Он всё курил, курил, как ненормальный, и мне в глаза заглядывал с мольбой. Как он хотел любви моей печальной, как он боялся участи иной. Ходил, ходил, шагами робко мерил весь этот им же созданный уют. А я молчала, глаз поднять не смея, считая бег томительных минут. Но я могла лишь дать ему надежду: холодную, как лунный, бледный свет. Он говорил, что будет всё как прежде: покой и скука много—много лет. А я хотела только лишь вниманья, немного ласки, счастья хоть глоток, почаще слышать сладкие признанья - всего того, что дать он мне не смог. 2009

Ты уходишь в бездонную ночь, не сказав на прощанье ни слова: музы ветреной младшая дочь, жизни радостной смысл и основа. Кто мне будет тихонько шептать с непонятной тоской и волненьем о любви, чтоб простая тетрадь отзывалась стихом совершенным? Так возьми на прощанье ключи, словно прошлого символ сакральный. Может быть, как сегодня в ночи, вдруг вернёшься, мой образ печальный. Ты вернёшься, как небо к земле: исхудалой, больной, одичавшей. Ты ушла... И стоит на столе роз букет - полумёртвый, увядший. 2017

Ты молча присела за стол под окном, букет хризантем уж отцвёл, мучительно думала только о нём, - о том, кто сегодня ушёл. Остались и стены, и шкаф, и диван, ворсистый ковёр на полу. И даже забытый его чемодан стоял сиротливо в углу. Здесь раньше царила всегда лишь весна и часто – признанья в любви. Теперь пустота и вокруг тишина; ни звука – зови, не зови. Ты смотришь в окно, обрывая цветок, глаза утирая платком. Вдали исчезают следы его ног под льющим упрямо дождём. Не смей замыкаться, носить всё в себе. Прости ему прошлый обман. А, может, вернётся он снова к тебе - хотя бы забрать чемодан? 2010

На нашу старую, любимую скамью придёшь однажды вспомнить молодость свою, где счастлива была когда-то. Вдали оставишь город, дымкой измененный; а здесь, меж старых лип, в аллее полутемной, легко в предчувствии заката. И, над стихами, полными любви моей, склонишь ты голову, угадывая чьей рукой написаны они и улыбнёшься вдруг загадочно и странно - ведь я же далеко, а прошлое туманно, а слёзы... Слёзы не видны. 2009

С годами ты не стала старше. Всё тот же блеск твоих волос. И ветер так же веткой машет, и двор уже давно зарос. Лишь сердце кроткое остыло, хотя и помнит то, что было. А я всё роюсь в пыльных книгах, рифмуя шорохи ручья; гляжу, как солнечные блики скользят по ткани бытия, - старик ворчливый и наивный, который верит в мир наш дивный. Я одинок, как был и прежде. И та же скука – день за днём. Вокруг поблёкшие надежды; живу в убежище своём, оставив всё в годах минувших, копаясь в лицах промелькнувших. Так объясни, какая сила тебя так тянет вновь сюда, где жил когда-то друг твой милый, - в былые, лучшие года. Послушна памяти, невольно, ты будишь прошлое... Довольно. 2009

Я красивей ещё не встречал. И в глазах её грустных, бездонных я увидел, как плачет печаль, словно скорбь флорентийской Мадонны. Сколько раз провожала закат в одиночестве снова и снова. Но в душе уже струны молчат, и никто не услышит и слова. Безмятежно проходят года так спокойно и так незаметно... И бежать бы, но только куда? Подождать... Ожидание тщетно. Сколько чувств нерастраченных ты накопила за долгие годы: так от рос холодеют цветы, утомлённые чувством свободы; так под бледной, холодной луной плачет иволга, спрятавшись в ветках; так шумит океанский прибой, птица бьётся в незапертой клетке. Как хотелось бы счастьем с тобой от души, хоть чуть-чуть поделиться, погрузить твоё сердце в покой... Понимаешь, мне тоже не спится. 2009

Как хорошо, когда не надо мне помнить, как тебя зовут. Пусть будет радостной награда и лёгким одинокий путь. Пускай с тобой, в холодном мире, печаль моя, как тень живёт. Не сотвори себе кумира. Всему свой срок и свой черёд. В саду беспечно ветер бродит, кружась в тени густых ветвей. Ничто не вечно, всё проходит, оставив шрам в душе твоей. 2009

Вот, снова бессонница треплет жестоко: всю ночь, беспрестанно, до самой зари. Хожу и читаю, зеваю, но только нигде мне не деться от глупой хандры. Так что же случилось, какая причина? Быть может от кофе, а может болезнь... Нет, лучше склероз, дистрофия, ангина, но только не новой любви дребедень. Из всех безобидных, несносных болезней, что только на свете терзают людей, нет хуже её и борьба бесполезна. И в этом трагедия жизни моей. 2009

Осенний вечер. Отражают зеркала героя бледного, которому не спится. На жизнь его воспоминаний тень легла, вот отчего в глазах задумчивость таится. Он вас любил, ему казалось — навсегда, стреляться пробовал, когда ушли к другому, но чувство вдруг проснулось... как его? — стыда. Теперь лишь сумерки слоняются по дому. Хоть в нём любовь ещё угасла не совсем, он видит прошлое каким-то чёрно-белым, упорно избегает деликатных тем и милым дамам улыбается несмело. Его сердечная и хрупкая печаль теперь ложится на раскрытую страницу. Задумчиво застыв, и глядя молча вдаль, он вспоминает вас, — как прошлого частицу. Вот так рождаются чудесные стихи, когда всем сердцем любят искренне и нежно. Ну, что ещё... Ах, да - последние штрихи: любовь всегда проходит - это неизбежно. 2017

Пришла внезапно с ветром стылым любовь в пустой, холодный дом, спросила: «Что же, друг мой милый, ты всё писал, но не о том? Забыл меня, молчал годами, а я надеялась, звала. Заклятье что ли между нами, иль в сердце снежная игла… Ты променял земную радость на тихий, плюшевый уют. Откуда страх и эта слабость? Лишь горстку пепла вижу тут». А я молчал и всё всплывали виденья прошлых, лучших дней. Вот в чем секрет моей печали: она пришла – как сон о ней. 2012