Британская кухня, как известно, никогда особо изысками не славилась. Достаточно просто приготовленная еда – запеченные или вареные блюда – из простых крестьянских ингредиентов: мяса, субпродуктов, рыбы, картофеля, овощей, хлеба. Единственными приправами служили соль и перец.

Однако развитие общества, культурные обмены, открытие британцами новых земель, взаимодействие с представителями иных традиций, приток иммигрантов из других стран прямым образом отразились и на кухне. Консервативные обычно британцы оказались на удивление восприимчивыми к иноземным кулинарным изыскам.

Высокая кухня очень много позаимствовала из французской – от ингредиентов до названий блюд. А дальше кулинарный «поезд» следовал со всеми остановками – от Аргентины и Афганистана до Японии и Ямайки, и теперь в Лондоне можно обнаружить следы кухонь всего мира, которые глубоко врезались в историческую и культурную ткань Британии и ее столицы.

 

Ресторанные районы Лондона, где и что найти

Разброс лондонской ресторанной культуры широк, как нигде в мире, – от утонченных ресторанов с мишленовскими звездами (которые обычно находятся за пределами города) до простых уличных забегаловок, в которые тем не менее могут приезжать люди с другого конца Лондона.

Данная книга, естественно, не ставит перед собой задачу стать ресторанным гидом по Лондону, мы просто попытаемся обозначить тенденции развития в этой сфере, а уже пытаться применить их на практике каждому нужно будет самостоятельно. Как ни банально это прозвучит, лучшими индикаторами того или иного места будут личные рекомендации тех, кто там уже побывал, включая профессиональные отзывы на сайтах TimeOut и «народные» на TripAdvisor. Коллективный мозг ошибается крайне редко, но на вкус и цвет товарищей нет, как говорится, поэтому собственный здравый смысл, тонкий нюх и интуиция вам в помощь.

Естественными двигателями кулинарного новаторства Лондона служат модные и «хипстерские» районы, начиная с Сохо и Шордича. Характерные черты новой ресторанной моды – меню на коричневой бумаге, эмалированная посуда и нарочито простые полотенца вместо салфеток, нештукатуренный кирпич, металлическая мебель и деревянные столы – присутствуют в каждом втором заведении.

Центральное местоположение Сохо и его репутация главного оплота гей-культуры стали ключевыми предпосылками для этого. Здешняя публика ценит качественную и оригинальную еду и готова за это платить, поэтому новые заведения появляются здесь в буквальном смысле как грибы после дождя, сменяя друг друга. Одни, как старейшее в Лондоне французское кафе-кондитерская Maison Bertaux на Грик-стрит (28 Greek Street), стоят на том же самом месте годами. Другие быстро исчезают, сменяясь новыми.

Буквально на нескольких улочках Сохо сосредоточены все возможные кухни мира – от тирольской и немецкой до вьетнамской и мексиканской. Многие рестораны и кафе, ныне развившие сетевой бизнес, начинали именно в Сохо. Например, кафе с русскими корнями L’Eto, которое ныне имеет шесть точек по всему Лондону, впервые открылось в 2011 году на одной из основных ресторанных улиц Сохо – Уордор-стрит (Wardour Street), предлагая посетителям оригинальные салаты, фруктовые чаи, а главное – вкуснейшую выпечку, среди которой были торты «Медовик» и «Наполеон».

Один из лучших китайских ресторанов Лондона – Bashan – тоже, как ни парадоксально, находится в Сохо (24 Romilly Street), в дополнение к тем 80 или около того заведениям, которые наперебой завлекают публику в самом Чайнатауне через дорогу. Дим-самы и утку по-пекински стоит попробовать в ресторане Plum Valley на Джерард-стрит (20 Gerrard Street) с элегантным внутренним убранством в полутьме. За пределами Чайнатауна на удивление неплохая и дешевая китайская еда представлена в ресторанчике New Culture Revolution на окраине фешенебельного района Челси (305 King’s Road).

Шордич ввел в Лондоне моду на вьетнамскую еду – французские багеты бан-ми с начинками из мяса или курицы и свежих овощей с душистыми травами, супы фё с лапшой, пластинками говядины и овощами, а также кофе со сгущенным молоком. На некоторых улицах в Шордиче и Хокстоне по несколько вьетнамских заведений просто соседствуют друг с другом. Пришли они и в Сохо – один из вьетнамских ресторанов, The House of Ho на Олд-Комптон-стрит, расположен в доме, который принято считать «колыбелью рок-н‑ролла».

И если на вьетнамскую кухню мода уже проходит, на смену ей идет перуанская. Отличающаяся свежестью и необычностью ингредиентов кухня Перу с большим количеством рыбы и овощей, а также с сервировкой блюд в стиле «тапас» почти гарантированно несет ей успех. Увидеть все это можно, например, в ресторане Ceviche, имеющем два филиала. Один из них, конечно же, в Сохо, второй – конечно же, в Шордиче.

Крупнейшая британская колония – Индия – привнесла немало ярких оттенков на британскую кулинарную палитру. Мы уже упоминали выше о Сейке Дине Мухаммеде, который открыл первый в Лондоне индийский ресторан. Так вот он предложил еще одну идею, которая нашла воплощение сто лет спустя, – создать гибрид двух кухонь, «индиазировать» британскую еду и адаптировать индийскую.

С тех пор «тикка масала» и карри прочно вошли в меню английских заведений через запятую с местными блюдами – сосисками с пюре, картофельными запеканками и пирогами с мясной начинкой. Индийскую кухню в стиле «фьюжн» можно попробовать в The Cinnamon Club или в ресторане Chakra в Ноттинг-хилле.

Из кухонь стран бывшего Советского Союза в Лондоне хорошо известна и заметна грузинская с такими ресторанами, как Mimino, Little Georgia, Tamada и Iberia. Особенно хороши там закуски, а вот цыпленок табака и хинкали почему-то часто кажутся пересоленными. Азербайджанская кухня представлена рестораном Baku в Мэйфейре, а армянские блюда можно попробовать в ресторане Jakobs на Глостер-роуд, который, не узнав про него заранее, никогда не опознаешь как армянский.

Русская кухня представлена в Лондоне достаточно слабо. Помимо открывшегося еще при советской власти ресторана Borsch and Tears в Найтсбридже, внимания заслуживает, пожалуй, лишь MariVanna там же, в Найтсбридже, где удивительным образом сочетается русский, советский и английский уют и где по не известной никому причине задумал отметить с женой и друзьями свое 30‑летие в 2012 году принц Уильям.

Исландские бургеры подают в Tommy’s Burger на Marylebone High Street. Гавайскую кухню можно испробовать в ресторанчике Kua ‘Aina, свернув с оживленной Карнаби-стрит в переулок Foubert’s Place. Афганский ресторан Afghan Kitchen притулился в Ислингтоне на Islington Green.

Мы уже даже не упоминаем ставшие общим местом японские, бразильские, французские и даже эфиопские рестораны. Итальянских мест в городе такое множество, что выделить из них лучшие было бы большим субъективным лукавством. Но я все же рискну порекомендовать три пиццерии. Две из них находятся в Челси и входят в группу Made in Italy: Santa Lucia, где пиццу отмеряют сантиметрами, по адресу 2 Hollywood Road, и собственно Made in Italy по адресу 249 King’s Road, которая существует уже больше четверти века. Третья – Bird in Hand – расположена в районе Брук-грин (88 Masbro Road) и по сути является вариацией гастропаба.

Ярмарками уличной еды на радость сотрудникам близлежащих офисов стали улицы Лезер-лейн (Leather Lane) и Уайткросс-стрит (Whitecross Street) в Сити. По будним дням здесь разворачиваются лотки со всевозможными горячими блюдами, бутербродами, бурритос и салатами. Еще одна регулярно действующая ярмарка уличной еды работает за зданием Королевского фестивального зала (Royal Festival Hall) на южном берегу Темзы – там можно попробовать и польские сосиски с капустой, и тончайшую итальянскую пиццу, и английские сыры, и свежевыжатые соки из овощей и фруктов.

Если сбежать с многолюдной Оксфорд-стрит через узкий проход, над которым парит неизвестная металлическая женщина с шаром, то попадешь в перекрестье улиц под общим названием Сент-Кристоферс-плейс (St Christopher’s Place), где немало интересных мест для ланча или ужина. Похожее место, в котором сконцентрированы всевозможные забегаловки и более солидные рестораны всех кухонь мира, – это квартал вокруг Шарлотт-стрит и Гудж-стрит. Еще один похожий райончик – это Кэмден-пассадж (Camden Passage) неподалеку от станции метро «Энджел» (Angel), где есть несколько прекрасных ресторанов на разный вкус.

Важное место для россиян, привыкших к супам, – небольшой ресторанчик Soupe de Jour с двумя точками – в Сохо и в Сити. Там в наличии всегда пять основных и два сезонных супа, к которым можно добавить дополнительные ингредиенты на выбор. Также неплохие и постоянно меняющиеся в меню супы на британский и азиатский манер предлагают сети Pret и EAT. У последней даже появился суп «бабушкина куриная лапша» на курином бульоне с вермишелью и овощами, который действительно напоминает супы из детства и является еще одним подтверждением того, что Англию и Россию роднит больше вещей, чем мы думаем.

Популярны в Лондоне и клубы ужинов – «supper clubs», где на вечерние тематические трапезы собираются обычно не знакомые друг с другом люди. Часто такие события обставлены строгой завесой секретности. Например, клуб The Gingerline, который устраивает огромные ужины в заведениях близ «оранжевой» ветки лондонской «надземки», сообщает точное место проведения мероприятия по эсэмэс за пару часов до начала, а дресс-код может включать в себя пижамы и резиновые сапоги. Русский «supper club» под названием Russian Revels периодически организует стильные ужины на русский манер, объединенные соответствующими темами, будь то советские «гендерные» праздники, День космонавтики или дачный декаданс.

 

Британская кухня

Британская кухня также в последние годы переживает небывалый ренессанс во многом благодаря гастропабам и ресторанам, которые «апгрейдят» традиционные национальные рецепты и используют британские продукты.

Если хотите найти самый старый из ныне действующих ресторанов Лондона – вам прямая дорога в Rules, что в Ковент-гардене (35 Maiden Lane). Ресторан был основан в 1798 году и за 200 с гаком лет непрерывного существования сменил хозяев лишь дважды, последний раз – в 1984 году. Ресторан, с самого начала прославившийся, по свидетельствам современников, своими устрицами, английскими пирогами и «превосходной интеллигенцией, составлявшей его клиентуру», до сих пор держит марку. Помимо устриц, здесь подают галантин из курицы, тушеные свиные щечки, бараньи ноги и антрекоты, а осенью – добытую в охотничий сезон дичь с предупреждением о том, что в ней может попасться свинцовая дробинка. У ресторана есть своя ферма в горах Пеннинах на севере Англии, откуда поступают свежие мясопродукты. Эль и портер здесь разливают в серебряные кружки, а фирменный коктейль The Rules из джина и ликера «дюбонне» – почти один в один с любимым напитком королевы Елизаветы II. Другие коктейли тоже имеет смысл попробовать, поскольку таких рецептов больше не найти нигде.

В разные годы Rules служил пристанищем многих знаменитостей – сюда захаживали писатели Чарльз Диккенс и Уильям Теккерей, он становился местом действия шпионских романов Грэма Грина и Джона Ле Карре, выполнял роль «зеленой комнаты» для актеров кино и театров Вест-Энда, включая Чарли Чаплина и Кларка Гейбла. Сюда стоит зайти, даже если вы не собираетесь обедать в чинном английском стиле, чтобы подняться на верхний этаж и взглянуть на комнаты Грэма Грина или Джона Бетчемана и рассмотреть афиши, статьи и карикатуры, в изобилии развешанные на стенах и лестницах.

Ресторан St John имеет несколько отделений – в Фаррингдоне, близ рынка Спиталфилдс, и в Бермондси – и специализируется на использовании мяса и субпродуктов домашнего скота, а также выпекает собственный хлеб и кондитерские изделия. Чуть демократичнее по ценам сеть ресторанов Bumpkin с несколькими точками по всему городу – от Кенсингтона до Стратфорда – и уникальным сезонным меню, которое меняется каждые несколько месяцев в зависимости от доступности ингредиентов.

Британские сетевые рестораны со здоровой едой получают все большее распространение. Остановиться хотелось лишь на двух сетях – Leon и Natural Kitchen.

Первая была основана в 2004 году несколькими молодыми энтузиастами, которые хотели совместить эффективность и быстроту «Макдональдса» с полезными ингредиентами и семейными рецептами. Так родился Leon, где предлагаются оригинальные салаты, бутерброды-рэпы, каши и завтраки, а также интересная выпечка и напитки, плюс можно сидеть и читать книжки с бабушкиными рецептами.

Natural Kitchen появилась в 2007 году как магазин органических продуктов, а уже потом стала готовить «здоровую» еду для посетителей ресторана и на вынос. Это хорошее место, чтобы попробовать разнообразные салаты, «пастуший пирог» (картофельную запеканку с фаршем из баранины), киш с лососем, фруктовые соки и смузи и другие блюда современной британской кухни из локальных ингредиентов.

Традиционную рыбу в кляре с жареной картошкой, гороховым пюре и соусом «тартар» (классический вариант еще предусматривает сбрызгивание рыбы уксусом из бутылки), конечно, лучше всего пробовать на морском побережье. Но и в его отсутствие в Лондоне есть возможность отыскать неплохие «фиш-энд-чипс». Во‑первых, стоит попробовать отыскать один из нескольких уцелевших магазинов некогда крупной сети Fishworks. Во‑вторых, два неплохих заведения есть в Кэмдене – Poppies и Hook, где в соответствующе-винтажной обстановке подают самые разные вариации жареной рыбы и дополнительных гарниров к ней, от соленых огурцов до отваренных солоноватых на вкус побегов морского растения критмум (по-английски – samphire). В‑третьих, это ресторан Sea Shell на улице Лиссон-гроув, неподалеку от вокзала Мэрилебон.

Если уж речь зашла о «сифуде», то в Лондоне стоит побывать и в популярных здесь устричных барах. Когда-то устрицы считались едой бедняков, однако теперь это часть «высокой» кухни.

Шотландскую кухню в Лондоне попробовать можно в нескольких ресторанах и пабах. Одним из мест, где можно насладиться хаггисом (желудком, фаршированным субпродуктами, луком и овсянкой) под аккомпанемент настоящего шотландского виски, является ресторан Boisdale (с отделениями в Белгравии, на Ливерпуль-стрит и в Кэнэри-Уорф). Хороший выбор рыбных блюд и необычных комбинаций, вроде черно-белого сочетания кровяной колбасы (черного пуддинга) и белых морских гребешков, предлагает ресторан Loch Fyne на рынке Leadenhall Market в Сити, который сам по себе достоин посещения как образец викторианского рынка, перестроенного в современную торговую улицу с сохранением старинного колорита.

Два блюда британской кухни, которые были изобретены в XX веке и стали широко распространены, – это морковный торт (carrot cake) и «коронационный цыпленок» (coronation chicken).

Морковный торт появился в годы Второй мировой войны, когда продукты распределялись по карточкам. Сахара, муки и масла было мало, а побаловать семью сладким хотелось. Так изобретательные британские хозяйки и придумали торт, в котором основой теста стала тертая морковь. После войны он не утратил популярность, а получил в свой состав грецкие орехи и глазурь из сахара и сливочного сыра. В 2011 году в результате общенационального опроса морковный торт был признан самым любимым тортом британцев. Попробовать его можно практически в любом кафе или пекарне. Можно продегустировать версии, которые предлагают пекарня Gail’s или сеть британских кафе Peyton and Byrne. Особенно вкусными оказываются наиболее приближенные к оригиналу торты с пониженным содержанием сахара и отсутствием глазури. Такие можно найти, например, в сети кафе Natural Kitchen, которая уже упоминалась выше.

«Коронационный цыпленок» – блюдо, придуманное к коронации Елизаветы II в 1953 году, которая проходила в Вестминстерском аббатстве. Оно должно было удивить гостей праздничного банкета, отразить характер Британского Содружества и пойти в массы. Изобрели его две женщины – Констанс Спрай и Розмари Хьюм – ведущие повара лондонской кулинарной школы, приглашенные для подготовки королевского банкета. Блюдо представляет собой кусочки вареной куриной грудки в соусе на основе майонеза с добавлением порошка карри, миндальных хлопьев и изюма. Таким образом, задача была выполнена по всем пунктам, и сейчас «коронационный цыпленок» является популярной начинкой для сэндвичей или запеченного картофеля либо подается как салат, и попробовать его можно в тысячах кафе по всему городу.

 

Кофе и чай в жизни Лондона

Отдельный и обстоятельный разговор можно вести о роли кофеен и чайных в жизни Лондона в разные эпохи его развития.

Кофейни появились в Лондоне во времена Кромвеллевской республики, вскоре после того, как кофе из Оттоманской империи проник в Западную Европу. Первая кофейня открылась на Сейнт-Майклс-аллей (St Michael’s Alley) в квартале Корнхилл в Сити в 1652 году. Кофейни, или кофе-хаусы, очень быстро набрали популярность как места встреч и обсуждения общественно-политических вопросов.

С одной стороны, это были более утонченные места, чем таверны. С другой – здесь собирались люди самых разных сословий. Это был своего рода «теневой» и намного более репрезентативный парламент в прямом смысле слова – место, где говорили, обсуждали и обменивались мнениями.

Здесь читали вслух «Лондонскую газету» (London Gazette), которая только-только начала издаваться и не являлась газетой в современном смысле этого слова (такие появятся только в начале XVIII века – см. главу «Лондон медийный»). Это существующий до сих пор вестник правительственных постановлений и государственных событий.

Расцвет кофе-хаусов пришелся на вторую половину XVII – первую половину XVIII века, когда Англия переживала бурные политические перемены и преобразования. Кофе-хаусы стали настолько влиятельными, что их хотели запретить очень многие – начиная от короля Карла II и заканчивая женами пропадавших днями в кофейнях мужей, которые даже составили «женскую петицию» на этот счет.

На основе кофеен выросли ключевые лондонские финансовые институты – кофейня Эдварда Ллойда на Тауэр-стрит стала местом заключения сделок по страхованию судов и впоследствии стала лидером мирового морского страхового рынка Lloyd’s of London. Владелец кофейни на Эксчейндж-аллей начал выпускать листок цен и запасов основных товаров, который лег в основу Лондонской фондовой биржи. Всемирно известные аукционные дома Sotheby’s и Christie’s также ведут свою историю от кофе-хаусов.

Закат культуры кофеен наступил в середине XVIII века, когда кофе как напиток был вытеснен чаем, ставшим модным вследствие масштабного импорта его из Индии Ост-Индской компанией.

Чай появился в Лондоне примерно в то же время, что и кофе, – в середине XVII века – и подавался в тех же кофе-хаусах, но завоевывал место под солнцем довольно долго, почти сто лет. Первоначально владельцы кофеен должны были объяснять посетителям, что они им предлагают. Вот, например, памфлет владельца кофейни Томаса Гарравэя, напечатанный в 1658 году в журнале Mercurius Politicus, который тогда имел монополию на печатание новостей: «Этот великолепный и всеми врачами рекомендуемый напиток из Китая, который сами китайцы называют «ча», а в других странах «тэй» или «ти»… продается в кофейне «Голова султанши» в Суитингс-рентс у Королевской биржи, в Лондоне».

Чай стал напитком аристократии и купечества, его популяризации способствовали такие светские дамы, как супруга короля Карла II Катерина Брагансская. Фарфоровый завод в Челси в 1740‑е годы наладил выпуск чайного фарфора, похожего на китайский, у которого тут же появилось множество имитаций. Довольно быстро чай распространился среди всех классов британского общества, и Британия стала навсегда ассоциироваться с чайными традициями.

Впоследствии – уже в викторианские времена – герцогиня Бедфордская Анна Расселл, фрейлина королевы Виктории, которая в середине XIX века придумала знаменитый и поныне послеполуденный чай с небольшими пирожными и бутербродами, который заполнял паузу между дневным ланчем и вечерним обедом и быстро сделался популярным светским мероприятием.

До сих пор в сухом доке Гринвича стоит последний сохранившийся в мире чайный клипер «Катти Сарк», который когда-то возил из Азии в Лондон тюки с чаем. Лондон надолго стал центром мировой чайной торговли, а чайные аукционы здесь проводились вплоть до 1998 года.

Чайные салоны и послеполуденный чай до сих пор являются непременным атрибутом английского стиля. На послеполуденный чай по всем правилам, с выбором мини-сэндвичей и пирожных, принято ходить в дорогие гостиницы. Чуть более дешевые версии предлагают крупные универмаги. Но можно вполне обойтись и доступным практически везде демократичным «сливочным чаем» (cream tea), который состоит из чайника чая и пары булочек-сконс с изюмом, к которым подаются густые, как сливочное масло, сливки (clotted cream) и клубничный джем.

Приятные чайные заведения находятся в Хэрроу на северо-западе Лондона, где расположена именитая школа для мальчиков, а также в Ричмонде – например, The Tea Box по адресу 7 Paradise Road, где вместе с чаем вам принесут маленькие песочные часики, чтобы точно засечь оптимальное время для заваривания.

С кофейнями в Лондоне теперь проблем нет, благодаря «хипстерской» культуре они распространились повсюду. Крупные сетевые бренды мы здесь в расчет не берем, их найти, полюбить, а потом разлюбить не сложно. А вот на более мелкие есть смысл обратить внимание – из уже хорошо зарекомендовавших себя это Workshop и Monmouth Coffee. Возможно, в них уже больше не ведутся политические дебаты и не вершатся судьбы мира, но кофе они предлагают хороший и свежий.

 

Лондонские пабы

Британская культура пабов известна во всем мире, и ее почти невозможно перенести в другую страну. Пабы открываются во многих странах – от России до Японии, но атмосферу, присущую именно британским «публичным домам» (а именно так полностью «официально» называются пабы), можно найти только на их исторической родине.

Настоящий британский паб – это разнокалиберные стулья и столы; облитые пивом столетние ковры и потертые деревянные стойки; напитки в бокалах до краев с «коронным штампом», которые надо отпить прямо у стойки; чаевые не деньгами, а напитком для бармена; а также звон колокола за 15 минут до закрытия, возвещающий о возможности сделать последний заказ.

Отдельная история – это названия пабов. Они обязательно начинаются с The, даже если паб назван именем собственным, например The George, что на Стрэнде, или The Richmond в Шепердс-буше. А дальше – уже куда фантазия заведет. По некоторым названиям можно изучать историю города и его обитателей: «Рука и ножницы» (The Hand & Shears) в Сити, куда когда-то любили захаживать члены близлежащей гильдии портных; паб с самым длинным названием в Лондоне – «Постоянно бегущий слуга» (The Only Running Footman), где когда-то собирались господские слуги, бегавшие с фонарями впереди экипажей; или «Убежище от цеппелинов» (The Zeppelin Shelter) в восточном Лондоне, близ которого в складских помещениях лондонцы спасались от налетов немецких дирижаблей во время Первой мировой войны.

Однако меняющийся образ жизни людей, распространение платного домашнего телевидения и ценовая конкуренция со стороны супермаркетов медленно, но верно подтачивают традицию собираться в пабах, которые когда-то были средоточием общения британцев. По данным британской ассоциации «Кампания за реальный эль» (CAMRA), еженедельно в Британии закрывается примерно 25–30 пабов, и Лондон держит здесь пальму первенства: в столице каждую неделю закрывается примерно пять традиционных питейных заведений.

На это есть свои причины: в Лондоне больше, чем где бы то ни было, распространена текучка населения, здесь больше приезжих и гораздо слабее развито чувство «комьюнити» – общин людей, живущих по соседству, непременно собирающихся в своем местном, или, как его еще называют, «локальном», пабе. Кроме того, в столице намного выше конкуренция со стороны других разнообразных заведений: баров, клубов и ресторанов.

Тем не менее многие заведения активно борются за выживание: одни меняют владельцев, другие перестраиваются и ремонтируются, трансформируются в гастропабы, чтобы привлекать не только тех, кто заходит на пинту эля и незатейливую трапезу, но и разборчивых в еде гурманов. Многие современные пабы часто делятся на две части, мирно сосуществующие под одной крышей, но в разных залах или на разных этажах: собственно паб с традиционной системой заказа у стойки и ресторан с посадкой и заказом еды и напитков за столиком. Первая – подемократичнее и подешевле, вторая – поразнообразнее в плане еды, но и более дорогая, так как включает в себя обслуживание.

Первый лондонский гастропаб появился в январе 1991 года, когда двое бывших ковент-гарденских рестораторов выкупили здание паба «Орел» (The Eagle) в Клеркенвелле (159 Farringdon Road) и добавили к заурядному незамысловатому меню паба горячие блюда, салат и сэндвич с говядиной. Впоследствии паб обзавелся обстоятельной кухней и стал своего рода «кузницей кадров» для шеф-поваров – за четверть века более дюжины «выпускников» основали собственные рестораны или гастропабы. Концепция «ресторана в пабе» поначалу подверглась критике как убивающая саму сущность паба как преимущественно питейного заведения, однако затем люди приняли эту концепцию, осознав ее практичность.

Популярной британской забавой является «поход по пабам», который в английском языке носит куда более прозаическое название «pub crawl», поскольку к концу этого похода его участники действительно буквально ползут. Суть этого развлечения в том, чтобы пройти по нескольким городским пабам, выпивая в каждом из них. Иногда маршрут намечается заранее, но чаще всего он рождается спонтанно.

Один из известных маршрутов был придуман живущими в Лондоне новозеландцами и австралийцами, которые в национальные праздники устраивали поход по пабам близ каждой из станций вдоль основной части «Кольцевой» линии метро (а их ни много ни мало 27), начиная в Вестминстере и заканчивая в австралийском баре Walkabout близ станции «Темпл» (Temple). Перед Рождеством, в середине декабря, несколько сотен человек также устраивают лондонский «Санта-поход по пабам», все участники которого одеты в костюмы Санта-Клаусов.

Кстати, в лондонском метрополитене есть целых пять станций, названных в честь когда-то располагавшихся в их окрестностях знаменитых пабов. Это «Королевский дуб» (The Royal Oak), «Слон и ладья» (The Elephant and Castle), «Помещичий дом» (The Manor House), «Швейцарский коттедж» (The Swiss Cottage) и появляющийся в романе Диккенса «Оливер Твист» паб «Ангел» (The Angel). Все они находились на подступах к городу.

В наши дни большинство из семи тысяч пабов Лондона – сетевые, зачастую ими управляют крупные пивоваренные компании, такие как лондонская Fuller’s или йоркширская Samuel Smith. У первой неплохая линейка «реальных» английских элей (real ales), вторая славится традиционными сортами темного и нефильтрованного пива, а также оригинальными безалкогольными напитками. Fuller’s практически всегда брендирует свои пабы снаружи, логотипы же Samuel Smith – только внутри, на стойках с напитками.

Еще одна очень распространенная сеть пабов – это JD Wetherspoon (или просто Wetherspoons), их зачастую можно опознать по светящимся вывескам с синими буквами. Они интересны тем, что почти всегда размещаются в больших помещениях с историческим прошлым, будь то синематограф «Капитолий» (The Capitol) в стиле арт-деко в районе Форест-хилл на юге Лондона или бывший банк Union Bank на Чансери-лейн (Chancery Lane) позади Королевского суда. В последнем банковская стойка превратилась в барную, а в комнатках на втором этаже можно найти укромные уголки среди книжных полок. Паб называется «Рыцари-тамплиеры» (The Knights Templar) в честь рыцарского ордена, который владел этой землей в Средние века, и даже успел мимолетно засветиться в фильме «Код да Винчи».

Еще один паб этой же сети – «Повелитель Луны» (The Lord of The Moon) на Уайтхолле близ Трафальгарской площади. Он напоминает огромную библиотеку или джентльменский клуб, но гораздо шумнее первого и демократичнее второго. Чем еще хороши Wetherspoons, помимо размеров, так это богатым выбором недорогих напитков и разнообразной еды сносного качества, а также регулярными фестивалями пива, где предлагается попробовать его сорта и разновидности со всего мира.

Wetherspoons хоть и представляет собой обширную сеть, тем не менее она не привязана ни к какому производителю пива и старается поддерживать самых разных поставщиков. Тем самым заведения этой сети являют собой промежуточный этап между сетевыми и полностью независимыми пабами, свободно продавая самые разные сорта напитков и с гордостью помещая на своих вывесках словосочетание «free house». «Свободные пабы» не принадлежат ни крупным производителям пива, ни разветвленным сетям, но часто пользуются поддержкой ассоциации CAMRA. В эти «свободные пабы» частенько поставляются редкие и ограниченные партии пива и сидра от мелких местных производителей, поэтому шансы отведать что-то уникальное резко возрастают.

Один из таких пабов под названием The Bree Louise находится буквально на задворках, пожалуй, самого некрасивого и нескладного лондонского вокзала «Юстон» (Euston). Его нынешние хозяева – Крейг и Карен Дугласы – дали ему это название в честь своей умершей в младенчестве дочери, а ее повзрослевший брат-близнец теперь тоже работает в пабе. Здесь подают десятка два сортов пива и не меньше семи видов сидра разной сладости и крепости. Ассортимент постоянно меняется, смысла печатать меню нет, поэтому его пишут мелом на черных досках и транслируют на телеэкраны. Понравившуюся пинту чего-нибудь экзотического – сливового портера, яблочно-грушевого сидра или английского индийского светлого эля «Словенская мечта» – лучше повторно заказать сразу, в следующий раз ее уже может банально не быть. Кстати, бургеры и английские пироги с сочной мясной начинкой здесь тоже очень вкусные, несколько раз их признавали одними из лучших в Лондоне. Само заведение в 2009 и 2010 годах было названо ассоциацией CAMRA лучшим пабом северного Лондона.

На углу оживленной улицы Грик-стрит (29 Greek Street) в Сохо стоит паб «Карета и лошади» (The Coach and Horses), прославившийся благодаря своему бывшему лендлорду (владельцу) Норману Балону, который в течение многих лет имел репутацию самого грубого паб-лендлорда в городе. А среди его знаменитых посетителей был колумнист журнала «Спектейтор» (Spectator) Джеффри Бернард. Он частенько так «закладывал за воротник», что не в состоянии был закончить статью, и в журнале оставалось белое пятно с пометкой о внезапной болезни автора. По мотивам этой истории в Вест-Энде даже была поставлена пьеса «Джеффри Бернард болен» (Jeffrey Bernard is Unwell), где играл молодой Питер О’Тул, который для вхождения в образ приходил в паб пропустить стаканчик-другой. Сейчас здесь раз в две недели проводятся редакционные обеды сотрудников лондонского сатирического журнала «Прайват-ай» (Private Eye).

Совсем недалеко отсюда, на Дин-стрит (49 Dean Street), еще один примечательный паб – «Французский дом» (The French House), где во время Второй мировой войны собирались борцы французского Сопротивления во главе с Шарлем де Голлем, в послевоенные годы там тусовались современные художники Фрэнсис Бэкон, Люсьен Фрейд и Огастес Джон, а в наши дни вам могут предложить по континентальному обычаю налить фруктового сиропа в сидр или пиво. Кстати, пиво здесь разливают только в полупинтовые бокалы во все дни года, кроме 1 апреля, когда шутки ради гостям наливают обычные пинты. В пабе нет телевизоров, не играет музыка и запрещены мобильные телефоны – словом, созданы все условия для простого человеческого общения, которого здесь хоть отбавляй в любой день недели.

Неистощимым источником разговоров, в которых зачастую решается ни много ни мало, а судьба всей страны, является паб «Красный лев» (The Red Lion) в самом сердце британской демократии, на Уайтхолле (48 Parliament Street), буквально в двух шагах от зданий парламента и правительственных министерств. Паб, а точнее, таверна на этом месте стояла еще с середины XV века, а нынешнее здание было построено на закате викторианской эпохи в стиле так называемого «дворца джина» (gin palace). Джин, который всегда считался напитком бедноты, в XIX веке облагородился и начал подаваться в специально выстроенных заведениях с высокими потолками, красивой отделкой и удобной барной стойкой. Именно по этому образцу и был перестроен «Красный лев».

Сейчас в пабе три этажа и еда на удивление неплохая, а в 2014 году в нем сделали ремонт, который, к счастью, не убил дух этого места. С давних пор сюда приходили пообщаться в неформальной обстановке депутаты парламента, чиновники правительства, а также лоббисты и журналисты. Паб является для них своего рода нейтральной территорией, где можно, с одной стороны, немного расслабиться, а с другой – по-новому взглянуть на государственные дела и найти новые подходы к ним.

Завсегдатаями «Красного льва» были многие поколения британских премьер-министров, для которых он уж точно был «локальным» пабом, ибо больше в округе практически никто и не живет, все только приходят на работу. Но после консерватора Эдварда Хита, который возглавлял правительство в середине 1970‑х, премьеры в паб ходить как-то перестали: некогда, да и служба безопасности не позволяет…

На звание самого старого непрерывно действующего лондонского паба, который ведет свою историю от Великого пожара 1666 года, претендуют несколько заведений. Одним из самых известных является «Старый чеширский сыр» (Ye Olde Cheshire Cheese), что в переулке, отходящем от улицы Флит-стрит (145 Fleet Street). Его полутемные и сырые помещения сразу навевают воспоминания о том, какими были питейные заведения в старые времена, когда сюда захаживали, например, герои Диккенса, – паб, похожий на «Старый чеширский сыр», упоминается в «Повести о двух городах». Писатели XIX и XX веков – те же Диккенс и Конан Дойл, а также Пелам Вудхаус, Гилберт Честертон и даже Марк Твен во время его проживания в Лондоне – были постоянными посетителями этого паба. Советский писатель Борис Пильняк, побывавший здесь в 1923 году, описал паб в своем рассказе «Старый сыр»: «Помню, потом, после Вестминстера, мы пошли в «Кабачок Старого Сыра», излюбленный кабачок Диккенса, там в клетке кричал попугай, нам дали кушанье – «пай», – которое любил Диккенс, завтрак мы закончили старым сыром, в честь которого и назван кабачок».

Еще один претендент на звание самого старого паба – это «Город Йорк» (The Cittie of Yorke) на улице Хай-Холборн (22 High Holborn), по диагонали через улицу от чудом дошедшего до наших дней многоэтажного тюдоровского фахверкового здания Стейпл-инн (Staple Inn). Стейпл-инн когда-то был одной из Канцелярских контор, располагавшихся в этом районе, а его тихим двориком, где будто остановилось время, восхищались Чарльз Диккенс, Натаниэль Готорн и Питер Акройд. Паб на месте «Города Йорк» существовал еще с XV века, внутри нынешнего здания – уютные ниши-альковы и мрачноватый, но очень атмосферный зал с немного аляповатыми портретами знаменитых людей. В этом пабе в середине XX века писал свои стихи уэльский поэт Дилан Томас, а в начале XXI века стала собираться на интеллектуальные беседы и дружеские посиделки русскоязычная молодежь Лондона.

Встречи, которые начались по инициативе блогера Константина Пинаева в 2011 году, теперь собирают через социальные медиа по несколько сотен участников под тэгом #RusLondon. С недавних пор эти встречи переместились в паб «Старый банк Англии» (The Old Bank of England) – еще одно легендарное место на Флит-стрит (194 Fleet Street). Когда-то здесь стояли две таверны, на месте которых потом было построено здание для одного из департаментов Банка Англии. В его подвалах во время Первой мировой войны прятали золото и сокровища британской короны. В 1990‑е годы здание с роскошными интерьерами вновь было переоборудовано в паб. Пикантности истории места придает и то, что, по легенде, по соседству с ним располагалась цирюльня печально известного Суини Тодда, демона-парикмахера с Флит-стрит, убивавшего своих клиентов. Цирюльня была якобы соединена подземным ходом с лавкой, где торговала пирогами с человечьим мясом миссис Ловетт, любовница парикмахера. В пабе сейчас тоже подают традиционные английские пироги. Для слишком впечатлительных посетителей есть вегетарианский вариант – с каштанами и грибами вместо мяса.

Единственный сохранившийся до наших дней лондонский постоялый двор (coaching inn) находится буквально у подножия небоскреба «Осколок» (The Shard), в двух шагах от станции метро «Лондон-бридж» (London Bridge). Он был сооружен в XVI веке, но перестроен после местного пожара 1676 года. До наших дней дошла только одна из четырех сторон постоялого двора с характерными крытыми галереями – возможно, кстати, что они стали одним из прототипов лондонских социальных многоквартирных домов с похожим принципом прохода к отдельным квартирам по наружным балконам. Здание, которое упоминает Диккенс в своем романе «Крошка Дорритт», сейчас управляется фондом National Trust и сдается в коммерческую аренду под паб, где весьма бережно сохранен дух истории.

Неполным будет рассказ о лондонских пабах, если в нем не будет пабов ирландских. Вероятнее всего наткнуться на сетевой паб «О’Нилз» (The O’Neills) с характерными синими вывесками с гэльским шрифтом. В принципе эти пабы неплохи, сервируют ирландские блюда, пиво, виски и сидр, ставят ирландскую музыку, а иногда даже устраивают паб-квизы – викторины для посетителей по определенным дням с вопросами из разных областей знаний, которые иностранцам обычно даются непросто. Тем не менее автору этих строк свою единственную на сегодняшний день победу в паб-квизе удалось одержать именно в «О’Нилз», причем в составе команды из четырех россиян.

Еще один ирландский паб стоит на улице Флит-стрит (66 Fleet Street), буквально через улицу от упомянутого выше «Старого банка Англии». Трактир, называвшийся то «Болт в бочке», то «Кабанья голова», на этом месте находился еще с XV века. Но в годы Первой мировой войны это заведение было переименовано в «Типперари» (The Tipperary) по названию ирландского города, о котором сложена популярная песня военных лет, и оно стало первым ирландским пабом в Лондоне. Это было излюбленное место ирландских военных, которые тогда еще воевали на стороне Британии, и здесь впервые за пределами Ирландии стали регулярно продавать темное пиво «Гиннесс» (Guinness). В последние годы паб перестроили, но тем не менее он сохранил очарование традиционного ирландского заведения с непременным листком шэмрока на доске у входа.

Еще одно по-настоящему ирландское место – это паб «Вакси О’Коннорс» (The Waxy O’Connor’s), которое располагается в самом центре Лондона, в Сохо (14–16 Rupert Street, плюс филиал под названием «Младшая сестренка» – Little Sister – по адресу 20 Wardour Street). «Вакси О’Коннорс» назван в честь ирландца, прославившегося изготовлением свечей, которые присутствуют в оформлении помещения, а также своими обильными возлияниями. Основной паб состоит из четырех залов на шести уровнях, соединенных многочисленными лестницами и проходами. Залы красиво отделаны деревом, здесь всегда по-ирландски шумно и весело, здесь любят собираться болельщики регби, но можно найти и более укромный уголок.

Как бы мы ни любили городской центр, в современном Лондоне, как и в других крупных британских городах, важный секрет уважающего себя и своих посетителей настоящего локального паба – это его местоположение. Самые уютные и душевные обычно прячутся подальше от метро и шумных улиц, часто в жилых районах. Их надо искать и находить, а потом туда ходить, чтобы тебя узнавали и принимали за своего. Места в них обычно меньше, поэтому в теплые дни, по четвергам (когда пьют с коллегами) и по пятницам (когда пьют с друзьями) народ стоит на улице, облепляя пабы, словно муравейники.

Один из таких хорошо спрятанных пабов – это «Свиное ухо» (The Pig’s Ear) в Челси (35 Old Church Street), где реально можно попробовать свиные ушки. Поскольку сюда часто захаживают местные аристократы, для которых домашние питомцы – почти как члены семьи, в паб разрешен вход с собаками. Для них приготовлено особое угощение – тарелка сырых свиных ушек. Хозяевам собак ушки предлагают жаренными в сухарях, а в меню – еще дюжина традиционных английских блюд, от вкуснейших свиных щечек до хрустящих шкварок к пиву. Есть в пабе и свой сорт пива, одноименный названию заведения, а также собственный букет специй для коктейля «Кровавая Мэри» и его безалкогольной сестры – «Девственной Мэри».

Кроме того, в названии паба кроется и каламбур, основанный на так называемых «кокни-рифмах» (cockney rhymes). Как известно, в Лондоне есть свой местный диалект «кокни», на котором говорили представители рабочего класса на востоке города. Когда-то его ареал распространялся в радиусе досягаемости звона колоколов церкви Святой Марии в Боу (St Mary-le-Bow) в Сити, но теперь он охватывает значительную часть юго-восточной Англии и носит название «английский язык устья Темзы» (Estuary English). Говорят, что иногда на «кокни» не прочь перейти даже сама королева Елизавета II.

«Кокни-рифмы» возникли в середине XIX века то ли как «феня» среди криминальных элементов, которыми в те времена был наводнен восток Лондона, то ли как секретный язык торговцев. Это короткие выражения, обычно из двух слов, рифмующиеся, но не связанные напрямую со словом, которое они обозначают. Например, «apple and pears» означает «stairs», а «north and south» используется вместо «mouth». Многие рифмы были связаны с лондонскими реалиями, как-то: «Hampstead Heath» – «teeth», «Chalk Farms» – «arms», «Barnet Fair» – «hair» и так далее. Ну а «pig’s ear», как уже, возможно, кто-то из вас догадался, обозначает не что иное, как «beer»! Так что для паба название вполне подходящее. Другой вопрос: как сленг «кокни» проник в самый что ни на есть аристократический район Лондона, но этот город полон парадоксов, которым уже не приходится удивляться.

На параллельной улице, выходящей к Темзе (1 Lawrence Street), расположился еще один интересный паб района Челси – «Скрещенные ключи» (The Cross Keys). Его история ведет свое начало с 1708 года. Здесь в разное время бывали художник Тёрнер, чья мастерская располагалась неподалеку (необычный белый дом с вывеской Turner Studios сохранился до сих пор на улице Глиб-плейс), поэт Дилан Томас, музыкант Боб Марли. Но несколько лет назад над пабом нависла угроза закрытия из-за того, что владелец здания решил, что перестроить его в жилой дом будет куда выгоднее, чем продолжать держать паб. Однако местный муниципалитет не одобрил этот план, и несколько лет заведение простояло с заколоченными окнами, пока в дело не вмешались бизнесмены с королевскими связями. Бывший бойфренд няни королевской семьи и друг принца Уильяма вместе со своим деловым партнером выкупили помещение и переоборудовали его в гастропаб с редкими сортами пива, который весной 2015 года снова принял своих посетителей.

В лондонском Ист-Энде, в свою очередь, сохранилось немало интересных мест, которые хранят свою историю, окрашенную в несколько зловещие тона. Взять хотя бы паб «Белая лань» (The White Hart) в районе Уайтчапел (89 Whitechapel High Street), который на входе и изнутри весь украшен картинками и надписями на тему Джека-Потрошителя. Сюда регулярно заходят пропустить по пинте-другой участники многочисленных экскурсий по местам убийств 1888 года, приписываемых знаменитому маньяку. В подвале паба в те времена жил один из подозреваемых в совершении серии жестоких убийств, первое из которых как раз произошло в прилегающем к пабу боковом дворе-переулке.

Чуть подальше, в Уоппинге, на берегу Темзы, расположился паб «Вид Уитби» (The Prospect of Whitby), который стоял на этом месте в течение последних 500 лет и борется за звание старейшей прибрежной таверны в городе. Ранее известный под разными именами – от невинного «Пеликан» до зловещего «Таверна дьявола», он прославился тем, что был местом встречи моряков, контрабандистов, уличных воров и головорезов. От старых зданий до наших дней дошел только каменный пол, а нынешнее имя паб получил в XIX веке в честь угольной баржи, которая швартовалась близ него.

Но прославился он не этим, а тем, что это единственный паб, за окном которого до сих пор имеется виселица с петлей. В XVII веке завсегдатаем паба был живший неподалеку судья Джордж Джеффрис, дослужившийся при короле Якове II до звания лорда-канцлера и прославившийся своей жестокостью в вопросах казни государственных преступников. Близ паба также находился Карательный док (Execution Dock), где, по легенде, по распоряжению Адмиралтейства пиратов вешали над водой, и они тонули в поднимавшейся от прилива реке. Кстати, во время отлива от паба по деревянной лестнице можно спуститься на берег Темзы и попытать счастья в поисках сокровищ, не опасаясь быть повешенным за это.

Посередине парка Майл-энд (официальный адрес – 127 Grove Road), неподалеку от одноименного метро, стоит здание паба «Пальма» (The Palm Tree). Когда-то окруженное другими домами, после «Блица» оно осталось в полном одиночестве буквально в чистом поле. На другом берегу Риджентс-канала растут современные жилые дома, а этот паб живет собственной жизнью, как застывший во времени островок лондонского «кокни». На стенах – фотографии давно забытых знаменитостей, за стойкой – ворчливый хозяин, а по выходным ансамбль 80–90 летних истэндовцев исполняет под сенью красных абажуров шлягеры Фрэнка Синатры и Тома Джонса.

А чтобы завершить нашу историю про лондонские пабы на более веселой ноте, отправимся с востока на запад – в зажиточный Ричмонд. Там, немного поодаль от шумного центра, на высоком берегу Темзы, на Ричмондском холме недалеко от входа в одноименный парк стоит паб «Косуля» (The Roebuck), название которого напоминает о том, что когда-то вокруг были охотничьи угодья. Паб на этом месте находился с XVI века, так что по праву считается ровесником тюдоровской эпохи и одним из самых старых в округе. В наши годы сюда захаживали и известные рок-музыканты, например Мик Джаггер, и актеры, и члены королевской семьи. Через дорогу от паба раскинулись сады-террасы, где в начале 2000‑х снимали эпизоды фильма «Часы» (The Hours) о знаменитой жительнице Ричмонда – писательнице Вирджинии Вульф. Отсюда открывается захватывающий дух вид на много километров: Темза внизу делает красивый изгиб, а вдалеке виднеются и поместье Хэм-хаус (Ham House), и регбийный стадион «Твикенхэм» (Twickenham Stadium), и самолеты, идущие на посадку в аэропорту «Хитроу».

 

Лондонские рынки

По мере роста Лондона потребности его жителей также возрастали. Со временем в городе появились крупные оптово‑розничные рынки, где закупали продукцию многочисленные рестораны, гостиницы и клубы, управляющие аристократических домохозяйств и многие другие.

В городе было четыре главных оптовых рынка – мясной Смитфилд (Smithfield), рыбный Биллингсгейт (Billingsgate), цветочно-сельскохозяйственный Ковент-гарден (Covent Garden) и фруктово‑овощной Боро-маркет (Borough Market).

Последний из них – самый старый, он появился на южном берегу Темзы в XI веке, еще до покорения Англии Вильгельмом Завоевателем, не раз менял местоположение, в конце концов обосновавшись на нынешнем месте – под железнодорожными арками станции «Лондон-бридж» у Саутуоркского собора – и со временем стал больше розничным, чем оптовым рынком. По утрам здесь по-прежнему идут оптовые продажи фруктов и овощей, а затем рынок открывается для обычных покупателей, которые могут найти здесь почти все, что кулинарной душе угодно: от изысканных свежих трюфелей с одурманивающим ароматом до традиционных английских свиных сосисок. На рынке множество точек уличной еды, например, можно съесть белую булку с ломтем запеченной свинины и яблочным соусом или приготовленную тут же испанскую паэлью. Ресторанчики в округе предлагают хорошую кухню, а из дворика Brew Wharf Yard, покрытого импровизированной крышей из разноцветных зонтиков, открывается великолепный вид на небоскреб The Shard под пинту сваренного в местной пивоварне красного пива. Рынок работает во все дни, кроме воскресенья.

Рынок в Ковент-гардене известен всем по роману «Пигмалион» Бернарда Шоу и фильму «Моя прекрасная леди» – именно здесь торговала фиалками Элиза Дулитл. До XVI века на этом месте были фруктовые сады Вестминстерского аббатства и конвента (монастыря), отсюда и их название. Потом этот участок был передан Генрихом VIII во владение аристократической династии графов Бедфордских, по поручению которых архитектор Иниго Джонс спроектировал застройку площади в итальянском стиле «пьяццы», отсюда и современное название площади – Covent Garden Piazza.

В последующие века этот район приобрел дурную славу – здесь появилось множество развлекательных заведений, борделей и публичных домов. Во второй половине XVIII века неслыханным тиражом в 8 тысяч экземпляров выходил карманный справочник «Список Харриса: леди Ковент-Гардена» (Harris’s List of Covent Garden Ladies), который современники называли «необходимым путеводителем и аксессуаром для развлечения любого серьезного джентльмена». В начале XX века ситуация с использованием юных девушек для занятий проституцией стала даже предметом крупного журналистского расследования.

Рынок жил параллельно со всем этим, и в 1830 году было сооружено существующее до сих пор здание со стеклянной крышей. Здесь торговали не только цветами и фруктами. Говорят, что одним из самых популярных товаров на рынке были ежики, которых держали в домах для борьбы с грызунами и тараканами.

В XX веке стало очевидно, что оптовый рынок в центре города оставаться не может, поэтому в 1974 году он был переведен в новое здание (New Covent Garden Market) в районе Воксхолл на юго-западе Лондона. Так что теперь отправляться поутру за фруктами, овощами и срезкой цветов нужно туда – можно действительно увидеть и приобрести немало интересного. В старом же здании теперь торговые ряды и кафе, а по периметру пьяццы выступают уличные артисты. О былой славе Ковент-гарденского рынка напоминает барельеф на стене на углу улицы Саутгемптон-стрит (Southhampton Street), установленный лондонской гильдией фруктовщиков, а также памятная доска там же, посвященная осликам Ковент-гардена.

Вывели из центра Лондона и рыбный рынок, размещавшийся в здании с флюгерами в виде рыб на берегу Темзы. Теперь оно называется Old Billingsgate Market и используется для различных корпоративных мероприятий и больших вечеринок. Рынок же в 1982 году переместился из «старого» Сити в новый деловой район Кэнэри-Уорф. Если попасть туда с утра пораньше, то там вполне можно достать по дешевке и огромного лобстера, и устриц, и свежую рыбу.

А вот мясной рынок Смитфилд остался там, где и был, – в построенном в викторианскую эпоху красивом разноцветном здании в районе Фаррингдон в лондонском Сити. Здесь по-прежнему торгуют свежим мясом и птицей, перед Рождеством проводятся аукционы по продаже индеек. На рынок водят экскурсии, на которые надо записываться заранее и во время которых нужно быть готовым к общению с брутальными мясниками. Самые оживленные часы работы рынка – с 4 до 7 утра, после чего он впадает в легкий анабиоз. Зато окрестные пабы здесь открыты уже с 7 часов утра, и после посещения рынка можно побаловать себя английским завтраком со свежими сосисками и беконом.

Еще одной интересной традицией Смитфилда стал рождественский мясной аукцион. Утром в Сочельник, 24 декабря, огромная толпа собирается перед входом в лавку Hart of Smithfield, откуда в 10.30 утра начинается распродажа самых разных частей и остатков мясных туш. И хотя появление холодильников сняло насущную необходимость распродавать мясо перед выходными, традиция все равно живет. Продажа проходит в формате живого аукциона, но тем не менее можно по сходной цене получить неплохой кусок мяса аккурат к рождественскому столу.

Поскольку рынок Боро-маркет из «секретного» места Лондона уже давно превратился в проходной двор, он регулярно входит в самые разные «топы» и маршруты экскурсий, да и цены там достаточно высокие, есть смысл поискать и другие рынки, вполне возможно, что они окажутся всего в нескольких улицах от вас, просто работать будут, скорее всего, только по выходным.

Страсть к природе и к земле у британцев в крови. В Лондоне есть несколько аллотментов – это что-то типа российских огородных товариществ с маленькими участками земли (что характерно: почти не огороженных), где люди сажают грядку капусты или рядок подсолнухов. Не для того, чтобы прокормиться, а для услады души. Популярны и так называемые органические продукты – выращенные по традиционным технологиям, без применения химических удобрений и прочих ухищрений для улучшения товарного вида продукции.

История современных районных фермерских рынков началась в 1999 году, когда автор книг и статей о еде из США Нина Планк решила попытаться возродить в Британии культуру доставки свежих, оригинальных, экологически чистых продуктов непосредственно фермерами к потенциальным покупателям, которые бы такой подход оценили и были бы готовы заплатить чуть дороже за «настоящие» продукты.

Неудивительно, что первый такой рынок появился в Ислингтоне, который тогда был форпостом подобных инициатив в силу своей «продвинутости» (подробнее об этом – в главе «Как идет джентрификация Лондона»). За ним последовали подобные рынки в Ноттинг-хилле, Южном Кенсингтоне, Хайгейте, Брикстоне, Блэкхите и многих других районах. Всего их сейчас около 20, они работают раз в неделю, по субботам или воскресеньям, в первой половине дня, и управляются ассоциацией Лондонских фермерских рынков (London Farmers’ Markets). На них можно купить и попробовать самые необычные свежие товары: от разноцветной редиски и помидоров до молочных продуктов и грибов.

Многим известны также винтажные «блошиные» рынки Портобелло, Кэмден и Спиталфилдс, где можно прикупить массу занятных вещей, однако и они уже стали «притчей во языцех» у туристов. На Спиталфилдс, кстати, раньше тоже торговали фруктами, а по соседству до сих пор стоит здание бывшей Лондонской фруктовой биржи, но теперь эта торговля перенесена на восток города, в район Лейтон, на рынок с предсказуемым названием Нью-Спиталфилдс-маркет (New Spitalfields Market), а на старом Спиталфилдсе торгуют одеждой и аксессуарами от молодых дизайнеров. И не вздумайте фотографировать там, нежная творческая психика дизайнеров не выдерживает постоянных мыслей о том, что их идеи могут украсть.

Отдельного посещения стоит цветочный рынок на улице Колумбия-роуд на границе Шордича и Хакни (Columbia Road Flower Market). Там по воскресеньям торгуют цветами, рассадой и саженцами, и под конец дня можно по дешевке прикупить массу растений. Если сада или хотя бы балкона у вас нет, то это место достойно посещения только из-за своей красоты и оригинальности, какую порой не найти даже на Цветочном шоу в Челси. Сама улица Колумбия-роуд (произносится «КолАмбия») достойна отдельного внимания – на ней находится около 60 различных маленьких несетевых кафе, дизайнерских магазинчиков и винтажных лавок.

Во многих районах есть и более традиционные уличные рыночные ряды, в которых фруктами торгуют вперемешку с индийскими сари и пластмассовыми тазами. Есть такие рынки в Сохо, на улице Бервик-стрит (Berwick Street) и на улице Норт-энд-роуд (North End Road) недалеко от стадиона «Стамфорд Бридж» в Фулхэме. Известен и зажатый вдоль железной дороги между улицами Аксбридж-роуд и Голдхок-роуд рынок Шепердс-буш-маркет (Shepherds Bush Market), который все грозятся закрыть на реконструкцию, да так и не закроют. Иногда непосвященным бывает даже страшновато сунуть туда нос, не говоря уже о том, чтобы торговаться или стать завсегдатаями. Но лиха беда начало, при желании там можно найти дешевые, интересные и качественные товары. На Шепердс-буш-маркет, например, постоянно наведываются студенты расположенного неподалеку Колледжа моды Лондонского университета искусств, чтобы поискать там необычные ткани, ленты и украшения для своих дизайнерских экспериментов.

Высшим пилотажем лондонского рыночного искусства станет посещение так называемого «карбута» (car boot sale) – рынка, где антиквариат и ставшие ненужными домашние вещи – от смокингов и проигрывателей до видеокассет и подсвечников – распродают не профессиональные торговцы, а все желающие. Прилавком им часто служит багажник машины, откуда и пошло название этих ярмарок. Вход на карбут обычно платный – с продавцов берут побольше, с покупателей поменьше, деньги идут на организационные нужды и на благотворительность. Известен карбут во дворе одной из школ в районе Чизик (Chiswick School, Burlington Lane, London W4 3UN). Он обычно проводится в первое воскресенье каждого месяца, кроме января, а все вырученные от платы за участие и за вход средства идут на нужды школы.

Подобные продажи устраиваются почти в каждом лондонском районе и пользуются популярностью у местных жителей.

Еще одна популярная антикварная ярмарка проводится раз в квартал в парке у дворца Александра-палас (Alexandra Palace) на севере Лондона. Это место само по себе достойно отдельного посещения: здесь находится построенный в викторианские времена «народный дворец» – его брат-близнец Кристал-палас (Crystal Palace) расположен на юге Лондона. Отсюда было налажено первое в мире регулярное телевизионное вещание, а с холма, на котором стоит дворец, открываются шикарные виды Лондона.