Я долго спала в светлой, залитой солнцем комнате, перед тем как прийти в себя. Просыпаться не хотелось. Мое лицо покрывали бинты, а малейшее движение причиняло адскую боль. Через несколько секунд я поняла, что нахожусь в гостевой комнате матушки Карен.

Боль из закрытого бинтом левого глаза распространилась по всей голове; в висках стучало. Левую руку до подмышки покрывала повязка. Я попыталась передвинуть ноги, но не смогла. Между ними разлеглась толстая пятнистая кошка.

«Ты проснулась?» — На подушку вскочил Пал.

— Типа того… — промямлила я.

«Она проснулась», — прострекотал он кошке.

Та встала, лениво потянулась и спрыгнула с кровати. Наверное, пошла за матушкой Карен.

Я облизнула пересохшие губы; мне казалось, что язык покрыт толстым слоем клея.

— Сколько я была без сознания?

«Тридцать шесть часов, — ответил Пал. — Ты чуть не умерла».

Он быстро пересказал мне все, что тут случилось, пока я валялась в отключке.

— Господи! — отреагировала я.

Вызвать Виртуса — нелегкое дело, оно может истощить магические силы любого. По идее, Виртуса могут вызывать только старшие волшебники, в случае когда попадают в ситуацию между жизнью и смертью, которая требует посредничества.

— Я знаю, что натворила кучу дел, но я пыталась их исправить, — произнесла я. — Разве они не могли немного подождать с вопросами?

«Не думаю, что они хотели расспрашивать тебя, — тихо ответил Пал. — Подозреваю, что они хотели отвезти тебя туда, где тело потом не найдут, и оставить умирать».

— Дерьмо!

— Следи за выражениями, Джессика! — В дверном проеме стояла улыбающаяся матушка Карен с дымящейся кружкой в руках. Хотя улыбка показалась мне наигранной.

— Что происходит, Карен? Почему они хотели меня убить? — спросила я.

— Что за чепуха, они вовсе не хотели тебя убивать, — легким тоном ответила ведьма, бросив на Пала быстрый раздраженный взгляд. — Просто произошло недоразумение и… Ты же не сделала ничего плохого, так что тебе не о чем волноваться.

Она подошла к кровати и помогла мне присесть.

— Выпей, — сказала она и поднесла к моим губам кружку. — Когда ты проснешься, будешь чувствовать себя гораздо лучше.

Снадобье на вкус было как мятные лепешки. Я успела подумать, что матушка Карен делает самые вкусные лекарства во всей стране, и уснула.

Проснулась я с неотложным желанием посетить туалет. Села на кровати, но головокружение и тошнота тут же заставили меня пожалеть о резком движении.

— Вовремя, — произнесла Карен.

Она сидела в кресле-качалке рядом с кроватью и вязала длинный голубой шарф.

— Я сейчас лопну, — заявила я, и ведьма отложила спицы и помогла мне встать с кровати.

— Не лопнешь. Туалет рядом.

— Прости, мне не до реверансов, — пробормотала я, снимая пижамные штаны свободной правой рукой (и когда на мне оказалась пижама?), и плюхнулась на сиденье.

— Ничего страшного, я закрою глаза, — ответила Карен.

Какое облегчение!

— Слава богу. Симпатичные уточки. — Я только сейчас заметила забавные обои с белыми и голубыми утятами.

— Спасибо. Мы поклеили их в прошлом месяце. Под звук продолжающегося водопада повисла неловкая пауза.

— Кстати, — нарушила ее Карен. — Ты знаешь, что мочевой пузырь может удерживать почти литр мочи?

— Это многое объясняет, — ответила я. — Я не жалуюсь, но почему ты не облегчила меня при помощи магии, пока я спала?

— Облегчала. Дважды.

— О… — Я наконец закончила, воспользовалась туалетной бумагой и натянула штаны.

— В твоем организме было много яда. Тебе повезло, что ты осталась в живых. — Карен помогла мне доковылять до раковины.

— Пал тоже так сказал. Кстати, где он?

— Наверное, пригрелся у одной из кошек.

«Я здесь. — Пал проскользнул в дверь. — Я почувствовал, как ты проснулась, но Пушок спал на моем хвосте».

Я удивленно посмотрела на Карен:

— Твоего фамильяра зовут Пушок?

— Нет, конечно, это просто кот. Его так назвал один из детей. Я тут ни при чем.

— О Купере есть новости? — спросила я после паузы.

Матушка Карен покачала головой.

— А кто его ищет?

— Никто, насколько я знаю.

Меня охватила горячая волна страха и разочарования.

— Но надо же отправиться на поиски, он может…

— Подожди. — Карен подняла руку и глубоко вздохнула. — Послушай. О Купере будешь волноваться потом, сначала нам надо позаботиться о тебе. Мне нужно снять повязки, чтобы посмотреть, как заживают раны. Я… мне не удалось исцелить все. Возникли осложнения с Кругом старейшин. «Они снова вернулись, — вставил Пал. — С бумагой от другого Виртуса».

Меня опять затошнило.

— Только не пугайся от того, что увидишь, хорошо? — быстро проговорила Карен. — Все можно исправить. Потом, когда все уладится.

Она достала из шкафчика под раковиной ножницы, разрезала бинты, что приматывали левую руку к туловищу, и размотала повязку.

В пяти дюймах ниже локтя рука заканчивалась покрытой лиловыми шрамами культей. У меня подогнулись колени.

— Моя рука! Но я… я все еще чувствую ее, — промямлила я.

— Это нормально. Нервные окончания подают сигнал, так что мозг пока не знает, что ее нет, — мягко произнесла Карен.

«И как мне жить без руки?»

— Послушай, — в голосе Карен звучало волнение, но говорила она уверенно и твердо, — я хотела вернуть тебе руку, но сейчас это невозможно. Прошлой ночью приходили представители Круга старейшин; они вызвали Виртуса и наложили на меня клятву. Мне запрещено под страхом смерти делать для тебя больше строго необходимого, пока я не получу разрешения Круга.

— Зачем мистер Джордан такое устроил? Почему? Что я ему сделала? — По правой щеке стекали горячие горькие слезы.

— Не знаю. Честное слово, не знаю. Думаю, что это имеет отношение к Куперу. Где он? Что с вами случилось в ту ночь?

— Мы вызывали дождь, и что-то пошло не так. Купер нечаянно открыл портал; я думаю, что его засосало туда. Из портала выбрался демон. Вутгангер. Кто-то накрыл нас ограждающей сферой…

Я начала плакать.

— Все пропало. Купер исчез, и я не знаю, как его вернуть. Демон убил тех людей на парковке, я убила Смоки, а он всего лишь пытался нам помочь, я не знала, что делаю, и только все испортила…

Карен крепко меня обняла:

— Тихо, тихо, все уже позади…

— Нет, не позади. Тогда бы у меня снова была рука и Купер вернулся бы.

Я сделала глубокий вдох и крепко зажмурилась, пытаясь остановить слезы.

— Возможно, сейчас не лучшее время, но откладывать нельзя. Мне нужно снять повязку с лица, — сказала Карен.

Я стояла, не двигаясь, и ждала худшего. Карен осторожно разрезала бинты и сняла повязку. Ее лицо побелело.

— Наверное, лучше тебе пока прилечь, хотя бы ненадолго, не надо, солнышко, не смотри в зеркало…

Я отодвинулась от нее. И посмотрела. И от всей души пожалела, что демон меня не убил.

Мой левый глаз вовсе не покрывала повязка, как я надеялась. Глазное яблоко выела ядовитая кровь Вутгангера; на его место был вставлен белый пластиковый шарик, который держал веки открытыми. Левую щеку разъело почти до кости. Наросшие от снадобья Карен кожа и мускулы были тонкими, с красными прожилками и пятнами.

— Это можно исправить! — сказала Карен. — Не надо нервничать, все можно исправить. Честное слово. Получилось хуже, чем я надеялась; кожа будет обгорать от первых лучей солнца, может, они позволят мне еще поработать над ней под условиями клятвы…

— Я чудовище, — прошептала я. Вутгангеру удалось превратить меня в подобие себя.

— Ты не чудовище, всего лишь небольшой шрамчик…

— Небольшой шрамчик? — Меня разобрал истерический смех. — Конечно, а я просто везунчик. Я просто купаюсь в везении! Боже ты мой, я не могу так показаться на людях. — Я потрясла культей на свое отражение. — Я не могу так пойти на работу.

Черт! Работа!

С колотящимся сердцем я повернулась к Карен:

— Какой сегодня день? Сколько времени?

— Сегодня среда, почти семь утра.

— Черт побери, я должна была работать вчера. Ты не позвонила мне на работу?

Карен покачала головой:

— Извини, я не знала.

— И за квартиру надо было заплатить, вот ведь я влипла…

— Джессика, успокойся. Тебе станет хуже.

— Хорошо. — Я сделала глубокий вдох. — Хорошо.

— Послушай, твое начальство и хозяин квартиры должны понять — по тебе видно, что случилось несчастье.

Я внезапно вспомнила, что у меня на счете недостаточно денег для оплаты квартиры, и я не знала, как снять деньги со счета Купера.

— У тебя случайно нельзя занять двести долларов, пока я не получу деньги от фермеров?

Карен покачала головой:

— Долг будет считаться нарушением клятвы.

— Черт подери!.. — Я остановилась и сделала еще вдох. Не имело смысла выплескивать злость на Карен. — А записку моему начальству сможешь написать?

— Думаю, да.

— А что еще ты можешь или не можешь делать из-за этой клятвы?

— Ровно в восемь я должна позвонить в офис Бенедикта Джордана и сообщить ему, что ты достаточно поправилась, чтобы встретиться с ним. И скорее всего, он приедет сюда.

— О чем он хочет поговорить? О Купере?

— Хотела бы я знать, — ответила Карен.