На тему манипуляций написано довольно много. По сути, то, что мы сделаем, – подробно разберем треугольник Стефана Карпмана, который в психологии часто называют треугольником спасательства. Тем не менее мы сделаем это, возможно, в несколько необычном и, надеюсь, интересном ракурсе.

Чтобы как-то задать контекст нашему разговору, давайте скажем, что манипуляция – это скрытое управление против воли управляемого, при котором манипулятор получает одностороннее преимущество или выгоду за счет управляемого.

Манипуляция – это психологическое воздействие на адресата, призванное обеспечить манипулятору негласное достижение своих целей, но так, чтобы у жертвы сохранилась иллюзия самостоятельности в принятии решений.

Сила манипуляции состоит в том, что она:

1) обычно проводится тайно, при этом скрывается как само воздействие, так и его цель;

2) используются психологически уязвимые места жертвы; ими могут стать особенности характера, стереотипы, привычки, желания, интересы, недостатки и достоинства – все, что срабатывает автоматически, без раздумий;

3) подкрепляется приемами, повышающими податливость адресата к воздействию: манипулятор вводит жертву в желаемое эмоциональное состояние, не дает времени на обдумывание, сужает возможности выбора, снижает критичность восприятия.

Действительно, почти в любой человеческой общности (коллективе, семье, компании друзей) есть лицо, которое скрыто влияет на окружающих. Между управляющим и управляемым устанавливаются особые, часто неосознаваемые отношения. И хотя их взаимодействие будет подчинено неким устойчивым законам, самим участникам этих отношений зачастую трудно понять происходящее между ними.

Разглядеть, что происходит в действительности, будет непросто сделать и потому, что манипулятивное поведение нередко поощряется самим сообществом и его культурными нормами. Так, например, тема женской манипуляции, направленной на подчинение мужчин, является одной из самых излюбленных в классической и популярной литературе и современных песнях. Рынок предлагает множество публикаций с практическими рекомендациями о том, как обольстить мужчину, «обвести вокруг пальца» и подчинить себе, заставив реализовывать собственные интересы. При этом иногда авторы ссылаются на народную мудрость, используя поговорки и пословицы типа «Муж – голова, жена шея, куда хочет, туда и вертит», «Женщина сильна своей слабостью и хитростью» и др..

Для психолога тема манипуляций исключительно важна. Начинающему и не столь опытному консультанту манипулятор часто представляется как коварный и злонамеренный тип. Конечно, очень неприятно оказаться объектом воздействия манипулянта и просто в жизни, и когда ты находишься в роли психолога на рабочем месте.

Однако давайте в описании типов отойдем от оценок и постараемся посмотреть на манипулянта профессиональным взором. Попытаемся осознать, что манипулянт следует определенным паттернам поведения, которые просто очень глубоко заложены в нем. И, возможно, даже он сам сильно страдает от того, что не может быть другим. Его манипуляция сообщает нам вовсе не о его коварстве, а о его проблемах. И задача психолога состоит как раз в том, чтобы вскрыть эти проблемы и постараться обратить клиента к роли, которую он или осознанно, или бессознательно занимает.

Прежде чем говорить о классификации манипулянтов, давайте задумаемся о любой психологической классификации: какие вообще у нее могут быть сильные и слабые стороны? Любая классификация предлагает определенную структуру видения того или иного явления. Дает возможность достраивания до более полной, с ее точки зрения, цельной картины внутреннего мира клиента только на основании неких выделенных им деталей. Классификация предполагает определенное предвидение ситуации. С той или иной уверенностью мы можем сделать прогноз: а как дальше этот человек с вот такими характеристиками может себя повести?

Также мы знаем, что любая классификация имеет свои ограничения. Она не может вместить в себя всю вариативность внутренней жизни человека.

Задавая такой контекст разговора и осознавая все «за» и «против», мы сегодня будем говорить о классификации манипулятивных клиентов. Причем эта классификация интересна не только и не столько самими ролями, сколько отношениями, в которые они вступают.

 

Описание манипулятивных ролей

На основании идей Э. Берна Стефан Карпман выдвинул предположение о том, что все роли, в «играх, в которые играют люди», могут быть сведены к трем основным ролям: Жертвы, Преследователя и Спасателя.

При описании этих классических ролей мы позволим себе высказать собственные ассоциации, которые, возможно, продвинут к большему пониманию их сути и взаимосвязей.

ПЕРВАЯ РОЛЬ – ЖЕРТВА. Для этой роли характерна демонстрируемая слабость, беспомощность, чувства страха и вины, зависимость, желание иметь рядом кого-то более сильного. Терпеливость и даже мазохистичность.

Давайте скажем несколько слов про термин мазохизм. (Практика показывает, что людям чаще знаком термин «садизм», связанный с именем Маркиза де Сада, описавшего его.) Мазохизм берет свое начало от австрийского писателя Леопольда фон Захера Мазоха. Писателя достаточно плодотворного. Но один из романов «Венера в мехах» (1870) – с довольно нестандартным сюжетом – для психологов представляет собой исключительный профессиональный интерес.

Некий господин Северин снимает комнаты в маленьком карпатском курорте. Каждое утро он выходит в сад и смотрит на статую Венеры, с мраморных плеч которой до самых ступней ниспадает длинный плащ из темного меха. Она прекрасна и холодна. Его в ней привлекает суровость, жестокость, запечатленные в чертах мраморного лика, которые одновременно и восхищают и внушают ужас. Он смотрит на нее и мечтает…

В комнатах наверху живет красивая молодая вдова. Сначала она мало интересует героя, потому что его истинная возлюбленная… из камня. Однако через какое-то время он знакомится с вдовой – Вандой фон Дунаевой.

Герой с самого начала знает, что его интересуют только женщины, которые демонстрируют свою отстраненность и холодность, даже надменность. Он считает, что в любви не бывает никакого равенства. Но если выбирать властвовать или быть подвластным, он, несомненно, предпочитает роль раба прекрасной женщины.

Надо сказать, что Ванда, со своей стороны, обнаруживает талант быть деспотицей (как она сама это называет). И именно этим привлекает его.

У них возникают отношения (отметим, что это платонические отношения). Но необычны условия, при которых он может получить удовольствие от них… Она едет в город, покупает хлыст и кнут. И у них выстраиваются этакие ролевые сценки: она – прекрасная госпожа, а он – непослушный, провинившийся раб. Она бьет и топчет его. Он благодарен за то, что делает любимая им женщина.

Они заключают договор. Он клянется ей Богом и честью, что он ее раб и добровольно лишает себя свободы воли. Она же, со своей стороны, обязуется носить меха.

Какая удивительная сделка…

Вообще это всегда очень тонкая грань, где заканчивается игра и начинается жизнь. Потому что, по сути, они уже стали жить этим стилем отношений.

Кончается все очень прозаично… Как – я не буду рассказывать, прочитайте сами. Обязательно почитайте. Потому что нам нужно знать классику вне зависимости от того, нравится ли она нам или нет.

Итак, что это за феномен, когда человек отказывается от собственной свободы, всех своих желаний, позволяет другому причинить себе боль, причем и душевную и физическую и объясняет это сильными чувствами – любовью? Какой интересный взгляд на то, что есть любовь… И естественно, возникает вопрос: как получается, что человек сам себя ставит в ситуацию собственной слабости, жертвенности, беспомощности и зависимости? И терпит все, даже телесные унижения. Зачем ему это нужно?

Вообще изучением мазохизма занимались довольно много исследователей, начиная с психоаналитиков. З. Фрейд доказал, что мазохизм и садизм не являются абсолютными противоположностями, что одна инстинктивная цель никогда не возникает без другой. Мазохизм и садизм проявляются как антитезная пара; одно может внезапно измениться на другое.

С точки зрения Вильгельма Райха, описавшего мазохистический характер, типичная его черта представляет собой хроническое, субъективное чувство страдания, которое выражается в постоянном стремлении жаловаться. Дополнительные свойства – это хронические стремления причинять себе боль и унижать себя (моральный мазохизм) и интенсивная страсть мучить других, от которой мазохист страдает не меньше, чем его объект.

У Райха есть очень интересное и подробное клиническое описание случая клиента, имевшего мазохистическую проблематику. Во время анализа клиент вспомнил эпизод из своего раннего детства. Он – в то время мальчик 3 лет – играл в саду и весь вымазался. В доме были гости, и его отец, с наклонностями садиста и психопата, привел мальчика в дом для наказания. Конечно, ребенок испытывал страх, который усиливался по мере нарастания экзекуции. В самый пиковый момент, когда ужас достиг предела, отец положил мальчика на кровать и начал бить, он испытал чувство облегчения. Почему?

Райх указывает, что на бессознательном уровне мальчик боялся значительно большего наказания на тот момент: он боялся кастрации. И, несмотря на то, что его истязали, удары по ягодицам принимались с колоссальным чувством облегчения: они были относительно безвредными по сравнению с ожидаемым ущербом его гениталиям.

Как психоаналитик, Райх указывает на тревогу кастрации, которая скрывается и компенсируется мазохистскими реакциями.

Этот эпизод демонстрирует одну из травм детства, которое было для клиента постоянным пребыванием в ситуации страха и отсутствия любви. Райх подчеркивает, что генетически и исторически в основе мазохистического характера лежит сильная потребность в родительской любви, с одной стороны, и глубокое разочарование в ней – с другой.

Эта потребность в любви с точки зрения Райха основывается на страхе остаться в одиночестве, который был испытан в самом раннем детстве. Мазохистический характер не переносит одиночества даже больше, чем потерю требуемой любви. Поэтому он будет следовать любым, даже самым жестоким требованиям, только чтобы не быть одному.

Другой исследователь Александр Лоуэн описал пять типов структур характера, одним из типов был мазохистический тип.

Однако, несмотря на использование сходного термина, Лоуэн придерживается иного представления о мазохизме. Он также не считает, что основным признаком мазохистического характера является желание страдать.

Если человек и демонстрирует подчиненное положение во внешнем поведении, полагает Лоуэн, то он совершенно другой внутри. На глубоком эмоциональном уровне у него имеются сильные чувства: злобности, отрицания, враждебности и превосходства. Однако они сильно заблокированы страхом и могут вырваться наружу неадекватным поведением.

Лоуэн говорит, что мазохистская структура развивается в семье, где любовь и принятие сочетаются с сильным давлением. Мать – доминирующая и жертвующая; отец – пассивный и покорный.

На оральной стадии гиперопека может быть и хороша, потому что такая мать способна дать очень много любви и заботы. Но тогда, когда у ребенка рождается Я («Я буду!», «Я не хочу!», «Дай!» и т. д.), с подобной матерью взаимодействовать может быть очень не просто.

Доминирующая, контролирующая, приносящая себя в жертву, мать буквально душит ребенка, которого заставляет чувствовать сильную вину за любую его попытку отстоять свою независимость или показать негативное отношение.

Рисунок 4.1

Поле любви манипулятивной матери, которое формирует мазохистический тип характера

Мать делает так, чтобы ребенок сделал то, что нужно именно ей. Это манипуляция? Да. И манипуляция происходит обычно самым дорогим: любовью. Мать как бы чертит рамки поведения ребенка, в которых он может рассчитывать на любовь. Будешь в этих рамках – получишь любовь. Выйдешь за ее пределы – ничего не получишь.

– Если ты слушаешься и ведешь себя так, как я сказала, я тебя люблю. Ты хороший мальчик!

– Если ты ведешь себя не так (ходишь по лужам, делаешь не то, что я сказала, задаешь глупые вопросы) – отойди от меня. Мне не нужен такой сын, который меня не слушается!

И ребенок очень быстро усваивает этот тренинг. Если он будет делать все, как скажет мама, он получит ее любовь. Но в этом тренинге ребенок также научается отказываться от себя, от своего выбора, от своих желаний. Именно в этом Лоуэн видел причины возникновения мазохизма.

Пример 1

(В нем ребенок взаимодействует с мамой – соблазняющим типом насильника, речь о котором пойдет ниже).

Какое-то время назад на отдыхе мы снимали дом. Соседями были молодая женщина Ольга и ее 4-летняя дочка Олеся. Практически каждое утро начиналось с Битвы за Кашу. Сценарий повторялся с завидным постоянством.

Оля ставила на стол тарелку с кашей, сажала Лесю.

– Ешь кашу!

– Не хочу.

– Давай не спорь, пожалуйста, – и уходила заниматься своими делами.

Девочка какое-то время сидела, потом начинала играть: дуть в нее, размазывать ложкой по тарелке… Через некоторое время Оля подходила опять. И все также тихо и спокойно:

– Не играй! Ешь! – и уходила.

Леся задумчиво смотрела на кашу. Но ее внимание тут же переключалось на какой-то предмет рядом: книжку или игрушку, она сползала со стула и начинала играть.

Оля подходила вновь:

– Пожалуйста, ешь кашу! Давай я тебя покормлю!

– Нет.

– Ну так ешь сама, – и уходила на кухню опять.

Опять наступала приятная пауза. Девочка, предоставленная сама себе, совершенно забывала о каше. Но мама не появлялась достаточно долго, и Леся шла ее искать. Сначала она успокаивалась, видя, что мама здесь и что она просто стоит, например, и общается с соседками. Девочка подходила к маме и трогала ее юбку. Оля мягко и бессловесно отводила руки Леси. Сначала она просто стояла рядом, не понимая происходящего. Потом повторяла попытку привлечь внимание мамы вновь. Реакция была та же.

У девочки появлялась тревога.

– Мама!

А в ответ – тишина. Оля как ни в чем не бывало продолжала разговаривать с соседями, смеяться, но девочку как будто не замечала.

Тревога начинала расти.

– Мама!!. – трясла за юбку опять.

И опять Оля молча и аккуратно уклонялась от контакта. Она могла пойти на кухню делать свои дела или говорить по телефону. Но при этом совершенно не замечать дочь.

Внутренняя тревога начинала перерастать в нечто большее.

– Мамочка!!!

И опять тишина. Как со стенкой.

– Мамочка!!!

…Тогда, когда истерика уже шла полным ходом, Оля, наконец, говорила (но также тихо и спокойно):

– Отойди, мне не нужна такая дочь, которая меня не слушается!

Истерика, слезы.

– Мамочка, прости!!!

– А за что ты хочешь, чтобы я тебя простила?

Плач в ответ.

Подождав еще какое-то время, Оля садилась и брала Лесю на руки:

– Ты веришь, что мамочка тебя очень любит?

– Да!

– Ты понимаешь, что мамочка хочет тебе только добра?

– Да!

– Ты понимаешь, что, если мамочка что-то говорит, надо слушаться?

– Да!

– Ты будешь слушаться?

– Да!

– И ты будешь есть кашу?

Ну, конечно, Леся соглашалась. И с остатками слез и соплей давилась уже остывшей кашей.

Смотреть на этот сценарий, который повторялся столь часто, было очень тяжело. Но психологи, как известно, без запроса не работают…

Тем не менее я попыталась как-то начать разговор:

– Простите, а почему для вас так важно, чтобы ваша дочь ела кашу? Ведь она может съесть и что-то еще? Например, фрукты?

Оля ответила очень внятно и продуманно:

– Да каша здесь вообще ни при чем. Просто я считаю, что моя дочь должна меня во всем беспрекословно слушаться. И понимать, что ей не удастся манипулировать мной. И что капризов я не потерплю.

Итак, с точки зрения Лоуэна, в мазохистическом типе присутствует конфликт между любовью и близостью, и свободой. Сталкиваясь с этим конфликтом, мазохист говорит: «Я буду хорошей девочкой, я буду делать все, что ты скажешь, только люби меня, пожалуйста».

Таким образом, мазохист – это человек, который 1) или не знает о своих чувствах (возможно, в раннем детстве он отказался от них в обмен на любовь), 2) или он знает о них, но не может их выразить, 3) либо выражает, но не может их отстоять.

И еще раз напомним: любое признание своих чувств и их выражение сильно заблокировано страхом.

Вспомним, что русские народные сказки изобилуют мазохистической проблематикой («Сказка о рыбаке и рыбке», «12 месяцев» и т. д.).

…И сказала старуха старику: вези дочку в лес! Заплакал старик. Как же это можно, свою единственную отраду, кровиночку свою везти ночью в лес на верную погибель. Он плачет, умывается слезами, и… везет дочку в лес. Он высаживает ее в лесу и также, рыдая, едет обратно…

Как это возможно? Что может произойти, если он откажется? Помните, старуха говорит: «А не то я тебя со света сживу». Интересно, что старичок, конечно, худощав, но и старуха обычно похожей комплекции…

Дело в другом. В старике сидит страх, который делает его безвольным. И именно этот страх буквально обездвиживает его, делает бессильным, подчиняющимся, беспомощным и зависимым.

Обращаем ваше внимание на то, что сейчас мы просто пытаемся раскрыть первый манипулятивный тип жертвы. Несмотря на то что здесь более рассматривался мазохистический тип и характер, четкую грань провести между ними трудно.

Все, что было сказано выше, – это информация для размышления, некоторые ассоциации о том, кто такая жертва. Что она чувствует? Как возникает этот тип? Это будет очень полезно как для понимания самой жертвы, так и ее отношений с другими типами.

ВТОРАЯ МАНИПУЛЯТИВНАЯ РОЛЬ – ПРЕСЛЕДОВАТЕЛЬ ИЛИ НАСИЛЬНИК. Эта роль характеризуется стремлением к власти, доминированию, контролю. Он злой, раздражительный, не дает права на ошибку. Да, некоторые люди ситуативно иногда входят в такие состояния (могут злиться или раздражаться) и выходят из них. Для преследователя эти характеристики есть то, что он несет с собой по жизни как неотъемлемую черту характера и неотъемлемую потребность.

Для того чтобы лучше понять этот тип и то, откуда и зачем у человека могут возникнуть описанные характеристики, также постараемся проследить некоторые ассоциации.

У Александра Лоуэна описан еще один тип – психопатический, содержащий в себе указанные черты. Обсуждение происхождения и сущности этого типа характера может быть полезно для понимания насильника.

Представьте себе очень похожую ситуацию, которая была описана выше: зависимый ребенок, подавляющая, гиперопекающая мать. Как бы все одно и то же. Но: либо насилие матери началось несколько позже и у ребенка было время созреть энергетически, для того чтобы постоять за себя; либо с самого начала ребенок оказался не тот. Если ребенок меланхолического темперамента, со слабым типом нервной системы, ему удобно подчиниться ситуации – тогда формируется мазохистический тип. А представьте себе, что он, скорее, холерического склада, более сильный тип.

И если в первом случае жертва подчиняется, то во втором чаще на бессознательном (хотя иногда и на сознательном) уровне принимается решение: «Никогда в жизни. Я в этой роли жертвы не буду больше никогда. Я сделаю так, что я буду контролировать своего контролирующего и насиловать своего насильника».

Дети – великолепные манипулянты. Они не могут взбунтоваться и выйти из ситуации (хотя, конечно, некоторые и убегают из дома). Но они могут столкнуть лбами близких и любимых людей и получить от этого выгоду. Оказавшиеся однажды в ситуации насилия и пережив состояние жертвы, дети с подобными тенденциями с самого раннего возраста могут учиться просчитывать ситуацию и никогда не терять контроль. Потому что потеря контроля означает потерю себя, своей позиции: «я могу пропустить удар и опять стать жертвой, а это слишком тяжело».

Есть мнение, что просто так насильниками не становятся. Если мы видим человека, который угрожает, диктует свои условия, шантажирует, совершает вербальное или физическое насилие, мы можем с очень большой долей вероятности предположить, что у него в жизни (часто в ранней истории его жизни) был опыт, когда он сам был жертвой. Просто он решил выйти из этой роли в другую.

Психологический закон в этом случае звучит так: формирование насильника всегда происходит через формирование жертвы.

Необходимо также обратить внимание на то, что насильник может выражать себя очень по-разному. Лоуэн указывает, что существует два способа получить власть над другими. Один – это задирая и одолевая другого. Второй – воздействие на человека посредством соблазняющего подхода, вводя партнеров в заблуждение. Назовем первый вариант насильника «честным» насильником, а второй – «соблазняющим», или вводящим в заблуждение, и рассмотрим их чуть более полно.

«Честный» насильник обычно не скрывает своей позиции: ведет себя очень жестко и агрессивно. Во всем его виде слышится, видится и читается стремление доминировать и подчинять себе окружающих, безапелляционность, нежелание слушать собеседника. Выражает себя как на вербальном (твердость голоса, перебивание, угрозы), так и на невербальном (забирает себе очень много пространства, внедряется в персональное пространство собеседника, демонстрирует физическое превосходство и т. д.) уровне. Обычно, глядя на него, трудно ошибиться. Создается впечатление, что своим напором «честный» насильник загоняет собеседника в угол. Зато его действия очевидны и не двусмысленны.

– Я считаю, что так будет лучше, поэтому давайте сразу договоримся о том, как мы это будем делать.

«Соблазняющего», или вводящего в заблуждение, насильника вычислить очень не просто. Наоборот, он часто производит впечатление очень внимательного, любящего и открытого человека. Его речь практически всегда очень спокойная, мягкая и тихая. Никаких криков и повышения тонов. Однако при уменьшении дистанции партнер все больше и больше начинает понимать, что единственный вариант остаться в отношениях – безоговорочно принимать его требования.

Пример 2

Прочитайте монолог от лица соблазняющего насильника. Ставьте себе в голове птицы (галочки) всякий раз, когда что-то обратит на себя внимание.

Моя дорогая малышка! Как я счастлив, что ты со мной! Что мы с тобой познакомились и что ты выбрала именно меня! Знаешь, я иногда ночью просыпаюсь от такого бесконечного счастья, что ты рядом…

Мы с тобой заживем такой жизнью… мы поженимся, у нас будут дети… Поверь, я сделаю все, чтобы и ты и они были бы счастливы!

Знаешь, меня только огорчает, что ты хочешь работать. Ну зачем тебе напрягаться за эти копейки? Я же зарабатываю в 10 раз больше! Нет, конечно, если хочешь – работай. Просто мне не совсем нравится, что ты проводишь время где-то, когда могла бы сидеть дома, заниматься хозяйством и ждать меня… Нет, ну хочешь, конечно, – работай, но свое мнение я высказал.

А еще меня огорчает то, что ты не берешь у меня деньги. Я же знаю, сколько ты зарабатываешь, а тебе хочется что-то купить… пожалуйста, не обижай меня. У нас теперь одни общие деньги. Бери, только мне потом скажи, сколько ты взяла, чтобы я планировал бюджет.

…Малыш! Ну почему ты не берешь!? Пожалуйста, бери! Взяла? Ну ты моя умничка!..

На что потратила деньги моя девочка? Кофточку купила! Какая красивая кофточка! Надо было две купить! Для тебя же ничего не жалко! Маникюр себе сделала, вот какие ручки красивые стали…

А где еще 500 рублей? Купила подруге Клаве подарок на день рождения?! Однако… Знаешь, мне кажется, 500 рублей это очень много для Клавы… (причем, напоминаю тебе, что эти деньги из семейного бюджета. Ты, наверное, не знаешь, что такое зарабатывать, потому что ты, хотя и делаешь вид, что работаешь, прости, получаешь так мало! Заработанное другим человеком тратить так легко! Я не упрекаю тебя, нет! Просто ты у меня такая не рациональная). И, кстати, давно хотел тебе сказать: мне Клава не нравится, мне кажется, что она не очень хорошо относится ко мне. И я хотел бы попросить тебя: не общайся с ней. У тебя теперь начинается совершенно новая жизнь. И вообще: какие там у вас могут быть секреты? Теперь твоя лучшая подружка – это я.

И потом: мне не нравится, как ты называешь ее мужа. Что это за панибратство: Олежка?! Может быть, у тебя с ним что-то было?! Я понимаю, что вы знакомы с ним с детства, но поскольку у тебя теперь появился я, веди себя прилично. Я прошу избавить меня от того, чтобы слышать это так называемое дружеское имя – пакость какая-то!

…Знаешь, родная, я хочу с тобой серьезно поговорить. Сегодня произошло что-то исключительное: ты мне солгала. Я приехал за тобой на работу, сидел и ждал в машине. Думал, сделаю сюрприз. И что я увидел? Как ты выходишь вместе с Клавой, и вы смеетесь, и вам хорошо. Я решил понаблюдать, что вы будете делать. И что же я увидел? Вы пошли пить кофе! А когда я позвонил и спросил тебя где ты, ты мне сказала, что задержалась на работе. А я между тем сидел в машине напротив кафе и смотрел на то, как вы там сидите с Клавдией и смеетесь! Не надо мной ли?

Я так тебя люблю! А твое поведение – это сплошное предательство! Я не злой человек. Но не потерплю, чтобы со мной так обращались! Давай договоримся раз и навсегда: ты даешь мне обещание, что с этой минуты ты никогда в жизни не будешь общаться с Клавой.

Не надо плакать! Как лгать – пожалуйста! А как отвечать за свои поступки – так в слезы?! Я не позволю манипулировать мной и моими чувствами!

…Малыш, ты знаешь, у меня опять проблемы с твоим поведением… Тут, думаю, посмотрю-ка я: чем живет моя малышка? Ну и взял твой мобильный телефон и увидел там такое… Например, в смске Клаве ты пишешь, что не придешь на день рождения к Вале, потому что я, мол, этого не одобряю! Во-первых, мне не нравится, что ты с ней продолжаешь общаться. Ты обещала и не держишь слово. А во-вторых, что значит, я не одобряю? Я надеюсь, что это не только мое решение! Но и твое, причем осознанное!

И вообще, как мне надоели эти Клавы, Вали и Олежки! Короче: если ты хочешь остаться со мной, ты немедленно поклянешься мне, что перестанешь общаться со всеми своими друзьями. А если ты не сможешь, я им позвоню или напишу письма (все их телефоны и адреса у меня есть) и на правах будущего мужа объясню, чтобы они не лезли в чужую жизнь.

Не надо плакать! Ты своим поведением меня довела до предела! Поверь, я спокойный и уравновешенный человек, но всему есть границы. И мириться с твоим обманом и предательством я не намерен.

Утри слезы. Встань с колен. Хотя, если хочешь, постой. Ты заслужила. И не надо умолять меня. Я все равно ни на какие уступки не пойду.

…Ну все! Давай, иди сюда! Малышка моя любимая! Ну подумай сама, ну какие там могут быть Вали и Клавы, когда у нас начинается совсем новая жизнь. Мы поженимся, у нас будут дети. Мы с тобой заживем такой жизнью… Поверь, я сделаю все, чтобы и ты и они были счастливы!

Надеюсь, что когда вы читали этот монолог, вы обращали внимание на то, как насильник нарушает пространство и захватывает его. Клетка захлопывается. У жертвы остается 2 варианта: либо безропотно выполнять требования, либо уйти. Навсегда.

ТРЕТЬЯ РОЛЬ – СПАСАТЕЛЬ. Вообще способность помогать является очень важной характеристикой человека. Наверное, мир бы рухнул, если бы люди перестали помогать друг другу.

Проблема в другом. Одни люди, помогая другим, этим обогащаются, становятся более сильными и внутренне гармоничными, а другие – наоборот, истощаются и разрушают сами себя.

Для роли спасателя характерны следующие признаки.

Во-первых, он помогает всем, кроме себя. Здесь обычно делается глубокий вдох – потом выдох (этакая тяжелая женская доля вне зависимости от пола) и печально-вдохновенным тоном говорится: «Да что уже мне надо в мои 30 (40, 50 лет и т. д.) лет… Главное, чтобы дети были счастливы. А мы уже отжили свое…» т. е. человек заранее отказывается от любой помощи себе и хочет получить ее всем кроме себя. Он может привести кого-то и сказать: «Помощь нужна не мне, а ему (сыну, мужу, дочери и т. д.), а я и так проживу».

Во-вторых, это помощь без запроса. Когда человек помогает даже тогда, когда его об этом не просят.

Несомненно, здесь надо оговориться. В некоторых случаях (особенно в острых ситуациях) помощь без запроса необходима. Пока вы будете задавать вопрос и получать на него ответ, может уйти драгоценное время. Также здесь не имеются в виду случаи, когда это относится, например, к семье. Вы же часто не будете ждать запроса от близкого человека, а просто поможете ему, и все. Хотя и в близких отношениях стоит быть внимательными и аккуратными, чтобы не нарушить границу родного человека: а вдруг ему эта помощь не нужна? А куда вымощена дорога благими намерениями знают все. Поэтому и в семье эта грань очень тонкая – где можно и даже нужно вмешаться без запроса, а где это делать нельзя ни в коем случае.

В-третьих, спасатель берет на себя ответственность за разрешение ситуации, дает жертве разрешение на неудачу, смягчает последствия для жертвы, чувствует вину, когда не может помочь. Спасатель действительно взваливает на себя всю ответственность, освобождая жертву от необходимости принимать решения и быть самостоятельным и независимым.

Доктор философии Кларисса Эстесс в своей книге «Бегущая с волками», описывая столь часто встречающуюся женскую позицию, взывает: «Женщины! Оденьте водонепроницаемые лифчики! Чтобы молоко, сочащееся из ваших сосцов, перестало привлекать сосунков».

Какая потрясающая по своей точности фраза.

Подобно тому, как самка источает запах молока, спасатель как будто испускает вокруг себя эти флюиды, на которые отовсюду стекаются те, кто нуждается в сильной, покровительственной материнской позиции.

Достаточно сложно объяснить происхождение позиции спасателя. Однако можно предположить, что у этой роли также был какой-то опыт пребывания в роли жертвы, следствием чего есть недостаточная осознанность своего Я.

Смотрите: в каждом случае мы говорим о наших границах. Где начинаюсь и заканчиваюсь Я, а где начинаются и заканчиваются другие люди.

У описываемых ролей возникает искаженное представление о себе и искаженное представление о своих границах.

Насильник очень хорошо знает свои интересы и свои границы. Их защите, как мы сказали, он уделяет основное свое внимание. На свою территорию не пустит никогда. Потому что, если он потеряет контроль, он окажется жертвой, что будет для него абсолютным крахом. Поэтому насильник свои границы сознательно или бессознательно расширяет и переносит на территорию партнера.

Если говорить о спасателе – и он также расширяет собственные границы и переносит их на территорию партнера. Но в этом случае он, скорее, не чувствует эту границу контакта. У него возникает чувство слитности с другими и потеря своего Я.

Пример 3

Прочитайте монолог. Отмечайте в голове места, где и как, с вашей точки зрения, проявляется роль спасателя.

Ой, Василий, я даже не знаю что делать?.. Когда, наконец, ты возьмешься за ум?

Ты все время попадаешь в какие-то ситуации… А расхлебывать их почему-то все время должна я.

Двойка в четверти по математике, и это практически перед окончанием школы! О чем ты думаешь? Что я буду за тебя поступать в институт? Хватит того, что я за тебя в школе училась. Проблемы с оценками – я к учителям с извинениями и конфетками. Рефераты за тебя писала, сочинения… Все учителя тебя хвалили, говорили, что ты умный, но ленивый. И ведь никто не знает, что сочинения эти ночами бессонными писала я…

Ну посмотри: мы с отцом все делаем для тебя, а ты это почему-то совершенно не ценишь… Отец постоянно на работе и я тоже. Потому что понимаем, что тебе многое нужно в твоем возрасте. Заботимся о тебе и твоем будущем… А ты как себя ведешь?

Купили тебе дорогущую куртку, так ты ее через несколько дней изорвал. И даже не подумал, что она слишком хорошая, чтобы в ней в футбол играть в такую грязь. Просто тебе наплевать! Ты как будто ничего не замечаешь. И считаешь, что я решу все твои проблемы.

А помнишь, как в прошлом году ты попал в нехорошую историю и тебя обвинили в краже мобильного телефона? И я вынуждена была покрывать тебя и словом и делом? Как мы ничего не сказали отцу, а я брала деньги в долг, покупала такой же телефон, чтобы только замять это дело? Как я брала работу на дом, выворачивалась, чтобы накормить семью и чтобы отец ничего не заметил. И ты говорил, что это в последний раз. Что ты будешь думать, как себя ведешь? Ты и это забыл?

А сейчас двойка в четверти!

Репетиторы говорят, что ты занимаешься плохо. К занятиям практически не готовишься. А ты знаешь, сколько стоит каждое занятие и сколько мне надо для этого работать?

А теперь опять идти на поклон к математичке… Явно ж не с пустыми руками! Почему я все время должна тебя тянуть? Ну когда все это кончится?! Может, поступишь в институт, тогда хоть за ум возьмешься?..

Представленная роль характеризуется, с одной стороны, жертвенным терпением, но с другой – мы видим, что в семье это место занято. Мать постоянно дает сыну право на ошибку и решает за него его проблемы. Мы прекрасно понимаем, что ожидание, что ситуация разрешится сама собой, является иллюзорной. (Вот поступишь в институт – тогда научишься быть взрослым; вот женишься – будешь ответственным; вот дети пойдут – тебе придется стать самостоятельным и т. д.). Жертве совершенно ни к чему отказываться от услуг спасателя, который по первому щелчку возьмет на себя ответственность за решение ситуации.

 

Взаимосвязи манипулятивных ролей или «патологические сцепки»

Итак, мы описали эти три роли и увидели, что у каждой есть свои потребности.

У жертвы – это потребности в сильном партнере, которому можно было бы отдать ответственность за решение своих проблем.

У спасателя – потребность в заботе о жертве и перенесения на нее своего внимания.

У насильника – потребность в контроле над ситуацией и над поведением окружающих; потребность просчитать, проанализировать происходящее, не пропустить удар и не стать жертвой, как это было в ранней истории его жизни.

Как, возможно, вы уже поняли, эти роли настолько связаны друг с другом, что не могут существовать изолированно.

Почему? А потому что в основе этих ролей лежат социальные потребности, удовлетворить которые человек не может в одиночестве.

Представьте, например, что если на необитаемом острове окажется жертва – она будет плакать, гундосить о том, что все плохо… но она не сможет психологически выразить себя по-настоящему. Потому что ей нужна обратная реакция – кто-то, кто бы позволил ей стать жертвой.

Если человека с устойчивыми и выраженными характеристиками насильника изолировать от общества и посадить либо также на необитаемый остров, либо в одиночную камеру, он, конечно, постарается дать выход своей агрессии, но ему все равно будет нужен некий объект для выражения своих чувств. Ему нужна реакция.

То же самое со спасателем. Вселенские мамы вне зависимости от пола не могут существовать в одиночестве. Спасать нужно обязательно кого-то, даже если этим кем-то является весь Мир.

Речь, таким образом, идет о том, что эти роли могут существовать только в том случае, если они могут удовлетворять свою потребность. Посредством кого? Посредством представителя другой роли. Удовлетворять свои потребности с неманипулянтом (с человеком, который привык к партнерству) не представляется возможным. Потому что партнер, который привык с уважением относиться к себе и окружающим, не будет играть в эти игры.

Кого ищет жертва? Спасателя или насильника. И в том, и в другом случае это некая сильная личность, которой можно отдать ответственность, хотя и по-разному удовлетворить свои потребности в слабости.

С другой стороны, и спасатель, и преследователь, как мы понимаем, тоже заинтересованы в присутствии рядом жертвы, которая бы удовлетворила их потребности.

То есть эти связи – «спасатель – жертва» и «насильник – жертва» – очевидны.

Связь «спасатель – насильник» очень сильна, хотя на первый взгляд является не столь явной.

Жертва – единственная роль, которая запрашивает помощь для себя. Спасатель и насильник для себя обычно ничего не просят (по разным причинам, которые мы обсуждали ранее). Наоборот, они всегда делают запрос на работу с третьим лицом: «Мне не нужно ничего! Помогите ему!»

Рисунок 4.2

Связи манипулятивных ролей в треугольнике Карпмана

Это естественно, что люди обычно уживаются друг с другом в случае взаимного удовлетворения потребностей. Именно так они находят себе партнеров по жизни и друзей, стараясь осуществить воздействие напрямую.

А теперь представьте, что это воздействие оказывается недостаточно успешным (в случае, если удовлетворение собственной потребности находится под угрозой). Живут, например, насильник и жертва, уже приспособились друг к другу. Один властвует, другой – терпит. Все по сценарию. Но вдруг что-то происходит. Скажем, насильник как-то так сильно обидел жертву, что жертва начинает бунтовать и иногда может даже захотеть уйти из контакта, т. е. сцепка «насильник – жертва» дает сбой, перестает работать напрямую. Поэтому нужен кто-то, кто помог бы восстановить пошатнувшуюся связь.

Насильник может постараться найти кого-то, кто бы произвел с жертвой те же самые манипуляции, но только другим способом. Например, более мягкими способами убедил жертву сделать то, что хочет от нее насильник (войти обратно в свою роль, из которой она захотела выйти). А кто это может сделать? Только Спасатель.

Мы знаем много примеров, когда, например, жесткий и подавляющий отец вынуждает ребенка сделать нечто, прибегнув к мягкой матери.

Или, наоборот, представьте себе ситуацию, когда сцепка «спасатель – жертва» становится недостаточно эффективной. Спасатель уже не может справиться с перешедшей все возможные границы жертвой (как в примере 3) и ему нужен кто-то с более сильной позицией (насильник), чтобы получить над ней контроль. «Вот приедет отец, я ему расскажу, как ты себя ведешь! Он с тобой церемониться не станет!»

Поэтому сцепка «спасатель – насильник» очень и очень сильная и направлена обычно на то, чтобы удерживать контроль над жертвой.

Кстати, как вы думаете, какая роль самая сильная в этом треугольнике? Жертва. При ее описании мы сказали, что она отличается демонстрируемой слабостью. Но если обратиться к А. Лоуэну, рассматривавшему характеры с точки зрения энергетики, он указывает на то, что мазохистический – это достаточно сильный тип. Просто все силы он направляет на то, чтобы сдерживать свои переживания, не дает им выхода; а на это уходит очень много сил.

 

Смена ролей

Часто задают вопрос: может ли человек менять свою манипулятивную роль с одной на другую? Как мы могли почувствовать из приведенных примеров – да.

Манипулятивные роли основываются на потребностях и связаны с социальными ролями. Поэтому в одной ситуации человек может демонстрировать одни устойчивые паттерны поведения, в другой – другие. На работе человек может быть жертвой (тихий, подавленный, не имеющий права голоса, сотрудник), а дома – полновластный тиран. Или, наоборот, с коллегами может выражаться стремление к власти, безапелляционности, агрессивности, соревновательности и т. д., а дома – полное подчинение, неумение сказать «нет» и зависимость от мнения домочадцев.

Показательна, например, история женщины, которая лет 15 назад демонстрировала устойчивую позицию насильника. Занимавшая высокую административную должность и привыкшая к полному подчинению сотрудников на работе, она завела те же самые порядки и в семье. Стиль общения с дочерями всегда был жестким. Впрочем, этого она не отрицает: ведь «порядок есть порядок».

Дочери были разные. Одна смирилась: ей было легче не спорить с матерью и выполнять ее желания, отказавшись от своей воли. Другая дочь, как говорила клиентка, всегда отличалась упрямством и непримиримостью.

Сейчас дочери уже выросли, хотя пока они учатся в институте, живут с родителями. В семье холодные отношения. Как бы женщина уже к этому привыкла. Проблема возникла тогда, когда старшая дочь решила жить самостоятельно (за счет родителей) и потребовала у них купить ей отдельную квартиру, или разменять уже существующую, или дать деньгами (можно продать все мамины драгоценности, а остальное – пусть папа возьмет ссуду в банке). Девушка поставила условие: либо родители выполняют ее требование (и они расходятся по-мирному), либо она настроит против матери всех родственников, рассказывая о своем тяжелом детстве (и тогда в семье будет война).

– И это благодарность за то, что я их вырастила? Да, возможно, я была в чем-то и не права. Но я же хотела как лучше! А сейчас в семье творится настоящий террор!

Как мы видим, в семье появился новый, более сильный насильник. А старому пришлось стать его жертвой. Что может быть ужаснее для человека, столь дорожившего властью и контролем, чем потерять их?

Таким образом, смена манипулятивных ролей возможна и происходит в связи с изменением потребностей человека и социального окружения.

 

Манипулятивные роли в жизни и в кабинете психолога

У каждого человека своя история общения с манипулятивными людьми. Кто-то имеет с ними дело крайне редко, кто-то с ними живет постоянно.

В первом случае человек, никогда не общавшийся с подобными людьми, встречая манипулянта, часто не всегда понимает, с кем он имеет дело. Поэтому поведение манипулянта может классифицироваться по-разному и вызывает недоумение и массу вопросов.

Например, женщина встречает мужчину. В нем много положительных черт, но есть и такая, что он все время перекладывает ответственность в принятии решения.

– Куда пойдем гулять?

– Куда хочешь.

– Что будем делать?

– Что скажешь.

Жертва демонстрирует свою единственную стратегию поведения – подчинения. Возможно, сначала это воспринимается как любезность, внимательность, но через какое-то время женщина оказывается перед серьезным выбором: либо она предоставляет мужчине возможность оставаться в своей роли, а значит, сама входит в позицию спасателя или насильника; либо пытается взращивать у него ответственность и партнерские качества (трудно сказать, до какой степени это будет иметь успех); либо выходит из контакта.

Девушка встречает молодого человека, приятного во всех отношениях, но имеющего непреклонный характер. Конечно, сначала это может даже нравиться и объясняться мужественной позицией. Но тогда, когда она понимает, что вся ее жизнь находится под контролем и от нее требуется безоговорочное подчинение воле партнера, все меняется.

Девушка в этом случае оказывается перед выбором: подчиниться и стать жертвой (а значит, отказаться от своих желаний и просто потерять себя как личность) или уйти. Такой выбор дается очень не просто, особенно если есть планы связать свои судьбы. Это очень тяжелое решение, но его нужно будет принять.

Речь идет о выборе сохранить себя или сохранить отношения. Несомненно, «каждый выбирает для себя» и «каждый выбирает по себе», как поется в известной песне. Но о каких отношениях и о какой любви может идти речь в случае потери себя? Хотя, несомненно, все зависит от желаний и потребностей каждого.

С другой стороны, в жизни эти роли существуют естественным образом и обычно неразрывно связаны друг с другом. Люди часто не замечают, что находят друг друга именно так, чтобы партнер удовлетворил именно их потребности.

Великолепно этот треугольник показан в фильме Михаила Козакова «Покровские ворота».

Насильница Маргарита Павловна. Она уже давным-давно замужем за другим мужем Саввой Игнатьевичем, но продолжает контролировать первого мужа – Льва Евгеньевича. «Когда появится женщина, которая внушит мне доверие, я одобрю твой брак. А пока ты будешь делать то, что я сказала». И она, живя с другим, полностью контролирует, с кем встречается и когда приходит домой ее прошлый супруг. «В семь вернемся, чтоб был дома!» – безапелляционно говорит она ему.

Жертва – Лев Евгеньевич – не может устроить свою личную жизнь и постоянно чувствует себя под контролем. Он врет, изворачивается, недоговаривает, но не может напрямую отстоять право на любовь и новые отношения. Почему? Он бесконечно боится свою бывшую жену.

Как замечательно выписан характер спасателя – Саввы Игнатьевича, нового мужа Маргариты Павловны. Он делает только то, что она ему велит, во всем ее слушается, ни в чем не перечит, во всем оправдывает и поддерживает. И абсолютно счастлив. Интересно его представление о жизни. Помните, он говорит: «Живут не для радости, а для совести». Он еще обвиняет Льва Евгеньевича за то, что он не слушается. Такое поведение кажется ему абсолютно глупым и странным.

Таким образом, в жизни люди стараются решить свои проблемы, обращаясь за помощью к другим – родственникам, значимым близким, имеющим соответственные потребности.

Проблема начинается тогда, когда эти связки перестают работать, а человека, который бы помог, нет. Тогда люди часто идут к психологу.

Очевидно, что идут они для того, чтобы удовлетворить свои потребности. Пытаясь – внимание! – спровоцировать психолога на вхождение в соответствующую роль.

Например, пришедший на прием клиент в роли насильника стремится актуализировать в консультанте соответствующую роль спасателя по отношению к жертве.

– Я не знаю, что он плачет. Ему уже 12 лет, нужно быть мужиком и отвечать за свои поступки. Я ему сказал: гулять во дворе можно до 19.00. Опоздаешь – выпорю. Я предупредил? Да. Он пришел в 19.05. Я человек военный. Мы договаривались. Я не понимаю, по какому поводу ревем? Да у меня за опоздание из увольнения можно на гауптвахту сесть!

Да, возможно, я вспылил, но он сам виноват. Вы, как психолог, объясните ему как-нибудь помягче, что надо отвечать за свои обещания и становиться, наконец, взрослым!

Интересно, что обычно насильник очень хорошо дает понять психологу, что если тот не примет роль спасателя, ему остается одна роль – жертвы.

– Вы что, хотите сказать, что это я не прав?! А я думал, что вы профессионал… И вы считаете, что это нормально для ребенка в 12 лет шляться вечером по дворам??? У вас у самих вообще дети-то есть? И что, они гуляют неизвестно где, пока их мама сидит и делает вид, что работает? Я вот с вашим начальством пообщаюсь. И лицензии все ваши проверю! Будьте уверены, у меня достаточно связей, чтобы понять, что это за служба такая психологическая, где так странно понимают про помощь.

В случае, если на прием приходит спасатель, он будет стараться актуализировать в психологе роль жертвы или насильника (скорее всего последнее).

– Вы знаете, он меня совсем не слушается! Я говорю ему: Василий, ну как ты так можешь… Ему ведь всего 12 лет, а он гуляет до 12 ночи! Я ему: ну как ты так можешь? А он только рукой машет! Учиться совсем перестал. Пропадает с какими-то друзьями, я их совсем не знаю. Я ему всегда говорила: будешь хорошо учиться – буду тебе вещи хорошие покупать. Ну там, телефон, компьютер… Раньше старался, а теперь его и этим не возьмешь… Совсем от рук отбился. Ни по хозяйству не помогает, ни в магазин не сходит… Что делать? Вы же психолог! Вы построже ему скажите, чтобы он слушался. Найдите слова, объясните ему, что он не прав! Вас же учили.

То есть еще раз: что хотят спасатель и насильник? Посредством психолога оказать воздействие на жертву, но опосредованным – более жестким, или мягким способом.

Если на прием приходит жертва, она сделает все, чтобы заставить психолога войти в роль спасателя или насильника.

– И самое ужасное, что он совершенно не ценит то, что я для него делаю! Он ведь сам из маленького города, ему и жить-то было негде. Познакомились. Он сказал, что я ему сразу понравилась и что он видит во мне идеал женщины. Стал жить у меня. За квартплату не платил, на еду тоже деньги откладывала я. Он не работал, когда мы с ним 2 года назад познакомились. Говорил, что надо только здесь в городе найти хорошую работу, а не размениваться по мелочам. Конечно, я поверила! Я работала за двоих. Обиднее всего было то, что ему месяц назад не хватило денег, и он продал мои золотые вещи. А когда я стала протестовать, меня так сильно избил… Конечно, я к врачу не пошла. Это стыд же какой! Что же делать? Как мне плохо! Так невыносимо жить… Дайте мне совет, как мне убедить его в том, что он не прав? Ведь он же, когда не пьет, человек-то хороший. Душевный можно сказать…

Как мы видим на рисунке 4.2, все отношения манипулянтов замкнуты. И выбора в этом треугольнике нет. Партнерская позиция, в которой должен находиться консультант, отсутствует.

Психолог же ни в коем случае не должен позволять себя втягивать в эти отношения. Как вы думаете, как? Но перед этим давайте еще затронем вопрос внутренних манипулятивных сцепок.

 

Внутренние манипулятивные сцепки

Интересно, что описываемый треугольник может быть внешним, а может быть и внутренним.

Внешний треугольник описывает роли людей по отношению друг к другу (это мы рассматривали выше). С другой стороны, этот треугольник может быть и внутренним. Это значит, что человек сам по отношению к себе может быть и жертвой, и насильником, и спасателем.

Например, у всех людей есть такая субличность, которая называется «критик». Это часть нашей личности, которая помогает анализировать наши действия, оценивает их. Это нормально.

Внутренний критик (норма):

– Да… Что-то ты, наверное, не то сказала… Неприятно… Надо было быть более активной. А теперь, возможно, они могут подумать, что ты не годишься на эту должность… А это не так! Что же делать? Ладно. Давай: соберись! Больше инициативы и энергии. Нужно почитать, подготовиться. В следующий раз повнимательнее, пожалуйста.

Но когда в этом тоне появляются грубые нотки, угрозы, злость, желание обвинить и обидеть побольнее, – это уже не просто критик. Это насильник. И не один. Понимаете, о чем идет речь? Как мы с вами поняли, манипулятивные роли никогда не появляются поодиночке. Вместе с внутренним насильником появляется внутренняя жертва. Поэтому можно с уверенностью говорить о существовании в психологическом пространстве личности сцепки «жертва – насильник».

Внутренний насильник (не норма):

– Ты ведешь себя, как дура! Посмотри! Все люди нормальные! А ты? У тебя вечно что-то не так! Зачем ты это сказала? Идиотка… Что о тебе теперь подумают? Вот не возьмут на работу и будут правы! Потому что вокруг много умных людей! Так подставиться… Коза…

Что делать? Отследить эту позицию и самостоятельно или в процессе личной терапии осознать смысл происходящего.

Пользуясь случаем, обратим внимание на очень важный момент: чувство жалости. Давайте подумаем, что такое жалость и может ли консультант испытывать это чувство вообще и по отношению к клиенту в частности?

Несмотря на то что словарь предлагает такие синонимы, как сострадание, соболезнование, сожаление, грусть, огорчение, печальное чувство, жалость – это все же что-то очень другое.

В жалости отсутствует любовь и уважение, мудрость и принятие. В ней заложена приоритетная позиция испытывающего это чувство человека, ощущение себя в чем-то сильнее, позиция сверху. Жалость может содержать в себе элементы неосознаваемого презрения, ощущения ложного превосходства. Выражаться оно может и через брезгливость, и через «покровительственное» отношение к тому, кого жалко.

Ничего не напоминает?.. Вот он, внутренний насильник, или спасатель.

Выражение «пожалеть самого себя» в этом контексте также приобретает особый смысл: кто кого должен пожалеть во внутреннем мире человека?

Именно поэтому в консультировании так часто обращается внимание на то, что позиция консультанта несовместима с чувством жалости.

Интересно, что и чувство обиды, характерное для жертвы, также связано с присутствием внутренних насильника и жертвы, поскольку обида есть одновременное присутствие гнева к обидчику и жалости к себе.

Чувство обиды возникает вследствие рассогласования ожиданий о должном поведении обидчика с тем, как он себя вел в реальности. Как обсуждалось выше, обида является следствием выполнения трех умственных операций: построение ожиданий, наблюдение реального поведения, сравнение. Человек обижается, когда его обделяют, как ему кажется, несправедливо. Если он принимает ситуацию такой, какая она есть, у него не возникнет этого чувства.

Чувство вины – тоже очень интересное чувство. Это непродуктивная и даже разрушительная эмоциональная реакция человека на самообвинение и самоосуждение. Речь, таким образом, идет о том, что во внутреннем мире кто-то кого-то за что-то обвиняет и предъявляет справедливые или несправедливые претензии. При проработке чувства вины можно также рассмотреть ситуацию через обсуждаемые роли внутренних насильника и жертвы.

Чувство стыда связано с ощущением собственной плохости, отвратительности и униженности в глазах другого человека. Это отрицательно окрашенное чувство, объектом которого является какой-либо поступок или качество субъекта. Стыд связан с ощущением социальной неприемлемости того, за что стыдно.

В стыде заложено: представление о неких социальных критериях того, что есть норма; сравнение себя с этой нормой; признание несоответствия между собой и социальным идеалом.

И опять мы можем сказать, что за этим чувством стоит присутствие того, кто устанавливает нормы, и того, кто, не дотягивая до них, очень страдает от этого…

Таким образом, работая с чувствами, можно получить важную информацию о присутствии манипулятивных ролей во внутреннем пространстве клиента.

 

Действия психолога при взаимодействии с клиентом-манипулянтом

Итак, когда к психологу приходит клиент-манипулянт, сознательно или неосознанно он будет действовать так, как привык, т. е. следовать заложенным в нем паттернами поведения: делать все, чтобы выразить свою жизненно важную потребность и актуализировать в консультанте соответствующую роль.

Но если это по каким-то причинам произойдет, консультация на этом и закончится. Потому что роль консультанта – это партнерская позиция, которая находится даже не в плоскости этого треугольника.

Дадим несколько универсальных советов, как остаться самим собой и не впасть в манипуляции.

1. Самое важное и самое сложное – представлять себе позицию консультанта. Но это и делает консультанта Профессионалом. Напомним, что для прояснения собственной позиции консультанта необходимо иметь ответы на такие, например, вопросы, как: Кто такой консультант? В чем состоит его роль? На какие темы я, как консультант, могу говорить с клиентом, на какие – никогда? Где начинаюсь и заканчиваюсь я, где начинается и заканчивается клиент? Где находятся наши границы? Какие представления о норме и ненорме у меня есть? Какова моя картина мира? Во что я верю?

Конечно, это далеко не все вопросы, проясняющие позицию консультанта. И, как мы видим, во многом это не только психологические вопросы, но и вопросы, касающиеся его философии и картины мира.

Мы сейчас не будем затрагивать тему позиции консультанта более глубоко.

Мы скажем о ее важности для темы манипуляций. Потому что другое название этого треугольника – треугольник спасательства.

Речь идет о том, что часто наиболее соблазнительной для психолога, входящего в профессию, является роль спасателя, когда у него возникает желание «спасти», проявить заботу, покровительство, оказать неформальную поддержку, утешить клиента.

И опять возникает вопрос: где эта грань и чем психолог отличается от спасателя?

Будет здорово, если каждый из вас самостоятельно и желательно в письменном виде поразмыслит над этими вопросами. А потом полученные ответы проверит на практике.

Давайте здесь скажем лишь о том, что вышеописанный набор черт и потребностей спасателя никакого отношения к профессиональной позиции не имеет.

2. Для каждого консультанта очень важно иметь навык самонаблюдения, саморефлексии. т. е. постоянно отслеживать континуум: что сейчас со мной происходит? На уровне поведения, мыслей, чувств и желаний. (О чем я думаю? Что я делаю? Что я чувствую? Чего я хочу? В какой я сейчас нахожусь роли? Я – Консультант или кто-то другой?).

И если в процессе этого внутреннего скрининга вы ловите себя, например, на чувстве злости или раздражения, жалости (в ракурсе презрения и брезгливости), желании контролировать или даже наказать клиента, осознайте, что вы сейчас вышли из роли консультанта и стали насильником. И помощь ваша, как консультанта, равна нулю. Потому что вы играете в навязанные клиентом игры.

Если вы хотите дать клиенту право на ошибку, испытываете жалость, желание освободить его от ответственности – это значит, что вы не консультант, а спасатель.

Если вы испытываете страх, беспомощность, жалость к самому себе, слабость своей позиции – вы сейчас жертва.

И если это произошло, это значит, что психолог вышел из процесса консультирования. Его задача вернуться в процесс, в роль консультанта, а впоследствии обязательно или самостоятельно, или на супервизорской группе с коллегами, или в рамках личной терапии осознать, что произошло на сессии.

3. После осознания своей внутренней позиции и своих потребностей важно выйти на следующий этап – разотождествление с манипулятивной ролью, которую пытается навязать клиент.

– Я – не спасатель. Я – консультант.

4. После этой внутренней декларации обычно рекомендуется сделать внешнюю декларацию: довести свою позицию до сведения клиента и сделать это нередко предметом дальнейшей работы.

Это можно сделать, либо сказав ему о своих чувствах, либо отразив те потребности, которые вы чувствуете в клиенте.

Например: клиент-насильник пытается актуализировать в консультанте спасателя или жертву, предлагая ему поработать с третьим лицом без его ведома.

– Я хочу внести ясность в наши отношения. Я разделяю точку зрения, что я могу помочь человеку только в том случае, когда этого хочет он сам. Я не могу вступать с вами в некий сговор без присутствия третьего лица. Если вы хотите, чтобы помощь ему была оказана, пригласите, пожалуйста, его, и у него будет возможность высказаться самостоятельно. С вами же я могу говорить только о ваших переживаниях и вашей позиции в отношении этой ситуации.

Например, клиент-жертва пытается актуализировать в консультанте спасателя:

– Вы сейчас хотите, чтобы я вас утешила, пожалела и сказала, что все образуется и будет хорошо?

– Да.

– А если я скажу это, вы мне поверите? Знаете, у меня создается впечатление, что вы почему-то чувствуете себя слабой, никому не нужной. Вы как будто не цените сама себя. И пытаетесь найти кого-то сильного, кто мог бы взять на себя ответственность и решить за вас ваши проблемы. Как вы относитесь к тому, что я сказала?

И сделать предметом обсуждения этот материал.

5. Давайте вспомним, что мы говорили о том, что взаимодействие клиента и консультанта происходит обычно на двух уровнях: содержания (что происходит?) и процесса (как это происходит?). В случае с манипуляциями процессуальный уровень имеет особенное значение.

Посмотрите на таблицу 4.1. Поразмыслите над тем, как будут отличаться ситуации, имеющие одно и то же содержание в зависимости от различий в занимаемой роли.

Таблица 4.1

Манипуляции: содержание и процесс

Пример запроса: помогите мне справиться с моим сыном. У него проблемы с учебой

Содержание (что происходит?): Клиент в роли Жертвы

Процесс (как это происходит?): Общий тон – жалобы. Страх кого-то рассердить, очень хочется решить все вопросы по-мирному. Страх брать на себя ответственность. Уход от решения проблем, желание, чтобы это сделали другие, например консультант.

Попытка перейти границы. Дайте мне совет. А что вы делаете, чтобы не расстраивать близких?

Содержание (что происходит?): Клиент в роли Насильника

Процесс (как это происходит?): Общий тон – напористый. Угрозы. Если вы не сделаете так, как я говорю, то у вас могут быть неприятности. Постоянно употребляет слово «должны». «Вы должны», «вы же работаете, и это ваша прямая обязанность помогать людям».

Попытка перейти границы. Сколько вы зарабатываете? А у вас дети есть? А муж/жена? А они вас слушаются?

Содержание (что происходит?): Клиент в роли Спасателя

Процесс (как это происходит?): Общий тон – извиняющийся. Чувствует вину за то, что сам не может решить свою проблему. Все время просит прощения за беспокойство. Ждет от консультанта волевых решений, какими бы они ни были, перекладывает ответственность на него.

Попытка перейти границы. Я не очень вам надоел своими разговорами? Может быть, вы устали? Дайте мне совет, поверьте, я сделаю все, что вы скажете. Но если вы хотите – давайте закончим.

Очевидно, что восприятие ситуации всегда связано с жизненной позицией. Когда мы говорим о манипулятивном клиенте, можно утверждать, что для решения его проблемы необходимо помочь осознать занимаемую им роль. Поэтому дальнейшая работа может состоять в том, чтобы сделать предметом обсуждения смысл выраженной манипулятивной роли.

Конечно, этого может и не произойти (если клиент к этому не готов). Но последующий разговор стоит вести через призму роли, понимания причин ее происхождения и актуальных потребностей клиента. Потому что именно они будут корнем понимания его проблем.

Таким образом, мы обсудили манипуляции в процессе психологического консультирования и классификацию ролей. Действительно, тема непростая. Самое важное в профессии – как и в жизни вообще – не потерять себя. Однако это возможно только в том случае, когда человек знает, кто он такой. И мы опять говорим о значимости работы над своей личностью, пониманием того, что есть позиция консультанта, обязательную проработку своих проблем в рамках личной терапии. Наверное, это справедливо. Потому что для того, чтобы судить о границах других, нужно очень качественно изучить свои.

А потом – только практика.

Именно на этой базе будет выстраиваться опыт, который через какое-то время станет успешным.