— Правда ли, что еще недавно эпидемии болезни, называвшейся детским параличом, поражали многие страны?

— Да, полиомиелит держал в постоянной тревоге миллионы родителей и врачей.

— Почему же вдруг возникла эта болезнь?

— Тут вы не правы, болезнь появилась не вдруг.

Полиомиелит существовал, по-видимому, в течение многих тысячелетий. На некоторых фресках, обнаруженных на стенах гробниц египетских фараонов, видны изображения людей с типичными для полиомиелита поражениями ног. В Египте есть храм богини плодородия Изиды, расположенный близ древней столицы — Мемфиса. Построен он был за две тысячи лет до нашей эры. На одной из стен этого огромного храма, между колоннами, на которых покоится потолок, есть барельеф, где изображен опирающийся на длинный посох жрец. Его правая нога изуродована болезнью: она намного тоньше и короче левой. Стопа беспомощно свисает вниз. По-видимому, жрец перенес полиомиелит.

Во время интенсивных раскопок, которые проводились на территории Египта в начале нашего века, было обнаружено много мумий. Известный английский археолог Д. Митчел заметил у одной очень хорошо сохранившейся мумии изменения костей, которые можно считать характерными для полиомиелита. А ведь эта мумия пролежала в своей усыпальнице более трех тысяч лет. При раскопках многих захоронений более позднего периода также были обнаружены скелеты людей с поврежденными нижними конечностями.

Возможно, что еще в VI–V веках до нашей эры полиомиелитом болели люди, жившие на территории Гренландии. Ведь на костях скелетов, обнаруженных в могилах того времени, есть характерные для этой болезни повреждения. Правда, нельзя быть вполне уверенным в диагнозе заболеваний, случившихся многие сотни лет назад. Поэтому все догадки о присутствии полиомиелита в древние времена являются в определенном смысле лишь предположениями.

Известный врач древности Гиппократ оставил описание болезни, при которой сохнут ноги, уменьшается объем мышц и наступает паралич конечностей.

На протяжении многих столетий заболевания полиомиелитом не принимали характер больших эпидемий. Может быть, поэтому в древних медицинских книгах полиомиелит упоминается крайне редко. Точное описание его клинической картины впервые было сделано в Европе только в 1836 году.

Само название «полиомиелит» предложено в 1874 году. Происходит оно от греческих слов «полиос» — серый и «миелос» — мозг. При смертельных случаях полиомиелита повреждаются именно отделы серого вещества спинного мозга.

Лишь во времена Л. Пастера и Р. Коха, на рубеже XIX и XX веков, появились первые небольшие вспышки заболеваний полиомиелитом. Происходили они в Скандинавских странах и в Соединенных Штатах Америки. Поскольку болезнь поражала в основном маленьких детей, ее стали называть детским параличом. Под таким названием она вошла во все медицинские учебники.

У разных людей болезнь протекала по-разному: одни умирали, другие на всю жизнь оставались инвалидами с парализованными ногами, третьи поправлялись. По виду поражений врачи разграничили две основные формы полиомиелита: паралитический и непаралитический.

Доказать вирусную природу полиомиелита удалось в 1909 году австрийским врачам К. Ландштейнеру и Е. Попперу. Они впервые вызвали у обезьяны типичное заболевание, введя ей в брюшную полость кусочек ткани спинного мозга ребенка, умершего от полиомиелита. Затем были сделаны последовательные пассажи (пересевы) мозгового материала от заболевших обезьян к здоровым. Обезьяны заболели, и течение болезни очень напоминало полиомиелит у людей: такой же паралич задних и передних конечностей. Затем животные погибли, а материал их мозга, пропущенный через фарфоровые фильтры, вызвал полиомиелит у новых обезьян. Так удалось доказать вирусную природу полиомиелита.

В дальнейшем обнаружили, что в крови заболевших обезьян накапливались специфические антитела, которые при соединении с вирусом нейтрализовали его болезнетворную активность. Кровь обезьян, которые не погибли, а поправились после болезни, защищала неболевших животных от вируса полиомиелита.

После этих опытов врачи в разных странах пытались брать сыворотку крови человека, перенесшего полиомиелит, и лечить с ее помощью больных детей или защищать ребенка, находившегося в контакте с заболевшим. Однако результаты оказались весьма странными: в одних случаях сыворотка помогала, в других не оказывала никакого защитного эффекта. В ту пору никто не смог объяснить это.

Изучая с помощью микроскопа окрашенные срезы различных участков пораженного вирусом головного и спинного мозга умерших от полиомиелита детей или зараженных в лаборатории обезьян, морфологи и физиологи поняли, как действует вирус.

Любое наше движение происходит благодаря сигналам из головного мозга. Эти сигналы (нервные импульсы) передаются по волокнам нервной системы из головного мозга в спинной, а оттуда — к соответствующим мышцам рук, ног или тела. Спинной мозг является единственным путем для таких сигналов, а вирус полиомиелита, если только он сможет туда проникнуть, как раз и размножается в клетках проводящих путей спинного мозга.

Никогда не страдает параличами большая часть детей, не имеющих иммунитета и заразившихся полиомиелитом: у них вирус размножается только в клетках кишечного канала. Ученым удалось выяснить, что вирусы полиомиелита вызывают параличи или смерть только в очень небольшом проценте случаев. Даже самые болезнетворные вирусы поражают одного из 200 заразившихся детей, а менее злокачественные — только одного ребенка из 500–1000. Именно в этих редких случаях, обычно когда организм человека ослаблен охлаждением, переутомлением или другими вредными воздействиями, вирус проникает в лимфатические протоки, а затем в кровь.

Параличи наблюдаются у человека только после появления вируса в крови. Если он туда не проникнет, то, как правило, и центральная нервная система не будет поражена. Болезнь протекает без неврологических симптомов, и человек обязательно поправляется.

Если же вирусу удается проникнуть в кровь, то оттуда он попадает в головной и спинной мозг. Здесь вирус начинает размножаться в клетках нервных тканей, которые либо убивает, либо в значительной степени повреждает. Клетки теряют способность передавать нервные сигналы. В результате мышцы теряют способность сокращаться. Развивается слабость мышечных движений либо полный паралич мышц. Это зависит от количества погибших клеток.

Движения разных мышц контролируются различными участками спинного мозга. Мышцы рук — клетками, лежащими на уровне шеи, а мышцы ног — клетками спинного мозга, расположенными примерно на 30 сантиметров ниже.

В зависимости от высоты поражения спинного мозга развиваются параличи верхних конечностей, дыхательной мускулатуры, нижних конечностей. Когда наступает паралич ног, восстановить их функцию уже не удается, и ребенок на всю жизнь остается инвалидом. Если же вирус полиомиелита поражает самые верхние отделы спинного мозга, наступает смерть от паралича дыхательной мускулатуры. Гораздо реже у больных наблюдаются неизлечимые параличи мышц рук, спины, шеи, лица.

Причина возникновения параличей при полиомиелите заключена в разрушении ведающих передачей сигналов нервных клеток, а они, как известно, не восстанавливаются. Именно в этом трагедия полиомиелита!

Несмотря на активное изучение этой болезни во многих развитых странах, еще в 1940 году считали, что возбудитель полиомиелита попадает в организм человека через дыхательные пути, а оттуда проникает в мозг по ходу зрительных нервов.

Потребовалось несколько лет для доказательства того, что вирус попадает непосредственно в пищеварительный тракт и поселяется в клетках, покрывающих стенки тонкого кишечника. В 1952 году американский исследователь Д. Бодиан доказал присутствие вируса полиомиелита в крови обезьян, зараженных через рот, а затем обнаружил это и у людей.

Известнейший американский вирусолог профессор А. Сэбин со своими помощниками в городе Цинциннати провел обширное обследование. Они вскрыли десятки детей, умерших от полиомиелита. Вирус нашли только в кишечнике и в клетках спинного мозга. Ни в головном мозгу, ни в иных участках нервной ткани, ни в мышцах, ни в большинстве других органов вируса полиомиелита не было.

Наибольшие количества вируса обнаружили в содержимом кишечника, а это как раз и объясняло пути, по которым болезнь распространяется от человека к человеку. Именно с экскрементами вирус выделялся в окружающую среду, а оттуда попадал в организм другого человека. Так вирус полиомиелита прокладывал путь от одного человека к другому, заражая большое число людей в одном и том же городе.

До 1916 года во время всех вспышек и эпидемий заболевали только дети. Взрослые были лишены этой возможности. Но в 1916 году произошла первая большая эпидемия, распространившаяся по всей территории США. Она привлекла к себе всеобщее внимание: впервые в течение одного года оказалось парализованными около 27 тысяч человек. Кроме того, шесть тысяч человек умерли. Только в Нью-Йорке число смертных случаев достигло двух тысяч. Впервые значительной частью погибших были взрослые.

Полиомиелит — единственная из всех известных инфекционных болезней цивилизованного общества, которая не только не исчезала, а, наоборот, расширяла свой размах по мере улучшения санитарных условий жизни людей и усиления различных гигиенических мероприятий, проводимых органами здравоохранения.

Вирус полиомиелита нередко удавалось выделить от мух, особенно тех, которые часто соприкасаются с нечистотами. Такие мухи способны носить в себе вирус до двух недель. Один исследователь в течение года поймал более 10 тысяч мух и изучил, содержат ли они вирусы полиомиелита. Он утверждал, что вирус размножается в организме мух.

В ряде питомников, где содержали человекообразных обезьян шимпанзе, было доказано, что они заражались полиомиелитом через пищу, загрязненную мухами.

В слаборазвитых странах, где население живет скученно, в плохих санитарных условиях, полиомиелит продолжает оставаться инфекцией младенческого возраста. Все женщины имеют антитела в крови и передают их ребенку во время беременности. Новорожденные часто уже с первых дней обязательно заражаются вирусом полиомиелита. Однако это происходит на фоне защиты, которую обеспечивают материнские антитела. В результате вирус развивается только в клетках кишечника, а если и прорывается в кровь, то встречает там непреодолимый барьер из антител. Ребенок становится на всю жизнь иммунным к полиомиелиту, хотя у него болезни не было.

Если же малыш не получил от матери антител, то он обязательно заболеет и умрет. Но поскольку он еще не ходит и даже не ползает, смерть наверняка будет приписана совершенно другой причине, а не полиомиелиту.

В слаборазвитых странах параличи встречаются очень редко, эпидемии никогда не возникают, в то время как вирусы полиомиелита интенсивно циркулируют среди населения. В прошлом это приводило к тому, что многие ученые думали об отсутствии полиомиелита у «нецивилизованных» народов. В дальнейшем оказалось как раз обратное: в таких странах полиомиелитная инфекция присутствовала всегда, но болезнь протекала бессимптомно.

Чем выше жизненный уровень, тем меньше шансов для встречи с вирусом полиомиелита в раннем детстве, когда родители содержат ребенка в чистоте и достатке. При улучшении санитарного состояния общества маленькие дети имеют все меньше и меньше возможности заразиться вирусом и перенести в раннем возрасте скрытую инфекцию. Они вырастают, не имея антител, и когда встречаются с вирусом полиомиелита, у них больше шансов заболеть.

Ученые не могли понять, почему вирус, обычно безобидный, вызывает у некоторых людей столь тяжелые явления. Предполагали, что какую-то роль играет наследственное предрасположение. Определенное значение имел и возраст: у подростков и молодых людей, заболевших полиомиелитом, паралич возникал чаще, чем у маленьких детей. Вероятность возникновения паралича повышалась при переутомлении: люди, которые заражались во время тяжелой физической работы, страдали от паралича тех групп мышц, которые испытывали наибольшую нагрузку.

В послевоенные годы по мере улучшения условий жизни во многих странах Европы и Америки вспышки полиомиелита стали приобретать все больший и больший размах. В начале 50-х годов они чаще всего поражали США, Швецию, Англию, вызывая ежегодно параличи у многих тысяч детей и взрослых и унося в могилу тысячи людей (при полиомиелите от параличей дыхательной мускулатуры погибал обычно каждый четвертый).

Санитарные и карантинные мероприятия, так успешно применявшиеся при борьбе с другими заразными болезнями, не давали никакого эффекта. Ведь наибольшую опасность для распространения полиомиелита представляли как раз не больные с явными признаками параличей, а здоровые носители вируса, которые и заражали окружавших их детей.

— Я слышал о «марше десятицентовиков», что это такое?

— Так называлась в США кампания по сбору пожертвований для борьбы с полиомиелитом.

— Кто и почему организовал ее?

— США больше других стран пострадали от полиомиелита. Ведь после первой мировой войны санитарное состояние там было лучше, чем в европейских странах. А инициатором сбора денег стал президент США Рузвельт, которого полиомиелит сделал инвалидом.

Летом 1921 года обширная эпидемия полиомиелита распространилась по всей территории США, поразив население многих крупных городов на востоке страны. Она вызвала панический ужас среди жителей Нью-Йорка, где в течение трех месяцев погибло две тысячи человек, а семь тысяч заболевших остались на всю жизнь парализованными.

Люди бежали из города, а полиция устраивала специальные заслоны на дорогах, задерживала жителей и возвращала обратно, чтобы они не разнесли инфекцию по всей стране. Страх перед болезнью был так велик, что госпитали в Нью-Йорке отказывались принимать больных полиомиелитом и полиция силой доставляла заболевших в городские клиники. Полицейские вынуждены были вламываться в квартиры, чтобы забирать у обезумевших матерей умерших детей и хоронить их. Казалось, ничто не способно подавить агрессию вируса. Не помогали карантины со строгой изоляцией больных и тщательная дезинфекция помещений, где находился заболевший человек.

14 сентября 1921 года большая моторная лодка медленно двигалась по волнам залива Фанди от острова Кампобелло к Истпорту, расположенному на Атлантическом побережье США, недалеко от Нью-Йорка. На борту ее, мучаясь от боли, лежал Ф. Рузвельт, или, как его сокращенно именовали в газетах и журналах, Ф. Д. Р. В то время он был уже широко известным политическим деятелем. Он много занимался спортом, был атлетически сложен, имел приятную внешность и собирался в ближайшее время баллотироваться на пост вице-президента США.

Когда в Нью-Йорке началась эпидемия полиомиелита, Ф. Рузвельт отправил жену и двух маленьких детей на принадлежавшее ему ранчо, расположенное у северного побережья США на острове Кампобелло. Проведя месяц в городе, он отправился в отпуск на яхте приятеля. В пути они часто останавливались и купались в холодном еще океане, а когда прибыли на остров, Ф. Рузвельт вместе со своими детьми развлекался физическими упражнениями, а затем, чтобы согреться после купания, пробежал около трех миль вокруг острова. Возможно, что именно это и спровоцировало обострение болезни.

Уже на другой день Рузвельт почувствовал слабость в ногах и недомогание, которое он связал сначала с простудой после купания. Однако еще через день он не мог встать на ноги, а приехавший врач — специалист по полиомиелиту — поставил диагноз этого заболевания. И вот теперь больного везли в Нью-Йорк.

Лечение продолжалось до конца октября, однако улучшения в состоянии здоровья Рузвельта не произошло.

Уже дома он продолжает мужественно сражаться со своим недугом. Без посторонней помощи он не может приподняться в постели. Без веревок, свисавших с потолка, Рузвельт не способен сесть самостоятельно в инвалидное кресло.

В то время никто из его близких не мог и представить себе, что этот тяжелый инвалид через несколько лет станет президентом Соединенных Штатов Америки. Что именно его американцы будут трижды выбирать на этот пост, что он выведет США из глубокого экономического кризиса 30-х годов и сможет руководить государством во время тяжелейшей второй мировой войны, в ходе которой он наладит теснейшее сотрудничество между США и СССР.

Инвалидность Ф. Рузвельта сыграла значительную роль в борьбе с полиомиелитом. В 1925 году он провел значительное время в маленьком забытом богом курорте в штате Джорджия. Там был источник горячей минеральной воды, которая, как говорили, способствовала лечению полиомиелита. Действительно, подолгу плавая в теплом бассейне, Рузвельт почувствовал себя значительно лучше и смог через несколько месяцев передвигаться, стоя в бассейне, а затем самостоятельно стоять без поддержки на суше.

В 1926 году Ф. Рузвельт вложил почти все свои сбережения в покупку и совершенствование этого курорта, куда начали приезжать люди, пострадавшие от полиомиелита. За покупкой курорта для лечения больных полиомиелитом последовала организация фонда по борьбе с детским параличом, который собирал пожертвования для искалеченных полиомиелитом инвалидов. Это привело к росту финансовых возможностей организации и к росту популярности Ф. Рузвельта.

Когда в 1932 году Рузвельт стал президентом, он направил деньги фонда не только на лечение пострадавших от полиомиелита больных, но и на организацию целого ряда лабораторий и институтов для изучения причин полиомиелита и поиска средств борьбы с вирусами — возбудителями этой болезни.

В те годы в США проводилась огромная кампания по организации празднования дня рождения президента. Всех желающих помочь делу борьбы с полиомиелитом пригласили пожертвовать любую доступную для него сумму денег, хотя бы десять центов. На одном из вечеров по сбору добровольных пожертвований в Лос-Анджелесе, устроенном кинофирмой Метро-Голдвин-Мейер, где участвовало несколько кинозвезд, репортер, уставший комментировать события, бросил в микрофон случайную фразу, в которой просил людей посылать деньги непосредственно президенту в Белый дом.

С этой фразы, собственно, и начался «марш десятицентовиков». Оказалось, что многим лестно направить письмо «самому президенту» и вложить туда десять центов. В ворота Белого дома стали въезжать грузовики, нагруженные мешками с почтой. В первый же день было получено 30 тысяч писем. На следующий день — 50 тысяч, на третий — 150 тысяч. Штат президента не успевал вскрывать конверты. За несколько месяцев жители США прислали 2 миллиона 680 тысяч писем с вложенными туда монетами. Это составило сумму около 300 тысяч долларов. Таков был итог первого года. А к празднованию дня рождения президента в 1934 году удалось собрать более одного миллиона долларов.

В последующие годы пожертвования населения становились все более значительными. В 1937 году с их помощью был создан Национальный фонд — организация по изучению детского паралича. Так как ежегодные пожертвования превышали один миллион долларов, это позволило финансировать исследовательскую работу во многих институтах страны.

Уже в середине 30-х годов в Америке было сделано две попытки создать инактивированные вакцины против полиомиелита и испытать их на значительных контингентах детей. К сожалению, техника вакцинного дела находилась тогда в зачаточном состоянии. В результате у некоторых привитых детей развились параличи, а пять человек погибли. Это напугало многих исследователей и надолго затормозило создание новых вакцинных препаратов.

Тем временем «марш десятицентовиков» продолжался. Борьба с общим врагом сплотила людей, и наибольшие пожертвования население США дало Национальному фонду по борьбе с детским параличом во время второй мировой войны. В 1942 году было собрано почти 5 миллионов долларов, в 1943-м — 6,5, в 1944-м — 12, а в 1945-м — 18 миллионов долларов. 12 апреля 1945 года президент Ф. Рузвельт скончался от кровоизлияния в мозг. Однако организованный им фонд продолжал существовать, помогая ученым искать и разрабатывать средства для защиты людей от полиомиелита.

Решительный перелом произошел в 1949 году, когда известные американские вирусологи Д. Эндерс, Ф. Роббинс и Т. Уэллер из Гарвардского университета изобрели метод однослойных тканевых культур и предложили использовать живые клетки, размножающиеся на поверхности стеклянных сосудов, для изучения причин возникновения полиомиелита. Эти исследователи показали, что материалы, взятые из кишечника больных полиомиелитом людей, содержат вирус, размножающийся в тканевых культурах и вызывающий изменения клеток, которые гибли и постепенно разрушались, что было хорошо видно под микроскопом.

В том же году другой американский вирусолог, Д. Бодиан, доказал, что существует не один, а три различных типа вирусов полиомиелита и против каждого из них в организме зараженных людей вырабатываются свои антитела. Эти опыты объяснили причину неудач при испытании сывороток больных в качестве лечебного препарата. Оказалось, что сыворотка против вируса полиомиелита первого типа не действует на вирусы второго и третьего типов.

Штамм вируса полиомиелита первого типа был назван Брунгильдой, по имени больной обезьяны-шимпанзе, от которой его впервые выделили. Вирус второго типа получил наименование Лансинг — так назывался американский город, где обнаружили этот вирус. Вирус третьего типа назвали Леон, по имени мальчика — «хозяина» этого возбудителя.

С 1947 по 1953 год в США паралитическим полиомиелитом переболело более 200 тысяч человек. Вирус изувечил более 50 тысяч детей и взрослых, сделав их полными инвалидами, а 20 тысяч заболевших погибло.

В 1956 году в США было зарегистрировано более 300 тысяч инвалидов после полиомиелита. Так как паралич развивается лишь у одного из ста или тысячи заразившихся, можно думать, что полиомиелитом было инфицировано к тому времени все население Америки.

В начале 50-х годов полиомиелит впервые вызвал большую эпидемию и в СССР. В Москве, Ленинграде, Киеве, Одессе, Харькове наблюдались сотни и тысячи случаев полиомиелита. Особенно много заболеваний было в западных областях страны — в Прибалтике, Белоруссии, на Украине и в Молдавии. Как правило, вспышки полиомиелита в нашей стране начинались после того, как сообщалось о таких же эпидемиях в восточноевропейских странах. Это позволяло думать, что каждый раз полиомиелит завозился через границу.

Наблюдая за распространением болезни, советские ученые выделили много вирусов и подтвердили выводы американцев: основную опасность распространения инфекции представляют именно здоровые люди — вирусоносители. У них в кишечнике содержатся миллионы потенциально опасных для людей вирусных частиц.

— Если все обстояло именно так, то прогноз на будущее был весьма неутешительным?

— Да, действительно, можно прокипятить воду, обеззаразить посуду и белье, но нельзя продезинфицировать кишечник у десятков миллионов внешне здоровых людей.

— Что же оставалось делать?

— Выход был только один: создать вакцину.

Первым успеха в борьбе с полиомиелитом добился американский вирусолог Д. Солк. Он создал эффективную инактивированную вакцину против этой болезни. Солк был профессором бактериологии Питтсбургского университета. В 1950 году ученый заинтересовался работами Д. Эндерса по выращиванию вируса полиомиелита в культурах почечной ткани обезьян. Использовав эту лабораторную модель, Солк провел огромную работу по адаптации вирусов полиомиелита к почечной ткани обезьян.

Ученый знал уже, что существует три различных типа вирусов полиомиелита. Знал он и то, что все они вызывают заболевание, которое либо убивает ребенка, либо делает его на всю жизнь инвалидом. Он понимал также, что иммунитет против каждого типа вируса действует только на этот тип и не действует на два других. Таким образом, Солку нужно было создать препарат, который защищал бы организм от всех трех вирусов полиомиелита одновременно.

Уже через два года Солку удалось отобрать вирусы полиомиелита, которые активно размножались в культурах ткани. Накопив большие количества вирусов и подвергнув их обезвреживанию формалином, он приготовил инактивированную вакцину против трех типов вирусов полиомиелита. Первые опыты с вакциной Солка провели на небольшом числе детей. Опыты доказали главное — полную безвредность убитой формалином вакцины для детского организма. Затем авторитетная комиссия под руководством известного вирусолога Т. Фрэнсиса провела широкие испытания убитой вакцины Солка в нескольких штатах США и иммунизировала 650 тысяч детей. Группа в 200 тысяч детей получила вместо вакцины ее имитацию — солевой раствор такого же цвета. Это было сделано, чтобы врачи, наблюдавшие за полиомиелитом среди привитых и не знавшие, кто получил вакцину, а кто контрольный препарат, беспристрастно оценили эффективность прививок.

Вакцина работала безотказно: у привитых детей вырабатывался активный иммунитет, в их крови находили большое количество антител против вирусов полиомиелита. Кроме того, врачи не отмечали никаких побочных явлений. А ведь именно этим запугивали людей недоброжелатели, противники вакцины. Число случаев полиомиелита и смертность от этой болезни снизились в результате прививки в четыре и более раз.

К сожалению, производство убитой формалином вакцины было очень сложным и дорогим: сырьем служила почечная ткань обезьян, которых тысячами доставляли в США на самолетах из Индии и Африки. Для приготовления одного миллиона доз этой вакцины использовали почки 1500 обезьян. А в США предполагали привить более 100 миллионов человек.

Стадам обезьян в Индии и Африке стало угрожать полное истребление. Многие правительства вынесли решения о запрещении вывоза обезьян в США. Другие, наоборот, вздули цены на мартышек.

В это время победный марш вакцины Солка был остановлен. Разразилась настоящая катастрофа.

Вакцину производили несколько коммерческих фирм. Одна из них, фирма Каттер в Калифорнии, случайно приготовила две серии препарата, содержавшие живой вирус. Несмотря на строгий контроль, вакцина каким-то образом была выпущена в продажу. В результате в 1955 году возникло 79 случаев заболеваний полиомиелитом среди привитых детей. Кроме того, заболело 105 членов их семей и 20 детей, контактировавших с привитыми. Всего было зарегистрировано 204 случая полиомиелита, 11 из них окончились смертью.

Прививочная кампания была прекращена. Радость, которая охватила США при первом известии о создании вакцины, сменилась чувством разочарования и ужаса.

Специальная комиссия, созданная службой федерального здравоохранения, провела энергичные поиски причин заболеваний у привитых детей. К счастью, комиссия сумела выяснить, что в двух сериях вакцины был не полностью инактивированный вирус. Ведь убитая вакцина Солка готовилась из обычных уличных вирусов. Работники фирмы, которые проводили инактивацию вируса, не учли сложности обезвреживания формалином нефильтрованных взвесей вируса, когда он может сохраниться живым в маленьких комочках, защищенных клеточным белком. В погоне за прибылью, торопясь сделать как можно больше препарата, они наполнили ампулы вакциной, которая подверглась недостаточной инактивации и поэтому содержала еще некоторые количества вполне жизнеспособного уличного вируса.

Таким образом, виновные были найдены, а сам метод реабилитирован. Это заставило пересмотреть технологию производства вакцины и сделать более жесткими правила инактивации вируса. Только после введения обязательного фильтрования взвесей при производстве убитой вакцины Солку удалось добиться высокой стандартности выпуска полностью безопасного препарата.

Фонд по борьбе с детским параличом приложил огромные усилия для массового производства в стране убитой вакцины Солка. Уже к 1956 году ею удалось привить в США почти 60 миллионов детей. Для производства всей этой вакцины пришлось умертвить более 200 тысяч обезьян. Их закупка обошлась почти в 10 миллионов долларов.

Мало того, что обезьян было трудно достать, еще труднее было доставить их самолетами из Индии в США и разместить в специально построенных огромных вивариях (помещениях для подопытных животных) производственных фирм. Кроме того, животных нужно было продержать около двух месяцев в карантине, чтобы использовать для производства вакцины почки только от здоровых обезьян.

В 1956 году в Чикаго началась большая эпидемия полиомиелита, во время которой 835 детей оказались парализованными. Провели анализ, надеясь, что никто из них не прививался против полиомиелита. Результаты были равносильны грому среди ясного неба: оказалось, что 285 параличей развилось у детей, получавших инъекции убитой вакцины Солка. Это означало, что вакцина была не способна защитить всех привитых и снижала число паралитических заболеваний всего лишь в три раза.

Правда, удалось выяснить очень важный факт: никто из заболевших не получил всех трех инъекций, требовавшихся по инструкции о прививках. То ли по недосмотру врачей, то ли из-за высокой стоимости вакцины, но почти все заболевшие получили только одну прививку и лишь некоторые две. Это свидетельствовало, что вакцина хотя и защищает детей, но защищает не полностью. Возникало и другое опасение: если после полного курса из трех инъекций пройдет достаточное время, скажем два-три года, будут ли прививки надежно защищать ребенка?

Несмотря на то, что общественное мнение было полностью на стороне инактивированной вакцины Солка, становилось ясно, что применение этого дорогого препарата, который очень трудно использовать троекратно для одного и того же ребенка, никогда не сможет искоренить полиомиелит. Вакцина лишь ограничивала число случаев болезни, но не могла предупредить развитие эпидемии.

Убитая вакцина была попросту не способна создать местный иммунитет в кишечнике, то есть там, где размножается вирус. У привитых наблюдалось интенсивное образование антител в крови, но не в кишечнике. Поэтому у многих привитых вирус полиомиелита размножался в кишечнике, не вызывая болезни, и такой ребенок служил источником инфекции для других детей.

Не сразу, но ученые обнаружили, что использование убитой вакцины, хотя и защищало население от полиомиелита, не препятствовало распространению вируса. Следовательно, непрерывно происходило заражение все новых и новых людей, у которых иммунитет был недостаточно силен. Несмотря на вакцинацию, полиомиелит продолжался, хотя и в уменьшенном объеме.

— Значит, вакцинация бессильна перед полиомиелитом?

— Нет, конечно. Не вакцинация, а убитая вакцина.

— Следовательно, положение было небезнадежным?

— Отнюдь. Нужно было создать вакцину, которая имитировала бы процесс естественного инфицирования, то есть вакцину из живого, но безвредного для людей вируса. Правда, такой путь многим, даже крупным вирусологам, казался крайне рискованным или вообще невозможным.

К исследованиям по конструированию живых вакцин против полиомиелита приступили в разное время, но гораздо раньше, чем Солк начал свои работы по убитой вакцине, трое крупных американских ученых: X. Копровский, Г. Кокс и А. Сэбин.

Нужно быть поистине очень смелым человеком, чтобы решиться пойти по этому весьма трудному пути, поскольку было неизвестно, удастся ли вообще приучить вирус полиомиелита к организму каких-либо животных или культурам ткани, сделать его безвредным для человека.

Что же представляли собой люди, взявшие на себя смелость создать ослабленные штаммы для будущего производства живой вакцины против полиомиелита?

Пионером исследований по получению живых ослабленных вирусов стал X. Копровский, выходец из Польши. Другим исследователем был уже знаменитый в то время бактериолог и вирусолог Г. Кокс. Он служил директором вирусного отдела крупной промышленной фирмы Ледерле, занимавшейся выпуском разнообразных вакцин против бактериальных и вирусных инфекций, а X. Копровский был его заместителем. Ранее эти два человека улучшили вакцину против бешенства и разработали совершенно новый метод выращивания вируса в оплодотворенных утиных яйцах.

Копровский и Кокс были последовательными сторонниками использования живых ослабленных вакцин, а не убитых препаратов, и занялись проблемой полиомиелита именно с этих позиций. Они были уверены, что, если создать высокоэффективную живую вакцину и правильно ее использовать, это позволит стереть полиомиелит с лица земли.

Уже в возрасте 33 лет Г. Кокс стал главным бактериологом федерального отдела здравоохранения США. Кокс создал метод выращивания особых микробов — риккетсий в тканевых культурах куриного эмбриона, разработал новые принципы создания экономичных в технологическом отношении вакцин и заменил ткани животных тканями куриного эмбриона. Этот ученый создал вакцины против тифа и против пятнистой лихорадки Скалистых гор.

Именно поэтому фирма Ледерле пригласила его в 1942 году на работу и считала большой честью, когда Кокс дал согласие. В последующие годы он приобрел международную известность благодаря блестящей разработке новых вакцин против бешенства, против холеры свиней, чумы собак, гепатита собак и чумы кур. В течение десяти лет он создал группу высококвалифицированных исследователей.

X. Копровский был на десять лет моложе Кокса. Незадолго до начала второй мировой войны он окончил медицинский институт в Варшаве и одновременно с ним консерваторию. Вынужденный эмигрировать после оккупации Польши фашистами, он работал в различных странах, в частности, в одном из крупнейших микробиологических центров мира — в Листеровском институте в Лондоне, а затем в Южной Америке, в Бразилии, стал известным специалистом по вирусу желтой лихорадки.

Во время своих путешествий Копровский изучил несколько языков и свободно говорил не только по-английски, но и по-испански и по-португальски. Он был очень начитан и информирован практически по всем вопросам. Ученому исполнилось 28 лет, когда в 1944 году Кокс пригласил его стать своим заместителем в отделе вирусологии.

Если Г. Кокс был застенчивым человеком, то X. Копровский прекрасно выступал перед любой аудиторией. Кокс был богатым человеком и имел огромное ранчо в горах. У Копровского, напротив, был скромный бревенчатый домик старомодного стиля, где стояло огромное количество книг на различных языках, которые он любил читать и о которых любил разговаривать. Он ездил в подержанной машине и относился с полным безразличием к обычаям и требованиям буржуазного общества. Вечерами он любил играть на рояле для своих гостей.

Исследователи начали свою работу над живой вакциной против полиомиелита еще в 1946 году, за несколько лет до публикаций Эндерса о возможности получать однослойные тканевые культуры и выращивать в них вирусы полиомиелита. Хотя Кокс и был директором отдела вирусов и наиболее активным создателем проекта, вся основная работа легла на Копровского, который взялся за нее с огромной энергией. Самым трудным было, конечно, получение достаточно аттенуированных (то есть ослабленных) живых штаммов вируса полиомиелита.

К сожалению, в биологии и, в частности, в медицине весьма трудно определить границы безвредности, в пределах которых можно использовать многочисленные лекарственные препараты. Лекарство может оказывать влияние на болезнь, но в то же время вызывать вредные побочные эффекты. Когда исследователь пытается еще больше ослабить препарат и сделать его абсолютно безвредным, то рискует лишить его активности. Лекарство не будет давать побочных эффектов, но не сможет и лечить человека.

В отношении живой вакцины также существует риск чрезмерного ослабления уличного возбудителя, над которым работает исследователь, снижая его болезнетворные свойства. Сохранив способность размножаться в человеческом организме, вирус потеряет способность стимулировать образование антител, вырабатывать иммунитет. Если из такого штамма приготовить вакцину, она будет совершенно безвредна, но одновременно и совершенно бесполезна.

Существование трех типов вируса полиомиелита, для каждого из которых следовало добиться гарантированного ослабления болезнетворных качеств, делало проблему конструирования живой вакцины в три раза более трудной. Фактически нужно было создать вакцины как бы против трех различных заболеваний.

Риск был огромен, а труд несравним с трудом при создании любых инактивированных вакцинных препаратов. Достаточно взять необходимую концентрацию формалина, чтобы обезвредить друг за другом все три типа вируса. После этого вакцина практически готова: нужно лишь убрать из нее формалин, что является чисто техническим вопросом, не представляющим большого труда.

Иное дело добиться ослабления уличного вируса. Выступая в Ленинграде во время одного из своих приездов в Советский Союз, Копровский привел такое сравнение: «Труд по созданию убитой вакцины нельзя сопоставить с трудом, затрачиваемым на ослабление живого вируса и превращение его в вакцинный штамм, так же как нельзя сопоставить труд, который требуется, чтобы убить корову на бойне или же вырастить из новорожденного теленка взрослое животное». Ведь каждый тип вируса и даже каждый штамм внутри каждого типа ведут себя совершенно различно в искусственных условиях, когда исследователь пытается их выращивать в организме животного или на культурах ткани.

Самым ответственным разделом этой работы была правильная оценка допустимого ослабления создаваемого вакцинного вируса. Единственной пробой, которая существовала в то время, была так называемая проба на нейровирулентность вируса для обезьян макака-резус. Для этого вирус вводили шприцем непосредственно в ткань спинного мозга обезьяны.

Через несколько дней, когда вирус размножится, обезьяну умертвляли, делали тонкие срезы тканей спинного мозга, красили их и рассматривали под микроскопом. Если вирус вызывал поражение нервных клеток, он был непригоден для вакцины, поскольку возникала опасность развития сходных изменений и у прививаемых людей. Если же вирус утрачивал способность поражать клетки спинного мозга обезьяны, это позволяло предположить, что он будет безвредным и для человека: ведь все предыдущие наблюдения свидетельствовали, что человек менее восприимчив к вирусу полиомиелита, чем обезьяна.

Если бы такие же контрольные пробы предложили ставить физикам или химикам, они бы посмеялись и сочли предложение шуткой, учитывая абсолютную неточность, ненадежность биологической пробы, основанной на целом ряде весьма сомнительных заключений.

Действительно, где гарантия, что обезьяны реагируют на вирус полиомиелита обязательно таким же образом, как и человек. Кроме того, людям вирус вводят не путем инъекции непосредственно в мозг, а через рот. Если такой вирус и попадает в мозг, то лишь после долгого пути через клетки кишечника, лимфатические железы и кровь. За это время вирус может повести себя совершенно по-иному, чем вирус, поступивший непосредственно в мозг. Кроме того, материал, вводимый обезьянам, был в значительной мере загрязнен тканями, на которых выращивали вирус, и культуральной средой, в которой его растворяли. Но более точной пробы не существовало, и биологи вынуждены были пользоваться этим методом.

Копровский начал свои исследования с вируса полиомиелита второго типа, который чаще всего вызывал заболевания у американских детей. Сначала вирус адаптировали к организму обезьян. Затем, чтобы ослабить, стали пересевать через мозг хлопковых крыс, перевивая его от одного животного к другому. Эта работа продолжалась несколько лет, пока в 1950 году вирусы не стали абсолютно безвредными для обезьян при непосредственном введении в мозг. В то же время при введении через рот вирус сохранил способность вызывать образование антител. Именно на этом этапе Копровский дал вирус шимпанзе и обнаружил прекрасный рост антител.

Когда вакцинные штаммы были готовы, встал вопрос об испытании. Животные не являются моделью, в достаточной мере сходной с человеком. А макаки вообще невосприимчивы к вирусу полиомиелита, если его вводят через рот. Таким образам, оставался единственный путь: испытать аттенуированную вакцину на людях.

Обычно в лабораториях первыми принимают созданную вакцину сами экспериментаторы — такой путь вызывает уважение у всех. Если требуется большее число людей, автор вакцины уговаривает принять участие в опыте своих коллег по лаборатории: ведь эти люди полностью сознают риск, на который идут.

Копровский принял вакцину сам и дал ее нескольким сотрудникам, включая Кокса. У них не развилось никаких побочных эффектов, а антитела к вирусу полиомиелита второго типа вырабатывались в достаточно высокой концентрации.

Этот опыт был поистине историческим. После открытия страшного вируса полиомиелита прошло 40 лет. И вот в январе 1950 года первые люди добровольно согласились проглотить живой вирус, чтобы выработать у себя иммунитет, рискуя при этом заболеть.

После удачного завершения испытаний Копровский окончательно уверовал в возможность создания живой ослабленной вакцины. Он знал, что теперь это лишь вопрос времени.

Через несколько лет Копровский добился стойкой аттенуации вирусов всех трех типов. В 1954 году ему удалось привить небольшие группы детей ослабленными вирусами второго и первого типов. Кроме того, несколько детей, которых привили в 1951 году, по-прежнему сохраняли высокий уровень антител. Это свидетельствовало в пользу живой вакцины и вселяло надежду на длительный многолетний иммунитет, тогда как после приема убитой вакцины он исчезал уже через два года.

Самым важным преимуществом живой вакцины перед убитой была способность создавать высокую устойчивость кишечного канала к повторному введению ослабленного вируса. Копровский давал вакцину первого типа детям, а затем через два-три месяца снова вводил им вакцинный вирус. Он не приживлялся, что свидетельствовало о полной защищенности клеток кишечника привитых детей. Следовательно, массовое применение живой вакцины могло решить кардинальную задачу: создать такие условия, когда дикие вирусы не найдут ни одного человека, в кишечнике которого они смогут размножаться. Это бы привело к полному исчезновению полиомиелита.

В эти же годы Кокс и часть его сотрудников шли своим путем, пытались ослабить вирусы полиомиелита, выращивая их на куриных эмбрионах. Кокс считал, что вирусы, как и многие другие агенты, с которыми он работал прежде, должны обязательно приобрести способность хорошо размножаться в курином эмбрионе. В этом была его главная ошибка, и именно она помешала Коксу получить хорошо аттенуированные вакцинные штаммы.

К сожалению, ни Копровскому, ни Коксу не удалось найти подходящие контингенты для испытания своих вакцин против полиомиелита. Взрослые, добровольцы, были неподходящими объектами для оценки действенности вакцины: все они обладали иммунитетом к полиомиелиту. А ведь защищать от болезни нужно тех, у кого нет иммунитета: в вакцинации нуждались дети. Как вирус поведет себя в их организме, никто не знал.

Вакцины против бешенства, желтой лихорадки и даже убитая вакцина против полиомиелита вводились путем инъекций, а живую вакцину предполагали давать через рот. Из пищеварительного тракта вирус, а ведь это живой вирус, после размножения должен был выходить в окружающую среду. Если, пройдя через кишечник человека, вирус снова восстановил бы свои прежние патогенные свойства, вакцинный штамм, рассеиваясь вокруг привитого, приобрел бы потенциальную опасность, мог бы заражать окружающих людей.

В США ни Кокс, ни Копровский не смогли найти врачей, которые согласились бы применять их вакцины для прививок детям. Неожиданная помощь пришла Копровскому из Ирландии. Профессор университета в городе Белфасте Дик предложил организовать ограниченные испытания вакцинных штаммов Копровского. Первые наблюдения Дик провел на себе и своих сотрудниках, затем на своих детях, а в дальнейшем еще на нескольких сотнях добровольцев из числа студентов медицинского института. Все проходило благополучно: вакцина не вызывала каких-либо побочных явлений, вирус размножался в кишечнике и выделялся с экскрементами, а в крови обнаруживался выраженный подъем антител.

В заключение сопоставили действие на обезьян вакцинного вируса и того, что выделялся из кишечника привитых. И вот тут-то Дик обнаружил колоссальные различия. Он установил, что после прохождения через организм человека вирус обрел способность разрушать нервную ткань у обезьян, вызывать у них параличи.

Дик подготовил отчет о результатах своих испытаний и статью для журнала, а копии послал Копровскому. Тот немедленно прилетел в Ирландию, устроил там совещание с ведущими специалистами-вирусологами и пытался доказать необходимость продолжения исследований. Он обещал улучшить качество вакцинных штаммов дополнительными лабораторными процедурами. Однако Дик был непреклонен. Если раньше он был полон оптимизма и всячески поддерживал живую вакцину Копровского, то сейчас стал ярым ее противником. Причем противником настолько активным, что на Британских островах в результате его многочисленных выступлений все пути для вакцины Копровского оказались закрытыми.

Это же явилось полным фиаско для живой вакцины Копровского и на территории Америки. Тем более что в феврале 1957 года фирма Ледерле сократила персонал отдела вирусологии в несколько раз и практически прекратила финансирование исследований по полиомиелитной вакцине. Работа, которая проводилась в течение десяти лет и стоила фирме более 13 миллионов долларов, была прикрыта в одну ночь.

Полученные Копровским штаммы полиомиелитной вакцины были признаны потенциально опасными для людей и неперспективными для дальнейших испытаний. Провал работы по созданию живой вакцины против полиомиелита был первым и единственным публичным скандалом для такой известной фирмы, как Ледерле.

Кокс остался руководить вирусологическим отделом и с частью сотрудников решил не прекращать исследований по созданию самостоятельных штаммов для живой полиомиелитной вакцины.

Копровскому пришлось покинуть фирму Ледерле. Весной 1957 года он переехал в Филадельфию, где получил пост директора Вистаровского института. Вместе с ним ушли и его соратники — энтузиасты живой вакцины. На новом месте они возобновили работу по улучшению качества своих вакцинных штаммов. Однако ни у Копровского, ни у Кокса не оказалось действительно надежных штаммов, с которыми можно было бы работать дальше. Они находились в положении, когда практически все исследования нужно начинать с самого начала.

— Когда же все-таки появилась живая вакцина против полиомиелита?

— Родилась она в результате установившегося в те годы советско-американского научного сотрудничества. Только помощь русских вирусологов позволила живой вакцине пробиться к жизни и получить всеобщее признание.

Значительно позднее X. Копровского и Г. Кокса к созданию живых ослабленных штаммов вирусов полиомиелита приступил другой известный американский вирусолог А. Сэбин. Он был профессором университета в городе Цинциннати. Для ослабления вирусов Сэбин избрал более прогрессивную методику культур ткани из почек обезьян макак-резусов; такую же культуру Солк использовал для выращивания своей убитой вакцины. Сэбин сделал множество пересевов вирусов полиомиелита всех трех типов через культуры тканей и добился того, что вирусы стали безвредными для обезьян при введении как в головной, так и в спинной мозг.

Эти штаммы А. Сэбин впервые проверил в 1955 году в своей семье. Он сам, а затем две его маленькие дочери выпили сок с примесью вирусов. Все прошло благополучно, и это позволило продолжить испытание безвредности вакцинных штаммов. Уже в 1956 году появилась первая статья Сэбина о том, что ему удалось добиться аттенуации всех трех вирусов полиомиелита и создать вакцину, которую он успел испытать на 133 детях и взрослых.

Таким образом, к началу 1956 года Сэбин догнал X. Копровского по созданию набора перспективных ослабленных вакцинных штаммов, безвредность которых необходимо было доказать в наблюдениях на восприимчивых детях. Дискредитация штаммов Копровского затормозила всю дальнейшую работу в США по живой вакцине. Правда, Копровский получил разрешение правительства Бельгии, которой принадлежала тогда эта огромная колония, на вакцинацию нескольких десятков тысяч детей в Конго. Но в Конго были свои климатические и социальные условия, резко отличные от условий в цивилизованных странах.

В США огромное влияние на общественное мнение оказывают средства массовой информации: печать, радио, телевидение. Именно они нагнетали обстановку недоверия к создателям живой вакцины. Связано это было с огромнейшей пропагандой в пользу инактивированной вакцины, которую поддерживала правительственная организация — Национальный фонд по борьбе с детским параличом.

Все считали, что битва с полиомиелитом выиграна. Есть надежная вакцина Солка, безвредная сама по себе, хотя в результате несовершенства технологии на первых этапах ее внедрения в 1955 году 204 человека заболели паралитическим полиомиелитом, а 11 умерли.

Так как вирус полиомиелита даже во время эпидемий проявлял свою болезнетворность только у очень небольшого числа зараженных детей, доказать безвредность живой вакцины можно было, лишь сделав прививки нескольким тысячам детей. Развернуть такие работы в Америке оказалось невозможным из-за психологического давления прессы и большого сопротивления органов здравоохранения и частных фирм, выпускавших вакцину Солка. Они высказывали опасения, что вирусы, входящие в состав живой вакцины, пройдя через организм привитых детей, смогут восстановить свои болезнетворные свойства.

Против живой вакцины решительно выступали и консервативные круги частных врачей, которые получали большие деньги, делая инъекции убитой вакцины (по пять долларов за прививку). Все они в один голос твердили: «К чему ненужный риск, когда есть убитая вакцина Солка? Ее безвредность уже доказана, и неважно, что она защищает не всех детей. Главное — она снижает число заболеваний полиомиелитом в несколько раз. Зачем искать что-то необычное и рисковать при этом? Ведь от добра добра не ищут».

В 1952–1955 годах стали возникать вспышки полиомиелита и на территории СССР. В различных городах и поселках число паралитических случаев полиомиелита поднялось до нескольких тысяч в год.

Уже с начала 50-х годов активное изучение вирусов полиомиелита велось в старейшем научном центре Ленинграда — в Институте экспериментальной медицины Академии медицинских наук (АМН) СССР, где отделом вирусологии руководил известнейший вирусолог нашей страны академик А. Смородинцев. В 1955 году по решению Советского правительства был организован в Москве Институт по изучению полиомиелита АМН СССР, руководителем которого стал другой наш известный специалист по нейровирусам — профессор М. Чумаков.

Не найдя поддержки в США, Сэбин в 1956 году приехал в СССР и сообщил советским ученым, что у него есть ослабленные вакцинные вирусы полиомиелита, которые он не может испытать в США.

В том же году Советский Союз направил в США и Канаду руководителей работ по полиомиелиту в СССР А. Смородинцева, М. Чумакова и профессора М. Ворошилову для изучения результатов борьбы с полиомиелитом в этих странах. Советские ученые знакомились с работами вирусологических научных центров, институтов и производственных фирм, беседовали с ведущими специалистами, выпускавшими различные вакцины против полиомиелита.

Американские вирусологи Д. Солк, Р. Мюррей, А. Сэбин, Т. Риверс, Т. Фрэнсис и другие охотно демонстрировали свои достижения советским коллегам. Показали работу своих лабораторий, ознакомили с методическими рекомендациями, технологическими инструкциями, описаниями методов контроля за качеством вакцин. Все это было результатом установившегося в 1956 году климата доверия в международном научном сотрудничестве советских и американских вирусологов, воодушевленных перспективой нанести поражение полиомиелиту в глобальном масштабе. Ученые делали все, чтобы советские исследователи могли лучше ознакомиться с любыми тонкостями работ по приготовлению вакцин.

Советские ученые посетили лабораторию Солка в Питтсбургском университете и получили от него подробную технологию приготовления инактивированной вакцины. Тогда же началось плодотворное сотрудничество и с А. Сэбином при посещении его лаборатории в Цинциннати.

Смородинцев и Чумаков детально ознакомились с результатами испытаний Сэбином живой вакцины на обезьянах. Ни у кого в мире не было такого уникального «обезьяньего» материала, как у него. Он изучил свою вакцину на нескольких сотнях макак-резусов и на 26 шимпанзе, доказав, что для этих животных вирус стал полностью безвредным. После этого Сэбин успешно вакцинировал волонтеров испытанными вакцинными штаммами вируса полиомиелита. Однако живая вакцина Сэбина в то время еще не была доработана самим автором и не была разрешена для производства в США.

Смородинцев был вполне убежден в преимуществах живой вакцины перед убитой. Он рассказал, что в Ленинграде уже проводятся работы по созданию живой полиомиелитной вакцины, однако надежных ослабленных штаммов вируса получить еще не удалось, ведь исследования были начаты совсем недавно. Сэбин ответил, что может предоставить свои штаммы, которые никто в США не хочет использовать для прививок. Смородинцев согласился взять штаммы Сэбина для апробации, и таким образом было заключено первое соглашение между нашими странами о совместной работе по борьбе с полиомиелитом.

Совершенно иные ощущения возникали у советских специалистов каждый раз, когда приходилось беседовать с врачами, занимавшимися прививками против полиомиелита. Как только речь заходила о живой вакцине, сразу же на лице собеседника появлялось какое-то подозрительное, брезгливое выражение, словно о живой полиомиелитной вакцине неприлично даже упоминать. А ведь те же самые врачи регулярно использовали для массовой вакцинации живые вакцины против оспы, желтой лихорадки и всегда считали, что живой вирус хорош для прививок.

Пресса поработала весьма солидно! Она внушила людям, а ведь врачи-практики тоже люди, будто вирус полиомиелита настолько опасен, что вакцину можно применять только убитую. Каждый человек чувствовал себя как-то увереннее, когда этот зловредный организм был надежно убит, а не оставлен живым. Само слово «живой» таило необъяснимую опасность.

К создателям живых вакцин даже в научных кругах США относились с определенной настороженностью. Конечно, их работы считались в высшей мере интересными с академической точки зрения, однако большинству специалистов возможность использовать живую вакцину для массовой вакцинации казалась абсолютно невероятной.

На пути живой вакцины в США встала непреодолимая стена, состоявшая из большого числа различных «если». Противники живой вакцины утверждали, что ее можно применить, только если она окажется намного эффективнее, чем вакцина Солка. Если она к тому же будет абсолютно надежной и не вызовет ни одного случая каких-либо осложнений. Кроме того, раз этот живой вирус будет выделяться от вакцинированных в окружающую среду, нужна твердая гарантия, что, инфицируя других контактных людей, не только детей, но и взрослых, вирус не превратится вновь в болезнетворного для людей возбудителя.

Никто не мог быть уверенным, что живой организм, находящийся где-то вне лабораторного контроля, останется по-прежнему безвредным. Этот риск очевиден для всех, кто когда-либо работал с живыми вакцинами. Многие ученые считали, что реверсия, или возвращение, вирулентности может стать реальной опасностью. Только опыт, только наблюдения над многими привитыми могли ответить, произойдет это в естественных условиях или нет. А такой возможности создателям живых вакцин в США предоставлено не было.

В результате поездки советских ученых в США наша страна получила данные по технологии приготовления инактивированной вакцины Солка. А вскоре после возвращения советской делегации на родину в Ленинград прибыла из Цинциннати посылка, содержавшая термосы с живыми вакцинными вирусами. Их отвезли на Петроградскую сторону, где находился отдел вирусологии Института экспериментальной медицины АМН СССР. Именно там ученые Советского Союза впервые начали работать с американскими штаммами вирусов полиомиелита.

По возвращении из США М. Чумаков и М. Ворошилова сосредоточили усилия коллектива только что организованного в Москве Института полиомиелита на освоении технологии и внедрении убитой полиомиелитной вакцины Солка, получившей признание в США, Канаде и многих других странах.

Одновременно началась проверка штаммов Сэбина в Ленинграде. А. Смородинцев должен был обосновать возможность применения живой полиомиелитной вакцины и доказать ее безвредность. Переход от опытов на животных к массовым наблюдениям над людьми был связан и с риском, и с высокой врачебной ответственностью. Ленинградские ученые работали над дальнейшим ослаблением вирулентности вакцинных штаммов Сэбина, поскольку с самого начала убедились, что они еще вызывают изменения мозга у обезьян.

Когда вирусы ослабли и перестали вызывать поражения тканей у обезьяны, ученые решили испытать их на себе. Большинство сотрудников отдела вирусологии выпили жидкость, содержавшую вакцинные штаммы, и после тщательного врачебного наблюдения убедились в их полной безвредности.

Теперь наступил самый решительный момент: вакцину следовало испытать на восприимчивых детях, не обладающих иммунитетом к полиомиелиту. Первым ребенком, получившим в СССР живую полиомиелитную вакцину, была пятилетняя внучка Смородинцева. Затем вакцину получили дети некоторых других сотрудников отдела.

Первый этап испытаний закончился вполне благополучно: дети не заболели от введения ослабленных вирусов в желудочно-кишечный тракт, а приобрели полный иммунитет к уличному вирусу.

Результаты этих работ были рассмотрены в Министерстве здравоохранения СССР, получили его одобрение, поддержку и разрешение на первоначальные небольшие испытания живой вакцины в детских коллективах. Предварительно детям ввели убитую вакцину или гамма-глобулин — препарат, содержавший антитела к полиомиелиту. После того как и эти испытания прошли успешно, вакцину получили дети, которым не делали защитных прививок, то есть дети, наиболее восприимчивые к полиомиелиту.

Вся эта работа проводилась под тщательным наблюдением большого числа врачей и невропатологов, руководимых профессором Е. Давиденковой. Они установили полную безвредность прививок как для взрослых, так и для детей, хотя ослабленные вирусы всех трех типов, входившие в состав вакцины, интенсивно размножались в кишечном канале и довольно легко передавались окружающим.

— Теперь-то все треволнения для ученых остались позади, и джинна начали загонять в бутылку.

— До благополучного конца было еще далеко, и впереди оставалось много препятствий.

— Какие же препятствия, когда все и так ясно?

— Главным препятствием были не вирусы, а люди-скептики, причем скептики-недоброжелатели.

Противники живой вакцины (а их было предостаточно) утверждали, что ослабленные вирусы, размножаясь в кишечном канале здоровых детей, могут приобрести свойства диких и болезнетворных уличных возбудителей. Скептики нагоняли страху, выступая с докладами на заседаниях научных обществ, со статьями в печати. Они говорили, что если сами дети, которых привьют живой вакциной, и не заболеют, то они начнут распространять вокруг себя вакцинный вирус, заразят других ребят, еще не получивших прививки, и вызовут у них заболевания.

Чтобы опровергнуть все эти возражения, коллективу Смородинцева пришлось провести исключительную по оригинальности работу, до которой никто ранее не додумался.

Была отобрана группа восприимчивых к полиомиелиту сотрудников лаборатории. Первому из них дали выпить вакцину. После того как в кишечнике вирус размножился, снова выделили его и вырастили на культуре ткани: получили второе поколение вируса. Его ввели следующему восприимчивому человеку, и так далее, пока вакцинный вирус не прошел 12 пересевов от одного человека к другому.

После каждого пересева вирус проверяли на обезьянах: все они оставались здоровыми. Такими же здоровыми остались обезьяны и после 12-го пассажа вируса через организм людей. Теперь уже было неопровержимо доказано, что вакцинный вирус полиомиелита не приобретает свойств болезнетворности для человека, а сохраняет все укоренившиеся в его наследственном аппарате качества безвредного вакцинного вируса.

Наконец-то все возражения противников живой вакцины были сняты. Только после этого организовали достаточно широкие клинические наблюдения. Зимой 1957/58 года ленинградские ученые совместно с врачами впервые привили 2500 малышей в Ленинграде и убедились, что вакцина полностью безвредна для них и в то же время надежно защищает всех детей от полиомиелита. Еще раз проверили вирус, выделенный из кишечника привитых, и доказали его полную безвредность для обезьян и идентичность с исходными штаммами.

Теперь можно было проводить массовые эпидемиологические наблюдения. Уже в 1958 году под руководством ленинградских ученых привили 1 миллион 800 тысяч детей в Латвии, Молдавии, Белоруссии, а также в Псковской и Новгородской областях. За привитыми велось тщательное медицинское наблюдение, которое установило, что в течение трех месяцев после введения вакцины все дети оставались вполне здоровыми. Непривитые дети в этих же районах болели полиомиелитом, тогда как ни один из получивших вакцину не заболел.

Там, где провели широкую вакцинацию, заболеваемость полиомиелитом снизилась в десять и более раз, а болезнь перестала приобретать характер эпидемий. Летом 1958 года, когда в других районах страны наблюдались вспышки полиомиелита, в зонах применения вакцины заболеваемость почти прекратилась.

Живая вакцина позволила отказаться от болезненных инъекций. И это было большим преимуществом. Вместо них ребята получали вакцину в ложечке чая или сиропа. Новая вакцина обходилась в 50–100 раз дешевле, чем инактивированная: для приготовления каждого миллиона доз нужно было всего 20–30 обезьян, тогда как для такого же количества убитой вакцины требовалось не менее 1500 животных. Кроме того, много животных использовалось для контроля каждой серии убитой вакцины.

В 1957–1958 годах Институт полиомиелита, руководимый М. Чумаковым, и Институт вирусных препаратов, возглавляемый О. Анджапаридзе, производили инактивированную вакцину и прививали ею большое число детей в различных районах страны. В развернувшейся в 1958–1959 годах дискуссии о внедрении живой полиомиелитной вакцины в практику многие крупные ученые, особенно те, кто непосредственно не занимался полиомиелитными вакцинами, заняли если и не полностью отрицательную позицию, то, во всяком случае, позицию крайне осторожных и постепенных действий.

Осенью 1958 года Институт полиомиелита получил непосредственно от Сэбина так называемый «посевной запас» его вакцинных штаммов. Вскоре изготовили и несколько серий живой вакцины Сэбина. Впервые ее использовали для массовой иммунизации 10 тысяч детей в Эстонии в декабре 1958 года. Результаты оказались настолько безупречными, что мощный московский институт в кратчайший срок организовал выпуск многих миллионов доз вакцины. С его помощью уже в 1959 году было привито более двух миллионов детей в Литовской, Эстонской и Узбекской ССР, в результате чего и в этих республиках число заболеваний полиомиелитом очень быстро снизилось более чем в десять раз. Теперь уже успех живой вакцины стал несомненным.

Международной общественности были представлены результаты исследований, свидетельствовавшие, что в СССР впервые в мире налажено производство широкодоступного и высококачественного препарата, способного прекращать распространение полиомиелита. Результаты массовой иммунизации против полиомиелита в СССР были представлены Смородинцевым и Чумаковым в 1959 и 1961 годах на Первой и Второй международных конференциях по живым вакцинам, созванных ВОЗ в Вашингтоне. Доклады советских ученых были гвоздем программы. Их результаты показали не только полную безвредность живой вакцины, но продемонстрировали небывалое до того снижение числа случаев полиомиелита в тех областях и республиках, где ее дали подавляющему большинству детей. Это было сенсацией: русские обещали ликвидировать полиомиелит в СССР уже к 1963 году!

Действительно, вакцинация в нашей стране приняла необычайный размах. Теперь победа над полиомиелитом представлялась совсем близкой. С 1960 года началось массовое применение вакцины в масштабе всей страны, теперь уже в форме предложенных академиком Чумаковым конфет-драже. Вакцинация большинства детей в Эстонии привела к резкому снижению полиомиелита с 963 случаев в 1958 году, до начала вакцинации, до восьми заболеваний в 1959 году, после вакцинации. Такая же картина наблюдалась в Ленинграде, Москве, Молдавии, в Новгородской и Псковской областях. Массовое применение живой вакцины привело там почти к полной ликвидации полиомиелита.

Уже на 5-й Международной конференции по полиомиелиту в Копенгагене в 1960 году Чумаков сообщил о вакцинации 77 миллионов человек, то есть подавляющей части детского населения, и прекращении в СССР эпидемических вспышек.

В нашей стране быстро создали заслон против полиомиелита, так как за два года удалось привить около 90 миллионов детей и подростков. С 1961 года полностью прекратились вспышки этой инфекции и ее сезонные летние подъемы. Заболевания хотя и сохранились, но свелись к редким, единичным случаям. Да и те часто оказывались не полиомиелитом, а сходной инфекцией другой природы, причиной которой в ряде случаев были вообще не вирусы.

В Америке все еще продолжались дебаты, чем прививать детей. Даже после трехкратного введения убитой вакцины Солка в 1961 году в США заболело более пяти тысяч детей. Только эти цифры, поистине катастрофические, заставили правительство выдать фирмам лицензии на производство живой вакцины Сэбина и рекомендовать ее к массовому применению.

Выступая в 1963 году в Москве, на советско-американском симпозиуме по полиомиелиту, Сэбин сказал, что без русских коллег его вакцина никогда не получила бы права гражданства в США. Только ликвидация полиомиелита в СССР и социалистических странах открыла живой вакцине дорогу в Америку, что затем привело к быстрому снижению заболеваемости в США.

Советские вирусологи сдержали свои обещания. В СССР к 1963 году прекратились даже отдельные случаи полиомиелита. Обследование сточных вод, фекалий в различных городах страны показало, что уличные вирусы полиомиелита полностью исчезли из циркуляции: удавалось выделить лишь вакцинные штаммы.

Советское правительство высоко оценило труд инициаторов разработки технологии изготовления и широкого внедрения живой вакцины против полиомиелита — А. Смородинцева и М. Чумакова. В 1963 году за эту выдающуюся работу им была присуждена Ленинская премия.

Производимая в Москве живая вакцина против полиомиелита экспортируется в более чем 40 зарубежных государств. Это все больше ограничивает число стран, где болезнь по-прежнему носит характер эпидемий.

Если в 1955 году в СССР было зарегистрировано 17 364 случая полиомиелита, то в других странах Европы — 27 343, а в США, Канаде и Австралии — 31 582 заболевания полиомиелитом. Следовательно, всего в развитых странах в том году было 76 289 больных. После широкого применения вакцины картина коренным образом изменилась. Так, в США в 1970 году был всего 31 случай полиомиелита, а в 1975 и 1976 годах по восемь заболеваний. В СССР в течение нескольких лет вообще не отмечалось ни одного случая полиомиелита.

В 1969 году ВОЗ организовала специальный комитет, ответственный за изучение возможной связи между заболеванием острой формой паралитического полиомиелита и прививкой живой пероральной полиомиелитной вакцины. После пяти лет работы этот комитет сделал заявление: «Пероральная полиомиелитная вакцина Сэбина является наиболее безопасной вакциной из всех применяемых в настоящее время».

Болезнетворные дикие вирусы полиомиелита не обнаруживаются у населения, привитого живой вакциной, так как возбудитель не находит более условий для размножения в кишечнике вакцинированных людей. Таким образом, полиомиелит быстро отступает под напором живой вакцины и исчезает из циркуляции среди населения.

В Советском Союзе и в десятках других стран, включая и США, где была проведена, хотя и с опозданием, массовая вакцинация всех детей полиомиелитной вакциной, с этим заболеванием было покончено раз и навсегда. Не только эпидемических вспышек, но даже и отдельных заболеваний врачи не наблюдали уже в течение ряда лет.

Несмотря на ликвидацию эпидемий полиомиелита и сокращение масштабов циркуляции среди населения «диких» вирусов, угроза возвращения эпидемического полиомиелита еще полностью не устранена. Для этого требуется ежегодно подкреплять коллективный иммунитет населения прививками живой вакциной Сэбина миллионов вновь рождающихся детей.

В течение 60–70-х годов во многих слаборазвитых странах улучшились санитарно-гигиенические условия жизни. В результате снизилась возможность заражения полиомиелитом у детей младшего возраста, защищенных материнскими антителами. Малыши перестали встречаться с вирусом. Теперь у них не происходило, как это было раньше, иммунизации без болезни. Больше людей стали сталкиваться с вирусом полиомиелита в старшем детском возрасте или уже будучи взрослыми, когда инфекция с наибольшей вероятностью принимает паралитическую форму.

В слаборазвитых странах Африки и Южной Америки полиомиелит из случайных заболеваний начинает приобретать характер болезни эпидемической. Так, например, в Гвинее в 1951–1955 годах было всего по два заболевания в год. В 1971 году эта цифра возросла до 17, а в 1972 году началась первая вспышка полиомиелита, после которой около 100 детей остались инвалидами. В последующие годы число случаев полиомиелита возросло.

В маленькой центральноамериканской стране Гондурас в начале 1977 года вспыхнула первая эпидемия полиомиелита, во время которой заболело 109 человек, из них 104 ребенка остались инвалидами, а пять умерли.

Когда была создана первая вакцина Солка и газеты объявили о том, что она активно действует против полиомиелита, многие в США восклицали: «Как жаль, что эту вакцину не сделали 20 лет назад». С другой стороны, имея живую полиомиелитную вакцину уже сейчас, мы должны радоваться, что она не запоздала еще на 10 или 20 лет. Трудно представить, какое количество жертв было бы принесено полиомиелиту, если бы создание живой вакцины задержалось еще на одно или два десятилетия.

У истории борьбы с полиомиелитом благополучный конец, и можно надеяться, что, если полиомиелитную вакцину станут применять все страны на земле, а ВОЗ ведет в этом отношении решительное наступление и в Африке и в Азии, тогда с этой страшной болезнью будет покончено, так же как это произошло недавно с оспой.