глаз.

— Сарнай, это не важно…

— Я не такая, Ран. Тебе нужна жена, дети, дом полная чаша. Ты ведь тоскуешь по всему этому! А я даже не уверена, хочу ли я постоянных отношений?

— Хочешь.

Поджала губы, отвернулась.

— Ты хочешь быть моей, Сарнай, неужели думаешь, что я ничего не вижу? Рано или поздно война закончится, и так и будет.

Ой, да откуда он знает, как будет? Может вообще не переживём всё это и все тайные сладкие мечты так и останутся где — то в этом отрезке времени.

— Я уйду тогда, когда захочу, — огласила решение.

Повернулась зря. Потому что тут же залипла в чёрных колодцах безо всякой магии!

— Хорошо, — холодно улыбнулся.

— Ты меня пугаешь, — недоверчиво покосилась на него.

— Я рассчитывал на свидание. Хочешь, погуляем?

Хитрый какой! Тут же вспомнилось неловкое, но удивительно нежное свидание на улочках Лиллы.

— Но ты не сможешь теперь сжимать мои пальчики во время прогулки, — улыбнулась.

Богиня, нет, ты это видишь? Он же смущается!!!

— Я думал, ты не замечаешь…

От мрачного, холодного чудовища не осталось и следа. Тёплая улыбка, — настоящая! И нежный, чуть смущённый взгляд, тот самый, что покорил меня в «Доме бедняка»!..

— Давай останемся здесь, — попросила, не в силах перестать улыбаться. — Я устала, и сил на прогулки в темноте нет.

— Я бы предпочёл прогулку и темноте, — с тоской скользнул взглядом по кровати и моему бюсту. — Но если ты устала…

— Анран, ты меня четыре недели будешь по темноте выгуливать? — смущённо улыбнулась, застёгивая блузу. — Я тоже хочу тебя… — сжалилась и быстро дополнила, — обнять. Но мы просто поговорим.

— Хорошо, переодевайся.

Я застыла на месте, соображая, во что переодеться и наблюдая, как он пьёт из фляги. Травами пахнет — даже отсюда чувствую!

— Ты передумала? Мне уйти? — спросил спокойно, делая ещё один глоток.

— Переодеться просто не во что. А соблазнять тебя в мои планы на сегодня не входит, — игриво улыбнулась.

Он усмехнулся, сложив руки на мощной груди.

— Не думаю, что если ты разденешься, то в моем желании обладать тобой что-то изменится. Но это, — показал флягу, — поможет справиться.

Вроде и приятно, и паршиво на душе. Сама получила удовольствие, а ему мало того, что разрядки не дала, так ещё и наказала, получается, на три дополнительные недели. Эгоистка. Точно.

— Или ты раздеваешься, и мы продолжаем общаться, или я ухожу, — отвернулся к окну.

Быстро скинула с себя одежду, оставшись в белом кружевном белье, и нырнула под одеяло. Об ажурных чулках, оставленных в ванной, я даже вспоминать не хотела! Ран растянулся рядом, поверх одеяла, отчего-то улыбаясь так… влюблённо!

— Ты чего? — подозрительно покосилась на него.

С совершенно хулиганской улыбкой он потянул на себя край одеяла, которым я была укрыта.

— Ран, ты опять?! — испуганно вцепилась в одеяло, натягивая его до подбородка.

Он чуть смягчился, сделав такое умильное, просящее выражение лица!

— Покажи!.. — прошептал с нотками укоризненной просьбы.

— Что показать?

— На тебе что-то красивое. Я посмотреть хочу.

Он издевается? Сначала покажи, потом дай потрогать… А Гиибель наверняка рядом, как в театре!

— Анран, давай я тебе потом всё это покажу? Дней через семнадцать? А то опять получится какая-нибудь…

— Я только посмотрю. Обещаю. Най, ну пожалуйста! — соблазнительно тихим, хрипловатым голосом.

Мне стало смешно. Взрослый мужик, а ведёт себя, как мальчишка на первом свидании! Ну и не ожидала, что сокращение моего имени из его уст будет звучать так… интимно! Вот чертовски интимно же…

— Ты никогда женского белья не видел? — покраснела до кончиков ушей.

Он хотел что-то ответить с ехидным прищуром, но вдруг помрачнел. Улыбка медленно угасала на шрамированных губах, а мне стало стыдно. Дар хэгатри — тяжкий груз. Сколько лет у него не было женщины? Два года? Или больше? Ай, ну не жалко же! Рванула с себя одеяло, привставая на кровати. Поиграла со своими волосами, повернулась спинкой, красиво выгибаясь. Ну, я надеялась, что это красиво.

И мне понравилось, как он смотрел. Никакие слова не смогли бы передать гамму чувств, отобразившихся на мужественном лице. В этот момент я кардинально пересмотрела свои взгляды на такое белье. И если сначала проклинала вычурный, слишком смелый наряд, что выбрала Лорика, то теперь всерьёз задумалась о своём гардеробе.

— Там ещё чулочки есть… — раскраснелась я, готовая сорваться в ванную, чтобы окончательно сразить своего мужчину.

Анран закатил глаза, застонал и картинно рухнул на кровать, красиво так на ней уместившись, — хоть картины пиши!

— Пощади, любимая!..

— Ах, любимая? А кто эгоисткой называл, а?! — бросила в него подушку, и чуть прижала её сверху.

Не то чтобы я всерьёз обиделась, просто нашла хороший повод потискать хоть как-то своего шамана. А ещё потому что безумно смутилась, услышав такое обращение от него. Любимая… Можно подумать, ему нравятся мои пылающие ушки! Анранар вскинул ручищи в пораженческом жесте, занимая заодно едва ли не все пространство кровати.

— Всё, всё, сдаюсь! — хрипло засмеялся, откашливаясь и вытаскивая маленькое перо изо рта.

Карательный предмет тут же вернулся на место.

Неожиданно для нас обоих пролетели несколько часов. Анранар всё больше раскрывался с другой стороны, словно забыл надеть непроницаемую маску сурового хэгатри. Всё смелее улыбался, меньше хмурился и чаще отвечал на вопросы. А я боялась напомнить об этом, спугнуть своё нечаянное чудо.

Мы смеялись, дурачились, разговаривали и просто валялись ещё несколько часов. Прикоснуться хотелось, но и без этого случилось чудо. Снова. Взгляды, улыбки… Мы словно становились ближе.

С ним оказалось очень комфортно. Мне понравилось лежать рядом, не стесняясь разглядывать его. Видеть его молчаливое восхищение, скользящее по моему лицу и телу. Просто молчать, не испытывая неловкости. И пёрышком по его носу водить, радуясь, словно ребёнок, от того, как он смешно морщится и уворачивается от моих посягательств.

— Хулиганка! Маленькая, соблазнительная хулиганка! — сдул пёрышко из моих пальцев.

Я рассмеялась и кокетливо повела плечиком, — откуда что взялось? Не умею я соблазнять, оно само, — чесслово!

— Красивая, красивая, — заверил он, счастливо улыбаясь.

— Правда?

— Правда.

Нежное касание кожи. Щекотно. По губам, подбородку, шее, ямочке между ключицами. А я губу закусила, чтобы не вздрогнуть, не нарушить эту чувственную ласку. Он водит пёрышком, не касаясь меня ни пальцем. Все условия соблюдены, демоница Гиибель может пойти и утопиться с горя. А взгляд азартный, не выпускает из плена. Так бы и смотрела…

— Ты на моего отца похож, — задумчиво наклонила голову.

Ласково пробежалась пальцами по его выбившейся чёрной прядке волос. Надеюсь, это не будет воспринято как запретное?..

— Чем? — насторожился.

Забавный. Так хмурит брови, подозрительно уставившись на меня.

— Он нас с мамой очень любил. Дома бывал редко, но мы всегда знали, что даже если он не вернётся, то другого папы у нас уже не будет. Он был удивительным, уникальным…

Анранар заметно расслабился, даже улыбнулся.

— Откуда ты родом? — отложил пёрышко.

— Из Салеха. Это недалеко от Лиллы. Портовый город. Много нелегальной торговли, матросов и государственных тайн…

— Я бывал там по делам. Не самое приветливое место. Тебе тяжело жилось?

Пожала плечами.

— Сложно судить, когда не знаешь другой жизни. У меня была крыша над головой. Хоть с годами она и прохудилась, а починить было уже некому. Были друзья, с которыми можно было драться за ракушки.

— Драться? — удивился он.

— Да, — улыбнулась снисходительно. — Ходила в синяках и ссадинах, но зато мальчишки уважали, и призовые ракушки самые красивые все мои были! А на них у портовых коробейников можно было еду выменять, и даже вещи небольшие!

Он покачал головой, чуть улыбаясь. Задумчиво посмотрел на меня, а я… Потихоньку, под внимательное одобрение, я всё больше рассказывала о себе. Открываться другому человеку оказалось совсем нелегко. Но ему действительно было интересно, и это очень облегчало задачу. Ведь впервые выговориться за столько лет… Оказалось, что мне это нужно.

Анранар тактично не перебивал. Он просто был рядом, слушал. И лишь изредка уточнял, вспоминая истории с похожими ситуациями из его той, другой жизни. И это снова было чудом, — ведь открывался и он!

Я переживала, когда слушала о падении империи Норгеланов, о погибшей семье молодого лорда Аскана, о сгоревшем доме в столице. В какой-то момент я поняла, что мне жаль их, словно это были мои родные. Я горевала о Кайре и маленькой забияке Тассише, чувствовала его боль, словно свою. И к концу рассказа идея об их возрождении и сделке с демонами показалась мне уже не такой безумной, как раньше. Это были безвинно погибшие люди, и они вполне заслуживали второй шанс. Хотя стоило мне представить Анранара и Кайру вместе, как на душе становилось гадко. Будто что-то больно царапало, вызывая желание ощетиниться. Даже змейка беспокойно шевелилась, хотя боли не причиняла. Странное чувство.

— Я много лет просто не интересовался другими женщинами. Мне казалось, что самое главное — возродить Кайру.

— Ты больше этого не хочешь?

— Не уверен, что это ещё так… важно. Когда мы завоевали Татто, один человек перед самой смертью произнёс, глядя мне в лицо стекленеющими глазами: «мёртвые должны оставаться мёртвыми». Никак не могу забыть этого. Я ведь почти привык, что её нет. А тут ещё ты появилась…

Боги! Он такой милый, когда смущается, — так и хочется потискать!..

— Мне очень жаль Кайру и Тассишу. Но, возможно, это хорошая мысль. Папа тоже говорил, что нужно уметь отпускать даже самых близких людей. Потому что они не твои личные вещи ты не имеешь права их удерживать.

— Твой папа был мудрым, — улыбнулся.

— А какой была Кайра? — не удержалась.

Вот просто любопытно же, из-за кого он так горевал!

— Она была хорошей женой и заботливой матерью. Я полюбил её, хотя наш брак был скорее данью аристократическому роду. Кайра была удивительной красавицей: маленькая, смуглая, синеглазая. Вы во многом похожи. Даже не столько внешне, сколько неуловимой лёгкостью.

Вот так дела!.. Так это получается, он меня выбрал, потому что я на Кайру похожа? А не потому что я какая-то особенная для него?.. Кажется, счастье закончится прямо здесь и сейчас.

— Анран… — тихо начала. — Я ведь никогда не смогу стать Кайрой. Ты говоришь, что мы похожи, и возможно, так и есть. Но люди одинаковыми не бывают…

— Сарнай, мы вместе не потому, что ты похожа на неё, — перебил, поморщившись.

А я затаила дыхание и невольно широко распахнула глаза.

— А почему?

— А потому что ты мой птенчик, — снисходительно улыбнулся с нескрываемой нежностью.

Осадок остался, но не улыбаться я уже не могла. Его нежность и откровения растапливали любую обиду, какой бы она ни была! А ещё я теперь точно знала, что Анранар Аскан никогда не поступит со мной так, как мог поступить Тарринар Норгелан. Это ощущалось в каждом взгляде, жесте, интонациях голоса: я была нужна ему, и доказательства были лишними. Оставалось только привыкнуть к мысли, что любовь — это не так уж и плохо.

Когда ушёл Ран, я не заметила. Просто уснула рядом, упоённо уткнувшись в подушку, на которой он лежал. Счастливая, умиротворённая и с улыбкой на губах. И проспала до позднего утра, благо, что никто не удосужился меня разбудить.