Повсюду была вода. Справа, слева, впереди и сзади – лишь синяя гладь, слегка потревоженная мягкими движениями нарвала, да покачивающиеся зелеными поплавками жуки-жабы. На безоблачном небе – раскаленное пятно солнца, чей свет белым золотом растекался по едва заметным волнам.

«Мы посреди океана?» – Матвей встал и огляделся.

– Да, ты прав. Мы в Атлантическом океане, между южноамериканским и африканским континентами. И под нами восемнадцать километров до морского дна.

«Что?..» – Климов с недоуменным видом повернулся к ведьме.

– Вижу, ты удивлен, что вполне ожидаемо. Тем не менее, это факт. Марианская впадина и Бездна Челленджера в частности – не самые глубоководные места на нашей планете. Есть уголки морского дна, куда более близкие к центру земли, однако они надежно укрыты от глаз ученых и их невероятно современных приборов, – в голосе ведьмы чувствовалась ирония. – Ты ведь знаешь, что человек изучил лишь семь процентов мирового океана. Можно сказать, он только-только открыл эту удивительную книгу и перелистнул первую страницу. То есть – не добрался даже до завязки, а впереди еще развитие сюжета и кульминация. И я сомневаюсь, что человеку удастся хоть немного продвинуться вперед, по крайней мере, в ближайшие десятилетия, поскольку есть силы, которым невыгодно, чтобы о них узнали. Прямо под нами раскинулся довольно немаленький город, заключенный в своеобразный пространственный карман. Там живет древнее и многочисленное племя подводных магов, которым совершенно нет дела до всего, что происходит над этой чудовищной толщей воды. Они живут за счет даров подводного мира, совершенствуют его и оберегают от посторонних глаз. Гостеприимностью чародеи не отличаются, так что нам предстоит быть очень осторожными, даже при том, что опустимся мы, самое большее, метров на пятьсот и проведем под водой, как я надеюсь, очень непродолжительное время.

Матвей, даже несмотря на то, что ведьма устроила ему очередной «разрыв шаблона», ощутил тревогу и пробежался напряженным взглядом по водной глади. Та уже не казалась такой безмятежной. Восемнадцать километров воды – среды, совершенно не приспособленной для жизни человека, а под ней – обладающие невероятной силой и не желающие обнаруживать себя создания… Кто они?.. Похожи ли на людей, хотя бы внешне?.. Нижний уровень инквизиторской тюрьмы дал понять: чародеи имеют весьма разнообразный облик, порой очень далекий от человеческого. И таких, скорее всего – подсознательно, Климов боялся сильнее.

Ведьма, тем временем, сделала несложный пасс руками, и верх кабины стал опускаться. Вскоре над головой щелкнуло, загудело, стекло и металл чуть завибрировал от магии, а нарвал вздрогнул и стал погружаться.

С каждой секундой поверхность воды отдалялась, и напряжение сковывало Матвея все сильнее. Синева океана как будто давила, несмотря на надежную защиту кабины. Чтобы хоть немного успокоиться, Климов уставился на ближайшего жабожука, неторопливо шевелящего перепончатыми лапами.

– Расслабься, – мягко произнесла ведьма, для которой ни мысли, ни чувства Матвея не были тайной.

Становилось темнее, рос страх. Сейчас Климову было наплевать даже на то, что рядом сидит напугавший Алену ублюдок-маг. Все, чего он хотел, – вновь оказаться над водой, чтобы со всех сторон опять был воздух, которым можно наполнить легкие. Чувство незащищенности усиливалось с каждой минутой, а голову не покидали мысли, что ведьма вновь могла ошибиться. Вполне возможно, что пристегнутая к нарвалу кабина борется с тяжестью воды последние мгновения – и вот-вот сомнется, раздавив всех, кто в ней находится. Или вытащенное из игры существо умрет или, того хуже, перестанет подчиняться ведьме и устремится на глубину. Та уже ошибалась, и Матвей слишком хорошо помнил день, когда был вынужден, оседлав марлина Эрнеста, лететь за великаном-оборотнем и едва не погиб от его когтей. Уцелел он лишь благодаря чуду.

– Давай-ка все же я помогу… – ведьма подалась вперед, провела ладонью возле лица Матвея. Ее глаза вспыхнули красным, и спустя пару секунд Климов ощутил, как паника уходит. Мысли замедлили ход, очистились от ноток тревоги, сердцебиение было уже не таким диким.

Нарвал в это время погрузился уже на такую глубину, куда не проникал свет. Ведьма негромко произнесла пару странных фраз, и жабы-жуки, наконец, зажгли свои подбрюшья, разгоняя подводный мрак.

Матвей сразу понял, что их свечение имеет магическую природу: ни один, даже самый мощный прожектор не смог бы обеспечить под водой такую видимость. Нарвал словно оказался в огромной сфере из света.

– Согласись, так гораздо лучше, – с улыбкой сказала ведьма. – Благодаря моим помощникам мы сможем увидеть все, что происходит снаружи, на сотню метров в любую сторону.

Успокаивающее заклинание набирало силу, и Матвей лишь кивнул, чувствуя, как тяжелеют веки.

– Похоже, я переборщила с магией, – усмехнулась ведьма. – Но, возможно, оно и к лучшему. Как бы там ни было, сейчас мы займемся тем, ради чего опустились в эти воды, – она повернулась к Брульгрому. В темных глазах вновь вспыхнул красный огонь – и на этот раз он горел куда дольше.

«Обмениваются мыслями», – подумал Матвей, борясь со сном.

Вскоре Брульгром кивнул, встал с пуфа и опустился на колени, упершись руками в пол и опустив голову. Несколько секунд он не двигался, затем тяжело, с присвистом, задышал. По тучному телу пробегали волны дрожи, это было отчетливо видно, даже несмотря на просторное одеяние колдуна.

– Даггаун – это мир болот, рек, озер, морей, океанов и сотен островов, населенных сородичами нашего друга, – заговорила ведьма, наблюдая за Брульгромом. – А в водоемах – множество живых существ, от крошечных до настоящих гигантов. Все они являются предметом охоты для разумных обитателей Даггауна. Те проникают в разум будущей добычи, она откликается на зов и сама идет в руки к охотникам.

«Значит, сейчас Брульгром зовет кого-то», – понял Матвей, продолжая наблюдать за колдуном. Благодаря ведьминой успокаивающей магии, сейчас тот не вызывал у Климова ни ненависти, ни отвращения.

– Нет, пока он только ищет того, кто мне нужен, – ответила ведьма. – К счастью, цель очень заметная, так что поиск не должен отнять много времени.

Она оказалась права. Прошло не больше минуты, и Брульгром запел – дребезжаще, низко, на одной ноте, словно шаман из тундры.

– Скоро мы увидим нашу будущую добычу, – в голосе ведьмы отчетливо сквозило волнение. – Она уже всплывает.

Если бы не ее заклинание «от нервов», Климов бы начал паниковать, он прекрасно понимал это. На глубине в полкилометра, над подводным городом, населенным чародеями… Практически верхом на диком гибриде закованного в костяную броню кита и осьминога, извлеченном из виртуала… И в ожидании таинственного существа, которое уже поднимается к непрошеным гостям…

Брульгром продолжал тянуть дребезжащую ноту – казалось, ему вовсе не нужен был воздух, и вдобавок стал раскачиваться, все сильнее с каждой секундой.

– Я знаю, у тебя нет причин относиться к нашему помощнику с симпатией, – заговорила ведьма, – однако то, что он делает сейчас, достойно уважения. Проникнуть в разум создания, которое направляется к нам, сдерживать его ярость, его хищную натуру… Это невероятно тяжелый труд. Сомневаюсь, что мне удалось бы подобное. Большая удача, что Брульгром встретился на нашем пути. И во многом это случилось благодаря тебе, Матвей.

Тот промолчал, вновь вспоминая все, что пришлось пережить в инквизиторской тюрьме, затем повернулся к окну кабины.

И замер.

В первые пару мгновений Матвею подумалось, что к нарвалу подплывает подводная лодка, нос которой был сделан в виде жуткой акульей морды с широкой острозубой ухмылкой и едва видимыми на темной шкуре глазами. Однако, когда исполинская нижняя челюсть чуть заметно шевельнулась, Климов понял: перед ним живое существо. Оно приближалось медленно, как и положено полноправному хозяину, которому достаточно нескольких секунд, чтобы разделаться с пришельцами, если те поведут себя неподобающе. Или если просто возникнет такое желание…

– Вот и предмет нашей охоты, – ведьма пыталась укрыть волнение под торжественными нотками. – Мегалодон или, в переводе с латыни, «большой зуб». Считается вымершим, причем уже очень давно, однако вот он, живой и здравствующий, прямо перед нами. Согласись, это столь же удивительно, как и существование подводного города магов, раскинувшегося на дне океана.

Матвей молчал. Он попросту не знал, что ответить. Все его внимание было приковано к гигантской акуле, все мысли были заняты неторопливо приближающимся хищником-исполином. То ли ведьмино успокаивающее заклинание перестало действовать, то ли потрясение от встречи с огромной реликтовой акулой оказалось настолько сильным, что выветрило магию, но Климов чувствовал, что сердце вот-вот проломит грудную клетку. Кровь кипела от адреналина, тело отказывалось шевелиться, а глаза не отрывались от призванного Брульгромом монстра. Расстояние между гигантскими челюстями и нарвалом таяло с каждым мгновением, и Матвей был готов отдать все, лишь бы мегалодон остановился.

– Что же, настала пора для самого ответственного этапа, – сказала ведьма. – Думаю, ты уже понял, кому предназначается аквариум в моей подземной лаборатории. Да, нам предстоит поймать мегалодона и доставить в убежище.

«Поймать мегалодона… – эхом отозвалось в голове Климова. Он продолжал смотреть на подводное чудовище, понимая, что может запросто уместиться в его пасти, встав в полный рост. В памяти всплыла повесть «Старик и море», где главному герою понадобились не одни сутки, чтобы одолеть марлина. Та рыба тоже была огромна, однако сравнивать ее с доисторической акулой… Большей нелепости нельзя и придумать… – Как это возможно?..»

– При помощи цифромагии, мой дорогой друг, – по голосу чувствовалось, что ведьма улыбается. – Созданный тобой гибрид, обретший жизнь в реальности благодаря моей силе, предназначен специально для этой охоты. Впрочем, сейчас ты сам все увидишь, пока начинать, пока наш грандиозный улов не подплыл ближе, чем нужно.

Она договорила, и спустя пару мгновений нарвал, подчиняясь ее магии, медленно повернулся к мегалодону увенчанной витым рогом головой. Матвей словно окаменел: больше всего происходящее было похоже на то, что ведьма решила устроить битву подводных чудовищ. А значит, сейчас здесь начнется настоящий ад, и Климов окажется в его эпицентре…

– Ты, как всегда, предполагаешь худшее, – с укором произнесла ведьма. – Никакой схватки монстров не будет. Я неспроста велела тебе добыть щупальца Императорского Осьминога и глаза Огнеглазой Мурены и приживить все это к нарвалу. И первое, и второе обладают уникальными свойствами, поэтому они помогут нам взять мегалодона без боя.

Нарвал вновь повернул голову – так, чтобы видеть акулу-исполина одним глазом. И спустя мгновение око босса из «МонстерКрафт» загорелось красным, а мегалодон вздрогнул и замер в каких-то десяти метрах от кабины.

– Прекрасно. Как ты помнишь, Огнеглазая Мурена обладала гипнотической магией. Ты, вместе с ее глазами, передал этот дар Единорогу, а я многократно усилила его, когда цифровая сущность нарвала обрела плоть в реальном мире. Мегалодон уже попал под действие чар. Еще немного времени – и он станет абсолютно не опасным.

Матвей видел, что пересаженный Единорогу глаз Мурены продолжает светиться. Исполинская акула сохраняла неподвижность, чуть приоткрыв пасть, усеянную жуткими треугольниками зубов. На серо-белой морде Климов разглядел несколько длинных шрамов. Оставить такие отметины могли лишь не менее огромные, сильные и опасные создания.

– Что же, думаю, достаточно, – произнесла ведьма спустя пару минут, и Брульгром тут же замолчал. Он выпрямился, стоя на коленях, покачнулся и не без труда вскарабкался на пуф.

«Контроль над мегалодоном вымотал его», – понял Матвей, чувствуя, что нарвал вновь начинает шевелиться.

Гипнотический «подарок» Огнеглазой Мурены больше не светился, и Единорог поплыл к гигантской рыбе, погруженной в магический транс. Вскоре он завис над ней, развернулся голова к голове и опутал мегалодона щупальцами.

– Я немного усовершенствовала твой трофей, – сказала ведьма. – Присоски выделяют парализующий яд, и тот впитывается в тело нашей акулы. Все же я никогда прежде не охотилась на таких исполинов, так что осторожность не будет лишней. Однако все идет даже лучше, чем я предполагала. Мы можем всплывать.

Матвей почувствовал, что нарвал направился к поверхности, и облегченно выдохнул. Мегалодон сейчас находился под Единорогом, со своего места Климов видел лишь его бок и грудной плавник, по которому можно было легко пройти несколько шагов. Доисторический хищник оказался гораздо крупнее, чем извлеченное из игры существо пятнадцатиметровой длины.

«Насколько же он огромен?..» – Матвей нахмурился, пытаясь прикинуть размеры гигантской акулы.

– Нам достался довольно крупный экземпляр, – ответила на его мысли ведьма. – Его длина – двадцать два метра, вес – без малого шестьдесят тонн, а возраст – сорок семь лет.

В играх Матвею приходилось иметь дело и с гораздо более крупными существами. Однако осознать, что рыба таких размеров существует в реальности, было очень тяжело – несмотря на то, что она находилась лишь немногим дальше, чем на расстоянии вытянутой руки.

Он подумал, насколько невероятно происходящее смотрится со стороны. Огромный нарвал, покрытый костяной броней, с неестественно большими алыми глазами и кабиной на спине, в которой сидели трое, оплетал щупальцами доисторическую акулу чудовищных размеров и вместе с ней медленно поднимался к поверхности в окружении амфибий-светляков. Это могло быть сценой из фильма или игры, сном, но никак не частью реальной жизни.

– В реальной жизни случаются и куда более невероятные события, – вмешалась в его размышления ведьма. – То, что нам предстоит в конце – как раз из их числа, а сегодняшнее приключение лишь разминка. Хотя и она стала серьезным шагом вперед.

Вокруг было уже не так темно, и жуки-жабы погасили свечение своих брюшков. До поверхности оставалось недалеко, однако, по ощущениям Климова, на каждый метр вверх приходилось не меньше десяти секунд.

– Так и есть, – подтвердила ведьма. – Мне, как и тебе, хочется поскорее вернуться под солнце. Когда дело почти сделано, нетерпение начинает терзать намного сильнее, чем в начале или даже на полпути. Это совершенно естественно.

Матвею не хотелось отвечать. Сонливость накатила с новой силой, веки словно стали свинцовыми, а мысли начали путаться.

Когда Единорог со своей невероятной ношей, наконец, показался на поверхности, Климов уже спал. И его сон не был потревожен даже очередным проходом сквозь портал.