Мерканскую Республику, в проспектах для туристов, часто именовали Страной Тысячи Островов. Островов, строго говоря, было восемьсот шестьдесят девять, причем из них постоянно обитаемых только около двухсот, но кто станет спорить с рекламой! Богатейшее государство, штаб-квартира торговых империй и финансовых княжеств, сосредоточие банков и бирж всего мира, Мерка имела основания считать себя сверхдержавой. Пусть бодрится дряхлеющая Империя со своей необъятной территорией и тысячелетними традициями, она вся опутана нитями паутины, центр которой расположен в Мерке. Кто водит караваны к Имперским копям, к оазисам Когура, по дорогам Раменья, в степи Самалы, а то и к диким снегам Арктании? Мерканские негоцианты! Кто господствует на море, имея самый большой торговый флот? Мерка! Чьи финансовые эксперты находят место при дворах всех государей? Мерканские! А мерканская демократия и декларация прав человека являются образцом для всех народов мира. Это признают все эксперты самой Мерки и многих иных стран, особенно те, чьи экспертизы проплачивают мерканские банки…

Остров N114 — прогрессивная Мерка давно отказалась от архаичной системы собственных имен для островов и ввела номера — был местом обитания мерканского среднего класса. Средний класс — это такие люди, которые считают себя выше всех прочих классов, кроме богачей, разумеется. Но богачи на острове N114 не селились — для этого у них были предназначены иные острова. А бедняков на остров не пускала демократическая полиция. Конечно, быть бедным — это одно из неотъемлемых прав человека. Так же как и право есть через день или не есть вообще. Это в разлагающейся Империи устраивают бесплатные обеды и распределяют социальные пособия из государственных средств. В Мерке же строго соблюдают права человека — никто не может покушаться на право неимущего помирать с голоду! И право среднего класса не допускать на остров бедняков — это тоже его неотъемлемое право. Бедняки вредят репутации острова и сбивают цены на недвижимость. А это — преступление, которое следует предотвращать. Предотвращать самым демократическим образом — высылать всех праздношатающихся бездомных (а кто же им за их гроши станет жилье сдавать!) на соседние острова. К им подобным.

Отель "Жемчужина Моря" был типичным средним отелем для среднего класса. Любой, кто готов был заплатить за номер, мог рассчитывать на средний сервис и среднюю доброжелательность персонала. Сервис и доброжелательность возрастали строго пропорционально чаевым — делать что-либо, сверх оплаченного, в Мерке считалось исключительно дурным тоном, особенно среди среднего класса. И, конечно же, сервис любого рода и качества сопровождался дежурными улыбками.

Эти мерканские улыбки, напоминающие оскал, мало кого могли обмануть. Но неукоснительно соблюдавшийся обычай требовал: "Держи улыбку!". Улыбка означает, что ты успешен, и что неудачи обходят тебя стороной. Неизменная фальшивая улыбка была самым надежным фирменным знаком Мерки. Когда палачи в пыточных застенках мерканского Агентства секретных сведений (АСС) медленно откручивали подследственному половые органы, тот мог видеть на их лицах белозубую улыбку…

К стойке портье "Жемчужины Моря" подошел неброско одетый господин, отрекомендовавшийся мэтром Никроцием Гармом, и служащий, не обратив ни малейшего внимания, на странное имя, зарегистрировал клиента, как и любого другого. А может быть название древнего города Гарм, в сердце Мертвых Земель, сосредоточия убийственной магии эпохи Великого Разлома, было портье просто незнакомо. Вполне такое возможно — для среднего класса в Мерке поощрялось либеральное образование, когда ученик мог выбирать уроки домоводства и бухгалтерии вместо алгебры и древней истории. Ведь алгебра слишком сложна для среднего ума, а древняя история не повышает конкурентоспособности на рынке труда. Быть слишком умным, выделяться из среднего, было также дурным тоном. А для подсчета денег вполне хватает четырех правил арифметики.

Несмотря на свое странное имя, мэтр Никроций оказался тихим любезным постояльцем, который не доставлял ни малейших хлопот администрации отеля. По утрам он завтракал в номере, потом на целый день уходил, а возвратившись, иногда за полночь, ложился спать. Предложение пригласить массажистку с широким спектром услуг, он вежливо, но решительно отклонил. Так же, как и предложение пригласить массажиста (в демократичной Мерке давно не делали различий, между половыми предпочтениями клиентов).

Но вот круг встреч мэтра Никроция мог бы крайне заинтересовать компетентных людей. Например, посещение им одного закрытого частного клуба на острове N7, который был еще известен как остров Бальберг — один из немногих островов с собственным именем. Причина такого исключения была более чем понятна — на этом острове располагались виллы и клубы, которые были доступны исключительно мультимиллионерам. Каким образом скромный иностранец оказался вхож в этот рай для толстосумов, никто из посторонних не знал. Но доступ на остров и в клуб был для него делом явно совершенно обычным. А клуб этот был очень не простой! Название Бальбергского клуба было очень хорошо известно правителям всех стран Лакаана. Злые языки именовали его даже "мировой закулисой". Но те, кто был удостоен чести участвовать в заседаниях клуба, вежливо разъясняли, что это — грязная клевета, что клуб предназначен в основном для обмена мнениями и дает только советы и рекомендации. Умный хозяин не станет отдавать лакею приказы, а дает совет почистить ему сюртук и рекомендацию подать кофе в постель…

Были и у мэтра Никроция посещения и совсем иного рода. Например, на острове N98 он встречался с главой Гильдии свободного мореплавания. Эта почтенная организация защищала интересы тех, чья коммерция была связана с перераспределением морских грузов и транспортированием рабочей силы. И опять же, когда злые языки заявляли, что эти наименования означают пиратство и работорговлю, представители гильдии и гильдейские адвокаты разъясняли, что это — сущая клевета. Ведь свободная личность вполне вправе предъявить свои права на собственность, владелец которой плохо ею управляет, например, не может ее защитить от абордажа. А перемещение рабочей силы в кандалах и без ее согласия вызвано исключительно заботой о поддержании общественного порядка. Права перевозимых этим никак не нарушаются, поскольку они вправе в любой момент уйти но, разумеется, только рассчитавшись с рабовладельцем… пардон, владельцем свободной рабсилы за все понесенные им расходы. Ведь хозяин вправе потребовать от работника возместить расходы на его перевозку, охрану и питание, не так ли? По каким ценам? А это — частное дело владельца, расходы-то его… И почему-то всегда получается так, что раб… э-э-э, свободный должник, оказывается в долгу у владельца, а не наоборот. Ну а если работник попытается расклепать свои кандалы и сбежать, то охрана вправе всадить ему стрелу в спину, защищая свободное предпринимательство и демократические законы…

А на Святом острове (N9) мэтра Никроция принимал Преосвященный Аврум, Верховный жрец Фта, Бога Единого и Истинного, Бога всех миров, Создателя, Безликого — у Фта не бывало изображений, алтарей и посланцев — Земной Наместник и единственный толкователь Воли Его. В своей роскошной резиденции при центральном храме со странным наименованием "Сторожевая Вышка", сей святой (в силу своей должности) муж проповедовал смирение и умеренность для бедных, и распределял места в Царствии Небесном в соответствии с размером банковского счета прихожан. Замечательные изречения отцов церкви Фта можно было найти высеченными на стенах в каждом банке и бирже. "Бог Единый любит богатых", "Богатство — добродетель, бедность — порок", "Богатому воздастся, нищему отнимется" и тому подобное. Приверженцев иных богов жрецы Фта мягко порицали за идолопоклонничество и занятие мерзкой ворожбой. Это, разумеется, не означало пренебрежения хозяев "Сторожевой Вышки" магическими науками — как и всё, приносящее реальную прибыль, магию в Мерке почитали. Но только в тех рамках, в каких изучение основ мироздания не входило в противоречие с основами демократического государства. Культы иных богов в Мерке, разумеется, не запрещали — Фта упаси! Никакого ущемления свободы совести! Просто почему-то всегда получалось так, что храмы, жрецы которых входили в конфликт с жрецами Фта, пустели, и с ними случались разные неприятности. Например — слишком возрастала арендная плата на землю… А то и неожиданный пожар случался. Но вот что категорически запрещалось в Мерканской республике, так это возведение алтарей и статуй богов в любых храмах. Тоже в полном соответствии с принципом равноправия и политкорректности — у Фта не бывает изображений и алтарей, значит — и другим не положено. А то, что жрецы других богов не могут с толком проводить без них обряды — это их частные проблемы.

Посещение мэтром Никроцием неприметного комплекса зданий на острове N66 тоже могло бы очень заинтересовать компетентных лиц. Несколько столетий назад, на этом острове были каменоломни, ныне давно заброшенные. Лет за тридцать до нынешнего визита мэтра Никроция, некое частное общество "Приют любителей тишины" выкупило значительный участок земли, возле входов в лабиринт подземных выработок, и объявило, что создает там комфортабельные кельи для любителей отдохнуть в полной тишине и покое. Немалое число желающих пользовалось услугами этого общества, и бизнес процветал. То, что общество часто закупало партии рабов (свободных должников), преимущественно весьма юного возраста, которых потом более не видели на поверхности, никого из представителей демократической общественности не беспокоило, поскольку никакие права человека сим не нарушались. Юные граждане — дети бедняков и подданные иных стран, имеют полное право продавать любые свои услуги по любой рыночной цене!

Но не следует подозревать уважаемого мэтра в пристрастии к низменным плотским удовольствиям. Посетил он подземные апартаменты любителей тишины вовсе не за этим. И вот это-то и должно было бы особо заинтересовать компетентных лиц. Но компетентные лица Мерки, которые, надо отдать им должное, вовсе не мокасином уху хлебали, не проявляли интереса к любителям тишины по той причине, что им раз и навсегда было указано, что такового интереса у них быть не должно. Потому, что еще более компетентные лица в курсе всего, чего надо. А вот некий чиновник Вульпекс из Империи или любой из его сотрудников, очень дорого бы дали, чтобы хоть одним глазком взглянуть на то, чем мэтр Никроций занимался. Но к их несчастью, они про данного господина ничего не знали, и к "Приюту любителей тишины" подходов не имели.

Катакомбы, принадлежавшие "Приюту", были огромны, и полного их плана не имел никто. Снаружи располагались административные корпуса, охрана и отель для вновь прибывших. Под кельи отдыха были отведены только несколько самых ближних к поверхности штолен. Но уже и в них отлично гасились все отзвуки "развлечений" богатых клиентов с малолетними "свободными должниками". Тела тех из "должников", кто от этих развлечений со всеми долгами прощался навсегда, хоронили тут же, в боковых штреках.

Большая часть неиспользуемых проходов была тщательно перекрыта. Однако один из ведших в глубину горы штреков был хорошо расчищен и освещен дорогими магическими светильниками. Заканчивался он запертой дверью, которую всегда охраняла пара угрюмых плоскорожих наемников-самалитов. За дверью располагалась шахта, оборудованная лифтом с магическим приводом. Именно в эту дверь и зашел в свой нынешний визит мэтр Никроций. Лифт доставил его в один из самых нижних этажей катакомб. Там тоже находился целый ряд комнат-келий. Одну из них мэтр Никроций отпер собственным ключом. В келье он достал из шкафчика пурпурную рясу с глухим капюшоном, в котором имелись только прорези для глаз и носа. Впрочем, в отличие от многих иных, в прорезях мэтр Никроций не слишком нуждался… Быстро раздевшись, он надел рясу на голое тело, и покинул келью. За штреком с кельями был вход в большой подземный зал, охранявшийся двумя стражами, тоже в рясах и с закрытыми лицами. Цвет их ряс был коричневый. Вооружены стражи были не хуже императорских преторианцев. Но вновь пришедшего они пропустили без малейшей задержки, отвесив глубокие поклоны.

В зале находилось около двух десятков людей в рясах разного цвета. По периметру стояли вооруженные стражи в коричневом. В середине преобладали серые и фиолетовые цвета. Трое были в красном — к ним обращались подчеркнуто подобострастно. С появлением человека в пурпурном все разговоры немедленно смолкли, и присутствующие, включая и троих в красном, начали кланяться в его сторону. Не отвечая даже легким кивком и не произнося ни слова, человек в пурпурной рясе быстро прошел в центр зала. Остальные засуетились расступаясь, и распределяясь полукольцом вокруг. В центре стояло изваяние в виде высеченной из цельной скалы статуи странного существа, высотой в два человеческих роста. Камень был совершенно черным, а в глаза изваяния представляли собой рубинового цвета кристаллы кнумериума редчайшей разновидности, стоившие в десятки раз дороже бриллиантов или рубинов того же размера. Существо было в короне, с раскрытыми кожистыми крыльями за спиной, скульптор изобразил его сидящим в непристойной позе с торчащим фаллосом неестественного размера. Фаллос имел сверху уплощенную поверхность, служившую алтарем, на котором мог поместиться целиком человек небольшого роста. Поверхность алтаря покрывали неглубокие бороздки. Пасть существа была приоткрыта, зубы скалились в глумливой усмешке.

Сейчас на алтаре раскинувшись лежала обнаженная девочка, лет 11–12. На предплечье у нее была татуировка рабыни. Девочка не была связана, но находилась в наркотическом опьянении и лежала неподвижно, улыбаясь бессмысленной улыбкой. Человек в пурпуре встал над ней, и властным жестом протянул назад руку. Один из краснорясых вложил в нее рукоятку обсидианового ножа. Человек поднял правой рукой нож, а левой начал выводить в воздухе формулу заклинания. Резко опустив правую руку, жрец вскрыл грудную клетку жертвы, сжав рукой сердце, вырвал его, и швырнул кровоточащий комок в пасть статуи. Там вспыхнуло темно-багровое пламя.

Все собравшиеся в зале были обладателями доли, включая стражей, некоторые — весьма сильными магами, но мощь задействованной пурпурным жрецом силы потрясла и их. Казалось, что сам воздух в зале загустел, пронизанный водопадом темной силы, изливавшейся из жертвы и пронизывававшей жреца. Концентрированная магия смерти, готовая сжечь дотла при малейшей ошибке, текла к статуе. Ее рубиновые глаза вспыхнули, по камню пробежала волна дрожи, как по живому человеческому телу. Лишенное сердца тело жертвы, пронизанное магическими жгутами, выходившими из пальцев жреца, продолжало демонстрировать видимость жизни. Аура человека растворилась, была смыта темной волной магии смерти, рот улыбался жуткой улыбкой, а бедра совершали непристойные движения. И тут жрец, задрав подол рясы, грубо совокупился с немертвой жертвой.

Кровь и семя стекали на алтарь, впитываясь камнем. Мгла в капище сгустилась так, что пламя факелов казалось болотными гнилушками. Омерзительный смрад черной магии разрывал разум. Рубиновые глаза статуи пылали ослепительным огнем, только оттенявшим мрак. Жрец отступил от алтаря и протянул обе окровавленные руки вперед. Тело жертвы дернулось и село, как марионетка на ниточках. Чужим грубым голосом произнесла она на древнем языке, который был забыт людьми десятки столетий назад:

— А, так это ты, Хакес! Неплохо, только от тебя я получаю настоящую жертву! Но ты не слишком часто мне угождаешь. Почему ты так нетороплив?

— Повелитель Мантус! Я тружусь над возрождением твоих алтарей уже много столетий. Мне удалось восстановить многое, потерянное за столетия. Теперь, день ото дня, твои приверженцы будут все шире отворять каналы, по которым ты сможешь заглядывать в мир, из которого тебя изгнали враги, и ты сможешь получать новые порции силы!

— Похвальное деяние, жрец! Твоя награда будет соразмерна твоим усилиям. Но я уже дал тебе многие знания. Так почему Полог еще не разорван?

— Да, Повелитель, я знаю, чем держится щит, поставленный твоими врагами. Ты поручил мне найти способ пробить этот щит, не разрушая полностью. Недавно я, наконец, изыскал такое средство — не стану тратить твое драгоценное время на подробности. Но я до сих пор не знаю, могут ли твои враги закрыть пробоину и насколько сильно повлияет на нас, твоих слуг, прорыв дикой магии. Можешь ли ты, Повелитель, просветить меня на этот счет?

— Хорошие вопросы, но что же ты, за эти века, с ними сам не разобрался? Ты же знаешь, что щит держат двенадцать Деревьев Жизни. Прямые потомки Великого Дерева. Уничтожь хотя бы одно из них, и щит получит брешь, которую ничем не закрыть — вырастить новое Древо Жизни в этом мире больше не из чего. А два тысячелетия внешний уровень дикой магии сильно ослабел, так что через брешь заметного поступления не будет.

— И ты, Повелитель, сможешь тогда посещать наш мир?

— Да, сделай это, и я смогу явить тебе еще большую милость.

— Благодарю тебя, Повелитель. Прощаюсь, поскольку держать этот канал открытым у меня нет более сил.

Жрец утомленно опустил руки. Придававшая жертве видимость жизни темная аура рассеялась, и бездыханное тело рухнуло на алтарь. Теперь, после чудовищного обряда, зал казался еще темнее, и был весь пропитан зловонием смерти. Факелы, снова разгорелись, но это осталось незамеченным. Глаза статуи продолжали сверкать намного ярче светильников в зале. Все свидетели обряда, не понявшие ни слова из разговора жреца с богом, боялись даже пошевелиться. Пурпурный жрец повернулся и произнес, обращаясь к остальным:

— Братья! Вы все видели явление нашего Повелителя. Он желает, чтобы вы удвоили усилия, по распространению нашего дела. В первую очередь — в Империи. Кстати, теперь вы надолго обеспечены энергией для своих… В надлежащее время мы повторим ритуал. Я пойду отдыхать. Меня не беспокоить десять часов — что бы ни случилось.

* * *

В неимоверной дали, в другом зале, три жутких существа сидели вокруг пирамиды из неизвестного лакаанским магам вещества. Металлическая поверхность пирамиды, ранее окутанная черно-багровым пологом магической энергии, медленно тускнела, но по ней всё еще пробегали всполохи. Одно из существ напоминало древнюю старуху с изъеденной проказой кожей и дряблыми отвисшими грудями, в седых волосах её ядовитыми змеями шевелились какие-то черные обрубки. Другое — вообще не имело волос на голове, такие же обрубки заполняли весь его череп между высоко торчащими ослиными ушами. Тело было покрыто шерстью. На лице, или вернее — морде, торчал вперед хищно загнутый клюв. Третье чудовище больше походило на человека — высокая худая фигура в серой короне на лысой голове, казалось выраставшей прямо из черепа. Но сходство с человеком рассеивалось, когда чудовище расправляло большие кожистые крылья, покрытые отвратительными белесыми пятнами.

Похоже, что чудища только что пировали. Они лениво раскинулись в своих креслах и походили на подвыпивших лавочников в трактире.

— Нет, только представить себе — этот болван попросил у меня в награду то, что я хотел сам просить его сделать! Щит он желает нарушить! Ладно, пусть пробует, от нас не убудет подкинуть ему еще косточку при случае!

— Ах, какая прелесть эта жертва! Как в добрые старые времена…

— Алекта, ты и впрямь ведешь себя как человеческая старуха — "добрые старые времена", "добрые старые времена"…

— А тебе, Тульха, нечего клювом щелкать, ты только у нас, на Телили, чему-то научилась, а так — дура дурой была. Да и осталась.

— Да я тебе, тварь, остатки твоих патл выщиплю…

— Тихо вы обе! Настроение портите! Отправлю обеих энергоканалы прочищать…

— Э-э, Повелитель Мантус, я уже молчу и ухожу…

— И я тоже.

Двое чудищ сползли с кресел и побрели из зала прочь, оставив коронованного повелителя Телили в одиночестве.

* * *

Вся тройка беглецов мгновенно изготовилась к атаке. Но неподвижность остановившегося в дверях существа заставила Дара и его спутников придержать свое, уже готовое к бою оружие. А существо — иначе назвать его было трудно, продолжало стоять неподвижно. Дар с изумлением рассматривал сутулую осанку, руки, свисающие ниже колен, низкий лоб, под надбровным валиком которого, настороженно блестели мутноватые глазки, и мысленно окрестил вошедшего "троглодитом". Сходство с представлением Дара о последних, дополняла густая, почти звериная шерсть на голове и теле, и набедренная повязка из обрывка чрезвычайно грязной шкуры непонятного животного. Постояв еще с полминуты и дав себя разглядеть, существо произнесло скрипучим голосом на самалитском:

— Моя послана ваша выводить под землей. Моя знает, как открывать ход.

— Что? Кем послана? Что это за чучело? — Дар недоуменно глянул на своих спутников, но увидел, что те ошарашены не меньше него.

— Моя выводить ваша под землей. Ваша идти за мной. Ваша спешить, — снова повторил "троглодит". И добавил совершенно загадочную для Дара фразу — Женщина помнить, кто ее покровитель. Женщина верить.

Потом он повернулся и побрел восвояси, нисколько не беспокоясь, следуют ли за ним, или нет. В его спутанной отвратительным колтуном гриве, Дар с изумлением заметил маленькую летучую мышь, которая прицепилась к волосам. В этот момент Элеана воскликнула:

— Она пришла мне помочь! — и побежала к выходу, вслед за "троглодитом". Дар попытался ее задержать, но легко уклонившись, Элеана выбежала за двери.

— Почему "она пришла" — это что, троглодитиха? — подумал Дар, выбегая следом. В том, что Квинт тоже следует где-то рядом, он не сомневался.

В замковом дворе было полутемно — скалы, донжон и высокие стены превращали его в подобие колодца. "Троглодит" шагал впереди согнувшись так, что казалось, что он двигается на четвереньках. Во дворе — пусто. Дар на бегу осмотрел верх стен — никого не видно. Он догнал Элеану.

— Что это вам вздумалось, — начал он выговаривать сердитым шепотом. — А если это ловушка?

Вместо ответа, Элеана показала пальцем на летучего мышонка, который болтался, на волосах, раскачиваясь в такт шагам "троглодита".

— Вот. Это нетопырь — Ее посланец, — она выделила два последних слова. — Я уже встречала его, я знаю его. Это сама Сешат посылает нам провожатого.

— Сешат, кто… — и тут Дар замолчал, поскольку в его голове отчетливо прозвучал женский голос:

— Пришелец с Изнанки, я богиня этого мира, это я сделала так, что ты снова живешь, а не растворился бесследно в энергетических потоках межмирового пространства. Следуй за этим несчастным существом, и я помогу вам покинуть замок вашего злейшего врага.

Дар даже машинально закрутил головой, пытаясь понять, кто с ним разговаривает, но тут же мысленно обозвал себя болваном. Он попробовал мысленно воззвать к этому голосу, но ответа не получил. К этому моменту троглодит уже пересек двор и начал взбираться на стену по узким ступеням каменной лестницы, которая шла параллельно самой стене, выступая едва ли на локоть из нее. Перил на этой лестнице не наблюдалось. Элеана шла следом, и Дар, обругав себя еще раз — за медлительность, пристроился за ней. Подниматься по такой лестнице, возможно было только гуськом.

Дар опасался за Элеану и следил, не закружится ли у нее голова от высоты. Но Элеана шагала уверенно, только слегка придерживаясь рукой за стену. За спиной сопел Квинт — впрочем, сопение это Дар слышал только благодаря своему обостренному слуху. Примерно на середине высоты стены лестница имела небольшую площадку, с которой деревянный мосток — пара небрежно соединенных досок, переброшенных через пропасть, вел к подобной же площадке в стене донжона. Вход с площадки внутрь башни преграждала низкая железная дверца. Дар подивился, что вонь, напоминающая о факелах в подземелье, продолжает его преследовать и во дворе. И только задержав дыхание понял, что это не запах, а внутреннее ощущение от какой-то мерзкой магии. Но разбираться в этом было некогда.

Не доходя до площадки нескольких шагов, троглодит приостановился, заставив остановится всех спутников.

— За дверь — враг. — тем же скрипучим монотонным голосом произнес он. — Мало. Моя справится. Ваша — ждать тут. Потом — идти. Ваша теперь не ходить.

— Если у тех, за дверью, есть стрелометы, нас перебьют, как кроликов, — прошептал за спиной Дара Квинт.

— Ваша здесь не увидеть. Ваша вверху — увидеть, дверь не открывать. — Троглодит, (или посланник, или сама богиня?) похоже, отлично услышал слова Квинта.

— Наша стоять тут, твоя идти, — ответила за всех Элеана, невольно подстраиваясь под ломаный язык троглодита. Тот, как видно удовлетворенный согласием, снова двинулся вверх. На площадке он повернулся к стене, и что-то дернул, а затем развернулся и помахал лапой (рукой?) в сторону башни. После уверенно ступил на мостки, перешел к входу в донжон и встал под дверью.

Дар услышал за дверью чей-то недовольный голос:

— Ну, чего ты приперся, тварь? Помои ты уже все выхлебал, а новых еще нет! — Стражник заржал, наслаждаясь собственным остроумием.

— Моя хозяин звала, — равнодушно проскрипел троглодит. — Хозяин говорила — ходить быстро-быстро. — Он потер себе шею, и Дар разглядел тускло блеснувший металлический ошейник, который скрывался в спутанной шерсти.

Послышался лязг запоров, скрип петель и дверь начала отворяться. С быстротой, показавшейся невероятной в контрасте с прошлой медлительностью, троглодит пинком заставил дверь распахнуться, при этом внутри кто-то коротко заверещал. Троглодит прыгнул внутрь и Дар отчетливо услышал хруст костей и придушенный вопль. Он чуть тронул Элеану за плечо, но она уже сама взбиралась на площадку, Дар следом, а Квинту пришлось задержаться, поскольку втроем на площадке места уже не было. Элеана уже собралась бежать по мосткам, но Дар решительно перехватил ее рукой за талию, и переставил себе за спину. После чего в два прыжка оказался внутри донжона.

Но его участие не потребовалось — два тела со свернутыми набок головами лежали на каменном полу. Троглодит смирно стоял в сторонке. Дар хотел было позвать остальных, но Квинт, а за ним и Элеана уже стояли рядом. Троглодит двинулся внутрь узкого прохода, освещенного такими же, как и в тюрьме, факелами. Дар только успел шепнуть Квинту: "Запри дверь" и пошел следом. Сразу за поворотом обнаружилось караульное помещение, оборудованное парой механических приспособлений — колоколом, к билу которого была привязана веревка, исчезающая в стене, и небольшое зеркало у отдушины в кладке. Дар заглянул в зеркало — в нем четко отражалась площадка в замковой стене, которую они только что покинули. Но лестница ниже площадки, действительно не просматривалась. Кроме этого, в караулке был каменный стол, скамья и пара каких-то странных устройств, которые Дар принял за духовые ружья. Но Квинт радостно воскликнул: "Стрелометы!", тут же схватил один и жестом указал Дару на другой. Дар с недоумением взял в руки это приспособление — приклад и толстый ствол напоминали ружье, но в выпирающем снизу магазине торчали короткие, чуть длиннее пальца, граненые стрелы. На казенной части ствола — клеймо производителя — четырехлучевая звезда и надпись "Оружейная фабрика Тима Кокса"… Это была первая надпись, которую Дар прочитал в этом мире. Дар вскинул оружие к плечу — прицел довольно удобный. Когда-то давно Дар (тогда еще — Денис) недурно стрелял из автомата… И из этого… как его Квинт назвал — стреломет? — из него тоже, наверняка, стрелять сумеет. Вот лучник из него был бы никакой.

— Квинт, покажи, что тут к чему — раньше я стрелял из… из стрелометов другой конструкции…

Квинт показал — всё оказалось очень просто, проще чем в огнестрельном оружии — затвор, предохранитель, спуск. Ремень — для переноски. Стрельба — только одиночная, но это и к лучшему. Квинт показал, как перезаряжать магазин — в караулке запасные стрелы оказались в немалом количестве и они с Квинтом набрали их столько, только смогли. Квинт при этом бурчал что-то про "мерканское барахло". Единственное, чего Дар так и не понял, — чем стрелы выталкиваются, но отложил выяснение вопроса на потом. Элеана же нашла на полке большую печеную лепешку, подозрительно ее понюхала и разделила на четыре части. Одну часть она предложила троглодиту, который куда-то исчезал, а сейчас снова появился. Но тот проскрипел: "Моя поел" и беглецы разделили его порцию между собой. Дар пригляделся к каким-то темным пятнам и сгусткам, застрявшим в бороде их проводника, и решил, что приглядываться не стоило…

— Куда идти дальше? — задала Элеана вопрос, когда они разделались с едой. Троглодит верно принял этот вопрос на свой счет и затрусил по проходу дальше, внутрь башни. Дар шел следом, мимоходом поражаясь толщине стен — он видал средневековые замки на Земле, но там стены, по сравнению со здешними, были как перегородки в дешевой квартире. В конце прохода проводник с усилием повернул какой-то прут, и кусок монолитной на вид стены со скрежетом сдвинулся, открывая новый проход. Там вели вниз ступени очередной винтовой лестницы. Дар почувствовал, что винтовые лестницы он начинает тихо ненавидеть.

В отличие от тюрьмы с ее на удивление сухими коридорами, здесь несло сыростью, а ступени и стены были изъедены плесенью. Судя по гирляндам паутины, этим проходом не пользовались очень много лет. Паутина сгорала в пламени факелов, которые они прихватили из коридора, добавляя смрад паленой шерсти к затхлой вони сырости и уже привычной вони факельного жира. Когда они спустились, по прикидкам Дара, примерно на половину той высоты, на которой располагался вход в донжон, проводник неожиданно остановился. Дар едва не уткнулся в его спину.

— Ну, в чем дело? — спросил Дар троглодита, убедившись, что тот не собирается идти дальше.

— Прохода нет, — проскрипел тот. — Проход был — его закрыли. Хороший проход — нет.

— А какой проход есть?

— Есть плохой проход. Очень плохой.

— А ну пусти! — троглодит покорно посторонился, и Дар пролез вперед. Несколькими ступеньками ниже, проход был перегорожен толстой ржавой решеткой, боковыми сторонами уходившей в стену. Дар пригляделся к ней — никакой магической ауры не приметил, и крепко подергал из стороны в сторону. Решетка казалась вделанной намертво. Но поскольку не верить троглодиту оснований не было, оставалось предположить, что решетка выдвинута из стены и заклинена где-то внутри защелкой.

— Элеана, у вас нет заклинаний для того, чтобы убирать невидимые защелки?

— Что?

— Дорогу перекрывает решетка. Она, похоже, выдвижная, но закрыта на защелку из другого помещения.

— А, поняла… Нет, таких заклинаний я не знаю… Для телекинеза мне надо видеть предмет… А без видения — это высокий уровень, четвертый или пятый, я так не умею.

— А расплавить, разрезать?

— Расплавить я бы могла, но только с хранилищем… это артефакт такой, в котором можно обезличенную энергию запасать. А сама, на своих ресурсах, да еще сейчас… — могу тонкую проволоку пережечь, не больше… — голос Элеаны был виноватый.

— Ну, на нет, и суда нет… значит, будем искать плохой проход…

Дар обрисовал ситуацию спутникам, и они молча стали подниматься наверх.

— До сих пор всё складывалось даже чересчур хорошо, — размышлял Дар. — Где-то должно было не повезти. Ничего страшного, прорвемся и через "плохой проход".

Но самоутешение не очень помогало — то этого момента Дар как-то не задумывался над тем, что может застрять в роли пленника надолго. Шок от переноса в иной мир, эйфория от новых сил и возможностей, успехи первых шагов к освобождению, стремительный ход событий — все это просто не оставляло времени для лишних размышлений. Теперь же Дар впервые всерьез задумался над тем, какая же мощь им противостоит — магия, способная призывать людей и монстров из иных миров и создавать такие смертельные явления, как барьер в камере Элеаны. То, что он сумел этот барьер уничтожить, теперь уже не казалось Дару таким великим достижением — он хорошо понимал, что и тут ему элементарно повезло… Оставалась еще эта загадочная богиня, но судя по развитию ситуации, она далеко не всесильна. И открывать запертые замковые решетки не умеет…

Те же или иные сомнения терзали его спутников, но обратно в коридор у караулки беглецы выбрались в гораздо более мрачном настроении, чем покидали его. Дар попытался выяснить у проводника, что всё-таки означает "очень плохой проход", но успеха не имел. Посланник — если это был действительно он, индифферентно болтался в волосах троглодита. Голос в голове тоже молчал. Дар попытался вызвать память стражника, но тот явно далее входа в подземелье не бывал и том, что там находится, даже общего представления не имел.

— Ну что же, показывай плохой проход, — скомандовал троглодиту Дар, добавив про себя, — Сусанин…

Троглодит, не говоря более не слова, потрусил по коридору обратно к караулке. Дар решил уже было, что им придется лезть наверх стены, и спускаться другой дорогой оттуда, но проводник зашел в караулку и, напрягшись, оттащил в сторону тяжеленный каменный стол, который казался одни целым с полом. Под столом обнаружился люк, в каменную крышку которого, было вделано железное кольцо.

— Вот чертовы феодалы! — подивился Дар. — Понастроили тайных ходов, как кроты…

Откинув люк, троглодит заглянул в него, и быстро нырнул в непроглядную темноту. Дар посветил факелом и обнаружил, что до пола менее двух метров. Он передал факел и стреломет Квинту и спрыгнул вниз. Потом принял у него все вещи, и тот спрыгнул следом. Легонькая Элеана тоже прыгнула вниз, Квинт поймал ее в воздухе.

— Зачем? Я вполне могу сама! — обиженно освобождаясь из объятий Квинта, заявила девушка. Квинт ухмыльнулся.

— А мне, может быть, было приятно подержать в руках такую девушку!

Элеана покраснела и смутилась.

— Ну и ну, — подумал Дар, — Нашли время ребячиться… а, впрочем, Квинт прав — нечего вешать нос, надо поднимать друг другу настроение!

Тем временем троглодит ушел довольно далеко вперед, и беглецы поторопились его нагнать. Дару и Квинту приходилось на ходу пригибаться, троглодиту и Элеане было идти намного проще. Дару пришли на ум технические этажи промышленных зданий. Размышления эти оказались "в руку" — в конце пути их ожидало примитивное сооружение, в виде деревянной платформы, которая соединялась канатом с ржавой лебедкой. Но вал и шестерни лебедки лоснились от слоя жира, который не давал коррозии съесть металл. Дар с сомнением потрогал канат, боясь обнаружить, что тот сгнил, но канат оказался промасленным и вполне в приличном состоянии. Квинт тем временем тоже рассматривал лебедку.

— Отлично, — заявил он, на невысказанный вопрос Дара. — Тут есть тормоз, можно поставить на него и спокойно опуститься… вот только куда?

— Судя по длине каната — в самый низ донжона, — предположил Дар. — К "плохому проходу".

— Вот именно…

— А есть другие предложения?

Поскольку других предложений не поступило, Квинт с Даром начали готовить подъемник. Квинт проверил, как вертятся валы и шестерни, и отрегулировал тормоз, проявив профессиональное понимание устройства лебедки, Дар изучил крепления платформы над шахтой — их надо было высвободить одновременно, чтобы платформу при спуске не перекосило. Устроившись на платформе, Дар взялся за крепление с одной стороны, Квинт с другой. Элеана и троглодит смирно сидели посредине, бок обок.

— На счет три, — скомандовал Квинт. — Раз, два… три!

Дар выдернул стопор, и они плавно заскользили вниз.

* * *

Вульпекс прятался в тени арки и терпеливо ждал. Свет уличного фонаря сюда не проникал, а второй фонарь, над аркой, был предусмотрительно погашен. Одежда начальника секретной службы сливалась со стеной, и он был практически неразличим простым глазом уже с трех шагов. Однако Вульпекс прекрасно знал, что рассматривать его могут не только простым глазом, и задействовал мощный амулет невидимости. В двух десятке локтей от его наблюдательного поста находилась ничем не примечательная дверь, вход в полуподвал жилого дома. Очень мало кто знал, что из этого полуподвала был ход в подземные выработки строительного камня, которые использовались на заре постройки столицы. Когда-то эти выработки находились на противоположном от города конце острова Эгион. Но за восемь веков своего существования столица поглотила весь остров, и теперь жилые и деловые кварталы стояли над заброшенными штольнями — новые строительные материалы привозили с материка. В данный момент ход через подвал представлял собой отнорок, у которого матерый лис устроил засаду на волка. С противоположной стороны квартала, на площади Летучей Рыбы, находился храм Фта. В это ночное время он был пуст и безжизнен. Поэтому непосвященному человеку было бы странным увидеть на площади отряд городских вигиллов и эдилов в доспехах, и жрецов-инквизиторов из Розыскной Комиссии, в лазоревых хламидах. Они только что подошли и стояли, рассредоточившись, у портика храма, ожидая сигнала командиров.

Один из амулетов в кармане Вульпекса тихо завибрировал. Сыщик сжал его рукой и, нащупав выпуклую кнопку, трижды нажал на нее, подав ответный сигнал. В тот же момент на площади пришли в движение стражники и жрецы — облава началась!

Пара самых дюжих вигиллов, под прикрытием стрелометов товарищей и парализующих жезлов жрецов, за несколько секунд высадили боковую дверь и ворвались в храм. В молельном зале, как и следовало ожидать, не было ни души. Но штурмовую группу это нисколько не удивило. С профессиональной быстротой рассредоточившись, они приступили к следующей фазе операции. Полицейский маг подошел к малоприметной ширме, скрывавшей двери во внутренние помещения храма и начал снимать с нее магические ловушки и сигнализацию. Квалификация у него явно была на высоте — дело заняло менее пяти минут. Оставив снаружи часовых, эдилы и жрецы попарно, прикрывая друг друга, втянулись в запутанные коридоры служебных помещений храма. Но здесь тоже было пусто и, опять же, цель облавы была не здесь. Обезвредив по дороге еще несколько ловушек, спецгруппа добралась до расположенного в одном из складов церковной утвари входа в катакомбы.

Теперь спецгруппа двигалась с удвоенной осторожностью — чувствительные амулеты жрецов регистрировали омерзительные эманации темной магии, распространявшиеся под землей. Пройдя очередной поворот, жрецы Розыскной Комиссии нос к носу столкнулись с двумя караульными в коричневых рясах. Инквизиторы оказались проворнее, и оба культиста беззвучно рухнули, обездвиженные их жезлами. Эдилы тут же подхватили арестованных и связали их, не забыв и димеритовые ошейники. Почти сразу за постом стражи оказался подземный зал. Сцена, которая в нем разыгрывалась полутора десятками участников, была повторением мерзкого обряда, который ранее проводил пурпурный жрец в подземном капище богов-отступников под мерканским "Приютом любителей тишины". Только здесь главным был жрец в красной рясе, и его магическая сила была несравненно ниже, чем у мага в Мерке. Тем не менее, в тот момент, когда ворвавшиеся в зал инквизиторы начали свою магическую атаку, парализуя культистов, красный жрец сумел отбить брошенное в него мощнейшее заклинание, и юркнуть за алтарь. Способности остальных, за исключением еще двух фиолетовых культистов, оказались маловаты. Большая часть попадала сразу, пара слишком прытких получили дополнительно стрелы от эдилов и тоже вышли из игры. Только двое фиолетовых жрецов упорно сопротивлялись, по всей видимости прикрывая отход своего босса. Но теперь все инквизиторы, покончив с остальными, сосредоточились на них, и сломили их магическую защиту. За алтарем, как и ожидалось, оказался второй выход, ведший в лабиринт катакомб. Туда соваться не стали — время всё равно уже было упущено.

Один из инквизиторов подошел к алтарю и бережно снял с него жертву. Увы, та в помощи уже не нуждалась…

Далее началась будничная работа — инквизиторы и эдилы заковывали культистов в простые и димеритовые оковы и переправляли на поверхность. Когда эдилы увели всех арестованных, инквизиторы достали специальные дезинтегрирующие артефакты и уничтожили алтарь, пройдясь также по всем стенам, снимая следы магии смерти. Напоследок, на месте уничтоженного алтаря была поставлена магическая семиугольная печать Розыскной Комиссии, смысл которой для посвященных гласил: "Проверено — черной магии нет".

Пока под землей шла облава, Вульпекс продолжал терпеливо ждать. Он знал, что справа и слева от выхода так же ждут его люди. С начала облавы прошло уже около часа, и Вульпексу начала закрадываться мысль, что его засада оказалась пустышкой. Он решил выждать еще час, и отпустить большую часть сотрудников, оставив до утра только дежурных. В этот момент дверь начала бесшумно открываться.

Выскочивший из нее невзрачный человечек покрутил головой, и походкой случайного прохожего направился вдоль по улице, в сторону портовой части города. Почти сразу ему заступили путь двое, словно выросшие из тени. Прохожий даже не замедлил шага, а встречные безжизненными манекенами рухнули на мостовую. Поняв, что дело серьезно, Вульпекс выскочил из своего укрытия, на ходу нажимая на амулете сигнал общей тревоги. Немедленно еще шесть фигур отделились от стен и арок — четверо за его спиной, двое впереди. Эти последние двое были единственными, кто еще мог преградить дорогу уходившему культисту.

— Только бы у ребят хватило ума не приближаться к нему! — билась в голове Вульпекса лихорадочная мысль, пока он пытался вытащить некстати застрявший в одежде парализующий жезл. Ребята оказались сообразительными и атаковали культиста издали. Вульпексу показалось, что он услышал, как грохнули защитные амулеты мага, отражая атаку. Его ответный удар буквально расшвырял тайных агентов. Культист обернулся и, заметив набегающих сзади новых противников, сменил шаг на трусцу. Вульпекс, наконец, выхватил жезл и очередью разрядил его в спину убегающего. Одновременно сыщик почувствовал, как совсем рядом, едва не попав в него самого, прошел разряд чужого жезла — стрелял один из остававшихся за его спиной агентов.

— Узнаю кто — уволю дурака! — с холодной яростью подумал Вульпекс. В этот момент беглец словно споткнулся и начал двигаться значительно медленнее — как видно его защита была всё же не неисчерпаемой. Вульпекс бросил разряженный жезл и выхватил рапиру — его отделяли от преступника уже не более пяти шагов.

Поняв, что уйти не удастся, культист развернулся к нападающим, решив принять бой. Вскинув руки в классическом жесте атаки, он снова нанес такой же удар, каким бил перед этим, расчищая себе дорогу. Вульпекса шатнуло — его защитные амулеты приняли на себя почти половину смертельной энергии, еще столько же прошло мимо — на остальных эдилов, остаток он отразил сам. Но и этого остатка ему хватило, чтобы почувствовать себя выжатым, как лимон.

— Да что же это — сколько же у него запасено энергии! — Вульпекс не понимал, как противник мог не только держаться столько времени, но и до сих пор контратаковать. Это был уровень магистра высших степеней. Про обряд с жертвоприношением в капище он не знал, а если бы и знал, то имел только смутное представление о его силе. В этот момент один из подбежавших агентов разрядил в мага весь запас своего жезла…

Соломинка сломала спину верблюду… Резервы защиты мага подошли к концу и парализующая сеть, наконец, сработала. Вульпекс подскочил к осевшему на землю преступнику и приставил острие рапиры к его горлу.

— Наручники, димеритовый ошейник — скорее, — сквозь зубы скомандовал он, чувствуя что еле стоит на ногах — сказывались последствия полученного магического удара. Помощник быстро выполнил требуемое, а Вульпекс кинул ему еще второй комплект — для надежности. После этого только он откинул капюшон арестованного и засветил кристалл-фонарик, чтобы разглядеть его лицо. И едва не застонал от разочарования — перед ним был совсем не тот, кого он рассчитывал увидеть.

— Покарауль. Попробует шевельнуться — успокаивай физически, без магии. Сумеешь?

— Я, легат, до нас вигиллом в порту служил. Там научился успокаивать, по-всякому. — веско отозвался агент. Вульпекс всмотрелся и только сейчас узнал Парвуса — одного из новых сотрудников столичной команды, с которым еще не успел близко познакомиться за прочими делами. Коренастый, крепко сбитый агент действительно напоминал рыбака или китобоя, а не полицейского. Однако, он совсем не пострадал — хороши у него защитные амулеты!

— Стрелял парализатором из-за моей спины ты?

— Я, легат. Не видел иного способа задержать преступника. Готов понести наказание за нарушение устава.

— Минутку, это ведь ты, через осведомителя, узнал об этом лазе? Ладно, считай что нарушение ты уже отработал… Я пойду, посмотрю как наши остальные…

Двое из четверки Парвуса уже вставали на ноги, третий еще сидел — к ним Вульпекс подходить не стал, а побежал к тем, кто получил первые два магических удара. Почти сразу он убедился, что дело плохо — из четверых агентов только один еще подавал признаки жизни. Став возле него на колени, прямо в какой-то мусор, Вульпекс поочередно использовал все имеющиеся у него лечебные амулеты.

Когда карета неотложной помощи въехала на место сражения, раненый еще дышал и Вульпекс помог загрузить его на носилки. Карета умчалась в госпиталь святых Мааты и Сешат, а вторая карета забрала легко раненых и погибших, а также обновила лечебный амулет Вульпекса, которым он тут же сам воспользовался. Ему сразу полегчало — муть перед глазами рассеялась, и ноги перестали дрожать. Третья карета была тюремной — со знаком скрещенных жезлов Розыскной Комиссии. Рядом с кучером сидел толстенький жрец в замызганной серой хламиде. Он довольно ловко, для своей комплекции, спрыгнул с козел, и подошел арестованному. Вгляделся.

— Ба, да это же преподобный Пат Бьюкенен! Сам заместитель предстоятеля церкви Фта в Лакаанской империи! Экую акулу вы поймали, господин Вульпекс. Мои поздравления.

— Эта акула загрызла троих моих людей, преподобный Лойл. Надеюсь, что ваше ведомство заставит его ответить не только на вопросы, но и за это.

— И за это он ответит, и за многое другое… Вы знаете… впрочем, откуда — вы же были здесь… в общем, этот мерзавец осуществил человеческую жертву Мантусу. Ребенка. По всем их гнусным правилам. Он был накачан энергией смерти, как портовый торчок зельем… Просто удивительно, что вы его вообще смогли остановить…

— Теперь я тоже удивляюсь…

— В следующий раз, господин Вульпекс, обязательно дам вам в помощь нашего сотрудника. Поймите правильно — ваши люди привыкли иметь дело с другими противниками, это — наш профиль, а не ваш.

— Не буду спорить и только скажу спасибо… Спокойной ночи, преподобный Лойл.

— Спокойной ночи, господин Вульпекс.

Пожелания спокойной ночи, которыми обменялись главы секретной службы и инквизиции, прозвучали почти издевательски — ночь шла к концу, а работы было еще невпроворот.

Положенному ему по штату служебному экипажу, Вульпекс обычно предпочитал верховую езду. Но сегодня он чувствовал себя измотанным, и изменил этому обыкновению. Первым делом, Вульпекс отправился в район, где снимали дома приехавшие из провинции не слишком богатые нобили. Напротив одного такого дома он придержал экипаж и дважды издал странный звук, в котором каждый житель столицы немедленно опознал бы крик городской чайки. Немедленно из кустов чахлого скверика выбрался грязный бродяга, который, судя по его виду, явно там ночевал, и побрел по проспекту. Поравнявшись с экипажем, бродяга ловко заскочил в него.

— Мои приветствия, легат! — бодро отрапортовал он. — За время моего дежурства происшествий не было. Объект выходил из дому около восьми вечера, полчаса медитировал в этом сквере, и после этого вернулся в дом. Стах и Лемия сигналов тревоги не подавали. — Агент вгляделся в осунувшееся лицо начальника и негромко спросил. — А как… там?

— Плохо, — коротко ответил Вульпекс. — Потеряли Ника, Рена и Мирту. Коль отправлен в реанимацию. Правда, взяли всех. — Потом немного помолчав, добавил:

— Культ по-настоящему возрождается, Гурий. Вот в чем проблема… Теперь мы будем действовать в самом тесном контакте с инквизиторами. Лойл обещал прислать нам своего человека… Твоя смена когда заканчивается?

— В восемь утра. Но я могу подежурить лишнее — ребята устали больше…

— Нет, не нужно, ты мне понадобишься в конторе — как мой заместитель. И скажешь смене, что усиленное наблюдение прекращаем — похоже, что с монахом я прокололся… Оставишь здесь только одного, по своему выбору.

— Слушаюсь, — коротко ответил заместитель, которого новости заставили сильно помрачнеть. Он выпрыгнул из экипажа, коротко оглядел пустынную в этот час улицу, и снова занял свое место в сквере.

Вульпекс поехал к своему дому, рассчитывая поспать хоть пару часов, но его надежды оказались тщетными — у дома стоял преторианец, который при виде Вульпекса немедленно отрапортовал:

— Господин Вульпекс, вас желает видеть император. И добавил:

— Его Величество сказал — немедленно. Экипаж ждет за углом.

— Не нужно, — вдохнул сыщик. — Я на своем поеду.

За окном императорского кабинета снова, как в предыдущий визит начальника тайной службы, была заря, только теперь утренняя, а не вечерняя. Император сидел за письменным столом, словно и не вставал из-за него. Впрочем, Вульпекс подозревал, что так оно и было.

— Как прошла облава? Мне докладывал префект, но он сказал, что главный участник ушел.

— Не ушел — мы перехватили его… ценой троих наших. Это некий Пат Бьюкенен, заместитель предстоятеля Гарпона.

— Он уже у Лойла? — Вульпекс кивнул. Император потер руки, лицо его приняло хищное выражение. — Теперь преподобный Гарпон не отвертится — наконец-то у нас появилась конкретная возможность его прищучить! Твоих людей, конечно, жалко… Он что — такой сильный маг, этот Пат?

— Он провел обряд человеческого жертвоприношения, Летип. Лойл сказал — провел по всем правилам. Ты понимаешь, что это значит?

— Не совсем… поясни.

— До сих пор мы имели дело с дилетантами… с недоучками. Ты же знаешь — в Империи культ искоренен много столетий назад, самалитские шаманы своими знаниями не делятся — так что у тех, кто собирался в капищах, были только обрывки нужных знаний. А теперь есть подтверждение, что культы действительно восстанавливают, и делают это те, кто в курсе всех тонкостей магических обрядов жертвоприношений… специалисты, Алекта их раздери… Слушай, братец, у тебя пожевать чего-нибудь во дворце найдется? Питье я вижу…

Летип молча вынул откуда-то снизу поднос с несколькими кусками мясного пирога и налил брату вина. Тот начал энергично поглощать завтрак. Император подумав, спросил:

— А как там этот монах — участвовал?

— Нет, мирно сидел дома, — невнятно ответил Вульпекс, прожевывая последний кусок пирога. — Похоже, ты был прав — я перебдел, как говорят в ведомстве префекта…

— Может быть, привлечь к делу Верховного Архимагистра Лара?

— Нет смысла, я с ним не так давно встречался. Лар — милейший старичок, в отличной форме для своих без малого двухсот лет, в очень здравом уме и памяти. Но его уже много лет не интересует ничего, кроме древностей времен Разлома. Он меня выслушал, сделал пару толковых замечаний, но тут же отослал к "этому мальчику Гистосу", и перевел разговор на свои расшифровки манускриптов из монастыря Малых гор…

— Ну, смотри сам… я, кстати, вызвал тебя, в основном, по другому поводу… Вот — прочитай! — и император протянул Вульпексу лист с расшифрованным донесением наместника Клавдия. О том, что автора послания уже нет в живых, они оба, разумеется, еще не знали. Вульпекс быстро прочитал.

— Так, ты был прав — в Раменье завелась гнильца… Получается, что мой человек в Тарсее прохлопал ушами… да, что-то многовато проколов получается… Ладно, иду принимать меры! Есть еще что-нибудь скверное?

— Пока нет, — серьезно ответил Летип.

— Ну, так я — в контору. Всё равно уже ясный день на дворе… да и дела не терпят.

Помещения секретной службы размещались в огромном комплексе зданий Старого дворца, в котором уже более столетия обитали всевозможные канцелярии и департаменты. Вывеска у входа гласила: "3-й церемониальная канцелярия Его Величества, отдел архивов". Случайно забредшего посетителя встречал подтянутый вигилл в форме, и вежливо объяснял, что приема сегодня нет, а так же подсказывал, как найти другой нужный департамент. Тех, у кого действительно оказывалось дело в данную канцелярию, провожали в специальную комнату для посетителей, с особой магической защитой. Сотрудники, а также и те, кто по доброй воле никогда бы сюда не ступил, попадали в канцелярию через отдельный ход, который вообще вывесок не имел и отпирался только изнутри. У этого входа находилось место оперативного дежурного по отделу. Сюда и прошел Вульпекс, оказавшись в общей комнате, где обычно царил гомон, а сейчас стояла подавленная тишина, несмотря на то, что тут собрались практически все, кто не был на постах в городе. Заместитель Вульпекса Гурий, уже сменившийся, переодетый и помытый, первым заметил начальника и приподнялся в приветствии.

— Что там с Колем — кто-нибудь узнавал?

— Будет жить! Но состояние тяжелое, проваляется не меньше пары месяцев. Жрица Сешат магистресса Веста — лучший специалист по повреждениям магией смерти, говорит, что его вовремя доставили — еще бы четверть часа и всё, не спасти…

— Ну, хоть что-то хорошее… — Вульпекс остановился посреди комнаты, не дойдя до дверей кабинета. Гурий кашлянул и сказал:

— Мы тут, помянули ребят — Ника, Рена и Мирту… Чуть-чуть, не в ущерб службе…

— Да, налейте и мне, — на столе появилась маленькая стопка, и кто-то плеснул в нее слабого красного вина, которое исстари считалось "поминальным", хотя никто не мог сказать, почему именно оно.

— За наших товарищей — чтобы их души посетили Лазоревый Ковчег и вернулись в наших детях! — Вульпекс произнес ритуальную формулу и выпил вино одним глотком. Поставив стопку, он сказал, направляясь к своему кабинету:

— Тем, кто ночью участвовал в облаве — отдыхать до завтра. Остальные — за работу. Гурий, через четверть часа зайдешь ко мне.

В кабинете Вульпекс отодвинул панель, скрывавшую его личный сейф, снял сигнализацию и достал три папки — личные дела погибших сотрудников. Потом, покопавшись, вынул еще одну — с донесениями резидента из Тарсея. Сев в кресло, он внимательно просмотрел последние рапорты. В дверь постучали, и вошел Гурий.

— Нужно послать в Тарсей проверку. У меня есть сведения, что Ведрий не справляется с делами. Вот, прочитай его рапорты и подбери кандидата. Это срочно, — он протянул помощнику папку. — Кто там у нас из Раменья?

— Да добрая половина, включая меня самого! Но у меня есть идея — отличное прикрытие для агента-ревизора и нового резидента. Я еще немного проработаю ее и доложу.

— Хорошо. — Когда Гурий говорил, что "есть идея", это означало, что у него уже имеется детальнейший план… — Теперь вот еще что…

Через полчаса, получив кучу заданий, Гурий вышел из кабинета, но тут же заглянул обратно:

— Легат, там какой-то жрец в цивильном, ждет в комнате посетителей, хочет видеть только вас…

— Ведите сюда! — распорядился Вульпекс, вспомнив про обещание главного инквизитора прислать своего сотрудника.

Увидев вошедшего, Вульпекс слегка насторожился — перед ним стоял типичный молодой мерканец — смуглый и носатый.

— Ариель, храмовый служитель Розыскной Комиссии, жрец Цераписа, посвященный 2-го ранга, — по полной форме отрекомендовался посетитель. Вульпекс, молча, указал ему на кресло и принял поданную жрецом круглую бляху с эмблемой скрещенных жезлов. Он сунул ее в щель небольшой тумбы, стоявшей возле его стола. Одновременно жрец приложил руку к матовой полусфере наверху этой же тумбы. Раздалось мелодичное гудение, и сфера окрасилась в лазоревый цвет. Вульпекс вернул жрецу его опознавательный знак и испытующе посмотрел на него.

— На какой срок вы к нам направлены, преподобный Ариель?

— Без конкретного срока — до особых распоряжений, господин Вульпекс. И, поскольку я получил указание не носить наших опознавательных знаков открыто, то прошу не называть меня "преподобным". Просто — Ариель.

— В таком случае — добро пожаловать, Ариель! Только… у нас тут отношения часто не вполне официальные, дружеские… у нас принято рассказывать о себе. Обо мне, я полагаю, вы наслышаны, но если вы желаете что-либо узнать… личное, то спрашивайте. Если смогу — отвечу. А сейчас расскажите о себе.

— Хорошо, я понимаю, — жрец неожиданно улыбнулся, и Вульпекс с удовлетворением отметил, что улыбка у него не стандартная, мерканская, а искренняя, дружелюбная. — Особенно рассказывать мне нечего. Родился я, как вы вероятно уже догадались, — в голосе жреца проскользнул сарказм, — в Мерке. Родители — рыбаки… и одновременно немного контрабандисты, у нас редко бывает иначе. Когда мне было лет десять — точного возраста своего я не знаю, грамоте меня в детстве не учили — наша община задолжала пиратам, которые нам "покровительствовали". В счет долга меня и еще нескольких человек продали в рабство… Купил меня храм Фта в младшие служки — так это именовалось, по сути — в храмовые рабы. Приставили к жрецу. Мне повезло — мой хозяин мальчиками не интересовался, предпочитал зрелых девиц из борделя, которых он исповедовал… так что я был просто служкой… Пробыл я у него около года. Потом моего хозяина послали с какой-то миссией на работорговый корабль, а корабль этот попался имперскому сторожевому фрегату. Меня, как и всех рабов, освободили и предложили выбор — хочу ли я остаться, или вернуться в Мерку. Я, конечно же, не сразу понял, что меня спрашивают — что это значит: "Я хочу?", хотеть может только мой хозяин, пусть у него спрашивают… К счастью эдил попался терпеливый, и я, наконец, понял, что я больше не раб. Но я всё равно не знал что ответить, я хотел вернуться к родителям, но боялся — понимал, что, скорее всего опять попаду в рабство. И империи я тоже боялся — про нее от хозяина и пиратов я слыхал только всякие ужасы. И тут зашел жрец посмотрел на меня, что-то сказал чиновнику, и меня перестали мучить вопросами, а отправили в барак. А еще через пару дней тот же жрец забрал меня в храмовую школу. Дальше я уже учился как все — школа, наставник, посвящение. У меня оказалась довольно сильная доля — три года назад меня направляли в аспирантуру Академии, на дополнительную учебу.

— У кого вы были в аспирантуре? — поинтересовался Вульпекс. Причину, по которой Ариель так подробно рассказывал о своем детстве, он понял отлично. Но в жреце он, в сущности, перестал сомневаться сразу после его улыбки — не говоря уже о рекомендациях Лойла. Что-что, а быстро разбираться в людях начальник тайной службы умел.

— У мэтра Арбания.

— Крупнейшего в империи знатока методов выявления и противодействия черной магии, — отметил про себя Вульпекс. — Жрецов-магистров вообще не так уж много, так что Лойл явно расщедрился…

— Да, я в Розыскной Комиссии специализировался по магии и ритуалам адептов Отступников. — Снова жрец ответил на невысказанный вопрос. — Общий стаж работы в Комиссии у меня пять лет, по этому профилю — два года. Так что надеюсь оказаться полезным. — Жрец снова улыбнулся своей дружелюбной, несколько застенчивой улыбкой.

— Добро пожаловать к нам, Ариель! — Вульпекс так же искренне улыбнулся в ответ. — Хотя лучше бы тебе не оказываться полезным, да дело, похоже без этого не обойдется… Сейчас пойдем, я познакомлю тебя с ребятами. Да, так есть у тебя ко мне вопросы?

— Только один, — сказал жрец, не переставая улыбаться. — Расскажите мне, будьте добры, про то, как вы получили послание от Тефнут.

Вульпекс, который в этот момент уже вставал с кресла, так снова и сел в него при этих словах…

* * *

Из соседней рощи доносились звуки охотничьего рога и отрывистый лай собак. Секст сплюнул по ноги — опять баре развлекаются, через поля и луг поскачут… Высокородный князь Лукро, сотоварищи и прихлебатели… И ведь вытопчут же всё, к Алектовой маме, чтоб им!

Конечно, за потраву общинных земель можно было бы взыскать штраф через суд. Да только мороки с этим — Маата избави! Законника нанимать, свидетелями в суд ехать — не ближний свет, а работа-то стоит… Да еще и на какого судью попадешь — сейчас всё чаще такие, что на бар и богатеев оглядываются, а не на Законы Скрижалей, коими от века жили в Лакаанской империи.

А еще, люди рассказывают, местами баре совсем богопротивные дела творят — общинные земли отбирают, заводят на них лам на шерсть! Конечно, шерсть в цене и спрос всё растет, но шерсть же есть не станешь. Ну, мясо там, у лам тоже съедобно, но только у молодых, а их хозяева забивают неохотно, шерсть получать выгоднее. И от выгоды этой развелось стряпчих, которые докажут тебе, что черное это белое, а общинная земля — барская. Это в городах полегче — там народные трибуны есть, они люд от неправедного суда защищают. А тут, в деревнях, все сами по себе. Ну да, община — а что она может? Наместник — далеко, а князья и помещики — рядом, и их холуи-мордовороты — тоже…

Секст сплюнул еще раз и налег на рукоятки плуга.

— Ну, вы, иношная сыть, вперед! — гаркнул он на тягловых бычков, лениво отгонявших хвостами ранних оводов. Новая борозда потянулась вдоль межи.

* * *

Пара чаек, со сварливыми криками расклевывавшая кучу отбросов в порту, шарахнулась в сторону, когда их накрыла тень. На освободившуюся добычу уселся ворон — редкий гость на острове Эгион, на котором раскинулась столица Лакаанской Империи. Вороны предпочитали приморским городам степи Самалы и горы в окрестностях Мертвых Земель. Каркнув на чаек, которые, отлетев в сторону, визгливо бранились в его адрес, ворон начал разгребать добычу. В этот момент он почувствовал, словно его зацепила и потянула невидимая нить. Неохотно оставив пищу чайкам, ворон взлетел и направился туда, куда его призывали.

В городе, посвященном богине-покровительнице домашнего очага, где каждый двадцатый был магом, а каждый десятый — колдуном, слабая магия, призвавшая птицу, была почти незаметна. Ворон сделал круг над малоприметным домом и нырнул в открытое окно. В тот же миг его ухватила человеческая рука и сунула в клетку. Ворон затрепыхался, но было поздно. Ворон даже не заметил, как на его лапе защелкнулось узкое металлическое кольцо…

— Мэтр Кан, мэтр Кан! К вам можно? — прозвучал за дверью веселый девичий голос. Дверца клетки щелкнула, и клетка скрылась за занавеской.

— Конечно, девочка, заходи! — пожилой монах ласково приветствовал девушку, которая впорхнула в его комнату. — О, Цецилия, это уже твое новое платье для приема во дворце?

— Вы смеетесь, мэтр Кан! Это мое старое платье! Новое будет готово только через два дня. Но только что нам принесли официальное приглашение на Большой прием! Приехал курьер, такой важный, в парадном мундире, и вручил папеньке! Вот! А еще папенька купил "Вечерний вестник", там такие ужасы пишут — что вчера ночью арестовали целую шайку жрецов Отступников! Они там человеческую жертву приносили — вот страх-то! Но их всех до одного нашли. Ну — я пошла, но свидания мэтр Кан!

— До свидания, Цецилия! — монах закрыл за девушкой дверь и вернулся к клетке с вороном.

Ох, как некстати эти все события! Ему надо было тихо и незаметно пожить в семье никому в столице неизвестного нобиля. А тут эти императорские милости, шумиха, Большой прием! Хорошо еще, что повезло найти полезного человечка прямо в логове врага. Вот это — действительно удача! Жадный, неразборчивый, и знающий много нужного. Через него удалось и с конкурентами разобраться…

К кольцу на лапе ворона он прикрепил трубочку с вложенной запиской. Потом очертил вокруг птицы знак и открыл клетку. Ворон скакнул, расправил крылья и вылетел в окно. Он тут же взял направление на юго-восток, хотя понятия не имел, почему он это сделал. Монах посмотрел ему вслед и улыбнулся. Настроенные на поиск магических способов связи, имперские сыщики проморгали обыкновенную птичью почту. О том, что записка могла попасть не в те руки, монах не беспокоился — прочитать древний язык, на котором она была написана, могли считанные люди в Лакаане. Да и те увидели бы странный текст, который мог понять только посвященный. И, в переводе на общеимперский, он прозвучал бы весьма необычно для послания, вышедшего из под пера монаха:

"Хозяин, здешняя шобла бакланов — фазанщики, понятий не держат, устроили беспредел. Грозила веревка, пришлось их сбагрить лазоревым, чтобы не отсвечивали. На днях их повенчали. Я сначала висел, но взял смехом на характер. Теперь можно собирать правильных босяков. Свояк". Для адресата же это означало, что конкурирующая секта стала опасной и ликвидирована, причем чужими руками, агент удачно избежал подозрений и приступил к организации собственной сети.

* * *

Спуск казался бесконечно долгим. Факел в руках Квинта с трудом разгонял темноту в шахте, и Дар воспользовался вторым зрением. Но и оно дало немного. Каменные стены вырисовывались однотонным серым цветом. Ярко светилась аура Элеаны, несколько слабее — Квинта. Аура троглодита оказалась на удивление блеклой, только ярким лазоревым светом выделялся нетопыренок-посланник. Все молчали.

Наконец спуск закончился в небольшом зале, в который платформа попала через отверстие в середине потолка. Тормоза лебедки — спасибо их неизвестному изготовителю, сработали "на отлично", платформа опустилась на пол с незначительным толчком.

— Приехали, — объявил Дар, хотя данный факт в комментариях не нуждался. Вокруг было пусто, сыро и грязно. По стенам зала симметрично располагались шесть ниш, в которых царил непроглядный мрак. Этот мрак почему-то сильно не понравился Дару. Он даже сам не понимал — почему. Он сделал шаг и сошел с платформы.

Движения в нишах он ощутил раньше, чем увидел — магическое зрение зафиксировало уже виданную им ранее грязно-коричневую гнилостную ауру, которая зашевелилась в темноте. В следующее мгновение появились противники — четверо, все сразу из четырех боковых ниш. Этот миг в сознании Дара растянулся намного сильнее, чем длился. Трое из врагов были зомби — близкое подобие того, которого он уже встречал в тюремной камере. Четвертым был скелет. Двигаясь намного быстрее медлительных зомби, он первым оказался возле Дара.

Скелет был точным подобием тех наглядных пособий, которые в школьные времена Дениска Ренев видел в кабинете биологии — желтоватый костяк увенчанный скалящимся черепом. Только этот костяк шустро перемещался, постукивая костяными ступнями по камню пола, и размахивал полуторным мечем. Дар, уже отработанным приемом, принял удар меча на цепь и попытался захлестнуть лезвие. Но скелет ловко отскочил, и Дар сделал шаг за ним. За спиной он услышал рык троглодита, звон стали и задним магическим зрением разглядел какое-то заклинание, вспыхнувшее в руках Элеаны. Его спутники тоже вступили в бой. Ярким лазоревым пятном метнулся в воздухе нетопырь… В следующую секунду ему пришлось парировать новый выпад скелета и ему стало не до наблюдений.

То ли скелет при жизни был умелым бойцом, то ли его способности были усилены магией, но Дару приходилось туго. По скорости он только чуть-чуть опережал своего мертвого противника, по силе удара они были примерно равны, а умением рукопашного боя скелет явно превосходил Дара. С трудом уворачиваясь и парируя, Дар смог нанести лишь один сильный контрудар, а захватить лезвие меча ему никак не удавалось. Лихорадочно размышляя, Дар искал слабое место в обороне противника. Изловчившись, он нанес страшный удар по предплечью скелета — любая обычная кость от такого удара бы сломалась, как лучина. Но крепость костяка, похоже, была усилена магией — противник только отлетел на шаг, покачнулся и тут же, восстановив равновесие, бросился в контратаку. Но Дару показалось, что он нащупал слабость скелета — он был намного легче человека. И удерживать равновесие ему было сложнее — тяжелый меч перевешивал верхнюю часть туловища, вынуждая скелет расставлять шире ноги и перемещаться "морской" походкой. Тогда Дар сделал свою ставку, сосредоточив атаку на ногах противника.

Опасно подпуская скелет близко, Дар пригнулся и, распустив цепь на всю длину, захлестнул ее на ногах врага. Тут же он вынужден был отпрыгивать, и в прыжке откатываться назад, избегая удара мечом. При этом он не выпустил конца цепи, и сильный рывок свалил скелет на пол.

Цепь захлестнулась удачно, скелет елозил по полу, но встать не мог. Правда, меч он из лапы не выпустил, но сейчас он ему только мешал подняться. Дар выхватил из-за пояса нож-тесак и примерился. Аура некромагии и нити заклинаний, которые он видел своим вторым зрением, окружали череп скелета, особенно густые в том месте, где у человека располагается мозжечок. И Дар нанес удар наискось, через глазницу, целясь в это место. Раздался хруст чего-то разбиваемого, нити задергались и свернулись. Сделав еще пару судорожных движений, костяк застыл в неподвижности. Тяжело дыша, Дар подхватил свое верное оружие и повернулся к месту остальной схватки. Но его помощь уже не требовалась. Элеана стояла склонившись над поверженным зомби и делал над ним плавные пассы — в магическом плане это выглядело как сверкающие ножи, которые рассекали темные нити и ауру мертвеца. В данный момент таких нитей осталось всего несколько, и зомби только слабо трепыхался. Квинт, несмотря на неудобство — ему приходилось драться, удерживая в левой руке факел — нашинковал своего противника адамантитовой "Молнией" в капусту. Только троглодит лежал неподвижно на полу, но рядом, столь же неподвижно, лежал обезглавленный зомби. Голова у него, похоже, была просто отгрызена…

В тот момент, когда Дар сделал шаг к друзьям, Элеана обрезала последнюю нить заклинания, а Квинт нанес завершающий удар, разрубая голову зомби наискось, от уха к шее. Бой завершился. Дар подошел к троглодиту и перевернул его — у проводника было разорвано горло, а из чудовищной раны в животе торчали наружу внутренности… Нетопырь со слабым писком описал в воздухе круг, и нырнул в шахту в потолке. Элеана прощально посмотрела ему вслед и произнесла: "Спасибо, покровительница". Потом подняла с пола и задумчиво осмотрела кожаный, с металлическими бляшками ошейник, который свалился с шеи мертвого проводника. В бляшки были вделаны кусочки черных кристаллов. Дар тем временем, рассматривал поверженных зомби. Они отличались от виденного им ранее тем, что были более похожи на мумии, чем на гниющих мертвецов.

— Мы победили, но потеряли проводника, — нарушил молчание Квинт. — Надеюсь, что только в этом и заключалось то, что проход "плохой".

— Да, победили, — безрадостно отозвалась Элеана. Потом, что-то вспомнив, она сказала: — Дай-ка свой факел на минутку.

Элеана произнесла формулу, начертила пару знаков и поднесла факел к окончательно нашедшему смерть зомби. Тот немедленно вспыхнул чадящим пламенем, распространяя отвратительный смрад. Зажав нос, Элеана, тем не менее, повторила операцию с остальными зомби и скелетом, кости которого, к некоторому удивлению Дара, тоже вспыхнули. Через несколько минут, на полу остались только четыре кучки пепла.

— Это — для пущей надежности, — пояснила, вернув Квинту факел, девушка своим спутникам, хотя те вопросов не задавали. — Дед объяснял, что иногда сильному некроманту удается поднять зомби второй раз… Хорошо, что дед много учил меня борьбе с темной магией. Я только сейчас по-настоящему поняла, как он за меня боялся… — на ее глазах выступили слезы, и тщательно удерживаемая маска взрослой видавшей виды волшебницы треснула. Она снова была измученной девочкой, которую Дару невольно хотелось защитить… То же почувствовал и Квинт, который бережно и крепко обнял девушку за плечи. И тут она разрыдалась — горько, отчаянно, за всё пережитое сразу, уткнувшись мужчине в грудь. Дар только крякнул и отвел глаза, успокаивать плачущих женщин он никогда не умел. Квинт неловко гладил ее волосы…

Выплакавшись, девушка снова прибодрилась и даже попыталась улыбнуться. Успокоившись за нее, Дар начал обследовать ниши, на всякий случай, держа оружие наготове. Те четыре, из которых вышли мертвецы, имели в глубину не более трех локтей и были пусты. Пятая была несколько глубже, но тоже пуста. Шестая имела ответвление под прямым углом, в виде узкого коридора, которым с трудом мог протиснуться человек с комплекцией Дара.

— Кажется, я нашел выход, — сообщил он спутникам. — Вы готовы? Тогда пойдем тем же порядком — я, Элеана, Квинт. — И Дар вступил в темноту.

Руководствуясь только вторым зрением, Дар осторожно продвигался по узкому проходу. Факел Квинта давал слабый отсвет, который скорее мешал, чем помогал рассматривать дорогу, но Дар понимал, что в темноте его товарищ, лишенный магических способностей, окажется совсем беспомощным. Коридор петлял так, словно его строитель взялся воспроизвести лабиринт Минотавра… Кстати, о минотаврах — не налететь бы на что-нибудь похожее… В этот момент проход вывел в очередной подземный зал.

Сделав всего два шага вперед, Дар ощутил нехорошее покалывание в позвоночнике — что-то явно было неправильным. В то же мгновение зал осветился полудюжиной факелов, вспыхнувших одновременно, как электрические лампочки. А в конце зала вырисовалась одетая в темный балахон до отвращения знакомая фигура…

Ни Дар, ни его спутники не успели ничего предпринять — маг сделал небрежное движение руками. В черепе Дара испугано взвизгнул молчавший всё время шедда и тут же Дар ощутил нечто, напоминающее удар кувалдой по лбу! Его шатнуло и развернуло на пол-оборота. Благодаря этому он увидел, как парализующие сети заклинаний попали в его спутников. Квинт упал сразу, как подкошенный, жилы у него набухли в тщетной попытке противодействовать лишившей его подвижности магии. Элеана, как видно усвоив урок, полученный дома, при ее похищении, была настороже и ответила контрзаклинанием. Сеть затрепыхалась, не достигнув нее. Дар, восстановив равновесие, рванулся в сторону мага. Но у того теперь оставались только двое противников. Вскинув руки, он повторил атаку. Дар увидел летящую на него сеть и рухнул ничком, пропуская энергетический поток заклинания над собой. Элеана снова ответила контрударом, но отбивание сети ей уже далось с явным трудом. Маг, явно удивленный и раздосадованный столь упорным сопротивлением, встряхнул головой так, что капюшон, с его головы откинулся. Дар увидел знакомое ему еще по обряду призыва ничем не примечательное бледное лицо молодого человека, с неприятной усмешкой на бескровных губах. Он поднялся в прыжке, сокращая отделявшее его от врага расстояние сразу на несколько локтей. И тут маг ударил в третий раз.

Толстенные канаты энергии вырвались из его рук. Один змеей оплел Дара, сдавив его так, что у него перехватило дыхание. Второй аналогичным образом оплел Элеану. Ее сопротивление было смято. Но она продолжала бороться, неимоверным усилием удерживая сдавливающие ее кольца. Маг тоже напрягся. Он с трудом удерживал сразу двух противников, но все же удерживал… Медленно он сблизил ладони, соединяя концы магических пут в одной руке, затем свободной рукой вытащил какой-то предмет… Дар не знал, что это, но увидел, как дернулась Элеана, и понял, что хорошего ожидать нечего. В следующую секунду, концы оплетавших его и Элеану канатов перепрыгнули на этот предмет, а их враг заметно перевел дух.

— Ну вот и всё, господа! — произнес он спокойно. — Зачем же было проявлять невежливость, пытаясь покинуть наш гостеприимный кров? Да еще и так грубо — солдат поубивали, немертвых стражей покрошили… А вы хоть знаете, госпожа Элеана, сколько времени и терпения надо, чтобы изготовить хорошего, долго не гниющего зомби? А страж-скелет — это же произведение искусства некромантии, только мы с Хозяином сейчас, во всем мире, этим искусством владеем! А вы его — сжигать…

— Да и еще, — продолжал он свою издевательскую речь, подходя ближе к Элеане, которая уже прекратила бесполезную борьбу и только глядела на мага с неукротимой ненавистью. Дара, оставшегося у него за спиной, он игнорировал. — Ваш папенька был бы весьма огорчен, если бы вы его не дождались — ведь он столько времени готовил вашу встречу… Да и я приложил немало усилий — вы должны были оценить, как просто и элегантно прошла операция по вашему приглашению… Просто неблагодарно с вашей стороны уходить не попрощавшись…

Дар смотрел в спину мага, остро ощущая свою беспомощность. Эх, добавить бы сейчас к своим силам силу шедды. Кстати… а как он там?

Образ-мысль отдавала паникой и ужасом.

Может, придет подсказка?

Образ-мысль высвободить сущность шедды.

— Давай! — Дар огромным усилием опустил барьеры в своем сознании, которыми он до сих пор отгораживался от шедды. Его затопило странное ощущение легкости и вседозволенности. Перед ним не враг — пища. Он свободен, парализующий канат стал гнилой веревкой, которая не может удержать его — он просто неспособен проиграть бой… Сейчас его когти вопьются в тело пищи…

— Давай же! — повинуясь этой команде, которую то ли он отдал сам себе, то ли получил от шедды, Дар, ощутивший себя единым целым с шеддой, рванулся, чувствуя, как тело неохотно начинает ему повиноваться. Он всё еще не был в силах подняться на ноги, но спина мага была в одном шаге от него, а его рука нашарила на поясе нож…

С невероятным удивлением на лице маг, ощутивший вонзившийся под лопатку клинок, повернулся к обездвиженному и, вроде бы, совершенно безопасному противнику. И тут, сидя, Дар вцепился удлинившейся когтистой лапой в руку некроманта, встретился с ним глазами… И Дарртаорхх начал впитывать…

Плещущееся багровое море, пронизанное ослепительными белыми всполохами. Чаша искрящегося колдовского вина, опрокинутая над иссушенным жаждой путником. Шелест желаний и яркая вспышка, вместившая в одно мгновение годы…

Не отрывая взгляда от закатывающихся глаз рухнувшего на него, разом обессилевшего мага, Дар пронзил его плечи когтями, выросшими из покрывшихся чешуей пальцев, и пил, пил эту энергию… А в тот момент, когда тело врага обмякло и глаза закрылись, резким ударом загнал шедду в уголок сознания.

— Не забывай, кто тут хозяин!

Образ-мысль довольства и покорности.

Дар смотрел на свои пальцы, пока они не приняли вновь человеческий вид, и столкнул с себя вражеский труп. Пошатываясь, поднялся, всё еще не вполне веря в одержанную победу…

Элеана лежала без чувств, но магические путы на ней уже исчезли. Квинт слабо ворочался, явно еще не придя в себя. В голове Дара вертелись какие-то обрывки магических формул — куски знания, впитанного с вместе жизнью мага. Вот, кажется, что-то из разряда лечебной магии… Он подошел к Квинту и неуверенно начертил над ним знак. От слабого магического разряда Квинт дернулся, как ошпаренный. Он сел, ошеломленно глядя на Дара. Потом кривясь от боли поднялся.

— Пожалуйста, больше так не делай, — кротко попросил он.

— Я… прости… мне подумалось, что это тебе поможет… — Дар покраснел от стыда за свою неловкость.

Квинт постоял, прислушиваясь к своим ощущениям.

— Да, ты правда помог… Я теперь нормально двигаться могу. Но в первый момент мне показалось, что через меня прошел поток жидкого огня… — тут он увидел лежащую Элеану, и в одно мгновение оказался рядом. — Она… нет, жива! Слава Хору!

— Может быть, я всё же попробую и ее полечить, — неуверенно предложил Дар. — Я буду осторожнее…

Квинт посмотрел на него с сомнением, но возражать не стал — как видно, его собственное самочувствие несколько успокаивало его в отношении способностей побратима. Дар встал на колени и снова начертил знак, но уже четче и увереннее. Девушка вздрогнула и открыла глаза.

— Ой, мне почудилось… Что со мной? Неужели…

— Он мертв, Элеана. Ваш дед отомщен.

— Но как? Как вам удалось?

Дар поднялся с колен, избегая смотреть на девушку. Лгать ему было неприятно, но сказать правду он не мог.

— Э, а у молодчика в спине кинжал Дара! — послышался возглас Квинта. — Как ловко! Какой ты молодец, брат!

— Да, он слишком полагался на мою беспомощность, — выдал, наконец, Дар спасительную полуправду. — А рука у меня оставалась свободной. Вот и результат!

— Говорил мне мой воспитатель в кадетском училище — он был из "Львов Тефнут", крутой мужик, страшное дело!: "Никогда не поворачивайся спиной к еще живому врагу!" Хорошо, что я хожу у тебя в друзьях, а не во врагах, Дар! — Квинт весело рассмеялся, его настроение улучшилось на глазах.

— Да, господин Дар, вы во второй раз спасаете нам обоим жизнь, — серьезно проговорила Элеана. — Право, мне кажется, что сама Сешат направила вас нам помогать…

— Не исключено, что и так, — подумал Дар. Вслух же сказал: — Давайте осмотрим этого типа — что там у него из магического арсенала водится. Вы мне поможете, Элеана?

— Конечно. Вот это — кнумеритовый накопитель, — она подняла с пола артефакт, которым маг удерживал их путы. — Он почти полон энергии, очень полезная вещь.

— Так забирайте его — военные трофеи использовать не предосудительно… — Дар перевернул тело и тщательно обыскал. Обнаружилось несколько амулетов, пара браслетов, один из них — из татуированной человеческой кожи, и короткий жезл с кристаллом на конце.

— Жезл — это ключ, — пояснила Элеана. — Его точно берем с собой. Она осмотрела амулеты, один дала Квинту, второй — Дару. Браслет из кожи брезгливо выбросила, а второй браслет надела сама. — Ваши амулеты — защита и лечение, мой браслет — усилитель восприятия, с ним я могу лучше ощущать магические потоки.

— А разве вы просто не видите их? — изумился Дар.

— Вижу? Как это? А вы… как вы видите магическую энергию?! — Дар, как сумел, объяснил, что магические потоки он действительно видит — светящимися нитями или ореолами. — Удивительно! Никогда про такое не слышала! Правда… нет, точно, в одной книге, про древние времена писалось, что такую способность ушедший бог Фалант передал некоторым своим жрецам… Это было тогда еще, когда были живы и действовали рыцари-фалантеры. Но сейчас, по-моему, никто из магов этого не умеет. Я сама ощущаю движение магии как… ну как тепло или холод. У вас исключительно интересная и необычная доля, Дар!

Дар не понял, причем тут доля, и ему объяснили, что так называют врожденные магические способности.

— А бывают еще не врожденные способности? — тут же переспросил он. Квинт и Элеана переглянулись.

— Лучше бы их не иметь! Такие способности возникают у иношных, при воздействии дикой магии, — пояснила Элеана. — Но это превращает людей и животных в монстров…

— А я и есть монстр… наполовину, — с горечью подумал Дар, ощущая, насколько он всё же далек от этих людей, которых ему уже хотелось навсегда иметь своими друзьями. И, как и ранее, разгоняя неловкость мыслей действием, предложил: — А не продолжить ли нам поиски выхода? Ведь время-то уходит…

— Точно! Этот тип же как-то сюда попал!

Почти сразу обнаружились два выхода — один, забранный толстой решеткой, преграждал путь на лестницу, ведшую куда-то вниз. Второй представлял собой углубление в стене, которое напомнило Дару кабину лифта…

— Это и есть подъемник на магическом приводе — удобная вещь, но дорогая, — рассеяла его сомнения Элеана. — Наверняка он ведет в верхние этажи, в покои… хозяина. — Она снова слегка запнулась. Дар же, особенно остро сейчас всё подмечавший, не упустил на этот раз эту запинку. Он также помнил про странные слова мага о "папеньке", который "пригласил" ее в гости… Уж не приходится ли Элеана родственницей этому таинственному хозяину замка? Впрочем, сейчас не до выяснения подобных вопросов…

— Лестница, по всей видимости, ведет в подземный ход. Но нам ее не открыть — ведь вы уже попробовали ваш ключ, Элеана? Значит — в лифт. Отправимся в логово главного злодея, — Дар говорил весело, он вполне доверял ощущениям Элеаны в том, что хозяина замка на месте не было. А новых встреч с зомби, скелетами или стражниками он уже не боялся. Кроме того, сейчас, после впитывания, он ощущал себя в силах справиться с дюжиной врагов — его переполняла жизненная энергия. Он небрежным движением вытащил свой нож из трупа — не бросать же полезную вещь, и отер его о мантию… После этого присоединился к друзьям в лифте. Элеана приложила ключ к малозаметному углублению — Дар не сразу его разглядел даже вторым зрением — и лифт плавно поплыл вверх.

После тюремных камер и казармы стражников, больше напоминавшей трущобный притон, верхний этаж оказался сосредоточием комфорта. Лифт поднял их в просторное светлое помещение с высокими стрельчатыми окнами, забранными витражами. Стены и пол были отделаны полированным светлым камнем, двери — их было три — из ценных пород дерева. Дополнительный свет шел не от факелов, а от полупрозрачных пластинок в потолке, удивительно напоминавших плафоны электрических ламп… но вторым зрением Дар мгновенно установил, что природа света была магической. Пара красивых ваз, размером в половину человеческого роста, стояли по углам. Дар, первым делом, заглянул в вазы — пусто. Но паутины нет — значит, тут убирают.

— С какой двери начнем? — Дар пустил в ход свое обостренное восприятие, и правая дверь ему не понравилась — чем-то скверным из нее тянуло… Он заметил, что Элеана тоже обеспокоенно поглядывает на эту дверь. — Туда, не так ли? Квинт, прикрываешь тыл. Как ключик, подойдет?

Ключик подошел, и Дар ворвался в открывшуюся дверь, озираясь в поисках противника. Но такового не обнаружилось. Была пустая комната — нечто вроде салона или кабинета. А неприятной магией тянуло из следующей двери. Дар, с цепью наготове, ступил туда и обомлел — комната напоминала бойню. Стены, пол, потолок — всё было забрызгано кровью, а посредине, на крюке, висело исполосованное человеческое тело, на котором не было видно ни единого живого места… На полу лежало орудие пытки — бич с ремнем почти квадратного сечения, из толстой кожи…

— Тина? Сешат всемогущая, да что же с тобой сделали? Да помогите же мне ее снять, она еще жива!

Дар и Квинт подхватили истерзанное тело и перенесли его в салон. Квинт кинулся в еще одну дверь и крикнул:

— Тут спальня! Дар, давай ее сюда!

Женщина — Дар догадался, что это была служанка, захваченная вместе с Элеаной в их доме, не подавала признаков жизни, но Дар, так же, как и Элеана, знал, что искорка жизненной энергии в ней все еще теплится. Элеана начала делать над несчастной пассы — некоторые знаки бродили в памяти Дара, некоторые ему не говорили ничего. Элеана выкладывалась, лицо ее заострилось от усталости, но все усилия не помогали… Дар поколебался, и попробовал тот знак, который он уже применял на Квинте и Элеане. Волшебница с удивлением и благодарностью взглянула на него.

— Это всё, что я знаю, — виновато сказал Дар. — Образования мне не недостает, вот в чем беда!

Он прибавил энергии — Квинт пожаловался, что его как огнем обожгло, но сейчас терять было нечего… Искорка жизни вспыхнула, но Дар уже понимал, что это — ненадолго. Понимала и Элеана, она поникла горестно, глядя на несчастную жертву пытки… Неожиданно женщина шевельнулась и отчетливо проговорила:

— Госпожа? Я чувствую, что это вы…

— Молчи, Тина, не разговаривай, — испугано вскрикнула Элеана.

— Нет, госпожа, я должна сказать… я виновата во всем… он был такой любезный… подарил мне браслет, жениться обещал… я взяла… старый господин запретил приносить любые чужие вещи, а я не послушалась… это всё из-за меня…

— О чем ты говоришь, Тина, кто, какой браслет?

— Он… сказал, что если я потру браслет, я его увижу… я убирала в гостиной и потерла, почти случайно… а тут вдруг прямо в воздухе зеркало… круглое… а из него как полезут… простите госпожа… простите…

— Я прощаю, Тина… за деда прощаю… — искра жизни в несчастной девушке погасла. Дар поднялся на ноги, а Элеана продолжала сидеть на корточках. — Так вот как они сумели попасть внутрь, обойти дедову защиту… Эх, Тина, как ты могла… Тина… — на глазах Элеаны дрожали слезы. Квинт осторожно помог ей подняться. Элеана заметалась.

— Мы не можем ее так оставить… что если из нее сделают зомби… Надо сжечь тело!

— Как?

— Я только что видела…. а, вот оно! Отойдите оба назад! — она нацелила на тело служанки какой-то взятый со стола мага артефакт. Тот выплюнул струю ярко-оранжевого пламени, от которого тело и кровать вспыхнули… Дар заволновался, что огонь может переброситься на другие комнаты, но этого не произошло — огонь, сделав свое дело, немедленно потух сам.

— Пусть твой дух побывает в Лазоревом Ковчеге и возродится в наших детях! — торжественно произнесла Элеана.

Дар молча постоял, потом быстро осмотрел кабинет мага. Кучу вещей, назначения которых он не знал, он не решился трогать. А вот толстая книга в кожаном переплете… в Даре проснулся завзятый книгочей, каким он всегда был в прежней жизни… Он раскрыл книгу и вздрогнул от отвращения — это был трактат про пытки. С подробными иллюстрациями и таблицами…

— В этих комнатах нет ничего, похожего на устройство открытия порталов, — услышал он голос Элеаны. Вздрогнув, он захлопнул книгу и бросил на стол. — Надо обследовать две другие двери…

Средняя дверь принесла разочарование — ключ ее не открывал. Высадить тоже не удалось. Дар вспомнил, как он открывал двери в тюрьме и рассмотрел внимательно все украшения и детали, но тщетно. Левая дверь открылась на лестницу в следующий этаж.

Там снова был холл, в котором, судя по оживлению Элеаны, они нашли, наконец, то, что искали — портал. Или устройство по его созданию — два массивных кронштейна на тумбах, образовавших нечто вроде оправы для отсутствовавшего диска, локтя четыре в диаметре. Многочисленные пластинки и кристаллы на тумбах живо напомнили Дару пульты управления в его родном мире. По всей видимости, пультами они и являлись — Элеана немедленно начала их изучать, что-то бормоча под нос и делая пасы. Дар и Квинт скромно стояли в сторонке. Изучение затянулось, так что побратимы успели осмотреть все закоулки и попытаться отпереть единственную в холле дверь — безрезультатно. Наконец, Элеана отошла от устройства, хмуря брови.

— Как эту штуку запускать, я разобралась — она не слишком отличается от стандартных имперских, — сообщила она. — Беда в том, что координаты второй точки зашифрованы — одни цифры, никаких надписей. Я не могу сказать, куда нас забросит…

— Так… — Дар почесал в затылке. — То есть нас может выкинуть прямо в объятия хозяина замка, если мы случайно переместимся в точку его… гм, командировки?

— Да… то есть не совсем — я знаю, какая точка использовалась последней, а это почти наверняка, то место, куда он отправился… И мы выберем другое место…

— Но выбирать придется наугад? А что если подождать этого хозяина здесь? Он точно не ожидает, что ему готовится теплая встреча…

— Нет, ни в коем случае! Поймите, нам с ним не справиться! Он силен… ну просто… по сравнению с его силой, тот, подручный — это как пятилетний ребенок, на мечах, против тебя, Квинт! Даже будь у меня амулет Сешат… но его у меня отняли… Дар! Что это у вас в руке?!!

— А? — Дар в недоумении уставился на цепочку, которую машинально вертел в пальцах. Эту цепочку он некоторое время назад нащупал в кармане своей куртки, принадлежавшей ранее толстому стражнику — она завалилась в дырку шва. Цепочка была тонкой, из невзрачного серого металла (Дар не знал, что это был мифрил, минерал во много раз более ценный, чем золото), с маленьким не то брелком, не то медальоном, на котором, как он только что разглядел, была выгравирована семиконечная звезда в круге… — Вот, в кармане нашел… А что это такое-то?

— Это амулет Сешат! Тот самый о котором я только что говорила… Дайте его скорей… Да, это он, тот самый, который я получила пять лет назад от посланца, в святилище богини… Какое счастье, что он нашелся! Дар, вы даже не представляете, что вы для меня сделали!

— Да ничего я не сделал! Совершенно случайно нашел в куртке… Должно быть кто-то из самалитов у вас его снял, польстившись… даже не знаю на что…

— Если бы хозяин самалитов об этом узнал, он бы снял с вора цепочку вместе с головой, а из тела сделал бы зомби всем в назидание… Этот амулет — единственное, что может меня защитить от его магии.

— Но почему же он вам не помог против ученика? — удивился Квинт. Дар тоже этого не понимал.

— Потому, что у него очень определенное сродство… Он защищает не от всякой магии, а от определенного мага — я понятно говорю?

— Избирательная настройка, — бросил Дар, поняв если не суть, то внешнюю сторону явления. Квинт тоже кивнул.

— Вот-вот, если бы за мной тогда явился сам…хозяин, то его магия бы на мне не сработала, и я могла бы его отвлечь и спасти деда… Но он это знал или подозревал, оттого и послал других.

— Но вы только что сказали, что и с амулетом с ним будет трудно справиться…

— Да, и не думайте об этом, нам надо не сражаться, а поскорее бежать! — Элеана была последовательна, как… как женщина и Дар не стал продолжать тему.

— Хорошо. Кстати, — его осенило. — А нельзя ли тут поставить какую-нибудь магическую мину или ловушку — чтобы сработала на приход гостеприимного хозяина? А еще лучше — развалила бы это устройство после нашего ухода…

— Да, идея хорошая. Только никакого подходящего артефакта я не видел… — Квинт, не смотря на то, что был лишен доли, по роду службы неплохо разбирался в артефактах боевой магии.

— Это не обязательно! — просияла Элеана. — Я могу настроить огненный артефакт так, что он сработает на любого, выходящего из портала. И настройку портала собьет, чтобы не определить точно, куда именно мы ушли. Но вот повредить установку — вряд ли. Она хорошо защищена, а если я начну копаться в защите, то и нас может закинуть вообще неизвестно в какое место, в Море Смерти, например…

— Да, тогда ограничимся огненной ловушкой…

— Сейчас — пять минут, — Элеана начала колдовать над артефактом, соединяя его с жезлом-усилителем, отобранным у покойного помощника некроманта. Потом осторожно положила конструкцию на пол, возле установки.

— Только портал нам придется проходить всем одновременно, — предупредила она. — Ловушка включится сразу после этого.

— Мы готовы!

— Тогда запускаю… есть! Теперь обнимаем друг друга и — вперед!

Установка загудела — это был первый случай, когда Дар услышал звук работающего магического устройства, и в пространстве между кронштейнами возник, задрожал ртутным блеском чуть выпуклый зеркальный диск. Одновременно Дар ощутил течение еще неизвестной ему магии. Сила ее была очень велика — с магическом плане портал сиял настолько ослепительно, что Дару пришлось приглушить свое восприятие до предела. Он обхватил друзей за плечи, и вместе с ними сделал шаг прямо в зеркальную поверхность.

И тут же по колени провалился в снег…

* * *

Боги мира Лакаан

Боги-Покровители, обитатели Лазурного Ковчега:

Церапис — кормчий Лазурного Ковчега, повелитель молний, неба и света. Глава богов, покровитель законов и государственного управления, персональный покровитель Лакаанской Империи. Изображается в храмах в виде полуобнаженного бородатого воина с копьем-молнией в руке. Его символ — скрещенные зигзаги молний. Образ посланца — беркут.

Маата — богиня справедливости, семейных уз, божественных установлений и этических норм. Маата изображается в виде сидящей женщины со страусиным пером в прическе, иногда — с крыльями за плечами. Жена бога Цераписа. Символ — перо-стилус. Образ посланца — кошка.

Кнум — бог плодородия и создатель вещей. Покровитель искусств, ремесел, горняков-шахтеров. Сын бога Цераписа и богини Мааты. Изображается в виде юного кузнеца в рабочем фартуке и с молотом в руках. Символ — молот. Образ посланца — пчела.

Тефнут — богиня войны. Изображается в форме женщины с мечом, скачущей верхом на львице. Символ — скрещенные щит и меч. Образ посланца — львица.

Хор — бог охотников и путешественников, персональный покровитель народов Раменья. Сын бога Цераписа и богини Мааты. Изображается в образе охотника с сапсаном, сидящим на его руке, Символ — стрела. Образ посланца — сапсан.

Нуит — богиня воздуха и моря, перемен и непостоянства. Дочь бога Цераписа и богини Мааты. Изображается в виде купающейся в волнах девушки. Символ — парусная лодка. Образ посланца — летучая рыба.

Сешат — богиня мудрости, покровительница наук, магических искусств, образования, письменности, истории. Дочь бога Цераписа и богини Мааты. Изображается одетой в мантию волшебницы, иногда с каким-либо артефактом в руке. Символ — семиконечная звезда в круге. Образ посланца — нетопырь.

Враждебные боги-Отступники, обитатели Телили (адепты Отступников называют их "Повелители"):

Мантус — Повелитель Телили, царь Мертвых, покровитель некромантии, человекоподобный монстр с кожистыми крыльями, с короной, вросшей прямо в череп и с факелом в руке. Символ — факел.

Тульха — богиня мести. Чудовище с клювом орла, ослиными ушами и со змеями на голове вместо волос. Символ — приподнявшаяся для броска змея.

Алекта — служит карающей посланницей богов-Отступников. Отвратительная старуха с волосами, перевитыми ядовитыми змеями. В руках держит зажженный факел и бич. Из пасти чудовища высовывается длинный язык, и капает кровь. Голос напоминает и рев скота, и собачий лай. Символ — бич.

Богам-Отступникам поклоняются в Самалитском ханстве. В Империи, Когуре и Мерке (по официальным заявлениям) поклонение Отступникам является тяжким государственным преступлением.

Другие боги.

Фта — Персонифицирует изначальный Хаос, породивший Великую Сферу Миров. Никак не вмешивается в дела миров и богов. По мнению теологов-гностиков не существует, в качестве личности. Его символ — сфера или додекаэдр. Культ бога Фта чрезвычайно развит в Мерканской республике. Главный храм Фта — "Сторожевая Вышка" расположен на Святом острове (остров N9 Мерканского архипелага).

Великое Древо Жизни — загадочная божественная магическая сила, распространяющая свое влияние практически на всю Великую Сферу Миров. Представляется в виде невероятно огромного дерева. В мире Лакаана существуют немногочисленные деревья-патриархи с магическими свойствами, которые считаются потомками Великого Древа Жизни. Их магия оплодотворяет мертвые земли и противостоит магии смерти и некромантии. Любой кусочек Великого Древа Жизни способен прорасти, и обладает магией, но силой обычно значительно уступает своему родителю. Двенадцать самых древних Древ прямо происходят из семян Великого Древа. Охраняет лакаанские Древа Жизни орден жрецов-друидов, который почти не имеет контактов со жрецами других богов.

Япет — древний бог народов пустыни. Считается покровителем Когурского каганата. Официальных изображений не имеет, но в тайных храмах его иногда представляют в виде гигантского скорпиона с головой человека. Его символ — спиральная воронка смерча. Иногда может указать дорогу к оазису, но чаще — насылает песчаные бури.

Крий — бог Моря Смерти, изображается в виде кракена. Считается создателем населяющих Море Смерти чудовищ, которые призваны ограждать его покой от назойливых смертных. По некоторым данным, является покровителем Оркейского княжества. Там же находятся единственные в Лакаане святилища этого бога.

Кегата — богиня магической науки, считается, что после обучения управлению магическими силами богов и первых людей-магов, удалилась в странствия по другим мирам-сферам.

Фалант — бог, по преданиям ушедший в магический сон. Ему принадлежали могущественные артефакты — жезл, управляющий магическими энергиями, и копье, древко которого было сделано из ветви Великого Древа Жизни. Покровитель угаснувшего Ордена Фалантеров. Поиски гробницы Фаланта, в которой он спит своим бесконечным сном, безуспешно продолжаются уже множество веков.

(Из учебника "Общее Природоведение" для средних классов гражданского лицея (дети 14–15 лет) Лакаанской империи. Утверждено Советом Верховных жрецов и Департаментом народного просвещения.)