— Одного не могу понять. — Маринка, сидя за столом, щелкала орешки и складывала из добытых ядрышек домик. — Зачем в нашем забытом Богом Михайловске австралийской компании открывать филиал?

— Я тебе уже объясняла. Филиал у них в Москве, а для решения конкретных вопросов они рассылают клерков по городам.

Виолетта закончила краситься и теперь в растерянности стояла перед раскрытым гардеробом. Почему так получается: вещей — море, а надеть нечего? «Рабочие» свитерки и юбочки, естественно, отпадают, хочется выглядеть прилично. Она еще раз взглянула на визитную карточку представителя компании. Что-то здесь не так. В телефонном разговоре директор филиала сообщил, что Мария Велльхауз — ее двоюродная бабушка, но почему тогда она ничего не знала о ее существовании? Да и с какой стати старушенции что-то оставлять в наследство незнакомой родственнице из России?.. Так, голубое платье тоже не подходит, пожалуй, слишком легкомысленное.

— А во сколько за тобой заедут? — Локтева закончила выкладывать домик.

— Директор сказал, что машина будет у подъезда в четырнадцать сорок пять.

— А сейчас сколько?

— Посмотри сама. — Виолетта никак не могла избавиться от предательского волнения, поэтому приставания Маринки начинали ее раздражать.

— О, у тебя еще пятнадцать минут, можно успеть погладить белую блузку. Помочь?

— Да, пожалуйста, — согласилась Виолетта в надежде на то, что подруга займется делом и помолчит хоть пять минут.

Но не тут-то было. Маринка не унималась:

— А как ты думаешь, тебе бабуся что прислала?

— Я думаю, она мне прислала чучело мишки-коала.

— Фу-ты, ну-ты, рифмоплетка выискалась. — Локтева спрыснула блузку водой и взялась за утюг. — А что ты с ней делать будешь?

— С кем?

— С чучелой!

— Успокойся, тебе подарю. — Виолетта наконец остановила свой выбор на строгом бежевом костюме и теперь, стоя в юбке и лифчике, ожидала, когда Маринка закончит терзать блузку.

— На! — Локтева протянула наконец выглаженную блузку, отошла к окну и вдруг восхищенно выдохнула: — Калиновская, она живая!

— Кто? — не поняла Виолетта.

— Чучела должна быть живая, из-за дохлой они бы такую машину не послали…

Девушка выглянула в окно и увидела роскошный серебристо-серый «мерседес». Шофер остался в машине, а уже знакомый ей представитель компании вышел из автомобиля и направился к подъезду.

— Ай, быстрее, быстрее! — суетилась Маринка, застегивая на Виолетте блузку и стряхивая с пиджака невидимые соринки.

В дверь позвонили. Приветливо кивнув в ответ на голливудскую улыбку, девушка вышла из квартиры. Представитель компании открыл перед ней дверцу автомобиля. Виолетта удобно устроилась на заднем сиденье, и «мерседес» тронулся с места. Остановилась машина перед зданием Коммерческого банка. Виолетта в сопровождении представителя компании поднялась по мраморной лестнице на второй этаж. Там он распахнул перед ней дверь одного из кабинетов, а сам удалился.

Комната слабо освещалась зеленоватыми светильниками, на стенах с шелковыми обоями висело несколько картин, а в воздухе витал едва уловимый приятный аромат. Виолетта опустилась в мягкое зеленое кресло возле журнального столика. Похоже, пресловутый мишка-коала должен быть не только живым, но и дрессированным. Из-за жалкого чучела никто бы не стал так суетиться.

Дверь открылась, и в комнату вошел приятный седовласый мужчина лет пятидесяти.

— Фрэнк Стаутленд, — представился он с едва заметным акцентом, — я уполномочен компанией «Брокен хилл пропрайэтри» ознакомить вас с завещанием Марии Велльхауз и проследить за доскональным выполнением всех условий этого документа. Но, может быть, сначала кофе?

Мистер Стаутленд нажал кнопочку на телефоне, и через минуту элегантная мисс в черной строгой юбке и белой блузке внесла на подносе две чашки с дымящимся кофе, хрустальную вазочку с сахаром, серебряные щипчики и блюдо с пирожными. В отличие от некоторых русских секретарш девушка не повиливала игриво бедрами и уж тем более не позволяла себе бросать оценивающие взгляды на клиента.

Кофе оказался превосходным, Виолетта расслабилась и почувствовала себя значительно спокойнее. Видимо, заметив это, Фрэнк начал разговор:

— Наверняка у вас есть ко мне какие-нибудь вопросы.

— Да, конечно. Скажите, откуда вообще Мария Велльхауз, если она действительно моя родственница, узнала о моем существовании? За всю свою жизнь я не припомню ни одного письма из Австралии.

Мистер Стаутленд понимающе кивнул:

— Многое вам станет ясно по прочтении одного не совсем обычного документа. А пока я лишь могу сказать, что Мария Велльхауз — родная сестра вашей бабушки по матери, Анастасии Марковой, эмигрировавшая в двадцатые годы в Англию. Там она вышла замуж и стала совладелицей значительного состояния. Сами понимаете, что в советский период общение с зарубежными родственниками не сулило ничего хорошего, возможно, поэтому Мария воздержалась от контактов. Недавно скончался муж миссис Велльхауз, и она обратилась в юридический отдел нашей компании с просьбой разыскать оставшихся в живых родственников. Нам удалось выяснить, что вы, Виолетта Алексеевна, единственная наследница престарелой миссис, так как своих детей у нее не было. Естественно, что вам и адресовано ее последнее письмо. Вот, прочтите. — Фрэнк протянул большой белый конверт из плотной бумаги. — Ваша бабушка прекрасно помнила родной язык, поэтому письмо написано по-русски. Не буду вам мешать. — Мистер Стаутленд вышел из кабинета, оставив Виолетту наедине с довольно длинным посланием. Она поудобнее устроилась в кресле и развернула письмо. Текст был написан разборчивым, аккуратным почерком.

«Здравствуй, моя незнакомая внучка! Сейчас, когда ты читаешь это письмо, меня уже нет в живых. Может быть, это и к лучшему. Конечно, мне хотелось бы увидеть тебя и обнять, но, кто знает, как сложились бы наши отношения. Я прожила долгую и небезгрешную жизнь, возможно, ты осудила бы меня, да и вопросов я не люблю. Теперь же все свои грехи и маленькие тайны я унесла с собой в могилу и могу смело претендовать на статус святой (по крайней мере, в твоих глазах). Кроме того, удобная роль покойницы дает мне право приказывать, и, надеюсь, приказы мои не будут подлежать обсуждению. Но об этом позже.

Я полагаю, что утомлять молодую девушку скучными подробностями моей жизни негуманно. Тебе достаточно знать, что неизвестная тебе до сего дня Мария Велльхауз — родная сестра твоей бабушки Анастасии Маша Маркова. Судьба разбросала нас в разные стороны, мне пришлось покинуть Россию, но я не жалею об этом, так как в Англии я встретила свою единственную настоящую Любовь. Уильям Велльхауз сделал меня счастливой и богатой, но я не смогла подарить ему наследника, о чем сожалею и по сей день. Мы прожили вместе долгую жизнь, в прошлом году супруг оставил меня, и теперь наша встреча состоится в ином мире. Я знаю, что встреча эта не за горами, и не боюсь смерти. Но желание оставить о себе добрую память на земле, не правда ли, вполне естественно? Именно поэтому я поручила компании «Брокен хилл пропрайэтри» (а это фирма, которой я бесконечно доверяю) разыскать моих родственников в России.

Тринадцать лет назад друг и коллега моего супруга, возвратившись из Советского Союза, привез мне письмо от твоих родителей, в котором была и твоя фотография. Я писала вам два или три раза. Возможно, твоя семья не получала моих писем (говорят, КГБ строго относится к таким вещам). И теперь уже только перед Богом я отвечу за то, что скоро оставила безрезультатные попытки связаться с вами.

Ты молода, Виолетта, и еще не знаешь, что такое одиночество. Я поняла это лишь тогда, когда Уильям оставил меня. Мне хотелось найти родных, прижать вас к груди и получить взамен толику любви и привязанности. Но сотрудники компании принесли мне страшное известие: оказывается, твои родители и сестра погибли, и ты теперь совсем одна. Это накладывает на меня дополнительные обязательства по отношению к моей единственной внучке.

Итак, я, Мария Велльхауз, запрещаю тебе тратить свою жизнь впустую и приказываю стать счастливой. А что такое счастье для женщины? Во-первых, это любовь. Но я, как сторонница консервативных взглядов, признаю лишь законный брак. Во-вторых, материнство. Меньше всего мне хотелось бы узнать, что ты потратила краткий человеческий век на погоню за деньгами и развлечениями, как это сделала я, и не почувствовала прикосновения детских ручонок к своей груди. В-третьих, карьера. Поверь мне, Виолетта, ты будешь жалеть, если в конце жизненного пути поймешь, что была лишь красивой куклой, пусть любимой и обожаемой, но безмозглой.

Ты скажешь, что знаешь все это и без меня. Зачем, мол, старуха поучает! Но я не только поучаю, я хочу и могу помочь.

Согласно моему завещанию, ты, Виолетта Алексеевна Калиновская, моя единственная наследница, получаешь в полную собственность 1 (один) миллион долларов США, но на определенных условиях.

Первую часть — триста тысяч долларов — ты получишь через три месяца после вступления в законный брак. Бабушка приготовила тебе маленький сюрприз: церемонию свадьбы организует и оплатит уважаемая мною компания «Брокен хилл пропрайэтри».

Вторую часть — триста тысяч долларов — по достижении тобой известности в любой избранной профессии. Сфера занятий любая.

И последние четыреста тысяч — после рождения ребенка.

Я достаточно ясно выразила свою волю? За исполнением условий моего завещания будут следить представители компании. Они же объяснят подробнее твои права в отношении этих денег.

Прощай.

Мария Велльхауз».

Виолетта еще раз пробежала глазами последний лист. Миллион долларов! Такие деньги не представлялись ей даже в самых смелых мечтах. Ничего себе, чучело мишки-коала! Девушка почувствовала, что комната начинает плыть перед ее глазами. Миллион долларов. Это же долгожданная возможность пластической операции, это финансовая независимость, это новое лицо, красивые платья, новая жизнь и, конечно же, любовь!

Зашедший в комнату Фрэнк, увидев взволнованное лицо девушки, предложил ей сигарету. Виолетта закурила.

— Итак, вы ознакомились с письмом вашей бабушки?

— Да. Все это так неожиданно…

— Надеюсь, вы не сочтете нескромным мой вопрос. Есть ли у вас жених?

— Н-нет… пока нет.

— Ну, ничего, вы молоды, у вас есть время выбирать. Но не забудьте за месяц до предстоящей свадьбы набрать наш номер. Надеюсь, ясно, что первую часть денег по завещанию вы получите только после трех месяцев супружеской жизни?

— Да, я поняла, — прошептала Виолетта. Сигарета в ее пальцах дрожала.

— Если у вас нет больше вопросов ко мне, шофер доставит вас домой. Письмо вы, конечно, можете оставить у себя.

— Спасибо, мне лучше пройтись пешком.

— Что же, я не настаиваю. — Фрэнк обворожительно улыбнулся, подал Виолетте руку и проводил ее до порога.

Даже морозный декабрьский воздух не мог охладить пылающих щек девушки. Выйдя из банка, она решила не торопиться домой, а свернула на заснеженную тропинку зимнего парка. Ей необходимо было остаться одной, чтобы осознать случившееся. Беседа с Маринкой сейчас совсем некстати. В субботний вечер в парке было многолюдно: с веселым писком носились малыши на санках, по замерзшему пруду сновали конькобежцы, чинно прогуливались парочки. Виолетта выбрала отдаленную аллею и там села на скамейку, смахнув с нее снег перчаткой.

Постепенно парк опустел. Уже стемнело, когда она наконец встала и быстро пошла в направлении автобусной остановки. Жизнь начинала новый виток.

Подойдя к дому, Виолетта заметила, что окна в квартире ярко освещены. Видимо, в этот раз Локтева не собиралась нападать на нее из-за угла или выплывать со свечой, подобно привидению. Однако упреков и причитаний с жалобами на горькую судьбу избежать удастся вряд ли: часики на руке Виолетты показывали уже почти семь часов, значит, Маринка, по всей видимости, последние часа два провела, мечась от окна к окну и умирая от любопытства. И точно: открыв дверь, Виолетта едва не столкнулась с Локтевой, бросившейся ей навстречу с пугающей скоростью.

— Ну, что тебе завещала бабуся?

— Счета. — Виолетта уже сняла пальто и теперь расстегивала «молнию» на сапоге.

— В смысле? Какие счета?

— Понимаешь, старушка потратилась на собственные похороны и меня, как единственную оставшуюся в живых родственницу, попросила заплатить кредиторам.

— Да ты что! — Маринка ахнула и широко раскрыла глаза.

— На, прочти. — С трудом сдерживая улыбку, Виолетта протянула подруге конверт.

— Ничего, Виолетик, не расстраивайся. Ты этим кредиторам платить не обязана. Надо к юристу сходить.

Виолетта прошла на кухню и включила чайник. На секунду задумалась, достала из навесного шкафчика бутылку дорогого испанского вина, припасенного для особых торжеств, но, взглянув на удивленное лицо подруги, не выдержала и расхохоталась:

— Ты читай, читай.

— А что читать, правильно говорят, что все иностранцы жадные. — Локтева все же достала письмо из конверта и, прищурившись, всматривалась в текст. — Ишь ты, еще и поучает, постыдилась бы… Что-о-о?! — Глаза Маринки вдруг стали круглыми и глупыми, как у плюшевого кота, сидевшего на шкафу. — Миллион долларов? Виолетик, это ты шутишь так? Это ты сама написала, да?

— Конечно, сама, — усмехнулась Виолетта. Захватив вино, две рюмочки и сунув под мышку плюшевого кота, она направилась в комнату.

Едва она успела поставить бутылку на столик, как Локтева с криком, напоминающим боевой клич апачей, налетела на нее, закружила по комнате, при этом напевая: «Ура-ура, мы едем в Италию, Францию и на острова Мумба-Юмба!»

— А у тебя что, есть деньги? — Виолетта попыталась охладить пыл подруги, но это оказалось не так-то просто. Маринка, сияя, как красное солнышко, без тени сомнения в голосе заявила:

— Ты мне дашь. Надо же, нахалка какая. Только стала миллионершей, а уже зазналась.

— А ведь я могу вообще не получить этих денег…

— Почему это?

— Ты внимательно читала? Первые триста тысяч долларов — только после замужества.

— Ну и что?

— Ты не понимаешь? Мне надо официально выйти замуж. За мужчину. Твоя кандидатура отпадает, а больше особо нежных чувств ко мне никто не испытывает.

— М-да… — Маринка на мгновение задумалась, но тут же загадочно заулыбалась. — Виолет, а что ты собираешься с деньгами делать?

— Ты же прекрасно знаешь, — девушка стала совсем серьезной, — мне нужна пластическая операция.

— А операция зачем? У тебя же и так есть дом, работа. Теперь еще и деньги.

— Слушай, это просто глупо. Естественно, я хочу, чтобы у меня, пусть первый раз в жизни, первый раз за двадцать три года, появился жених, поклонник, любовник, наконец…

— Ага! — торжествующе завопила Локтева. — Значит, со своим официальным мужем ты разведешься? Так какая тебе разница, за кого замуж идти? Отстегнешь ему пару тысчонок, он счастлив по уши будет и разведется по первому твоему требованию. А там уже денежки твои, и сама ты совершенно свободна.

— Фиктивный брак? — Виолетта опустилась на диван. — Об этом я как-то не подумала. Дать мерзкое объявление в газету? Да-а-а. Но, похоже, другого выхода нет.

— Так. — Локтева плюхнулась в кресло, открыла бутылку и наполнила рюмки. — Ты у нас женщина непрактичная, поэтому во всем будешь слушаться умную меня. Никакого объявления ты давать не будешь.

— Почему?

— А ты представь себе: читает твой Мистер Твистер из компании газетенку и вдруг видит в графе сомнительных объявлений знакомые имя и фамилию…

— Там только номер паспорта.

— Ничего, они люди ушлые, не удивлюсь, если и номер твоего свидетельства о рождении им известен. Так вот, читает это он, читает и думает: «А ведь девчонка-то бабусю обманывает. Та ей добра желала, замуж хотела по любви выдать, а этой хитрюге лишь бы деньги заграбастать». Ага? И вот он говорит тебе: «А не дадим мы вам ничего, Виолетта Алексеевна, денежки себе оставим, фирму развивать будем…»

— И что же ты предлагаешь?

— Я тебе сама жениха найду, но за тобой должок. На заграничное турне я, конечно, не претендую, но уж в ресторан меня сводишь, договорились?

— Господи, конечно! Не знаю, как насчет Италии и Франции, но на море мы с тобой съездим обязательно и в ресторан сходим. — Виолетта замолчала, не сразу решившись задать вертевшийся на языке вопрос: — А ты собираешься предложить это тому другу Шурика, который… в общем, тому, с кем я должна была Новый год встречать?

— Не-а, — отмахнулась Локтева. — Во-первых, у него вид непрезентабельный, а во-вторых, Игорь — мужик хороший, ему на самом деле жениться нужно. За две тысячи долларов мы тебе что-нибудь другое поищем.

— Две тысячи… Мне кажется, это маловато за то, что человек испортит свой паспорт.

— Ну, пять, если ты такая щедрая…

— По-моему, нужно обещать в десять раз больше.

— Ты что, с ума сошла! Пятьдесят тысяч за три месяца «женатой» жизни? Ой, благодари Бога, что у тебя есть я! — Маринка придала лицу важное выражение и постановила: — Десять тысяч долларов и ни центом больше. Но за эти деньги он будет по одной половице ходить.

— Хватит! Мне все это неприятно. — Виолетта почувствовала, что у нее начинает портиться настроение, но энергия Локтевой уже вышла из-под контроля.

— Пожалуй, я сейчас позвоню кое-куда, наведу справки… Нет, это разговор не телефонный. Давай лучше вино попробуем. — Однако уже после второй рюмки Маринка, видимо, будучи не в силах сидеть на месте, вскочила. — Виолетик, солнышко, я бегу… Завтра у нас воскресенье… Часиков в пять я буду у тебя, никуда не уходи.

Локтева исчезла, и Виолетта осталась в одиночестве перед недопитой бутылкой вина. Она не сомневалась в успешности Маринкиных поисков. Виолетта улыбнулась своим мыслям и наполнила две рюмки: одну взяла сама, а другую вложила в лапу плюшевого кота: «Что ж, мой неизвестный суженый, за знакомство!»